«Ладно, мистер Осборн, я задам вопрос, – сказал док. – Вы когда-нибудь принимали запрещенные психоактивные вещества?»
Это был новый парень, к которому я обратился, когда решил завязать. Я почти сорок лет травил себя бухлом и таблетками, так что мне показалось, что пора оценить ущерб, который я себе нанес.
– Ну, – ответил я, слегка прокашлявшись, – как-то я курил траву.
– И всё?
– Ага, и всё.
Док всё задавал мне провокационные вопросы и сверялся со своими записями.
Потом оторвался от них и спросил: «Вы уверены?»
– Ну, – сказал я, снова немного прокашлявшись, – еще я принимал «спид». Давным-давно, понимаете?
– То есть только марихуану и немного «спида»?
– В общем, да.
Док снова обратился к записям. Но через некоторое время снова оторвался от них.
– Вы абсолютно уверены, что употребляли только марихуану и «спид»?
– Я полагаю, что в свое время снюхал пару дорожек старой доброй вафельной пыли, – ответил я. Вот теперь я только начал разогреваться.
– Значит, марихуана, «спид» и несколько дорожек кокаина?
– Вроде того.
– Уверены в этом?
– Ага.
– Я просто хочу убеди…
– А героин считается?
– Да, героин считается.
– А, тогда еще героин. Но это было один или два раза, если что.
– Уверены, что всего один или два раза?
– А, да. Хреновый наркотик, этот героин. Вы сами пробовали?
– Нет.
– Слишком много блевотины, на мой вкус.
– Может вызывать интенсивную рвоту?
– Только зря алкоголь переводить.
– Ладно, – оборвал доктор. – Давайте на этом остановимся. Есть ли какие-нибудь наркотики, которые вы не принимали, мистер Осборн?
Молчание.
– Мистер Осборн?
– Я таких не знаю. Снова молчание.
Наконец док спросил: «А как дела с алкоголем? Вы упоминали о нем. Сколько порций в день?»
– О, должно быть, примерно четыре. Плюс-минус.
– Вы не могли бы конкретизировать?
– Бутылок «Хеннесси». Но бывает по-разному.
– Это как?
– Зависит от того, на сколько я вырубаюсь между этими бутылками.
– И вы пьете только «Хеннесси»?
– Пиво же не считается?
Док покачал головой, тяжело вздохнул и потер глаза. Он выглядел так, как будто хочет пойти домой. Потом спросил: «А вы курите, мистер Осборн?»
– Время от времени.
– Какой сюрприз. Сколько в день, как вам кажется?
– Ой, ну, около тридцати.
– Сигарет какой марки?
– Сигар. Сигареты я не считаю
Док сильно побледнел. Потом он спросил: «Как давно вы поддерживаете такой режим?»
– А какой сейчас год? – спросил я.
– 2004-й.
– Значит, примерно сорок лет.
– В вашей истории болезни есть что-то еще, о чем мне нужно знать? – спросил док.
– Ну, – ответил я, – однажды меня сбил самолет. А еще я сломал шею на квадроцикле. Потом я дважды умирал во время комы. Еще у меня примерно сутки был СПИД. А еще я считал, что у меня рассеянный склероз, а оказалось, что синдром паркинсонизма. Еще я как-то сломал пополам небный язычок. Несколько раз у меня был трепак и пара припадков, когда я принял кодеин в Нью-Йорке и сам себя изнасиловал в Германии. Вот и всё, пожалуй, если не считать злоупотребления рецептурными препаратами.
Доктор кивнул.
Потом прокашлялся, ослабил себе галстук и сказал: «У меня к вам последний вопрос, мистер Осборн».
– Валяйте, док.
– А почему вы все еще живы?»
Он был прав: нет ни одного логичного медицинского обоснования тому, почему я всё еще жив. Еще меньше причин, почему я почти здоров. Сейчас у меня со здоровьем много проблем, это правда.
У меня не очень хорошо работает кратковременная память с тех пор, как я упал с квадроцикла. Но у меня теперь есть специальный врач-специалист, который работает со мной. Еще у меня легкое заикание. Зато сердце у меня в прекрасной форме, а печень как новенькая. После миллиона анализов всё, что обнаружил у меня доктор, – «слегка повышенный уровень холестерина». Но это едва ли необычно для 60-летнего мужчины, который вырос на бутербродах с салом и картошке фри.
