Выступление В. М. Молотова, второго лица государ ства и правой руки Сталина во внешнеполитических де лах, выдавало растерянность в Кремле1. Молотов, в со ставлении речи которого принимали участие другие члены Политбюро, не нашел ничего лучшего, чем сде лать упор на «вероломство» партнера по пакту. Проти вопоставив этому политику советского правительства,
1В составлении текста выступления Молотова приняли участие все члены Политбюро. // Чуев Ф. М. Молотов... С. 59.
которое, подчеркивалось, выполняло условия пакта
«со всей добросовестностью»1. Уже несколько месяцев весь мир жил в предчувствии случившегося, а сталин ское руководство публично заявило, что оно не только не ожидало нацистского нападения, но и не видело причин для начавшегося конфликта! Лишь нажаловавшись вдо воль на вероломство бывшего партнера, Молотов вспом нил о кровожадности фашистских правителей Герма нии, «поработивших французов, чехов, поляков, сербов, Норвегию, Бельгию, Данию, Голландию, Грецию и дру гие народы». Вот в таком виде, без упоминания продол жающейся войны Англии против держав Оси (Германии и Италии), невнятно прозвучал мотив антифашистской войны. Призыв подняться на «отечественную войну за Родину, за честь, за свободу» обошелся без его увязыва ния с общедемократическими идеалами и целями2.
То, что в своем выступлении В. М. Молотов даже не упомянул о войне между странами демократическо го Запада и нацистской Германией, вполне понятно. Ведь вплоть до дня гитлеровского нападения Советский Союз считался невоюющим союзником Германии, кото рая черпала материальные ресурсы из СССР, подрывая английскую блокаду3. Как писал У. Черчилль 24 июня 1940 г. И. В. Сталину, «Германия стала Вашим другом почти в тот же момент, когда она стала нашим врагом». Заканчивалось письмо напоминанием о тактике Герма нии, пытающейся «осуществлять в Европе последова тельными этапами методический процесс завоевания и
1 По одной из версий, В. М. Молотов, получив от германского посла Ф. Шуленбурга ноту об объявлении войны, обиженно спросил: «Чем мы это заслужили?». Похоже на правду, учитывая слова Молотова из его речи по радио в тот же день, что советское правительство выполняло условия пакта с Германией «со всей добросовестностью», и его же об винения партнера по пакту в вероломстве.
2 Выступление по радио заместителя председателя Совета на родных комиссаров и народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова. 22 июня 1941 г. // ДВП СССР. Т. 24. С. 8-9.
3 Кстати, заатлантические Соединенные Штаты тоже считались
«невоюющим союзником», но Англии.
поглощения»1. Однако это и последующие предупрежде ния рассматривались в Кремле как стремление англий ских консерваторов столкнуть Советский Союз с Герма нией. «Без видимых на то оснований», как, видимо, все еще продолжал, с марта 1939 г., считать Сталин2.
Соединение военных усилий СССР с усилиями Англии и, несколько позже, с США носило вынужденный харак тер. Преследуя при этом собственные цели, правители в Кремле рассматривали войну с фашизмом под углом укрепления позиций социализма за счет государств
«враждебного капиталистического окружения». В разгар войны, в 1943 г., при обсуждении на Политбюро сцена рия киноповести А. П. Довженко «Украина в огне» Ста лин обвинил кинорежиссера в «непонимании» того, что идущая война «есть также война классовая»3. Союзни ков, различавшихся резким несходством государствен ного устройства, социальных и экономических структур, поневоле объединила общая военно-политическая зада ча — покончить с все более разрастающейся агрессией нацистской Германии. Противника сильного, успевше го к тому времени закабалить большую часть Европы и мечтавшего об установлении тысячелетнего мирового господства германской расы.
Но быстрый отклик Англии и США на 22 июня 1941 г. с предложением немедленной и всесторонней помощи Советскому Союзу имеет и другие объяснения. Лиде ры Запада предвидели такой поворот в мировой войне, верно оценив несовместимость беспредельных целей на цизма и сталинизма. В то же время правящие круги за падных стран считали нацизм, в отличие от коммуниз ма, угрозой ближайшей, непосредственной. Сталинский
1 Беседа Генерального секретаря ЦК ВКП (б) И. В. Сталина с по слом Великобритании в СССР Р. С. Криппсом в Кремле. 1 июля 1940 г. Сов. секретно. // ДВП СССР. Т. 23. Кн. 1. С. 399-400 (Приложение).
2 Отчетный доклад т. Сталина на XVIII съезде партии о работе ЦК ВКП (б). // XVIII съезд Всесоюзной коммунистической партии (б). 10- 21 марта 1939 г. Стенографический отчет. М., 1939. С. 13.
3 Марьямов Г. Б. Кремлевский цензор. Сталин смотрит кино. М., 1992. С. 54.
Советский Союз, несмотря на Большой террор и воен ную экспансию 1939-1940 гг. против малых сопредель ных с запада стран — от Финляндии до Румынии, пред ставлялся им меньшим из зол. А памятуя вклад России в Первую мировую войну (до прихода к власти большеви ков в октябре 1917 г.), более чем полезным военным союз ником. Во всем остальном участники Советско-западной коалиции были так же далеки друг от друга, как и до на чала мировой войны.
Официальные западные заявления о поддержке Со ветского Союза говорят сами за себя.
Выступая вечером 22 июня 1941 г. по радио, премьер- министр Великобритании У. Черчилль был откровенен:
«Никто не был в течение последних 25 лет более упор ным противником коммунизма, чем я. И я не возьму на зад ни одного из сказанных мною слов, но сейчас все это отступает на второй план перед лицом разворачиваю щихся событий. Опасность, угрожающая России, — это опасность, угрожающая нам и Соединенным Штатам, точно так же, как дело каждого русского, сражающегося за свой очаг и свой дом, — это дело свободных людей и свободных народов во всех частях земного шара» \
Заявление Государственного департамента США, выпущенное на следующий день, как и речь У. Чер чилля, начиналось с осуждения «принципов и доктрин коммунистической диктатуры», которые объявлялись столь же чуждыми и нетерпимыми, «как и принципы и доктрины нацистской диктатуры». «Однако, — подчер кивалось в заявлении, — перед американским народом стоит непосредственный вопрос: можно ли успешно про тивостоять и расстроить план завоевания мира, безжа лостного и грубого порабощения всех народов и конеч ного уничтожения остающихся свободных демократий, план, который теперь Гитлер отчаянно пытается осу ществить... Поэтому, по мнению нашего правительства, всякая защита от гитлеризма, всякое объединение про
1 Churchill W. С. The Second World War. Vol. 1-6. L., 1949-1954. Vol.
3. P. 332-333.
тивостоящих гитлеризму сил, каково бы ни было их про исхождение, приблизят конечное свержение нынешних германских лидеров и тем самым будут служить на поль зу нашей собственной обороне и безопасности». Заявле ние заканчивалось фразой, собственноручно вписанной президентом Ф. Рузвельтом: «Гитлеровские армии пред ставляют сегодня главную опасность для Америки»1.
«Союзники поневоле» (на эту тему существует боль шая литература), естественно, не доверяли друг другу. Для советских руководителей демократический Запад, несмотря ни на что, оставался все тем же «империали стическим». В. М. Молотов, подчеркивая, что он «не со мневался» в том, что западные союзники не выполнят обещания открыть «второй фронт», добавляет: «А тем более Сталин никакого доверия к ним не имел»2. В «Бе седах со Сталиным» М. Джилас приводит откровения Сталина о его взаимоотношениях с западными союзни ками, высказанные за ужином в ночь накануне высадки союзников в Нормандии (Франция) летом 1944 г.:
«- А вы, может быть, думаете, что мы, если мы союз ники англичан, забыли, кто они и кто Черчилль? У них нет большей радости, чем нагадить своим союзникам, — в Первой мировой войне они постоянно подводили и рус ских, и французов. А Черчилль? Черчилль, он такой, что, если не побережешься, он у тебя копейку из кар мана утянет. Да, копейку из кармана! Ей-богу, копейку из кармана! А Рузвельт? Рузвельт не такой — он засо вывает руку только за кусками покрупнее. А Черчилль? Черчилль — и за копейкой»3.
