— Там есть еда, — сказал Воуп. — Но не для вас.
— Да что ты говоришь! А мы тут с голоду помираем и очень злимся из-за этого. Так что снимай рюкзак или мы тебя убьем. Ясно?
— Нет, — ответил Воуп.
— Почему он не моргает? — вдруг высоким и испуганным — возможно, даже на грани безумия — голосом спросила женщина. — Его глаза! Он не моргает.
Лидер опустил винтовку, ухватился за рюкзак и попытался сорвать его. Воуп стоял неподвижно, не мигая, пока Джимми продолжал целиться ему в голову.
— Я бы не стал этого делать, — мягко предупредил Джефферсон, но он прекрасно понимал, что они не прислушаются к его голосу разума. Они слишком отчаялись, к тому же словами сыт не будешь.
Лицо Воупа начало неуловимо меняться, словно с него соскользнула резиновая маска, из-под которой пробивалось истинное лицо. Джефферсон ощутил, как в помещении зарождается и крепнет некая сила, что-то готовилось нанести удар, и он невольно напряг плечи и подался назад.
Вдруг в коридоре показался подросток, мальчик лет четырнадцати, со светлыми волосами, спускавшимися до плеч. Нижнюю часть лица закрывала грязная повязка, а левая рука болталась на перевязи. Под глазами мальчика пролегали темные круги. Он подошел к женщине и обнял ее за плечи здоровой рукой.
Джефферсон вздрогнул.
— Это и есть мальчик? — спросил он.
Воуп не ответил. Его рюкзак соскользнул в руки к грабителю, а лицо Горгона застыло. Глаза ничего не выражали и будто смотрели в пустоту.
— Это и есть мальчик? — чуть громче спросил Джефферсон.
Правая рука Воупа вдруг покрылась пятнами, а кожа обратилась в чешуйчатую плоть черно-коричневого оттенка. Ладонь походила на желтый отросток, покрытый небольшими черными шипами, и эти маленькие зазубренные шипы извивались, словно каждый из них был самостоятельным живым оружием. Рука — которая уже не была рукой — со свирепой силой метнулась вперед, и ее острый отросток врезался в живот Джимми, прошив его тело насквозь и вылетев со спины. Кровь и куски внутренних органов расплескались по пыльным обоям. Позвоночник переломился с жутким треском, но, когда Джимми уже падал, его палец дернулся на спусковом крючке. Винтовка выстрелила прямо в лицо Воупа. Что-то похожее на человеческую кровь заструилось из раны, но Горгон не выказал ни единого признака боли, даже не моргнул.
|
|
Щупальце, раньше служившее Воупу рукой, подняло Джимми на ноги, а затем швырнуло переломанное тело молодого человека об стену с такой силой, что оно превратилось в сплошное кровавое месиво. Лидер и остальные обитатели дома в ужасе попятились
Мужчина с винтовкой отступил к противоположной стене и вскинул оружие, готовясь открыть огонь. Левая рука Воупа, также преобразившаяся в смертельно опасное черно-коричневое оружие, вылетела вперед, как змея, и удлинилась почти на четыре фута. Ладонь этой руки походила на черную голову рептилии с множеством красных глаз и клыками, блестевшими, как металл. Зубы вонзились в винтовку, вырвали ее из рук лидера, а следующим мощным ударом Воуп просто снес человеку лицо. Усеянная шипами правая рука в это время метнулась в сторону, пробила грудь третьего стрелка и вырвалась из его спины наружу, вращаясь, словно миксер. И снова Воуп отбросил мертвое тело в сторону, как ненужный мусор.
Пока Джефферсон и Рэткофф в немом ужасе наблюдали за происходящим, змееподобная рука Воупа устремилась вслед за женщиной, которая бросилась прочь вместе с мальчиком. Зубастые челюсти сомкнулись на черепе женщины и перемяли кости с почти непристойной легкостью. Когда она упала, мозги брызнули на пол, а лицо превратилось в небольшой бесформенный комок окровавленной плоти.
|
|
Мальчик попытался выскочить в коридор, хныкая на бегу. Джефферсону этот звук показался худшим, из всех, что ему доводилось слышать. В голове его словно кто-то повернул выключатель и погасил свет, чтобы не дать ему вобрать в себя весь увиденный ужас.
