разве что для М. С. Горбачева) никогда не отказывал ся от коминтерновских идей. И за пределами Советско го Союза никто всерьез не верил в то, что Кремль отка зался от глобальных коммунистических планов. Роспуск Коминтерна в 1943 г. означал не отказ от революционно силовых установок в международных отношениях, а стал результатом возраставшей опоры в борьбе против мирового капитализма на военно-стратегические воз можности СССР.
При той же долгосрочной цели — низвержения ка питалистических правительств, где только для этого представятся возможности, — менялись лишь методы и средства ее достижения. Известно, например, видение хода мировой революции Сталиным как процесса, со впадающего с территориальным расширением СССР и усилением его роли в переустройстве мира. Произошло вполне назревшее слияние понятий «мировая пролетар ская революция» и «мировое господство Советского Сою за», писал по этому поводу М. С. Восленский1. Экспан сию 1939-1940 гг. против своих соседей с запада совет ские руководители оправдывали расширением сферы социализма за счет капитализма. А итоги Второй миро вой войны оценивались прежде всего и главным образом как еще один, после Октябрьской революции, сильней ший удар по капитализму.
Постоянно декларируя антикапиталистические прио ритеты советской внешней политики, кремлевские руко водители демонстрировали перед всеми верность наказу авторов «Коммунистического манифеста», призывавших коммунистов не скрывать того, что «их цели могут быть достигнуты лишь путем насильственного ниспроверже ния всего существующего общественного строя»2. На силие было самым существенным признаком советской системы в соответствии с марксистско-ленинским опре
1 Восленский М. Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза. Издание второе, исправленное и дополненное. Лондон, 1990. С. 481.
2 Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии. М., 1952. С. 71.
делением государства как орудия диктатуры пролета риата. «Конечно, — соглашался В. М. Молотов, — без органов госбезопасности советской власти не было бы»1. К. М. Каганович оправдывал массовые репрессии 1930-х годов тем, что члены сталинского руководства «были под властью идей наступления на советскую власть»2. Г. А. Арбатов, многие годы связанный с функциониро ванием политических механизмов советской системы, пишет, что эти механизмы «больше приспособлены для того, чтобы захватить и удерживать власть — власть, чем бы это ни прикрывалось и ни оправдывалось, узкой группой людей, нежели для того, чтобы управлять на об щую пользу делами государства, решать появляющиеся проблемы»3.
При анализе сущности Второй мировой войны не из бежать постановки вопроса о степени воздействия на си стему международных отношений XX века такого мощ ного евразийского геополитического образования, каким была Российская империя в ее новом коммунистиче ском обличье. Линия великодержавной преемственно сти между Россией царской и советской, прослежива емая в «национальном большевизме» Сталина, вполне естественно вела к «советскому глобализму» — созда нию максимально разветвленной системы имперских от ношений и зависимости4. Что отвечало традиционному стремлению России к беспредельному территориально му расширению и столь же ее традиционной склонности противопоставлять себя другим странам. «Факт остает ся фактом, — пишет В. Булдаков в своей книге «Красная смута», — «республика», возглавляемая цареубийца ми... пройдя путь от разнузданнейшей анархии к желез
1 Чуев Ф. М. Молотов... С. 470.
2 Чуев Ф. М. Так говорил Каганович. Исповедь сталинского апосто ла. М., 1992. С. 45.
3 Арбатов Г. А. Человек системы. Наблюдения и размышления оче видца ее распада. М., 2002. С. 317.
4 См. Наджафов Д. Г. Советский глобализм: теория и практика. // Советская внешняя политика в ретроспективе. 1917-1991. М., 1993. С. 160-170.
ной деспотии, ухитрилась разгромить почти всех своих противников и не теряла надежды на то, чтобы навязать свою волю всему миру. Это было подобием религиозной войны — того, что по-настоящему меняет ход истории»1.