Честно говоря, никогда не думал, что доживу до седьмого десятка, не говоря уже о том, чтобы быть при этом вполне жизнеспособным. Если бы, когда я был маленьким, меня поставили в ряд с другими ребятами с нашей улицы и спросили, кто из нас доживет до 2009 года, у кого из нас будет пятеро детей и четверо внуков, деньги и дома в Бакингемшире и Калифорнии, я бы ни за что не назвал себя. Мне довольно часто приходится смеяться, потому что я вырос вопреки всей системе. В пятнадцать лет меня выпустили из школы, хотя я даже одного предложения нормально прочитать не мог.
Но в конце концов я выиграл.
Мы все выиграли: я, Тони, Гизер и Билл. И чувствую я себя великолепно. Лучше, чем когда-либо.
Не скажу, что у меня вообще нет проблем. Например, я побаиваюсь встреч с новыми людьми, хотя эта боязнь волнообразна. А еще я очень суеверный. Когда я занимаюсь в спортзале, то всегда делаю больше тринадцати повторов. Всегда. И ни при каких обстоятельствах не ношу одежду зеленого цвета. Зеленый цвет меня почему-то пугает. Понятия не имею, почему, – может, потому что когда-то у меня была зеленая машина, и она постоянно ломалась. Клянусь, трезвость превратила меня в какого-то экстрасенса. Например, я говорю Шерон: «Интересно, как поживает такой-то?» И человек, которого я не видел несколько лет, на следующий день появляется откуда ни возьмись.
Нечто подобное со мной случилось, когда умерла принцесса Диана. За неделю до аварии мне приснился сон. Он был настолько правдоподобный, что я рассказал его Тони Деннису. А потом, через несколько дней, ее не стало.
«Не хотел бы я сам тебе присниться, черт побери», – ответил Тони.
Люди спрашивают, правда ли я сейчас по-настоящему трезв.
Но я не могу ответить им так, как они бы хотели. Всё, что я могу сказать – это что я трезв сегодня. Это всё, что у меня есть. И по-другому не будет.
Но, конечно, сейчас я трезвее, чем в последние сорок лет. Я сильно надрался несколько лет назад, после концерта в Праге. Пиво было такое хорошее, приятель, что я просто не удержался. А я был с Заком, моим гитаристом, с которым алкоголику тусоваться опасно. Этот парень заливает в себя рюмки одну за другой с невероятной скоростью. Он как машина. Это был незабываемый вечер. После прогулки по городу мы вернулись в мой номер на девятом этаже необычного высотного отеля и принялись за мини-бар. А потом, примерно в час ночи, мне в голову пришла одна мысль.
– Знаешь, чего я ни разу не делал? – сказал я Заку.
– Наверное, список очень короткий, приятель, – ответил он.
– Серьезно, Зак, – сказал я. – Есть одна рок-н-ролльная штука, которую я так и не сделал за все эти годы.
– Какая?
– Я ни разу не выбрасывал телик из окна гостиницы.
– Черт, чувак, – сказал Зак. – С этим надо что-то делать.
Мы вытащили телик из шкафа, подтащили к окну и стали открывать окно. Но все спроектировано так, чтобы окно открывалось всего на несколько дюймов. Поэтому нам пришлось сломать затвор тяжелым пресс-папье, чтобы окно открылось на ширину, достаточную для того, чтобы в него высунуть
50-дюймовый телевизор.
А потом мы как следует его толкнули.
Вжу-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-х-х-х-х-х-х!
Он полетел вниз, пролетел восьмой этаж, седьмой этаж, шестой этаж, пятый этаж, четвертый этаж…
– Там что, внизу какой-то парень курит? – спрашиваю я у Зака. А телевизор, заметьте, всё находится в полете.
– Не волнуйся, – ответил Зак. – Он стоит в километре.
БА-БАХ!
