Указав, что эти «Протоколы» были предметом рассмотрения на тайных собраниях руководителей сионизма во время конгресса 1897 года, г‑жа Фрай говорит, что они были отвергнуты Герцлем и его сторонниками.
В подтверждение того, что «Протоколы» были написаны Ахадом ха‑Амом и отвергнуты Герцлем и его группой, г‑жа Фрай цитирует отрывок из ответа друга Герцля г. Макса Нордау, написанного в защиту своего друга против нападок Ахада ха‑Ама, напечатанных в январском номере 1903 г. его журнала «Ха Шилоах».
Назвав Гинцберга «рабом нетерпимости», Макс Нордау писал: «Ахад ха‑Ам упрекает Герцля за желание подражать Европе. Он не может допустить, что мы заимствуем у Европы ее академии, ее оперы, ее “белые перчатки”. Единственную вещь, которую бы он перенес из Европы... были бы принципы инквизиции, методы действий антисемитов и ограничения римских законов против евреев. Столь чудовищные чувства могли бы породить лишь сильный ужас к такому человеку, не способному видеть выше собственного гетто, если бы они не вызывали к нему бесконечную, скорее, жалость.
Идея свободы находится вне его концепции. Он представляет себе свободу, как гетто; только роли перемешаны; например, гонения продолжаются, но в этом случае уже не евреи становятся их жертвами, а язычники. Евреи, верящие в Ахада ха‑Ама, идут к пропасти.
Ахад ха‑Ам является одним из худших врагов сионизма. Наше право и наша обязанность – громко протестовать против того, что Ахад ха‑Ам именует себя сионистом. Он не сионист. Он – само противоречие сионизму, и он лишь готовит ловушку, противопоставляя сионизм, который он именует “политическим”, тому ТАЙНОМУ СИОНИЗМУ, который является его собственным изобретением »[299].
|
|
Так говорил Макс Нордау в 1903 г., и его точку зрения разделяли евреи Западной Европы и Америки, объединенные независимым Орденом «Бнай Брит».
В 1904 г. Герцль умер в возрасте 44 лет. Причины его смерти до сих пор остаются тайной.
Ахад ха‑Ам уехал из России в Англию, где стал представителем чайного дома своего друга Высоцкого, упоминавшегося ранее.
После того как в 1902 г. все попытки Герцля купить Палестину у Турции провалились, и он вступил в переговоры с английским правительством о приобретении для еврейского государства земель Уганды, «его звезда, как, впрочем, и его друзей, закатилась». Напротив, Ахад ха‑Ам, «поддерживаемый миллионами Высоцкого и Якова Шиффа», получил, наконец, возможность задуматься над тем, что его программа имела возможности для реализации. Это было в то время, когда евреи как внутри, так и вне России нанесли ей первый серьезный удар: когда они толкнули Японию на войну с нами и пустили в ход все средства, бывшие в их распоряжении, чтобы спровоцировать революцию внутри страны (1905 г.).
«После скоропостижной (?) смерти Герцля в 1904 г. Ахад ха‑Ам удвоил свои усилия, и победа осталась за ним.
10‑й сионистский конгресс, прошедший в Базеле в 1911 г., получился бурным; “ахадхаамисты” были представлены Хаимом Вейцманом, Сахером и другими учениками Гинцберга; их сила ощущалась: лидерами обеих партий были сделаны уступки, и спорные вопросы были более‑менее улажены.
Напрасно сопротивлялся президент официального сионизма Вольфсон; единственным его преимуществом над противниками было то, что через него политический сионизм контролировал администрацию Еврейского национального фонда.
|
|
Два года спустя на 11‑й сионистский конгресс, проходивший в Вене в 1913 г, Ахад ха‑Ам прибыл лично, чтобы насладиться победой, которую он одержал над своими противниками в 1897 г.
Именно на этом конгрессе “политические” сионисты из “Бнай Брита” приняли систему “практического” сионизма восточных евреев “Бне Цион” и объявили, что готовы помогать в реализации планов, намеченных в “Протоколах”, которые были ранее отвергнуты Герцлем...
С этого момента с чрезвычайной быстротой началась реализация программы Ахада ха‑Ама в том виде, в каком он ее изложил 20 лет назад в “Протоколах сионских мудрецов”».
