ДИЛЕММА ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ: ДЕМОКРАТИЯ ИЛИ ТОТАЛИТАРИЗМ 2 глава





разве что для М. С. Горбачева) никогда не отказывал­ ся от коминтерновских идей. И за пределами Советско­ го Союза никто всерьез не верил в то, что Кремль отка­ зался от глобальных коммунистических планов. Роспуск Коминтерна в 1943 г. означал не отказ от революционно­ силовых установок в международных отношениях, а стал результатом возраставшей опоры в борьбе против мирового капитализма на военно-стратегические воз­ можности СССР.

При той же долгосрочной цели — низвержения ка­ питалистических правительств, где только для этого представятся возможности, — менялись лишь методы и средства ее достижения. Известно, например, видение хода мировой революции Сталиным как процесса, со­ впадающего с территориальным расширением СССР и усилением его роли в переустройстве мира. Произошло вполне назревшее слияние понятий «мировая пролетар­ ская революция» и «мировое господство Советского Сою­ за», писал по этому поводу М. С. Восленский1. Экспан­ сию 1939-1940 гг. против своих соседей с запада совет­ ские руководители оправдывали расширением сферы социализма за счет капитализма. А итоги Второй миро­ вой войны оценивались прежде всего и главным образом как еще один, после Октябрьской революции, сильней­ ший удар по капитализму.

Постоянно декларируя антикапиталистические прио­ ритеты советской внешней политики, кремлевские руко­ водители демонстрировали перед всеми верность наказу авторов «Коммунистического манифеста», призывавших коммунистов не скрывать того, что «их цели могут быть достигнуты лишь путем насильственного ниспроверже­ ния всего существующего общественного строя»2. На­ силие было самым существенным признаком советской системы в соответствии с марксистско-ленинским опре­

 

1 Восленский М. Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза. Издание второе, исправленное и дополненное. Лондон, 1990. С. 481.

2 Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии. М., 1952. С. 71.


делением государства как орудия диктатуры пролета­ риата. «Конечно, — соглашался В. М. Молотов, — без органов госбезопасности советской власти не было бы»1. К. М. Каганович оправдывал массовые репрессии 1930-х годов тем, что члены сталинского руководства «были под властью идей наступления на советскую власть»2. Г. А. Арбатов, многие годы связанный с функциониро­ ванием политических механизмов советской системы, пишет, что эти механизмы «больше приспособлены для того, чтобы захватить и удерживать власть — власть, чем бы это ни прикрывалось и ни оправдывалось, узкой группой людей, нежели для того, чтобы управлять на об­ щую пользу делами государства, решать появляющиеся проблемы»3.

При анализе сущности Второй мировой войны не из­ бежать постановки вопроса о степени воздействия на си­ стему международных отношений XX века такого мощ­ ного евразийского геополитического образования, каким была Российская империя в ее новом коммунистиче­ ском обличье. Линия великодержавной преемственно­ сти между Россией царской и советской, прослежива­ емая в «национальном большевизме» Сталина, вполне естественно вела к «советскому глобализму» — созда­ нию максимально разветвленной системы имперских от­ ношений и зависимости4. Что отвечало традиционному стремлению России к беспредельному территориально­ му расширению и столь же ее традиционной склонности противопоставлять себя другим странам. «Факт остает­ ся фактом, — пишет В. Булдаков в своей книге «Красная смута», — «республика», возглавляемая цареубийца­ ми... пройдя путь от разнузданнейшей анархии к желез­

 

1 Чуев Ф. М. Молотов... С. 470.

2 Чуев Ф. М. Так говорил Каганович. Исповедь сталинского апосто­ ла. М., 1992. С. 45.

3 Арбатов Г. А. Человек системы. Наблюдения и размышления оче­ видца ее распада. М., 2002. С. 317.

4 См. Наджафов Д. Г. Советский глобализм: теория и практика. // Советская внешняя политика в ретроспективе. 1917-1991. М., 1993. С. 160-170.


ной деспотии, ухитрилась разгромить почти всех своих противников и не теряла надежды на то, чтобы навязать свою волю всему миру. Это было подобием религиозной войны — того, что по-настоящему меняет ход истории»1.