Надо было видеть, как эта штука разбилась, приятель. Срань господня. Прямо как будто бомба взорвалась. Бедный парень, который курил, чуть свою сигарету не проглотил, хотя стоял на другом конце площади.
Когда нам стало скучно пялиться на обломки, я залез в нишу, где был телик, и притворился, что читаю новости подобно диктору. Зазвонил телефон. Это был менеджер отеля.
– Могу ли я поговорить с мистером Осборном? – сказал он. – Произошел… случай.
– Его здесь нет, – ответил Зак. – Он на телевидении.
В общем, менеджер отеля просто переселил меня в другой номер, потому что окно сломалось, а, когда я уезжал, в мой счет добавили пункт «разное» на 38 тысяч баксов! Они сказали, что в этом номере теперь целый месяц никто не сможет поселиться. Но это чушь собачья. Заку выписали счет на
10 тысяч. А еще взяли с нас тысячу за бухло из мини-бара.
Но, в каком-то смысле, все это стоило того.
Когда я оплатил счет, то понял, что больше не хочу быть таким человеком. Дошло до того, что я подумал: и что ты будешь делать, Оззи? Ты так и останешься человеком, который и так одной ногой в могиле, пока не кончишь так же, как другие безумные рок-н-ролльщики? Или вылезешь из этой ямы?
Другими словами, я опустился на самое рок-н-ролльное дно. Этот путь занял у меня сорок лет, но я наконец его прошел. Я испытывал к себе отвращение. Мне всё в себе не нравилось. Я боялся жить, но и боялся умереть.
А это жалкое существование, поверьте. Поэтому я решил вести трезвый образ жизни. Сначала я бросил сигареты. Люди спрашивают: «Как, черт побери, ты это сделал?» – но я так устал покупать пластыри, отрывать их, курить, снова налеплять, что подумал: «На хрен это всё», – и просто бросил. Мне просто надоело курить.
Потом я так же поступил с бухлом. Когда я уже какое-то время не пил, то спросил Шерон: «Можно мне теперь выпить?»
А она ответила: «Ты достаточно взрослый, чтобы самому принимать решения».
– Но я не очень хорошо принимаю решения, – возразил я. – Они всегда неправильные.
– Но ты хочешь выпить, Оззи? – спросила она.
В первый раз в жизни я честно ответил «нет». Раньше, когда я переставал бухать, то всегда думал о хороших временах, по которым скучал. Теперь всё, о чем я думаю, – это как хорошие времена всегда – всегда, черт побери, – сменялись плохими.
Даже не могу сказать, сколько сейчас стоит пинта пива. И знать не хочу. И это удивительно, учитывая, что почти вся моя жизнь вращалась вокруг паба. Мне это просто больше не интересно. Недавно я был в отеле «Беверли-Хиллз», где столкнулся с Ронни Вудом из The Rolling Stones. Он выглядел пьяненьким. И я подумал: «Черт побери, он всё еще жив». Еще на церемонии вручения наград я недавно встретил Кита Ричардса. «Как дела, Кит?» – спросил я. Он ответил: «Ты знаешь, для живой легенды весьма неплохо». А я чуть было не сказал: «Живой? Кит, епты, да мы с тобой гребаные ходячие мертвецы».
Вообще-то многие мои прежние собутыльники всё еще держатся. Но они входят в тот возраст, когда организм уже не справляется. Один из них не так давно умер от цирроза печени. А после похорон все пошли в паб. Все стояли у бара в черных повязках на руках и дубасили ром с соком. «Вы что, пытаетесь его догнать?» – спросил я их.
Но именно так принято в Англии – пить в пабе за того, кто только что убил себя тем, что слишком много пил в пабе. Такова культура алкоголиков. Когда я был моложе, мне казалось, что весь мир пьет. Потом я переехал в Америку и понял, что пьют только в Англии.
В конце концов я слез и с наркотиков. Кроме лекарств от тремора и антидепрессантов я нахожусь в зоне, свободной от наркотиков. Теперь, когда я прихожу к врачу, то первым делом говорю: «Слушайте, я наркоман и алкоголик, так что, пожалуйста, не слушайте чушь, которую я несу». На все приемы со мной ходит Тони, который играет роль страхового полиса.