Начиная с этого времени все иудейство получило общую, объединившую его программу действий.
В начале 1917 г. (дата, совпадающая с началом русской революции) их идеалист‑пророк Ахад ха‑Ам оказался во главе «Политического комитета», формирование которого началось в Англии. Существуют сведения, позволяющие предположить, что знаменитая декларация, которую сделал Балфур в 1917 г. относительно передачи Палестины в распоряжение евреев, была составлена с его активным участием.
В настоящее время Ахад ха‑Ам скромно живет в Лондоне, откуда отправляет во все концы света при необходимости своих учеников, «священников», снабженных его указаниями. В начале 1917 г. центр сионизма был переведен из Лондона в Америку[300].
Таковы сведения, которые нам предоставила г‑жа Фрай об авторе «Протоколов» Ахаде ха‑Аме.
Эти сведения сами по себе весьма поучительны, хотя они и не опираются на показания таких очевидцев, как княгиня Радзивилл, г‑жа Херблат, г. дю Шайла и других, видевших «Протоколы» в момент их составления с «огромным чернильным синим пятном» на первой странице.
|
|
Из данных, которые приводит г‑жа Фрай, особое внимание необходимо уделить процитированному ею ответу Макса Нордау на нападки Ахада ха‑Ама на Герцля и, в частности, тому факту, что г. Нордау считает программу, проповедуемую Ахадом ха‑Амом, «тайным сионизмом».
Также особое значение имеют мнения, высказанные известными евреями об Ахаде ха‑Аме в прессе, доступной общественности, а также мнение о роли иудаизма, которое сам Ахад ха‑Ам посчитал возможным открыто выразить в той же самой доступной прессе.
Мы уже цитировали недвусмысленное мнение об Ахаде ха‑Аме сотрудника газеты «Еврейская трибуна», скрывающегося под псевдонимом «Веракс». Но вот еще несколько свидетельств о нем, цитируемых г‑жой Фрай и заимствованных у известных израильских писателей и лидеров: «Своими знаниями и чувством такта и в качестве делового человека, как своей глубокой любовью к еврейской душе и философии, так и своим писательским талантом Ахад ха‑Ам был вдохновителем и водителем всех начинаний.
Генриетта Зольд, 1905 г.».
«Он называет себя просто – “Ахад ха‑Ам”, “один из народа”, словно с самого начала он хотел отметить то малое значение, которое имеет личный элемент, словно он хотел сделать все, что в его силах, чтобы перенаправить вашу мысль с человека, высказывающего вам ту или иную точку зрения, на саму точку зрения.
Ахад ха‑Ам – это абстракция, своего рода коллективное имя, применимое к набору идей, касающихся иудаизма и иудейского народа.
За сионизмом Ахада ха‑Ама скрыты философия и отношение ко всем вещам в целом, познать которые необходимо для того, чтобы начать понимать ЕГО СИОНИЗМ.
Леон Симон, 1915 г.».
«Более чем двадцатипятилетняя деятельность Ахада ха‑Ама отложила свой отпечаток на возрождение еврейского национализма и определила направление его движения.
Как только происходило какое‑либо важное событие, он анализировал его и диктовал народу логическое и необходимое отношение к нему, и его видение событий имело значительные последствия.
Принципы Ахада ха‑Ама проникли в сионизм; тысячи евреев со всего мира являются учениками Ахада ха‑Ама, даже не подозревая об этом. Официальный сионизм признает в нем одного из своих руководителей. Ахад ха‑Ам – это великий философ современного иудаизма.
Л. Барон, 1918 г.».
«Основная идея Ахада ха‑Ама – эволюция, и его утонченный ум особенно интересуется психологией людских масс и анализом партий и народов.
Наум Соколов, 1920 г.».
Вот что открыто говорят современные евреи об Ахаде ха‑Аме.
А теперь несколько слов о ЯВНОМ сионизме, проповедуемом Ахадом ха‑Амом.
Считая евреев высшей нацией в мире, он писал об Израиле в статье под названием «Переворот ценностей»: «Являясь высшим типом человечества, он должен находиться в меньшинстве и ни в коем случае не должен разделять свои обязанности с кем бы то ни было...
Этот народ будет править всеми остальными...
В действительности, именно Израиль – высший тип человечества среди других народов...
Израиль вернет идее “Добра” то значение, которое она когда‑то имела...
“Добро” применимо к сверхчеловеку или сверхнации, которые имеют силу охватить и наполнить свою жизнь и имеют желание стать хозяевами мира, не обращая внимания ни на то, что это может стоить для огромной массы людей или низших народов, ни на потери, которые они могут понести. Так как только сверхчеловек или сверхнация являются цветком и целью существования человеческой расы: остальное было создано лишь для того, чтобы служить этой цели, быть лестницей, по которой возможно восхождение на желаемый уровень...»[301].
Статья «Переворот ценностей», выдержки из которой мы процитировали и которая, несомненно, была написана Ахадом ха‑Амом, является квинтэссенцией сионизма, проповедуемого им «открыто», и в то же время самой сутью всего содержания «Протоколов» и, таким образом, их основной идеей... т. е. той философией и тем отношением, которые, как говорит Леон Симон, «скрыты за сионизмом Ахада ха‑Ама».
Этот «явный» сионизм Ахада ха‑Ама также является наиболее полным, хотя и кратким выражением отношения Талмуда к гоям и той «тайной» программы иудаизма, о которой аббату Барруэлю в 1806 г. сообщил итальянский капитан Симонини.
С другой стороны, в этих выдержках очевидно влияние Ницше, проявляющееся, с одной стороны, в столь специфических терминах, как «сверхчеловек», «сверхнация», «переворот ценностей» и т. д., а с другой – своей манерой письма о евреях, страстным поклонником которых он себя называл. В этом действительно легко убедиться, сравнив приведенные выше отрывки из статьи Ахада ха‑Ама с цитатами из Ницше о судьбах Израиля, которые приведены в конце настоящей главы.
И если Ахад ха‑Ам считал для себя возможным столь прямолинейно заимствовать идеи Ницше для выражения своей собственной философии, при условии, что они совпадают с его собственными мыслями, что могло ему помешать схожим образом заимствовать их либо из источников, указанных г‑жой Нестой Вебстер, где она их сравнивает с «Протоколами», либо равным образом из книги Жоли?
Если эти заимствования могли быть сделаны агентами русской тайной полиции, как в этом пытаются убедить нас евреи и их «христианский фронт», почему нельзя предположить, что они были сделаны Ахадом ха‑Амом, тем более что в «Протоколах» также есть отрывки из того же Ницше, которого, как представляется, он столь любил?
Что мешает предположить, что история с книгой Жоли в Константинополе была придумана в Лондоне, где, собственно, проживают и Ахад ха‑Ам, и Люсьен Вольф, и Израэль Зангвилл, и представитель Ордена «Бнай Брит» (приложившего столько сил для того, чтобы не допустить распространения «Протоколов»), и владельцы “Times”, в венах которых течет еврейская кровь, и другие могущественные вожди иудаизма?
После того как закончились неудачей попытки ограничить распространение «Протоколов», выкупая их на рынке и с высоты парламентской трибуны требуя от правительства запретить их продажу, после того как было раскрыто криминальное прошлое княгини Радзивилл и после того как слишком усердный «доброволец» г. В. Бурцев сделал ряд разоблачений касательно этих показаний, обнаружив, что первое издание «Протоколов» было в 1901 г. и, наконец, после того как появились хорошо обоснованные предположения г‑жи Фрай, что автором «Протоколов» является ни кто иной, как Ахад ха‑Ам, тогда, как полагает монсеньор Жуен, книга Жоли могла быть отправлена в Константинополь самим Ахадом ха‑Амом, предварительно поставив инициалы А. С. на обратной стороне обложки.
Можно дальше предположить, что там книга была получена каким‑нибудь местным представителем иудаизма, возможно, из того же Ордена «Бнай Брит», а затем уже передана «нашему константинопольскому корреспонденту» “Times” таинственным русским монархистом, купившим ее у «одного» бывшего офицера охранки. Но на этот раз, видимо, не нашлось русских, готовых одолжить свое имя для новой истории «Протоколов» по примеру княгини Радзивилл, г‑жи Херблат, г. Сватикова и г. дю Шайла (вероятнее всего, направленного из Константинополя в Париж евреями).