Воуп еще не закончил.
Покрытая шипами рука удлинилась, выскользнув, как чешуйчатый пятнистый питон из плеча Воупа. Догнав мальчика, рука неуловимо быстрым движением пронзила его спину, вылетев наружу через грудь. Его ноги дергались, а тело билось в судорогах, когда Горгон поднял его, а затем — почти изящно, демонстрируя полный контроль над ситуацией — швырнул тело подростка к той стене, что еще не была запятнана кровью или внутренностями убитых. Зато — Джефферсону прямо-таки бросилось это в глаза — именно на этой стене висело выцветшее изображение Иисуса, сложившего руки в молитве. От удара икона свалилась, и пыльное стекло, защищавшее ее, разлетелось вдребезги.
Человек с изувеченным лицом лежал на спине и исторгал жуткие стоны из окровавленного рта, в котором больше не было ни зубов, ни губ. Левая рука Воупа снова втянулась в плечо и начала обретать человеческую форму. Черная голова рептилии с металлическими зубами превратилась в кулак, и Воуп несколько раз сжал и разжал его, словно проверяя работу. Правая рука тоже втянулась обратно. Орудие убийства изменилось, став похожим на пинцет, все еще сохранивший горгонскую окраску. Пинцет проник в огнестрельную рану на голове Воупа и принялся что-то искать. Лицо Горгона при этом не изменилось, на нем не отражалось ни единой эмоции. Вскоре пинцет извлек пулю. Воуп со сдержанным интересом осмотрел ее, затем подошел к бывшему лидеру, лежавшему на полу. Маленькие немигающие глаза уставились на искалеченного человека, как на таракана, которого следовало прихлопнуть ботинком.
|
|
С невероятной скоростью и мощью рука, кончавшаяся пинцетом, вылетела вперед и всадила пулю в лоб мужчины, протолкнув ее внутрь так же легко, как это произошло бы после выстрела из ружья. Раненый лишь вздрогнул и затих. Правая рука и ладонь Воупа в считанные секунды вернулись к обычному человеческому виду. Затем Горгон сложил ладонь лодочкой, обильно плюнул в нее и принялся втирать жидкость в пулевое отверстие. Ему потребовалось повторить это действие несколько раз — возможно, сделать две дюжины втираний, но, когда он закончил, раны не осталось, лишь брызги горгонской крови пачкали ему футболку.
— Теперь мы уходим, — сказал Воуп Джефферсону из Теннесси и Рэткоффу из Нью-Йорка, которые прижались к дальней стене, словно пытались протолкнуть свои тела через обои и штукатурку. — И... нет, — добавил он для Джефферсона, подняв свой рюкзак столь буднично, словно он был обычным путником, не встретившим на своем пути ничего необычного. — Это был не тот мальчик.
Глава пятнадцатая
А мальчик, о котором шел разговор, стоял на дозорной вышке рядом с Гэри Рузой и наблюдал за дорогой, ведущей от города к развалинам Пантер-Ридж. Дейв, Джоэль и Ханна ушли почти восемь часов назад. Желтый свет солнца стал жарче, и в воздухе витала липкая инопланетная сырость. Где-то далеко в низком сером небе раздался раскат грома, и Итан обратил свой взгляд в ту сторону. Просто гром, подумал он. В настоящий момент в этом секторе врагов нет.
Он поймал себя на этой мысли.
Что?!
Мне это не нравится, подумал он. Я никогда не размышлял... так. Откуда мне знать, что это просто гром, а не шум битвы?
Но он просто знал.
В нем вдруг стало воскресать воспоминание... или мечта о воспоминании, и мальчик ухватился за него с такой жадностью, что едва мог дышать.
