Чтобы поддержать эти остатки, бригада Крейсерна, находившаяся севернее Скалица, двинулась на загороженное место и железную дорогу. Ее судьба оказалась почти такой же, как и ее предшественницы. Она тоже большею частью отхлынула к Скалицу. Корпусному командиру эрцгерцогу Леопольду ничего другого не оставалось, как отдать приказ об отступлении. Отход начала бригада Шульца, которая оставалась в неприкосновенности южнее города. Остальные две бригады последовали за ней под прикрытием нескольких батальонов, засевших у железной дороги, в таможне и железнодорожной станции, и сильной артиллерии на позиции к востоку от города. Несколько прусских рот бросились в атаку на эту позицию и вернулись с окровавленными головами. На дружное, сколько-нибудь упорядоченное преследование перемешанные и потерявшие начальников части, находившиеся в дубовой роще и в фазаннике, были неспособны. Благодаря этому отступление могло быть проведено в известном порядке. Между тем, главные прусские силы развернулись западнее Высокова. Генерал фон-Кирхбах разобрался, что отданный им приказ «охватить слева» привел бы к безнадежной атаке по открытому нолю против австрийской артиллерийской позиции. Он предпочел, оставив один полк в Штаркоце, правым крылом наступать через Цлбов, а левым через дубовую рощу. Правое крыло, продвигаясь с севера на юг, постепенно выбило немногие части, которые еще находились на позиции. Левое крыло, к которому присоединились части, находившиеся в роще, перейдя железную дорогу, попало под сильный огонь неприятельской артиллерии, для борьбы с которым было выдвинуто недостаточное количество батарей. Однако, и австрийский арьергард должен был уходить, так как батальоны правого прусского крыла вблизи Аупы ворвались в город; отдельные группы солдат даже переправились через Аупу и угрожали Клейн-Скалицу. Преследование было продолжено лишь очень немного за реку Аупу. Штейнмец удовлетворился занятием высот, расположенных на левом берегу.
От Габленца можно было ожидать, что он победу 27 июня использует 28-го (см. схемы 43 и 48). Но имелось донесение, что противник находится у Эйпеля; таким образом, если бы Габленц продолжал преследование, противник угрожал бы ему с тыла. Если бы он двинулся на этого противника, то он мог бы быть охвачен вновь перешедшим в наступление Бонином и другой колонной неприятеля, подошедшей с юга. Ввиду этого продолжение наступления в том или другом направлении было связано с таким риском, который мог бы взять на себя только такой полководец, как Наполеон, который сознавал свое господство на поле сражения. Но победитель под Траутенау, уже испытавший на себе превосходство неприятельского оружия, не мог проникнуться таким сознанием. Если бы он даже и проникся им, то все-таки он не мог бы продолжать наступление, раз оно не возобновлялось одновременно из Скалица. В результате Габленц должен был отступать. Самым безопасным путем для этого являлась дорога через Котвиц. Оттуда, по правому или левому берегу Эльбы, он всегда мог предупредить неприятеля у Кенигингофа. Но тем самым он открывал гвардейскому корпусу дорогу на Скалиц и подвергал опасности уничтожения еще дравшийся там корпус. Это оправдывает приказ штаба армии, предписывающий сначала отойти в Дейч-Праусниц и там остановиться. Однако, способ выполнения этого приказа вызывал сомнение.