Советские руководители чем дальше, тем больше чувствовали себя продолжателями российских импер ских традиций. Так, говоря о причинах «зимней вой ны» 1938-1939 г. с Финляндией, Сталин выразился так:
«Мы знаем из истории нашей армии, нашей страны, что Финляндия завоевывалась 4 раза... Мы попытались ее пятый раз потрясти»2. Продолжилась традиция соеди нения собственно политической истории страны с про блемами международных отношений, когда любое ре шение или действие рассматривалось сквозь призму великодержавности и военно-стратегических интересов. В приверженности архаичной идее классовой борьбы и следовании российской имперской традиции, вопреки печальным для ряда империй последствиям Первой ми ровой войны, был заложен конечный развал Российско- Советской империи.
Совпадение (но только на первых порах) экспансио нистских устремлений лежало в основе взаимного тя готения сталинского Советского Союза и гитлеровской Германии, которые в августе — сентябре 1939 г. заклю чили между собой два договора — Договор (более из вестный как пакт) о ненападении 23 августа и Договор о дружбе и границе 28 сентября. Тоталитарные режимы, немецкий национал-социализм (нацизм) и советский коммуно-социализм (сталинизм), стремились не про сто к перераспределению в свою пользу территорий и влияния, а намеревались изменить направление обще ственного развития, перестроив мир по своему образу и подобию.
Глава советского правительства В. М. Молотов в ходе советско-германских переговоров в Берлине в ноябре
1 Булдаков В. Красная смута. Природа и последствия революци онного насилия. М., 1997. С. 231.
2 Зимняя война. 1939-1940. С. 274.
1940 г. говорил Р. Гессу, заместителю Гитлера по руко водству нацистской партией: «В СССР и Германии много аналогичного, так как обе партии и оба государства ново го типа»1. Действительно, в обеих странах налицо были атрибуты тоталитарной системы «партия-государство»: господствующая безальтернативная партийная идеоло гия и государственное насилие как основной метод ре шения внутренних и внешних проблем. В свою очередь, свою заинтересованность в заключении пакта с Совет ским Союзом германская сторона была не прочь подкре пить ссылкой на идеологическую общность двух стран, призывая «считаться с тем, что капиталистические за падные демократии являются непримиримыми врагами как национал-социалистской Германии, так и Советско го Союза»2.
Когда кинорежиссер М. А. Ромм снял документаль ный фильм «Обыкновенный фашизм», по большей части состоящий из трофейной хроники и поражавший зрите ля зримым сходством порядков в гитлеровской Германии и в Советском Союзе, главный идеолог КПСС М. А. Сус лов спросил режиссера: «Михаил Александрович, за что вы нас так не любите?»3. По свидетельству очевидцев, дочь одного из кремлевских руководителей отозвалась об этом фильме как «антисоветском».
За время «советско-германской дружбы» — офици альное определение характера сложившихся двусторон них отношений после заключения пакта о ненападении, сталинский Советский Союз немало содействовал воен ным успехам Германии в обмен на геополитические вы годы для себя. Возможность приступить к проведению
«советских мероприятий» на всем протяжении от Бал тийского до Черного моря — от Финляндии до Румы нии — была куплена за счет обеспечения Германии на
1 Записи бесед Молотова с Шуленбургом в Москве и Герингом и Гессом в Берлине. // АВП РФ. Ф. 06. Оп. 1а. П. 26. Д. 3. Л. 59.
2 Памятная записка, врученная В. М. Молотову Ф. Шуленбургом 15 августа 1939 г. // Год кризиса. Т. 2. С. 233.
3 Кречетов А. О сравнении нацизма и сталинизма. // https:// www.bbc.co.uk. — ВВС Russian.
время ее войны в Западной Европе «спокойной уверен ности на Востоке»1.
Вторая мировая война началась с нападения двух то талитарных государств, Германии и Советского Союза, на Польшу, получившую в марте — апреле 1939 г. га рантии безопасности со стороны государств европейско го Запада, Англии и Франции. Нападение германских войск на Польшу 1 сентября 1939 г. было согласовано со стратегическим партнером на Востоке при заключении в Москве за несколько дней до этого пакта о ненападении между Германией и Советским Союзом с его секретным приложением о разделе Польши. Сохранилась геогра фическая карта Польши, заверенная подписью самого Сталина, с проведенной по ней линией разграничения действий советско-германских войск. После вступле ния в войну против Польши Советского Союза 17 сентя бря появилось германо-советское коммюнике о задачах советских и германских войск, действующих в Поль ше, в котором официально заявлялось о соответствии их действий «духу и букве» пакта о ненападении меж ду Германией и Советским Союзом2. Так во всеуслыша ние было заявлено о том, что советско-германский пакт о ненападении в действительности был пактом войны, а не мира. Пауза, взятая Сталиным перед объявлением об
«освободительном походе» Красной Армии против Поль ши, понадобилась, чтобы избежать объявления войны со стороны Англии и Франции, как это они уже сделали в отношении Германии 3 сентября.