Для советских руководителей Вторая мировая во йна так и не стала войной, в равной мере затрагивав шей всех участников коалиции. Отсюда рано проявив шееся стремление вычленить из контекста мировой
1 Foreign Relations of the United States. Diplomatic Papers (FRUS). 1941. Vol. 1. Washington. 1963. P. 767-768.
2 Чуев Ф. М. Молотов... С. 82.
3 Джилас М. Беседы со Сталиным. // Джилас М. Лицо тоталитариз ма. М., 1992. С. 58.
войны 1939-1945 гг. ее восточный, советско-германский фронт, с приданием войне со стороны СССР особого ста туса — Великой Отечественной войны советского наро да 1941-1945 гг. Отсюда и обвинение бывших западных союзников в годы холодной войны в том, что они пыта лись руками гитлеровцев — «ударным кулаком импе риализма» — расправиться со страной социализма. От сюда и наше определение Советско-западной коалиции как антигитлеровской, а не антифашистской, что сле довало бы из характеристики мировой войны как осво бодительной. Все это делалось, чтобы, с одной стороны, ограничить цели участия СССР в коалиции с Западом войной против гитлеровской Германией, а с другой — избежать противопоставления западных демократи ческих стран и нацистской Германии как социально- политических антиподов. Просто капиталисты разных стран не поделили мир между собой, а нам, Советско му Союзу, пришлось вмешаться, чтобы потеснить и тех и других. Усилиями коммунистических правителей, на чиная со Сталина, удалось навязать угодное им одно стороннее, ограниченное восприятие народами СССР Второй мировой войны.
Заявления западных лидеров в поддержку СССР, озвученные сразу после 22 июня 1941 г., с их подчеркну тыми оговорками о неприятии ими идеологии как нациз ма, так и коммунизма, не могли не вызвать в Кремле за мешательства. Об этом можно судить по записи беседы В. М. Молотова, возглавлявшего по совместительству НКИД СССР, с английским послом С. Криппсом. Прини мая через несколько дней посла, советский нарком ста рался заручиться поддержкой стран Запада, прибегая к аргументу, странному на фоне последующей офици альной оценки характера войны с нацистской Германи ей. «Базой взаимной помощи» назвал Молотов «наличие общего врага». В ходе беседы он неоднократно опериро вал словами: «обе страны имеют одного и того же вра га», «обе стороны имеют одного врага». Соглашаясь с Молотовым, посол в то же время говорил, что «общий враг является недостаточной базой для сотрудничества
политического»1. Документ любопытен тем, что запад ным демократиям, за неимением лучшего, предлагалось руководствоваться принципом «враг моего врага — мой друг». Могли ли отношения, определяемые таким прин ципом, стать прочными и долговременными?
Термин «общий враг» пришел на смену определе ниям того времени, когда будущие союзники опери ровали различными понятиями, говоря о своем отно шении к мировой войне. Того времени, когда Англия воевала за «уничтожение гитлеризма», а Сталин счи тал такую войну «преступной глупостью». Неудиви тельно, что первоначальные соглашения между участ никами создаваемой Советско-западной коалиции были достаточны скупы на определение их общих целей. Так, советско-английское соглашение от 12 июля 1941 г. на зывалось соглашением «о совместных действиях в во йне против Германии»2, а соответствующее соглаше ние между правительствами СССР и США от 11 июня
1942 г. констатировало, что «они заняты общим делом»3. Тем не менее формула «общий враг», при всей ее огра ниченности, означала готовность новых союзников по могать друг другу, что имело ключевое значение, руша надежды Гитлера на разлад между противниками Гер мании. Сталинский Советский Союз, далеко не сразу оказавшийся на стороне демократических стран, разде лял, так или иначе, общую военную задачу коалиции со странами Запада, преследуя в то же время свои, анти- капиталистические задачи. В этих условиях провозгла шение целей новообразованной коалиции с прицелом на послевоенное переустройство приобрело особую акту альность.
Демократический Запад, не питая иллюзий насчет долгосрочных советских планов, тем не менее проя
1 Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова с послом Великобритании С. Криппсом. 27 июня 1941 г. // ДВП СССР. Т. 24. С. 46-50.