В первую очередь должны были отходить в Реттендорф обозы и артиллерийские парки, затем бригада Кнебеля должна была занять высоту у Буркерсдорфа, бригада Вимпфена — пройти за нею и выдвинуться на высоты Кайле, бригада Монделя — следовать на обычном расстоянии, как арьергард, и, наконец, бригада Гривичича — пройти от Кацауерберга через Альт-Рогниц и Рудерсдорф до Раача, чтобы там уже, в качестве авангарда, занять позицию фронтом на Эйпель. Так как приказ по армии пришел лишь в 7 ч. 30 м. и, следовательно, обозы могли выступить только позже, то все эти распоряжения были выполнимы лишь при условии, что противник останется у Эйпеля. Правда, дело клонилось к этому. Получив ошибочное донесение, что неприятельские колонны находятся на марше от Дейч-Праусница на Траутенау, гвардейская дивизия хотела выждать на позиции за Аупой содействия 1-го корпуса. Но корректирующие донесения о противоположном направлении неприятельского движения подтолкнули командира корпуса отдать приказ о наступлении через Штауденц. Это наступление получило бы существенную поддержку, если бы 2-я гвардейская дивизия вместо того, чтобы остановиться накануне у Костельца, продвинулась до Горики и 28 июня своевременно дошла до Кайле. Теперь же двинуться кружным путем через Горику считалось уже нецелесообразным. Другая дорога через Либенталь была непригодной. Таким образом, 2-я гвардейская дивизия должна была следовать за 1-й и тем самым обрекалась на второстепенную роль. Когда авангард 1-й гвардейской дивизии дал о себе знать у Штауденца, Габленц свернул обозы, которые еще не прошли Буркерсдорфа, на Пильникау, а бригаду Кнебеля и несколько батарей артиллерийского резерва развернул между Ней-Рогницом и Буркерсдорфом.
Развернувшийся прусский авангард двинулся на эту позицию, выбил сильно выдвинутый, вперед батальон, но затем остановился, чтобы выждать подхода главных сил. Когда последние развернулись на уровне авангарда, бригада Монделя достигла уже Ней-Рогница. Таким образом, друг против друга стояли приблизительно равные силы, и австрийский корпус пока еще не имел никаких оснований уклоняться от боя. Но, получив неправильное донесение, что пруссаки вошли в Кайле, т. е. что было якобы выполнено то, что следовало сделать- 2-й гвардейской дивизии, Габленц решил отступать. По его приказу бригада Монделя из Ней-Рогница, а бригада Вимпфена из Гогенбрука двинулись под прикрытием бригады Кнебеля на Пильникау. Прежде чем бригада Кнебеля имела возможность последовать за двумя другими бригадами, она выдержала фронтальную атаку 1-й гвардейской дивизии. Понесенные ею при этом потери были немалыми. Однако, пруссаки лишь при том условии одержали бы действительный успех, если бы они продолжали преследование до дороги к Пильникау. Но и командиры, и войска оказались не на высоте таких требований вследствие взглядов, глубоко вкоренившихся за время мирной маневренной практики. Противник отступает, — дают сигнал: «отбой». В боевой обстановке также не хотят отступить от этой привычки мирного времени, несмотря на то, что во всех учебных руководствах преследование восхваляется как главнейшее дело на войне.
Бригада Гривичича, согласно приказу, прибыла в Альт-Рогниц еще задолго до того, как мог быть поставлен вопрос: преследовать или не преследовать? Один батальон 2-й гвардейской дивизии, следовавший через Раач за 1-й гвардейской дивизией, был выслан против появившегося на фланге противника. У каменного креста, к югу от Рудерсдорфа, ему пришлось выдержать весьма кровопролитный бой, который уравновесился, когда подошел второй батальон. В бою наступила пауза. Гривичич колебался продолжать наступление и поджидал приказа об отступлении, который другая бригада уже получила. Оба прусских батальона были слишком слабы, чтобы атаковать. Командир корпуса не считал нужным их подкрепить. В штабе корпуса господствовал такой взгляд: «Их (бригаду Гривичича) мы сегодня вечером увидим пленными в Траутенау; и это будет тем вернее, чем успешнее мы будем действовать с фронта». Это было, несомненно правильно. Но фронтальный успех мог быть достигнут только при продвижении до дороги к Пильникау. Бивакирование у Буркерсдорфа не могло дать победного конца. Командир корпуса, наконец, раскачался выслать восемь рот на Альт-Рогниц. Эта фланговая атака принудили австрийскую бригаду к отступлению. После ранения ее командира бригада рассеялась. Отдельные отряды имели еще несколько сильных столкновений. Австрийцы пытались через Ней-Рогниц, Гогенбрук и Граутенау выйти на дорогу к Пильникау. Большая их часть попала в руки главных сил 2-й гвардейской дивизии, которая за это время продвинулась на Траутенау. Этот успех, одержанный над одной бригадой, показывает, каких преимуществ можно было достигнуть в борьбе против всего корпуса, если бы 2-я гвардейская дивизия с самого начала была двинута на Кайле и если бы обе дивизии немедленно продвинулись через дорогу Траутенау — Праусниц до дороги Траутенау — Пильникау.
