Почти все время молчавший Вова‑раз наконец не выдержал:
– Да эти двое любые твои слова подтвердят! – Он оглянулся, ища поддержки у окружающих – и все разом загудели, соглашаясь с ним.
– Сука ты, Ритка! – процедил сквозь зубы Семеныч. – И ты, и папаша твой! Он же молодой совсем был, ему еще жить и жить! Тварь! Ты что, думала, тебе это с рук сойдет, как все то, что ты до этого вытворяла? Нет, сволочь, такие вещи не прощают!
Раздался грохот отодвигаемых стульев – это рассвирепевшие спортсмены повставали со своих мест. Из‑за дальнего конца стола, где, похоже, было слышно все, о чем они говорили, стали подтягиваться суровые мрачные мужики. Друзья, знакомые, коллеги по спорту. И лица их ничего хорошего не сулили.
Плотным кольцом мужчины окружили Ритку.
– Э‑э‑э‑э…
За ее спиной раздались звуки какой‑то возни, ударов – повернувшись, побледневшая Маргарита увидела, что оба ее телохранителя безвольными мешками оседают на пол. Спортсмены повырубали доберманов. Она осталась одна перед толпой озлобленных мужиков. И защитить ее было некому.
– Это правда не я…
Наверное, еще никогда в жизни избалованной дочери криминального авторитета не было так страшно.
Она прекрасно понимала, что через секунду ее просто разорвут на части… И телохранителей тоже. Потому что поводов разделаться с ней у окружающих было предостаточно.
– Элла, сделай что‑нибудь… Они же меня убьют. Не надо…
– Это действительно не она, – голос Вовы‑два отрезвляюще хлестнул по ушам.
Люди замерли, словно уткнулись в невидимую стену.
– Ритка со мной была. И эти двое действительно под дверью сидели, они ее никогда одну не оставляют. Это я ей сказал, что Валерку убили. Мне позвонили, когда мы в постели валялись.
Вова‑два стоял на коленях перед рыдающей Маргаритой и пытался ее успокоить.
– Так ты что… Ты спишь с ней что ли? – обескураженно уставился на приятеля Вова‑один.
– Я ее люблю. Мы действительно хотели пожениться, но папаша на дыбы встал, обещал меня убить. Я жить без нее не могу! – Вова‑два почти кричал, его голос срывался, руки ходили ходуном. – Я сам за нее любого убью! Только подойдите, любого за душу!
Он сграбастал девушку в объятия и прижал к себе. И сомнений в том, что парень говорит правду, ни у кого не возникло.
– Да как ты мог? Она же Лерке всю кровь выпила, ты же видел, что она вытворяла! Валерка был твоим другом, а ты! – Вова‑первый никак не мог поверить в то, что видел сейчас собственными глазами.
– Да плевать я на вас на всех хотел! И на тебя, и на Валерку! На всех!
Что надо было делать в этой ситуации, никто не знал.
– Вот и Валерка так же себя вел. Он, когда с этой сукой связался, про друзей забыл, никого, кроме нее, не видел. Как подменили парня. Ведьма она что ли? – пробормотал Николай Семенович. – Что ж ты хорошим парням жизнь портишь, а?
Он тяжело опустился на стул и, сморщившись от боли, приложил руку к левой стороне груди.
– Почему ты с такими же уродами, как сама, не связываешься? Зачем тебе эти мальчишки, они же добрые, искренние! Лерка чуть руки на себя не наложил, когда узнал о твоих похождениях! Тебе его страданий было мало, решила еще одному хорошему парню жизнь сломать? Оставь его! Найди подонка себе под стать и развлекайся с ним!
Отвечать зареванная Ритка не могла – только судорожно всхлипывала.
– И давно это у вас? – брезгливо поинтересовался у приятеля Володя‑первый.
Судя по выражению его лица, старая дружба рушилась как взорванное здание – медленно оседая и покрываясь горами пыли и осколков.
– Пол… полгода… – прохлюпала за любимого Ритка.
– Не твое дело! – окрысился на друга Вова‑два.
Похоже, Семеныч оказался прав. По уши влюбленный Владимир не видел ничего вокруг, для него существовала только эта женщина, ради которой он был готов на все – разрушить старую дружбу, разругаться с близкими, убить любого!
Убить любого…
– Вы меня, конечно, извините, но, может, Маргарита говорит правду?
После того как от юриста Андрея отстали с обвинениями, он сидел молча и только наблюдал за стремительно развивающимися вокруг него событиями. Но вот сейчас решил заговорить.
– И ты туда же? – горько усмехнулся Семеныч. – Гордись, Ритка, еще один…
– Вы меня неправильно поняли! – нервно заерзал Андрей. – Я не про то! Рита, во сколько вам сказали, что Лерка умер?
Маргарита не сразу поняла, что юрист обращается к ней. Она подумала немножко и тихо ответила:
– Вечером. Часов в восемь… Так ведь, Вов?
Влюбленный спортсмен кивнул:
– Ну да, было не очень поздно. Мы в гостинице оформились где‑то около пяти вечера. Да, получается, что мне около восьми позвонили. А к чему ты это спрашиваешь?
– А до этого вы чем занимались? Если не сложно, весь день опишите, пожалуйста.
– Да отцепись ты уже от него! – не выдержала Элка и махнула Ритке рукой, мол, сядь за стол. – С тобой серьезные люди разговаривают, а ты бубнишь ему под мышку! Колой тебя снова облить? Что тебе дать, чтобы ты в себя пришла?
Ритка вопросительно посмотрела на Вову‑два, осторожно от него отстранилась, села за стол и начала рассказывать.
Обескураженный побегом любимой женщины, Володя остался стоять истуканом.
– Я поздно проснулась, часов в двенадцать. Потом за мной подружка заехала, мы с ней по магазинам прошвырнулись. В последнее время папа меня из дома одну не выпускает, чтобы я с Вовкой не встречалась. Но подружка в курсе, поэтому мы сначала шопингом поразвлекались, потом в ресторане пообедали. А потом мы с Вовой поднялись в номер. Ресторан, где мы с подружкой перекусывали, прямо при гостинице.
Юрист что‑то прикинул в уме, пошевелил губами и задал еще один вопрос:
– А вы, – это он к Вове‑два обращался, – как день провели?
Спортсмен нахмурился:
– Никак я его не провел! Спал до четырех, потом подъехал в отель, как с Ритой договорились. Что было дальше, я уже рассказывал. Когда мы лежали в постели, мне позвонил Сергей Геннадьевич и рассказал о Валеркиной смерти.
Тихо кемаривший на стуле старый тренер встрепенулся, услышав свое имя. Но просыпаться не стал, просто что‑то пробурчал во сне.
– Живешь ты один? – продолжил спрашивать Андрей.
Вова кивнул, не понимая, к чему клонит юрист.
– Значит, никто твои слова подтвердить не может. Ну, про то, что ты дома один спал. А это говорит о том, что ты совершенно спокойно мог под каким‑нибудь предлогом напроситься в гости к Валерке и там с ним расправиться. Хозяин квартиры сам открыл дверь убийце, а это значит, что никакой угрозы он не ожидал. Согласитесь, – юрист повернулся к Элке и Семенычу, – Маргариту наш друг вряд ли бы в дом пустил. Ей он даже дверь открывать не стал бы!
А ведь парень прав! Мент, рассказавший Элке об обстоятельствах гибели спортсмена, говорил, что следов взлома не было, все вещи были на месте. То есть Валерка был хорошо знаком с убийцей, сам впустил его в дом!
– А еще Валерка был довольно крепким молодым человеком. И справиться с ним мог только тот, кто обладал не меньшей физической силой. Например, спортсмен. Такой, как Владимир. Вам не кажется, что все это звучит очень даже логично?
Семеныч кивнул. Элка тоже. Сашка с Женькой переглянулись. А ведь действительно все сходится…
– Во сколько убили Лерку? – Элка принялась рыться в тех бумагах, которые пару часов назад принес ей Женька.
– Не знаю. – Юрист задумался. – Я к нему ввалился где‑то около часа дня, может, чуть раньше, может позже.
– Ага, в милицейских бумагах время смерти указано «двенадцать часов», плюс‑минус. То есть ты везде прекрасно успевал. – Ученица гениального французского сыщика д’Ансельма победно хмыкнула и подвела итог: – Валерка сам пустил тебя в свой дом. Справиться с ним наверняка не было проблемой, ты не слабей его – это раз, и он не ожидал нападения – это два. Вырубив парня, ты накачал его принесенной наркотой, взял ключи, висевшие у выхода, и тихонько свалил, закрыв за собой дверь.
– Мотив у вас более чем убедительный, – продолжил Ёлкину обвинительную речь профессиональный юрист Андрей. – Вы очень хотели связать свою судьбу с любимой женщиной, а пока Валерий был жив, его тесть не допустил бы развода. Избавиться от всемогущего Риткиного отца невозможно – не ваш формат. А вот с Валеркой расправиться было намного проще – что вы, собственно, и сделали.
– А дальше все известно. Ты свалил с места преступления, пошатался по городу и к назначенному времени приехал в ресторан, – заключила Элка. – Так было дело?
Первым пришел в себя Семеныч:
– Все у вас, конечно, очень гладко сходится, но Володька не мог лучшего друга из‑за бабы убить.
– Да ладно! Он только что любого из нас был готов голыми руками разорвать только за то, что мы на его Риточку не так посмотрели! Вы даже не представляете, на что способен влюбленный мужчина! А уж если им управляет умная женщина… – возразила Элка.
* * *
Вова‑два ничего не говорил в свое оправдание, не пытался убедить друзей в своей невиновности, он просто сидел на стуле, подперев голову руками и тупо глядя в пол.
– Володенька, почему ты ничего не говоришь? Я знаю тебя, ты мухи не обидишь! – Маргарита всполошенной курицей металась вокруг любимого.
– Пусть делают что хотят, – глухо ответил Вова‑два. – Лишь бы тебя в покое оставили.
Вот ведь идиот! Неужели эта стерва стоит того, чтобы брать на себя ее вину? Чтобы сесть за убийство лучшего друга???
– Ёлка, это правда не он! Мы с ним днем созванивались, он спал!
– Ритусь, ты можешь мне сейчас позвонить, и я прикинусь спящей дома! Современные средства связи, не то что восемнадцатый век! – расстроенная неожиданным поворотом событий, отрезала Элка.
Честно говоря, ей очень не хотелось, чтобы Вова‑два действительно оказался убийцей.
Ритка всплеснула руками, отчего и без того короткая рубаха задралась выше некуда, и метнулась к своей сумочке:
– Вот! Смотри! Господи, только бы памяти хватило!
О чем квохчет эта сумасшедшая влюбленная, Ёлка поняла не сразу. Но когда ей под нос сунули мобильник, ситуация прояснилась.
– Смотри! Одиннадцатое число, двенадцать ноль три! Я Вовке сначала на мобильный звонила, но он не отвечал! Тогда я домашний номер набрала! И мы двадцать минут разговаривали! Да смотри же ты на экран!
Все точно. На дисплее высветилась дата звонка, стационарный номер и время разговора – двадцать три минуты. Выходит, во время убийства парень действительно был дома.
Вова‑два поднял голову и пояснил:
– Мы накануне с мужиками выпили немного. У меня мобила разрядилась, а на зарядку я ее не поставил, не до того было. Я же уже извинялся… – Он расстроенно посмотрел на светящуюся Маргариту.
– Не забудь сегодня вечером помолиться на Ритку и на ее память. Не знай она твоего номера и не набери она его в тот день, хрен бы ты сейчас с себя вину снял, – довольно хмыкнул Семеныч. – Но с тебя это обвинений не снимает, дорогуша, – повернулся он к Ритке.
Та вздрогнула.
А Элку не оставляло ощущение, что что‑то во всей это истории не так… Звонки, телефоны… Ах да!
– Слушайте… А ведь тело действительно должны были найти не раньше чем через пару дней. – Она озадаченно почесала нос. – Надо ментам звякнуть, узнать, с чего они вот так, ни с того ни с сего, вломились в Валеркину квартиру… Значит, был у них какой‑то повод жилье одинокого холостяка проверить? Же‑еньк, звякни, а?
– Не надо никуда звонить. – Юрист Андрей откинулся на спинку удобного стула. – Ты что, думаешь, что я нашел тело, выскочил из квартиры и сделал вид, что ничего не случилось? – Парень смотрел на Ёлку с нескрываемым презрением. – Ты бы на моем месте что сделала?
А хрен его знает, что она сделала бы! Если рассуждать здраво, то оставлять тело нельзя, не по‑человечески это. Но и в милицию звонить – тоже не выход! С этими оборотнями свяжешься – не отмоешься потом.
– Не умничай, рассказывай давай! – Легкий пинок телохранителя вернул вальяжного юриста на землю.
– Я бабу сразу домой на такси отправил, а сам заскочил в ближайший магазин, соврал, что у меня мобильник сел, попросил телефон и позвонил по ноль‑два. Сообщил, так сказать, о преступлении. А когда информацию записали и попросили представиться, я повесил трубку. А потом сел на скамеечку на детской площадке перед домом. Просто так уйти я не мог, мне было банально страшно. А еще я очень боялся, что мой анонимный звонок не примут всерьез и Валерка останется там лежать до… Господи, я что, должен все это говорить???
Мда, сказать вслух, что его напарник будет лежать в своей квартире до тех пор, пока запах не побеспокоит соседей, действительно очень тяжело. Бедный парень, сколько же он там передумал, сидя на лавочке! Куда бежать, что делать? А если на звонок действительно не отреагируют, что тогда делать?
– Милицейская машина подъехала только через пять часов. За это время я чуть с ума не сошел. Иногда мне казалось, что они никогда не приедут. А потом меня начинали терзать мысли про то, что дверь закрыта на ключ и, когда прибудет милиция, они просто не станут ломать дверь. Какие только мысли меня не мучили! И о том, что надо было включить воду и затопить соседей, и о том, что надо бы вернуться и открыть дверь, чтобы квартиру наверняка проверили…
– А вернуться ты не мог, потому что боялся… – Сашка сочувственно положил руку на плечо юриста.
– Конечно! Представляете, я пойду обратно, а в эту самую минуту люди в форме нагрянут! Мне что, с одиннадцатого этажа выпрыгивать?
– А ты на фига дверь‑то закрыл, балбес? – спросила Ёлка.
– Понятия не имею! Когда я пришел, дверь была заперта на ключ. Вот я автоматом и запер ее, когда уходил. Мне в тот момент, знаете ли, не до рассуждений о возможном развитии событий было! Я, между прочим, на труп наткнулся! Ты на моем месте не затупила бы?
Еще как затупила бы. И дверь бы заперла, и в Турцию с перепугу свалила бы. А этот молодец, догадался с нейтрального телефона в милицию позвонить. Не совсем парень безнадежен.
Милиция. Пять часов ехали. Быстренько они, однако… Чип и Дейл спешат на помощь. Наше правосудие неотвратимо.
Но тогда получается…
– Володь, так кто, ты говоришь, сообщил тебе о Валеркиной смерти? – тихо спросила Ёлка у понуро свесившего буйну голову Вовы‑два.
– Сергей Геннадьевич. Я же уже говорил, – недоуменно пожал плечами Вова‑два.
Он вдруг сграбастал стоявшую рядом Риту и рывком посадил ее к себе на колени. Девушка даже не думала сопротивляться.
Геннадьич, в очередной раз заслышав свое имя, приподнял голову и обвел всех мутным взглядом:
– А? Случилось чего?
Блин… Как же с ним, с таким теплым, разговаривать‑то? А, была не была, попробуем.
– Сергей Геннадьевич, вам из милиции когда позвонили? – ласково глядя в глаза старикану, спросила Ёлка.
Тренер не сразу сообразил, о чем идет речь. Он долго чесал затылок, мявкал и пускал пузыри. Наконец его взгляд сконцентрировался на стоящей перед носом рюмке.
Геннадьич сцапал выпивку короткопалой лапой, шумно выдохнул и засадил рюмаху. Сосредоточенно посопел и начал выдавать информацию:
– Позвонили. Сказали, что из милиции. Сказали, что Валерочка, ученик мой любимый, наркоманом оказался…
По морщинистому лицу покатились слезы.
– А во сколько вам позвонили, вы не можете вспомнить? – Элка протянула старику салфетку.
– Не помню я. Днем… А времени не помню. Они ж мне как дети родные! Не друзьям его, не бабе позвонили, а мне! У меня так сердце прихватило!
Да что ж ты будешь делать! Трагедь трагедью, но лишние эмоции сейчас только мешали. Элке была нужна сухая информация.
– Жень, распечатки дай мне, пожалуйста.
Телохранитель взял со стола стопку бумаг и подал их подопечной.
* * *
– Твою мать… – пробежав взглядом длинный список, Элка тяжело вздохнула.
И как это все говорить окружающим людям?
– Николай Семенович, можно вас?
Погибать так с музыкой. Если что, не она одна будет виновата. А Семеныча не тронут. Побоятся.
– Чего?
Семеныч неохотно подошел к Элке.
– Сюда посмотрите.
Тот посмотрел.
– Ну?
Тяжело иметь дело со спортсменами. Права людская молва: у них и впрямь соображалка отбита.
– Это распечатка контактов из Валеркиного телефона. Себя найдите.
Семеныч ткнул пальцем в одну из строчек:
– Вот я.
– Прочитайте, как вы записаны. Пожалуйста.
Семеныч настороженно хмыкнул, но все же произнес вслух: «Николай Семенович».
– Спасибо. А Володю сможете найти?
Мужчина опять уткнулся в бумагу, на этот раз ненадолго.
– Тебе какого? Тут есть и Вова‑раз, и Вова‑два.
Они у него так и записаны.
– Прекрасно. Меня в этом списке сможете обнаружить?
Опять бумага, опять пробежка по строчкам:
– Вот, наверное. Женских имен тут почти нет, а ты записана как Ёлочка – и смайлик улыбающийся. Точно ты, посторонних дам так не записывают.
Элка кивнула. И осмелилась:
– А Сергей Геннадьевич у нас как обозначен?
Похоже, ее странные просьбы начали доставать уважаемого мужчину. Он раздраженно ткнул пальцем в бумагу:
– Господи, ну вот же! Сергей Геннадьевич, четко и ясно. Ты долго еще ерундой заниматься будешь?
Сами вы ерунда, дорогой мой человек…
– Объясните мне, пожалуйста, почему из милиции позвонили именно старому тренеру? В списке контактов много имен, многие из них совершенно фамильярные, как, например, «Ёлочка» или «Андрюха». Почему не вам? Почему не мне? В конце концов, у него даже Ритка есть! «Жена» – так и записано! Почему ей сразу не сообщили о смерти мужа? А?
Похоже, не зря Элка искала поддержки именно у Семеныча. В то время как остальные тупо глядели друг на друга, уважаемый мужчина, кажется, начал что‑то понимать:
– Ты хочешь сказать?..
– Ага. А еще можно сложить время. Тогда совсем интересно получится. Андрюш, давай заново. Итак, ты позвонил в милицию…
– В час я нашел Валерку. Пока барышню выпроводил, пока сообразил, что делать… Магазин нашел тоже не сразу, то есть прошло минут сорок. Получается, где‑то около двух, – старательно, как попугайчик, ответил юрист.
– Ты точно уверен, что милицейская машина подъехала к дому через пять часов?
– Абсолютно. Я на часы как завороженный смотрел. Причем, во сколько точно начал смотреть, не помню. Но вот то, что большая стрелка пять раз круг сделала, – уверен. Мне правда очень страшно было…
Вот и все. Дальше пошла простая математика. Раз‑два‑три‑четыре‑пять, вышел кто‑то погулять. И забрел убить Валерку. Дальше рифма не идет.
– То есть об убийстве стало известно в семь. А около восьми уже опознавший труп Сергей Геннадьевич позвонил Вовке и рассказал печальную новость. Откуда такая осведомленность, спрашивается? – последний вопрос Ёлка адресовала непосредственно тренеру.
Честно говоря, в тот момент она ой как рисковала. Ибо в ЭТОЙ компании подозревать Сергея Геннадьевича в чем‑то неблаговидном было очень опасно.
* * *
Первым на нее наорал Сашка. Верный телохранитель, друг, человек, спасавший ее шкуру, – он орал на Ёлку, размахивая кулаками и брызгая слюной:
– Мало ли откуда он узнал? Сергей Геннадьевич очень уважаемый человек в мире спорта! Он нас всех с детства тренировал!
– Потрясающе! Но, случись что со мной, никому даже в голову не придет звонить моей первой школьной учительнице, хотя ее номер есть в моей записной книжке! И ты прав, в мире спорта он известен! Но мы, простые смертные, ничего о нем не знаем! Скажи, пожалуйста, когда в последний раз из‑под его крыла выпорхнул новый чемпион? А? Такой, чтобы его знали и об этом говорили по телевизору?
Понимая, что, если ей в ближайшие пять минут не удастся отстоять свою точку зрения, ее порвут на части, Ёлка вываливала аргументы пачками.
Сашка заткнулся. Остальные тоже призадумались.
– Лет семь назад. Или восемь, – сказал кто‑то.
– Вот! Это для вас он авторитет, а для обычных людей он никто! Я очень сомневаюсь, что именно на это происшествие выехал специалист, разбирающийся в тонкостях боевых искусств и додумавшийся сообщить о случившемся бывшему Валеркиному тренеру! – Элка чуть передохнула, набрала воздуха в грудь и велела Женьке: – Тебе эти распечатки сейчас кто отправлял? Майор, который нас на опознание водил? Свяжись с ним и узнай, кому они сообщали о случившемся. Быстро!
Женька принялся набирать номер. Элка тем временем продолжила:
– Сашка, вспомни! Нас почему на опознание вызвали? Потому что мой номер был последний в исходящих! Входящий – с непонятного телефона, а исходящий – на мой! То есть в мобиле они по‑любому рылись! Я попросила Женьку добыть распечатки за последнюю неделю Валеркиной жизни. Так вот, за это время он ни разу не общался со старым тренером! Как он вообще всплыл? Николай Семенович, почему вы молчите, я же права!
Ответить Семеныч не успел. Потому что к Элке подошел закончивший телефонный разговор Женька. И смотреть на него было страшно.
Совершенно бледный телохранитель растерянно смотрел на погасший экран мобильника.
– Ну? – дернул его за рукав Вова‑первый.
– Он сказал, что никто никому ничего не сообщал. Тело забрали с адреса, а когда майор вернулся в кабинет, к нему заявился некто Васильев Сергей Геннадьевич, представился старым знакомым потерпевшего и сам напросился на опознание и дачу показаний. Майор удивился, но, так как посетитель значительно облегчил ему жизнь, задавать лишних вопросов не стал, а просто провел все положенные в таких ситуациях процессуальные действия.
Тревожная музыка…
– Сергей Геннадьевич, вы можете все это как‑то объяснить? – осторожно тронул за плечо старого тренера Вова‑два.
Он давно снял с коленей Ритку и, похоже, напрочь забыл о ее существовании.
Все выжидающе уставились на раскрасневшегося, с растрепанными волосенками вокруг блестящей лысины, тренера.
Тот понуро молчал.
– А еще… – Ёлка решилась идти до конца. – Последний раз Валерка мне звонил, когда я в неприятную историю с наркотиками вляпалась. И по странному стечению обстоятельств на следующий день он погиб от передозировки. Такие совпадения бывают?
Теперь все присутствующие не сводили глаз с Элки. Она сочла нужным пояснить:
– Мы накануне накрыли крупную международную банду, связанную с гигантскими поставками наркотиков. Ага… Так вот, сразу после того, как не без нашей помощи были перекрыты каналы поставки дури в Россию, мне позвонил Валерка и совершенно потусторонним голосом спросил, во что я ввязалась. Он мне тогда ничего объяснять не стал, просто попросил срочно приехать и повесил трубку.
Наверное, фразы «мы накрыли международную банду» и «гигантские поставки наркотиков» из уст молодой девушки прозвучали довольно странно – может, поэтому никто ничего не сказал.
– А когда я приехала, мне сказали, что Валерка умер. И потащили на допрос с последующим опознанием.
– А Лерка от передоза погиб, – тихо произнес Андрей.
– И Славка. Два года тому назад. Та же история, – добавил кто‑то из спортсменов.
– Около года назад два парня из юниоров на машине разбились. Под кайфом, – послышался еще чей‑то голос.
– В сборной нескольких ребят поймали на стероидах. Когда делали анализы, выяснилось, что, помимо запрещенных препаратов, у них в крови обнаружили следы наркотических средств, – сказал Николай Семенович. – Скандал тогда раздувать не стали, но под шумок проверили всех. Результаты были ужасными. Оказалось, что больше половины спортсменов до двадцати лет сидят на наркоте. Нет, они не были закоренелыми наркоманами, но время от времени употребляли. Где они брали эту отраву – никто не признался. – Николай Семенович замолчал и принялся зачем‑то хлопать себя по карманам.
Юрист Андрей первым сообразил, в чем дело. Он полез во внутренний карман куртки, достал оттуда пачку сигарет, вытащил из нее одну и протянул Семенычу. Тот вставил сигарету в рот. Андрюха щелкнул зажигалкой.
Глубоко затянувшись, уважаемый мужчина продолжил:
– А ведь перевозить наркотики, будучи тренером и мотаясь по стране, а иногда и за границу, практически без досмотра, очень легко. Они же почти всегда по «зеленому коридору» границу переходят. Да и кому придет в голову с особой тщательностью досматривать багаж окруженного детьми тренера. Поэтому провозить можно довольно большие партии. Так ведь, Сергей Геннадьевич? Валерка об этом как‑то узнал?
– Ему один из пацанов проболтался, – наконец‑то подал голос старый тренер. – Может, потому что Лерка молодой совсем, не намного их старше, а может, у него и впрямь какой‑то особенный подход к этим юнцам был, но они ему все очень доверяли. И когда Валерий одного из них поймал со шприцом, парень разревелся и все ему выложил. И про меня, и про наркотики.
На следующий день Лерка ко мне на тренировку с самого утра прилетел – взъерошенный, злой. У нас с ним тогда очень неприятный разговор вышел. Этот идиот начал угрожать, что сообщит о моих делах наверх, в Спорткомитет! У меня просто не было другого выхода, поймите!
Тренер говорил об убийстве своего ученика так, словно речь шла о чем‑то обыденном. Он совершенно искренне возмущался поведением Валерки!
– Я же его щенком слепым на улице подобрал! Вырастил, спортсмена из него сделал, а он мне угрожать решил! Пришлось его убрать, а вдруг и впрямь разговорился бы?
– Это вы ему с незнакомого номера звонили, так ведь? – Элка тоже стрельнула у юриста сигарету и теперь курила, стряхивая пепел в ту же салатницу, что и Семеныч.
– Так точно! Я ему позвонил, сказал, что заеду, мол, поговорить надо. Этот дурачок меня к себе в дом пустил. А дальше дело техники – я его легонько стукнул, а когда он отрубился, вкатил ему дозу. Вот и все. Уходя, закрыл дверь, чтобы никто посторонний раньше времени тело не нашел.
– А как вы узнали, что Валерку все‑таки обнаружили?
Похоже, в этой компании курили все: в недоеденный оливье полетел пепел с сигареты Вовы‑второго.
– Так мы с этим заполошным, – тренер ткнул пальцем в сторону Андрея, – чуть в подъезде не столкнулись! Я из квартиры выходил, когда шаги и разговор на лестнице услышал. Пришлось подняться этажом выше. Потом в квартиру кто‑то зашел, и я решил не ждать лифта, а пешком спуститься во двор и там подождать – посмотреть, что дальше будет. В моем возрасте знаете как тяжело по ступенькам скакать, чуть не задохнулся!
Господи, он еще и жалуется!
– Минут через десять из подъезда выскочил этот. Он девку в такси посадил, а сам побежал куда‑то. Я так и понял, что в милицию звонить. После такого поворота событий уезжать было нельзя. Пришлось сесть в машину, она во дворе была припаркована, и ждать, когда менты приедут. А они все не ехали и не ехали! Это ж ни пописать не отойти, ни вообще не выйти, не размяться! А в моем возрасте это очень вредно! Еле дождался. А потом все просто было – я за машиной с мигалками пристроился, до отделения доехал и пошел со следователем знакомиться. Меня сразу к вашему майору отвели. Он еще два часа вопросы задавал!
– А в вашем возрасте это очень вредно, – саркастически заключила Ёлка. – Интересно, тут в баре сигареты продают?
Пустая Андрюхина пачка лежала на столе, а курить хотелось ужасно. Окружающие согласно закивали, но с места никто не сдвинулся.
– Вы мне одно объясните! – вдруг взорвался Сашка. – Зачем вы, уважаемый человек, заслуженный тренер, ввязались в торговлю наркотиками? Вы же спортсменов губили, совсем еще пацанов!
Сергей Геннадьич удивленно всплеснул короткими ручками:
– А жить я на что должен? Мне много лет, уже давно никто из моих подопечных не становился звездой, премий не платят! Меня же на тренерской работе просто из жалости держат, я получаю копейки! Это вы, молодые и здоровые, купаетесь в деньгах, а мне лекарства нужны, у меня жена молодая! Чем еще я мог себе на старость заработать? И не надо мне рассказывать про то, что я спортсменов гублю, со мной уже давно никто из перспективных пацанов не работает! Одни бездари! Одним больше, одним меньше, никто и не заметит. Может, я вообще санитар большого спорта, отсеивал слабых и убогих!
* * *
Когда Элка звонила майору и объясняла ему, в чем дело, спортсмены смотрели на нее волками. Тем не менее никто не заступился за старого тренера.
То ли папина министерская фамилия сыграла свою роль, то ли майор оказался нормальным человеком, но милицейская машина подлетела к ресторану минут через двадцать.
Уводили Сергея Геннадьевича под гробовое молчание.
Глядя в суровые лица окруживших его мужчин крепкого телосложения, майор занервничал и, наскоро выслушав Элкины объяснения, пообещал во всем разобраться. Посовещавшись с ее телохранителями, он договорился встретиться с ними завтра у себя в кабинете.
Дочь высокопоставленного чиновника майор беспокоить не решился. Все как обычно – ее фамилия нигде не должна была засветиться.
Проводив майора до выхода из ресторана, Элка закрыла дверь и замерла. Она откровенно боялась встретиться взглядом с мрачно молчавшими за ее спиной людям.