Вот что писал г. Люсьен Вольф в статье под названием «Еврейская угроза», вышедшей 12 июня 1920 г. в газете “Spectator”, самые интересные выдержки из которой цитирует «Еврейская трибуна» в № 30 от 23 июля того же года:
«Достаточно легко проследить литературный и политический источник происхождения книги Нилуса, хотя ввиду слабой памяти автора информация о нем и расплывчата. По своей сути эта брошюра принадлежит к типу фальшивок, столь распространенных в XVII и XVIII веках... Его “открытие”, будто евреи с самого начала через некоторые тайные общества стояли во главе всех политических и религиозных волнений и были причиной нарушения социального равновесия во всем мире, лежит в основе теории, которая уже давно перестала быть убедительной... В 1868 г. один изобретательный немец по имени Герман Гедше, уволенный со службы руководством прусской почты за подлог, задался целью сфабриковать документ, могущий продемонстрировать реальность фантастических выдумок этой теории. Чтобы лучше исполнить задуманное, он выдал себя за англичанина, назвавшись сэром Джоном Рэтклиффом. В этом подложном документе евреи были признаны виновными в самых разнообразных заговорах и интригах... “Протоколы” являются подражанием сочинениям Гедше, адаптированным к реалиям русской революции 1905 года. Безусловно, они глубже, чем Гедше и сам Нилус, о чем можно судить по грубости и несуразности его комментариев.
Возможно, не он является автором этой фальшивки, однако нет никаких сомнений, что мы имеем дело с фальшивкой. В основных моментах Нилус следует за Гедше, но он также многое заимствует у Гужено де Муссо и современных русских писателей, описывающих зло демократии. Основная мысль заключается в том, что евреи стремятся реализовать свои замыслы, опираясь на пролетариат, для чего они и толкают его на разрушительные революции, которые порой равнозначны самоубийству.
Таков литературный [236]источник происхождения “Протоколов”. Их политическое происхождение внушает не больше доверия. “Протоколы” были опубликованы не потому, что они были обнаружены у Гедше или других, а потому, что они были необходимы в качестве оружия для подготовки погромов (откуда это известно Люсьену Вольфу? – Автор). В первом издании книги, вышедшем в 1901 г., Нилусу еще ничего не было о них известно и его больше интересовал теоретический вопрос антихриста. В 1905 г. разразилась русская революция, вызвавшая к жизни план охранки организовать по всей России погромы и утопить новую конституцию в реках еврейской крови. Безусловно, Нилус был использован охранкой для разработки деталей этой злонамеренной пропаганды. Как бы то ни было, впервые “Протоколы” появляются именно в этот период в виде маленьких брошюр и отдельных листков, и лишь позднее они были объединены и вставлены во второе издание сочинения Нилуса в качестве вывода размышлениям о жидомасонском характере антихриста. В качестве инструмента для пропаганды погромов они были использованы только в 1905 г. Некоторое время назад выдержки из них получили распространение в армиях Деникина и Колчака. Они были напечатаны в типографии Ростовской епархии и распространялись через представителей оставшейся части “Черной сотни” известной под названием “Союз русского народа”. О вредности их деятельности можно судить по ужасающим погромам, которые сопровождали продвижение деникинских войск на всем юге России.
Но не только в этом губительном движении заключалось влияние “Протоколов”. Год их издания в России был также годом самых серьезных русско‑германских переговоров, направленных против формирования сердечного согласия – Антанты (в этот период такая Антанта еще не предполагалась; Русско‑японская война была в самом разгаре, а Англия полностью поддерживала Японию, своего союзника; англо‑русское согласие было достигнуто только в 1907 году. – Автор). Здесь “Протоколы” были одним из основных средств, которыми пользовались заговорщики.
Известно, что в 1905 г. в Бьорке был заключен секретный договор между царем и кайзером о создании союза против Англии.
Несколько месяцев спустя граф Ламсдорф предложил царю использовать “новые дружеские отношения” с Германией для заключения договора между двумя государствами о борьбе против так называемой еврейской или масонской опасности. Секретный отчет, в котором изложен план, одобренный царем в январе 1906 г., в общем, повторяет антисемитские аргументы, которые “Протоколы” были призваны подтвердить. Действительно, отчет не упоминает о “Протоколах”, однако граф Ламсдорф присоединяется к мнению авторов этого документа, что евреи являются душой революционных движений в Европе, что их “основная цель заключается в том, чтобы добиться победы антихристианского и антимонархического иудаизма”, что еврейские миллионеры поддерживают это движение “при помощи значительных средств” и что масоны поддерживают их в этом деле. В итоге “Протоколы” представляют собой лишь сгущающее краски повторение отчета графа Ламсдорфа. Трудно не сделать из этого вывод, что задача книги Нилуса – способствовать осуществлению германофильской внешней политики графа Ламсдорфа, так же как она способствовала реализации кровожадных замыслов организаторов погромов...»
Так в 1920 и 1921 гг. писал Люсьен Вольф, без доказательств, но ожесточенно отрицая как существование еврейской программы, направленной на завоевание мирового господства, так и главенствующую роль евреев в русской революции 1905 года. Тем не менее в упомянутом им отчете графа Ламсдорфа, о котором мы в свое время поговорим подробнее, говорится, что «руководящим членом особого англо‑еврейского комитета, открыто созданного капиталистами в июне 1905 года для вооружения боевых формирований русских евреев, был известный публицист‑русофоб Люсьен Вольф».
В выдержке из статьи Люсьена Вольфа от 12 июня 1920 г., процитированной выше, мы уже увидели, что он категорически утверждает следующие пункты:
I. «“Протоколы” являются подражанием сочинениям Гедше, адаптированным к реалиям русской революции 1905 года. Безусловно, они глубже, чем Гедше и сам Нилус... Возможно, не он является автором этой фальшивки, однако нет никаких сомнений, что мы имеем дело с фальшивкой».
II. «В первом издании книги, вышедшем в 1901 г., Нилусу еще ничего не было о них известно... В 1905 г. разразилась русская революция, вызвавшая к жизни план охранки организовать по всей России погромы и утопить новую конституцию в реках еврейской крови...».
III. «Как бы то ни было, впервые “Протоколы” появляются именно в этот период (т. е. в 1905 г.)».
К великой радости всего еврейского мира в феврале 1921 г. в Америке княгиня Радзивилл и г‑жа Генриетта Херблат выступили с разоблачениями «Протоколов», которые по всем пунктам подтверждали фундаментальные постулаты, изложенные г. Люсьеном Вольфом 12 июня 1920 г. 1 апреля 1921 г. в издаваемой в Париже «Еврейской трибуне» появляется статья под названием «Правда о Протоколах Сиона».
Вот основные выдержки из нее:
«В “American Hebrew” (1921. – № 15, 16) вышли два интервью с княгиней Радзивилл и г‑жой Херблат, посвященных “Протоколам Сиона”. В последнем выпуске “La Revue Mondiale” опубликована статья княгини Радзивилл, содержание которой почти полностью повторяет интервью, которое она дала “American Hebrew”. Мы перепечатываем два интервью, вышедших в “American Hebrew”.
Начиная с 1905 г., когда “Протоколы” за подписью таинственного Нилуса были впервые опубликованы, – говорится в этой американской газете, – евреи и беспристрастные неевреи всюду силились доказать, что “Протоколы” представляют собой сплошной вымысел, но не доставало прямых доказательств этого факта.
Такое доказательство предоставила “American Hebrew” княгиня Радзивилл, много писавшая по русским и европейским вопросам и принадлежащая к старой русской аристократии.
По счастливой случайности стало известно, что княгиня является одним из двух человек, которые видели рукопись “Протоколов” до их распространения в России и во всем мире. Мы просили ее дать нам интервью, на что она согласилась с большой готовностью. Она была откровенна, любезна, симпатична и предупредительна.
Княгиня говорила с убеждением и без страха, отдавая отчет в значимости своих слов.
Княгиня Радзивилл видела рукопись в Париже, где ее готовили секретные агенты царя.
Ей известно, кто был инициатором этой работы и на какой результат рассчитывали после ее издания...
Происхождение “Протоколов Сиона” восходит к 1884 г., т. е. задолго до их публикации Нилусом. Они были сфабрикованы под определенную политическую цель после убийства императора Александра II, и к ним снова вернулись в 1904 г. с той же задачей.
Наши читатели найдут далее замечательное свидетельство княгини Радзивилл, доказывающее, что “Протоколы” представляют собой лишь бессовестную ложь.
“После убийства Александра II его сын и наследник Александр III был очень огорчен тем, что убийство его отца было подготовлено и исполнено русскими, принадлежащими к высшему обществу... Руководители крайне консервативной партии прикладывали все возможные усилия, чтобы убедить Александра III в том, что убийство его отца произошло вследствие интриг евреев, планировавших уничтожение всех монархий. Именно генерал Оржевский, возглавлявший в то время департамент политической полиции, решил убедить императора в этом при помощи подлога и фальшивки... Для осуществления своего рискованного плана Оржевский направил агентов в Париж для изготовления подложных документов. Эти агенты работали тщательно и ловко. Они компилировали старые книги, цитировали еврейских философов и искали в анналах французской революции темы для подстрекательных речей. Они полностью посвятили себя этой работе, пытаясь доказать, что еврейский народ представляет собой банду убийц, стремящихся разрушить социальный строй в России, во главе которого стоит Александр III. Не имея прямого доступа к царю, генерал Оржевский пытался встретиться с ним через генерала Черевина, начальника конвоя, одной из функций которого была личная охрана государя. Черевин отказался участвовать в этой интриге, и это, скорее всего, стало причиной отставки Оржевского. Парижский отчет, т. е. фальшивая рукопись, осталась в архивах Третьего отделения.
Мне известно, что генерал Черевин также сохранил ее копию, которую он включил в свои мемуары. Он завещал оригинал рукописи императору Николаю II и дал мне копию, так как я была одним из самых близких его друзей.
После войны с Японией и первой русской революции тайные агенты и русская полиция во главе с великим князем Сергеем снова задались целью успокоить императора Николая II. Необходимо было найти доказательство, что среди русских не было недовольства режимом.
Тогда вспомнили о хранившемся в архиве Третьего отделения документе Оржевского. Документ разыскали и тщательно изучили. Его признали годным для использования. В Париж были посланы агенты, чтобы доработать и исправить рукопись, придав ей более современный вид.
Эта работа была поручена следующим лицам: во‑первых, знаменитому Рачковскому – начальнику русской тайной полиции в Париже, затем Манасевичу‑Мануйлову – любимцу премьер‑министра Штюрмера и, наконец, Матвею Головинскому – его мать была крупной помещицей в Уфимской губернии, где у меня было имение.
Речь идет о 1904‑1905 гг. В то время я жила в Париже. Головинский явился ко мне с визитом. Я приняла его как человека, с матерью которого была знакома, но не знала, что он служит в тайной полиции.
Однажды мне и нескольким друзьям он показал сочинение, над которым он работал с Рачковским и Мануйловым. Он сообщил, что эта книга должна была подтвердить существование широкого еврейского заговора, направленного против мирового порядка. По его словам, единственным способом победить этот заговор было выселение всех евреев из России.
Мы посмеялись над этим проектом. Но Головинский, видимо, очень гордился своим произведением.
Я неоднократно видела эту рукопись; видели ее и мои друзья, в том числе одна американка, в настоящее время находящаяся в этой стране.
Рукопись была составлена на французском языке, написана от руки, но различными почерками на желтоватой бумаге. Отлично помню, что на первой странице была огромное синее чернильное пятно.
Позднее я узнала, что эта рукопись была целиком включена Сергеем Нилусом в знаменитую книгу, напечатанную в типографии Красного креста в Царском Селе.
Как это ни покажется странным, но после всего того шума, какой наделала эта фальшивка в Англии и Америке, приходится признать, что в России она прошла почти незамеченной и что о ней скоро забыли... Что же касается утверждений, будто "Протоколы", независимо от их достоверности, находятся в какой‑то связи с революцией, то это бессмыслица. Все, знакомые с ситуацией в России, могли предсказать наступление революции. Я сама предупреждала о ней в моей книге "За завесой русского двора", появившейся под моим псевдонимом князя Павла Василия. Революция – не дело рук евреев. Она вызвана рядом исторических причин и была неизбежна, подобно всем революциям. Не будь мировой войны, русская полиция справилась бы с нею, вероятно, на некоторое время, как ей удалось сделать в 1905 г. Для меня непонятно, каким образом произошло распространение "Протоколов" в Англии и Америке. Не подлежит сомнению, однако, что те, кто пустил эти подложные документы в обращение здесь и в Англии, принадлежат к той же категории людей, если это не те же лица, которые в России были шпионами и охранниками, готовыми на всякое преступление для достижения своей цели...”.
Г‑жа Генриетта Херблат, американка, о которой упоминает княгиня Радзивилл, и которая в настоящее время находится в Нью‑Йорке, в 1916 г. (sic!) сделала следующие заявления газете “American Hebrew” (1921 – 4 марта – № 6): “... Да, – заявила она после того, как ей сообщили о фактах, отмеченных княгиней Радзивилл, – я знала, что "Протоколы" и рукопись Оржевского представляют один и тот же документ, я могу подтвердить слова княгини Радзивилл. "Протоколы" созданы тремя агентами русской тайной полиции Рачковским, Манасиевичем‑Мануйловым и Головинским с целью сделать из евреев козлов отпущения за революцию 1905 года”.
Когда ее попросили рассказать о подробностях, связанных со сфабрикованным документом, г‑жа Херблат улыбнулась, вспомнив агента тайной полиции, расхаживавшего по аристократическим домам, строя из себя героя хитроумного заговора, нацеленного на обман императора и выселение евреев.
“Он очень гордился своим произведением, – говорила г‑жа Херблат. – Он являлся с визитом к княгине Радзивилл, жившей на Елисейских полях, напрямую из Национальной библиотеки, где и создавался документ. С собой он приносил исписанные страницы. Я помню день, когда он появился с законченным сочинением. Оно было написано на французском языке, но разными почерками, на желтоватой бумаге, обрамленной белой полосой. На первой странице было большое синее чернильное пятно”.
“Я антисемитка, – добавила г‑жа Херблат. – Когда я услышала о "Протоколах Сионских мудрецов", я немедленно достала книгу. У меня даже в мыслях не было, что это как‑то связано с моими парижскими друзьями. Но лишь только я открыла ее, я сказала себе: "А, узнаю моего друга Головинского"”.
Г‑жа Херблат делает вывод: “Нет никаких сомнений в том, что документ Головинского и "Протоколы" идентичны”».
Так, в начале 1921 г. благодаря стечению особенно благоприятных обстоятельств княгиня Радзивилл и г‑жа Херблат смогли подтвердить все постулаты г. Люсьена Вольфа и сообщить в связи с этим подробности, из которых точно и бесспорно следует, что:
1. «Протоколы», без всяких сомнений, являются фальшивкой.
2. Документ был сфабрикован на глазах у княгини Радзивилл и г‑жи Херблат тремя агентами русской тайной полиции гг. Рачковским, Манасевичем‑Мануйловым и Головинским; последний не только не скрывал, что это фальшивка, но и неоднократно хвастался этим и демонстрировал рукопись, написанную разными людьми на желтоватой бумаге с большим синим чернильным пятном на первой странице.
3. Фальшивка была создана в 1904‑1905 гг. в Париже, где в то время находились княгиня Радзивилл, г‑жа Херблат, Рачковский, Манасевич‑Мануйлов и Головинский.
Спустя некоторое время после опубликования этой сенсационной новости «Еврейская трибуна» также сообщила в № 69 от 22 апреля 1921 г., что княгиня Радзивилл выступила с докладом на тему «Протоколы сионских мудрецов» в Бруклине, отметив, что она не еврейка, «но то, что я скажу, продиктовано священным долгом говорить то, что я думаю и чувствую».
Публичное появление княгини Радзивилл и ее разоблачения «Протоколов» вызвали ликование среди евреев. В том же № 69 «Еврейской трибуны» от 22 апреля 1921 г. автор статьи под названием «Английские антисемиты» среди прочего говорил: «Свидетельство княгини Радзивилл об источнике происхождения фальшивки, сфабрикованной тремя агентами министерства внутренних дел царской полиции, наносит последний, смертельный на этот раз удар по полицейскому замыслу Нилуса и его друзей».
Однако в следующем номере «Еврейской трибуны» (№ 70 от 20 апреля 1921 г.) появляется статья под названием «Странная точка зрения», где автор высказывает сильнейшее раздражение против Владимира Бурцева, который, признавая в своей газете «Общее дело» от 14 апреля 1921 г. бесспорную фальшивость «Протоколов», тем не менее, подчеркнул некоторые неточности в разоблачениях княгини Радзивилл.
Безусловно, такое поведение было совершенно неприемлемо со стороны такого известного представителя «христианского фронта» мирового иудаизма, как г. Владимир Бурцев, и возмущение автора этой заглавной статьи «Еврейской трибуны» представляется совершенно естественным: «Вопрос слишком серьезен, и с этим играть нельзя», – писал он с негодованием.
На самом деле, вопрос был слишком серьезен. Именно поэтому с начала 1920‑х годов согласно лондонским сообщениям в газете “B’nai B’rith News” доктора Эпштейна, процитированным выше, Лига по борьбе с клеветой приняла все необходимые меры, чтобы помешать распространению «Протоколов» в Англии и не допустить их появления в Америке. Сейчас, когда княгиня Радзивилл нанесла последний, «смертельный на этот раз» удар «Протоколам», наш человек, г. Владимир Бурцев, ни с кем не посоветовавшись, внес какие‑то непонятные уточнения в показания княгини Радзивилл. Он «не отрицает», что «Протоколы» – фальшивка, он также не опровергает показания княгини Радзивилл и г‑жи Херблат по существу. «Автор лишь тщательно отмечает неточности в интервью относительно последующей судьбы трех авторов фальшивки». Вот в чем заключается вина г. В. Бурцева, опубликовавшего в своей газете статью о «Протоколах», не согласовав ее предварительно с тем же еврейским центром, который руководил княгиней Радзивилл и г‑жой Херблат в их «разоблачениях».
Вот что писал г. В. Бурцев в статье «Протоколы Сиона» в N° 273 «Общего дела» от 14 апреля 1921 г.: «Время от времени в прессе муссируется вопрос о “Протоколах сионских мудрецов”. Его издатели никогда не считали нужным сказать, когда, где и кем эти “Протоколы” были составлены.
Некие X.X. говорят о других X.X....
Нет никаких сомнений в том, что “Протоколы” – фальшивка. Их цель ясна: повесить на евреев как можно больше преступлений и оправдать таким образом еврейские погромы... Не так давно мы прочитали в “Еврейской трибуне” статью под названием “Правда о Протоколах Сиона”. В ней было два чрезвычайно путаных интервью с г‑жой Радзивилл и г‑жой Херблат. Обе в качестве авторов “Протоколов Сиона”, помимо некоего мифического персонажа – председателя московского суда по имени Нилус, называют бывшего главу жандармов Оржевского, Рачковского, Головинского и Мануйлова.
Если верить г‑жам Радзивилл и Херблат, в 19041905 гг. обе встречались с Рачковским и Головинским в Париже и видели у них рукопись “Протоколов Сиона”, которые они в то время писали... Здесь полная путаница... Рачковский в 1904‑1905 гг. не был в Париже, так как незадолго до Русско‑японской войны был уволен со службы и отозван из Парижа. Эти годы он находился под наблюдением полиции в России и, таким образом, не мог встречаться в Париже ни с Головинским, ни с Мануйловым. Трудно сказать, что в рассказах г‑жи Радзивилл и г‑жи Херблат выдумка, а что правда...
Конечно, сами по себе “Протоколы Сиона” не представляют интереса, но ввиду того, что они продолжают привлекать легковерных как среди русских, так и во всей остальной Европе и Америке, желательно прояснить этот вопрос для всех еще раз.
С давних пор высказывается предположение, что эти “Протоколы” созданы русскими реакционерами, связанными с департаментом полиции.
Трудно сказать, справедливы ли такие предположения, но, во всяком случае, трудно сомневаться в том, что департамент полиции со своим особым отделом по делам евреев не интересовался “Протоколами”, их авторами и не имел сведений о них. Поэтому весьма много интересных вещей по этому поводу могли бы нам рассказать архивы департамента полиции и его представителей.
С весны 1917 г. архивы департамента полиции находятся в распоряжении исследователей, у которых не мог не возникнуть интерес к изучению этой фальсификации. У лиц, заинтересованных в изучении таких архивов, была возможность еще до прихода большевиков изучить материалы, относящиеся к “Протоколам Сиона”. Насколько нам известно, некоторые из них специально изучали этот вопрос. Мы вправе ожидать от них точных сведений об обстоятельствах, которые привели к созданию этих знаменитых “Протоколов Сиона”».
Так «самостоятельно» писал 14 апреля 1921 г. г. В. Бурцев.
Его статья сама содержит большие неточности и недомолвки.
Действительно, Рачковский не был в Париже в 1904‑1905 гг. ввиду того, что покинул Францию незадолго до Русско‑японской войны, а не потому, что был уволен со службы, и г. Бурцеву должно быть известно, что во время революции 1905 г. г. Рачковский служил в министерстве внутренних дел, что подтверждает и статья «Дело Гапона», написанная товарищем г. В. Бурцева по партии эсеров – евреем Пинхасом Рутенбергом, убийцей священника Гапона, и опубликованная в журнале «Былое» за 1917 г., издаваемом тем же г. Бурцевым[237].
Затем г. Бурцев не уточняет, кто были эти «исследователи», которые изучали все архивы департамента полиции с весны 1917 г. и «у которых не мог не возникнуть интерес к изучению этой фальсификации». Очевидно, что теми, у кого не мог не возникнуть интерес к этому, могли быть только евреи, ставшие полными хозяевами в России сразу после февральской революции 1917 года.
Говоря, «насколько нам известно, некоторые из них специально изучали этот вопрос», г. Бурцев не уточняет, что во главе указанных лиц стоял его товарищ по партии эсеров Керенский, который, будучи назначен министром юстиции, рьяно взялся за уничтожение книги Нилуса с «Протоколами».
Наконец, г. Бурцев обходит молчанием тот факт, что после февральской революции он сам изучал архивы департамента полиции, но, очевидно, не нашел ничего по данному вопросу, иначе не упустил бы случая объявить об этом в своем журнале «Былое», как он сделал с отчетом советника Алексеева о масонах, о котором мы говорили в начале этой книги.
Угрожающий окрик, прогремевший в адрес г. Бурцева с высоты «Еврейской трибуны», был немедленно повторен в «Последних известиях» – русском отголоске «Еврейской трибуны», руководимых все тем же «управляющим Гамбургом», общим для обеих газет, но с русским именем редактора Милюкова на первой странице «Последних известий».
Вскоре г. Бурцев поспешил оправдаться и повторил в своей газете «Общее дело», что, «без сомнения, “Протоколы” являются фальшивкой», но добавил, что «интервью княгини Радзивилл содержит противоречия».
В следующем номере «Еврейской трибуны» (1921. – № 71. – 6 мая) появилось второе угрожающее предупреждение в адрес г. Бурцева в статье под названием «Фальшивые Протоколы Сиона».
Среди прочего в ней говорится: «... Некоторые противоречия (видит Бурцев в показаниях княгини Радзивилл?). В своей первой статье газета Бурцева указывает на неточности в рассказе княгини Радзивилл только в отношении последующей судьбы Рачковского и Манасиевича‑Мануйлова. Таким образом, речь не идет о противоречиях. Их нет в интервью. Зачем теперь нужно снова чернить этот рассказ? Неточности в биографиях преступников не отменяют показаний о самом преступлении. Но противоречия в самих свидетельствах, безусловно, лишают их смысла.
В чем, зададимся мы вопросом, газета г. Бурцева видит противоречия? Мы приглашаем г. Бурцева поспешить с обнародованием “новых сведений”, которые он обещал предоставить, чтобы раскрыть поддельность “Протоколов”. Г‑н Бурцев не торопится с разоблачениями, собирая тем временем все подозрительные факты, опирающиеся на безосновательные обвинения в адрес княгини Радзивилл. Газету Бурцева в основном читают в правых кругах русской эмиграции, значительная часть которой подвержена антисемитизму. Отдает ли газета (Бурцева) отчет, в каких кругах она с легкостью бросает свои обвинения?»
Получив второе предупреждение, г. Бурцев замолчал. Так и не появилось сведений, найденных в департаменте полиции этими исследователями, «у которых не мог не возникнуть интерес к изучению этой фальсификации».
И вот, совершенно с другой стороны небосклон омрачила туча в виде более чем неприятного факта, который мог свести к нулю не только «последний, смертельный на этот раз удар», нанесенный «Протоколам» разоблачениями княгини Радзивилл, но также и утверждения г. Люсьена Вольфа по этому поводу. Последние, как мы уже видели, удивительным образом совпали с заявлениями княгини Радзивилл и г‑жи Херблат.
Мы уже видели, что книга Нилуса, хранящаяся в Британском музее, была издана в 1905 г.
В статье “Times” от 8 мая 1920 г., процитированной ранее, сказано, что эта книга «без всяких сомнений, была напечатана в 1905 г.».
К дополнение к этим сведениям в том же 1920 г. г. Люсьен Вольф однозначно заявил, что «“Протоколы” были подогнаны под обстоятельства русской революции 1905 г.... в первом издании своей книги, вышедшей в 1901 г., Нилус еще не был знаком с “Протоколами”».
После этого утверждения, сделанного Люсьеном Вольфом в Лондоне, в начале 1921 г. в Америке княгиня Радзивилл и г‑жа Херблат категорически заявили, что «Протоколы» были сфабрикованы должностными лицами русской тайной полиции Рачковским, Манасиевичем‑Мануйловым и Головинским в 1904‑1905 гг. «Я говорю о 1904‑1905 гг., – сказала княгиня Радзивилл, – с убеждением и без страха, отдавая отчет в значимости своих слов...». «... Да, – заявила г‑жа Херблат, – я готова подтвердить заявления княгини Радзивилл: “Протоколы” созданы тремя агентами русской тайной полиции Рачковским, Манасиевичем‑Мануйловым и Головинским с целью сделать из евреев “козлов отпущения” за революцию 1905 года».
Обе женщины одинаково описывают рукопись «Протоколов», которую составляли в то время в Париже и которую они неоднократно видели: «... Рукопись была составлена на французском языке, написана от руки, но различными почерками на желтоватой бумаге. На первой странице было огромное синее чернильное пятно».
Таким образом, г. Люсьен Вольф, княгиня Радзивилл и г‑жа Херблат согласно говорят, что «Протоколы» были составлены в 1904‑1905 гг, а две последние утверждают, что в то время они находились в Париже и видели, как работали над рукописью. Однако если внимательно читать книгу Нилуса: не только главу, где речь идет о «Протоколах», но и другие части книги, то в издании 1905 г., экземпляр которого хранится в Британском музее, а также в позднейших изданиях можно прочитать однозначное утверждение самого Нилуса, что «Протоколы» были переданы ему в 1901 г.[238]
Так, в берлинском издании 1920 г., которое является точным переизданием редакции 1911 г., включенной в том III сборника «Луч света», на с. 212 читаем следующее: «В 1901 г. мне удалось получить в свое распоряжение от одного близкого мне человека, ныне уже скончавшегося, рукопись... под общим заглавием “Протоколы собраний сионских мудрецов”...» и т. д.
С учетом этого факта, указанного Нилусом, и статьи Бурцева, в которой он утверждает, что «Рачковский не был в Париже в 1904‑1905 гг.», все, что рассказывают о «Протоколах» г. Люсьен Вольф, княгиня Радзивилл и г‑жа Херблат, производит в высшей степени неубедительное впечатление.
Но после второго предупреждения «Еврейской трибуны» Бурцев замолчал.
Напротив, приблизительно в это же время вышли первые два тома большого, прекрасно документированного труда монсеньора Жуена «Жидомасонская угроза» (“Le Peril Judeo‑Maconnique”). В первом томе сказано, что, получив рукопись «Протоколов» в 1901 г., Нилус перевел ее на русский язык в декабре того же года, а в 1902 г. она вышла отдельным изданием в Петербурге[239]. Во втором томе того же сочинения монсеньор Жуен отмечал: «Княгина Екатерина Радзивилл пишет, что в 1905 г. она проживала в Париже на Елисейских полях; однако светские справочники за 1905 г. не содержат следов княгини Радзивилл, проживающей на Елисейских полях. Это делает весьма подозрительной историю, которую она рассказывает...»[240].
Сведения о княгине Радзивилл, появившиеся в то же время, имели скандальный характер.
Так, в журнале “La Vieille France” читаем, что во время доклада княгини Радзивилл о фальсификации «Протоколов» в гостинице Астор в Нью‑Йорке один из присутствовавших там американцев задал прямой вопрос о прошлом княгини. «Один еврей, помогавший ей, заявил, что только мерзавец может интересоваться прошлым дамы»[241].