2 Дипломатический словарь. Т. 3. М., 1986. С. 96.
3 Там же. С. 67-68.
вил гораздо большую заинтересованность в сближе нии с СССР, чем наоборот. Известно, что инициатива советско-западных переговоров с целью остановить Гит лера, которые шли весной — летом 1939 г., исходила от западных стран. Даже после неожиданного заключения советско-германского пакта западные лидеры или за являли, что, несмотря ни на что, Советский Союз связан общностью интересов с их странами (У. Черчилль в Ан глии), или выражали серьезные сомнения в долговечно сти союза между нацистской и советской тоталитарны ми системами (Ф. Рузвельт и К. Хэлл в США). Но из-за пакта с Германией сотрудничество с Западом было не только отсрочено почти на два года, но всю мировую во йну отягощалось грузом фактического противостояния Советского Союза с Англией и Францией в самое тяже лое для этих стран время.
Различия в ценностных ориентациях стран Совет- ско-западной коалиции сказались на формулировании ими целей войны. Страны Запада сделали это в Атлан тической хартии, подписанной от имени правительств США и Великобритании Ф. Рузвельтом и У. Черчиллем и датированной 14 августа 1941 г. Кстати, опубликование хартии, требовавшей «окончательного уничтожения на цистской тирании», означало фактическое объявление войны Германии со стороны США, давно ставших «не воюющим союзником» Англии.
Хартия декларировала отказ от территориальных приобретений и непризнание насильственного захва та чужих территорий, уважения прав народов на само определение, равенство в торговле и доступе к мировым сырьевым источникам (с оговоркой о соблюдении суще ствующих англо-американских обязательств), построе ние послевоенного мира на основе отказа от применения силы, экономического сотрудничества, всеобщей безо пасности, свободы морей и разоружения1.
1Англо-Американская декларация (Атлантическая хартия). // Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны. Документы и материалы: В 3 т. Т. 1. М., 1944. С. 147-148.
Современники высоко оценивали провозглашенные хартией принципы как отвечающие духу времени. По сол СССР в США в 1933-1938 гг. А. А. Трояновский пи сал, что в хартии «даны основные вехи демократического мира, к которому стремятся все народы, объединяющи еся против средневекового варварства, насаждаемого Гитлером и его подручными»1. Известный либеральный деятель, член Верховного суда США Ф. Франкфуртер поздравил Ф. Рузвельта с принятием документа, кото рый «придал смысл конфликту между цивилизацией и надменным, грубым вызовом...»2.
Если в период советско-германского партнерства ста линское руководство высмеивало лозунг «уничтожение гитлеризма», под которым Англия и Франция вступили в мировую войну, то теперь пришлось объявить о сво ем согласии с Атлантической хартией с ее положением об «окончательном уничтожении нацистской тирании». А по окончании войны с ее неисчислимыми жертвами Советский Союз участвовал в Нюрнбергском судебном процессе над нацизмом.
Присоединяясь к хартии, советское правительство со гласие с ее «основными принципами» поставило в связь с необходимостью, как оно считало, «сообразоваться с об стоятельствами, нуждами и историческими особенностями той или иной страны...» Оговорив таким образом за собой возможность отстаивать прежде всего свои цели в войне, несмотря на заверение, что «последовательное осущест вление» принципов хартии «обеспечит им самую энергич ную поддержку со стороны Советского правительства и народов Советского Союза»3. Советские люди внесли са мый большой вклад в победу над фашизмом, но воспользо ваться в полной мере плодами победы им было не суждено.
1 Трояновский А. А. Почему США воюют против гитлеровской Гер мании. М., 1942. С. 85.
2 Roosevelt and Frankfurter: Their Correspondence, 1928-1945. Boston, Toronto, 1967. P. 612-613.
3 Декларация правительства СССР на Межсоюзной конференции в Лондоне. // Внешняя политика Советского Союза в период Отече ственной войны. Т. 1. С. 147.