У лекарств, которые я сейчас принимаю, не так много побочных эффектов, в отличие от тех, которые мне выписывали прежние врачи. Но антидепрессанты отразились на моей сексуальной жизни. У меня стоит, но оргазма нет. В итоге я могу всю ночь прыгать на Шерон, как перфоратор, но ничего не происходит. Я пробовал виагру, но к тому моменту, как она действует, Шерон уже крепко спит. Так что я лежу, передо мной стоит палатка из одеяла, и мне остается только втыкать в «History Chanel» по телику.
Когда я спросил об этом врача, он сказал: «О, вы что, до сих пор занимаетесь сексом?»
– Это единственное гребаное удовольствие, которое у меня осталось! – ответил я.
Кстати, у меня никогда не было желания замутить с какой-нибудь девушкой помоложе, как это бывает у мужчин моего возраста. О чем говорить с двадцатилетней? О рынке недвижимости? О ситуации в Афганистане? Всё равно что разговаривать с ребенком.
Я в завязке уже около четырех или пяти лет. Я не считал. Не знаю точной даты, когда я завязал. Это же не чертова гонка. Я просто встаю с постели каждое утро, не пью и не принимаю наркотики. Но по-прежнему избегаю собраний анонимных алкоголиков. Мне кажется, люди просто заменяют зависимость от алкоголя на зависимость от этой программы. Я не говорю, что она не помогает, потому что многим она и правда пошла на пользу. Но изменения должны происходить внутри меня.
Кстати, терапия всё равно мне очень помогла, хотя сначала я этого вообще не понимал. Я совершил ту же ошибку, что и в случае с реабилитационным центром, – решил, что меня вылечат. Но суть в том, чтобы облегчить проблему, говоря о ней вслух. Она помогает потому, что, если что-то не обсуждать, то оно так и остается у тебя в голове, убивая тебя.
Еще у меня есть куратор – Билли Моррисон, гитарист из Camp Freddy. Мы познакомились с ним на этой программе. Если я чувствую, что мне хочется выкурить косячок, потому что он поможет мне написать песню – я звоню Билли. И эта мысль уходит. Он скажет: «Ты дунешь, первые две минуты тебе будет хорошо, но к концу дня ты уже будешь хлестать скотч бутылками». И это работает, потому что напиваешься как раз из-за того, что обманываешь сам себя.
Но сам я не смог бы стать куратором. У меня большая проблема с доверием к людям, и, как я уже сказал, я не хожу на собрания, поэтому так и не прошел двенадцать необходимых уровней. И мне в этом мешает не Бог, потому что необязательно верить в Бога, чтобы пройти программу. Нужно просто признать, что есть высшая сила – ее символом может быть просто лампа в углу комнаты. Поэтому кто-то верит в природу, в океан, в свой член – что только в голову не придет.
Одна из особенностей трезвой жизни в том, что, если я сейчас сорвусь, то, скорее всего, умру. Когда бросаешь, иммунитет словно падает с обрыва. Пара стаканчиков – и ты всё. Так что, когда я не на гастролях, то почти никуда не хожу. Мне и не нужно: у меня есть жена, друзья, собаки – всего семнадцать штук – и есть земля. Надо видеть наш новый дом в Хидден-Хиллс. Настоящий особняк рок-звезды. Когда я лежу в постели, мне нужно просто нажать на кнопку – и из пола выезжает плоский телевизор, повисая у меня над головой. А сортиры! Черт побери, приятель, жаль, что мой старик не дожил до того, чтобы посмотреть на мой сортир. Когда я был маленьким, то ходил в ведро, потому что у нас в доме не было туалета, а теперь у меня компьютеризированные японские супертолчки с подогревом сиденья, функцией подмывания и сушки жопы, которые включаются простым нажатием кнопки. Еще пара лет – и там будет роботизированная рука, которая будет вытаскивать из меня говно, чтобы мне даже тужиться не пришлось.
Жизнь у меня не так уж плоха, скажу я вам.
