Настоящим исполином, великаном из великанов можно считать дайдороботи. Когда‑то он ходил по островам и совершал многое. Вероятно, это происходило в незапамятные времена, когда острова были безлюдны. Невозможно представить свершения дайдороботи и снующих поблизости людишек точно так же, как невозможно вообразить побоище Зевса с титанами и зрителей с попкорном, наблюдающих за схваткой с ближайшего холма. Лысая голова исполина возвышалась высоко над горами, а глаза, в каждом из которых мог бы уместиться небольшой город, косились в разные стороны. Он зачерпнул несколько горстей земли и насыпал гору Фудзи. Там, где он черпал грунт, остались пять ям, позже ставшие пятью озерами вокруг священной горы. Он топнул ногой, и след от ступни стал озером Сэнба. Он повалился отдыхать, и там, где он рухнул, появилось нагорье Такаботи. Дайдороботи нельзя определить ни как злого, ни как доброго исполина. Он хтоничен и находится по другую сторону понятий о морали.
Некоторый недостаток великанов в легендах был с лихвой возмещен современными мифотворцами, создавшими популярную аниме‑вселенную «Атака титанов». Мир захвачен толпами гигантов. Как всякие уважающие себя великаны, они – отъявленные людоеды, огромные, как дом, и тупые, как пробки. Человечество ведет малоуспешную войну, пытаясь перешибить плетью титанский обух, и за этой катавасией с увлечением следят миллионы зрителей по всему миру.
Что касается нашего героя, то приставка «они» сразу наводит на мысль о племени чертей (они), дурные повадки которых широко известны. Они обладают внушительным ростом, но гигантами их сложно назвать. Наш герой не таков. Никаких злодейских выходок за ним не числится, а его рост способен внушить неподдельное уважение. Имя этого великана можно перевести как «черт, моющий руки». Звучит более чем странно. Можно представить, что на очереди – «каппа, подстригающий когти» и «тануки, расчесывающий хвост». Но факты таковы, что это имя вполне подходит для нашего героя. Это чудище размером с гору имеет непреодолимую склонность к отмыванию ладоней. Понятное дело, что источником воды для процедуры, проводимой исполином, может стать только полноводная стремительная горная река. Именно горная, так как Теарай‑они является горным обитателем. Этот нелюдимый ёкай не стремится навязывать свое общество людям и не показывается в долинах. Его обиталище – это высокие безлюдные горы. А если какой‑то назойливый путешественник все‑таки добирается в такую глухомань, то наш герой, слегка пригнувшись, спрятавшись за ближайшим пиком, тихонько на цыпочках спешит укрыться в недрах гор. Видимо, такой маневр удается не всегда. Дотошные наблюдатели сумели отследить великана в момент, когда он мыл руки в горном потоке. Имеющаяся иллюстрация запечатлела именно этот эпизод. Согнувшись невероятным образом, Теарай‑они окунул в реку ладони. Заодно в воду попали и длинные космы исполина. Ноги великана упираются в основания гор, между которыми несется река. Говорят, что горы, в которые уперся ногами Теарай Они, разделяли многие мили. Можно предположить, что это маловероятно. Скалы, сжимающие стремительно несущиеся горные реки, никогда не находятся так далеко друг от друга. Это, скорее, горная долина, а в долинах Теарай‑они замечен не был. К тому же если принять расстояние между ногами великана даже в несколько миль, то придется признать, что его рост также исчисляется многими километрами, а в таком случае совершенно необъяснимо, как ему удается скрываться, не становясь достопримечательностью.
По отношению к людям Теарай‑они ведет себя достаточно безразлично. Он слишком занят мытьем рук. Хотелось бы построить предположения, от чего так старательно отмывает руки этот ёкай, но никаких материалов на этот счет нет. Однако отсутствие стремления навредить человеку не делает это существо вполне безобидным. Размеры Теарай‑они так внушительны, что он может навредить, сам того не желая. Невольно вспоминается огромный Дронт Эдвард из «Мемуаров Муми Папы», созданный пером Туве Янссон. Он был известен тем, что время от времени совершенно случайно расплющивал кого‑нибудь в лепешку (совершенно не замечая случившегося), а потом рыдал и оплачивал похороны.
Соскользнувшая нога, неловкий взмах руки, неуклюжий поворот, совершенные Теарай‑они, могут слегка изменить местный ландшафт с самыми печальными последствиями для оказавшегося поблизости человека.
Советы дилетаната. Теарай‑они очень редкий ёкай. Если вам удалось застать его за мытьем рук, считайте, что вам повезло. Поспешите запечатлеть на камеру это событие, так как достоверных изображений горного исполина катастрофически не хватает. Общий же стиль поведения должен быть крайне деликатным. Не приближайтесь, не шумите, не обнаруживайте себя. Постарайтесь, чтобы между вами оказалась «дистанция огромного размера». Теарай‑они не относится к злобным существам, но даже если он просто вздрогнет, заметив непрошеного гостя, горы могут обрушить целый камнепад. Не сомневайтесь, Теарай‑они переживет это событие вполне безболезненно, чего нельзя сказать о вас. Так что не стоит провоцировать этого исполина на резкие движения. В конце концов, каждый имеет право спокойно привести себя в порядок, не отвлёкаясь на докучливых наблюдателей.
Личное дело: Фуна‑юрэй
Речь пойдет о мертвых моряках и рыбаках, которые не нашли покоя на морском дне, а решили продолжить бороздить просторы вод, желая причинить тем, у кого хватило наглости остаться жить, как можно больше неприятностей. Само имя, обозначающее этих существ, недвусмысленно отсылает к отряду юреев, то есть призраков. Но специфика образа юреев – это его конкретизированная индивидуальность. Команду же фуна‑юрэев вполне можно рассматривать как некий обезличенный и обобщенный образ тех, кто потонул в море и кого море время от времени извергает на страх живым. В этом плане они представляют собой скорее явление, что ближе к понятию ёкай, хотя нельзя отрицать их призрачной сущности, что находит отражение в имени фуна‑юрэй.
Как ни странно, считается, что излюбленное время появления призрачной команды – это не глухая ночь, а скорее поздние сумерки или предрассветный час. Все знают, что сумерки – время чудес, и совершенно не обязательно добрых. Неизменной популярностью у морской нежити пользуется праздник О Бон, когда мир усопших смешивается с миром живых. Густой туман окутывает прибрежные воды, и из него медленно и безмолвно выскальзывает призрачная лодка. Команда такой лодки может выглядеть, как и полагается выглядеть покойникам, полежавшим некоторое время на дне моря, но может и ввести в заблуждение, явив вполне приемлемый облик. Возможно, на борт призрачной лодки попали несчастные, совсем недавно закончившие свой земной путь и не успевшие превратиться в изъеденные крабами скелеты, а возможно, мы имеем дело с обычным мороком, который так охочи наводить существа из мира сказок. Интересно, что на головах всех фуна‑юрэев присутствует треугольная белая косынка, которую неизменно используют в похоронном ритуале, готовя покойного к его последнему путешествию. Кстати, эта деталь выдает коварных утопленников, даже если они и преуспели в наведении иллюзий. Совершенно понятно, что у сгинувших в пучине несчастных не было возможности заняться на досуге проведением подобающих ритуалов и облачиться в похоронные одежды. Очевидно, что моряки пошли на дно в своей обычной одежде, и теперь те, кто сталкивается с ними в ночном тумане, видят некое воплощенное представление покойников о самих себе.
Ничего доброго ждать от фуна‑юрэев не стоит. Единственное их желание – это утопить первого попавшегося живого. Существует версия, что, будучи привязаны к своему призрачному судну, фуна‑юрэй не освободятся, пока не найдут себе свежую смену, отправив на дно новые жертвы. Хотя нельзя исключать, что они просто ненавидят живых и желают причинить как можно больше зла безотносительно своей собственной посмертной судьбы.
При встрече с кораблем или лодкой фуна‑юрэй начинают выпрашивать ковш. Иногда они не утруждают себя маскировкой, и десятки призрачных рук поднимаются над поверхностью моря. Данный факт недвусмысленно дает понять, что мертвым морякам совершенно не обязательно усаживаться в призрачную лодку для совершения ночного путешествия. Будучи не совсем материальными, они вполне способны просто подняться из воды. Лодка, очевидно, является данью традиции и воспоминаниям мертвецов, как полагается передвигаться по морю.
Бывалые моряки затыкают уши, чтобы не слышать голоса мертвецов, но вопли утопленников не стихают, что не удивительно: потустороннее существо вполне может воздействовать телепатически. Не стоит обманываться пустячностью просьбы. Выброшенный в море ковш немедленно превращается в два ковша, те превращаются в десять, а те в свою очередь – в сто. Сколько бы призраков ни скрывала морская пучина, все они вооружатся пресловутым ковшом и с невероятным проворством начнут заливать водой судно, с которого им одолжили черпак. Несчастный корабль вскоре отправится на дно, а его команда пополнит ряды фуна‑юрэев. Не стоит думать, что, проигнорировав требование покойников, можно решить проблему. Поняв, что ими демонстративно пренебрегают, фуна‑юрэй могут прийти в ярость. Дергая и раскачивая лодку, они вполне могут потопить ее.
Опытные моряки, выходя в море, не забывают захватить с собой ковш с дырявым дном. В случае необходимости они вручают дырявую черпалку утопленникам, как бы выполняя их требования. С восприятием материального мира у последних явные проблемы. Они без устали черпают воду дырявым ковшом, до тех пор пока первый луч солнца не заставит их исчезнуть. Данный рецепт известен и в нашей стране. Некий колдун умаялся, придумывая поручения для приставленных к нему чертей. По правилам егозливых бесов нельзя было оставлять без работы. Вручив чертям решето, чародей велел вычерпать ближайшее озеро. Не исключено, что до сих пор ночами черти бегают вокруг озера, пытаясь выполнить задание.
Известна история о моряке, ставшем свидетелем появления корабля утопленников. Рыбацкий корабль бросил якорь в мирном заливе недалеко от городка Токусима, и вскоре молодой рыбак услышал невнятные крики о помощи. Поглядев на море, он увидел под водой неяркое свечение, а вскоре с ужасом разобрал, что недалеко от их судна прямо под водой движется светящийся корабль с распущенными белыми парусами. «Корабль призраков!» – закричал салага и бросился будить товарищей. Один из старых моряков, как выяснилось, вовсе не спавший, не открывая глаз, процедил: «Нельзя смотреть на этот корабль, ложись и спи или сделай вид, что спишь». Новичок поспешил последовать совету, и мертвый корабль исчез в глубинах моря.
Фуна‑юрэй. Гравюра XIX в.
Из рассказа можно сделать вывод, что опытным морякам были известны места, где можно было повстречать фуна‑юрэев. Надежной стратегией считалось притвориться спящим, так сказать, натянув одеяло на голову. Интересно, что рыбаки вполне четко определяли, кто сделал воды внутреннего моря Сэто такими жуткими по ночам. Виноваты были кланы Минамото и Тайра, завершившие взаимоистребительную войну грандиозными морскими баталиями. Битва в заливе Данноура положила конец войне, клан Тайра исчез со страниц истории, но утонувшие воины не упокоились и принялись докучать живым. Доблесть самураев, не щадивших ни себя, ни врагов, обернулась столетними проблемами для простых рыбаков. Можно представить, как старый рыбак, не открывая глаз, прислушивается к стонам команды мертвого корабля и бормочет: «Что же вам на суше не сиделось? Там бы друг другу головы рубили, как хорошо бы было! И вам спокойней, и мы бы нормально рыбачили!»
Другому рыбаку, потерпевшему крушение и оказавшемуся в открытом море, «повезло» увидеть довольно редкий вариант появления корабля призраков. Из тьмы возник призрачно светящийся парусник, команда которого тщетно боролась со штормом. Капитан‑мертвец выкрикивал приказы, команда выбрасывала за борт призрачные ящики с грузом, призрачные канаты развевались на ветру. Дикий вопль, невыносимый для человеческого слуха, проносился над бушующим морем, и волна сокрушала призрачный корабль. Некоторое время спустя жуткая сцена повторялась. Обреченные призраки просто не замечали обезумевшего от страха человека, вцепившегося в доску неподалеку от них. После очередного крушения мертвого корабля рыбак готовился выпустить спасительную деревяшку и прекратить борьбу, так как видеть рядом буйство мира мертвых было страшнее самой смерти. Но, к счастью, сверкнул первый луч солнца, и мертвецы исчезли. Рыбаку же повезло добраться до берега, где он и поведал о страшном эпизоде, который будет повторяться на месте гибели корабля до конца времен.
Не довольствуясь рейдами по морю, фуна‑юрэй идут на совершенно подлые трюки. Желая приманить на скалы доверчивые корабли, они зажигают в смертельно опасных местах свои собственные призрачные сигнальные огни, пытаясь изобразить сигнальный огонь маяка. Надо сказать, что опытный моряк легко отличит живой огонь от призрачного. Последний не стоит на месте, а слегка движется то вправо, то влево, время от времени тухнет, а мгновениями позже возникает вновь. Все эти признаки подводят к выводу, что направление, где мерцает призрачный маяк, лучше обойти стороной.
Советы дилетанта. Совет первый: в море ни ногой! Фуна‑юрэй предпочитают курсировать, не сильно удаляясь от берега, иногда даже заходя в устья крупных рек. Но стоит нам направить нашу шхуну прямо в открытый океан, стремясь уклониться от неприятной встречи, как мы рискуем столкнуться с исполинскими уми‑бозу, избегающими мелководья. Куда ни кинь, всюду клин! Твердая суша – наш выбор!
Если же плавания в опасных местах не избежать, то стоит подготовиться заранее. Черпак с дырявым дном уже упоминался. Некоторые моряки перед плаванием высыпают в море немного пищи, желая подкормить нежить, оголодавшую на дне морском. Не пожалейте пары горстей риса. Убыток невелик, а вдруг поможет? Если прямо по курсу возник тускло светящийся корабль, немедленно валитесь на палубу, закрывайте глаза и демонстративно храпите. Непосредственно перед спектаклем можете выкинуть за борт пару дырявых ковшей, чтобы не давать поводов для конфликта. Существует крайний метод решения проблемы призраков. Особо отчаянные капитаны направляют свой корабль прямым курсом на замаячивший впереди фантом. По идее за миг до столкновения тот исчезнет, но нельзя исключить, что таким образом фуна‑юрэи могут навести вас на рифы, так что идти на такой отчаянный шаг стоит, если только вы знаете местный фарватер как свои пять пальцев. В противном случае вариант с ложным сном и дырявым черпаком остается более предпочтительным.
Личное дело: Бакэ‑кудзира и Аккорокамуи
Поговорив о призрачных обитателях моря, когда‑то бывших людьми, было бы несправедливо обойти вниманием морских существ, наводящих ужас и не имеющих к людям никакого отношения. Конечно, всем известны исполинские, наводящие ужас уми‑бозу, но не одними же уми‑бозу богаты воды, окружающие Японию. Море, как известно, связывает далекие страны, способствует развитию торговли, кормит народы, населяющие его берега, а заодно порождает существ, наводящих, как сказал бы Лавкрафт, «беспредельный невыразимый ужас».
Для людей, промышляющих на море, нет желанней добычи, чем кит. Удар хвоста исполина способен перевернуть лодку и потопить неудачливых рыбаков, но если охота завершится удачей, то нет слов, чтобы выразить ликование деревни, куда доставлена туша. Жители будут обеспечены мясом для еды, жиром для освещения жилищ и огромными ребрами для укрепления домов. Но у этого рыбацкого счастья существует обратная сторона. Дух убитого кита, разгневанный на людей, расправившихся с ним, способен вернуться в море в образе бакэ‑кудзира – призрачного кита. Очень часто призрак человека представляет собой слабо светящийся скелет, и мёртвый кит в этом вопросе идет по аналогичному пути. Огромный скелет кита, испуская слабое свечение, начинает бороздить прибрежные воды в тех местах, где когда‑то он был убит. Говорят, что в этом странствии его сопровождают стаи птиц, как бы напоминая о тушах мертвых китов, над которыми вьются орды пожирателей падали. Логично предположить, что призрак кита будет искать встречи в первую очередь с теми рыбаками, которые убили его, но если встретится кто‑то другой, то и он не избегнет проклятия бакэ‑кудзира. Тот, кому не повезет близко столкнуться с костяным чудищем, станет жертвой его проклятия. Неурожай, смертельные болезни, неудача в море и пожары в деревне – вот дар бакэ‑кудзира негодным людишкам.
Однажды рыбаки одной из деревенек, расположенной в тех краях, что гораздо позже получили имя Шимане, заметили, что неподалеку от берега в волнах мелькнула огромная тень, которую они определили как кита. А что еще может плавать в море и превосходить размером большую лодку? Немедленно отряд охотников, захватив гарпуны и копья, попрыгал в лодки и устремился за добычей. Лодки нагнали кита, и удары посыпались без остановки. Но странно: крови не было, а гарпуны возвращались назад, как будто не достигая цели. Неожиданно в воде разлилось слабое свечение, кит поднялся на поверхность, и все увидели, что это вовсе и не кит, а огромный остов. Стаи птиц, взявшиеся неизвестно откуда, оглушили добытчиков своими воплями, а бакэ‑кудзира вперил в них свою пустую глазницу, развернулся и исчез в морской пучине. Ошалевшие рыбаки поспешили вернуться в свое селение и поведать односельчанам о жутком чуде, которое они видели. Некоторое время спустя на деревеньку обрушился мор, выкосивший большинство ее жителей. Немногие оставшиеся поспешили прочь из проклятого места. Последний уходивший, наверное, опрокинул светильник, и стремительный пожар стер поселение с морского берега.
Надо полагать, что причиной появления призрачного скелета является пренебрежение древним ритуалом примирения охотника и его жертвы, который широко распространен у первобытных племен. Чтобы отвести от себя гнев убитого зверя, охотники с помощью шамана проводят хитроумное представление перед тушей, убеждая дух жертвы, что они не виноваты в ее гибели.
Гигантский кит на гравюре Утагава Куниёси. XIX в.
Забвение охотничьих традиций грозит большими бедами, так как озлобленный дух будет мстить, что и демонстрирует бакэ‑кудзира, щедро насылающий проклятие на встретившихся людей.
Те, кто живет на берегах залива Утиура, могут наслаждаться соседством огромного спрута Аккорокамуи. Осьминоги всегда внушали смесь чувств из страха и отвращения, а огромные осьминоги соответственно смесь невероятного ужаса и чудовищного отвращения. Засевший где‑то на дне залива, Аккорокамуи огромен настолько, что местные жители верят, что если он поднимется ближе к поверхности, то море приобретет красноватый оттенок – по цвету его туловища. Колоссальный спрут способен проглотить кита или корабль, а простые рыбацкие лодки для него – как семечки. Существуют достоверные данные о длине его щупалец, но надо сказать, что спрута не видели очень давно, и его размеры могли измениться. Да и вообще сложно представить процесс измерения щупалец у такого существа. Повелитель бухты Утиура был известен еще айнам задолго до того, как на Хоккайдо обосновались японцы. Он носил имя Аккорокамуи и почитался как морское божество. Надо полагать, из тех далеких времен и пришли сообщения о проглатывании китов, так как в более близкие нам столетия восьминогое чудище не напоминало о своем существовании. Существует история о появлении Аккорокамуи в водах залива Утиура. В незапамятные времена в горах неподалеку от моря обитал чудовищный паук. Размеры его потрясали воображение, а туловище было красного цвета. Однажды чудовище спустилось с гор и обрушилось на людей, которые, кстати, не давали ему для этого ни малейшего повода. Спасаясь от взбесившегося арахнида, люди взмолились к хозяину моря. Молитва была услышана, и страшный паук, дойдя до берега моря, превратился в осьминога и немедленно заполз в воды залива, на дне которого он вроде бы пребывает и сейчас. Обрадованные жители стали почитать его как местное божество. Тем не менее те, кто выходил в море, не забывали брать с собой оружие и острые серпы (наверное, чтобы рубить щупальца), а если цвет воды приобретал багровый оттенок, то и вовсе держались от моря подальше. Надо сказать, что чудище сменило облик, но о смене характера ничего не известно. Судя по опасениям древних айнов, Аккорокамуи по‑прежнему не внушает доверия. Надо сказать, что остается неясным, зачем рыбаки брали в лодки средства защиты. Во‑первых, странно готовиться к битве с существом, которое почитаешь как местное божество, во‑вторых, надежда отбиться от твари, размеры которой не меньше гектара, с помощь гарпунов и серпов выглядит несколько самонадеянной.
Аккорокамуи – не единственный представитель головоногих, являющий собой потенциальную угрозу для тружеников моря. Маленький, можно сказать, крошечный, спрут под названием Коромодако таит немалую опасность для тех, кто попытается его съесть или поймать. Жалкая тварь, почуяв угрозу, мгновенно растягивается, как кусок ткани. Кстати, имя этого существа можно перевести как «матерчатый осьминог». Если его попытается проглотить некрупная рыба, то Коромодако быстро растянется до полуметра и проглотит ее сам. Если подводный ныряльщик попытается его схватить, то гуттаперчивый осьминог расползется на несколько метров вширь и быстро расправится со злополучным охотником за моллюсками. Если он попадет в сети, то в мгновение ока перед лодкой возникнет чудовище с пастью в несколько метров в диаметре и с щупальцами, как корабельные канаты. Проглотив жертву, Коромодако быстро съеживается до прежних размеров, как будто ничего и не было. Вопрос, как успевают перевариться жертвы, намного превосходящие его обычные размеры, остается открытым. Не известно, что хуже: бывший паук, приближение которого можно определить по изменению цвета воды, или крошечный моллюск, которого можно попытаться схватить шутки ради, а потом здорово пожалеть об этом.
Интересно, что народная молва поселила в бухте Утиура еще одну невыразимое существо. Атуйкакура, чудовищная голотурия, или, как их называют, морской огурец. Морщинистое тело лежит на дне, как затонувший атомный крейсер (голотурии ведут малоподвижный придонный образ жизни), а щупальца, окружающие пасть, придают Атуйкакуре некоторое сходство с пресловутым лавкрафтианским шогготом. Говорят, что чудище сокрушает корабли, которые тревожат его покой. Как говорилось выше, голотурии, независимо от размеров, придонные обитатели, и корабль, бороздящий поверхность моря, не может потревожить чудовище. Надо полагать, сокрушаются подводные лодки, приблизившиеся к исполину. Говорят, что в древние времена женщина народа айнов полоскала в речке некий предмет одежды под названием «моуру». Мы бы назвали это «моуру» предметом нижнего белья (с большой условностью, разумеется). Это самое моуру было унесено течением, оказалось на дне бухты Утиура и превратилось в гигантский морской огурец. Неизвестно, молились ли местные жители об очередном чуде, как было в случае с Аккорокамуи, но факт налицо: воды бухты Утиура щедры на небывалые метаморфозы! Страшно подумать, что объявилось бы в океане, если бы незадачливый айн упустил во время стирки свои штаны.
Самый главный вопрос в этой истории: как на дне залива уживаются огромный спрут и колоссальный морской огурец? Впрочем, приблизительный ответ могут дать красочные японские фильмы про Годзиллу, где сам Годзилла а также Батра, Мотра, Гомера и прочие существа размером с небоскреб увлеченно колотят друг друга на потеху почтеннейшей публике.
Советы дилетанта. Все достаточно просто: прибыв на берег залива Утиура, внимательно следите за цветом воды. Если морские воды начинают приобретать красноватый оттенок, то будет разумно убраться от берега на безопасное расстояние. Конечно, страшного осьминога не видели уже невесть сколько веков, но лучше не искушать судьбу. Оставаться в спрутоопасном месте, вооружившись баграми, копьями и прочим колюще‑режущим инструментом, не стоит. Местные жители, возможно, отдавали дань каким‑то своим традициям, выплывая в море с подобным арсеналом, но нам это ни к чему. Какой прок от багра там, где и глубинная бомба большой мощности не будет решением проблемы?
Что касается гигантской голотурии, то встреча с ней совершенно невероятна, и в каких‑либо рекомендациях по этому поводу нет необходимости.
Личное дело: Хасихимэ
Появление нового ёкая в результате превращения человека в чудище – явление достаточно редкое, но не уникальное, несколько раз описанное на страницах данного реестра чудищ. В данном случае речь пойдет именно о такой истории. Пришедшая к нам из глубины времен и позднее разыгранная в театре Но, эта легенда рассказывает о чудовищных страстях, терзающих человека, жестокости, мести и волшебстве – прекрасный набор не только для средневековой пьесы, но и для современного блокбастера.
Давным‑давно в славном городе Киото случилась неприятная (но не уникальная) история, послужившая причиной целого каскада событий. Нёкая женщина по имени Кунитоки обнаружила, что ее муж завел любовницу. Уговоры, мольбы, просьбы образумиться действия не возымели, и Кунитоки решилась на радикальные меры. Просто расправиться с мужем, или с его новой любовью, или с ними обоими с помощью ножа или отравы показалось неинтересным. Разгневанная Кунитоки решилась на использование магии и отправилась за инструкциями в ближайший храм. Семь дней она докучала богам просьбой о превращении самой себя в мстительного демона. Довольно странно просить у богов такого дара, но женщина была тверда в молитвах, и на восьмой день к ней обратился местный священник. Он видел вещий сон, в котором высшие силы подробно изложили инструкции по созданию демона из человека.
Было необходимо выкрасить лицо в багровый цвет, облачиться в красное кимоно и сделать прическу в форме рогов (рога, как известно, символ ревности). Количество рогов колеблется от пяти до семи в разных вариантах истории. На эту странную прическу нужно было водрузить треножник с горящими свечами, в рот поместить факел, зажженный с двух концов, а в руке держать железный прут. В таком виде Кунитоки должна была зайти в воды реки Удзигавы и пребывать там двадцать один день (вариант – двадцать одну ночь). Возможно, речь шла о двадцати одних сутках. Читая эти странные советы, можно подумать, что духи, утомленные докучливыми мольбами ревнивицы, решили отделаться от нее, утопив в реке. А в силу странного чувства юмора они решили оформить это так, чтобы и самим посмеяться, и окрестных жителей повеселить. История умалчивает, как Кунитоки поддерживала огонь в светильниках, сидя в реке, но это не главное. В итоге она не умерла от переохлаждения (что было бы вполне естественно) и не утонула. Через двадцать один день рецепт сработал, Кунитоки исчезла, а появился злобный демон, горящий жаждой мести.
Интересно, что духи были вполне беспристрастны. Превратив ревнивую жену в чудовище, они посредством чудесных снов предупредили гулящего мужа, что демон скоро явится и хорошо бы принять некоторые меры. Мужчина немедленно отправился к знаменитому чародею, астрологу и просто хорошему человеку Абэ‑но‑Сэймэю. Этот кудесник был не чужд мира волшебных существ, будучи, по слухам, сам наполовину ёкаем. Его мамой была белая лисица, а лисы, как известно, самые магические существа в мире. С такой наследственностью Абэ‑но‑Сэймэю был совершенно не страшен скороспелый ревнивый демон. Волшебник создал магических бумажных кукол каташиро, как бы замещающих мужчину и его новую жену. Надо полагать, что прежний брак был расторгнут по причине превращения одного из супругов в демона. Произнеся таинственные заклинания, кудесник велел не волноваться и ждать прибытия мстительного, кровожадного, неописуемого чудовища. Последнее явилось и попыталось расправиться с проклятым изменщиком и его новой женой, но магия Абэ‑но‑Сэймэя сработала, и гнев женщины‑демона обратился на нее саму, вышвырнув прочь из дому. Поняв, что месть, ради которой все и затевалось, не совершится, бывшая Кунитоки пообещала, что так просто от нее не отделаются.
Вскоре на улицах Киото стало небезопасно. Многие женщины и мужчины пали жертвой злобной твари, насылавшей морок. Мужчины видели прелестную девушку, строящую глазки. Женщины видели мужественного красавца, перед которым невозможно устоять. Истина, как всегда, была посредине. Под соблазнительной личиной скрывался злобный демон, в котором выжившие с ужасом узнавали странную даму, не так давно сидевшую в реке с факелом в зубах.
Хасихимэ на гравюре XIX в.
Государь немедленно приказал навести порядок на улицах столицы, поручив славному воину Минамото‑но Райко изловить и примерно наказать ревнивую демонессу. Не так давно этот самурай разгромил преступное сообщество (в народе именуемое шайкой) кошек‑оборотней, убивавших припозднившихся гуляк. Его лучший боец Ватанабэ‑но Цуна ликвидировал демона Ибараки, засевшего у ворот Расёмон. Нечисть бежала прочь от столицы, не смея бросить вызов славным самураям. Минамото‑но Райко быстро выследил новоявленное чудовище и вместе с учениками устремился в погоню. Преследование завершилось на берегу Удзигавы, где не так давно сидела злополучная Кунитоки, взывая о мести. Теперь пришло время раскаяния. Покаявшись в преступлениях, прося молиться за ее душу, она прыгнула в реку и утонула. Вроде бы. Сложно сказать, как долго может находиться под водой демоническое существо. Тем более что долгое пребывание в реке было ей не в новинку. Как бы то ни было, на улицах Киото воцарилось спокойствие, Минамото‑но Райко поставил на стене еще одну зарубочку, а бывший муж Кунитоки глубоко вздохнул и зажил спокойной семейной жизнью.