Почему же сталинское руководство в своих заявле ниях о целях войны не решилось выдвинуть от имени Советско-западной коалиции, в противовес расистской идеологии и практике немецкого нацизма, идеологию и практику советского коммуно-социализма? Не решилось отстаивать коммунистическую идею как альтернативу фашизму? Ответ очевиден. Не решилось хотя бы потому, что лидеры Запада, высказываясь в поддержку борьбы Советского Союза против нашествия нацистов, одновре менно подчеркнули свое решительное неприятие ком мунизма. Вот где корни противоречий внутри Советско- западной коалиции и причины холодной войны.
Все же странам — участницам Советско-западной ко алиции удалось на время войны как-то согласовать свои интересы с интересами всеобщими, общечеловеческими, следствием чего явилась победа над фашизмом. Тем са мым опыт этой коалиции доказал возможность решить, пусть временно и не до конца, извечную проблему соот ношения национального и интернационального — про блему рационального, разумного их сочетания, особенно важного в сфере международной политики. В столкно вении двух тенденций — национализма и интернацио нализма многие исследователи усматривают осевую ли нию мирового развития. Попытка после Первой мировой войны выйти на решение этой проблемы через Лигу на ций не удалась, о чем говорила неспособность этой меж дународной организации предотвратить новую мировую войну. Свою политику великие державы строили, как и прежде, на национально-государственном эгоизме. На ционализм во внешней политике питал (и все еще питает) межгосударственные противоречия. Приоритет, отдан ный интересам национальным над интернациональными, объясняет упор на силу как на главное средство отстаи вания таких интересов. Сила оставалась доминирующим фактором международных отношений в многополярном мире, в котором СССР был одним из центров военной мощи. Со своей специфичной стратегией, с собственным, отличным от других держав, пониманием своей роли в системе межгосударственных отношений. Частью после
довательно проводимой им в жизнь классово-имперской стратегии было разрушить Версальско-Вашингтонскую геополитическую структуру мира, используя агрессию нацистской Германии. Однако заготовленный сцена рий «помощи» ослабевшим вконец Англии и Франции с вступлением советских войск в Париж не удался. Прав да, удалось, заручившись просьбой союзников о помо щи, включиться на завершающем этапе войны против Японии, расшириться территориально и укрепиться на Дальнем Востоке. Но основательное, на коммунистиче ский манер, переустройство мира не состоялось. Запад не только устоял перед напором тоталитарных стран, но даже помог одному их них — Советскому Союзу в войне с германским нацизмом.
О значении помощи со стороны США и Англии «в об наженной форме» высказывается в своих воспоминани ях Н. С. Хрущев. В «вольных беседах» между наиболее приближенными к нему членами Политбюро ЦК Сталин
«прямо говорил, что если бы США нам не помогли, то мы бы эту войну не выиграли: один на один с гитлеров ской Германией мы не выдержали бы ее натиска и про играли войну». Хрущев, соглашаясь с мнением Сталина, услышанным им «несколько раз», поставил целью в сво их широко известных воспоминаниях «аргументировать со своей стороны то, что говорил Сталин, и то, что я сам тогда видел и понимаю»1. Хотя по окончании войны офи циальная пропаганда утверждала обратное, Советский Союз нуждался в помощи западных стран не меньше, чем они в советской.
Взаимная помощь государств Советско-западной ко алиции отвечала чаяниям широких народных масс, чье активное участие превратило войну коалиции в освобо дительную миссию. Однако проявленная во Второй ми ровой войне антифашистская солидарность масс была подготовлена не столько политикой и деятельностью властвующих элит государств коалиции, сколько актив
1 Хрущев Н. С. Воспоминания. Избранные фрагменты. М., 1997. С.
168-169.
ностью наиболее продвинутой, образованной части че ловечества — интеллигенции, олицетворявшей собой самое передовое, благородное, гуманное. Рост интеллек туализма стимулировал тягу к углубленному миропони манию, включая проблемы всеобщие, интернациональ ные. Неуклонное возвышение в общественной структуре многих стран роли науки и ее носителя — интеллиген ции, ставшей наиболее динамичной частью современно го общества, стало важнейшим фактором распростране ния в XX веке идей общности интересов человечества.