И я всё время стараюсь себя чем-нибудь занять. Например, пересдать экзамен на права. Почти все эти сорок лет я водил машину, но без прав и, как правило, пьяным. Так что хочу всё сделать как надо, пока не откинул сандалии. Кстати, инструктор хочет, чтобы я учился водить машину, оборудованную двумя рулями. Чушь собачья. Я ему сказал: «Мы будем ездить на моем «Рендж-Ровере» или не будем вообще». Но, судя по последнему уроку, я не удивлюсь, если в следующий раз инструктор придет в шлеме. Он считает меня сумасшедшим. Каждый раз, когда я поворачиваю за угол, он вздрагивает так, как будто я соревнуюсь на смелость с водителем грузовика.
Думаю, его можно понять, учитывая, сколько всякой всячины говорили обо мне за все эти годы. «Он откусил голову летучей мыши». Ладно. «Он откусил голову голубю». Справедливо. Но я не какой-нибудь убийца щеночков или дьяволопоклонник и не склоняю своих фанатов стрелять себе в башку, хотя все эти слухи постоянно меня преследуют. Люди приукрашивают рассказы, понимаете? Как дети на школьном дворе. Один говорит: «Джонни порезал палец», – но, когда слух доходит до другой стороны площадки, то Джонии уже отрезал себе гребаную голову.
Сейчас, когда я дома, то пишу картины и слушаю в наушниках ранние альбомы The Beatles. На самом деле это просто каракули. Я в этом не силен – просто рисую узоры и придумываю странные фигуры ярких цветов – как в поп-арте шестидесятых. Зато так я держусь подальше от неприятностей. А еще я собираю всякие нацистские сувениры. У меня есть флаги, эсэсовские кинжалы, кожаные плащи и всё такое – но едва ли я могу развешивать по дому свастику – ведь моя жена наполовину еврейка. Большинство предметов, которые я покупаю, в итоге оседают у Лемми, увлекающимся этой темой еще больше меня.
Его дом надо видеть, приятель. Там как в музее.
Сейчас я провожу с семьей больше времени, чем за всё то время, пока я пил. Эйми, Келли и Джек делают большие успехи. С Джесс и Луисом я тоже теперь вижусь постоянно. Ум они унаследовали от Тельмы: Джесс – инспектор, а Луис закончил юридический. Они подарили мне четырех внуков, и это просто невероятно. И я до сих пор каждое воскресенье говорю по телефону со своей сестрой Джиной. «Есть новости? – спрашиваю я у нее. – У всех всё в порядке?»
У Black Sabbath тоже всё в порядке, но сейчас идут споры о том, кому принадлежит название. Я считаю, что оно принадлежит нам четверым поровну. Посмотрим, что будет, но надеюсь, всё разрешится, потому что я очень уважаю Тони Айомми. Я уже давненько не общался с Гизером – потому что он всё время сидит дома, уткнувшись в книгу. Зато общался с Биллом. Он не пьет и не принимает наркотики уже двадцать пять лет. Если бы вы знали его четверть века назад, то поняли бы, что это не что иное, как чудо.
Что до меня, то я хочу до конца своих дней остаться рок-н-ролльщиком. Я точно больше не хочу сниматься на телевидении, за исключением рекламы, если она смешная. Знаете, раньше меня расстраивало, что люди меня не понимают, но потом я сделал на этом карьеру. Иногда я даже переигрываю, потому что от меня этого ждут.
Полагаю, единственная мечта, которая у меня еще не сбылась, – записать альбом, который выйдет на первое место в Америке. Но если этого не произойдет, то мне всё равно грех жаловаться. Мне удалось сделать почти все остальное. Я хочу сказать, что очень благодарен за то, что я – это я, что я здесь и могу наслаждаться своей жизнью.
Если я проживу на день меньше, то всё равно уже получил гораздо больше, чем мне было положено. Единственное, о чем я прошу, – если окажусь где-нибудь в больнице и выживу из ума – просто отключите меня от аппаратов. Но сомневаюсь, что до этого дойдет. Зная себя, скорее всего, я выберу более глупый способ умереть. Например, споткнусь о порог и сломаю себе шею. Или задохнусь от того, что таблетка пойдет не в то горло. Или на меня насрет птица и заразит каким-нибудь инопланетным вирусом. Смотрите, что случилось с тем квадроциклом: я несколько десятков лет принимал смертельное сочетание алкоголя и наркотиков, но меня чуть не убило то, что я налетел на выбоину на своем же участке, когда ехал со скоростью три километра в час.
Не поймите меня неправильно: я не волнуюсь о таких серьезных вещах каждый день. Я пришел к убеждению, что все в жизни нам уготовано заранее. Так что всякий раз, когда случается какое-нибудь дерьмо, с этим ничего нельзя поделать. Нужно просто переждать. И в конце концов смерть придет, как она приходит ко всем.
Я сказал Шерон: «Что угодно, только не кремируй меня». Я хочу, чтобы меня положили в землю в каком-нибудь красивом саду, а на могиле посадили дерево. Желательно дикую яблоню, чтобы дети могли сделать из меня вино и нажраться в говно.
И я не питаю иллюзий о надписи на надгробии.
Я закрываю глаза и так ее и вижу:
Оззи Осборн, родился в 1948 году.
Умер, хрен знает, когда.
Он откусил голову летучей мыши.
Благодарности
Моей дорогой жене Шерон, которая всегда была со мной, – я люблю тебя.
Моим замечательным детям: Эйми, Келли, Джеку, Джессике и Луису. Моим удивительным внукам: Айзи, Гарри, Мие и Элайдже.
Колину и Метт Ньюманам; без вас у меня бы ничего не получилось.
Моим братьям и сестрам: Полу, Тони, Айрис и Джиллиан, и, конечно, моей чудесной старшей сестре Джине – которая всегда была мне второй мамой, а не сестрой, – и, конечно, моим зятьям – Норману Расселлу и Тому, и моему племяннику Терри.
Моим дорогим маме и папе, благодаря которым всё это стало возможным.
Джине и Дину Мазлинам и их детям, Оливеру и Амелии.
Моим замечательным друзьям – Билли и Джен Моррисонам – которые помогли мне вернуться.
Моим старым друзьям в Black Sabbath: Биллу Уорду, который всегда меня поддерживал. Да благословит тебя Бог. Тони Айомми и Теренсу «Гизеру» Батлеру.
Спасибо вам, моей команде, вы – моя большая семья: Майкл Гуаррачино, жена Денни и сын Джесс; Джон Фентон и жена Сэнди; Кевин Томпсон; Сильвана Арена; Линн Сигер; Клэр Смит; Дэвид и Шерон Годманы; Джуд Алькала; Боб Трой; Саба; Дари; Трино; Стив и Мелинда Варга, Люки и Скарли (кто тебя так назвал?).
Особая благодарность моему лучшему другу Тони Деннису (ну что, сынок, выпьем по пинте, у папы лодка, а у мамы велик).
Моим дорогим друзьм, миссис Долорес Роадс; Питу Мертенсу, его жене Даниэль и дочери Фиби; Глории Батлер; и моему другу и сопродюсеру Кевину Черку.
Антонии Ходжсон, которая подала мне безумную идею написать эту книгу.
Крису Эйрсу, моему соавтору по этой книге. Спасибо, что превратил мои рассказы из жизни в книгу. Без тебя я бы не справился.
Заку и Барбарэнн Уайлдам, моему крестнику Джессу, Хэйли-Рэй и Хендриксу Уйалду.
Моей группе: Майку Бордену и его семье; Мерили, Эбби и Вайлет; Бласко и его жене Кэрол; Адаму Уэйкману и его семье.
И всем моим четвероногим ангелам, которые гадят в моем доме каждый день.
Примечания
Воспоминания других людей о событиях в этой книге могут отличаться от моих. Я не собираюсь с ними спорить. За последние сорок лет я принимал алкоголь, кокс, кислоту, метаквалон, клей, микстуру от кашля, героин, флунитразепам, клоназепам, викодин и много других веществ с длинными названиями, которые не поместятся в этой сноске. Во многих случаях я находился под воздействием сразу нескольких веществ из этого списка. И я не чертова Британская энциклопедия, скажем так.
То, что вы здесь прочтете, вытекло из желе, которое я называю своим мозгом, когда я спросил его, как прошла моя жизнь. Ни больше ни меньше…
Мистер Магу (англ. – Mr. Magoo) – комедийный персонаж, вечно попадающий в неловкие ситуации и неприятности. Герой множества мультфильмов и одноименного полтометражного фильма 1997 года производства.
Ронни Баркер (англ. – Ronnie Barker) – английский комедийный актер и писатель, носивший большие очки в толстой оправе.
1 английская пинта = 0,57 литра.
Сноудон – высочайшая вершина Великобритании южнее Шотландского высокогорья.
Делия Смит (англ. – Delia Smith) – английский повар и популярная телеведущая.
Тедди-бои (англ. Teddy Boys) – молодежная субкультура, существовавшая в 1950-е гг. в Великобритании.
Мóды (англ. Mods) – британская молодежная субкультура, сформировавшаяся в конце 1950-х гг. и достигшая пика в середине 1960-х гг.
«Оззи Зиг ищет группу». – Прим. пер.
«Geezer», англ. «старый хрыч». – Прим. пер.
«Сан-Франциско: убедитесь, что у вас в волосах цветы». – Прим. пер.
«Астон: убедитесь, что у вас из рожи торчит стекло». – Прим. пер.
«Brick», англ. «кирпич». – Прим. пер.
Бобби Чарлтон – известный актер, да? – Прим. ред.
Я не понимаю.
Прощай, пока.
«Harry» в американском варианте созвучно с «hairy», англ. «волосатый»; «bollocks», англ. «яйца». – Прим. пер.
«Starshine», англ. «сияние звезд» – Прим. пер.
«Butt», англ. «задница» – Прим. пер.
Сок с алкоголем. – Прим. пер.
«Slack haddock», англ. «вялый окунь». – Прим. пер.
Ле́мми (англ. Lemmy, настоящее имя Ian Fraser Kilmister – И`эн Фрейзер Килмистер) – британский бас-гитарист и вокалист, основатель и бессменный участник рок-группы Motörhead. Умер 28 декабря 2015 года.
«Пивной фестиваль». – Прим. пер.
Билл Косби (англ. Bill Cosby) – американский актер, известный прежде всего по комедийному сериалу «The Cosby Show», в котором он играл отца семейства.
[1]Воспоминания других людей о событиях в этой книге могут отличаться от моих. Я не собираюсь с ними спорить. За последние сорок лет я принимал алкоголь, кокс, кислоту, метаквалон, клей, микстуру от кашля, героин, флунитразепам, клоназепам, викодин и много других веществ с длинными названиями, которые не поместятся в этой сноске. Во многих случаях я находился под воздействием сразу нескольких веществ из этого списка. И я не чертова Британская энциклопедия, скажем так.
То, что вы здесь прочтете, вытекло из желе, которое я называю своим мозгом, когда я спросил его, как прошла моя жизнь. Ни больше ни меньше…
[2]Мистер Магу (англ. – Mr. Magoo) – комедийный персонаж, вечно попадающий в неловкие ситуации и неприятности. Герой множества мультфильмов и одноименного полтометражного фильма 1997 года производства.
[3]Ронни Баркер (англ. – Ronnie Barker) – английский комедийный актер и писатель, носивший большие очки в толстой оправе.
[4]1 английская пинта = 0,57 литра.
[5]Сноудон – высочайшая вершина Великобритании южнее Шотландского высокогорья.
[6]Делия Смит (англ. – Delia Smith) – английский повар и популярная телеведущая.
[7]Тедди-бои (англ. Teddy Boys) – молодежная субкультура, существовавшая в 1950-е гг. в Великобритании.
[8]Мóды (англ. Mods) – британская молодежная субкультура, сформировавшаяся в конце 1950-х гг. и достигшая пика в середине 1960-х гг.
[9]«Оззи Зиг ищет группу». – Прим. пер.
[10]«Geezer», англ. «старый хрыч». – Прим. пер.
[11]«Сан-Франциско: убедитесь, что у вас в волосах цветы». – Прим. пер.
[12]«Астон: убедитесь, что у вас из рожи торчит стекло». – Прим. пер.
[13]«Brick», англ. «кирпич». – Прим. пер.