Он находился в школьном классе. Солнце — очень яркое солнце на голубом безоблачном небе — светило в окна. Итан сидел за своей партой. У сидящей перед ним девочки были рыжие волосы, и ее звали... нет, имя вспомнить не получалось. Напротив рядов парт располагался учительский стол, и за ним сидел человек в белой рубашке с темно-синим в золотистую полоску галстуком-бабочкой. А его звали... как же его звали?
Думай.
Этот мужчина был худым, с острым подбородком, и носил очки в роговой оправе. На темных волосах у самого лба белела седая прядь, словно он коснулся волос пальцами, перепачканными в пыли или муке. Как же его звали... Нов-что-то-там? Новак?
Учитель естествознания.
Да, подумал Итан. Это точно был учитель естествознания в... как же называлась школа? И где она была? Нет, забыто... все забыто. Но на парте прямо перед Итаном лежала его анатомическая кукла, готовая к демонстрации. Все органы раскрашены, все вены обозначены, все готово. Через несколько минут Итан встанет и покажет эту анатомическую куклу всему классу, будет вынимать отдельные органы, рассказывать об их функциях, а после ставить их на место, потому что он верно собрал свою анатомическую куклу... и так и было? Ведь было? Или это лишь сон, а на самом деле ничего подобного никогда не происходило?
Перед классом уже стоял мальчик, и солнце играло в пятнашки на его черной футболке с чем-то серебристым... какой-то серебристой надписью. Мальчик походил на латиноамериканца, с длинными черными волосами и густыми бровями. А надпись на футболке гласила...
Вспомни... вспомни... ну, пожалуйста, вспомни!
И тогда это пришло к нему, словно вырвалось из темноты: Ягуары.
Мальчик рассказывал о чем-то, указывая на модель... вселенной? Нет, не вселенной, как она есть... Кажется, это был мир в представлении древних римлян. Земля выступала центром вселенной. Мальчик прикрепил к модели электромотор и, нажав на кнопку выключателя, показал, как раскрашенные шарики из пенопласта вращаются вокруг Земли на своих проволочных орбитах. Эта работа называлась «Геоцентрическая вселенная» — воспоминание легко пришло к Итану. А еще он помнил, что первым создателем такой модели был некто по имени Клавдий.[23] Итан тогда решил, что этот похожий на латиноамериканца мальчик — ни имени, ни фамилии его он так и не вспомнил — проделал отличную работу. Выступить после него и получить хотя бы оценку «В»[24] будет непростой задачей. Мысленный взор Итана старался следить за цепью событий, и ему вспомнился день, отмеченный на календаре: 3-е апреля. Приближалась его очередь — рассказ о геоцентрической вселенной подходил к концу.
Он понимал, что «Итан» — это не его имя, его звали как-то иначе, но пока он не знал, как. А в воспоминании он смотрел на часы, на них было четыре минуты одиннадцатого. Итану предстояло выступать вторым... ученики показывали свои работы в алфавитном порядке.
Алфавитный порядок, подумал он. И тогда у нас был первый день презентации проектов по естествознанию.
Значит, фамилия первого мальчика должна была начинаться на «А»? Как же его звали?
И оно пришло к нему, как удар в живот. Альендес. Это фамилия, а имя? Как же его звали? Но нет, имя было потеряно. Тем не менее, Итан понял, что его собственная фамилия должна начинаться на «А» или «Б», потому что в классе еще двадцать шесть других учеников, и...
— Можно мне к вам?
Гэри и Итан резко повернулись на голос. Никки Стэнвик, поднявшаяся по железной лестнице, замерла на последних ступеньках. Ей оставалось всего пара шагов.
— Заходи, раз пришла, — разрешил Гэри и помог девушке подняться на платформу.
Она осторожно взобралась наверх и отряхнула пыль с коленей джинсов. Затем подошла к Итану, и он заметил, как переливаются в солнечном свете стразы на ее повязке.