Советские руководители чем дальше, тем больше чувствовали себя продолжателями российских импер­ ских традиций. Так, говоря о причинах «зимней вой­ ны» 1938-1939 г. с Финляндией, Сталин выразился так:

«Мы знаем из истории нашей армии, нашей страны, что Финляндия завоевывалась 4 раза... Мы попытались ее пятый раз потрясти»2. Продолжилась традиция соеди­ нения собственно политической истории страны с про­ блемами международных отношений, когда любое ре­ шение или действие рассматривалось сквозь призму великодержавности и военно-стратегических интересов. В приверженности архаичной идее классовой борьбы и следовании российской имперской традиции, вопреки печальным для ряда империй последствиям Первой ми­ ровой войны, был заложен конечный развал Российско- Советской империи.

Совпадение (но только на первых порах) экспансио­ нистских устремлений лежало в основе взаимного тя­ готения сталинского Советского Союза и гитлеровской Германии, которые в августе — сентябре 1939 г. заклю­ чили между собой два договора — Договор (более из­ вестный как пакт) о ненападении 23 августа и Договор о дружбе и границе 28 сентября. Тоталитарные режимы, немецкий национал-социализм (нацизм) и советский коммуно-социализм (сталинизм), стремились не про­ сто к перераспределению в свою пользу территорий и влияния, а намеревались изменить направление обще­ ственного развития, перестроив мир по своему образу и подобию.

Глава советского правительства В. М. Молотов в ходе советско-германских переговоров в Берлине в ноябре

 

1 Булдаков В. Красная смута. Природа и последствия революци­ онного насилия. М., 1997. С. 231.

2 Зимняя война. 1939-1940. С. 274.


1940 г. говорил Р. Гессу, заместителю Гитлера по руко­ водству нацистской партией: «В СССР и Германии много аналогичного, так как обе партии и оба государства ново­ го типа»1. Действительно, в обеих странах налицо были атрибуты тоталитарной системы «партия-государство»: господствующая безальтернативная партийная идеоло­ гия и государственное насилие как основной метод ре­ шения внутренних и внешних проблем. В свою очередь, свою заинтересованность в заключении пакта с Совет­ ским Союзом германская сторона была не прочь подкре­ пить ссылкой на идеологическую общность двух стран, призывая «считаться с тем, что капиталистические за­ падные демократии являются непримиримыми врагами как национал-социалистской Германии, так и Советско­ го Союза»2.

Когда кинорежиссер М. А. Ромм снял документаль­ ный фильм «Обыкновенный фашизм», по большей части состоящий из трофейной хроники и поражавший зрите­ ля зримым сходством порядков в гитлеровской Германии и в Советском Союзе, главный идеолог КПСС М. А. Сус­ лов спросил режиссера: «Михаил Александрович, за что вы нас так не любите?»3. По свидетельству очевидцев, дочь одного из кремлевских руководителей отозвалась об этом фильме как «антисоветском».

За время «советско-германской дружбы» — офици­ альное определение характера сложившихся двусторон­ них отношений после заключения пакта о ненападении, сталинский Советский Союз немало содействовал воен­ ным успехам Германии в обмен на геополитические вы­ годы для себя. Возможность приступить к проведению

«советских мероприятий» на всем протяжении от Бал­ тийского до Черного моря — от Финляндии до Румы­ нии — была куплена за счет обеспечения Германии на

 

1 Записи бесед Молотова с Шуленбургом в Москве и Герингом и Гессом в Берлине. // АВП РФ. Ф. 06. Оп. 1а. П. 26. Д. 3. Л. 59.

2 Памятная записка, врученная В. М. Молотову Ф. Шуленбургом 15 августа 1939 г. // Год кризиса. Т. 2. С. 233.

3 Кречетов А. О сравнении нацизма и сталинизма. // https:// www.bbc.co.uk. — ВВС Russian.


время ее войны в Западной Европе «спокойной уверен­ ности на Востоке»1.

Вторая мировая война началась с нападения двух то­ талитарных государств, Германии и Советского Союза, на Польшу, получившую в марте — апреле 1939 г. га­ рантии безопасности со стороны государств европейско­ го Запада, Англии и Франции. Нападение германских войск на Польшу 1 сентября 1939 г. было согласовано со стратегическим партнером на Востоке при заключении в Москве за несколько дней до этого пакта о ненападении между Германией и Советским Союзом с его секретным приложением о разделе Польши. Сохранилась геогра­ фическая карта Польши, заверенная подписью самого Сталина, с проведенной по ней линией разграничения действий советско-германских войск. После вступле­ ния в войну против Польши Советского Союза 17 сентя­ бря появилось германо-советское коммюнике о задачах советских и германских войск, действующих в Поль­ ше, в котором официально заявлялось о соответствии их действий «духу и букве» пакта о ненападении меж­ ду Германией и Советским Союзом2. Так во всеуслыша­ ние было заявлено о том, что советско-германский пакт о ненападении в действительности был пактом войны, а не мира. Пауза, взятая Сталиным перед объявлением об

«освободительном походе» Красной Армии против Поль­ ши, понадобилась, чтобы избежать объявления войны со стороны Англии и Франции, как это они уже сделали в отношении Германии 3 сентября.

По поводу совместного советско-германского воен­ ного разгрома Польши В. М. Молотов даже не пытался сдерживать эмоции. С высокой трибуны он восторжен­ но говорил о том, как быстро удалось покончить с неза­ висимостью Польши: достаточно было короткого удара

 

1Внешняя политика Советского Союза. Доклад председателя Со­ вета народных комиссаров и народного комиссара иностранных дел В. М. Молотова на заседании Верховного Совета СССР 1 августа 1940 г.

// Правда. 1940. 2 августа.

2 Германо-советское коммюнике. 16 сентября 1939 г. // Документы внешней политики СССР (ДВП СССР). Т. 22. Кн. 2. С. 98.


«со стороны германской армии, а затем — Красной Ар­ мии, чтобы ничего не осталось от этого уродливого дети­ ща Версальского договора, жившего за счет угнетения непольских национальностей». В то же время Молотов высмеял провозглашение английским правительством целью войны с Германией «уничтожение гитлеризма», заявив, что «не только бессмысленно, но и преступно вести такую войну, как война за «уничтожение гитле­ ризма», прикрываемую фальшивым флагом борьбы за

«демократию»1.

Впервые положение о «преступности» войны запад­ ных стран против нацистской Германии появилось в правительственных «Известиях» 9 октября 1939 г. в ста­ тье «Мир или война?», в которой Советский Союз офи­ циально поддержал «мирные предложения» Гитлера, призванные закрепить результаты совместной германо­ советской военной кампании против Польши. Изучение архивного фонда И. В. Сталина показывает, что это по­ ложение внесено в статью после сталинской редактуры.

Правя подготовленный к печати текст, Сталин к сло­ вам, что так называемые мирные предложения Гитле­ ра, выдвинутые им в речи в Рейхстаге 6 октября, «могут служить базой для переговоров», добавляет — «реаль­ ной и практической». В другом месте он берет в кавыч­ ки слова «уничтожение гитлеризма». Еще в одном ме­ сте текста продолжил мысль о том, что гитлеризм, как и всякая другая идеология, является внутренним де­ лом государств: «Но затевать войну из-за «уничто­ жения гитлеризма» — значит допустить в политике преступную глупость». Лозунг борьбы против гитле­ ризма, по Сталину, «маскирует... иные цели, опреде­ ляемые стремлением правящих кругов Англии и Фран­ ции укрепить свое мировое господство»2. В. М. Молотов,

 

1 О внешней политике Советского Союза. Доклад председателя Со­ вета народных комиссаров и народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова на внеочередной сессии Верховного Совета СССР 31 октября 1939 г. // Правда. 1939. 1 ноября.

2 РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 1123. Л. 33, 34, 35.


выходит, лишь повторил сталинскую формулировку о

«преступности» войны Запада против нацистской Гер­ мании.

В том же ряду заявление Сталина, сделанное в ноя­ бре 1939 г. по поводу разоблачения в мировой печати его классово-имперских замыслов в «новой империалисти­ ческой войне». Речь идет о реакции Сталина на сообще­ ние французского информационного агентства Гавас, в котором ему приписывались слова о том, что начавша­ яся в Европе «война должна продолжаться как можно дольше, чтобы истощить воюющие стороны». В край­ нем раздражении, отвергая французское сообщение как «фальшивку», Сталин разразился бранью по адресу стран Запада. Основной пункт его контробвинений был сформулирован недвусмысленно: «не Германия напа­ ла на Францию и Англию, а Франция и Англия напали на Германию, взяв на себя ответственность за нынеш­ нюю войну»1. Так западные страны, сперва обвинявши­ еся в попустительстве агрессии, затем в провоцирова­ нии войны, в конце концов превратились в агрессоров, напавших на Германию2. Обвинить Германию, с кото­ рой Советский Союз только что принял участие в разде­ ле Польши, Сталин никак не мог, так как пришлось бы взять на себя долю ответственности за развязанный все­ общий континентальный конфликт.

