44 О НАТУРАЛЬНОЙ ОСПЕ И НЕ ТОЛЬКО________
барона, 10 000 фунтами стерлингов на месте и еще 500 фунтами ежегодной
ренты (вернувшись в Англию, разбогатевший Димсдэйл стал банкиром в
Корнхилле). Своим указом Екатерина объявила инокуляции обязательны-
ми. Насилие, сопровождавшее инокуляции, и эпидемии, за ними следовав-
шие, становились причиной крестьянских «оспенных» бунтов, беспощадно
властями подавлявшихся. Несмотря на активную пропаганду инокуляций
(в 1754 г. Королевская коллегия врачей Британии даже объявила их «вели-
кой пользой для человеческой расы»), большого влияния на оспенные эпи-
демии инокуляции не оказали. Число инокулированных оставалось сравни-
тельно небольшим, а регулярно вспыхивавшие вслед за инокуляциями эпи-
демии (не говоря о все же отмечавшихся, несмотря на все предосторожно-
сти, случаях заболевания и смерти инокулированных) ставили под большой
вопрос целесообразность этого мероприятия. После смерти нескольких
высокопоставленных особ, в 1762 г. инокуляции были запрещены в Пари-
же. К концу XVIII в. инокуляции повсеместно стали проводиться редко.
В это время на сцене появилось новое действующее лицо - английский
хирург и аптекарь Эдвард Дженнер (1749 - 1823) из местечка Беркли в
графстве Глостершир. Ранее с помощью личных связей и весьма сомнитель-
ной по качеству научной работы, посвященной жизни кукушек, в которую
он к тому же вставил собственные выдумки (и поэтому был вынужден ее
срочно отзывать и переделывать), он приобрел титул FRS (член Королевс-
кого общества). Несколькими годами позднее, воспользовавшись двумя
рекомендательными письмами и заплатив 15 гиней, он купил титул MD
(доктор медицины) в шотландском университете Сент-Эндрюс. Сам Джен-
нер никогда не изучал медицину в рамках академических учреждений, а
право на работу хирургом он получил после обучения сначала у местного
деревенского хирурга по фамилии Людлоу, а потом у видного лондонского
хирурга и естествоиспытателя Джона Хантера (1728 - 1793). В конце
1780-х годов до Дженнера дошли бродившие по соседнему Дорсетширу
слухи о том, что болезнь, именуемая коровьей оспой, способна защитить от
оспы натуральной. В1777 г. дорсетширский фермер Бенджамин Джасти (? -
1816) внес швейной иглой содержимое пузыря коровьей оспы двум своим
детям и жене, для которой позднее пришлось вызывать врача, чтобы ликви-
дировать последствия этой «профилактики».
Дженнер попытался выяснить у коллег, соответствуют ли действитель-
ности слухи о такой защите от оспы. По имеющимся сегодня в распоряже-
нии историков сведениям, он получил однозначный ответ как от врачей,
так и от ветеринаров, знакомых с этой болезнью, что «защита» - обычная
сельская выдумка, за которой не стоит ничего серьезного. Коровьей оспой
___________ О НАТУРАЛЬНОЙ ОСПЕ И НЕ ТОЛЬКО 45
называлась тогда болезнь сосков коровьего вымени, возникавшая в период
лактации, обычно весной или летом, как правило, при грубом доении коров.
Ее не бывало ни у быков, ни у телят, ни у телок. При ней возникали крупные
пузыри (пустулы), позднее наполнявшиеся гноем, причинявшие животным
немало беспокойства и приводившие к снижению удоя. При контакте с
пустулами коровьей оспы болезнь могла перейти на руку дояра или доярки,
приводя сначала к образованию аналогичных пустул, а потом упорных
изъязвлений, требовавших лечения. Эту болезнь, как сообщили Дженнеру
его коллеги, с человеческой натуральной оспой не роднило ничего, кроме
названия (которое, вероятно, и стало причиной появления слуха) да очень
отдаленного сходства высыпаний на везикулярной стадии.
Однако, получив такие ответы, Дженнер ничуть не успокоился. Не
имея в своем распоряжении коровьей оспы (далее мы еще будем гово-
рить о крайней редкости этой болезни), в 1789 г. он внес под кожу своего
полуторагодовалого сына гной из пузырька на шкуре свиньи (Дженнер
считал, что это свиная оспа), а потом инокулировал его последовательно
пять раз, убедившись (с его собственных слов), что инокуляция «не берет-
ся». Возможно, вся эта история закончилась бы благополучно, не повтори
Дженнер инокуляцию через два года. Развилось сильное рожистое воспа-
ление руки, потребовавшее самого энергичного лечения. Хотя ребенок
от рожистого воспаления излечился, после этого случая он превратился в
хилое, болезненное существо, страдавшее умственной отсталостью. В
возрасте 21 года он умер от туберкулеза.
Для Дженнера, опубликовавшего немного позднее, в 1801 г., свою очеред-
ную выдумку, что он занимается проблемой коровьей оспы без малого 25
лет8, не составило бы никакого труда набрать богатую коллекцию сообще-
8 Ни одному из даже самых благоговейных и восторженных биографов Дженнера (вроде
Барона) не удалось обнаружить ни единого свидетельства, что тот что-либо слышал о
коровьей оспе до 1787 - 1788 гг., когда начал опрашивать знакомых врачей и хирургов
об этой болезни. В более поздних трудах иных «историков медицины», в том числе и
российских, дженнеровская выдумка обросла уже совершенно невероятными и фанта-
стическими подробностями: «Английский сельский врач Эдуард Дженнер... пользуясь
советами видного патолога и хирурга Джона Гантера... длительно проводил многочис-
ленные опыты над разными видами животных (четвероногие, птицы): наблюдал за
течением оспы у них, передачей заражения, случаями невосприимчивости» {Заблудов-
ский П. Е. и др. История медицины. М., 1981, с. 149). Конечно, публикация этой откро-
венной чуши, да еще в официальном учебнике по истории медицины, не могла стать
возможной, если бы не почти двухсотлетнее промывание мозгов и замалчивание
реальных фактов истории прививок. Думаю, читателям будет небезынтересно узнать,
что видный и уважаемый французский доктор Жан Вердье (см. след. стр.)
46 О НАТУРАЛЬНОЙ ОСПЕ И НЕ ТОЛЬКО________
ний о том, что некогда болевшие коровьей оспой позднее заболевали оспой
натуральной или что попытка их инокулировать приводила к абсолютно тем
же результатам, что и у тех, кто коровьей оспой никогда не болел. Однако он
отыскал двенадцать случаев, когда перенесшие (по их собственным словам)
много лет назад коровью оспу позднее оказывались нечувствительными к
инокуляции или не заражались натуральной оспой во время очередной ее
вспышки. Кроме того, 14 мая 1796 г. он провел эксперимент над другим
ребенком, на этот раз чужим. Несколькими надрезами ланцетом он в при-
сутствии свидетелей внес под кожу восьмилетнему Джеймсу Фишку, сыну
своего садовника, содержимое пустулы с руки доярки Сары Нельме, заразив-
шейся коровьей оспой. Эта первая ставшая широко известной прививка оста-
лась, со слов Дженнера, без серьезных последствий9, а шестью неделями
позднее он ребенка инокулировал. Несмотря на то что на самом деле Джен-
нер получил у него абсолютно всё, что получается при стандартной иноку-
ляции по Саттону (несколько пустул, за которыми последовала короткая
лихорадка), он почему-то решил, что инокуляция не удалась и это подтверж-
дает его предположение, что коровья оспа защищает от оспы натуральной.
Научный багаж в 12 наблюдений и один эксперимент над Фиппсом10 были
представлены в статье, отправленной Дженнером в Королевское общество,
опубликовал в 1801 г. шестнадцатистраничную брошюру под названием «Критический
и аналитический взгляд на вакцину и вакцинацию», в которой он охарактеризовал защи-
ту коровьей оспой как глупую выдумку, которая могла родиться скорее в пустых
головах болтунов и бездельников, чем тех, кто имеет реальный опыт наблюдения за
этой болезнью, т.к. решительно ничего общего между двумя оспами, кроме сходства в
названии, нет. Помимо прочих весьма разумных мыслей, высказанных в своей работе,
Вердье определил крайней глупостью и безрассудством то, что никто не изучал и даже
не пытался изучать побочные эффекты вакцинации, пытаясь проследить дальнейшее
состояние здоровья привитых, и пророчески заметил, что эта процедура, если станет
массовой, может дать начало новым болезням.
9 Примечательно, что Дженнер в своих публикациях ни разу не упомянул о деталях
этого исторического события, но на основании другой, более подробно им описан-
ной инокуляции одного конюха можно предположить, что Дженнер инокулировал
все объекты своих экспериментов по наимягчайшему методу Саттона. Поэтому все
нынешние разговоры апологетов прививания «о смертельной дозе» и «страшном
риске великого медика» могут вызвать разве что улыбку.
10 Впоследствии Дженнер, смакуя эффект своего «открытия», еще много раз инокули-
ровал этого слабого, болезненного мальчика (так и называя его снисходительно в
своих письмах - «мой бедный Фиппс»), убеждаясь, что никакой реакции не наблюда-
ется. Разбогатев, Дженнер подарил Фиппсу коттедж. Правда, как следует насла-
диться честно заработанным Фиппсу не удалось - в возрасте 20 лет он скончался,
как и сын Дженнера, от туберкулеза.
___________ о натуральной оспе и не только 47
ранее поместившее в своих трудах дженнеровскую статью о кукушках. На
этот раз, однако, в публикации ему было отказано, так как принять столь
убогий материал без риска стать предметом осмеяния было очевидно невоз-
можно, хотя Дженнер и имел многолетние личные связи с президентом и
секретарем общества11.
Дженнер был вынужден примириться с временной неудачей. В 1798 г.
он продолжил свои опыты. Теперь он начал экспериментировать с гноем,
выделявшимся из воспаленной лошадиной бабки при болезни, называе-
мой лошадиным мокрецом. Дженнер считал, что именно этот материал,
переносимый руками конюхов на коровье вымя, и является источником
настоящей коровьей оспы. Первый же объект его экспериментов - пяти-
летний мальчик по имени Джон Бейкер, которому Дженнер 16 марта
1798 г. внес жидкость из язвы на руке конюха, заразившегося лошадиным
мокрецом, скончался от сепсиса, вызванного инфицированным материа-
лом12. Кроме него, Дженнер заразил лошадиным мокрецом еще несколь-
ких детей, некоторым из них потребовалось серьезное лечение из-за
упорных гноящихся язв. Нимало не заботясь их судьбой и даже не пытаясь
их инокулировать и проверить, имеется ли какая-либо «зашита», 24 апреля
1798 г. Дженнер отправился в Лондон публиковать сенсационные резуль-
таты. Там он в конце июня того же года за свой счет выпустил брошюру
«Исследование причин и действия Variolae Vaccinae, болезни, обнаружен-
ной в некоторых западных графствах Англии, в частности Глостершире, и
известной как коровья оспа», содержавшую самые невероятные выдум-
ки. Так, например, он утверждал, что коровья оспа, перенесение которой
не дает никакой гарантии от повторного заболевания ею самой, в то же
время защищает на всю жизнь от натуральной оспы.
Ничего подобного история медицины никогда не знала и, разумеется,
знать не будет, так как это противоречит всякой логике. Десяток «невзяв-
шихся» инокуляций, сделанных им пожилым конюхам, по их собственным
11 См.: Baxby D. Edward Jenner's Unpublished Cowpox Inquiry and the Royal Society:
Everard Home's Report to Sir Joseph Banks // Medical History. 1999; 43:108 - 110.
12 Об этом Дженнер в своей статье 1798 г. скромно упомянул следующим образом:
«На 8-й день мальчик был уже свободен от своего недомогания... но оказался непод-
ходящим для инокуляции, так как вскоре после эксперимента он заболел лихорадкой
в работном доме» (выделено мной. - А. К.). Подумать только, какое совпадение!
Идея объяснения осложнений была творчески развита его последователями: что бы
худого ни случилось вслед за прививкой, с ней не связано. В следующей статье,
также напечатанной им отдельной брошюрой в 1799 г., Дженнер все же сообщил,
что мальчик скончался - вероятно, от рожистого воспаления.
48 О НАТУРАЛЬНОЙ ОСПЕ И НЕ ТОЛЬКО________
словам перенесшим в детстве коровью оспу, плюс история с «бедным Фип-
псом» были представлены им как лучшее доказательство защитной силы
последней. Последовавшие за этим события, не менее фантастические, не-
жели утверждения Дженнера, навсегда останутся лучшим свидетельством
того, что коты - последние, кому должно поручать охрану сметаны. Многие
врачи и хирурги увидели в предложенном Дженнером прививочном бизне-
се источник фантастического личного обогащения. В свете растущей крити-
ки со стороны тех немногих врачей и ветеринаров, которые либо были зна-
комы с обсуждаемым предметом несравнимо лучше Дженнера, либо реши-
ли сами проверить справедливость дженнеровских заявлений и обнаружи-
ли, что за ними не стоит ничего серьезного, 36 ведущих врачей и хирургов
Лондона 19 июля 1800 г. опубликовали в «Морнинг геральд» свое заявление,
в котором торжественно провозглашали, что раз перенесший коровью оспу
становится отлично защищенным (perfectly secured) от натуральной оспы и
что коровья оспа - намного более мягкая болезнь, чем инокулированная на-
туральная оспа. В январе 1801 г. под этим заявлением добавилось еще 30
подписей. Аналогичные заявления были сделаны медиками Йорка, Лидса,
Честера, Дарема, Ипсвича, Оксфорда и других крупных городов.
На теоретическом же уровне Дженнером, который сам видел, что ни
коровья оспа, ни лошадиный мокрец, ни иной полученный от животных
гной не в состоянии защитить от натуральной оспы, было предложено
следующее поистине великолепное по своей простоте объяснение. Во
второй своей статье, «Дальнейшие наблюдения за Variole Vaccinae или
коровьей оспой» (1799), Дженнер объявил, что существует два типа коро-
вьей оспы - истинная и ложная. Истинная - эта та, после прививки которой
у пациента нет отвратительных гноящихся язв и он не заболевает нату-
ральной оспой. В противном случае прививка делалась ложной коровьей
оспой. Разумеется, ни единого намека - как же следует различать эти
оспы-близнецы, Дженнер не дал - ни в тот момент, ни когда-либо позднее.
Примером похожей аргументации может служить проверка ядовитости
грибов: съел и не отравился - значит, были неядовитые, съел и отравился
- ядовитые... Очередное дженнеровское открытие было принято с не
меньшим энтузиазмом. Теперь любой случай (а таких было без счета)
заболевания натуральной оспой уже получивших «спасительную привив-
ку» можно было преспокойно списать на ложность коровьей оспы.
Хотя кроме в высшей степени сомнительных результатов, полученных
при инокуляциях ранее привитых коровьей оспой, никакого серьезного до-
казательства пресловутой защитной силы не имелось (и вообще реальным
испытанием могло быть лишь состояние здоровья «спасенного» коровьей
_____ о натуральной оспе и не только 49
оспой после несомненного контакта с инфекцией, а не инокуляционные те-
сты13), на Дженнера посыпались почести. Он был избран почетным членом
нескольких научных академий (о чем предусмотрительно позаботился сам,
рассылая свои статьи и свидетельства наличия у него MD, FRS по европей-
ским университетам, чтобы те знали, с какой видной личностью они имеют
дело), и отовсюду неслись похвалы и выражения восхищения таким замеча-
тельным открытием. Не осталась в стороне от новомодного увлечения и
Россия. Первым из русских врачей прививку коровьей оспы сделал в 1801 г.
известный русский хирург, анатом и физиолог д-р Е. О. Мухин (1766 -
1850)14. Как читатели уже могут догадаться, объектом для эксперимента
был избран воспитанник приюта, а именно московского Воспитательного
дома, которого звали Антон Петров. После прививки он, по именному рас-
поряжению императора Александра I, получил фамилию Вакпинов. Продол-
жил дело прививания коровьей оспы в России другой видный медик, хирург
Ф. А Гильтебрандт (1773 -1845), уже в 1802 г. успевший выпустить свой
хвалебный панегирик на злобу дня - «О прививании коровьей оспы». Приво-
дя это лишь как факт, замечу, что абсурдна даже мысль о том, чтобы в 1802
г., практикуя прививки в России лишь в течение года, можно было уже на-
столько убедиться в их спасительной силе, чтобы посвятить брошюру их
защите. Убедиться можно было разве что в обратном!
Прививки инфицированной жидкости из гноящихся язв на коровьем вы-
мени как чума распространялись по миру. Мыдосихпорнезнаем.итеперь
уже вряд ли когда-либо узнаем, чем же именно прививали Дженнер и его
последователи своих пациентов в конце XVIII - начале XIX в. Коровья оспа
была редкой болезнью, глицерин как материал, предотвращающий разло-
жение прививочной лимфы, появился лишь во второй половине XIX в., а
определение наличия или отсутствия вируса в вакцинах вообще стало воз-
можным лишь к концу первой трети XX в., когда оспа перестала быть серь-
езной проблемой развитых стран. Практически в течение всего XIX века
13 Здесь еще следует отметить, что многие инокуляторы - в том числе и Томас
Димсдэйл - отмечали, что после первой инокуляции сделанная позднее повторная
очень часто приводит к появлению на коже тех же самых элементов, и это вовсе не
является абсолютным свидетельством «неуспеха».
14 Я подчеркиваю здесь «русский», потому что в некоторых работах по истории меди-
цины встречается ошибочное утверждение, что Мухин сделал прививку первым в
Российской империи. На самом деле первым, вероятно, прививку сделал известный
рижский врач Отто Гун (1764 - 1832) 27 ноября 1800 г. См.: Канеп В. К характерис-
тике русско-латышских научно-медицинских связей // Из истории медицины - К.
Рига, 1973, с. 46 - 47.
50 О НАТУРАЛЬНОЙ ОСПЕ И НЕ ТОЛЬКО________
прививаемое вещество переносилось «от руки к руке», как делал сам
Дженнер с коровьей оспой и лошадиным мокрецом. А поскольку первые
поставленные на широкую ногу опыты с прививками проводились под ру-
ководством д-ра Вильяма Вудвиля (1752 -1805) в возглавляемом им Лон-
донском инокуляционном госпитале, переполненном больными натураль-
ной оспой, то весьма небезосновательны предположения о том, что расхо-
дившийся из этого госпиталя материал был инфицирован вирусом самой
настоящей натуральной оспы15. Прекрасный пример в подтверждение это-
го - вспышка оспы в 1800 г. в американском городке Марблхеде неподале-
ку от Бостона, куда доктор Бенджамин Уотерхауз (1754 - 1846), первый
профессор медицины в США, которого называют «американским Дженне-
ром», привез «чудесную лимфу» из упомянутого выше госпиталя.
По ходу дела отмечу, что никогда больше в зараженном им оспой Мар-
блхеде добрый доктор Уотерхауз не появлялся, не без оснований опасаясь
за собственную безопасность, в чем он и сам признавался в письмах собра-
тьям по вакцинаторской гильдии. Фактически прививки лимфой из этого
госпиталя были не чем иным, как обыкновенными инокуляциями. «Амери-
канского Дженнера» вся эта история, впрочем, ничуть не смутила - не
отказываться же из-за какой-то эпидемии от такого бизнеса! В августе
1802 г. он взял девятнадцать сирот из бостонского приюта (разумеется,
откуда же еще брать легко доступный человеческий материал?) и привил
их тем, что сам именовал коровьей оспой. После этого двенадцать из них
он инокулировал, причем не по Саттону, а по старому методу, активным
гноем из пустулы настоящего больного. Ни у кого инокуляция не «взя-
лась». Для сравнения он взял двух других приютских питомцев, которые
раньше не болели натуральной оспой и не были им привиты, и инокулиро-
вал их тем же гноем. К восторгу д-ра Уотерхауза, оба ребенка заболели
самой настоящей натуральной оспой, причем в тяжелой форме. Из их ос-
пенных пустул он взял гной и инокулировал им всё тех же девятнадцать
детей. Для чистоты эксперимента он и поселил всех вместе на двадцать
дней - и больных, и здоровых «защищенных». Поскольку никто из девят-
надцати оспой не заболел, Уотерхауз заявил, что он единственный во всей
Америке располагает «настоящей, истинно спасительной» лимфой коро-
15 Об этом писал и Крейтон в своем сочинении «Дженнер и прививки: странная глава
в истории медицины», 1889 г. (о Крейтоне еще будет сказано далее) и не так давно
подтвердил на основании своих собственных исследований англичанин Питер Ра-
зель. См.: Razzel P. Edward Jenner's Cowpox Vaccine: The History of a Medical Myth.
Caliban Books, 2nd ed., 1980.
___________ о натуральной оспе и не только
вьей оспы, яростно нападая на других прививочных дельцов, также пытав-
шихся зарабатывать на прививках. Несомненно, Уотерхауз был куда пос-
ледовательнее и честнее Дженнера в своих экспериментах и неприкры-
том алчном стремлении к наживе.
Никакие примеры параллельно регистрировавшихся прививочных не-
удач и тяжелых осложнений от прививок не могли уже остановить волну
слепого восторга. В некоторых странах испытания прививок были чистой
проформой (десяток привитых и позднее инокулированных), а в других,
например в Дании, прививки бесхитростно рекомендовались... «на основа-
нии опыта Англии»! Сам Дженнер, не теряя времени, в 1802 г. обратился в
парламент с петицией, в которой требовал вознаградить его за открытие
средства, обеспечивающего пожизненную невосприимчивость к натураль-
ной оспе. Для рассмотрения петиции Дженнера был создан специальный
комитет, возглавить который вполне предусмотрительно поручили адми-
ралу Беркли, одному из парламентариев от Глостершира, личному другу
своего земляка Дженнера. Хотя перед комитетом свидетельствовали так-
же хирург Бирч и доктора Роули и Мозли, подтверждавшие всю абсурд-
ность доказательной базы «открытия» и приводившие примеры полного
провала прививания коровьей оспы, к ним никто не прислушался. Всё, что
свидетельствовало против утверждений Дженнера, было списано на лож-
ную коровью оспу, а всё, что в их пользу, - приписано истинной. Перед
комитетом появились врачи, засвидетельствовавшие, что дженнеровские
прививки действительно защищают от натуральной оспы, и не менее чем
на всю жизнь, и что Дженнер мог бы сколотить приличное состояние, если
бы сохранил свое открытие в тайне. Комитет, состоявший из полных про-
фанов в науке, отрапортовал в парламент, что «как только новая инокуля-
ция станет всеобщей, она должна полностью уничтожить одну из самых
пагубных болезней, когда-либо посещавших человечество». Дженнер по-
лучил 10 тыс. фунтов стерлингов (около 2 млн. в нынешних деньгах). Хотя
наиболее горячие последователи Дженнера уже предлагали сжигать ос-
пенные госпиталя за ненадобностью, начавшаяся в 1804 г. очередная
вспышка оспы, захватившая также Шотландию и Уэльс, «обратила очень
мало внимания» на чудесное и хорошо оплаченное дженнеровское откры-
тие, успешно поражая как «защищенных» коровьей оспой (в том числе и
тех, кого прививал сам Дженнер, уверяя, что делает это материалом истин-
ной коровьей оспы), так и незащищенных. Эта эпидемия дала основание
противникам прививок для новых атак на Дженнера. Оживились и при-
унывшие было инокуляторы во главе с Саттоном. Все шло к тому, что
судьбу дженнеровского «открытия» ждет полный крах.
52 О НАТУРАЛЬНОЙ ОСПЕ И НЕ ТОЛЬКО________
Но Дженнер и здесь не растерялся. Он обратился к своему доброму зна-
комому, молодому лорду Генри Петти (1780 -1863), будущему лорду Лэн-
сдауну, который обещал ему свою помощь и не обманул. Королевская кол-
легия врачей декларациями многих своих ведущих представителей в 1800
- 1801 гг. и парламент премированием Дженнера в 1802 г. уже успели
накрепко привязать себя к язвам на коровьем вымени и не могли теперь
свернуть с этого пути без опасения сделаться предметом всеобщего осме-
яния. Петти бросил спасательный круг врачам, а те вытащили парламент. В
июле 1806 г. Петти, ставший министром финансов, отправил королю парла-
ментский запрос, в котором просил монарха разобраться, почему прививки
так медленно распространяются в стране. Разумеется, «разбираться» с
этим вопросом было поручено врачам, которые прекрасно поняли содер-
жавшийся в запросе намек: государство готово было финансировать этот
проект. Королевская коллегия врачей создала комитет, пожертвовавший
мальм во имя спасения главного. В отчете комитета, увидевшем свет в
1807 г., было объявлено, к вящему возмущению Дженнера, что коровья
оспа все-таки не спасает на всю жизнь от оспы натуральной. Вакцинации
следовало повторять (что для тех, кто ими занимается, было, разумеется,
еще лучше)16. Дженнеровские рассуждения о двух коровьих оспах были
признаны лжеучением, но сама доктрина о спасительной коровьей оспе -
верной. От парламента Дженнер получил еще 20 тыс. фунтов стерлингов.
Дженнеру также дали пост почетного директора Национального приви-
вочного института, созданного в 1808 г. для перекачки государственных
денег в карманы медиков, и велели больше ни о чем не беспокоиться. Глу-
пость и высокомерие Дженнера, лишь множившие ряды противников при-
вивок, делали дальнейшее пребывание в Лондоне «благодетеля всего че-
16 Во многих странах еще в течение долгих десятилетий пытались цепляться за джен-
неровские выдумки, часто только для того, чтобы не быть вынужденными признать
собственную глупость и легковерие. В 1840 г. председатель комиссии по ревакцина-
ции Французской Академии наук Седильо заявлял: «Привитие коровьей оспы по силе
и продолжительности своего предохраняющего действия есть неприкосновенная
святыня; не посмеем же мы касаться до нее и не сделаем из наших заблуждений
оружия, которое могло бы обратиться против нее» (цит. по: Рейтц В. Критический
взгляд на оспопрививание. СПб., 1873, с. 28 - 29). Собственно, вот на таких «непри-
косновенных святынях» и страхе перед «готовым обратиться против них оружием»
прозревшего общественного мнения и основаны прививочные ритуалы. А Королев-
ская комиссия (см. далее) даже в самом конце XIX в. утверждала, что «лишь в
исключительных случаях вакцинация младенца не обеспечивает ему пожизненного
иммунитета к натуральной оспе» {Fenner F. et al. Smallpox and its eradication. WHO,
Geneva, 1988, p. 271).
___________ О НАТУРАЛЬНОЙ ОСПЕ И НЕ ТОЛЬКО 53
ловечества» нежелательным17, но намек Дженнер понял лишь тогда, когда
все кандидатуры, предложенные им на исполнительные должности инсти-
тута, были отвергнуты. Он подал в отставку, которая была немедленно и
охотно принята; ему искренне пожелали счастливого пути на родину18. В
Лондоне «спаситель» появился лишь еще один раз, в 1814 г., чтобы удосто-
иться похвалы высокопоставленных персон из числа союзников, праздно-
вавших победу над Наполеоном и реставрацию Бурбонов. В январе 1823 г.
он умер от удара в своем Беркли, уже мало кем вспоминаемый. Мавр сде-
лал свое дело, создав чудесный источник для обогащения медицинского
сословия, и мог спокойно уйти в лучший мир. Прививки теперь были по-
ставлены на службу всей профессии.
Самым досадным для сторонников прививок во время всей этой актив-
ной возни вокруг создававшихся в начале ХК в. прививочных кормушек
(в виде финансируемых государством организаций и частного оспоприви-
вательного бизнеса) было, однако, то, что натуральная оспа упорно «не
обращала никакого внимания» на успешную и научно обоснованную борь-
бу с собой. Вакцинаторы богатели, а вспышка следовала за вспышкой и
эпидемия за эпидемией. Публика, увидевшая всю бесполезность приви-
вок (которые уже превозносились не только как защитное средство от
оспы, но и как спасение вообще от всех болезней19), начала потихоньку
возвращаться к старым добрым и чуть было не забытым в начале XIX в.
17 Попутно можно отметить, что попытка Дженнера начать собственную прививоч-
ную практику в Лондоне завершилась полным провалом.
18 Не это ли имел в виду малограмотный советский прививочный агитатор, сообщив-
ший в своей книге: «Много пришлось пережить ученому, вынести травлю мракобе-
сов и лжеученых»? (Блинкин С. А Вакцины защищают. М., 1983, с. 25).
19 Так, д-р Гиль, «главный оспопрививатель в Мюнхене», заявлял: «Мы обязаны вакци-
нации не только искоренением оспы, но и уменьшением смертности вообще, умень-
шением бедности, сохранением здоровья и красоты, увеличением человеческих
радостей и блаженства» (Dr. F. Giel. Die Schutzpocken-Impfung in Baiern. Miinchen,
1830, S. 166). А д-р Краус, один из инициаторов введения закона об обязательном
оспопрививании в Баварии, в своей книге сообщал: «После вакцинации кости и хря-
щи усиливаются, дети вдруг начинают ходить; бледные, хилые золотушные дети
становятся здоровыми и крепкими; мозг и нервы развиваются быстрее, вообще
дети становятся умнее и красивее; идиотизм и кретинизм вследствие вакцинации
заметно уменьшаются, даже немые начинают говорить» (Dr. Krauss Die
Schutzpockenimpfung. Niirnberg, 1820. Цит. по, Рейтц В. Критический взгляд на
оспопрививание, с. 5 - 6 и 25 - 26). Подобного рода «научные сообщения» стояли за
введением обязательного оспопрививания и в других странах. Жаль, что их авторы
не испытали прививки на себе, дабы убедиться, что те на самом деле никак не
влияют ни на идиотизм, ни на кретинизм.