196 ГЛАВА III // Историческое развитие языка
В Компенсаторное удлинение происходит, когда гласный звукудлиняется, чтобы компенсировать утрату последующего со-гласного1. Исходно последовательность гласного и согласно-го требует x времени на произнесение. Уберите согласный, и эта часть слова теперь займёт меньше времени на произ-несение — разница заметная. Однако если гласный удлинит-ся настолько, что один будет занимать х времени, то потеря согласного может пройти менее заметно — и на самом деле одно можно спутать с другим. И вот так и работает эта смена звуков. Мы видели настоящий отличный пример компенсатор-ного удлинения в английском слове knight. Компенсаторное удлинение также случается в определённых словах высокого валирийского. Вот, например, что случилось с неправильным глаголом emagon, ‘иметь’, в перфекте:
| Старое | Современное | Значение | |
| произношение | произношение | ||
| endan [ en.dan] | ēdan [ e.dan] | я имел |
| endā [ en.da ] | ēdā [ e.da ] | ты имел |
| endas [ en.das] | ēdas [ e.das] | он/она имел/имела |
Здесь первый n в основе утрачен, а предыдущий гласный e удлинился для компенсации утраченного n.
Бывает ещё много разного, конечно, и с этими типами измене-ния звуков интересно поиграть, потому что надо ставить вопрос так: «Как можно неправильно расслышать данное слово/фразу?» Неправильное восприятие — одна из движущих сил в изменении языка.
с И иногда даже чтобы компенсировать утрату гласного в следующем слоге. Это явление хорошо известно изучавшим английский язык, когда конечное е в слове никак не читается, т. е. становится «немым». — Прим. науч. ред.
| Развитие фонетической (фонологической) системы | |
Инновация
Язык, который очень мало меняется, называется консерватив-ным; тот, который меняется сильно, называется инновативным. Например, исландский, как утверждают, почти не изменился за тысячу лет. На другом конце шкалы — португальский, отделив-шийся от испанского до взаимонепонимания примерно в те же сроки. Почему один язык меняется, в то время как другой остаётся стабильным? Случайность, конечно. Но важно отметить, что ис-панцы и португальцы хотели звучать по-разному — чтобы отли-чаться друг от друга. Их общественные и политические отличия усилились в языке.
Другой хороший пример — подростки. Сленг приходит и уходит каждое десятилетие. Почему? Потому что подростки в каждом по-колении хотят отличаться от предыдущего поколения в том, как они одеваются, в том, что они покупают, как действуют и как говорят. Кое-что из последнего приживается («круто» говорят уже с полве-ка), а некоторые слова канут в никуда (никто на полном серьёзе уже не говорит «зекинско» или «железно» в значении 20-х годов
я века). То же верно для звучащей речи. Молодые поколения, если им не мешать цвести и пахнуть, становятся неисчерпаемыми ис-точниками инноваций. Если они привержены своим инновациям и ставши взрослыми, новые модели произнесения становятся при-нятыми и привычными.
Ключевой момент, однако, состоит в том, что ни одно из этих изменений может не иметь никакой мотивации. Это не то что но-сители пытаются говорить быстрее, или говорят небрежно, или неправильно понимают друг друга: они просто так делают. Просто. Потому что.
Конечно, это не значит, что фонетические изменения совершен-но случайны. У них всех есть собственный смысл. Вот пара приме-ров инновационных изменений звуков.
Диссимиляция — это когда один звук спонтанно меняется,чтобы стать менее похожим на соседа. Идея в основе диссими-ляции — сделать меняющийся звук более отчетливым, чтобы он не потерялся при произнесении, так, как потерялись на-чальные согласные из сочетаний в итальянском языке, при-
198 ГЛАВА III // Историческое развитие языка
ведённые выше. В дотракийском языке смычка становится фрикативом, когда появляется перед другой смычкой1. Это проще всего увидеть в составных словах:
| dothrak | qoy | dothrakhqoyi | ||
| [do.Ɏˠȍak] | + | [qǣj] | = | [Ɏdo.ˠȍax.qo.ji] |
| всадник | кровь | кровный всадник | ||
| lajo | qoy | lazhqoyi | ||
| [Ɏla.dȡo] | + | [qǣj] | = | [Ɏlaȡ.qo.ji] |
| битва | кровь | междоусобица | ||
| Vorto | qoy | Vorthqoyi | ||
| [Ɏvoȍ.to] | + | [qǣj] | = | [Ɏvoȍˠ.qo.ji] |
| зуб | кровь | клык |
Поскольку конечные согласные в этих словах находятся в аку-стически невыгодном положении, носители дотракийского делают их более различимыми, например, превращая /t/ в [ș]. Одна из моих любимых диссимиляций, которой я пользуюсь даже слишком часто — когда глайды /j/ и /w/ становятся фрикативами [ݤ] и [v] перед [i] и [u], соответственно, как про-исходит в сондиве из «Под несчастливой звездой»:
| ayat | /ajat/ | [a.Ɏjat] | любил |
| iyit | /ijit/ | [i.Ɏȡit] | любит |
| awar | /awar/ | [a.Ɏwar] | умер |
| uwur | /uwur/ | [u.Ɏvur] | умирает (вообще) |
Идея выше состоит в том, что глайд вроде [j] почти идентичен гласному вроде [i], поэтому, чтобы уведомить слушателей о его присутствии, он становится более согласным звуком, переходя во фрикативный звук [ݤ].
1 Можно привести аналогичный пример и в русском языке: так произ-носятся слова «лёгкий» и «мягкий» — [хк]. — Прим. науч. ред.
| Развитие фонетической (фонологической) системы | |
в Дифтонгизация — это пример немотивированного изме-нения гласного звука, при котором один гласный становит-ся дифтонгом или трифтонгом. Это великолепный путь для получения разных вариантов звучания из единственного лингвистического источника. В истории каститанского язы-ка короткие гласные высокого подъёма дифтонгизировались в ударных слогах, так что старые /i/ и /u/ стали современны-ми [je] и [wo]. Эти изменения, однако, не коснулись долгих гласных высокого подъёма под ударением — но потом они стали короче — как показано ниже:
| Орфографиче- | Старое | Современное | Значение | |
| ская форма | произношение | произношение | ||
| [ pi.ݐau] | [ pje.ݐo] | девочка | ||
| [ ku.fai] | [ kwo.ve] | смертельный | ||
| [ ݐi. ndu] | [ ݐin.do] | стена | ||
| [ pu.mi] | [ pu.me] | величавый | ||
Похожая замена произошла в истории испанского языка, как это видно в некоторых глаголах в разных спряжениях, напри-мер tienes ‘ты имеешь’ в отличие от tenemos ‘мы имеем’.
1 Эпентеза — это спонтанная вставка звука для предотвраще-ния того, чтобы два звука оказывались рядом друг с другом. Эпентеза в той или иной форме случается почти во всех язы-ках1. В истории каститанского эпентетический [l] вводился, когда долгий гласный или дифтонг оказывался рядом с другим гласным, как показано в следующих глагольных формах:
и Это явление хорошо знакомо носителям русского языка, например при склонении ряда глаголов типа «любить», «спать» и др. В форме 1 лица ед. ч. («я») между корнем и окончанием возникает протетический –л-, по-явление которого обусловлено именно историей фонетического строя — «люблю», «сплю». — Прим. науч. ред.
| ГЛАВА III // Историческое развитие языка | |||||
| Орфографиче- | Старое | Современное | Значение | ||
| ская форма | произношение | произношение | |||
| /paݐ-a / | [ pa.ݐa] | исследует | |||
| /ݐa i-a / | [ ݐa.gi.la] | отвечает | |||
| /și ka-a / | [ și. a.la] | скользит | |||
| /vu z u-a / | [ vu.zu.la] | умирает | |||
1 ирасиенте эпентетический шва [ԥ] вставлен, чтобы разо-рвать труднопроизносимые сочетания согласных:
| Орфографическая | Старое | Современное | Значение | |
| форма | произношение | произношение | ||
| /tlans/ | [ tla.nԥs] | краткий визит | ||
| /uƾ rs/ | [ u.ƾ.rԥs] | сталактит | ||
| /tidams/ | [ ti.da.mԥs] | лестница | ||
Заметим, что даже простая замена звука, как в эпентетическом правиле для каститанского языка, может породить сложность, ко-торой в ином случае там бы не было. Например, теперь в каститан-ском форма настоящего времени глагола имеет два суффикса — /-a/ и /-la/ и они добавляются в зависимости от того, кончается ли основа глагола на согласный или гласный — и это несмотря на чередование, происходящее от более-менее регулярной системы
В предыстории языка. Как создатель языка, я постоянно изучаю истории языков, на которых говорят земляне, чтобы расширить свой репертуар возможных фонетических изменений. Это один из простейших способов взять простую систему и превратить её
В сложную, реалистическую.
| Развитие лексической системы | |
РАЗВИТИЕ ЛЕКСИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ
Самый простой для понимания из трёх типов исторических из-менений языка — это лексическая эволюция: то, как слова меняют со временем значение. Каждый, кто прожил хотя бы шестнадцать лет, должен быть близко знаком с этим процессом. Для тех, кто мо-ложе, я введу вас в курс дела.
прошлом тысячелетии я поступил в колледж при Калифорний-ском университете в Беркли, который находится в центре Кали-форнии — примерно 400 миль к северу от того места, где я рос, по прямой, как дракон летит. На первом курсе я жил в общежитии Ла Лома в северо-восточном углу кампуса среди одиннадцати других парней. Трое приехали из Хаф-Мун-Бей, что недалеко от Беркли. Вскоре после подключения нашего нового Интернета эти трое про-веряли скорости скачивания, и один из них возбуждённо восклик-нул: «Чума!» Это высказывание — явно радостное — оказалось для меня совершенно неожиданным. Чума?! Почему надо описывать таким образом хорошие скорости Интернета? Какой в этом смысл? Это не вещество, не материя; скорость не может болеть чумой. Как можно так сказать о… процессе или явлении? И почему?
Это было моей первой встречей с использованием слова «чума»
1 хорошем смысле. С тех пор, конечно, оно попадалось мне не раз, но в первый раз очень резануло слух. Этого не должно было быть, потому что подобный тип семантической замены встречается часто. Это процесс, при котором слово, называющее что-то крайне отрица-тельное — признак или качество — превращается в положительное восклицание (технический термин для него — автоантонимия). Когда я был маленький, мы на всё говорили «плохо» (спасибо Май-клу Джексону). Я также слышал «дурацкий» и «больной» в хорошем смысле, и вы наверняка вспомните других десяток примеров из своего родного языка. Некоторые остаются в языке (обычно на-речия, выражающие высокую степень проявления признака, типа «страшно», «ужасно» и т. п.); некоторые не задерживаются. Но всег-да появляются — и будут возникать — новые такие слова.
Для меня как конлангера очень большое искушение — посмо-треть на существующие широкие лексические возможности и ис-пользовать их все, как если бы каждое значение заслуживало бы базового термина — как-то так:
202 ГЛАВА III // Историческое развитие языка
mantak (сущ.) волосы на правой стороне человеческой головы (с точкизрения наблюдателя), если пробор ровно посередине
lumit (сущ.) внезапная радость от осознания, что некто — не кальмар,за которой следует остаточное чувство меланхолии по поводу тяжёло-го положения кальмаров в целом
bolku (сущ.) последний кусочек, который нужен, чтобы собрать пазл,если вы собираете пазл
nipak (сущ.) кусочек, который вам нужен, чтобы закончить пазл, кото-рый вы активно собираете
karev (сущ.) анекдот, перевранный, пока вы посещаете свою тётю поотцу на обед в выходные, когда на следующий день вам на работу или в школу
Язык способен называть бесчисленное множество разных вещей, но большинство языков не делают это одиночными словами, воз-никшими из ничего. Какое слово в английском, например, означа-ет ситуацию, когда вы подцепляете самый первый кусочек пиццы,
С ваша любимая сырная корочка срывается и падает на пол, как раз когда вы собрались откусить? Это слово blorpy? Нет. Нет такогослова. Это не значит, что мы не можем поговорить об этом. А если нам нужно было бы создать особое слово для этого, мы не пошли бы к магнитной азбуке на доске, чтобы предложить совершенно новое слово; мы предложили бы эвфемизм — что-то вроде «Ди Каприо», потому что сыр был так близок к тому, чтобы надёжно упокоиться у вас в желудке — если бы только он остался на пицце, как на спа-сательном плоту, ещё несколько миллисекунд…
Есть несколько принципиальных путей, по которым слова меня-ют своё значение со временем. В этом разделе я перечислю некото-рые из наиболее распространённых или самых важных.
Конкретизация (гипонимия) — это когда более общий тер-мин начинает использоваться для чего-то более специального. Пример из английского — слово salsa, которое пришло туда из испанского языка. В испанском это значит просто «соус»
| Развитие лексической системы | |
(и salsa и соус происходят от одного латинского корня). Однако
английском salsa относится лишь к особенному типу острого соуса, пришедшего из Мексики. В каститанском языке слово 
tilo сначала относилось к любой вуали, но теперь приме- няется исключительно к тому, что закрывает лицо невесты на свадьбе, то есть вуаль вообще стала фатой в частности. Вот так
основном происходит конкретизация: что-либо, имеющее более общее значение, начинает ассоциироваться с отдельным предметом или событием, и слово приходит к тому, чтобы от-носиться исключительно к этой вещи или событию.
а Обобщение (гиперонимия) — это противоположность кон-кретизации и довольно обычное явление. Это когда специаль-ный термин начинают использовать для чего-то более общего. Большинство современных примеров относится к товарам. Название Kleenex, например, раньше относилось к конкретной марке бумажных полотенец, а теперь может употребляться
качестве синонима туалетной бумаги вообще. В русском язы-ке то же произошло с Xerox и Pampers. Google стал глаголом «гуглить», и неважно, что делать это можно, скажем, через «Яндекс». А панталоны? Они были названы по персонажу ита-льянской комедии XVI века Панталоне. Он носил нечто очень специфическое (чтобы не сказать хуже) в качестве штанов. Так что сказать, что кто-то носит «панталоны», в то время — это примерно как в ХХ веке сказать, что у кого-то причёска в стиле Бабетты, которая идёт на войну — бабетка, или Анджелы Дэ-вис, анджелка. Имя становится просто словом. В каститанском
старое название воды — 
tholo, — теперь относитсяк любому раствору или жидкости.
а Метафора в самом общем виде — это когда один предметназывают названием другого. Использование метафоры под-разумевает некое сходство между этими предметами. На-пример, в английском слово face ‘лицо’ применимо к любой плоской поверхности. В результате того, что мы считаем, что лицо человека должно быть передней стороной человека, мы также рассматриваем «лицо» неодушевлённого объекта как фронтальную или интерактивную сторону этого объекта.
204 ГЛАВА III // Историческое развитие языка
Метафора заслуживает отдельной книги, но, к счастью, тако-вая уже есть: Metaphors We Live By Джорджа Лакоффа и Марка Джонсона, которую я настоятельно советую прочесть всем людям (кто знает английский1). В конлангах метафорические понятия часто появляются целыми группами. Так, в дотра-кийском слово ‘голова’, nhare, это крона дерева, lenta, ‘шея’ — древесный ствол, fotha, ‘горло’ — внутренняя часть дерева,
а gadim, ‘лёгкие’, породило gadima, слово, которое относится к подземной корневой системе дерева. В результате возникла серия взаимосвязанных терминов, которые описывают целую систему родственных понятий. Метафору надо принимать во внимание, не то метафоры из родного языка конлангера будут бессознательно заимствоваться в язык.
с Метонимия — это когда вместо названия одного предметаупотребляется название другого, связанного с первым по-стоянной внутренней или внешней связью. Простой пример: развлекательную индустрию называют «Голливуд» или прави-тельство США — «Вашингтон». Хотя такие названия сильно зависят от ситуации, метонимия может действовать в ходе
истории языка. Например, каститанское слово 
chango значило «кулак». Теперь оно означает бандита или вышибалу. Другой весьма частый пример обнаружен не только в конлан-гах, но и почти во всех естественных языках, включая англий-ский — это использование слова, означающего «язык во рту», для «языка, на котором говорят». Разница между метонимией и метафорой в том, что два объекта, сравниваемые в стандарт-ной метафоре, могут не иметь между собой формально ничего общего (как шея и древесный ствол), а при метонимии один объект бывает задействован в производстве другого или как-то ещё с ним связан (как язык-орган связан с устной речью).
с Синекдоха — это особая разновидность метонимии, при ко-торой название объекта, являющегося меньшей частью бо-
с Эта книга была переведена на русский язык, так что и русскоязычный читатель может с ней ознакомиться: Дж. Лакофф, М. Джонсон. Метафоры, которыми мы живём. ЛКИ, 2008. — Прим. науч. ред.
| Развитие лексической системы | |
лее крупного объекта, используется как название для всего объекта1. Частый пример из английского языка — слово hand (рука) в смысле работника (который, предположительно, будет делать некую работу руками). Другой исторический
пример из каститанского — слово 
wozo, которое раньшезначило макушку или темя. Теперь это местоимение второго лица («ты»), то есть использовалась часть тела для обращения ко всему собеседнику.
с Эллипсис — это создание нового слова путём укороченияфразы или более длинного слова. В английском слова cell и mobile приобрели новые значения — сотовая связь, мо-бильные телефоны — хотя уже имели другие значения. То же самое произошло несколькими десятилетиями раньше с укорочением слова telephone. От него остался phone. В рус-ском языке устройство мобильной связи иногда называют «мобильный». В ирасиентском (из «Вызова») то же самое
произошло с фразой 
thanaku parko,буквально «падение Ковчега», которая означала посадку тя-жёлых кораблей-Ковчегов с орбиты на Землю. Теперь посад-
ка этих кораблей называется просто 
thanaku,то есть «падение».
Хотя эти и другие процессы действуют на лексический материал на протяжении всей истории языка, есть четыре результата, кото-рые часто являются итогом различных изменений слов. Это:
в аугментативация: усиление, интенсификация значения пре-жде нейтрального слова. Простой пример — «пристукнуть»
вместо «убить». В каститанском слово 
furíje, озна-чавшее «красивый», теперь значит «совершенный»;
в диминутивация: снижение интенсивности, ослабление зна-чения слова. Например, в английском слово peruse значило «внимательно изучать», тогда как теперь это означает «не-