 

1 О лживом сообщении агентства Гавас. // Правда. 1939. 30 января.

2 См. подробнее: Дорошенко В., Павлова И., Раак Р. Не миф: речь Сталина 19 августа 1939 года. // Правда Виктора Суворова. М., 2006. С. 205-238. Отечественный автор, оспаривая достоверность текста «вы­ ступления Сталина 19 августа 1939 года», в то же время подчеркива­ ет, что его положения, обнажающие советские устремления восполь­ зоваться «новой империалистической войной» для территориальной и революционной экспансии, нашли фактическое подтверждение во Вто­ рой мировой войне. Поэтому вряд ли, как полагает автор, публикация сообщения агентства Гавас имела лишь пропагандистское значение. Без учета материалов подобного рода трудно понять политику запад­ ных участников войны в таких вопросах, как непризнание ими терри­ ториальных захватов СССР 1939-1940 гг., причины «странной войны», проблема «второго фронта» и т. п. — См. Случ С. 3. Речь Сталина, кото­ рой не было. // Отечественная история. 2004. № 1. С. 113-139.


Сказывался императив начавшейся мировой во­ йны: или с демократиями Запада, или с нацист­ ской Германией. Предвоенные официальные англо- франко-советские и закулисные советско-германские переговоры показали, что Советскому Союзу, учиты­ вая его роль в системе европейских международных отношений, все же придется определиться со своими предпочтениями. Сталин принял ту сторону, которая, как он полагал, поможет реализации его экспансио­ нистских планов. Пришлось борьбу стран Запада, Ан­ глии и Франции за «уничтожение гитлеризма» назвать

«преступной глупостью».

Советский Союз с его предельно идеологизированной общественно-политической системой внес не меньшую, чем его капиталистические оппоненты, лепту в двухпо­ люсную модель международных отношений XX века. Идеологическая сущность советской системы, станов­ ление которой приходится на годы сталинского правле­ ния, когда идеология стала инструментом и власти, и по­ литики, не могла не проявиться особенно зримо в сфере международной. Там, где напрямую сталкивались клас­ совые противники. Если отвлечься от идеократической природы советской системы, нельзя понять роль СССР в международных отношениях как их специфического субъекта, по принципиальным соображениям противо­ поставляющего себя остальным — капиталистическим государствам мира.

Советская внешняя политика проводилась в раз и навсегда идеологически очерченных концептуальных рамках. В плане стратегическом она осуществлялась на уровне идей, составляющих целостное мировоззре­ ние, — идей, сцепленных классовым началом. Направ­ ленная на борьбу с мировым капитализмом, она не огра­ ничивалась политически мотивированными целями, а включала весь комплекс социалистических принципов, на которых зиждилось советское общество. Коммуни­ стическая идеология, напрямую сопряженная с соответ­ ствующим видением мира, являла собой реальный кон­ текст международной политики Советского Союза.


В первые месяцы мировой войны в Кремле цари­ ла эйфория по поводу практических выгод от дружбы с Гитлером. Время, когда в Москве прекрасно осозна­ вали последствия советско-германского пакта для экс­ пансионистских планов обоих тоталитарных государств.

«Крутой поворот» в отношениях «между двумя самыми крупными государствами Европы», ставший следствием подписания (по советской инициативе) еще одного дого­ вора с Германией — на этот раз «о дружбе и границе», признавал В. М. Молотов, «не мог не сказаться на всем международном положении»1. Как представляется, име­ лось в виду, в обозримом будущем, нечто еще более пер­ спективное для обеих сторон, чем «разграничение сфер обоюдных интересов в Восточной Европе» (формулиров­ ка секретного дополнительного протокола к советско- германскому пакту)2.

По некоторым высказываниям Сталина можно пред­ положить, что какое-то время он носился с мыслью о более или менее продолжительном сотрудничестве с Германией. После подписания пакта 23 августа 1939 г., прощаясь с И. Риббентропом, Сталин заявил под свое

«честное слово», что «Советский Союз никогда йе предаст своего партнера»3. А после заключения спустя месяц до­ говора о дружбе и границе обещал, что «если, вопреки ожиданиям, Германия попадет в тяжелое положение, то она может быть уверена, что советский народ придет Германии на помощь и не допустит, чтобы Германию за­ душили,.. чтобы Германию повергли на землю»4. В дека­

 

1 О внешней политике Советского Союза. Доклад В. М. Молотова 31 октября 1939 г. // Правда. 1939. 1 ноября.

