Написанное выше соответствует Указу об Образовании номер двадцать семь.
Подпись:
Высший инквизитор
Почему-то каждый раз, как один из этих плакатов видела Гермиона, она сияла от удовольствия.
-Из-за чего именно ты так счастлива? – спросил её Гарри.
-Ох, Гарри, а ты не понимаешь? – произнесла Гермиона. – Если она и могла сделать что-то, чтобы твоё интервью абсолютно точно прочитали все и каждый в этой школе – это был запрет на него!
И казалось, что Гермиона абсолютно права. К концу этого дня, хотя Гарри не видел в школе и уголка «Сплетника», казалось, что все цитируют друг другу интервью; Гарри слышал, как о нём шепчутся, стоя в очередях у классов, обсуждают за обедом и на уроках на последней парте, а Гермиона даже сообщила, что об этом говорили во всех кабинках женских туалетов, когда она заскочила туда перед древними рунами.
-А потом они заметили меня, и очевидно, что они знают, что я знаю тебя, так что меня стали бомбить вопросами, - сказала Гарри Гермиона, у которой сияли глаза, - и по-моему, Гарри, они тебе верят, я действительно так думаю, по-моему, ты их наконец-то убедил!
Тем временем по школе рыскала профессор Амбридж, наугад останавливая учеников и требуя, чтобы они показали книги и вывернули карманы. Гарри знал, что она ищет номер «Сплетника», но ученики опережали её на несколько шагов. Страницы с интервью Гарри были заколдованы ими так, чтобы напоминать выдержки из учебников, если их прочитает кто-то ещё, или же магией стёрты до пустого листа до тех пор, пока они не захотят просмотреть его ещё раз. Вскоре казалось, что его прочитали все и каждый в школе.
Учителям было, конечно, запрещено упоминать интервью по Указу об образовании номер двадцать шесть, но они всё равно находили способы выразить свои чувства по этому поводу. Профессор Спраут наградила Гриффиндор двадцатью очками, когда Гарри передал ей лейку; сияющий профессор Флитвик в конце чар сунул ему в руки коробку пищавших сахарных мышей, сказал «Тсс!» и поспешил уйти; а профессор Трелони на прорицании ударилась в истерические слёзы и объявила поражённому классу и очень недовольной Амбридж, что Гарри всё-таки не умрёт ранней смертью, а доживёт до почтенного возраста, станет министром Магии и у него будет двенадцать детей.
Но что сделало Гарри счастливее всего, так это Чо, догнавшая его, когда он спешил на трансфигурацию на следующий день. Не успел он понять, что происходит, как она взяла его за руку и произнесла ему в ухо:
-Мне очень, очень жаль. Дать то интервью было таким храбрым поступком… я из-за него расплакалась.
Ему было жаль слышать, что из-за этого она пролила ещё больше слёз, но он был очень рад, что они снова разговаривали, и ещё больше рад, когда она быстро поцеловала его в щёку и снова убежала. Невероятно, но не успел он подойти к классу трансфигурации, как случилось кое-что такое же хорошее: из очереди к нему вышел Симус.
-Я просто хотел сказать, - промямлил он, поглядывая на левое колено Гарри, - я тебе верю. И маме своей я тоже номер того журнала отправил.
Если для полного счастья Гарри было нужно что-то ещё, так только реакция Малфоя, Крэбба и Гойла. Позже в тот же день в библиотеке он увидел, как они сдвинули головы вместе с тощим парнем, которого, как прошептала Гермиона, звали Теодор Нотт. Они оглянулись на Гарри, который разыскивал на полках нужную ему книгу про частичное устранение, и Гойл угрожающе хрустнул костяшками, а Малфой прошептал Крэббу что-то, без сомнения, злобное. Гарри абсолютно точно знал, почему они так себя ведут: он назвал всех их отцов Пожирателями Смерти.
-И самое лучшее то, - радостно прошептала Гермиона, выходя из библиотеки, - что они не могут тебе возразить, потому что не могут признать, что читали статью!
В довершение всего Луна за ужином сказала ему, что ещё ни один номер «Сплетника» не распродавался так быстро.
-Папа делает дополнительный тираж! – сказала она Гарри, взволнованно выпучивая глаза. – Он поверить не может, он говорит, что это, похоже, интересно народу даже больше, чем морщерогие храпотуны!
В тот вечер в общей комнате Гриффиндора Гарри был героем; Фред и Джордж дерзко наложили Увеличивающие Чары на обложку «Сплетника» и повесили её на стену, так что на происходящее сверху смотрела гигантская голова Гарри, иногда громогласно произносившая фразы вроде «Министерство – болваны» и «Амбридж, ешь навоз». Гермиона не считала это очень весёлым; она сказала, что это мешает ей сосредоточиться, и в итоге из-за раздражения рано пошла спать. Через час или два Гарри пришлось признать, что постер уже не такой смешной, особенно когда речевое заклинание начало сходить на нет, так что он просто кричал отдельные слова типа «Навоз» и «Амбридж» со всё увеличивавшейся частотой и всё более громким голосом. Вообще-то из-за этого у него начала болеть голова, а шрам снова неприятно покалывало. Под разочарованные стоны многих людей, сидевших вокруг него, просивших его в пятьдесят лохматый раз повторить интервью, он заявил, что ему тоже нужно лечь пораньше.