Признавая возможность этих гипотез, становятся совершенно понятными все эти чудесные совпадения, происходившие с «Протоколами», включая и расследование источника их происхождения, проводимое «одновременно» еврейским печатным органом в Константинополе “Le Journal d’Orient” и «нашим корреспондентом» “Times”. Но, естественно, это не более чем предположения.
Основываясь на всем вышеприведенном рассказе, мы полагаем, что весьма высока вероятность того, что предположения г‑жи Фрай верны, а следовательно, автором «Протоколов» следует считать «одного из народа», т. е. Ахада ха‑Ама.
В завершение приведем несколько выдержек из произведений Ницше о судьбах иудаизма, того самого Ницше, который столь же любил евреев, сколько яростно ненавидел Христа.
«Об Израиле. К сценам, к которым готовит нас грядущее столетие, принадлежит также и решение судьбы европейских иудеев. Что они бросили свой жребий, перешли свой Рубикон, теперь всем понятно. Им остается только одно: или стать господами Европы, или потерять Европу, как некогда они потеряли Египет, где они поставили себя перед такими же “или‑или”. Но в Европе они прошли школу 18 столетий, и притом так, что опыты этой страшной практики приносили пользу не всему обществу, а, главным образом, отдельным лицам. Вследствие этого душевные и духовные силы у теперешних евреев развиты чрезвычайно... Каждый еврей имеет в истории своих отцов и дедов громадный запас примеров самой холодной рассудительности в опасном положении дела; примеров самого искусного использования несчастного случая; примеров мужества под покровом подчиненности; еврейский героизм в spernere se sperni (пренебрегать тем, что тобой пренебрегают) превосходит всякие добродетели незлобия и любви. Хотели наложить на них клеймо презрения, – и в течение двух тысячелетий[302]не допускали их ни до каких почестей, отказывали им во всем почетном, рассчитывая этим глубже задавить их в грязных ремеслах, – правда, от этого они не сделались чище, но сделались ли презреннее? Они сами не переставали верить в то, что они призваны к чему‑то высшему, и добродетели страждущих никогда не переставали украшать их... Гибкость и изворотливость их духа так верно служит им, что никогда, даже в самых трудных положениях, они не бывают вынужденными зарабатывать себе хлеб физической силой, в качестве носильщиков, полевых рабочих и т. п. На их манерах отразилось и то, что их душе старались не давать рыцарски благородных чувств и оружия – телу. А теперь, когда они в силу необходимости с каждым годом все более и более роднятся с лучшей знатью Европы, они скоро получат хорошее наследие духовной и физической красоты, так что через сто лет они будут выглядеть такими благородными, что им можно будет стать господами, и подчиненным не стыдно будет от этого! Теперь такая власть еще несвоевременна! Они сами понимают это лучше, чем кто‑либо другой; о захвате такой власти силой не может быть и речи; но придет некогда время – и Европа, как вполне созревший фрукт, упадет им в руки, и они станут указателями путей европейцам. Куда же иначе денется тот обильный запас великих впечатлений, который накопила иудейская история для каждой иудейской семьи, – этот запас страстей, добродетелей, энергии, самоотречения, борьбы, побед всякого рода, – куда же иначе направится этот могучий поток, как не на создание великих людей и дел? Если иудеи указывают на такие драгоценные камни и на такие золотые сосуды, как на произведение рук своих, каких не могут указать другие европейские народы, обладающие меньшим и менее глубоким опытом, если Израиль обратит свою вечную месть в вечное благословение Европы, то некогда снова настанет тот седьмой день, когда иудейский Бог радовался своему творению и своему избранному народу, – и мы все будем радоваться вместе с Ним!»
«Утренняя заря, или Мысль о моральных предрассудках». Афоризм 205.
«Евреи – народ, “рожденный для рабства”, как говорит Тацит и весь античный мир, “избранный народ среди народов”, как они сами говорят и думают, – евреи произвели тот фокус выворачивания ценностей наизнанку, благодаря которому жизнь на земле получила на несколько тысячелетий новую и опасную привлекательность: их пророки слили воедино “богатое”, “безбожное”, “злое”, “насильственное”, “чувственное” и впервые сделали бранным слово “мир”. В этом перевороте ценностей (к которому относится и употребление слова “бедный” в качестве синонима слов “святой” и “друг”) заключается значение еврейского народа: с ним начинается восстание рабов в морали».
«По ту сторону добра и зла». Афоризм 195.
«Евреи же, без всякого сомнения, самая сильная, самая цепкая, самая чистая раса из всего теперешнего населения Европы; они умеют пробиваться и при наиболее дурных условиях (даже лучше, чем при благоприятных) в силу неких добродетелей, которые нынче охотно клеймятся названием пороков, – прежде всего благодаря решительной вере, которой нечего стыдиться “современных идей”...». «Мыслитель, на совести которого лежит будущее Европы, при всех планах, которые он составляет себе относительно этого будущего, будет считаться с евреями и с русскими как с наиболее надежными и вероятными факторами в великой игре и борьбе сил. То, что нынче называется в Европе “нация” и собственно есть больше res facta, чем nata (даже порою походит на res ficta et picta до того, что их легко смешать), есть во всяком случае нечто становящееся, молодое, неустойчивое, вовсе еще не раса, не говоря уже о таком aere perennius, как евреи: этим “нациям” следовало бы тщательно остерегаться всякой рьяной конкуренции и враждебности! Что евреи, если бы захотели – или если бы их к тому принудили, чего, по‑видимому, хотят добиться антисемиты, – уже и теперь могли бы получить перевес, даже в буквальном смысле господство над Европой, это несомненно; что они не домогаются и не замышляют этого, также несомненно. Пока они, напротив, и даже с некоторой назойливостью стремятся в Европе к тому, чтобы быть впитанными Европой...».
«По ту сторону добра и зла». Афоризм 251.
Вот что писал около 1880 г. Ницше об иудаизме и целях, которые он преследовал. И он был совершенно прав, говоря, что «пока» они стремились только к тому, чтобы «быть впитанными Европой». Это была задача дня. Слова Ницше показывают, что он прекрасно представлял себе как взгляды иудаизма своего времени, так и дух их дальнейшего плана действий по «окончательному сведению счетов с Европой в двадцатом столетии», чтобы стать ее хозяином.
Как мы видели, отношение к вопросу о средствах реализации этого плана кардинально изменилось только после 1890 г. под мощным влиянием Ахада ха‑Ама, взгляды которого (по всем данным, изложенных им в «Протоколах сионских мудрецов») получили быстрое распространение в еврейском мире и в 1913 г. на 11‑м сионистском конгрессе были, наконец, признаны в качестве общей программы всех евреев.
* * *
Ближе к 1880 г. Ницше предчувствовал, что в XX веке евреи подчинят народы Европы, и воодушевленно говорил о «позолоченных» путях, которыми евреи поведут эти народы к бесконечным богатствам.
Незадолго до него, в 1876‑1880 гг., но на этот раз без всякого воодушевления, другой писатель говорил об опасности, которая угрожает христианской цивилизации со стороны евреев. Речь идет о Федоре Михайловиче Достоевском, о котором Ницше, очевидно, не знакомый с его взглядами на еврейский вопрос, отзывался с восторгом, говоря: «Достоевский – единственный психолог, у которого я мог кое‑чему поучиться; он принадлежит к самым счастливым случаям моей жизни... Это глубокий человек.»[303].
Но мы снова повторяем, что Ницше не должен был знать о том, что говорил Достоевский о евреях как в своем «Дневнике писателя», так и при других обстоятельствах: «А между тем мне иногда входила в голову фантазия: ну что, если б это не евреев было в России три миллиона, а русских, а евреев было бы восемьдесят миллионов, – ну во что обратились бы у них русские и как бы они их третировали? Не обратили ли бы прямо в рабов? Хуже того: не содрали бы кожу совсем? Не избили бы дотла, до окончательного истребления, как делывали они с чужими народностями в старину, в древнюю свою историю?..».
«... У меня перед глазами письма евреев, да не из простолюдья, а образованных евреев, и – сколько ненависти в этих письмах к “коренному населению”! А главное, – пишут, да и не примечают этого сами. Видите ли, чтоб существовать сорок веков на земле, т. е. во весь почти исторический период человечества, да еще в таком плотном и нерушимом единении; чтобы терять столько раз свою территорию, свою политическую независимость, законы, почти даже веру, – терять и всякий раз опять соединяться, опять возрождаться в прежней идее, хоть и в другом виде, опять создавать себе и законы и почти веру – нет, такой живучий народ, такой необыкновенно сильный и энергический народ, такой беспримерный в мире народ, не мог существовать без Status in statu (государство в государстве), который он сохранял всегда и везде во время самых страшных, тысячелетних рассеяний и гонений своих...».
«Что свой Промыслитель, под именем прежнего первоначального Иеговы, со своим идеалом и со своим обетом продолжает вести свой народ к цели твердой – это‑то уже ясно. Да и нельзя, повторяю я, даже и представить себе еврея без Бога, мало того, не верю я даже и в образованных евреев безбожников: все они одной сути, и еще Бог знает чего ждет мир от евреев образованных!.. Если же существует вправду такой особый внутренний, строгий строй у евреев, связующий их в нечто цельное и особенное, то ведь почти еще можно задуматься над вопросом о совершенном сравнении во всем их прав с правами коренного населения...».
«В окраинах наших спросите коренное население: что двигает евреев, и что двигало ими столько веков? Получите единогласный ответ: безжалостность; “двигали им столько веков одна лишь к нам безжалостность и одна только жажда напиться нашим потом и кровью”...».
«И хоть бы они стояли над всей Россией кагалом и заговором и высосали всего русского мужика – о, пусть, мы ни слова не скажем: иначе может случиться какая‑нибудь нелиберальная беда; чего доброго подумают, что мы считаем свою религию выше еврейской и тесним их из религиозной нетерпимости, – что тогда будет?..».
«... Близится их царство, полное их царство. Наступает вполне торжество идей, перед которыми никнут чувства человеколюбия, жажда правды, чувства христианские, национальные и даже народной гордости европейских народов. Наступает, напротив, материализм, слепая, плотоядная жажда личного материального обеспечения, жажда лишнего накопления денег всеми средствами – вот все, что признано за высшую цель, за разумное, за свободу, вместо христианской идеи спасения лишь посредством теснейшего нравственного и братского единения людей. Засмеются и скажут, что это там вовсе не от евреев... Разве покойный парижский Джемс Ротшильд был дурной человек? Мы говорим о целом и об идее его, мы говорим о жидовстве и об идее жидовской, охватывающей весь мир вместо “неудавшегося” христианства...».
«Мир спасется уже после посещения его злым духом... А злой дух близко: наши дети, может быть, узрят его...».
«Мне скажут, что это всего два‑три факта, которые ничего не означают, что, напротив, все несомненно тверже прежнего обобщается и соединяется, что являются банки, общества, ассоциации. Но неужели вы и вправду укажете мне на эту толпу бросившихся на Россию восторжествовавших жидов и жидишек? Восторжествовавших и восторженных, потому что появились теперь даже и восторженные жиды иудейского и православного исповедания...».
«... Наступит нечто такое, чего никто не мыслит... Все эти парламентаризмы, все гражданские теории, в которые сегодня верят, все накопленные богатства, банки, науки, евреи, все рухнет в один миг бесследно, кроме евреев, которые тогда одни сумеют так поступить и все прибрать к своим рукам. Все это близ есть, уж при дверях...».
«Да, Европа стоит на пороге общей ужасной катастрофы...».
«Все эти Бисмарки, Биконсфильды, французская революция и Гамбетта и т. д. – все это как сила, один только мираж, и чем дальше, тем больше. Господин им и всему, и Европе – один только жид и его банк. И вот услышим: вдруг он скажет veto, и Бисмарк отлетит, как скошенная былинка. Жид и банк – господин теперь всему: и Европе, и просвещению, и социализму. Социализму особенно, ибо им он с корнем вырвет Христианство и разрушит ее цивилизацию. И когда останется лишь одно безначалие, тут жид и станет во главе всего. Ибо, проповедуя социализм, он останется меж собой в единении, а когда погибнет все богатство Европы, останется банк жида...».
«От жидов придет гибель России...».
