Телохранители обменялись многозначительными взглядами. Женька поправил кобуру под свободного кроя пиджаком. Хрен ведь его знает, как этот юрист на открывшуюся правду реагировать начнет? Ко всему надо быть готовыми…
Юрист не шевелился. Элка спокойно продолжила:
– Ты первым на труп наткнулся? Или барышня твоя? Было бы обидно в порыве страсти уронить нежный девичий организм на остывающее тело хозяина квартиры. Прости за цинизм, я, когда нервничаю, всегда гадости говорить начинаю…
Увидев, как вытянулось лицо собеседника, Ёлка поняла, что перегибает палку. Вести себя надо скромнее, словарный запас фильтровать.
Андрей помолчал, но, поняв, что отвечать все же придется, процедил сквозь зубы:
– Да, я нашел. Девушка в прихожей была.
– И что ты сделал?
– А что я мог сделать? Развернулся, схатил телку и свалил оттуда.
Да‑да, граждане дорогие, восемьдесят шесть процентов населения нашей страны сделали бы то же самое – и такое поведение является единственно верным. Ибо с нашим странным правосудием находить труп – оччень плохая примета. Устанешь доказывать, что ты просто мимо шел и ни в кого ножичком не тыкал, а милицию вызвал только по причине гражданской ответственности.
– Дверь своим ключом закрыл или она захлопывалась?
– Своим. У Валерки была потрясающая способность захлопывать двери, забывая ключи внутри. Из‑за этого у нас на базе даже в раздевалках все замки поменяли, устали дубликаты для него делать.
– Барышне как ситуацию объяснил? Это я так, просто из интереса спрашиваю, – влез в разговор Женька. – Небось сказал что хозяин квартиры сам интимом занимается и поэтому вас прогнал?
Андрюха кивнул, мол, так все и было. Но Элку эти их мужские способы выкручиваться из пикантных ситуаций не интересовали, ее другое мучило:
– А сейчас представь себе прихожую. Закрой глаза, если тебе так будет легче.
Молодой юрист послушно сомкнул белесые ресницы и напрягся. Ёлка продолжила:
– Ты выходишь из квартиры. Дверь как открывается?
– Наружу. Слева направо. – Андрей взялся правой рукой за воображаемую ручку и открыл воображаемую дверь.
Ёлка что‑то быстренько мысленно просчитала.
– Ага. Значит, слева должна быть полочка или какая‑нибудь подставка. На ней ключи есть?
На этот раз юрист завис. Только через минуту он произнес:
– От квартиры – нет. Точно нет. У Лерки не полочка была, а крючочки специальные для ключей. От машины связка висит, у него еще брелок такой интересный был, в виде иероглифа. Из чистого золота, между прочим, нам их в Японии подарили. Дорогущий. Так вот, «Удача» камушками блестит, а ключей от квартиры нет. Точно, «Любви» не было.
Выездная сессия постояльцев Кащенко. «Любви там точно не было». Ага.
* * *
– Родной, ты б это… со спиртным‑то завязывал… – Сашка укоризненно покачал головой и накрыл своей тяжелой ладонью Андрюхину рюмку.
– С чего бы это?
Юрист попытался гордо выковырять свою посуду из‑под Сашкиной лапы, но потерпел фиаско. Рука даже не пошевелилась.
– С того, что ты ахинею начинаешь городить. Тебя про ключи от хаты спрашивают, а ты отрицаешь наличие любви. А это означает, что ты начинаешь терять нить разговора.
Андрюха похлопал глазами, потом сообразил, о чем идет речь, и рассмеялся:
– Сам ты начинаешь городить! Объясняю для тех, кто в бронепоезде. Пару лет назад мы с группой товарищей выезжали в Японию на совершенно ничего не значащие товарищеские соревнования. Там наши пацаны порвали всех в традиционных японских видах спорта. Принимающая сторона была в полном восторге от выступления нашей команды, и в знак уважения к российским спортсменам один из известнейших японских тренеров подарил нашему тренерскому составу три комплекта памятных знаков.
Андрей привстал и начал рыться по карманам.
– О, вот оно. Смотрите. – Он вытянул перед собой две раскрытые ладони.
В правой лежала связка ключей, на которой болтался небольшой, примерно два на два сантиметра, брелок – затейливый иероглиф с камушком, похоже, что с бриллиантом.
В левой была зажигалка – довольно дорогая металлическая бензиновая безделушка. А к ее корпусу был припаян другой иероглиф, с двумя камнями.
– Вот это, – объяснил Андрей, – «Удача». А на ключах от дома я, так же, как и Лерка, таскаю «Любовь». Так вот, его ключей с таким брелком не было. Так понятно?
Так оказалось понятно. А вот сразу все объяснить никак что ли?
– А третий? – Элка стащила с открытой ладошки зажигалку и принялась ее рассматривать.
– Что «третий»?
– Третий комплект кому? И почему тебе такие штучки достались, ты же не тренер?
– Третий комплект сейчас в Хабаровске, мы сборной ездили, несколько ребят оттуда были. Вот их сопровождающему третью коробочку и вручили. А я просто удачно под руку подвернулся, говорю же, соревнования вообще ничего не значили, поэтому никто из серьезных тренеров туда не поехал. Были только я, Валерка и этот тип из Хабаровска. Так понятно?
Странная у этого юриста привычка – постоянно переспрашивать, понятно собеседнику, что он говорит, или нет. С идиотами, что ли, привык дело иметь?
Ну да это не важно. А важно то, что мы теперь знаем, кто нашел тело и что ключей хозяина квартиры на месте не оказалось.
А это уже о чем‑то говорит…
Элка азартно втянула ноздрями воздух. Где‑то в районе загривка засвербило непонятное ощущение чего‑то близкого, почти осязаемого…
– Эллочка, тебе это все зачем? – осторожно заглянул в глаза подопечной Женька. – Может, ну его, а? Давай я тебе водочки налью что ли? Саш, передай бутылку. А?
А у самого такая безнадега в глазах плещется, что аж жалко. Он же в тот момент прекрасно понял, каким керосином все ее вопросы попахивают и чем сердце успокоится… Не будь Элка одной из самых бессердечных девушек на свете, она бы его обязательно пожалела!
Но, увы, не в этот раз.
– Странные вы какие‑то. – Воспользовавшись тем, что внимание Сашки в какой‑то момент переключилось на подопечную, Андрюха плеснул в свою рюмку коньяку и осуждающе цокнул языком. – Непоследовательные вы. То ей пить не даете, то сами наливаете. Затейливые отношения, скажу я вам, в первый раз с таким сталкиваюсь. Вы точно просто телохранители или все же?..
– Я тебя все‑таки убью! – взревел Сашка. – Хотя нет, я тебя лучше в милицию сдам! За убийство!
– А что, еще кто‑то умер? – откликнулась пустота за Элкиной спиной.
Неверное, ей не стоило так пугаться. Ведь если хорошо подумать, то они такой фокус уже вытворяли – заходили с тыла, стояли себе тихонечко, как мыши, а потом вдруг внезапно голос подавали. Но Ёлка в тот момент почему‑то не сразу сообразила, что это Вовы хором говорят, и поэтому у нее не получилось просто повернуть голову и сказать что‑нибудь типа «Ой, мальчики, присаживайтесь» или «Вовы, как я рада вас обоих видеть». Она совсем наоборот поступила – банально взвизгнула от неожиданности и подскочила над стулом.
Похоже, это у нее стало традицией – так с Володями здороваться.
– Ты чего такая нервная? Случилось чего? – пробасил Вова‑один.
Как и в прошлый раз, парни подхватили Ёлку и осторожно опустили попой на стул.
– Ты глухой что ли? У них умер кто‑то! – ответил ему Вова‑два. – Сначала с Валеркой несчастье произошло, теперь еще кто‑то скончался… Еще бы тут нервным не стать!
* * *
– Вы Сергея Геннадьевича не видели? Он вроде как уже пришел, а среди людей его не видно. Может, вы где с ним сталкивались?
Не спрашивая разрешения присоединиться к теплой компании, оба Вовы притащили каждый по стулу и, бесцеремонно подвинув притихшего Андрюху, пристроились рядом с ним.
– Здорово! Ты кто? – Второй Вольдемар протянул юристу широкую короткопалую ладонь.
– Андрей. Валеркин напарник, – пискнул от сдавившей руку силищи тот.
– Володя. – Крепыш Вован принялся энергично трясти руку Андрея для пущего выражения радости от знакомства. – Очень приятно!
Юрист побледнел от боли, на глаза его навернулись слезы.
– Мне… тоже… очень… – прорыдал он.
– Вован, это Андрюха! – представил Вова‑раз нового приятеля своему отражению. В смысле Вове‑два.
– Мы, кажется, знакомы?
Еще не отошедший от болевого шока юрист смахнул слезинку со щеки и обреченно протянул посиневшую руку второму Владимиру.
– Ага! Ты ж меня консультировал! Ну ты мозг! Мужики, он мозг!
На этот раз Андрюхе повезло. Ну как повезло – тоже относительно…
Вместо того чтобы доломать ему кисть, Вован раскрылся в приветственном «Итить твою мать, какие люди!», сграбастал юриста в объятия и принялся энергично хлопать его по спине.
Затрещали кости и суставы. Андрюха охнул и осел.
Ёкарная сила, они ж его убьют сейчас ненароком! Спасать надо парня!
Элка взглянула на Сашку. Тот все понял и, подскочив, разжал крепкие объятия Вовы‑два.
– Поосторожней давайте! Он же только с виду крепышок, а на самом‑то деле юрист! Человек умственного труда, так сказать. Сломаете парня, у кого потом консультироваться при разводе будете?
Вован такое объяснение вроде как понял, одобрительно кивнул и присел на предложенный Элкой стул.
– Эт‑то ты верно говоришь, – согласился он с большим телохранителем. Правда, тут же пояснил: – Тока я это… когда людей на деньги развожу, я с адвокатами не консультируюсь. Это пострадавшие потом к юристам бегут. Мне‑то, собственно, незачем.
Вот. Бывают же люди – все однозначно и в свою пользу понимают. Вовке даже мысль в голову не пришла, что разводы, например, с женами бывают. Или, в худшем случае, его развести на денежки могут. Нет, граждане дорогие, не могут! Уверенность в себе – вот наше оружие! Наше дело в натуре правое.
– Так кого тут у вас убили? – накладывая красную икру на крохотный бутерброд (для этого ему пришлось с трех других бутеров икорку собрать), поинтересовался Вова‑раз.
Элка, Андрюха и два телохранителя переглянулись. К чему это он, собственно?
Ах да, когда ребята подошли, Сашка как раз пытался юриста в тюрягу засадить – за Леркину внезапную смерть!
– Нового – никого. Мы про Валерку говорили, – пояснил он.
– Так его же вроде не убивали? Он же сам… того… передоз… – растерянно уставился на него Вова. – Менты же сказали…
Кстати, о ментах!
Ёлка придвинулась к Женьке, наклонилась к его уху и кое‑что ему прошептала. Присутствующие напрягли слух – не специально, просто из человеческого любопытства, – мы все так делаем, когда при нас двое шептаться начинают, – но говорила девушка довольно тихо. Никто ничего не услышал.
– Понял? – отстранившись, произнесла Элка.
– Даже не вздумай… – начал было закипать Женька, но договорить ему не дали.
– Надо, – твердо сказала Ёлка. – А то расскандалюсь.
– Элла… – все же попытался проявить настойчивость Женька, но по его лицу было ясно, что в успех своих уговоров он не верит.
– Фигелла, – поставила точку Ёлка и сурово добавила: – Бегом шагом марш!
То ли ее уверенный голос сработал, то ли Женька понял, что бороться с хозяйкой бесполезно, но телохранитель встал со стула, простонал: «Да за что ж мне эти все страдания, хочу на пенсию…» – и куда‑то побрел.
Все за столом проводили его недоуменными взорами.
– Куда это он? – спросил Вова‑два.
А чего это он на Сашку‑то смотрит? Саня‑то откуда может знать, куда его напарника услали?
– Он – на задание, – процитировала замечательное кино Элка. – Водка у нас есть, значит, он на задание. Ты мне лучше скажи, дорогой Владимир, где, когда и от кого ты про Валеркину смерть узнал, а?
– О, а вот и Сергей Геннадьевич! Тренер, идите к нам!
Вовка почему‑то очень смутился. Похоже, отвечать на поставленный вопрос ему совершенно не хотелось. И, наверное, поэтому он с энтузиазмом замахал руками, зазывая старого тренера в теплую компанию.
* * *
– Деточки вы мои…
Честно говоря, в какой‑то момент стенания лысоватого толстячка начали Элку напрягать. Си‑и‑ильно напрягать! Сколько можно гундосить одно и то же: «Вы мне как дети…», «Я вам отец родной», «Я ж за вас как за родных…» Да поняли уже все про твои отеческие чувства, пора бы уже успокоиться, старый маразматик!
Но, похоже, Элкину точку зрения никто не разделял. Взрослые, заслуженные и высокооплачиваемые бойцы, чемпионы и телохранители радушно улыбались в ответ на укоры лысого хрыча и умилительно‑благодарно кивали в ответ.
Даже молодой и, похоже, грамотный юрист взирал на тренера с обожанием. Хотя по жизни он с этим лысиком вряд ли сталкивался. Ибо – негде им было пересечься.
– Дураки вы все… – затянул старую песню Сергей Геннадьевич. – Вот зачем, зачем эту дурь вообще в руки берете? Вам что, без наркотиков плохо живется?
– Так не все же, Сергей Геннадьевич… Не все… – пробубнил Володя.
Видимо, парню было стыдно за всех – и за тех, кто подсел на наркоту, и за тех, кто только собирался это сделать.
Похоже, авторитет этого чудаковатого тренера был более чем велик. Парни его действительно от всей души уважали.
– Извините, а вам кто про Валеркину смерть сообщил? Как вы вообще узнали, что он от передоза погиб?
Сашка, наверное, не зря тысячу раз говорил Элке, что нельзя быть такой непосредственной и любопытной – мол, когда‑нибудь эти ее отвратительные качества сильно ей навредят. Судя по перекошенным от ее столь наглого поведения физиономиям спортсменов, Сашка был очень прав.
– Слышь, ты чего к уважаемому человеку с идиотскими вопросами пристаешь? Видишь, у него горе, один из лучших учеников погиб, а ты с глупостями пристаешь! Молчи сиди, женщина! – Хмельной Вова‑один нахмурил брови и тяжело задышал – это он так недовольство Ёлкиной бесцеремонностью выразил.
А Элка вдруг решила запихнуть свое оскорбленное чувство собственного достоинства поглубже в сумочку и прикинуться розовой плесенью. То есть пушиться и изо всех сил делать вид, что тупит она не по злому умыслу, а токмо по причине природной девичьей глупости.
– Я как раз потому и спрашиваю, что поражаюсь, насколько вы все Сергея Геннадьевича уважаете! Он ведь Валерке действительно вместо отца был (тут старый тренер гордо подбоченился и глаза его потеплели – чего Ёлка, собственно, своей грубой лестью и добивалась), ему же наверняка одному из первых сообщили! Не друзьям, не родственникам – а тренеру! Все‑таки такой, как у него, авторитет надо годами зарабатывать…
Сашка настороженно зыркнул глазами, уж кто‑кто, а он прекрасно знал, что его подопечная никому добрых слов за просто так не говорит. А тут смотрите‑ка, соловьем запела! Неужели задумала что‑то, зараза любопытная?
– Мне из милиции позвонили, – скромно признался Сергей Геннадьевич. – Сказали, что погиб, попросили приехать на опознание. Знаете, как мне тяжело было на Валерку в морге смотреть!
Старенький заслуженный тренер всхлипнул, вытер крепким кулаком раскрасневшиеся глаза и принялся шумно сморкаться в большой, не первой свежести клетчатый носовой платок.
Вот ведь менты козлы! Если Геннадьич ездил на опознание, зачем они Элку‑то на эту жуткую процедуру потащили? Им что, показаний уважаемого человека мало было? Надо было, чтобы через этот кошмар еще и девчонка прошла? Сволочи.
Элка вспомнила, как ее трясло в морге, и ее передернуло. Да, не повезло Сергею Геннадьевичу… Ей, молодой и циничной, визит в морг стоил нескольких бессонных ночей, а каково старичку пришлось, даже представить страшно.
– Простите меня. – Ёлка взяла тренера за мокрую от слез руку и осторожно ее погладила. –
Я правда не хотела сделать вам больно. Не надо плакать, пожалуйста.
Мужики осуждающе молчали. Прав был Володька, когда нарычал на нее. Ой как прав…
Помолчали немного. Кто‑то сообразил разлить по рюмкам прозрачную как слеза, водку.
– Покойся с миром, брат, – хрипло произнес Вова‑второй.
– Господи, опять эта сука… Похоже, не дадут нам сегодня спокойно друга помянуть. Одно радует – эта тварь его больше не побеспокоит.
* * *
– Кто ее сюда пустил? Поувольняю всех к чертовой матери! Я же сказал: ни одну живую душу в ресторан не впускать! Тем более эту сволочь! Я спрашиваю, кто ее сюда пустил???
Семеныч бушевал. Откровенно боясь подступиться к стоящей посреди зала высокой женщине в черном, он срывал зло на охранниках.
– Ты здесь зачем поставлен? – Высокий, широкоплечий Николай Семенович от души закатил подзатыльник «вратарю».
Парень пошатнулся, ему еле удалось удержаться на ногах после такого удара.
– Пошел вон отсюда! Никогда мне больше на глаза не попадайся! – Бывший Валеркин куратор орал прямо в лицо еще не пришедшему в себя охраннику: – Вон, я сказал! Замените его, быстро!
Люди засуетились, проштрафившегося парня сменил мрачного вида мужчина, двое здоровяков под руки вывели из зала опального «вратаря». Семеныч сжимал кулаки – он, как и все присутствующие, понимал: орать поздно. Плохое уже случилось. Можно расходиться по домам. Потому что ничем хорошим эти поминки не закончатся.
– Здравствуйте, мальчики! – звонким голосом обозначила свое присутствие стройная женщина в черном.
За ее спиной переступали с ноги на ногу два поджарых телохранителя.
В ответ не раздалось ни звука.
И лишь через пару минут прошелестел безнадежный Элкин стон:
– Писец. Валить отсюда надо. Может, в другом месте посидим?
Маргарита, а это была именно она, хозяйским жестом согнала с места первого попавшегося мужчину, взяла его стул и почему‑то подсела к тому краю стола, за которым сидели Элка и остальные.
Выглядела девица, как и во время их предыдущей встречи, весьма экстравагантно. Черное облегающее платье с глухим воротом расходилось вниз от бедра откровенным разрезом. Шляпы, слава богу, на сей раз не было – длинные темные волосы бывшей Валеркиной жены были уложены в высокую сложную прическу.
– У нас здесь, знаете ли, все занято… – вежливо попыталась избежать неприятного соседства Ёлка, но Маргарита снисходительно ее перебила:
– Успокойся. Я все равно буду делать то, что захочу. Так что заткнись. Это, кстати, всех касается. – Она обвела присутствующих холодным высокомерным взглядом и, удовлетворенная отсутствием протестов, скривила темно‑вишневые губы в презрительной ухмылке: – А чего так грустно сидите? Лица у вас какие‑то кислые.
– Вы, наверное, не в курсе, но у нас друг погиб. И тут сейчас поминки. Так что поводов веселиться нету. А вы плясать сюда пришли? Так это завтра будет, а сейчас можете уходить. До свидания, ни хрена не рады были повидаться.
Может, конечно, эта стервь действительно была такой ужасной, как про нее рассказывали, но Элке на Маргариту было откровенно наплевать. Ей вообще фиолетово было, кто эта дрянь и какой степени опасные психические заболевания написаны в диагнозах у ее охранников. Вот по‑ба‑ра‑ба‑ну.
Риткины телохранители напряглись. Шурик и Вова‑раз синхронно встали. Второй Володя немного замялся, но, поняв, что и без него обойдутся, остался сидеть на стуле.
И добродушная мордаха у него при этом была тоскливой‑тоскливой…
Полный зал здоровенных мужиков безмолвствовал. Оно и понятно: кому хочется в самом расцвете лет словить шальную пулю от безбашенного телохранителя гламурной сучки? А в том, что эти двое способны просто так, от нервов начать палить по окружающим, никто не сомневался.
– Тебе кто пасть открывать разрешил? – Элка не менее презрительно, чем Маргарита, скривила губы. Эх пошалим! А что, в кои‑то веки можно и пальцы погнуть, и понтами схлестнуться.
Спасибо хорошему папе за наше счастливое завтра! Ну, и за сегодня.
Лицо Маргариты мгновенно заострилось, она зашипела, как кошка, готовая к атаке. Доберманы за ее спиной явно занервничали. Под их пиджаками опасно топорщились кобуры.
– На хер пошла отсюда, убогая. Ты вообще знаешь, на кого пасть открыла? – Ёлка с откровенным удовольствием выплевывала опасные фразы, подбирая как можно более хлесткие, провоцирующие слова. – Жить надоело? Ты не у себя в цирке, здесь думать надо, прежде чем с незнакомыми людьми разговаривать. Усекла? – Ух ты, а в хамстве, оказывается, есть своя прелесть!
Конечно, Элка понимала, что своим поведением подставляет заступившихся за нее мужчин. И все же не могла остановиться, потому что чувствовала: ей все можно.
Похоже, у Ритки проснулся инстинкт самосохранения. Что‑то в голосе и поведении наглой собеседницы подсказывало, что сильно хамить пока не стоит. Пока…
– Тебе что, не рассказывали, кто я? И кто мой отец? – Тон Маргариты вдруг кардинально поменялся, стал каким‑то даже заботливым.
– Это тебе не рассказали, кто я, – усмехнулась Элка. – Так что не ерепенься, убогая. Папами хочешь померяться? Не советую, мой круче.
Мда… Звучит несколько пошловато…
Доберманы обескураженно замерли. Похоже, как вести себя в подобных случаях, они не знали – уж больно ситуация сложилась неординарная.
Ритка тоже притихла.
Вернее, она на секунду призадумалась, потом повернулась к второму Вове и впилась в него взглядом. Тот как‑то сразу стушевался, замычал что‑то невнятное.
– Элла Александровна Хорошевская. Дочь того самого. Так что я на вашем месте заткнулся бы, девушка. Если интересно, могу рассказать несколько коротких, но очень грустных историй про несчастных родителей глупых детей, попробовавших бодаться с Эллой Александровной. Знаете, столько судеб порушилось… – Сашка произнес все это очень спокойно и неторопливо, но, когда до присутствующих дошел смысл сказанных им слов, все вдруг зашумели, принялись переговариваться, охать и удивленно разводить руками.
– Ты… Ты дочь министра, что ли? Ну ни хрена себе у Валерки бабы были. Одна другой хлеще. Что ж ты сразу не сказала, кто такая?
Интересно, а если бы она Жераром Депардье оказалось, они бы меньше удивились?
– Гы, а они что, правда не знают, кто ты такая? – засмеялся Андрей.
– А если бы я сказала, что изменилось бы? У меня от этого глаза красивее стали или интеллекта прибавилось бы?
Володя‑один пожал плечами и почесал голову в районе затылка:
– Просто ты… Ну мы… А тогда…
– Охренеть, – перебила его слегка ошалевшая от такого поворота событий Ритка. – Они тоже, что ли, этого не знали? Писец шо происходит.
* * *
Если у классика народ безмолвствовал, то в тот вечер в одном из ресторанов Москвы народ офигевал. Сначала оттого, что с ними за одним столом сидит о‑го‑го какая девица, а потом оттого, как себя начала вести вторая о‑го‑го какая дура.
– Так это ты спала с моим мужем?
После того как выяснилось, что выёживаться тут особо не стоит, Ритка взяла себя в руки и оказалась очень даже нормальной среднестатистической мымрой.
– Не спала я с ним. Не успела. У нас, знаете ли, все на конфетно‑романтическом этапе остановилось, – невозмутимо прояснила ситуацию Элка.
После того как народ, все еще недоуменно перешептываясь, рассосался кто куда, девицы уселись друг напротив дружки и завели полусветский разговор на тему «кто с кем спал».
– А давай на брудершафт тяпнем? – вдруг предложила Ритка.
– Это еще зачем? Ни к чему нам с вами эти глупости.
Честно говоря, каждый раз, когда Ёлке какая‑нибудь сумасшедшая дочь олигарха, бывшая жена бывшего же почти кавалера, предлагала выпить на брудершафт, она напрягалась. Буквально ничего с собой поделать не могла – нервничала, и все тут!
– Как это зачем? Я тебе «тыкаю», ты со мной официально разговариваешь. Так что предлагаю, так сказать, скрепить наше знакомство совместным дружеским распитием. Ммм?
Ёлка на мгновение зависла, взвешивая все «за» и «против», ничего предосудительного в предложенном мероприятии не обнаружила, а поэтому посмотрела на Сашку.
А Сашка у нас всегда был умницей.
– Ром с колой? – полувопросительно‑полуутвердительно озвучил Сашка мысли своей работодательницы.
– Ага. Только льда не надо и колы поменьше, а рома побольше. Напиться хочется.
– Да как скажете. Сейчас организую.
И, не дав открыть рта потянувшейся к одной из распечатанных бутылок Ритке, большой телохранитель шустро почесал в сторону огромной барной стойки.
– Так тут же все есть… – покачала головой бывшая жена бывшего кавалера. И даже бутылкой темного рома для убедительности потрясла.
– Не, у нас так не полагается. Сейчас бармен при Сашке бутылку откроет, и только из нее мне можно будет пить. Никто ж не знает, какой отравы сюда, – Элка звонко постучала пальцем по стоящей на столе початой бутылке спиртного, – резиденты вражеских стран успели подсыпать. А твои что, не следят за этим? Ужас какой!
Бей врага его же оружием!
Судя по перекосившейся Риткиной физиономии, до такой степени паранойи ее телохранители дойти не успели. И этот факт знойную брюнетку очень сильно расстроил – получалось, что Элкины понты пока перевешивали.
– Ох ё… А эта мадам чего тут делает? Вы ОМОН уже вызвали? А Шурик где?
Блин, а про отправленного на задание Женьку Элка же совсем забыла! Вот из головы вылетело, что парень последние минут сорок – час отсутствовал, а значит, не был в курсе стремительно развивающихся событий.
– Спокойно, все под контролем. Сашка за коктейлем ушел, вон он уже возвращается. Девушка пока не опасна, но мачете лучше держи наготове.
Может, конечно, не стоило так пренебрежительно махать в Риткину сторону расслабленной лапой, но Ёлка не смогла удержаться от снисходительного тона и покровительственного взгляда. В конце концов, она дочь министра или барахло какое? Имеет право так себя по отношению к простым смертным вести! Особенно если смертные не очень простые и очень хочется об них показательно ноги вытереть.
– Вы уверены? – Женька покосился на закипающую от ярости Маргариту. – Как скажете, Элла Александровна. – И даже по стойке «смирно» вытянулся.
Вот все‑таки толковые на нее мужики работают! Женька четко уловил настроение подопечной и избрал максимально правильную манеру поведения.
Анджелка была права: если дал Бог счастье быть дочерью влиятельного человека, то надо этим напропалую пользоваться. По крайней мере, в подобных ситуациях.
– Ты принес? – Взяв из Сашкиных рук коктейльный бокал, Элка сначала отхлебнула из него, резким выдохом оценила достаточную крепость напитка и только после этого обратилась к Женьке.
Тот молча протянул хозяйке несколько листов с распечатками.
– Так что, за знакомство и «на ты»? – решив, что лобызаться со стервозной Маргаритой ей вовсе не хочется, Элка просто протянула бокал через стол, чокнулась с новой знакомой и с удовольствием приложилась к коктейлю.
Судя по исказившей лицо гримасе, рома в напитке было гораздо больше, чем колы. Впрочем, именно этого душа и требовала.
Выпили, помолчали. Говорить особо, как оказалось, было не о чем.
Возникла неловкая пауза. Вроде приличия обязывают общаться, а вот тем для разговора нету…
– Как же так получилось, что у вас с Леркой ничего не было? Не смогла его в постель затащить?
Похоже, этот дурацкий вопрос Маргарита задала только для поддержания беседы. Вот такая вариация вежливости…
– Где‑то так… – вдаваться в подробности отношений с покойным Ёлке совершенно не хотелось, поэтому на дурацкие вопросы она решила отвечать уклончиво.
– На Валерку это похоже! – а вот Ритуля нескромные разговоры продолжила. – Я его только через месяц после первого свидания смогла на секс раскрутить. Он у нас высокоморальным юношей был, представляешь? С кем попало не кувыркался. – Бывшая жена округлила глаза, как бы демонстрируя удивление, и интимным полушепотом добавила: – Не то что некоторые…
Но Элка на нее уже не обращала внимания – она с искренним интересом вчитывалась в принесенные Женькой распечатки.
– А где?.. – Она глазами показала телохранителю на одну из строчек.
– Последний лист посмотри, – ответил он. И тут же поправился: – Посмотри те. Там расписано все.
Ёлка перелистнула несколько страниц, прочитала последнюю и даже присвистнула:
– Интересные дела получаются! Очень интересные. – А затем совершенно бесцеремонно уставилась на юриста Андрея.
Тот попытался было этот ее взгляд выдержать, но очень быстро сдался и жалобно заскулил:
– Чего ты на меня так смотришь? Имей в виду, что бы ни случилось, я не виноват!
– Да ладно! – махнула рукой Элка. – Каждый человек в чем‑то виноват. Признавайся, это ты Валерку убил?
* * *
Наверное, не надо было его вот так в лоб спрашивать. И тем более не надо было этого делать в присутствии полного комплекта друзей и близких покойного.
Словом, опрометчиво как‑то получилось. Не по‑доброму.
– Ты… эт… чего? У тебя с головой как? – Андрюха выпучил глаза и громко икнул.
Вова‑один нахмурился и передвинулся поближе к юристу. Лицо спортсмена ничего хорошего не выражало.
– Ты считаешь, что это был не передоз? Что Валерку убили?
Маргарита между тем отодвинула от себя тарелку с нетронутыми закусками, взглядом указала своему телохранителю наполнить ее рюмку и повернулась к Элке.