Когда он дошёл до спальни, там было пусто. Он на мгновение приложил лоб к прохладному стеклу окна рядом с его кроватью; кажется, оно уняло его шрам. Потом он разделся и забрался в кровать, желая, чтобы голова перестала болеть. Ещё его слегка подташнивало. Он перекатился набок, закрыл глаза и почти сразу уснул….
Он стоял в тёмной комнате с занавесками, освещённой одиноким канделябром со свечами. Его руки были сжаты на спинке стула перед ним. Пальцы на них были длинные и белые, как будто много лет не были на солнце, и выглядели на фоне тёмного бархата стула как большие бледные пауки.
По другую сторону от стула в пятачке света, отброшенного свечами, встал на колени мужчина в чёрной мантии.
-Кажется, мне посоветовали не то, что надо, - сказал Гарри громким холодным голосом, который пульсировал от гнева.
-Хозяин, я молю вас о прощении…. – хрипел мужчина, стоявший на коленях на полу. Его освещённый свечами затылок сиял. Кажется, он дрожал.
-Я не виню тебя, Руквуд, - сказал Гарри тем же холодным, жестоким голосом.
Он отпустил стул и обошёл его, приближаясь к мужчине, съёжившемуся на полу, пока не встал прямо перед ним в темноте, глядя с гораздо большей высоты, чем обычно.
-Ты уверен в своих фактах, Руквуд? – спросил Гарри.
-Да, мой лорд, да… я всё – я всё-таки раньше работал в этом отделе….
-Эйвери сказал мне, что Боуд сможет его забрать.
-Боуд в жизни не смог бы его взять, хозяин…. Боуд знал бы, что он не может…. Без сомнения, именно поэтому он так упорно сопротивлялся проклятию Империус Малфоя....
-Встань, Руквуд, - прошептал Гарри.
Мужчина на коленях подчинился так поспешно, что чуть не упал. Его лицо было рябым; свечи освещали шрамы. Он стоял слегка нагнувшись, как будто делал поклон, и бросал на лицо Гарри напуганные взгляды.
-Ты молодец, что рассказал мне это, - сказал Гарри. – Ну хорошо… кажется, я потратил несколько месяцев на бесполезные планы…. Но неважно… Теперь мы начнём сначала. Лорд Волдеморт благодарен тебе, Руквуд….
-Мой лорд… да, мой лорд, - выдохнул Руквуд хриплым от облегчения голосом.
-Мне понадобится твоя помощь. Мне понадобится вся информация, какую ты сможешь мне дать.
-Конечно, мой лорд, конечно… что угодно…
-Ну хорошо… можешь идти. Пришли ко мне Эйвери.
Руквуд, кланяясь, быстро ушёл задом наперёд и исчез в двери.
Оставшись в тёмной комнате один, Гарри повернулся к стене. В тени на стене висело треснувшее старое зеркало, покрытое пятнами. Гарри подошёл к нему. Его отражение в темноте стало крупнее и чётче…. Лицо белее черепа… красные глаза с щелями вместо зрачков…
-НЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!
-Что? – заорал голос рядом.
Гарри бешено развернулся, запутался в занавесках и выпал из кровати. Несколько секунд он не знал, где он; он был убеждён, что он сейчас снова увидит, как из темноты вырисовывается белое черепообразное лицо, потом совсем рядом с ним заговорил голос Рона.
-Может, прекратишь вести себя как маньяк и я тебя отсюда вытащу!
Рон раздёрнул занавески, и Гарри уставился на него в свете луны, лёжа на спине с обжигающей болью в шраме. Рон выглядел так, как будто только что готовился ко сну; он вытащил из мантии одну руку.
-Снова на кого-то напали? – спросил Рон, грубо поднимая Гарри на ноги. – На отца? Это та змея?
-Нет – все в порядке… - выдохнул Гарри, у которого снова было ощущение, что лоб горит. – Ну… кроме Эйвери…. Он в беде. Он дал ему неправильную информацию…. Он реально сердит….
Гарри застонал и, трясясь, упал на свою постель, потирая шрам.
-Но теперь ему будет помогать Руквуд…. Он снова на правильном пути….
-О чём ты говоришь? – сказал перепуганный Рон. – Хочешь сказать… ты только что видел Сам-Знаешь-Кого?
-Я был Сам-Знаешь-Кем, - сказал Гарри, протянул в темноте свои руки и поднёс их к лицу, чтобы проверить, что пальцы на них перестали быть длинными и мертвенно-бледными. – Он был с Руквудом, это один из Пожирателей Смерти, которые сбежали из Азкабана, помнишь? Руквуд только что сказал ему, что Боуд не мог бы этого сделать….
-Чего сделать?
-Что-то забрать…. Он сказал, что Боуд знал бы, что не сможет это сделать…. Боуд был под проклятием Империус…. по-моему, он сказал, что его на него наложил папа Малфоя….
-Боуда заколдовали, чтобы он что-то забрал? – сказал Рон. – Но – Гарри, это, должно быть…
-Оружие, - закончил Гарри за него предложение. – Знаю.
Дверь спальни открылась; вошли Дин и Симус. Гарри забросил ноги обратно на кровать. Он не хотел выглядеть так, как будто только что случилось что-то странное, учитывая, что Симус только что перестал считать Гарри психом.
-Ты сказал, - шепнул Рон, подвинув голову поближе к Гарри под предлогом попить воды из кувшина на своей тумбочке, - что ты был Сам-Знаешь-Кем?
-Ага, - тихо сказал Гарри.
Рон сделал слишком большой глоток воды. Гарри увидел, как она стекает по подбородку ему на грудь.
-Гарри, - сказал он, пока Дин и Симус шумно возились, стягивая свои мантии и болтая, - тебе надо рассказать…
-Мне не надо никому рассказывать, - коротко сказал Гарри. – Я бы вообще этого не увидел, если бы владел окклюменцией. Мне положено научиться вырубать эту фигню. Этого они и хотят.
Под «ними» он подразумевал Дамблдора. Он вернулся в кровать и перекатился набок спиной к Рону и через какое-то время услышал скрип матраса Рона, который тоже лёг. Шрам начало жечь; он сильно укусил подушку, чтобы не дать себе зашуметь. Где-то, знал он, наказывают Эйвери….
На следующее утро Гарри и Рон подождали перемены, чтобы рассказать Гермионе, что случилось. Они хотели быть абсолютно уверенными, что их не смогут подслушать. Стоя в их обычном углу прохладного и ветреного внутреннего двора, Гарри рассказал ей сон во всех деталях, какие мог вспомнить. Когда он закончил, она несколько мгновений совсем ничего не говорила, но с довольно болезненной напряжённостью уставилась на Фрела и Джорджа, которые оба были безголовые и продавали из-под плащей свои магические шляпы на другой стороне двора.
-Так вот почему его убили, - тихо сказала она, наконец оторвав взгляд от Фреда и Джорджа. – Когда Боуд попытался украсть это оружие, с ним случилось что-то странное. По-моему, на нём или вокруг него наверняка защитные заклинания, чтобы не дать людям его трогать. Поэтому он попал в святого Мунго – у него все мозги забарахлили, и он не мог говорить. Но помните, что сказала нам целительница? Он восстанавливался. А они не могли допустить, чтобы ему стало лучше, так? То есть шок от того, что случилось, когда он тронул то оружие, вероятно, снял проклятие Империус. Конечно, Люциусу Малфою было бы легко наложить на него это проклятие. Он же из Министерства не вылезает?
-Он околачивался там даже в тот день, когда у меня было слушание, - сказал Гарри. – В – погодите… - медленно сказал он. – Он в тот день был в коридоре Отдела Тайн! Твой папа сказал, что он, вероятно, пытался пробраться вниз и узнать, что случилось на моём слушании, но что, если…
-Стёрждис, - ахнула Гермиона, как громом поражённая.
-Извини? – сказал озадаченный Рон.
-Стёрджис Подмор, - произнесла Гермиона. – Арестованный за попытку пройти в дверь. До него тоже добрался Люциус Малфой. Держу пари, он сделал это в тот день, когда ты видел его там, Гарри. У Стёрджиса был Плащ Невидимости Муди, так? А что, если он, невидимый, стоял и охранял дверь, а Малфой услышал, как он двигается, или догадался, что он там, или просто применил проклятие Империус на случай, если там охранник? Поэтому, когда у Стёрджиса вновь появилась возможность – вероятно, когда снова была его очередь дежурить на охране – он попытался проникнуть в отдел, чтобы украсть оружие для Волдеморта – Рон, тихо – но его поймали и отправили в Азкабан….
Она глазела на Гарри.
-А теперь Руквуд рассказал Волдеморту, как достать оружие?
-Я слышал не весь разговор, но было похоже, что так, - сказал Гарри. – Руквуд там раньше работал…. Может, Волдеморт пошлёт Руквуда это сделать?
Гермиона кивнула, очевидно, всё ещё задумавшаяся. Потом довольно резко она сказала:
-Но ты не должен был всего этого видеть, Гарри.
-Что? – поражённо сказал он.
-Тебе положено учиться закрывать свой разум от таких вещей, - внезапно строго сказала Гермиона.
-Я это знаю, - сказал Гарри. – Но…
-Ну, по-моему, нам надо просто попытаться забыть то, что ты видел, - твёрдо сказала Гермиона. – И с этого момента тебе следует чуть больше стараться на окклюменции.