* * *
В то же время, около 1880 г., когда писал эти строки Ф. М. Достоевский, Вильгельм Марр, соотечественник Ницше, высказывал те же идеи как по поводу Германии и всех остальных христианских государств. Вильгельм Марр как публицист известен участием в подготовке революции 1848 г. В течение долгих лет он был членом различных тайных обществ[304]того времени, в которых евреи играли первую роль. Возможно, даже еще в большей степени, чем Ницше, он испытал бешеную, почти садистскую ненависть к Христианству и вел яростную пропаганду, направленную на его разрушение.
В своих «Листках о будущей социальной жизни», изданной в те годы, он высказывал, среди прочего, следующие взгляды: «Необходимо показать народу, какое недостойное для человека место он занимает. Необходимо, чтобы он увидел, что в своей основе наш социальный порядок не стоит ничего. Человек‑социетарий еще неизвестен, известно лишь животное‑социетарий. Мы позволяем приручать и дрессировать себя, отдавая в руки независимого арбитра решение всех вопросов. Человек должен превратиться в дикаря, живущего рядом со львом в пустыне, чтобы стать чем‑то. Чтобы он разбил клетку зверинца, в которую его ведут, как чудо дрессировки. Гордые укротители животных еще кладут спокойно голову в пасть льва, зная, что он еще не укусит. Но когда однажды он укусит! О! Я могу видеть великие грехи! Кровавое колоссальное злодеяние, а не всегдашняя пресыщенная добродетель...».
«Вы все, вы все, молодежь Германии, благородные и возвышенные сердцем, размышляющие над поучениями ваших нянь и священников, позволившие уничтожить вашу силу и вашу храбрость призраком провидения, которое должно вести человечество, словно марионеток из кукольного театра, задумайтесь, что в вас сосредоточена сила, могущая дать этому социальному порядку другое направление, и что вы можете уничтожить все это нагромождение лжи нашего современного общества.
К чему вам, вам – нищим и голодным, вам – пролетариям, погруженным в страдания, ваши вечные сомнения, вечные жалобы, ваши мольбы и ваша вера.
Как вам еще не пришла мысль, что стоит лишь вам захотеть, как вы приобретете власть, что вас – огромное большинство, массы? Причина упадка человека, даже вырождения самого человека – в так называемой религии, которая у нас называется христианством»[305].
Вот что писал Вильгельм Марр перед революцией 1848 года.
Но когда она произошла, он начал понимать, что она была выгодна только Израилю, и в начале 1860‑х годов появилась его книга под названием «Зеркало иудаизма», вызвавшая яростное возмущение немецких евреев.
Несмотря на успехи политики Бисмарка, увенчанной в 1866 г. поражением Австрии, в 1871 г. – победой над Францией и созданием германской империи, что повлекло рост пангерманизма и идей германского мессианства и гегемонии, – несмотря на все это, будущее Германии и всех христианских государств рисовалось Вильгельму Марру в очень пессимистичных красках, и идеи, которые изложены в его книге «Победа иудаизма над германизмом», вышедшей в 1879 г., в наше время приобретают характер пророчеств, которые частично уже исполнились, а частично – будут исполнены в скором времени.
Вот что говорил Вильгельм Марр в 1879 г.: «Без всякой иронии я громко объявляю о триумфе иудаизма в мировой истории; я публикую сводку о проигранной битве, о победе врага, не имеющего ни капли жалости к проигравшей армии...».
«В этой стране мыслителей и философов эмансипация евреев произошла в 1848 г. С этого времени началась тридцатилетняя война, которую иудаизм ведет с нами открыто...».
«В 1848 г. мы, немцы, официально объявили об отречении в пользу иудаизма.
С момента их эмансипации иудаизм стал для нас, немцев, темой, которую нельзя затрагивать...».
«Мне не следует – да и для этого не хватает здесь места – подвергать критике внутреннюю политику князя Бисмарка с 1866 г. Я ограничусь констатацией факта: с этого времени Его Светлость почитается иудейством как император Константин (христианами)...».
«... Кому была действительно выгодна война между Германией и Францией? Иудаизму в лице нескольких еврейских банкиров и семитских посредников. Мы, немцы, получили абстрактный результат – воображаемый: возможность считать себя “имперскими” и довольствоваться “империей мечты”...».
«... В Германии они, евреи, – я говорю это без всякого желания шутить, – являются самыми лучшими и ценными “друзьями Империи”, так как вся эта империя была создана лишь для того, чтобы предоставить им самое выгодное положение в государстве...».