По поводу совместного советско-германского воен ного разгрома Польши В. М. Молотов даже не пытался сдерживать эмоции. С высокой трибуны он восторжен но говорил о том, как быстро удалось покончить с неза висимостью Польши: достаточно было короткого удара
1Внешняя политика Советского Союза. Доклад председателя Со вета народных комиссаров и народного комиссара иностранных дел В. М. Молотова на заседании Верховного Совета СССР 1 августа 1940 г.
// Правда. 1940. 2 августа.
2 Германо-советское коммюнике. 16 сентября 1939 г. // Документы внешней политики СССР (ДВП СССР). Т. 22. Кн. 2. С. 98.
«со стороны германской армии, а затем — Красной Ар мии, чтобы ничего не осталось от этого уродливого дети ща Версальского договора, жившего за счет угнетения непольских национальностей». В то же время Молотов высмеял провозглашение английским правительством целью войны с Германией «уничтожение гитлеризма», заявив, что «не только бессмысленно, но и преступно вести такую войну, как война за «уничтожение гитле ризма», прикрываемую фальшивым флагом борьбы за
«демократию»1.
Впервые положение о «преступности» войны запад ных стран против нацистской Германии появилось в правительственных «Известиях» 9 октября 1939 г. в ста тье «Мир или война?», в которой Советский Союз офи циально поддержал «мирные предложения» Гитлера, призванные закрепить результаты совместной германо советской военной кампании против Польши. Изучение архивного фонда И. В. Сталина показывает, что это по ложение внесено в статью после сталинской редактуры.
Правя подготовленный к печати текст, Сталин к сло вам, что так называемые мирные предложения Гитле ра, выдвинутые им в речи в Рейхстаге 6 октября, «могут служить базой для переговоров», добавляет — «реаль ной и практической». В другом месте он берет в кавыч ки слова «уничтожение гитлеризма». Еще в одном ме сте текста продолжил мысль о том, что гитлеризм, как и всякая другая идеология, является внутренним де лом государств: «Но затевать войну из-за «уничто жения гитлеризма» — значит допустить в политике преступную глупость». Лозунг борьбы против гитле ризма, по Сталину, «маскирует... иные цели, опреде ляемые стремлением правящих кругов Англии и Фран ции укрепить свое мировое господство»2. В. М. Молотов,
1 О внешней политике Советского Союза. Доклад председателя Со вета народных комиссаров и народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова на внеочередной сессии Верховного Совета СССР 31 октября 1939 г. // Правда. 1939. 1 ноября.
2 РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 1123. Л. 33, 34, 35.
выходит, лишь повторил сталинскую формулировку о
«преступности» войны Запада против нацистской Гер мании.
В том же ряду заявление Сталина, сделанное в ноя бре 1939 г. по поводу разоблачения в мировой печати его классово-имперских замыслов в «новой империалисти ческой войне». Речь идет о реакции Сталина на сообще ние французского информационного агентства Гавас, в котором ему приписывались слова о том, что начавша яся в Европе «война должна продолжаться как можно дольше, чтобы истощить воюющие стороны». В край нем раздражении, отвергая французское сообщение как «фальшивку», Сталин разразился бранью по адресу стран Запада. Основной пункт его контробвинений был сформулирован недвусмысленно: «не Германия напа ла на Францию и Англию, а Франция и Англия напали на Германию, взяв на себя ответственность за нынеш нюю войну»1. Так западные страны, сперва обвинявши еся в попустительстве агрессии, затем в провоцирова нии войны, в конце концов превратились в агрессоров, напавших на Германию2. Обвинить Германию, с кото рой Советский Союз только что принял участие в разде ле Польши, Сталин никак не мог, так как пришлось бы взять на себя долю ответственности за развязанный все общий континентальный конфликт.
1 О лживом сообщении агентства Гавас. // Правда. 1939. 30 января.
2 См. подробнее: Дорошенко В., Павлова И., Раак Р. Не миф: речь Сталина 19 августа 1939 года. // Правда Виктора Суворова. М., 2006. С. 205-238. Отечественный автор, оспаривая достоверность текста «вы ступления Сталина 19 августа 1939 года», в то же время подчеркива ет, что его положения, обнажающие советские устремления восполь зоваться «новой империалистической войной» для территориальной и революционной экспансии, нашли фактическое подтверждение во Вто рой мировой войне. Поэтому вряд ли, как полагает автор, публикация сообщения агентства Гавас имела лишь пропагандистское значение. Без учета материалов подобного рода трудно понять политику запад ных участников войны в таких вопросах, как непризнание ими терри ториальных захватов СССР 1939-1940 гг., причины «странной войны», проблема «второго фронта» и т. п. — См. Случ С. 3. Речь Сталина, кото рой не было. // Отечественная история. 2004. № 1. С. 113-139.
Сказывался императив начавшейся мировой во йны: или с демократиями Запада, или с нацист ской Германией. Предвоенные официальные англо- франко-советские и закулисные советско-германские переговоры показали, что Советскому Союзу, учиты вая его роль в системе европейских международных отношений, все же придется определиться со своими предпочтениями. Сталин принял ту сторону, которая, как он полагал, поможет реализации его экспансио нистских планов. Пришлось борьбу стран Запада, Ан глии и Франции за «уничтожение гитлеризма» назвать
«преступной глупостью».
Советский Союз с его предельно идеологизированной общественно-политической системой внес не меньшую, чем его капиталистические оппоненты, лепту в двухпо люсную модель международных отношений XX века. Идеологическая сущность советской системы, станов ление которой приходится на годы сталинского правле ния, когда идеология стала инструментом и власти, и по литики, не могла не проявиться особенно зримо в сфере международной. Там, где напрямую сталкивались клас совые противники. Если отвлечься от идеократической природы советской системы, нельзя понять роль СССР в международных отношениях как их специфического субъекта, по принципиальным соображениям противо поставляющего себя остальным — капиталистическим государствам мира.
Советская внешняя политика проводилась в раз и навсегда идеологически очерченных концептуальных рамках. В плане стратегическом она осуществлялась на уровне идей, составляющих целостное мировоззре ние, — идей, сцепленных классовым началом. Направ ленная на борьбу с мировым капитализмом, она не огра ничивалась политически мотивированными целями, а включала весь комплекс социалистических принципов, на которых зиждилось советское общество. Коммуни стическая идеология, напрямую сопряженная с соответ ствующим видением мира, являла собой реальный кон текст международной политики Советского Союза.
В первые месяцы мировой войны в Кремле цари ла эйфория по поводу практических выгод от дружбы с Гитлером. Время, когда в Москве прекрасно осозна вали последствия советско-германского пакта для экс пансионистских планов обоих тоталитарных государств.
«Крутой поворот» в отношениях «между двумя самыми крупными государствами Европы», ставший следствием подписания (по советской инициативе) еще одного дого вора с Германией — на этот раз «о дружбе и границе», признавал В. М. Молотов, «не мог не сказаться на всем международном положении»1. Как представляется, име лось в виду, в обозримом будущем, нечто еще более пер спективное для обеих сторон, чем «разграничение сфер обоюдных интересов в Восточной Европе» (формулиров ка секретного дополнительного протокола к советско- германскому пакту)2.
По некоторым высказываниям Сталина можно пред положить, что какое-то время он носился с мыслью о более или менее продолжительном сотрудничестве с Германией. После подписания пакта 23 августа 1939 г., прощаясь с И. Риббентропом, Сталин заявил под свое
«честное слово», что «Советский Союз никогда йе предаст своего партнера»3. А после заключения спустя месяц до говора о дружбе и границе обещал, что «если, вопреки ожиданиям, Германия попадет в тяжелое положение, то она может быть уверена, что советский народ придет Германии на помощь и не допустит, чтобы Германию за душили,.. чтобы Германию повергли на землю»4. В дека
1 О внешней политике Советского Союза. Доклад В. М. Молотова 31 октября 1939 г. // Правда. 1939. 1 ноября.
2 Секретный дополнительный протокол. (23 августа 1939 г.) // ДВП СССР. Т. 22. Кн. 1. С. 632.
3 Запись беседы имперского министра иностранных дел со Стали ным и Молотовым. 24 августа 1939 г. // СССР — Германия. В 2-х кн. Vilnius, 1989. Кн.. 1: 1939. С. 69.
4 Цитируется по записи переговоров И. В. Сталина и В. М. Молотова с И. Риббентропом в Москве 27 сентября 1939 г., обнаруженной в лич ном архиве посла Германии в СССР Ф. Шуленбурга, присутствовавше го на переговорах. // ДВП СССР. Т. 22. Кн. 2. С. 610.
бре 1939 г., отвечая на поздравления И. Риббентропа по случаю своего шестидесятилетия, Сталин выражал уве ренность, что дружба народов Германии и Советского Союза, «скрепленная кровью, имеет все основания быть длительной и прочной»1.
Демонстрация желания укрепить советско- германские отношения продолжалась и далее. Сталин, непосредственно занимавшийся германскими дела ми, во время переговоров в Москве в конце 1939 — на чале 1940 г. о заключении широкого хозяйственного со глашения, заявил, что «он не думает сделать торговый оборот простым коммерческим оборотом, он думает о по мощи» Германии2. Эту же мысль высказывал на перего ворах В. М. Молотов: «Мы даем Германии некоторое сы рье, которое не является у нас излишним, а делаем это за счет урезывания своих нужд обороны и хозяйствен ного плана»3. Заключенное 11 февраля 1940 г. в Москве экономическое соглашение стало самым крупным из по добного рода соглашений между двумя странами4.
Геополитические выгоды, на которые рассчитывал Сталин, идя на пакт с Гитлером, не ограничились оче редным в истории разделом Польши. Используя раз личные средства — от политико-дипломатических до угрозы применения силы — и саму войну, Советскому Союзу удалось навязать Финляндии передачу ему ча сти своей территории; присоединить к себе три При балтийские республики — Эстонию, Латвию, Литву, а также Бессарабию с Северной Буковиной, входившие в
1 Министру иностранных дел Германии господину Иоахиму фон Риббентропу. Берлин. // Правда. 1939. 25 декабря.
2 Беседа Генерального секретаря ЦК ВКП (б) И. В. Сталина с по слом по особым поручениям, главным экономическим экспертом МИД Германии К. Риттером. В ночь с 31 декабря 1939 г. на 1 января 1940 г. Особая папка. // ДВП СССР. Т. 23. Кн. 1. С. 8.
3 Беседа наркома иностранных дел СССР В. М. Молотова с послом Германии в СССР Ф. Шуленбургом. 7 января 1940 г. // Там же. С. 24.
4 Хозяйственное соглашение между Союзом Советских Социали стических Республик и Германией. (11 февраля 1940 г.); Приложение: Конфиденциальный протокол: Обмен письмами между А. И. Микояном и К. Шнуре 11 февраля. // Там же. Т. 23. Кн. 1. С. 80-84, 84-85.
состав Румынии. Газета «Правда» в передовой статье, комментируя «добровольное вхождение» в состав СССР летом 1940 г. Литвы, Латвии и Эстонии, писала без стес нения: «Малые буржуазные государства не выдержива ют напряжения, созданного второй империалистической войной»1. Это достаточно откровенная характеристика тех условий, в которых удалось, по признанию В. М. Мо лотова, «значительно расширить нашу территорию и умножить силы Советского Союза»2. «Время не теря ли», — вспоминал много позже тот же Молотов3.
Весьма показателен ультиматум, который в июне
1940 г. Советский Союз предъявил «боярской» Румынии. От нее потребовали не только немедленного «возвраще ния» Бессарабии (как отторгнутой от России), но и о «пе редачи» части Буковины (никогда не принадлежавшей России). Эти требования оправдывались тем, что тако ва «создавшаяся международная обстановка», которая
«требует быстрейшего разрешения полученных в на следство от прошлого нерешенных вопросов для того, чтобы заложить, наконец, основы прочного мира между странами...»4. «Прочного мира», навязанного силой!
Так Вторая мировая война еще раз предстала перед многими европейцами, да и не только перед европей цами, как попытка тоталитарных режимов Германии и СССР, руководимых амбициозными диктаторами, пе рекроить политическую карту мира, начиная с Европы. О том, чтобы наметить рубеж, пределы совместной экс
1 Великий союз шестнадцати республик. // Правда. 1940. 8 августа.
2 Внешняя политика Советского Союза. Доклад председателя Сове та народных комиссаров и народного комиссара иностранных дел тов. В. М. Молотова на заседании Верховного Совета СССР 1 августа 1940 г.
// Правда. 1940. 2 августа.
3 Чуев Ф. М. Молотов... С. 36.
4 Телеграмма наркома иностранных дел СССР В. М. Молотова пол номочному представителю СССР в Королевстве Румыния А. И. Лав рентьеву. 27 июня 1940 г. // ДВП СССР. Т. 22. Кн. 1. С. 385-386. Пер воначально Советский Союз претендовал на всю Буковину, но ему пришлось учесть «соображения германского правительства». // Там же. С. 376 (сноска).
пансии, не было и речи. Наоборот, провозглашались да леко идущие намерения.
Вскоре после советского ультиматума Румынии газе та «Правда» в публикации «Германские газеты о планах нового политического и экономического порядка в Ев ропе» цитировала официальный бюллетень «Динст аус Дейчланд»: «Господствующим центром новой Европы будет ось Берлин — Рим. По отношению к России будет проведено четкое разграничение сфер влияния»1. Чи талось как обещание еще одного размежевания «сфер обоюдных интересов», на сей раз более пространного, чем это предусматривалось секретным протоколом к советско-германскому пакту 1939 г. Хотя в это же самое время по распоряжению Гитлера германский генштаб приступил к разработке плана нападения на СССР.
Не ясно было также, согласится ли Сталин на еще одно «размежевание» на немецких условиях. Итоги ви зита В. М. Молотова в Берлин в ноябре того же года по казали, что нет, не согласится2. У сталинского руковод ства были свои планы в мировой войне. Партнеры по агрессии не сошлись в главном — вопросе о контроле над Европой, что стало бы и для нацистской Германии, и для коммунистического Советского Союза решающим этапом к мировому лидерству. Советско-германская во йна стала неизбежной тогда, когда Сталин отказался от требования Гитлера уйти из Европы и ограничиться экс пансией в южном направлении — в сторону Индийского океана. Согласиться, умерив свои амбиции, на присоеди нение к Тройственному пакту Германии, Италии и Япо нии в качестве младшего партнера.
Но пока что, в первый год мировой войны, будущее обитателям Кремля виделось в ярко-розовом тоне.
На сессии Верховного Совета СССР, прошедшей в конце лета 1940 г., В. М. Молотов под «бурные аплодис менты» депутатов подвел итоги до сих пор удачной экс
1 Правда. 1940. 15 июля.
2 См. Из Архива Президента РФ. Поездка В. М. Молотова в Берлин в ноябре 1940 г. // Новая и новейшая история. 1993. № 5. С. 64-99.
пансионистской политики. Подыгрывая националистиче ским и имперским чувствам, сделал упор на значительное территориальное расширение Советского Союза. Верну ли, говорилось, то, что «было силой отторгнуто от СССР в момент его военной слабости империалистическими дер жавами Запада»1. Выступивший вслед за этим руково дитель столичной партийной организации А. С. Щерба ков поддержал докладчика: «Капиталистическому миру пришлось еще раз потесниться и отступить, а Советский Союз еще далее продвинул свои границы». По его пред ложению решено было прений по докладу «не откры вать», а внешнюю политику правительства «одобрить»2.
Несостоявшиеся прения на сессии Верховного Совета СССР официозная пресса подменила шумной пропаган дистской кампанией, призванной продемонстрировать единодушную поддержку внешней политики просты ми гражданами. На страницах «Правды» писательница В. Василевская выступила со статьей «Родина растет». Ее стоит процитировать:
«— Кто хочет взять слово по докладу товарища Мо лотова? Но что еще можно сказать? Все происходит так, как это страстно желалось. Только еще радостнее и еще великолепнее. Можно только встать и аплодировать, и кричать — и радоваться глубочайшей радостью, и вы прямляться от гордости. И утвердить. Стократно с гор достью и счастьем — утвердить...
Не среди грома оружия, не в зареве пожаров движет ся вперед моя родина. В ореоле славы, в величии мощи, в счастье мира и братства расширяет она свои пределы...
Как это великолепно, как дивно прекрасно, что когда весь мир сотрясается в своих основах, когда гибнут мо гущества и падают величия, — она растет, крепнет, ша гает вперед, сияет всему миру зарей надежды. Она одна! Наша родина — родина трудящихся всего мира»3.
1 Внешняя политика Советского Союза. Доклад В. М. Молотова 1 августа 1940 г. // Правда. 1940. 2 августа.
2 Там же.
3 Там же.
Наглядный пример манипуляции общественным со знанием при тоталитарном режиме. Столь демонстра тивное пренебрежение мнением своего народа восхо дило корнями к временам принудительной высылки на
«философском пароходе» лучших представителей рос сийской гуманитарной интеллигенции. Идеологическая вертикаль, неизбежная при одной общеобязательной идеологии, окончательно установилась с возвышением Сталина как непререкаемого теоретика партии. Ново введения, к какой бы области жизни они ни относились, чаще всего вызывали отторжение у правящей номен клатурной элиты. Если в нацистской Германии заслу жившие признание представители науки и искусства спасались бегством за границу, то в Советском Союзе, лишенные возможности эмигрировать, они затаивались, а неосторожные и смелые подвергались репрессиям. Естественное в творческой среде независимое мышле ние, тем более в области общественно-политической, преследовалось вплоть до ареста. Это верно и в отно шении рядовых граждан, принуждаемых следовать по одному и тому же идеологическому маршруту. Во вре мена Большого террора «шаг право, шаг влево» вел к об винению «враг народа».
Курс на самоизоляцию страны, диктовавшийся ин тересами консервирования условий общественной жиз ни в СССР, распространялся далеко за пределы ин формационной области. До минимума были сведены политические, культурные и прочие контакты на меж дународном уровне. Возрастали закрытость и секрет ность, которые всегда были важнейшими атрибутами советской системы. Лишенные питательной почвы миро вой общественно-политической мысли, советские руко водители были обречены на узость политической куль туры1.
На очередном витке войны, с нападением Германии на СССР 22 июня 1941 г., мировая война, сохраняя ан
1 См. Tucker R. С. Political Culture and Leadership in Soviet Russia. From Lenin to Gorbachev. New York — London, 1987.
титоталитарную направленность, приобрела дополни тельное свойство. Два тоталитарных государства, гит леровская Германия и сталинский Советский Союз, по причине непримиримости их глобальных амбиций, всту пили в смертельную схватку. Как и предыдущая, новая мировая война была прежде всего битвой сухопутных армий, и протяженный восточноевропейский советско- германский фронт стал основным театром военных дей ствий.
Так, несколько неожиданным образом Советский Союз оказался на одной стороне с ненавистными Ста лину правящими кругами Англии, уже почти два года воевавшей с Германией. С вступлением в войну в конце того же года США сформировалась Советско-западная коалиция, воссоздающая Антанту времен Первой ми ровой войны. Новоявленные союзники пришли в коа лицию не сразу и разными путями, а объединила их, по собственным публичным заявлениям, одно — вой на против «общего врага». Во всяком случае, именно с такой констатации начиналась коалиция СССР и стран Запада.
Напомним об официальной советской реакции на гит леровское нападение. О выступлении по радио 22 июня 1941 г. В. М. Молотова, в свое время подписавшего пакт о ненападении между СССР и Германией и не раз в этой связи превозносившего мудрость «сталинской внешней политики». Какое же объяснение было дано в выступле нии столь кардинально изменившейся ситуации — пе реходу от дружбы к вражде?