Гарри так сердился на неё, что остаток дня, который опять оказался плохим, с ней не разговаривал. Сегодня народ или обсуждал сбежавших Пожирателей Смерти, или смеялся над нелепым выступлением Гриффиндора в матче против Хаффлпаффа; в Слизерине так громко и часто пели «Уизли – наш король», что к закату Филч, которому явно надоело, запретил эту песню в коридорах.
Неделя шла, но не улучшалась: Гарри получил ещё два У по зельям, всё ещё был на нервах из-за того, что Хагрида могут уволить, и не мог помешать себе размышлять о сне, в котором он видел Волдеморта, хотя он больше не поднимал эту тему в разговоре с Роном и Гермионой, потому что не хотел ещё один выговор от Гермионы. Он очень сильно жалел, что не может поговорить о нём с Сириусом, но это не обсуждалось, так что он пытался мысленно задвинуть этот вопрос на задний план.
К сожалению, его задние мысли больше не были таким безопасным местом, как раньше.
-Встаньте, Поттер.
Через пару недель после сна с Руквудом Гарри снова обнаружил, что стоит на коленях на полу в кабинете Снейпа, пытаясь очистить свою голову. Его только что опять заставили пережить поток очень ранних воспоминаний, о существовании которых он даже не понимал, большинство из которых содержало унижения, которым Дадли и его банда подвергли его в начальной школе.
-Последнее воспоминание, - сказал Снейп. – Что это было?
-Я не знаю, - сказал Гарри, устало поднимаясь на ноги. Ему становилось всё труднее выдёргивать отдельные воспоминания из мешанины изображений и звуков, которую всё время вызывал Снейп. – Вы про то, где мой кузен пытался заставить меня встать в унитаз?
-Нет, - тихо сказал Снейп. – Я про то, где мужчина стоял на коленях в середине тёмной комнаты….
-Это… ничего особенного, - сказал Гарри.
Снейп впился в Гарри тёмными глазами. Вспомнив слова Снейпа о том, что для легилименции очень важен зрительный контакт, Гарри моргнул и отвернулся.
-Как тот мужчина и та комната оказались у вас в голове, Поттер? – сказал Снейп.
-Это… - сказал Гарри, глядя куда угодно, только не на Снейпа, - это был – просто сон, который мне приснился.
-Сон, - повторил Снейп.
Наступила пауза, во время которой Гарри неотрывно уставился на большую мёртвую лягушку, плававшую в фиолетовой жидкости в банке.
-Вы ведь знаете, почему мы здесь, не так ли, Поттер? – тихим, опасным голосом сказал Снейп. – Вы ведь знаете, почему я трачу свои вечера на эту нудную работу?
-Да, - сухо сказал Гарри.
-Напомните мне, почему мы здесь, Поттер.
-Чтобы я мог учиться окклюменции, - сказал Гарри, теперь сердито глядя на мёртвого угря.
-Верно, Поттер. И даже от такого тупицы, как вы… - Гарри снова с ненавистью посмотрел на Снейпа, - …я бы ожидал, что он хоть как-то продвинется за два месяца занятий. Сколько ещё снов о Тёмном Лорде у вас было?
-Только этот один, - соврал Гарри.
-Может быть, - сказал Снейп, слегка сужая тёмные холодные глаза, - может быть, вам вообще нравится видеть эти видения и сны, Поттер. Может, из-за них вы чувствуете себя особенным – важным?
-Нет, не чувствую, - сказал Гарри, сжав зубы и крепко сжав пальцами рукоятку своей палочки.
-Тут вы правы, Поттер, - холодно сказал Снейп, - потому что вы не являетесь ни особенным, ни важным, и не вы должны узнавать, что Тёмный Лорд говорит своим Пожирателям Смерти.
-Да – это ваша работа, так? – бросил ему Гарри.
Он не хотел этого говорить; он выпалил это в гневе. Долгое мгновение они пялились друг на друга, Гарри был уверен, что зашёл слишком далеко. Но когда Снейп ответил, у него было любопытное, чуть ли не удовлетворённое выражение лица.
-Да, Поттер, - сказал он, сверкнув глазами. – Это моя работа. Итак, если вы готовы, мы начнём сначала….
Он поднял палочку.
-Один – два – три – Леджилименс!
Сто дементоров неслись к Гарри через озеро на территории школы…. Он сосредоточенно напряг лицо…. Они приближались…. Он видел тёмные дырки под их капюшонами… и всё же он видел ещё и стоявшего перед ним Снейпа, не спускавшего с Гарри глаз, бормотавшего себе под нос…. И почему-то Снейп становился чётче, а дементоры – бледнее…
Гарри поднял собственную палочку.
- Протего!
Снейп споткнулся; его палочка дёрнулась вверх, прочь от Гарри – и вдруг разум Гарри наполнился не его воспоминаниями – крючконосый мужчина кричал на съёжившуюся женщину, а в углу плакал маленький темноволосый мальчик…. Подросток с сальными волосами сидел один в тёмной спальне, направив палочку на потолок и сбивая мух…. Девочка смеялась над тем, как костлявый мальчик пытался сесть на брыкающуюся метлу…
-ХВАТИТ!
У Гарри возникло ощущение, как будто его сильно толкнули в грудь; он сделал несколько неуверенных шагов назад, ударился в какие-то полки на стенах у Снейпа и услышал, как что-то разбилось. Снейп с очень бледным лицом слегка трясся.
Мантия Гарри сзади была сырой. Одна из банок за спиной разбилась, когда он на неё упал; маринованная скользкая штука в ней кружилась в выливавшемся зелье.
- Репаро! – прошипел Снейп, и банка снова закрылась. – Ну, Поттер… это определённо было улучшение…. – Немного пыхтя, Снейп поправил Пенсив, в который перед началом урока снова сложил несколько своих воспоминаний, как будто проверял, что они ещё там. – Не помню, чтобы я велел вам использовать Щитовые Чары… но нет сомнений, что они были эффективны….
Гарри ничего не сказал; он чувствовал, что говорить что-то может быть опасно. Он был уверен, что только что ворвался в воспоминания Снейпа, что только что видел сцены из детства Снейпа, и нервно думал, что плачущий маленький мальчик, смотревший на своих кричавших родителей, вообще-то стоит перед ним с таким отвращением в глазах….
-Попробуем ещё раз, хорошо? – сказал Снейп.
Гарри испытал приступ ужаса: он сейчас поплатится за то, что только что случилось, он был в этом уверен. Они вернулись на свои места по обе стороны от стола, Гарри чувствовал, что в этот раз опустошить свой разум будет гораздо труднее….
-Тогда на счёт три, - сказал Снейп, ещё раз поднимая палочку. – Один – два…
Гарри не успел собраться и попытаться очистить свой разум, потому что Снейп уже крикнул «Леджилименс!»
Он мчался по коридору к Отделу Тайн мимо гладких каменных стен, мимо факелов – гладкая чёрная дверь всё приближалась; он двигался так быстро, что должен был в неё врезаться, он был в метре от неё и снова видел ту щель бледно-голубого света…
Дверь распахнулась! Он наконец прошёл внутрь круглой комнаты с чёрными стенами и полом, освещённой свечами с синим пламенем, а вокруг него были ещё двери – ему нужно было идти дальше – но какую дверь ему следовало выбрать?..
-ПОТТЕР!
Гарри открыл глаза. Он снова растянулся на спине, не помня, как это случилось; ещё он тяжело дышал, как будто в самом деле пробежал по всему коридору Отдела Тайн, в самом деле пронёсся в чёрную дверь и нашёл круглую комнату….
-Объяснитесь! – сказал Снейп, который с яростным видом стоял над ним.
-Я… не в курсе, что случилось, - искренне сказал Гарри, вставая. На затылке, где он ударился об пол, была шишка, и ему было жарко. – Этого я никогда ещё не видел. То есть я вам говорил, мне снилась эта дверь… но раньше она никогда не открывалась….
-Вы недостаточно стараетесь!
По какой-то причине Снейп казался ещё более сердитым, чем две минуты назад, когда Гарри заглянул в его собственные воспоминания.
-Вы ленивы и небрежны, Поттер, неудивительно, что Тёмный Лорд…
-Вы можете мне кое-что сказать, сэр? – сказал Гарри, снова распаляясь. – Почему вы называете Волдеморта Тёмным Лордом, только Пожиратели Смерти на моей памяти называли его так…
Снейп открыл рот, чтобы рявкнуть – и тут где-то вне комнаты завопила женщина.
Голова Снейпа дёрнулась вверх; он смотрел в потолок.
-Какого?.. – пробормотал он.
Гарри слышал приглушённый гам, шедший, как ему показалось, из вестибюля. Где-то над ними снова завопила та же женщина. Снейп, всё ещё держа палочку наготове, подошёл к двери кабинета и скрылся из виду. Гарри мгновение помедлил, потом пошёл за ним.
Вопли и правда шли из вестибюля; они становились громче, пока Гарри бежал к каменным ступенькам, ведущим из подземелий. Дойдя наверх, он обнаружил, что в вестибюле полно народу. Из Большого Зала, где всё ещё шёл ужин, высыпали ученики, чтобы посмотреть, что происходит. Другие столпились на мраморной лестнице. Гарри протиснулся через группу высоких учеников Слизерина и увидел, что зрители образовали большое кольцо, кто-то был в шоке, другие вообще напуганы. На другой стороне вестибюля, прямо напротив Гарри, была профессор МакГонагалл; она выглядела так, как будто её слегка подташнивает от того, на что она смотрит.
В середине вестибюля стояла профессор Трелони с палочкой в одной руке и пустой бутылкой из-под хереса в другой, выглядевшая совсем обезумевшей. Её волосы встали дыбом, очки съехали так, что один глаз был увеличен больше, чем другой; её бесчисленные шали и шарфы как попало свисали с плеч, создавая впечатление, что она трещит по швам. На полу рядом с ней лежали два чемодана, один из которых был перевёрнут; было очень сильно похоже, что его бросили вниз по лестнице вслед за ней. Профессор Трелони уставилась, очевидно, в ужасе, на кого-то, кого Гарри не видел, стоявшего, кажется, у подножья лестницы.
-Нет! – визжала она. – НЕТ! Этого не может быть…. Это не может… я отказываюсь это принять!
-Вы не понимали, что к этому всё идёт? – сказал громкий девчачий голос, безжалостно-весёлый, и Гарри, слегка сдвинувшись направо, увидел, что Трелони перепуганно смотрит не на кого-нибудь, а на профессора Амбридж. – Хотя вы не умеете предсказывать даже погоду на завтра, вы, конечно, должны были понять, что ваше жалкое поведение на моих инспекциях и отсутствие каких-либо улучшений сделают ваше увольнение неизбежным?
-Вы н-не можете! – завыла профессор Трелони, проливая на лицо слёзы из-за огромных линз, - вы н-не можете меня уволить! Я б-была здесь шестнадцать лет! Х-Хогвартс – м-мой д-дом!
-Он был вашим домом, - сказала профессор Амбридж, и Гарри с отвращением увидел, как радость расплывается на её жабьем лице, наблюдавшем, как профессор Трелони опускается, бесконтрольно всхлипывая, на один из своих чемоданов, - до момента час назад, когда министр Магии утвердил приказ об освобождении вас от должности. Теперь будьте добры убраться из этого зала. Вы нам мешаете.
Но она стояла и со злорадным выражением лица наблюдала, как профессор Трелони вздрагивает и стонет, раскачиваясь взад-вперёд на своём чемодане в горестных припадках. Гарри услышал всхлип слева от себя и оглянулся. Лавендер и Парвати тихо плакали, обняв друг друга. Потом он услышал шаги. От зрителей отделилась профессор МакГонагалл, подошла прямо к профессору Трелони и жёстко хлопала её по спине, доставая из кармана мантии большой носовой платок.
-Ну, ну, Сибилла… Успокойся…. Вот, высморкайся…. Так вот, всё не так плохо, как ты думаешь…. Тебе не придётся уезжать из Хогвартса….
-Да ладно, профессор МакГонагалл? – убийственным голосом сказала Амбридж, делая несколько шагов вперёд. – А право на такое утверждение вам даёт?..
-Даю я, - сказал низкий голос.
Распахнулись дубовые двери. Ученики рядом с ними разбежались, пропуская появившегося Дамблдора. Гарри не мог представить, что он делал на территории школы, но в его виде в дверном проёме на фоне странно туманной ночи было что-то впечатляющее. Оставив двери за собой широко открытыми, он подошёл через круг наблюдавших к месту, где сидела на своём чемодане залитая слезами и дрожащая профессор Трелони, а рядом с ней – профессор МакГонагалл.
-Вы, профессор Дамблдор? – сказала Амбридж, хихикнув особенно неприятно. – Боюсь, вы не понимаете ситуации. У меня здесь… - она вынула из кармана мантии свиток пергамента, - …приказ об освобождении от должности, подписанный мной и министром Магии. Согласно Указу об образовании номер двадцать три Высший Инквизитор Хогвартса имеет право инспектировать, назначать испытательный срок и увольнять любого учителя, которого она – то есть, значит, я – посчитает не соответствующим стандартам, заданным Министерством Магии. Я решила, что профессор Трелони ниже должного уровня. Я освободила её от должности.
К очень сильному удивлению Гарри, Дамблдор продолжал улыбаться. Он посмотрел на профессора Трелони, которая всё ещё всхлипывала и хрипела на своём чемодане, и сказал:
-Вы, конечно, абсолютно правы, профессор Амбридж. Как Высший Инквизитор вы имеете полное право освобождать от должности моих учителей. У вас, однако, нет полномочий выселять их из замка. Я боюсь, - продолжил он, отвесив маленький учтивый поклон, - что право делать это всё ещё остаётся у директора, а я желаю, чтобы профессор Трелони продолжала жить в Хогвартсе.
Тут профессор Трелони издала дикий и тихий смех, которым еле прикрыла икоту.
-Нет – нет, я п-пойду, Дамблдор! Я у-уйду и-из Хогвартса и п-поищу счастья ещё где-нибудь…
-Нет, - резко сказал Дамблдор. – Я желаю, чтобы вы остались, Сибилла.
Он повернулся к профессору МакГонагалл.
-Я могу попросить вас проводить Сибиллу обратно наверх, профессор МакГонагалл?
-Конечно, - сказала МакГонагалл. – Вставай, Сибилла….
Из толпы выбежала вперёд профессор Спраут и схватила профессора Трелони за другую руку. Вместе они провели её мимо Амбридж и по мраморной лестнице. За ними поторопился профессор Флитвик, держа перед собой палочку; он пропищал: «Локомотор чемоданы!» - и багаж профессора Трелони взлетел в воздух и поднялся по мраморной лестнице вслед за ней, профессор Флитвик – за ним.
Профессор Амбридж стояла не шелохнувшись, уставившись на Дамблдора, который продолжал добродушно улыбаться.
-А что, - сказала она шёпотом, который тем не менее разнёсся по всему вестибюлю, - вы будете делать, как только я назначу нового учителя прорицания, которому понадобится её помещение?
-О, это будет не проблема, - довольно сказал Дамблдор. – Видите ли, я уже нашёл нам нового учителя прорицания, а он предпочитает помещение на цокольном этаже.
-Вы нашли?.. – пронзительно сказала Амбридж. – Вы нашли? Можно мне вам напомнить, Дамблдор, что по Указу об образовании двадцать два…
-…Министерство имеет право назначить подходящего кандидата, если – только если – его не в состоянии найти директор, - сказал Дамблдор. – А я рад сообщить, что в данном случае я преуспел. Позвольте представить…
Он повернулся лицом к открытым парадным дверям, через которые теперь плыл ночной туман. Гарри услышал стук копыт. В вестибюле раздался шокированный шёпот, и те, кто был ближе всех к дверям, поспешно отошли назад ещё дальше, кто-то в спешке споткнулся, давая дорогу вновь прибывшему.
Сквозь туман проступило лицо, которое Гарри уже однажды видел тёмной и опасной ночью в Запретном Лесу: белокурые волосы и потрясающе голубые глаза, голова и торс мужчины, присоединённые к пегому телу лошади.
-Это Фиренз, - радостно сказал Дамблдор ошарашенной Амбридж. – Думаю, его вы посчитаете подходящим.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
КЕНТАВР И ЯБЕДА 
| -Г |
отова поспорить, ты теперь жалеешь, что бросила прорицание, а, Гермиона? – сказала Парвати, усмехаясь.
Был завтрак, после увольнения профессора Трелони прошло несколько дней, и Парвати накручивала ресницы себе на палочку и рассматривала эффект в обратной стороне своей ложки. Этим утром им предстоял первый урок с Фирензом.
-Вообще-то нет, - безразлично сказала Гермиона, читавшая «Ежедневный пророк». – Лошади мне вообще никогда не нравились.
Она перевернула страницу газеты, осматривая колонки.
-Он не лошадь, он кентавр! – сказала шокированная Лавендер.
- Прекрасный кентавр… - вздохнула Парвати.
-В любом случае ног у него четыре, - холодно сказала Гермиона. – И вообще я думала, что вы обе ужасно расстроены, что Трелони больше нет?
-Так и есть! – заверила её Лавендер. – Мы приходили к ней в кабинет навестить её, принесли ей нарциссов – не гудящих, как у Спраут, а хороших….
-Как она? – спросил Гарри.
-Не очень хорошо, бедняжка, - сочувственно сказала Лавендер. – Она плакала и говорила, что если Амбридж всё ещё здесь, то она скорее уйдёт из замка навсегда, чем здесь останется, и я её не виню. Амбридж ужасно с ней обошлась, не так ли?
-У меня такое чувство, что Амбридж только начинает вести себя ужасно, - мрачно сказала Гермиона.
-Невозможно, - сказал Рон, поедавший большую тарелку яиц и бекона. – Она не может стать ещё хуже, чем сейчас.
-Помяни мои слова, она захочет отомстить Дамблдору за назначение нового учителя без консультации с ней, - сказала Гермиона, закрывая газету. – Особенно очередного получеловека. Видели выражение её лица, когда она увидела Фиренза….
После завтрака Гермиона ушла на урок аримантии, а Гарри и Рон пошли за Парвати и Лавендер в вестибюль, направляясь на прорицание.
-А мы не в Северную Башню идём? – спросил озадаченный Рон Парвати, которая прошла мимо мраморной лестницы.
Парвати презрительно посмотрела на него через плечо.
-Как бы, по-твоему, Фиренз поднялся по той стремянке? Мы теперь в классе одиннадцать, это вчера на доске объявлений было.
Класс одиннадцать был расположен на цокольном этаже в коридоре, ведущем из вестибюля в другую сторону от Большого Зала. Гарри знал, что это один из классов, используемых нерегулярно, и что поэтому он создаёт ощущение запущенности, как чулан или склад. Поэтому, когда он вошёл в него сразу за Роном и оказался прямо посреди лесной поляны, он был мгновенно ошеломлён.
-Какого?..
Пол класса покрылся весенним мхом, и из него росли деревья; их покрытые листьями ветки обвили потолок и окна, так что комната была наполнена мягким зелёным светом с пятнами. Ученики, которые уже пришли, с довольно нервным видом сидели на земляном полу, прислонившись спинами к стволам деревьев или булыжникам, обхватив колени руками или крепко сложив руки на груди. В середине комнаты, где деревьев не было, стоял Фиренз.
-Гарри Поттер, - сказал он, протягивая руку, когда Гарри вошёл.
-Ээ – здравствуйте, - сказал Гарри, пожимая руку кентавру, который не мигая осматривал его этими потрясающе голубыми глазами, но не улыбался. – Ээ – рад вас видеть…
-И я вас, - сказал кентавр, наклонив белокурую голову. – То, что мы встретимся снова, было предсказано.
Гарри заметил, что на груди Фиренза есть отпечаток синяка в форме копыта. Поворачиваясь, чтобы сесть вместе с одноклассниками на пол, он увидел, что они все с благоговением смотрят на него, очевидно, сильно поражённые, что он хорошо знаком с Фирензом, которого они, кажется, пугались.
Когда дверь закрылась и последний ученик сел на пень возле корзины для бумаг, Фиренз показал руками на комнату.
-Профессор Дамблдор любезно предоставил нам этот класс, - сказал Фиренз, когда все расселись, - имитирующий мою естественную среду обитания. Я бы предпочёл учить вас в Запретном Лесу, который был – до понедельника – моим домом… но это невозможно.
-Можно – ээ – сэр… - произнесла Парвати, поднимая руку, - а почему? Мы были там с Хагридом, мы не боимся!
-Это вопрос не вашей храбрости, - сказал Фиренз, - а моего положения. Я уже не могу вернуться в лес. Моё стадо меня изгнало.
-Стадо? – смущённым голосом сказала Лавендер, и Гарри понял, что она думает о коровах. – Какой – ох! – На её лице отразилось понимание. – Вы там не один?
-Вас разводил Хагрид, как фестралов? – любопытно спросил Дин.
Фиренз очень медленно повернул голову лицом к Дину, который, кажется, сразу понял, что сказал что-то очень обидное.
-Я не – я имел в виду – извините, - приглушённым голосом закончил он.
-Кентавры не слуги и не игрушки людей, - тихо сказал Фиренз. Наступила пауза, потом Парвати снова подняла руку.
-Можно, сэр… почему другие кентавры вас изгнали?
-Потому что я согласился работать на профессора Дамблдора, - сказал Фиренз. – Они видят в этом измену нашему виду.
Гарри вспомнил, как почти четыре года назад кентавр Бэйн накричал на Фиренза, который позволил Гарри доехать на его спине до безопасного места, и назвал его «мулом». Он подумал, не Бэйн ли ударил Фиренза копытом в грудь.
-Давайте начнём, - сказал Фиренз. Он взмахнул своим длинным пегим хвостом, поднял руку к лиственному навесу над головой, потом слегка его опустил, и тут свет в комнате стал бледнее, так что теперь казалось, что они сидят на лесной поляне в сумерки, а на потолке появились звёзды. Раздалось «ооханье» и аханье, а Рон внятно сказал: «Блин!»
-Лягте спинами на пол, - спокойным голосом сказал Фиренз, - и наблюдайте за небесами. Там для тех, кто может видеть, написана судьба наших рас.
Гарри растянулся на спине и уставился вверх, на потолок. Сверху ему подмигнула мерцающая красная звезда.
-Я знаю, что на астрономии вы учили названия планет и их спутников, - сказал спокойный голос Фиренза, - и что вы наносили на карты движение звёзд по небесам. Узнанное нами учит нас, что в небе над нами можно углядеть будущее….
-Профессор Трелони занималась с нами астрологией! – взволнованно сказала Парвати, лёжа на спине и поднимая перед собой руку, так что та торчала в воздухе. – Марс вызывает несчастные случаи, и ожоги, и тому подобные вещи, а когда он под таким углом к Сатурну, как сейчас… - она начертила в воздухе над собой прямой угол, - …это значит, что людям нужно быть более внимательными при обращении с горячими предметами…
-Это, - спокойно сказал Фиренз, - человеческая чепуха.
Рука Парвати безвольно упала на пол.
-Ничтожные раны, мелкие человеческие происшествия, - сказал Фиренз, стуча копытами по мшистому полу. – Для большой вселенной они имеют не большее значение, чем копошащиеся муравьи, и на них движение планет не действует.
-Профессор Трелони… - начала Парвати оскорблённым и возмущённым голосом.
-…человек, - просто сказал Фиренз. – И поэтому ослеплена и скована ограничениями вашего вида.
Гарри совсем чуть-чуть повернул голову, чтобы посмотреть на Парвати. Она выглядела очень обиженной, как и несколько человек вокруг неё.
-Может, Сибилла Трелони и Видела, я не знаю, - продолжал Фиренз, ходя туда-сюда между ними, и Гарри снова услышал свист его хвоста, - но в основном она тратит своё время на самодовольную чепуху, которую люди называют предсказанием будущего. А вот я здесь, чтобы разъяснить мудрость кентавров, которая не является ни личностной, ни частичной. Мы разыскиваем в небесах приходы великого зла или перемены, которые там иногда отражены. Может потребоваться десять лет, чтобы удостовериться в том, что мы види