28 июня Эльбская и 1-я армии должны были следующим образом начать наступление на позицию у Мюнхенгреца (схема 49): 15-я и 16-я дивизии из Гюнервассера на Мюнхенгрец, 14-я из Либича на Могельниц, гвардейская ландверная дивизия в Гюнервассер, дивизия Горна (8-я)и Манштейна (6-я) от Подола на Брезину, Франзецкий (7-я) из Мокры-Вшен на Здиар, три бригады кавалерийского корпуса в Даубы и Лоцан, 2-й корпус в Зихров, остальная часть кавалерийского корпуса в район Лнбенау — Рейхенау, дивизия Тюмплинга (5-я) в Ровенско. Но кронпринц Саксонский, не выжидая этой атаки, начал отступление следующим образом: бригада Рингелъсгейма через Подкост, бригады Пошахера, Пирета и Абелэ через Фюрстенбрук и Соботку в Гичин, саксонский корпус через Трентзин, Насильнич и Брезно в Домаусниц, саксонская кавалерия на Унтер-Бауцен, саксонская тяжелая артиллерия и обоз в Юнгбунцлау и в район восточнее последнего. Так как Эльбекая армия должна была пройти довольно значительное расстояние, то атака должна была начаться не раньше 9 час. Ввиду этого австрийцы и саксонцы могли бы уйти без потерь, если бы бригада Лейнингена, оставленная в качестве арьергарда на другом берегу Изера у монастыря, не стала выжидать атаки 15-й дивизии и если бы для ее выручки к северу от Муски не расположились две конные бригады и немного пехоты на высоте Мускиберг.
Вследствие этого бой разыгрался между бригадой Лейнингена и авангардами 15-й и 16-й дивизий и между дивизией Франзецкого и частями войск, расположенных на высоте Мускиберг. Австрийцы понесли значительные потери, особенно пленными из числа итальянского пополнения, и затем, с помощью бригады Абелэ, отступили через Фюрстенбрук. С прусской стороны почти все силы были сосредоточены на узком пространстве поля сражения. Только гвардейская ландверная дивизия осталась у Гюнервассера, дивизия Альвенслебена (из кавалерийского корпуса) на линии Либенау — Лангенбрюк и дивизия Тюмплинга у Ровенско. Масса из одной кавалерийской и восьми пехотных дивизий, в общей сложности около 120 000 чел., собранная непосредственно на глазах своего командира, страдала от «губительности сосредоточения», нуждалась в самом необходимом и с трудом могла быть использована.
Несмотря на то, что преследование не состоялось, штаб армии был все-таки довольно точно осведомлен кавалерией о местонахождении противника. Наблюдался марш длинной походной колонны от Соботки на Гичин, установлена была сильная австрийская кавалерия у Гичина и вечером обнаружен арьергард у Подкоста. По этим данным нетрудно было разгадать, где находился австрийский корпус вечером. Донесения относительно саксонцев были менее полными. Недалеко от Юнгбунцлау разъезды наткнулись на сторожевое охранение. Но движение от Бакова на Унтер-Бауцен даже не было замечено. Из всего этого штаб армии сделал вывод, что если не вся неприятельская армия, то, несомненно, саксонский корпус вновь занял позицию у Юнгбунцлау и что там-то его и следует атаковать. Для этого, после полудня 29 июня, должны были быть выставлены следующие части: у Бакова 15-я дивизия на правом берегу Изера и на левом берегу, 14-я и гвардейская ландверная дивизия за ними у Мюнхенгреца. 2-й корпус должен был двигаться от Домброва через Церов на Мартиновиц по дороге Юнгбунцлау — Обер-Бауцен, дивизия Тюмплинга в Соботку, остальная часть оставалась на месте. 30 июня могла бы состояться атака на незанятую позицию.
В результате, благодаря победе под Траутенау и несмотря на неудачные бои у Скалица и Буркерсдорфа, к вечеру 28 июня положение Бенедека ни в коем случае не являлось неблагоприятным. 4-й и 10-й корпуса были в состоянии в течение двух или даже трех дней препятствовать 2-й прусской армии переправиться через верхнюю Эльбу. Хотя из остальных шести корпусов 6-й и 8-й значительно пострадали, все же налицо было еще достаточно сил, чтобы начать с шансами на успех наступление против прусской 1-й армии, которая ни в каком направлении не могла бы развернуть все свои силы. Но подходил уже последний срок, и надо было действовать. Самое позднее 30 июня могло последовать столкновение, в котором, вероятно, не приняла бы участие Эльбская армия, а, может быть, и некоторая часть 1-й армии. Во всяком случае, австрийцам была необходима решительная победа. Простое оттеснение противника или бой без решительного исхода кончились бы тем, что с одной стороны подошла бы 1-я, а с другой — Эльбская армия, и тогда сомнительная победа превратилась бы в несомненное поражение. Но были ли австрийцы в состоянии нанести в сражении решительный удар, это по предшествующему опыту казалось весьма сомнительным. Дело не дошло и до попытки. Известия о неудачах у Скалица и Буркерсдорфа, а также ложные донесения о продвижении противника в Гичин лишили Бенедека веры в самого себя и доверия к своим войскам, и он отказался от намеченного наступления, решив испытать свое счастье на следующей новой позиции: Иозефштадт (2-й корпус), Яромер (4-й), Зальнай (8-й). Литич (10-й), Ланчов (6-й), Милетин (3-й), Гориц (1-й), Миловиц (саксонский корпус). Этим решением Бенедек отказывался от всяких шансов на победу. Сильная по природе позиция Иозефштадт — Милетин была так плотно занята шестью корпусами, что для 2-й прусской армии имелось мало вероятия быстро ею завладеть. Тем слабее был фланг, обращенный к западу, Между Горицом и Миловицом; 1-го и саксонского корпусов было недостаточно, чтобы оборонять его против 1-й и Эльбской армий. Широкий фронт прусских армий оттеснил бы узкий фланг к Эльбе. Тем временем кавалерийский корпус мог бы переправиться через Эльбу ниже, кавалерийская дивизия Гартмана продвинулась бы через Меттау, и занятием имевшихся переправ между Кениггрецом и Иозефштадтом были бы завершены Канны.
Следовательно, вопрос заключался не в том, будут ли австрийцы оттеснены, — что рисовалось командованию армий как высшее достижение, — а в том, будут ли они, как этого хотел Мольтке, окружены на левом берегу Эльбы. Иначе говоря, вопрос сводился к тому, будет ли кампания тянуться от этапа к этапу, от Эльбы и Майна до Дуная и за Дунай, и в нее вмешаются государства, пока лишь наблюдающие, или же война Пруссии против Австрии и центральных германских государств, а, может быть, и против Франции, а также война Италии с Австрией будут закончены в один день на одном поле сражения. 2-я армия, сделала со своей стороны все для достижения полного успеха и недоделанное могла наверстать в течение ближайших дней. Все существенное, что оставалось сделать для достижения действительного успеха, выпадало на долю двух других армий. Если бы они с самого начала (см. схему 44) наступали пятью колоннами, не заботясь о неприятеле, которого, вероятно, вовсе не было (а если он и был, то слишком слабый, чтобы оказать серьезное сопротивление), самое позднее 27 июня они вышли бы на линию Юнгбунцлау — Эйзенброд, а 29-го не только продвинулись бы левым флангом до Гичина, как это случилось в действительности, но достигли бы также правым флангом Нейбидшова и Хлумеца. Тогда потребовался бы только короткий нажим, и 30 июня был бы окончательно приведен в исполнение план Мольтке. Но это уже Становилось неисполнимым после того, как день 28 июня был израсходован на призрачный бой, в котором «все шло очень хорошо», и совершенно невозможным после того, как 29 июня было употреблено на подготовку штурма Юнгбунцлау, а 30-е — на его выполнение. Крайним сроком был тот момент, когда рано утром 29 июня пришла телеграмма Мольтке, в которой он подбадривал 1-ю армию к «поспешному наступлению». Вероятно, можно было еще хоть приблизительно подойти к поставленной большой цели. 2-я армия не нуждалась ни в каких дальнейших указаниях. Она имела в виду 29 июня пройти 1-м корпусом до Пильникау, гвардейским корпусом до Реттендорфа, с авангардом у Кенигингофа, 5-м корпусом до Градлица и 6-м до Скалица. Постановка этих задач привела к новым боям.
Против генерала фон-Штейнмеца, расположенного у Скалица, находилось на Иозефштадтской дороге за Валовским оврагом сторожевое охранение 4-го австрийского корпуса (схема 50). Штейнмец не хотел допустить, чтобы противник «завлек его в Яромер», а собирался, не слишком о нем заботясь, проследовать мимо его левого крыла через Вестец, Ветрник и Хвалковиц в Градлиц. Но когда его авангард юго-западнее Ветрника поднялся на плоскогорие между Хвалковицом и Мисколесом, ясно определилось, что противник занимает выгодную позицию у Швейншеделя и Зебука, между Аупой и Шварцвассером. Движение нельзя было продолжать, не рискуя быть атакованным на марше во фланг или тыл. Авангард и левый боковой отряд, который продвинулся из Требешова вверх по Валовскому оврагу, на линии Мисколеса соединились и развернулись для атаки. Австрийский командир корпуса граф Фестетич имел указания уклоняться от атаки превосходных сил. Но чтобы «не деморализовать свои войска преждевременный отступлением», Фестетич хотел отбить первый натиск противника и лишь затем начать отступление. Дело вылилось в обычные австрийские контратаки отдельными частями, в отражение их частым огнем, в бои за овладение Швейншеделем, рощей у овчарни и кирпичным заводом за Зубеком, наконец, в прекращение боя пруссаками и отступление австрийцев в Яромер. Так как бой начался после полудня, то последние части 5-го корпуса достигли Градлица только ночью.
29 июня 10-й австрийский корпус и бригада Флейшгакера из 4-го корпуса должны были следовать из Нейшлоса через Кенигингоф на Дубенец (см. схему 49). Только бригада Вимпфена была послана по кратчайшей и наилучшей, но в то же время самой опасной дороге через Кецельсдорф. Она благополучно достигла Кенигингофа, не войдя в соприкосновение с противником, а затем продолжала марш на Дубенец. Прочие бригады, артиллерийский резерв, артиллерийский парк и обозы должны были следовать кружной дорогой по правому берегу Эльбы, непосредственно перед Кенигингофом переправиться через реку, и, пройдя его, возвратиться на правый берег. Чтобы прикрыть движение через город, десять рот полка Коронини выдвинулись к восточному выходу, и три из них заняли кирпичный завод. В два часа дня, когда обозы, артиллерийский парк, артиллерийский резерв и бригада Кнебеля уже переправились по южному мосту, а два батальона — остатки бригады Гривичича — отдыхали на базарной площади, от Буркерсдорфа показался авангард гвардейского корпуса. Три роты, находившиеся в кирпичном заводе, были немедленно усилены тремя ротами из резерва. Но и шесть рот не могли долго удержаться против двух батарей и двух с половиной батальонов авангарда. Когда они стали отступать, то оказалось, что северный мост уже прегражден прусской пехотой. С боем на улицах, сопровождавшимся значительными потерями, в особенности пленными, два батальона Гривичича и два батальона следовавшей за ним бригады Монделя, под прикрытием десяти рот Коронини, отступили через южный мост. Оставшиеся позади батальоны бригады Монделя и бригада Флейшгакера прошли прямо полем на высоту вокзала, на которую выехала многочисленная артиллерия, воспрепятствовавшая всякому преследованию за Эльбу.
К вечеру 29 июня левый берег Эльбы выше Яромера был очищен от австрийцев и занят пруссаками. Прусский гвардейский и 5-й корпуса и бригада Гофмана находились у Реттендорфа, Кенигингофа и Градлица, 1-й корпусу Пильникау, 6-й у Скалица и кавалерийская дивизия у Кайле. На противоположном берегу 6-й, 8-й и 10-й корпуса и 2-я и 3-я резервные кавалерийские дивизии располагались на сильной позиции, образованной высотами, окаймляющими долину Эльбы между Кашовом и Дубравицом. Правый фланг прикрывали 2-й и 4-й корпуса и 1-я резервная и 2-я легкая кавалерийская дивизии между Яромером и Кашовом. Левый фланг прикрывал 3-й корпус в районе Милетина, Цабреса, Здобина, Хростова и Тетина. 2-я армия считала, что она не может атаковать столь превосходящие ее силы на очень крепкой позиции. Напротив, казалось, что австрийцы могут атаковать с шансами на успех. В их руках было много переправ через реку выше и ниже позиции, по которым они могли перебраться на левый берег и атаковать во фланг сосредоточенное прусское расположение. Но так как четыре из корпусов Бенедека понесли тяжелые потери в отдельных столкновениях, то он отказался от всякой мысли об атаке. Его чаяния сводились лишь к тому, чтобы на издавна известной, знаменитой позиции отбить атаку. Чтобы быть в этом бою возможно сильнее, уже утром 29 июня был заготовлен приказ кронпринцу Саксонскому, чтобы он, не вступая в упорные бои, шел на соединение с главными силами армии. Оборонительный бой против 2-й армии нужно было выдержать прежде, чем 1-я и Эльбская армии успеют подойти. Но 2-я армия не давала своего согласия на такой план. 30 июня она хотела не атаковать, а иметь дневку.
Как австринская, так и 2-я прусская армии решили, следовательно, выжидать. Тем важнее было подтянуть 1-ю армию. Но из тисков «губительного сосредоточения» невозможно было спешно двинуться против неприятельского фланга и тыла в направлении на Гориц — Кениггрец. Лишь поодиночке дивизии могли освобождаться из общей массы. Кроме того, нельзя было оставить совершенно без внимания Юнгбунцлау. Ввиду этого было приказано: под командованием командира 2-го корпуса генерала Шмидта Тюмплинг (5-я дивизия) из Ровенско и Вердер (3-я дивизия) из Церова наступают на Гичин; Герварт (4-я дивизия) из Здиара и кавалерийская дивизия Альвенслебена следуют за первым, Франзецкий (7-я дивизия) из Возила через Соботку —за вторым. Вечером Горн (8-я дивизия), Манштейн (6-я дивизия) и кавалерийская дивизия Ганна направляются за ними в Унтер-Бауцен и Обер-Бауцен, чтобы служить резервом как дивизиям, выдвинутым на Гичин, так и Эльбской армии, остановленной против Юнгбунцлау. Не вопреки, а именно вследствие того, что главная забота штаба армии заключалась в как можно более плотном сосредоточении всех своих сил, оказалось, что вместо десяти дивизий армия смогла двинуть против неприятеля всего две. Между Тюмплингом и Вердером и между следовавшими за ними во второй линии дивизиями Герварта и Франзецкого было слишком большое расстояние, чтобы последние могли в тот же день принять участие в бою. И, несмотря на это, решение должно было последовать еще в этот же день.
Бригада Пошахера и кавалерийская дивизия Эдельсгейма уже 28 июня прибыли в Гичин (схема 51). Бригады Пирета, Лейнингена и Абелэ подошли туда в течение следующего утра. Бригада Рингельсгейма прибыла в Лохов, саксонская дивизия Штиглица в Подград, а дивизия Шимпфа лишь к вечеру в Гичиновес. Эти марши, казалось, соответствовали задаче, поставленной в приказе по армии утром 28 июня: «Не допустить, чтобы противник оказался между главными силами армии и вашими частями». Другое сообщение: «Штаб главнокомандующего 29 июня будет в Милетине, 30-го в Гичине» указывало на то, что намечался в самом ближайшем времени подход армии. Ввиду этого кронпринц решил остаться у Гичина. Противник не преследовал. Только у Ровенско находилась со вчерашнего дня дивизия Тюмплинга. Граф Клам-Галлас. для обеспечения себя с этой стороны, занял бригадой Пошахера высоту Брадаберг, Пирет занял Маркт-Эйзенштадтль, Лейнинген был расположен за Пошахером в виде резерва, а к кронпринцу Клам-Галлас обратился с просьбой — выдвинуть одну бригаду в Дилец и другую поставить за ней в виде резерва. Но так как казалось, что никакой атаки не предстоит, то дивизия Штиглица осталась уВокшица и Подграда. Зато бригада Абелэ заняла лощину у Прахова. позиция, разделенная на две части крутым кряжем Привизина, была выбрана неудачно. Если обороняющийся отступил бы по одну сторону кряжа, то победоносно наступающий оказался бы в тылу другой части обороняющегося. Если бы обе части стали наступать, то они совершенно отделились бы друг от друга. Было также невыгодно, что Дилец и Маркт-Эйзенштадтль находились, в низине, и они были заняты лишь по старой привычке занимать для обороны населенные пункты.
В 3 ч. 30м. дня неожиданно прибыло донесение о приближении противника по Турнауской дороге. Это заставило занять западную опушку южного Подульша и леса, что южнее Клейн-Гинолица: дивизия Штиглица была вызвана на участок севернее Дилеца, который до ее прибытия занимала кавалерийская бригада Валлиса: артиллерия выехала на позицию к востоку от Брады. Противник наступал частью по большой дороге из Обер-Книшница, частью через селение Цидлина на Цамес. Здесь он заставил отступить гусар Валлиса, опешившихся на высоте 324, что западнее селения Цамес, и обе правофланговые батареи, находившиеся между селениями Брада и дилец. К западу от селения Цамес противник занял северный Подульш, Гинолиц, высоту южнее Яворница и начал наступление через селение Бреска на Прахов. противник остановился у опушки леса и у южного Подульша, но продолжал наступление на Дилец. Два взвода стрелков уже ворвались в деревню, когда подошла саксонская бригада и восстановила положение. Зато прусская артиллерия, выехавшая первоначально к югу и к юго-западу от Обер-Книшница, выдвинулась западнее Цамеса и принудила часть австрийских и саксонских батарей отойти с позиции к востоку от селения Брада на позицию севернее Кбельница. В этот момент боя, в 7 час. вечера, пришел приказ Бенедека: продолжать движение на соединение с армией, избегая крупных боев. Кронпринц все-таки остался бы на занятой позиции до наступления темноты, если бы не получил преувеличенного донесения Рингельсгейма, что его атакует в четыре раза сильнейший противник.
Было приказано отступать. Пирет должен был удержать Маркт-Эйзенштадтль, Штиглиц — отходить к Цебинбергу, Лейнинген и Пошахер — в Гичин. Саксонцы уже собирались очистить Дилец, когда последовала общая охватывающая атака этой деревни. Часть войск была отрезана и продолжала еще обороняться. Чтобы вырвать у неприятеля его успех, Пирет перешел в наступление группами по три батальона через ручей Цидлинабах, переходя его у мельницы Валха, на северо-восточный выход из Дилеца и на Цамес. Колонны, атаковавшие в нескольких местах под звуки музыки, захлебывались под убийственным частым огнем. Потеряв шестую часть своего состава, бригада покинула Маркт-Эйзенштадтль и отошла в Гичин. Незадолго до того, как был отдан приказ об отступлении, Пошахер также с несколькими батальонами предпринял атаку против Гинолица, которая удалась, но этим успехом было затруднено отступление через лес и из деревни. В 8 ч. 30 м. Тюмплинг с двумя батальонами предпринял охватывающее наступление, занял Подульш и Браду и отрезал несколько рот. Но после ранения ген. Тюмплинга это продвижение приостановилось. В 10 час. ген. Каминский вступил в командование и приказал продолжать наступление, но к этому времени Пирет, Штиглиц и Валлис уже отошли, огибая Гичин с востока, а Лейнинген, Пошахер, вся артиллерия и кавалерия отошли через Гичин.
Бригада Рингельсгейма заняла позицию западнее Вохавца, а бригада Абелэ севернее до Прахова. Части были высланы в Унтер-Лохов и Обер-Лохов, а также через лес и по дороге к селению Бреска. Против этих позиций от Соботки наступал Вердер. Авангард Вердера оттеснил выдвинутые противником части и захватил Унтер-Лохов, лес, что к северу, и Сент-Анненкапелле. Обер-Лохов был занят значительными силами, луга восточнее Унтер-Лохова было трудно трудно пройти; огонь австрийской артиллерии с высоты 330 был весьма действителен. Генералу Янушевскому было поручено обойти эту сильную позицию через Вострушно с двумя батальонами и одной батареей. Но этот маневр еще не достиг цели, когда австрийцы предприняли контратаку. Два батальона двинулись от Обер-Лохова и четыре батальона от Вохавца, три батальона тем временем заняли южный край высоты 295. Атака Обер-Лохова удалась. Две роты были принуждены очистить лесной участок севернее Унтер-Лохова. Атака же от Вохавца разбилась о частый огонь пехоты, перебравшейся тем временем через полосу лугов восточнее Унтер-Лохова. Бой находился в этой стадии, когда пришел приказ об отступлении, что и было осуществлено без крупных затруднений, так как для отступления имелись две дороги — через Голин и Вохавец, а противник не преследовал. Только у Прахова боковой отряд был частично потеснен.
Ввиду того что у Вохавца не было достаточного количеств воды, генерал Шмидт решил продолжать движение, несмотря на наступающую темноту. Генерал Шмидт со своим штабом поехал вперед прежде, чем пехота могла поспеть за ним. У самого Гичина он был встречен огнем. Но следовавший за ним батальон нашел ворота свободными и вошел в город. Бригада Рингельсгейма. первоначально назначенная в авангард, должна была удерживать город, но оказалась в таком состоянии, что не могла выполнить эту задачу и уже миновала улицы города. Прусскнй батальон вошел в город с западной стороны, а с северо-востока, примерно, в то же время (10 ч. 30 м. вечера) подошла саксонская бригада на замену бригады Рингельсгейма. Батальон должен был отступить. Новая попытка ворваться в город была опять отражена. Саксонцы удержались в городе. Дивизия Вердера расположилась неподалеку к западу биваком. Около полуночи перед городом показался авангардный батальон 5-й дивизии. Но и его атака была отражена. Лишь после того, как подполковник фон-Годи с тремя с половиной батальонами подошел из Дилеца, переправился восточнее Кбельница через реку Цидлина и начал наступать с севера, саксонская бригада очистила город и отступила в направлении на Смидар. Гичин был занят пруссаками.
Отказавшись от практиковавшейся до этого системы действий, на этот раз решили преследовать. Результаты вскоре сказались. Когда в первый раз пруссаки входили в город, находившийся в нем граф Клам-Галлас еще только изготовлял приказы для дальнейшего отступления. Он должен был поспешно уехать верхом. Приказы не были отданы. Его войска и часть смешавшихся с ними саксонцев на следующее утро оказались рассеянными у Милетина, Горица, Смидара, Нейбидшова и даже в Иозефштадте (см. схему 49).
Штаб 1-й армии сначала требовал нескольких дней отдыха, затем придвинул резервы из Обер-Бауцена и Унтер-Бауцена к Гичину, а когда рассеялись юнгбунцлауские привидения, подтянул Эльбскую армию в Либан. Таким образом, вся 1-я армия была сосредоточена у Гичина. После полудня преследование продолжалось в направлении на Милетин: Манштейн (6-я дивизия) вел преследование до Хотеца, Тюмплинг (5-я дивизия) до Улибица, в направлении на Гориц, Франзецкий (7-я дивизия) до Конецхлума, в направлении на. Смидар, Горн (8-я дивизия) до Милетина; 2-й корпус остался у Гичина и Подграда. Кавалерийский корпус сам просил разрешения продвинуться вперед для преследования, но это предложение было принято несочувственно, и кавалерийский корпус был расположен в Двореце и Робусе. А какие результаты могло бы дать преследование кавалерийским корпусом, об этом можно судить по тому, что появление одного кавалерийского полка у Горица убедило Клам-Галласа продолжать отступление: из Горица в Садовую, из Милетина через Грос-Бюрглиц и Масловед в Кениггрец. Таким образом, левый фланг австрийской армии оказался совершенно открытым. На Эльбе имела место только незначительная канонада, но на следующий день надо было ожидать и фронтальной атаки и натиска с тыла через Милетин и Гориц. В этой обстановке далее выжидать было невозможно. С наступлением темноты, в полной тишине, было начато отступление: 3-й и 10-й корпуса отходили через Ланчов, Грос-Бюрглиц, Цереквиц и Садовую в Липу, 6-й корпус через Дубенец, Хотеборек, Цицеловес и Гореновес в Вистар, 8-й и 4-й через Литич, Вельхов, Рачиц и Зендразиц в Неделишт, 2-й корпус через Зальнай и Йезбин в селение Тротина, саксонскому корпусу было указано отходить из Смидара через Нейбидшов и Неханиц.