Меня избили те хмыри, которые хотели напасть возле библиотеки. Я задавался вопросом «почему» и не смог найти ответа. Единственный ответ – это потому что. Просто потому что они конченые. Тот мудак, который встречается со шлюхой Наташей, был просто сошкой и лохом в их компании. Это я потом уже узнал. Вот всё что узнал – всё напишу. Он был шестёркой, а главных там и не было. Это просто шпана. Было там два более менее кренделя. Ну это тогда они для меня кренделями были, а сейчас нет. Но всё по порядку. Был там один, звали его Андреем. Его лицо было морщинистым, с потяганной кожей. Андрей был нежный, обходительный и хитрый. Высокого роста, худощавый с вытянутым носом и длинными ушами. Чем он так отличился от всех? Как-то раз он ехал на своей девятке ночью и увидел возле магазина каких-то алкашей. Алкаши ему были не интересны, ему была интересна девятилетняя девочка. Он подошёл к алкашам и предложил деньги за час с маленькой девочкой Леной. Один из них, отец девочки, что-то начал возникать, но после услышанной суммы осунулся, пришёл в себя и дал добро. Он взял Лену и увёз. Ровно через час, как и договаривались, он её привёз. С девочкой ничего не случилось, только порвалась лямка на платье и навсегда потускнел взгляд.
Андрею было двадцать восемь лет, Он рос примерным ребёнком, хорошист в школе, но после окончания сел на три года за изнасилование. Отец Андрея поспособствовал тому, чтобы сыночек не только вышел раньше, но и сидел с комфортом. Он всем рассказывает, что сидел за разбой и гордится этим. Ох уж эта блатная романтика. Уж лучше бы они гордились какими-то достижениями. Писали музыку, стихи, книги, рисовали картины, шли в какие-то исследовательские центры или становились волонтёрами. Но нет, они живут, как собаки и думают, что это норма жизни.
Тот опущенец, которому я втащил, когда они нападали – это Валентин. Да, опять это имя. Он лох прям от и до. Ему девятнадцать лет, с ним встречается шлюха – Наташа. Он низкого роста, ходит в джинсовом пиджаке, сирота с короткой стрижкой и дурным запахом изо рта. Посмешище. Он не сидел, но в дет. доме многое повидал. Сам по себе он злой и тупой. От того и злой, что тупой. Его все бьют, а он терпит, потому что лох. Но в душе он считает, что волк и пытается себя вести соответствующе. Но это видят и пресекают. А он тупой, чтобы это понимать. Высокомерный. Я так ненавижу его не из-за Наташи, а просто потому что он такой и есть.
Костя, это лучший друг Андрея, ему двадцать девять. Нос картошкой, лишний вес, отдышка, короткие волосы, глупое выражение лица. Он не сидел, но часто был близок к этому. Костя был всегда проблемным ребёнком, в отличии от своего друга. Его часто вызывали к директору, однажды даже выгнали из школы, а потом он и вовсе ушел в вечернюю. Он не знал ничего хорошего в этой жизни, ни любви, ни заботы, ни поддержки. Отношений у него тоже толком не было, он сломанный человек. У него есть только друзья и вера, что он заслуживает чего-то большего в этой жизни. Костя – Костя, ты заслуживаешь в этой жизни только говна. Вы все заслуживаете только говна.
Еще там был Славик. У Славика маленькие и аккуратные уши, педантичное личико, но всё портит кривоватый нос и густые брови. Ему двадцать три года, он мой ровесник и достаточно хороший парень, наверное. Я хочу в это верить. У него хорошие родители, у него успехи в учебе и он единственный, кто учится. Но он находится в этой ужасной компании и это грустно. И у него даже есть девушка, причем достаточно приличная. Но Славик какой-то дурачок. Ему не хватает драйва, не хватает сильных эмоций. Славик, ну так прыгай с парашюта, что ты лезешь в это дерьмо? Но Славик этого не понимал.
Меня немного поцарапали. Только ушибы и сломанная ключица, я в норме. Тогда я сидел дома и зализывал раны, ко мне постучалась эта шалашовка Наташа. Я открыл дверь в трусах и в футболке. Думал драться будет, но нет. Стоит, молча на меня смотрит и молчит.
— Я войду?
— Зачем?
— Не знаю … просто так.
— Ну входи.
Она медленно прошла по коридору, стянула верхнюю одежду и уселась с краю на диване. У Наташи длинные черные волосы, пухлые губы, острые скулы, широкие бёдра, грудь где-то между двоечкой и троечкой. На вид она была достаточно приятной девушкой, но я знал что скрывается внутри. Держался я настороженно, никогда не узнаешь что ожидать от неё.
— Говори чего пришла.
— Я поговорить пришла.
— Ну? Говори? Чего молчишь? И вообще-то я не приглашал тебя в комнату.
— Прости, я могу выйти. — Она подорвалась и приблизилась к выходу. Я её остановил толчком руки. Так получилось, что толкнул я не в плечо, как хотел изначально, а в её упругую грудь. Я опешил и растерялся, но быстро собрался.
— Ладно, сиди уже.
— Я хотела извиниться. Ты конечно тоже хорош, но и я была неправа. Понимаешь, я была напугана и не знала, что делать. Я понимала, что должна как-то отомстить за парня, но не знала как. Я в голове продумывала наш диалог. Что я скажу, что ты скажешь. И вот уже готова была всё высказать, но когда ты открыл, меня злость взяла. И на тебя, и на себя. На себя из-за той глупости, которую я делаю и малодушия. Поэтому всё так и получилось. Ну а потом я пожаловалась им и они… ну ты сам знаешь. — Она положила руку мне на плечо и смотрела в глаза.
— Ах, вот оно как всё произошло. Интересно. А ты не задавалась вопросом, почему я бил твоего парня?
— Нет… я почему-то не думала об этом. Почему ты его бил?
— Да потому что они на меня напали, дура! Прежде, чем заступаться за этого лоха, ты бы лучше узнала почему так всё произошло! — Её лицо изменилось.
— Ну хватит, не кричи, пожалуйста не кричи. — И она заплакала, слёзы лились с её глаз и капали на ковёр, она плакала и плакала, а я не мог ничего сделать. Я отошёл в сторону.
— Хватит, не реви.
— Какая же я дура, ты прав, я дура. Человека избивают, пока я… Боже. Прости.
— Правда? Только сейчас? По-моему несложно догадаться.
— Можешь дальше меня оскорблять, если хочешь. — И она так пристально посмотрела мне в глаза, таким холодным взглядом, полным презрения. Мне стало не по себе, я ушёл на кухню решив сделать чаю. Она была в комнате, а я делал чай и думал. Что со мной не так? От чего всегда такие неудачи?
— Вот чай. Не держи на себя зла, так как и я не держу на тебя зла.
— Что? Правда? — Она удивилась, воодушевилась и улыбнулась.
— Конечно, я не дам вытирать об меня ноги и буду мстить. Вылавливать по одному и избивать по потери сознания.
— Что? Ты в своём уме? Зачем? Я думала мы всё уже решили.
— Не решили. Потому что это месть, Наташенька. За себя нужно отвечать, я найду и каждого изобью или мне не жить. Я поставлю на кон всё, что у меня есть. Хотя, кроме здоровья и свободы у меня ничего нет. Но я готов пожертвовать этим ради мести.
— Стой! Хватит! Ты ведёшь себя как маленький, обозлённый мальчик. Они дураки, ясно всё с ними, их жизнь пуста. Но ты то! Ты кажешься мне другим, не как они. Не нужно никому мстить, агрессия порождает агрессию. Ты их побьёшь, потом они тебя. Неизвестно чем это всё закончится. Посмотри мне в глаза. Ты хочешь, чтобы эти глаза плакали? Тебе понравилось, как я рыдала? Хочешь еще?
— Не хочу, да и чего ты будешь рыдать? Я твоего трогать не буду, а остальным яйца откручу.
— Дурак! Если бы мне было всё равно на тебя, я бы не пришла сюда. Я по тебе плакать буду.
— Но … почему? Я для тебя ведь никто.
— Я понимаю это. Но не знаю как объяснить. Я тебя совсем не знаю и ты меня тоже, и понимаю, что мой парень должен быть на первом месте, но всё равно, сердце мне подсказывает думать иначе. Я не хочу разбираться сейчас в себе. Миша, просто не будь таким злым. Ты ведь не такой, злость разорвёт тебя, съест изнутри.
— Я сам решу, как мне поступать.
— У тебя есть девушка?
— А какое это имеет отношения? Никого у меня нет. Ни семьи, ни друзей, ни девушки. Я ничего не хочу и мне ничего не нужно. Я только лишь хочу спать, не вставать с кровати и желательно не просыпаться. Я устал от этой жизни.
— Что я могу для тебя сделать, чтобы загладить свою вину?
— Ничего.
— Подумай хорошенько, зайка, я умею многое.
— Например что? — До последнего я не понимал о чем она.
— Закрой глаза и подумай о чем-то хорошем.
— Ну… ладно. — И она страстно целует меня в губы, её влажный язык входит в мой рот, я встречаю его в ответ. Мы начинаем целоваться, она кусает меня за губы, я держусь за её талию, потом сжимаю задницу. Она такая большая, мягкая и упругая, поразительное сочетание. Она толкает меня на кровать и садится сверху, начинает целовать в губы, в шею, в грудь. Трогает меня за соски, параллельно я пытаюсь ухватить за её. Наташина грудь большая и упругая, мой член стоял колом и разрывал трусы. Это был крепчайший стояк. Она тёрлась об него и целовала меня в шею. Потом стянула трусы и вцепилась в него губами. Она сосала хорошо и брала глубоко, по самые гланды, не забывая о моих яйцах. Я не мог сдерживаться и тихонько постанывал. Странно, но со своей бывшей я ни разу не стонал. Она засунула мне палец в задницу, это было очень странно, но приятно. Такое ощущение, что от этого мой член еще сильнее увеличился. Она сосала и сосала, а я корчился и вздрагивал от наслаждения и когда я вот-вот должен был кончить, Наташа стянула с себя платье, расстегнула лифчик, отодвинула трусы и села сверху. Она двигалась взад-вперёд то быстро, то наоборот медленно и сильно прижималась к моему члену. Я слышал её сладкие стоны и впивался головой в её грудь. Сосал и кусал за соски, пока она прыгала на мне. Я очень сильно хотел кончить, но не мог себе этого позволить, поэтому думал о всех самых ужасных вещах. О волосах в носу моего друга детства Валентина. О разорванной собаки, которую увидел в детстве. О кишках, намотанных на стойку для чистки ковров. Она пыхтела и корчилась, и я решил, что теперь моя очередь поработает как следует. Я скинул её на спину, прыгнул в низ и принялся лизать. Где же твой клитор, где же он, я не мог его найти и паниковал. Я работал пальцами как надо, она извивалась, но этого недостаточно. Она требовала мой хуй, но нет, моя дорогая. Я оттрахаю тебя так, что стены задрожат, что твой придурок-долбоёб почувствует жжение в анусе. Но не сейчас, сейчас я должен найти твой клитор и впиться в него всем своим естеством, чтобы ты прочувствовала меня. И вот он, нащупал. Впился губами, немного посасывая. Работал всей шириной языка, потом кончиком. Она кричала всё громче и громче, а я ускорялся, и ускорялся и вдруг … она кончила. Она начала извиваться всем телом и громко кричала. Это были не стоны, а дикий вой. Её вагинка так намокла, что смазка потекла по бёдрам. Я чувствовал этот запах и он мне нравился. От дикого возбуждения я накинулся на неё. Я пыхтел и корёжился, работал так, как еще никогда. И каждый раз старался думать о чем-то ужасном, о мерзком и отвратительном. А она не могла остановиться кричать. Её глотка разрывалась от того, что я с ней делал. Кровать скрипела и сильно ходила ходуном, билась о стенку и царапала обои. Скрип, стон, который переходил в плач, сильные удары в стену, опять стоны и крик, но я не кончал. Я знал, что должен поработать еще чуть-чуть, чтобы она еще раз пришла ко мне. Ты забудешь обо всех своих ёбырях, сука, я оттрахаю тебя самым настоящим образом. Я знаю о сексе многое, пусть у меня мало опыта, но я перечитал уйму статей. Я пробовал разные телодвижения, но вскоре начал уставать и темп сбивался, сбивалась дыхалка, а она стонала и работала тазом. Я целовал грудь, целовал в шею, целовал в губы и ебал её. Она морщилась и кричала: «Милый, только не в меня», но я не собирался кончать. Мёртвые дети, изрезанные тела, гной на лице – это всё помогало мне оставаться в игре. Я чувствовал себя фаворитом в каком-то спорте. Например в хоккее, я был нападающим. Я финтил и забрасывал отличные голы, шайбу-шайбу кричали мне мои фанаты и фанатки. Я трахался как зверь, как в последний раз. Перевернул её на живот, принялся сверху, обхватил её ноги своими и скакал над ней, а кровать стучала, а она кричала. И вот я уже был готов кончить, вытащил член, он был весь в смазке и я в порыве страсти вставил его ей в задницу. Я еще никогда там не был. Зашёл как званый гость. Там было так туго и тепло, и я кончил. Она повернулась на спину, а я не мог дотянуться до подушки и лежал в её ногах. Сердце вырывалось из груди, всё лицо и тело покрыто потом.
Она пошла купаться, потом резко выбежала из душа на лестничную площадку. Я остался лежать на кровати. Ноги и тело очень болело, сказывалась операция. Это был лучший секс в своей жизни. На радостях я позвонил Илюше.
— Илья Сергеич, ты не поверишь, но у меня был лучший секс в жизни. Я, как в модных фильмах, лежу на кровати и покуриваю сигаретку.
— Ну что вы, Михаил Викторович, давайте по подробнее.
— Шлюху Наташу помнишь? Её компания на меня напала, я дал отпор, потом на меня напала она, я дал отпор, потом они меня побили, а потом пришла Наташа и полезла мне сосать.
— Михаил Викторович, не знал бы я вас, так подумал, что вы бредите или врёте.
— Чесслово, Илья Сергеич. Но главное это не входить в культ отношений. Только ебля и я надеюсь она ко мне вернётся.
— Михаил Викторович, культ отношений и аналогия с собакой, не забывайте. Помните о собаке.
— Что-то? Что за собака? Не припоминаю.
— А, вы тогда изрядно подпили, Михаил Викторович. Я вам рассказывал про человека и собаку. Достаточно интересно.
— Я внимательно слушаю.
— Ну хорошо, расскажу. Смотрите. Мужчина и женщина – это разные виды. У них разная психология и мышление, а с ним и роль в обществе. И два вида, как дельфин и русалка, не могут ужиться и создать единый союз. Ведь если бы могли в той плоскости, в которой мы находимся сейчас, то повсеместно существовала бы гармония. А не раздор. Вот я вам пример сейчас приведу, вы его назвали очень неудачным, но всё же он хороший. И это не унижение женщины, как вы мне пьяный рассказывали и ручками размахивали. Вот смотрите: собак любят все, правильно? Ну если эту собаку человек приручает, то любит. Человек собаку очень редко выкидывает на улицу, редко от неё отказывается. Обычно человек с животным живут в гармонии, ну это если опираться на статистические данные. Люди носятся с собаками, выгуливают их, кормят и даже одевают. Не в зависимости от породы. Человек любит животных, в частности собак из-за их отзывчивости и преданности. Помните вы мне рассказывали, что человек обречен любить? Вы были правы. Обречен, потому что будет у человека один ребёнок, он будет любить его, будет два и он будет любить двух и так далее. Будет у человека овчарка, он будет любить её. Будет лабрадор и он будет любить его. Вы пообщайтесь с хозяевами о их собаках. Не в зависимости от породы, человек будет хвалить свою собаку. Все люди хвалят своих собак, очень хвалят. Человек не отказывается от собаки.
А теперь берём разумное существо, венец природы. Когда мужик с женой своей долго живут, спросите у него о его жене? Он начнет морду кривить, недовольства выливать наружу, злиться на свою жену. Чемодан без ручки – так он её назовёт. Если они лет десять вместе прожили, у них столько дерьма накопилось, что жуть. Чего не скажешь о собаке. Женщина с мужчиной часто не уживаются, ссорятся и расстаются. Но почему так? Если бы человек действительно был создан для брака, любви и существования с противоположным полом, то было бы как с собакой. Нашла женщина мужика и на всю жизнь. Нашел мужчина женщину и на всю жизнь, пока не умрут. Но сейчас этого нет. И не было на самом деле никогда. Вы помните как было раньше? Люди боялись осуждения и многих факторов, поэтому жили с нелюбимыми. Сейчас у вас свобода, хочешь — качайся налево. А хочешь, так иди направо. И поэтому мы видим только как люди ссорятся и расстаются. Я так считаю.
— Ух ты, вот это рассуждения. То есть вы хотите сказать, что женщина с мужчиной не уживаются из-за своей большой разности?
— Именно это.
— А что тогда делать? Как жить? Одному?
— Иметь высокий ум, Михаил Викторович. И искать женщину с таким же умом, тогда вы сможете договориться, скажем так.
— А как же любовь?
— Любовь это прекрасно.
— Так надо любить человека или договариваться с ним?
— Смотря что вам нужно.
— Долгая и счастливая жизнь.
— Тогда договариваться.
— А как же любовь?
— Всё, не могу говорить. Ко мне пришли. Будьте здоровы, живите богато. Конец связи.
№23 «Солдат всегда здоров, солдат на всё готов».
После внезапного Наташиного прихода я был счастлив. Я сделался опустошенным, но это не пустота от чего-то плохого, а наоборот. Как будто скинул тяжелый рюкзак с плеч. Плечи до сих пор ноют, но это приятная боль. Когда наконец-то скинул с себя какой-то груз. В Наташину задницу вылилась не сперма, нет. В неё вылились обиды, ненависть к себе, презрение к окружающим, чувство отчужденности, замкнутости. Я принялся за дело. Я наконец-то стал действовать. Продуктивно поработал, сделал все те дела по дому, которые так хотел и не мог сделать. Не пил, хорошо кушал, начал читать книгу. И она опять пришла ко мне. Вечером. Я совершенно не ожидал её видеть, она была на веселе, с бутылкой коньяка. Стояла, вся такая воздушная, такая приятная. В колготках, в обтягивающем платье. Мы поцеловались, выпили и потрахались. Внезапно мне так хорошо стало. Кровь приливала в трех местах: сердце, член и голова. Мы проводили с ней дни, гуляли в лесу за городом, держались за ручки, страстно целовались в губы, делались влюблёнными и счастливыми. Теперь Наташа – это не местная блядь, которая крутит шашни с каким-то уёбком. Теперь Наташа – это моя милая, красивая девочка, от которой слезы из глаз от одной мысли, что она уйдет и пропадёт, что я не буду с ней. Я боялся этого чувства, но ничего не смог сделать. Ни с ним, ни с собой, ни с ней. Это чувство поглотило нас. Абсолютно незнакомые люди, экспрессивные, драки, оскорбления. Внезапный жесткий секс на скомканной грязной постели. Милые прогулки под дождём за ручку, я смахивал волосы с её глаз. В ответ она мило улыбалась. Проблема жизни в том, что ты не знаешь, что вот этот момент, вот прям сейчас, это пожалуй один из лучших моментов твоей жизни. И этот период отличный. Он счастливый. Может быть и знаешь в глубине души, но не задумываешься, не догадываешься. У тебя попросту нет времени на это, потому что ты счастлив. У меня даже не было времени, чтобы задать себе главный вопрос: «Миша, это любовь или это влюбленность?» Несколько месяцев мы так с ней гуляли, покуривали, выпивали. Танцевали под модную музычку и чувствовали друг друга. Всё всегда в жизни уходит. Молодость, здоровье, деньги, родители. Я знал, что и она уйдет. Все уходят. Вот только никогда не поймешь когда. Но когда я смотрел на неё, то говорил себе: «Нет, ты от меня не уйдешь. Я сделаю всё, чтобы быть с тобой». Потом я думал, что с Наташей я чувствую себя человеком. Наконец-то я чувствую то, что должен чувствовать каждый человек. Ведь по сути люди неплохие. Мало тех, кто специально мразь. Какой бы ни был человек, он изначально заслуживает на счастье, на любовь, на поддержку. Просто человек этот не знает как это достичь, что сделать. Инструкции нет, знамени нет, бога нет. Ничего нет. Никто не скажет как правильно поступать. Установки из детства: «Не обманывай, говори только правду. Не дерись, но давай сдачи. Уважай старших, относись ко всем так, как хочешь, чтобы относились к тебе». Это всё не работает. Жизнь показывает, что в ней ничего не работает. Ничего хорошего. Только очевидные закономерности какого-нибудь закона подлости. Человек хочет любить, и хочет быть любим. Любой человек, абсолютно любой. Сам Сатана изначально был маленьким мальчиком, который хотел любить и быть любимым. Маленький Йося Джугашвили, который в последствии стал кровавым вождём, я уверен, хотел любить и быть любимым. Мы все люди, сделаны из плоти и крови. Как ни крути, какими бы мы разными не были, какие бы ни были у нас взгляды, мы все похожие. Похожие в желаниях и чувствах. Просто очень сильно ошибаемся и не знаем, как поступить и что сделать, для достижения этой вот любви и поддержки. Как пелось в одной песне:
«Долго ждем. Все ходили грязные.
Оттого сделались похожие,
А под Дождем оказались разные.
Большинство - честные, хорошие». [4]
Я честный и хороший. Во всяком случае хочу в это верить. А еще я хочу нормальную жизнь. Любить Наташу, работать ради нашего будущего. Проводить время с близкими, довольствоваться малым, гулять по парку, завести себе собаку. Жениться, родить детей. Любить их и жену до конца своих дней. Не болеть, не ссориться, не кричать, не страдать. И чтобы всё у меня было хорошо и у всех было всё хорошо. Никакой агрессии, никаких ссор и убийств. Всё тихо, хорошо, спокойно и как у всех в хорошем смысле. Вокруг все друзья и все друг другу помогают. Чтобы наконец-то в жизни воцарилась любовь, дружба, понимание. И главное, что я понимаю это. Это очень важно для меня и для каждого, кто это осознает, проникнется, как проникаюсь я. Здесь. Сейчас. На холодном, мокром от дождя бревне, зарывая лицо в Наташин капюшон. Целуя её в щеки, в шею. Быть с ней, быть с ней, быть с ней. Любить людей, не драться, не ссориться, быть с ней, быть в гармонии с самим собой, быть с ней, быть с ней. Эти мысли звучали в моей голове, когда я держался за его голову и со всей силы бил её об пол. Он кричал, а я разрывался от злости. Быть любимым, любить остальных людей, быть с Наташей. Ничего не помогает, я всё равно продолжал бить его голову об пол.
Он постучался мне в дверь, я думал она, открыл. Стоит, гусь пархатый, бывший её. Накинулся на меня с кулаками, я не ожидал таких крепких ударов в лицо, он бил очень сильно, я пытался защититься, но не мог. Закрывался руками, уклонялся, уворачивался, но он всё равно бил и бил. Я чувствовал что-то мокрое, кровь лилась изо рта. Я держался на ногах, но совсем ослаб, голова кружилась, замылился взгляд. И я упал. Я часто думаю о чем-то, когда делаю. Думаю так делают все люди, но я как-то по-особенному. И вот я лежу, думаю о том же, о чем думал во время драки, и иногда задумываюсь. Над одной сложной истории, морально невероятно сложной и пытаюсь сравнивать себя с этой историей, черпаю в ней силы для самого себя. Крутит великан в руке, вертит, играется, на свету разглядывает. Смотрит и не понимает. А что это такое? Многогранное, иллюзорное. А это жизнь. И я не великан, могу философствовать о ней часами. Потому что я ненавижу её и в то же время, чем-то, где-то, я её люблю. Но сейчас я её ненавижу. А еще я её понимаю, как понимает мама своего трехлетнего ребёнка.
— Ира, ну что он там говорит? — спрашивает свекровь свою невестку.
И Ира переводит, что же он там говорит. Я чувствую себя Ирой, но у меня никто не спрашивает и никто не слушает. Жизнь сложна, да. И в этой жизни есть сила. И сила эта такая разнообразная, что вводит в заблуждение всех людей. И часто люди путают эту силу со слабостью, с безысходностью и вообще со многими вещами в этой глупой жизни. Жизнь делится на две части. Одна часть это то, какая она есть на самом деле. И вторая часть – это представление человека о ней. И первая часть гениальная, а вторая тупейшая из тупейших. Понятно почему так, у нас есть многие паттерны, которые заставляют нас поступать вопреки законам, правилам, нормам. Например, ты любишь своего ребёнка, но он вырастает и находит себе любовь. В тебе просыпается ненависть и ты делишься на две части. На адекватную себя и неадекватную себя. И твоя неадекватная часть загоняет тебя в тупик. Потому что сложно справиться с собой, у нас есть мозг и инстинкты. И часто они друг с другом сталкиваются. Так вот, чтобы знать эту жизнь, нужно в себе что-то иметь. Например культуру. Культура это не обязательно просто быть культурным и говорить всем спасибо и до свидания, нет. Культура это образ мышления, это состояние души. Культура это познание жизни. И вот этого познания нет у многих людей. И мы имеем дело не с человеком, а как правило, с животным. Поверьте мне, я знаю что такое отсутствие культуры. Я знаю, что такое ад. Образ настоящей жизни утекает сквозь пальцы и застревает во всем. В религии, в глупо построенной человеческой системе, застревает в алчности, нищете. Во всех человеческих пороках. И на выходе эта жизнь становится в понимании других глупой и бессмысленной. В какой-то степени она бессмысленная, но точно не глупая. Глупой её делаем мы. И поэтому иногда лучшие из нас уходят из жизни, проявляя невероятную силу. Как я говорил выше, сила бывает разной. И вот об одной из сторон этой силы я хочу вам рассказать. Когда меня бил этот урод, я думал почему-то только об этом. Об этой истории мне рассказала Бабушка. В одном большом замке жил маленький карлик и этот карлик был очень злой. Но он не всегда живёт в этом замке. Когда-то он был нищий, ободранный, грязный и голодный. Его все пинали в разные стороны, а он злился и злобу эту копил в себе. И вот почти прожил он свою жизнь, глупо, бездарно, бессмысленно. И в конце своей жизни, сам того не понимая, он увидел принца. Принц шёл вперёд, а бездарность устроилась носить конец плаща принца. Как так получилось? Не иначе как чудо. Но это было время, когда принцы становились принцами не просто так. Им нужно было сражаться с нечистью и заботиться о своих гражданах. И в одной из битв, принц потерял священное зеркальце, благодаря которому у нашего коротышки всё получилось. Поскольку он был очень обозленным человеком, когда он добрался до самого верха, он сразу пустил туда все возможные корни. И не забыл о своих людях. Он делал вид, что он хороший человек. Но с каждым разом всё больше превращался в дьяволёнка. Сам того не представляя, а когда уже полностью превратился, ему резко стало всё равно. Кто он и что он. И всё бы ничего, но вокруг коротыша летали феи. Всё фотографировали про него, рассказывали, показывали на весь мир. И тогда весь мир начал догадываться, кто такой на самом деле этот коротышка. Но поскольку он был очень мелочным, жалким и мстительным. Коротышка пытался уничтожать этих фей. Но не напрямую, потому что надо сделать вид, как будто ему на них всё равно. Он использовал разные способы. Подсылал охотников на фей и всеми способами вставлял им палки в колёса. Буквально говоря, прибивал их крылышки гвоздями, чтобы они никогда больше не смогли взлететь и освящать весь мир информацией. Но так было не всегда.
Среди всех фей, была самая смелая, самая умная и самая честная фея. Она не подкупалась, посылала всех охотников нахер и смеялась им в лицо. И коротышка ничего не смог с этим сделать. Но он поступил иначе. Он решил полностью уничтожить все способы коммуникаций фей с остальным миром. И запретил все фотоаппараты и все-все инструменты, которыми можно было бы передать действительность остальным. Это подкосило фею, но не сломало. Она боролась с ним и дальше, пытаясь собрать вокруг себя остальной мир. Она надеялась, что мир будет слушать фею и она таким образом победит коротышку. Не за один год, но победит. Вместе с остальными. Но остальные оказались гораздо глупее, слабее и отчаянней, чем думала фея. Поэтому они никак не смогли ей помочь. И после всех перебранных вариантов как бороться с крендельком, фея сделала выбор. Она поцеловала своих детей на прощание, распрощалась с мужем и улетела.
Напротив замка коротышки, фея устроила настоящее шоу. Она подпаливала всё вокруг него. Деревья, траву, горы и даже немного зацепила солнце. И всё горело и пылало, но очень недолго. Потому что фея была одна, ни одна из фей к ней не подлетела, не захотела помочь. Все боялись. И остальной мир так же смотрел, плакал и стоял. И поэтому феи ничего не осталось, кроме как сгореть заживо, что она и сделала. Напротив замка коротышки. И вот когда она сгорела, все начали плакать, за голову хвататься, цветы на могилки носить, но уже было поздно.
Что это такое? Слабость? Нет конечно. Это сила другого уровня, когда ты жертвуешь собой ради других зная, что больше ничего нельзя сделать. Все хорошие инструменты закончились. Чтобы ситуация с самосожжением во имя справедливости была не нормой, все остальные должны так же бороться и противостоять мирской глупости. Но поскольку всем остальным не хватает на это силы. Это делает маленькая фея. Зная, что ни к чему это не приведёт и ничего не будет. Она определяет своё дело, как делом всей жизни. И ставит жирную точку.
Сравнивая себя с феей, я отлично понимал, что на такой поступок я бы не решился. И еще на сотню других поступков, которые делала фея. И вот тогда ко мне пришла мысль, что кроме как объединить всех людей вокруг общей беды, никаким способом ты эту беду не победишь. Но как мне это помогало с чувачком, который бьёт мне в лицо, пока я об этом думаю? Никак. Мне давно ничего не помогает. Вот другим помогает, а мне уже ничего. Я еще раз вспомнил эту историю и обстоятельства, при которых я её услышал. Я был мал, у бабушки в гостях, свет приглушен. В комнату с кухни доносится запах еще тёплых пирожков. Всё так хорошо и по детскому спокойно, мило, беззаботно. Я представил бабушкино лицо и мне стало её жалко. Я был маленький, хороший мальчик, Миша. А теперь вырос и происходит это. Наверное, так со всеми детьми. Когда они маленькие, ну прям непорочные ангелочки. Но когда вырастают, то все становятся мразями. И внутри этой картины происходящего я увидел, как бабушкино лицо меняется с доброго на грустное и она показывает пальчиком. И тогда я взъерепенился, перегрузился. Пришёл в себя. Я крикнул: «Пизда тебе, чмо». И кинулся бить ему лицо. Ах, как я бил. Это была поэзия, это стихи Тютчева, это был Бродский. Я заходился в танце, как Есенин. Цыганский табор так не пляшет, как плясал я. Но он как будто отступил, попятился назад. Взял что-то тяжелое и ударил им меня. Я опять упал на пол и он сел сверху. И тут, что-то вдруг, как будто случилось. Я на минуту стал другим человеком. Появилось такое ощущение, как будто кто-то стал на минуту мной, а я наблюдал со стороны. Весь пол был измазан моей необузданной яростью. Я накинулся с разбитым лицом и ватными руками. Бил в лицо, но недостаточно сильно. Не хватит сил, чтобы сломить его сейчас. Но не беда. «Миша, мы же в прихожей, сейчас зима» — будто кто-то сказал мне это со стороны. «Миша говорит тебе спасибо, неизвестный» — подумал я, взял ботинок и с необузданной радостью, с щенячьим восторгом, с победоносной улыбкой, с неудержимой любовью к своему творцу, избивал этим самым ботинком тупую голову этого еблана. Так сильно, что еблан ёжился и стонал. Когда я бил, то почувствовал какую-то любовь к нему. Решил, что наверное он хороший парень. Я уважаю его за силу, он молодец, что борется за свою любовь. Я тоже борюсь и таков мир. Поэтому получай, дебил, по ебалу. И я бил его с радостью, благодарностью и уважением. Он цепко схватил меня за грудки, уже не защищался, всматривался мне в глаза и что-то пытался сказать, но я не останавливался. А потом взял его голову и бил её об пол, а в голове всё те же мысли: «Быть с ней, любить людей, не драться, не ссориться, быть с ней, быть в гармонии с самим собой, быть с ней, быть с ней». И в изнеможении, как после хорошей ебли, я упал рядом с ним. В луже крови лежали мы. Наша кровь липла у меня под ногами. И это прекрасно и я был рад. Мои волосы, как тряпка, слиплись от крови и падали мне на лицо, а я был так счастлив. Я защитил свою любовь. Бабушка была бы мною довольна. Христос тоже. И еще несколько людей с тряпками на голове.