В борьбе против фашизма и милитаризма ускорилась смена приоритетов общественных ценностей, еще не давно слишком близко связываемых марксистами с ра бочим классом. В противостоянии сил тоталитаризма и демократии дискредитировали себя как международ ное коммунистическое движение, представленное III Ин тернационалом, так и европейская социал-демократия, не сумевшие стать действенной преградой на пути сил агрессии и фашизма. Что доказало преходящий характер исторического потенциала пролетариата — такого, каким его представляли классики марксизма-ленинизма. А со циалистический опыт нацистской Германии и сталинско го Советского Союза, прозорливо сведенный воедино в их тоталитарной сущности В. С. Гроссманом в эпохальном романе «Жизнь и судьба», показал всю опасность следо вания идеям, отталкивающимся от классового или расо вого антагонизма. Каковы идеи, таковы и последствия.
Фактом истории является то, что именно интелли генция — «разумная, образованная, умственно развитая часть жителей» (В. Даль), а не какая-либо иная социаль ная структура, была и остается главным противником тоталитаризма в любом его проявлении, будь то немец кий национал-социализм или социализм советского типа.
На стадии обсуждения рукописи моей монографии об антивоенно-антифашистском движении 1930-х го дов в США1 со стороны одного из рецензентов высказы
1 См. Наджафов Д. Г. Народ США — против войны и фашизма. 1933-1939. М., 1969.
валось недоумение тем, что движение против наступле ния мирового фашизма направлялось не американским рабочим классом, а интеллигенцией; что инициатора ми массового движения были представители интелли гентских слоев, а не рабочие профсоюзы. Но такова была американская реальность, с ней приходилось считаться и нью-йоркской коммунистической газете Daily Worker, из которой я черпал многие факты. Если говорить о вну тренних причинах крушения советского тоталитаризма, то не в последнюю очередь следует иметь в виду возрож дение интеллигенции с ее созидательным потенциалом. И хотя коммунистические власти всегда с подозрением относились к интеллигенции, видя в ней скрытого врага, после смерти Сталина второго издания Большого терро ра не получилось.
Антифашизм интеллигенции означал колоссальное расширение практики применения морально-этического принципа к общественным явлениям. Справедливо отме чая минусы идеологизации международных отношений в XX веке и столь же справедливо увязывая это с вели кодержавной политикой, в то же время нельзя не отме тить и определенный позитивный момент в акценте на идеологию как фактор межгосударственных отношений. Момент, привнесенный в эти отношения интеллигенци ей благодаря ее настойчивости в отстаивании необходи мости выбора между добром и злом, решения мировых проблем с позиций нравственности и справедливости. Недаром в середине XIX века основоположники марк сизма отмечали усиливающееся стремление к тому, что бы «простые законы нравственности и справедливости», которыми руководствуются в своих взаимоотношениях порядочные люди, стали высшими законами и в отноше ниях между народами1.
Другое важное обстоятельство, связанное с ролью интеллигенции в новейшей истории, — это дальней шее развитие процесса интернационализации (сей
1Манифест Коммунистической партии. // Маркс К., Энгельс Ф. Со чинения. Т. 16. С. 11.
час оперируют больше понятием глобализации). То есть умножения и выдвижения на первый план актуализа ции общих для разных стран и народов проблем и це лей, диктующих координацию их усилий в мировом мас штабе. Публичные осуждения фашизма и его агрессии в предвоенные годы сыграли свою роль в формировании мирового антифашистского общественного мнения, под готавливая этим морально-политическую базу борьбы против тоталитаризма.
Но не успела закончиться война, как между союз никами началась откровенная борьба за то, чтобы ре шить вопросы послевоенного мирного урегулирования в свою пользу1. Уже во время войны, говорилось в декла рации по вопросу о международном положении первого совещания Коминформа в 1947 г., в определении как це лей войны, так и задач послевоенного устройства меж ду союзниками существовали различия, которые стали
«углубляться» в послевоенный период2. Суть многочис ленных оценок советско-западных отношений периода мировой войны, которые давались Сталиным и его пре емниками в Кремле, сводилась к тому, что во время вой ны Советский Союз проводил ту же внешнюю политику, что и до войны. Что соответствует действительности: со ветская внешняя политика была и оставалась антикапи- талистической.
Как стороне, побеждавшей врага на главном фронте мировой войны, СССР удалось навязать западным союз никам раздел Европы по соглашениям в Ялте и Потсда ме. Кейстут Закорецкий в книге «Третья мировая война
1 См. Переписка Сталина с Молотовым и другими членами Полит бюро по внешнеполитическим вопросам в сентябре — декабре 1945 г. // Источник. 1999. № 2.
2 Декларация Совещания представителей компартий Югославии, Болгарской рабочей партии (коммунистов), Компартии Румынии, Вен герской коммунистической партии, Польской рабочей партии, Всесо юзной коммунистической партии (большевиков), Компартии Франции, Компартии Чехословакии и Компартии Италии по вопросу о междуна родном положении. // Совещания Коминформа. 1947, 1948, 1949. Доку менты и материалы. М., 1998. С. 242.
Сталина» приходит к выводу, что уже в период ялтин ских переговоров и даже ранее Сталин отрабатывал планы подготовки новой мировой войны1. В. М. Молотов по-своему объясняет раскол в послевоенной Европе: за падные союзники-«империалисты» рассчитывали в ко нечном счете на ослабление Советского Союза в резуль тате войны. Но: «Тут-то они просчитались. Вот тут-то они не были марксистами, а мы ими были. Когда от них пол-Европы отошло, они очнулись. Вот тут Черчилль оказался, конечно, в очень глупом положении»2.
Остановимся на положении книги Г. X. Попова, выне сенном в эпиграф. На положении о том, что война про тив Германии, выйдя за пределы СССР, стала «первой битвой Сталина с бывшими союзниками, а вовсе не за вершением войны». Чем же была в таком случае Вторая мировая война, если к ее концу — как это ни покажет ся немыслимым — союзники считались с возможностью продолжения войны, но на этот раз уже между самими победителями? Но каким образом могла возникнуть та кая война, по чьей инициативе?
Обратимся к имеющимся документальным свиде тельствам.
Прежде всего остановимся на сенсационном заявле нии, сделанном летом 1983 г. на сессии Верховного Со вета СССР А. А. Громыко, в то время членом Политбюро ЦК КПСС, первым заместителем главы правительства и долголетним министром иностранных дел. В его докладе о международном положении впервые с советской сто роны было публично заявлено о том, что сразу по окон чании мировой войны не исключалась новая война, на этот раз между победоносными союзниками — между СССР и западными странами.
Речь А. А. Громыко была выдержана в резко анти американском тоне — холодная война переживала оче редной пик напряженности. Его гнев вызвали высказы вания неназванных американских деятелей о том, что
1 Закорецкий К. Третья мировая война Сталина. М. 2009. С. 489.
2 Чуев Ф. М. Молотов... С. 82.
США, обладая с конца войны атомной монополией, тем не менее не стали диктовать свою волю Советскому Со юзу. В ответ Громыко призвал взглянуть на события того времени, как он выразился, «с другого угла». Он ре комендовал американцам подумать вот над чем: «А что мог сделать Советский Союз, когда фашистская Герма ния уже была повержена, и до каких рубежей мог дойти могучий вал советских армий, только что перемоловших гитлеровскую военную машину, если бы СССР не был верен своим союзническим обязательствам?»1. Порази тельно! Получается, что после разгрома нацизма Совет ский Союз «мог» (?) повернуть «могучий вал советских армий» против своих же союзников, продолжив, сметая все на своем пути, движение в западном направлении, к Ла-Маншу и Атлантике.
Отметим, что из ряда вон выходящее заявле ние А. А. Громыко — свидетельство непосредственно го участника событий периода мировой войны. Посла в США в 1943-1946 гг., члена делегации СССР на конфе ренциях в верхах, человека, пользовавшегося доверием Сталина и Молотова (о чем Громыко не без гордости пи сал в воспоминаниях, опубликованных в 1988 г.).
Есть, конечно, и другие удивительные свидетельства.
Когда В. М. Молотова, второго человека в советском руководстве после Сталина, спросили, верна ли версия,