2 Секретный дополнительный протокол. (23 августа 1939 г.) // ДВП СССР. Т. 22. Кн. 1. С. 632.

3 Запись беседы имперского министра иностранных дел со Стали­ ным и Молотовым. 24 августа 1939 г. // СССР — Германия. В 2-х кн. Vilnius, 1989. Кн.. 1: 1939. С. 69.

4 Цитируется по записи переговоров И. В. Сталина и В. М. Молотова с И. Риббентропом в Москве 27 сентября 1939 г., обнаруженной в лич­ ном архиве посла Германии в СССР Ф. Шуленбурга, присутствовавше­ го на переговорах. // ДВП СССР. Т. 22. Кн. 2. С. 610.


бре 1939 г., отвечая на поздравления И. Риббентропа по случаю своего шестидесятилетия, Сталин выражал уве­ ренность, что дружба народов Германии и Советского Союза, «скрепленная кровью, имеет все основания быть длительной и прочной»1.

Демонстрация желания укрепить советско- германские отношения продолжалась и далее. Сталин, непосредственно занимавшийся германскими дела­ ми, во время переговоров в Москве в конце 1939 — на­ чале 1940 г. о заключении широкого хозяйственного со­ глашения, заявил, что «он не думает сделать торговый оборот простым коммерческим оборотом, он думает о по­ мощи» Германии2. Эту же мысль высказывал на перего­ ворах В. М. Молотов: «Мы даем Германии некоторое сы­ рье, которое не является у нас излишним, а делаем это за счет урезывания своих нужд обороны и хозяйствен­ ного плана»3. Заключенное 11 февраля 1940 г. в Москве экономическое соглашение стало самым крупным из по­ добного рода соглашений между двумя странами4.

Геополитические выгоды, на которые рассчитывал Сталин, идя на пакт с Гитлером, не ограничились оче­ редным в истории разделом Польши. Используя раз­ личные средства — от политико-дипломатических до угрозы применения силы — и саму войну, Советскому Союзу удалось навязать Финляндии передачу ему ча­ сти своей территории; присоединить к себе три При­ балтийские республики — Эстонию, Латвию, Литву, а также Бессарабию с Северной Буковиной, входившие в

 

1 Министру иностранных дел Германии господину Иоахиму фон Риббентропу. Берлин. // Правда. 1939. 25 декабря.

2 Беседа Генерального секретаря ЦК ВКП (б) И. В. Сталина с по­ слом по особым поручениям, главным экономическим экспертом МИД Германии К. Риттером. В ночь с 31 декабря 1939 г. на 1 января 1940 г. Особая папка. // ДВП СССР. Т. 23. Кн. 1. С. 8.

3 Беседа наркома иностранных дел СССР В. М. Молотова с послом Германии в СССР Ф. Шуленбургом. 7 января 1940 г. // Там же. С. 24.

4 Хозяйственное соглашение между Союзом Советских Социали­ стических Республик и Германией. (11 февраля 1940 г.); Приложение: Конфиденциальный протокол: Обмен письмами между А. И. Микояном и К. Шнуре 11 февраля. // Там же. Т. 23. Кн. 1. С. 80-84, 84-85.


состав Румынии. Газета «Правда» в передовой статье, комментируя «добровольное вхождение» в состав СССР летом 1940 г. Литвы, Латвии и Эстонии, писала без стес­ нения: «Малые буржуазные государства не выдержива­ ют напряжения, созданного второй империалистической войной»1. Это достаточно откровенная характеристика тех условий, в которых удалось, по признанию В. М. Мо­ лотова, «значительно расширить нашу территорию и умножить силы Советского Союза»2. «Время не теря­ ли», — вспоминал много позже тот же Молотов3.

Весьма показателен ультиматум, который в июне

1940 г. Советский Союз предъявил «боярской» Румынии. От нее потребовали не только немедленного «возвраще­ ния» Бессарабии (как отторгнутой от России), но и о «пе­ редачи» части Буковины (никогда не принадлежавшей России). Эти требования оправдывались тем, что тако­ ва «создавшаяся международная обстановка», которая

«требует быстрейшего разрешения полученных в на­ следство от прошлого нерешенных вопросов для того, чтобы заложить, наконец, основы прочного мира между странами...»4. «Прочного мира», навязанного силой!