— Их уже долго нет, — сказала она.
Итан кивнул. За ранеными был организован лучший уход, какой только возможен, но люди, получившие тяжелые травмы, вроде Билли Бэнкрофта, не могли ходить. Несколько человек стояли на пороге смерти, а число погибших, чьи тела нашли при разборе руин, существенно увеличилось. Пережить катастрофу удалось примерно шести десяткам человек, и половина из них были ранены, а около десяти находились в очень тяжелом состоянии. Семнадцать человек, включая Роджера Пэлла, его жену и сына, решили отделиться от общей группы и уйти, забрав свою долю оружия, боеприпасов, несколько пластиковых бутылок с водой и часть оставшихся консервов. А еще они взяли лошадей. Никто не пытался их остановить. Они собирались двигаться напрямик по бездорожью на восток... Они сами не знали, куда именно, но в успех поисковой команды, которая отправилась за грузовиком, не очень верили.
— Я слышала, что если найдут грузовик, мы отправимся в Денвер, — сказала Никки Итану.
— Кто тебе это сказал?
— Оливия.
— Хм, — вздохнул Итан. Он вспомнил, что говорил ему Дейв после того, как обнаружил гору Уайт Мэншн в дорожном атласе: нужно двигаться на юг через Денвер, пересечь Скалистые горы по I-70. И там повсюду поджидают Серые люди и пришельцы. Значит, Оливия и Дейв все же собирались отправиться туда вместе с Итаном? Значило ли это, что они — как и он сам — верили в необходимость найти то место?
— Денвера больше нет. Битва за Денвер была проиграна примерно через три месяца после начала войны. Ты разве не знал?
— Я вообще мало что знаю.
— Ну, так рассказывали нам люди, прибывшие из Денвера. Не так уж много их выжило и добралось сюда. Можешь спросить у миссис Ньега. Она видела, как рушились денверские небоскребы. И я спрашиваю себя: там ведь не осталось ничего, кроме руин, так почему мы так стремимся туда?
Чтобы продолжить путь дальше по I-70, подумал Итан, однако вслух сказал:
— А ты куда хотела бы отправиться?
— Прочь от этой кошмарной ночи. Снова домой. Туда, где все как раньше. Где мама, папа и сестра живы, — голос Никки задрожал, лицо покраснело. — Где мой глаз... на месте. Видимо, я хочу отправиться туда, куда никто не в силах попасть.
Итан ждал, не говоря ни слова.
— Но прошлое, — вздохнула она, — оно ведь на то и прошлое. Оно прошло, не так ли?
— Да, — согласился Итан. — Прошло.
— Эй, что-то приближается, — сказал Гэри. — Смотрите туда!
Он передал Итану бинокль.
***
Прошло почти восемь часов с того, как в двух милях от Пантер-Ридж пуля из винтовки попала в левый бок лошади Ханны Граймс, а следующая выбила кусок бетона из мостовой Уиндом-Стрит. Ханна успела соскочить с упавшей лошади. Стрелок скрывался в заколоченном доме среди таких же заколоченных или брошенных домов, и невозможно было сказать, откуда именно стреляли. Ханна избавила свою лошадь от мучений выстрелом в голову, после чего Дейв протянул ей руку, помог подтянуться, и они продолжили путь на одной лошади. Никто не тратил времени на скорбь и досаду — так теперь приходилось себя вести, если вы хотели выжить в этом мире.
Двадцать минут спустя они наткнулись на четыре больших фуры с грузовыми полуприцепами, стоящие на парковке лесозаготовительной компании, на пересечении Южной Колледж-Авеню и Карпентер-Роуд. Но ни в одном замке зажигания не было ключа, а главный офис компании был заперт. С помощью брошенного в окно кирпича, поисковая группа сумела проникнуть в здание, однако обыск ничего не дал; ключей не нашли. Слишком многие ящики письменного стола оказались заперты на замок, так что от идеи с грузовиком пришлось отказаться.
— Слушайте, — сказала Ханна. — Я пошла с вами, потому что Оливия предложила воспользоваться школьным автобусом. Несколько лет назад я подрабатывала водителем. Я знаю, где депо и цистерна с дизельным топливом. Там и мастерская есть, так что, возможно, мы найдем насос. Думаю, это лучший вариант.
— Да, черт возьми! — ответил Дейв, и они отправились на север, где, по словам Ханны, на ЛаПорт-Авеню была стоянка школьных автобусов. Они пересекали районы, полностью уничтоженные инопланетным оружием. Целые кварталы сгорели дотла, автомобили превратились в оплавленные остовы, торговые центры и магазины были разграблены, а все, что не представляло для мародеров ценности — разбросано и растоптано по полу или асфальту автостоянок. Несколько больших зданий выглядели так, будто их рассекли надвое исполинским самурайским клинком или лазерным лучом. Обломки бетонных глыб завалили улицы. Поисковая группа миновала три брошенных городских автобуса: первый лежал на боку, у второго три шины спущены и разбито лобовое стекло, а третий был придавлен верхними этажами обрушившегося Первого Национального Банка. Торговый центр «Эйс-Хардуэйр-Стор» на Южной Колледж-Авеню казался растоптанным гигантским ботинком, что окончательно разрушило надежды Дейва отыскать там насос для дизеля раньше, чем поисковая группа достигнет депо.
— Осталось около мили, — объявила Ханна. Больше ничего говорить и не требовалось.
Как ни странно, среди всего этого хаоса сгоревших зданий и обугленных деревьев, встречались районы, почти не пострадавшие от пламени инопланетной войны. На одной стоянке попались двенадцать автобусов, проржавевших от дождя, а также несколько автомобилей, брошенных водителями. Впрочем, у четырех машин отсутствовали колеса, так что на них надежды не было. Ворота стоянки были не закрыты; либо кто-то уже спилил замок, либо их просто оставили нараспашку, когда наступил последний день прежнего мира.
Итак, главной проблемой вновь стал поиск ключей. Может, хоть один остался в замке зажигания? Нет, ни одного. Дверь, ведущая в офис, была выломана — вероятно, внутри искали огнестрельное оружие. Ханна подошла к металлическому шкафчику на стене и попыталась открыть его, но замок держал крепко.
— Ключи висят на крючках с номерами, соответствующими номерам автобусов, — сказала она, вытащив свой револьвер. — Я много раз видела, как это делается в кино, но в реальности можно запросто размозжить себе голову, если не поберечься. Вам обоим лучше отойти.
Это был разумный совет. Ханне пришлось потратить две пули, чтобы добраться до ключей. Впрочем, и после второго выстрела замок держал дверцу, но мужчинам удалось доломать шкафчик вручную. Итак, у них были ключи, одна проблема разрешилась. Но когда спустя несколько минут члены поисковой группы стали открывать капоты автобусов, чтобы проверить аккумуляторы, возникло новое затруднение — обе большие сверхпрочные батареи в каждом автобусе оказались покрыты желто-серыми отложениями и казались хладными трупами.
— Проклятье! — в сердцах воскликнул Дейв, когда реальность вновь разбила его мечты. — Да мы ни на одной из этих колымаг не уедем!
— Остынь, сынок, — хмыкнула Ханна с легким налетом сарказма. — Думаешь, в этой компании и раньше не было проблем с ремонтом? Думаешь, никто из водителей никогда не забывал вынуть аккумулятор из школьного автобуса на время Рождественских или весенних каникул? Или на все лето? Всякое случалось. Запасные аккумуляторы должны быть в мастерской, — Ханна указала на длинные ряды построек из красного кирпича, без окон и с закрытыми гаражными дверями. Дейв решил, что вломиться туда будет чертовски трудно. Рядом с мастерскими виднелись два топливных насоса, и в пропитанном маслом бетоне маячила желтая крышка, говорящая о том, что там находится подземный топливный резервуар.
— Ну, что? Может, не будем тратить время, пойдем и посмотрим, что к чему? — предложила Ханна.
— Ага. У тебя есть взрывчатка? — Дейв посмотрел на Джоэля. — Или какие-то здравые идеи?
— Попробуем сначала через дверь, — пожал плечами Джоэль. — Если она заперта, будем думать, как взорвать ее по методу Ханны Граймс.
— Или, — пожала плечами Ханна, — можем прогуляться и обойти здание кругом. В офисе менеджера есть окно, раньше через него наблюдали за цветником.
— Откуда ты все это знаешь? — спросил Дейв.
Ханна улыбнулась, и морщинки вокруг ее глаз сделались заметно глубже. Улыбка появилась в ответ на воспоминания — явно хорошие воспоминания — и Дейв подумал, что с этой улыбкой Хана Граймс почти красива. Почти.
— Мы когда-то встречались с Кенни Рэем, — ответила она. — Я посадила там цветы, чтобы он помнил обо мне, даже когда меня нет рядом.
— С этого и началась твое знакомство с работой водителя автобуса, как я понимаю? — спросил Джоэль.
— Может быть. Никогда не знаешь, кого можешь встретить в баре в знакомом районе, верно? — она заговорщицки подмигнула. — Ну, что, друзья? Время не ждет.
Разбитое окно располагалось чуть выше головы Дейва. Цветник давно погиб под едким кислотным дождем. Дейв подумал: неужели те, кто вломился в мастерскую через окно, вышли через дверь и заперли ее за собой? Мародеры с обостренным чувством порядка в безумном мире хаоса?
— Давайте попробуем дверь, — предложил Дейв.
Поднявшись по ступеням, он с удивлением поймал себя на мысли, что просит Бога о благоволении. Раньше он не был особо религиозным. Религия оставалась непознанной и чуждой областью для Дейва МакКейна, он не погружался в нее до смерти своей семьи. А после того жуткого дня, у него и вовсе не возникало желания обретать веру, потому что, если рай и существовал когда-то, с пришествием Горгонов и Сайферов он был уничтожен. Зато теперь Дейв точно знал, что ад — реален. Никаких сомнений на этот счет у него не было. И вот теперь, достигнув последней ступени, Дейв МакКейн вдруг непроизвольно подумал: Послушай, если Ты там... и если от Тебя хоть что-то осталось, как насчет дать нам передышку? Как насчет хоть немного нам помочь?
Им было жизненно необходимо привести в движение хоть один из этих автобусов. Для этого требовалось чертовски многое: восемь футов шланга, ручной насос, два аккумулятора. Зонд, чтобы проверить — осталось ли топливо в баке автобуса, и какой-нибудь резервуар, желательно без дырок. А еще — удача, в которой они нуждались не меньше, чем во всем прочем. От их удачи зависели жизни множества людей.
Но сначала... требовалось открыть эту дверь.
Дейв потянулся к ручке.
Он стиснул челюсти, заранее приготовившись к разочарованию. Даже если эта проклятая дверь заперта, подумал он, у нас есть разбитое окно. Окно старого Кенни Рэя, через которое он смотрел на посаженные с любовью цветы.
Помоги нам, подумал он, и слезы обожгли ему глаза. Пожалуйста... помоги.
Он взялся за ручку двери и потянул.
***
Через линзы бинокля Итан разглядел, что приближается к Пантер-Ридж.
Когда-то это был обычный желтый школьный автобус, но после долгих дней, проведенных под дождем, крыша стала коричневой от ржавчины. Ржавые полосы проходили и по бокам автобуса, на котором еще виднелась выцветшая надпись: «Паудр Скул Дистрикт 712». Автобус шел медленно, но лишь такую скорость позволяли развить две лошади, поводья которых были привязаны к заднему бамперу.
— Они нашли школьный автобус! — закричал Гэри людям, ждущим внизу. В толпе началось оживление, и даже некоторые тяжелораненые стали подниматься на ноги. Джей Ди, Оливия и другие попытались успокоить их, насколько это возможно без медикаментов. Гэри взял бинокль у Итана и принялся нетерпеливо наблюдать за приближением автобуса. — Господи, я-то думал, что они ни черта не найдут!
— Я верил в Дейва, — сказал Итан.
Вскоре автобус проехал по потрескавшейся дороге через открытые ворота, и остановился у бассейна, в тени мертвого горгонского корабля, где собрались выжившие.
Двери открылись. Первым вышел Джоэль, вслед за ним показались Дейв и Ханна. Они выглядели еще грязнее, чем раньше, хотя даже вообразить такое было трудно. На лицах членов поисковой группы застыла почти смертельная усталость. Дейв пошатнулся и вынужден был ухватиться за плечо Джоэля, чтобы не упасть. Он обвел взглядом собравшихся, словно искал кого-то, затем поднял голову и увидел Итана на сторожевой вышке. Мальчик пристально смотрел на Дейва, и тот едва заметно кивнул, словно говоря: я не забыл.
— Итак, пора принимать людей на борт, — сказал он Оливии, подошедшей к нему с пластиковой бутылкой воды. Он сделал глоток и передал воду Ханне. — Простите, но одну из лошадей мы потеряли.
— А мы потеряли остальных; их забрали те, кто решил отделиться и идти своей дорогой. Мы не смогли... да и не стали их удерживать, — под глазами Оливии пролегали темные круги, но голос ее звучал ровно. — Ладно, я пойду отвяжу этих двух.
Дейв кивнул. Теперь настало время главной задачи — забрать и вывезти всех отсюда. В баке автобуса 712 оставалось чуть больше четверти, и Дейв с помощью лома, резинового шланга и найденных металлических канистр, накачал дизельного топлива из подземного резервуара. В мастерской нашлось четыре тяжелых аккумулятора, в заводской упаковке. Теперь два из них заняли свои места под капотом автобуса, а еще два были припасены на всякий случай. Они даже поменяли масло, и, хотя двигатель все еще работал с перебоями после того, как его пробудили от долгого сна, он все же работал, колеса поворачивались, а лобовое стекло — пусть по нему и проходила длинная трещина — оставалось на месте. Дейв искренне благодарил Бога и компанию «Блю Берд Бас» за этот автобус. А еще он благодарил Бога за Ханну, которая привезла их обратно, миновав опасные участки и не проколов шину.
— До Северной Паудр-Вэлли добраться не смогли. Все дороги заблокированы, — сказал Дейв Джей Ди, пока тот помогал раненым забираться в автобус. — Мы попытались доехать до Южной Паудр-Вэлли, но все лекарства оттуда уже кто-то выгреб, кладовки были пусты. Попытали счастье в «Си-Ви-Эс» и в «Уолгринс» — и там, и там пусто. Возможно, по пути нам больше повезет?
Дейв отвлекся на Билли Бэнкрофта. Тот ругался и ворчал, пока его несли к автобусу, старательно изображая типичного недовольного старого хрыча, но Дейв прекрасно видел, что таким образом Билли пытается храбриться и хоть как-то отвлечься от страшной боли в сломанной ноге. Выжившим удалось собрать немного консервов, а также выудить из руин несколько пистолетов и винтовок с патронами. Уцелели четыре масляные лампы и две бутылки с керосином. На борт погрузили больше дюжины пластиковых канистр с водой. Для тяжелых пулеметов в автобусе места не оставалось, да и патроны к ним почти кончились, поэтому Дейв и Оливия, посовещавшись, приняли решение оставить их.
Итан, Никки и Гэри стояли на вышке, пока загружался автобус. Наконец, Гэри вздохнул и сказал:
— Что ж... не скажу, что буду скучать по этому месту, но все-таки оно служило нам укрытием, — он протянул руку и погладил ствол пулемета. — Была б возможность, я бы взял эту крошку с собой. Но лучше бы пулеметы нам больше не понадобились, куда бы мы ни отправились, — он еще раз окинул печальным взглядом унылые развалины Пантер-Ридж, а затем направился к лестнице.
Итан остался наедине с Никки.
Она смотрела на него, не произнося ни слова, и ее молчание действовало ему на нервы.
— Нам пора идти, — сказал он и сделал несколько шагов к лестнице.
— Я слышала о тебе кое-что, — произнесла Никки. Снова ей удалось заговорить лишь после недолгой паузы. — Я слышала, кто-то говорил, что ты вызвал землетрясение в ту ночь.
Он пожал плечами, не осмелившись на нее посмотреть.
— Кто тебе это сказал?
— Кто-то услышал от кого-то. А тот услышал от кого-то другого. Ну, знаешь, слухи ходят. Люди думают, что ты... как бы сказать... чудик.
— Хорошее слово, — хмыкнул он. — Возможно, оно мне подходит.
Он прекрасно помнил, как заявил о своей причастности к землетрясению в присутствии нескольких человек. Так что слухи, по-видимому, поползли от него самого.
— Люди считают тебя жутковатым, — продолжала Никки, и ее единственный глаз пристально глядел на него.
— Ага, еще одно хорошее слово, — он повернулся к ней и с улыбкой пожал плечами. — Наверное, я жутковатый чудик. Но раз я такой жутковатый чудик, почему же ты залезла сюда и разговариваешь со мной?
Она какое-то время молчала. Затем моргнула, и настала ее очередь пожимать плечами.
— Может, потому что мне нравятся жутковатые чудики. Может, я тоже жутковатый чудик, — она поводила носком кроссовки по полу. — Так говорили мои предки. После того, как сделала свою третью татуировку. Я набила себе на спине череп, обвитый виноградный лозой. Выглядит немного страшновато... во всяком случае, мои предки так считали. Мой друг учился на тату-мастера, и набил мне рисунок бесплатно. Но не на пояснице! — она добавила это с особым напором, затем продолжила чуть тише. — Я где-то читала, что это метка шлюхи. Это было бы уж слишком.
— Наверное, — согласился Итан.
— А у тебя есть?
— Что? Татуировки? Нет.
Она подошла к нему.
— У тебя страшный синяк... вот тут, — она заметила темно-фиолетовый кровоподтек, выглядывающий из-под ворота его футболки, и невольно коснулась собственной шеи. — Я хочу сказать... выглядит и правда жутко. Что с тобой случилось?
— Я не уверен... не помню.
Или не хочу вспоминать, добавил он про себя.
— Болит? — возможно, поддавшись импульсу, Никки потянулась и указательным пальцем правой руки коснулась синяка. А затем отшатнулась, испуганно ахнув и прикрыв рот рукой. — Ой... ого! — выдохнула она. — То есть... ты только посмотри!
Итан попытался скосить глаза на собственную шею, но ничего не смог разглядеть. Ему не понравилась дрожь в голосе Никки.
— Что там? Что такое? — его собственный голос тоже задрожал от волнения.
— Там, где я прикоснулась пальцем... это место стало серебристым. Сейчас уже нет. Ого, — повторила она, ее глаз широко распахнулся. — Слушай, а подними свою футболку.
Итан выполнил ее просьбу. Под одеждой почти вся его грудь была черной, как обугленное дерево.
— Можно я снова до тебя дотронусь? — спросила Никки.
— Можно. Мне не больно, — ответил он, стараясь скрыть волнение. Сердце его бешено колотилось.
Никки медленно протянула руку и коснулась его груди растопыренными пальцами. Итан не почувствовал ничего, кроме ее прикосновения, хотя казалось, что кожа под подушечками ее пальцев начала мерцать. Когда она убрала руку, серебристые отпечатки пальцев остались на его груди, однако они стали быстро таять. Итан заметил страх на лице Никки. Она отступила от него, будто собиралась спрыгнуть со сторожевой вышки.
Он покачал головой и поспешно заговорил: