Привилегированное положение Малакки

Экваториальная штилевая зона поднимается к северу, затем спускается к югу, следуя движению солнца. Следовательно, Малакка служит соединительным звеном или же проходом между муссонами и пассатами северо-восточными и юго-восточными. (По данным «Атласа» Видаль де Лаблаша, с. 56.)

ли Каменным островом и Корабельным островом (Ilha da Ped-га и Ilha das Naos), последний был «не больше той амстердам­ской площади, где расположена Ратуша»⁵⁰⁹. Тем не менее, как писал другой путешественник, «к Малакке можно подойти в любое время года—преимущество, коего нет у портов Гоа, Кочина [или] Сурата»⁵¹⁰. Единственным препятствием были приливные течения в проливе: прилив обычно «поднимается на востоке и спадает на западе»⁵¹¹. И как будто таких преиму­ществ было недостаточно, Малакка (см. карту, расположенную внизу страницы) не только соединяла воды двух океанов, но и находилась на стыке двух зон циркуляции ветров: зоны мус­сонов Индийского океана на западе и зоны пассатов на юге и на востоке. И что всего удачнее, узкая полоса спокойных эквато­риальных вод, медленно смещавшаяся то к северу, то к югу, следуя за движением солнца, достаточно долго удерживалась как раз в малаккском регионе (на 2°30' северной широты), по­следовательно открывая судам свободный проход к пассату или к муссону. Это, воскликнул Зоннерат⁵¹², «одна из стран, более всего облагодетельствованных природой; она заставила здесь царить вечную весну».

Но по всей Индонезии были и другие привилегированные места, как, скажем, Зондский пролив. Прежние успехи Шривид-жайи и Маджапахита⁵¹³ установили, что контроль можно оди­наково осуществлять с восточного побережья Суматры и даже с Явы, далее к востоку. Впрочем, в январе 1522 г. корабли экспедиции Магеллана, после гибели ее начальника на Филип­пинах, прошли на обратном пути Зондские острова на уровне

Мир на стороне Европы или против нее

Самый обширный из миров-экономик: Дальний Восток

Тимора, чтобы южнее выйти в зону юго-восточных пассатов. И аналогичным же путем добрался до южных окраин Индоне­зии в 1580 г. Дрейк во время своего кругосветного путешествия. В любом случае, если подъем Малакки и объясняется ге­ографическими причинами, история многое к тому добавила, как в локальном плане, так и в плане общем для экономики Азии. Так, новому городу удалось привлечь к себе (и в некото­ром роде установить над ними опеку) малайских мореходов со­седних побережий, издавна занимавшихся каботажем, рыбо­ловством, а еще больше—пиратством. Он, таким образом, ос­вободил пролив от этих грабителей, в то же время обеспечив се­бе небольшие грузовые парусники, рабочую силу, экипажи и даже военные флоты, в которых нуждался. Что же касается больших джонок, необходимых для торговли на дальние рас­стояния, то их Малакка нашла на Яве и в Пегу. Именно там, например, султан Малакки (который весьма пристально на­блюдал за торговыми операциями своего города ■ и взимал с них свою немалую долю) закупил корабли, на которых он за собственный счет организовал поездку в Мекку.

Быстрое развитие города вскоре само по себе создало про­блему. Как жить? Малакка, за спиной которой располагался гористый и покрытый лесами полуостров, богатый месторож­дениями олова, но лишенный продовольственных культур, не имела иных продовольственных ресурсов, кроме продуктов своего прибрежного рыболовства. И следовательно, оказалась в зависимости от Сиама и Явы, производителей и продавцов риса. Но ведь Сиам был государством агрессивным и опасным, а Ява держала на своих плечах постаревший, но еще не упразд­ненный империализм Маджапахита. Вне сомнения, и то и дру­гое из этих государств легче легкого справилось бы с малень­ким городом, порожденным случаем, происшествием местной политики, если бы Малакка в 1409 г. не признала свою зависи­мость от Китая. Защита Китая окажется эффективной вплоть до 30-х годов XV в., а в течение этого времени Маджапахит ра­спадется сам собой, оставив Малакке шансы на выживание.

Исключительный успех города был равным образом поро­
ждением решающего стечения обстоятельств: встречи Китая
и Индии. Китая, который на протяжении трети столетия осу­
ществлял вызывающую удивление экспансию своих морепла­
вателей в Индонезии и в Индийском океане. И Индии, роль ко­
торой была еще более значительной и более ранней. В самом
деле, заканчивался XIV в., когда под влиянием мусульманской
Индии в лице Делийского султаната начался натиск индийских
купцов и перевозчиков, уроженцев Бенгала, Коромандельского
берега и Гуджарата, сопровождавшийся активным религиоз­
ным прозелитизмом. Внедрение ислама, которое не удалось
арабским мореплавателям и которое они даже не пытались осу­
ществить в VIII в., совершилось столетия спустя при помощи
⁵¹⁴ См. МеШпк- торговых обменов с Индией⁵¹⁴. Один за другим были затро-

Roeiofsz м.А.р.— нуты исламом города на побережье моря. Для Малакки, обра-

^Tr^of^jia%d d s тившейся в ислам в 1414 г., то была удача из удач: там дела
Richards, рЛ37. ^и прозелитизм шли рука об руку. Вдобавок если Маджа-

пахит мало-помалу распадался и переставал быть угрозой,

⁵¹⁵ Thomaz L. F. F. R.
Maluco e Malaca.— A
Viagem de Fernao de
Magalhaes e a questo das
Molucas. Ed. A. Teixera,
1975, p. 33 sq.
Заслуживающее
внимания уточнение.

⁵¹⁶ Ibid., p. 33.

то происходило это именно потому, что его прибрежные го­рода перешли в ислам, тогда как внутренние районы Явы и других островов оставались верны индуизму. Расширение му­сульманского порядка, в самом деле, затронуло лишь треть или четверть населения. Острова останутся ему чужды — так было на Бали, еще и сегодня чудесном музее индуизма. А на далеких Молукках исламизация пойдет плохо: португаль­цы с изумлением обнаружат там мусульман по названию, нимало не враждебных христианству.

Но поднимавшееся величие Малакки проистекало непос­редственно из расширения индийской торговли. И не без осно­вания: индийские купцы принесли на Суматру, как и на Яву, перечное растение—важнейший подарок. И повсюду, начиная с пунктов, которые затрагивались торговлей Малакки, рыноч­ная экономика сменяла то, что до сего времени было еще всего лишь первобытной жизнью под знаком простого воспроизвод­ства. Португальский хронист писал, имея в виду прошлое жи­телей Молуккских островов: «Они мало заботились о том, что­бы сеять или сажать; они жили, как в первые века [человече­ства]. Поутру они добывали из моря и в лесу то, чем питались целый день. Живя грабежом, они никакой прибыли не извлека­ли из гвоздики, и не было никого, кто бы ее у них покупал»⁵¹⁵. Когда Молуккские острова были включены в сеть торговли, образовались плантации и завязались регулярные отношения между Малаккой и островами пряностей. Купец-келинг (пони­май: купец-индуист с Коромандельского берега) Нина Суриа Дева ежегодно отправлял на Молуккские острова (гвоздика) и на острова Банда (мускатный орех) восемь джонок. С того времени эти острова, заполоненные монокультурами, жили лишь благодаря рису, который доставляли на них яванские джонки, которые к тому же добирались до Марианских остро­вов, в сердце Индийского океана.

Итак, экспансия ислама была организующей. В Малакке, как и в Тидоре, как и в Тернате, а позднее—в Макассаре, обра­зовались «султанаты». Самое любопытное—это утверждение необходимого для торговли лингва франка, который произо­шел от малайского языка и на котором в купеческой метропо­лии Малакке говорили все. По всей Индонезии и ее «Средизем-номорьям», говорит португальский хронист, «языки столь многочисленны, что даже и соседи, так сказать, не понимают друг друга. Ныне они похваляются малайским языком, боль­шинство людей на нем говорит, пользуясь им по всем остро­вам, как пользуются в Европе латынью». И без удивления кон­статируешь, что 450 слов из словаря Молуккских островов, ко­торые привезла в Европу экспедиция Магеллана,— это слова малайские⁵¹⁶.

Распространение лингва франка представляет как бы тест на силу экспансии Малакки. И все же сила эта была создана извне, как создан был в XVI в. успех Антверпена. Ибо город предо­ставлял свои дома, свои рынки, свои склады, свои защитные институты, свой весьма ценный свод морских законов—но об­мены-то питали иностранные корабли, товары и купцы. Среди этих иностранцев самыми многочисленными были мусульман-

Мир на стороне Европы или против нее

Самый обширный из миров-экономик: Дальний Восток