Так Вторая мировая война еще раз предстала перед многими европейцами, да и не только перед европей­ цами, как попытка тоталитарных режимов Германии и СССР, руководимых амбициозными диктаторами, пе­ рекроить политическую карту мира, начиная с Европы. О том, чтобы наметить рубеж, пределы совместной экс­

 

1 Великий союз шестнадцати республик. // Правда. 1940. 8 августа.

2 Внешняя политика Советского Союза. Доклад председателя Сове­ та народных комиссаров и народного комиссара иностранных дел тов. В. М. Молотова на заседании Верховного Совета СССР 1 августа 1940 г.

// Правда. 1940. 2 августа.

3 Чуев Ф. М. Молотов... С. 36.

4 Телеграмма наркома иностранных дел СССР В. М. Молотова пол­ номочному представителю СССР в Королевстве Румыния А. И. Лав­ рентьеву. 27 июня 1940 г. // ДВП СССР. Т. 22. Кн. 1. С. 385-386. Пер­ воначально Советский Союз претендовал на всю Буковину, но ему пришлось учесть «соображения германского правительства». // Там же. С. 376 (сноска).


пансии, не было и речи. Наоборот, провозглашались да­ леко идущие намерения.

Вскоре после советского ультиматума Румынии газе­ та «Правда» в публикации «Германские газеты о планах нового политического и экономического порядка в Ев­ ропе» цитировала официальный бюллетень «Динст аус Дейчланд»: «Господствующим центром новой Европы будет ось Берлин — Рим. По отношению к России будет проведено четкое разграничение сфер влияния»1. Чи­ талось как обещание еще одного размежевания «сфер обоюдных интересов», на сей раз более пространного, чем это предусматривалось секретным протоколом к советско-германскому пакту 1939 г. Хотя в это же самое время по распоряжению Гитлера германский генштаб приступил к разработке плана нападения на СССР.

Не ясно было также, согласится ли Сталин на еще одно «размежевание» на немецких условиях. Итоги ви­ зита В. М. Молотова в Берлин в ноябре того же года по­ казали, что нет, не согласится2. У сталинского руковод­ ства были свои планы в мировой войне. Партнеры по агрессии не сошлись в главном — вопросе о контроле над Европой, что стало бы и для нацистской Германии, и для коммунистического Советского Союза решающим этапом к мировому лидерству. Советско-германская во­ йна стала неизбежной тогда, когда Сталин отказался от требования Гитлера уйти из Европы и ограничиться экс­ пансией в южном направлении — в сторону Индийского океана. Согласиться, умерив свои амбиции, на присоеди­ нение к Тройственному пакту Германии, Италии и Япо­ нии в качестве младшего партнера.

Но пока что, в первый год мировой войны, будущее обитателям Кремля виделось в ярко-розовом тоне.

На сессии Верховного Совета СССР, прошедшей в конце лета 1940 г., В. М. Молотов под «бурные аплодис­ менты» депутатов подвел итоги до сих пор удачной экс­

 

1 Правда. 1940. 15 июля.

2 См. Из Архива Президента РФ. Поездка В. М. Молотова в Берлин в ноябре 1940 г. // Новая и новейшая история. 1993. № 5. С. 64-99.


пансионистской политики. Подыгрывая националистиче­ ским и имперским чувствам, сделал упор на значительное территориальное расширение Советского Союза. Верну­ ли, говорилось, то, что «было силой отторгнуто от СССР в момент его военной слабости империалистическими дер­ жавами Запада»1. Выступивший вслед за этим руково­ дитель столичной партийной организации А. С. Щерба­ ков поддержал докладчика: «Капиталистическому миру пришлось еще раз потесниться и отступить, а Советский Союз еще далее продвинул свои границы». По его пред­ ложению решено было прений по докладу «не откры­ вать», а внешнюю политику правительства «одобрить»2.

Несостоявшиеся прения на сессии Верховного Совета СССР официозная пресса подменила шумной пропаган­ дистской кампанией, призванной продемонстрировать единодушную поддержку внешней политики просты­ ми гражданами. На страницах «Правды» писательница В. Василевская выступила со статьей «Родина растет». Ее стоит процитировать:

«— Кто хочет взять слово по докладу товарища Мо­ лотова? Но что еще можно сказать? Все происходит так, как это страстно желалось. Только еще радостнее и еще великолепнее. Можно только встать и аплодировать, и кричать — и радоваться глубочайшей радостью, и вы­ прямляться от гордости. И утвердить. Стократно с гор­ достью и счастьем — утвердить...

Не среди грома оружия, не в зареве пожаров движет­ ся вперед моя родина. В ореоле славы, в величии мощи, в счастье мира и братства расширяет она свои пределы...

Как это великолепно, как дивно прекрасно, что когда весь мир сотрясается в своих основах, когда гибнут мо­ гущества и падают величия, — она растет, крепнет, ша­ гает вперед, сияет всему миру зарей надежды. Она одна! Наша родина — родина трудящихся всего мира»3.

 

1 Внешняя политика Советского Союза. Доклад В. М. Молотова 1 августа 1940 г. // Правда. 1940. 2 августа.

2 Там же.

3 Там же.


Наглядный пример манипуляции общественным со­ знанием при тоталитарном режиме. Столь демонстра­ тивное пренебрежение мнением своего народа восхо­ дило корнями к временам принудительной высылки на

«философском пароходе» лучших представителей рос­ сийской гуманитарной интеллигенции. Идеологическая вертикаль, неизбежная при одной общеобязательной идеологии, окончательно установилась с возвышением Сталина как непререкаемого теоретика партии. Ново­ введения, к какой бы области жизни они ни относились, чаще всего вызывали отторжение у правящей номен­ клатурной элиты. Если в нацистской Германии заслу­ жившие признание представители науки и искусства спасались бегством за границу, то в Советском Союзе, лишенные возможности эмигрировать, они затаивались, а неосторожные и смелые подвергались репрессиям. Естественное в творческой среде независимое мышле­ ние, тем более в области общественно-политической, преследовалось вплоть до ареста. Это верно и в отно­ шении рядовых граждан, принуждаемых следовать по одному и тому же идеологическому маршруту. Во вре­ мена Большого террора «шаг право, шаг влево» вел к об­ винению «враг народа».

Курс на самоизоляцию страны, диктовавшийся ин­ тересами консервирования условий общественной жиз­ ни в СССР, распространялся далеко за пределы ин­ формационной области. До минимума были сведены политические, культурные и прочие контакты на меж­ дународном уровне. Возрастали закрытость и секрет­ ность, которые всегда были важнейшими атрибутами советской системы. Лишенные питательной почвы миро­ вой общественно-политической мысли, советские руко­ водители были обречены на узость политической куль­ туры1.

На очередном витке войны, с нападением Германии на СССР 22 июня 1941 г., мировая война, сохраняя ан­

 

1 См. Tucker R. С. Political Culture and Leadership in Soviet Russia. From Lenin to Gorbachev. New York — London, 1987.


титоталитарную направленность, приобрела дополни­ тельное свойство. Два тоталитарных государства, гит­ леровская Германия и сталинский Советский Союз, по причине непримиримости их глобальных амбиций, всту­ пили в смертельную схватку. Как и предыдущая, новая мировая война была прежде всего битвой сухопутных армий, и протяженный восточноевропейский советско- германский фронт стал основным театром военных дей­ ствий.

Так, несколько неожиданным образом Советский Союз оказался на одной стороне с ненавистными Ста­ лину правящими кругами Англии, уже почти два года воевавшей с Германией. С вступлением в войну в конце того же года США сформировалась Советско-западная коалиция, воссоздающая Антанту времен Первой ми­ ровой войны. Новоявленные союзники пришли в коа­ лицию не сразу и разными путями, а объединила их, по собственным публичным заявлениям, одно — вой­ на против «общего врага». Во всяком случае, именно с такой констатации начиналась коалиция СССР и стран Запада.

Напомним об официальной советской реакции на гит­ леровское нападение. О выступлении по радио 22 июня 1941 г. В. М. Молотова, в свое время подписавшего пакт о ненападении между СССР и Германией и не раз в этой связи превозносившего мудрость «сталинской внешней политики». Какое же объяснение было дано в выступле­ нии столь кардинально изменившейся ситуации — пе­ реходу от дружбы к вражде?



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2019-04-04 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: