ЛЕГЕНДЫ МАЛЬТИЙСКОГО РЫЦАРЯ 6 глава

— Ну, тут вы полностью совпадаете с Оригеном, — сказал я Надежде Михайловне. — Он тоже считал, что, в конечном счете, дьявол осознает свои ошибки и за­блуждения, станет на путь их исправления и примирит­ся с Богом. Поэтому, очевидно, труды Оригена и были объявлены еретическими. («Лишнее доказательство то­го,что я — еретичка», — улыбнулась Надежда Михай­ловна.)

Учение Оригена — по словам Мережковского — было отвергнуто потому, что оно выходило уже «за пределы христианства», но, разумеется, не того христианства, ко­торое можно назвать космическим, а того, которое исто­рически ограничено временем. «Тут какое-то новое, — писал Мережковский, — пока еще едва мерцающее от­кровение, которое соединяет прошлую вечность с буду­щей: в прошлой завязалась, в будущей — разрешится трагедия зла».

Но вот в чем Надежда Михайловна абсолютно была убеждена и на чем решительно настаивала.

— Неверно понимают христианство как религию скорби, — утверждала она. — Это религия высочайшей радости, победившей страдания и потому неуязвимой для них. Давно уже сказано: христианин не умирает, уми­рает его смерть.

Да, лишь через преодоление страданий мы идем к истине. Однако недаром Христос сравнивает страдания человека с муками рожающей женщины. Родился ребе­нок — и все муки забыты сразу. Таково же и рождение духовного человека. Появился на свет — и исчезли муки и даже воспоминания о них.

Мы не раз в течение жизни (или жизней) проходим Голгофу. Но главное — не в Голгофе, а в нашем отно­шении к ней. Только тогда, когда у нас установится та­кое же или примерно такое же отношение к Голгофе, как у Христа, она обретет свой смысл и оправдание и че­ловек наконец получит освобождение.

Должен сказать, что к тому времени наши встречи поднялись на уровень диалога, и потому я тоже поде­лился с Надеждой Михайловной некоторыми своими мыслями (с которыми она согласилась). Суть моих раз­мышлений заключалась в следующем.

«Распятие Христа совершилось в результате траги­ческой дисгармонии между духовным планом бытия и физическим. Скрепленное кровью Христа, Единение планов теперь утвердилось во Вселенной. Но каждому чело­веку на земле предстоит индивидуальное распятие, дабы привести в гармонию высшие и низшие планы своего бытия. Разумеется, распятие не должно восприниматься как физический акт, но страдания души во время распя­тия могут не уступать физическим.

Для облегчения страданий необходимо добровольное принятие распятия. Необходимо абсолютно ясное пони­мание того, что могила и распятие — разные вещи. Пас­сивное принятие смерти означает лишь временное усып­ление ветхого человека в себе; проснувшись, он вновь явит свой звериный облик. Активное принятие смерти ветхого человека через распятие означает отвержение зверя в себе, гибель его окончательную и, следовательно, обретение жизни истинной.

Человек, стоящий на перепутье между могилой, оли­цетворяющей пассивную смерть, и распятьем, олицетво­ряющим смерть активную, стоит перед свободным вы­бором. Это еще не преддверье истины, это за дверью истины. Преддверье истинной жизни начинается тогда, когда человек сделал выбор и решился на распятье. А жизнь истинная начинается тогда, когда наступила смерть ветхого человека, и крест из орудия пытки и муки превратился в инструмент блаженства и радости. Но это состояние практически описать невозможно. Каждый должен пережить это сам.

Главный зов Христа — зов о Воскресении не как недостижимом идеале туманного будущего, а как о на­сущной задаче настоящего. В любое мгновение жизни — быть может, в то самое, когда я пишу эти строки или ко­гда вы читаете эти строки, — оно может свершиться».

Конечно, беседы с Надеждой Михайловной наклады­вали отпечаток на внутреннюю жизнь мою. Конечно, они находили отзвук в моих медитациях. Например, вот в этих.

Тайну постигают не умом, а сердцем, истекающим кровью и исторгающим радость одновременно. Страда­ние должно превратиться в сострадание, тогда радость овладеет тобой.

Христа не видят. Он должен видеть твоими глазами, слышать твоими ушами, чувствовать твоими чувствами. Тогда ты со Христом и во Христе.

Христос не говорит. Говорят раны Его, говорит Его сострадание. Если б мы научились их слушать, не при­чинили б горя никому.

Беседы с Надеждой Михайловной находили отзвук и в моих стихотворных медитациях тоже. Например, вот в этих.

Когда к Христу сознательно идешь,

Когда Его Евангельем проникся,

То это знак, что в настоящей жизни

Все прошлые сгустились воплощенья,

А ты сейчас возможность получил

Преодолеть одним порывом Карму.

Преображенье человека значит,

Что он прошел внутри все манвантары.

И Страшный Суд, и светопреставленье

Внутри себя он тоже пережил.

Христос преобразовывает вас.

Спаситель мира — Он спасает души.

И даже если худшее случится,

И жизнь прервется на планете нашей, —

Мы на планете радости с Ним будем

Воскресшие вслед за Христом. Аминь.

Уход от Христа догматического, законсервирован­ного в Бога, может означать обретение Христа живого, Христа реального, близкого, как самый близкий чело­век, — говорила мне Надежда Михайловна. — Удиви­тельное и непередаваемое мгновение, когда ощущаешь не Его, бессмертного, а Его, действительно живого. Так как Он — человек, то Ему, как никому другому, понятны страдания и пути наши, а так как Он — Бог, то Он, как никто другой, может помочь в страданиях наших и путях наших.

В трудные минуты жизни я вспоминаю историю одного индуса, ставшего христианским миссионером. Его рассказ был напечатан в каком-то старом издании.

Когда я принял христианство, рассказывает он, мои соплеменники объявили меня отступником и искали слу­чая расправиться со мной. Улучив момент, они схватила меня и подвели к крутому обрыву. «Отрекись от Христа или мы бросим тебя в пропасть». Бездна была ужасна, а страх овладел мной, но в сердце своем положился я на Христа. Толчок — и я полетел в пропасть. Но произо­шло нечто, похожее на чудо, потому что крона дерева растущего в ущелье, смягчила удар. Правда, я был весь в крови и совершенно обессилен. Не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой и лишь стонал и сетовал: «Вот я один, и нет никого, кто бы мне помог». Не знаю, сколько про­шло времени, но вдруг слышу чей-то голос: «Нет, ты не один». Я оглянулся. Вижу: подходит человек, помогает мне придвинуться и опереться на скалу. Я оперся, по­просил пить. Незнакомец пошел к ручью, принес воды в пригоршне. Но жажда продолжала мучить меня, и он пошел за водой второй и третий раз. И вот в третий раз, когда я пил из его рук, я неожиданно увидел, что они прободены! Тогда я понял, что передо мной Христос. Но в тот момент, когда я это понял, Он исчез, но тело мое исцелилось.

— Так что, — заключила Надежда Михайловна, — когда нам помогают, будем смотреть внимательней: а не прободены ли руки у того, кто несет нам помощь?

— Почему семнадцатилетний период жизни Иисуса Христа, от 13 до 30 лет, опущен в Евангелиях? — спра­шиваете вы. А разве вы сами не понимаете почему? Не обо всем сокровенном можно говорить людям.

— Но эта часть жизни Христа, — продолжала На­дежда Михайловна, — отражена в апокрифах, а также в «Криптограммах Востока».

Книгу Елены Ивановны Рерих «Криптограммы Вос­тока» — она была опубликована в 1929 году в Пари­же — Надежда Михайловна выделяла особо.

— Насколько я знаю, — говорила она, — только в ней и содержится недвусмысленно-четкая информа­ция об индийских странствиях Иисуса. Главной целью его путешествия в Индию была Шамбала.

Рассул — так звали проводника Иисуса в этом путе­шествии. От его имени в «Криптограммах Востока» ведется повествование о неизвестных страницах жизни Христа.

По свидетельству Рассула, три года они провели в пустыне, ожидая благоприятного сочетания звезд. Затем три года находились в пути. И, наконец, три года «про­был Он там, — сообщает Рассул, — куда я не мог войти».

Духовный итог пребывания в Шамбале запечатлен в рассказе Рассула «Знаки Христа». Надежда Михайловна считала его кульминационным пиком всей книги «Крип­тограммы Востока», и по ее просьбе я не раз и не два читал ей вслух вот этот текст.

«Звезда Алахабада указала путь.И так мы посетили Сарнат и Гайю. Везде нашли поношение религий. На об­ратном пути в полнолуние произошло памятное изрече­ние Христа.

Во время ночного перехода проводник потерял путь. Я нашел после поисков Христа, сидящего на песчаном холме и смотрящего на пески, залитые луною.

Я сказал: «Мы потеряли путь, надо дождаться звезд­ного положения».

«Рассул М., что нам путь, когда вся земля ждет нас!» Взяв бамбуковую трость, Он очертил квадрат вокруг от­печатка Его следа, прибавив: «Истинно говорю — ногою человеческою». Потом, отпечатав ладонь, также заклю­чил ее в квадрат. «Истинно рукой человеческою». Меж­ду квадратами Он начертал подобие колонны и покрыл как бы полусферой.

Он говорил: «О, как Оум проникнет в сознание че­ловеческое! Вот Я сделал пестик и над ним дугу, и за­ложил основание на четыре стороны. Когда ногами чело­веческими и руками человеческими будет построен храм, где процветет заложенный Мною пестик, пусть Моим путем пройдут строители. Почему ждем пути, когда он перед нами?» И встав, тростью смешал начертанное.

«Когда имя Христа произнесено будет, тогда выступит начертание. Запомнив Мое созвездие, квадрат и де­вять звезд засияют над Храмом. Знак ступни и руки будут начертаны над камнем краеугольным». Так это Сам сказал накануне новолуния.

Жар пустыни был велик».

— Таинственно? Загадочно? Не поддается расшиф­ровке? — комментировала этот текст Надежда Михай­ловна. — Вполне естественно. Потому и называется — «Криптограмма». Однако основной смысл ее все-таки ясен: лишь руками человеческими, лишь ногами челове­ческими, лишь усилиями человеческими достигается истина, а значит, и духовное освобождение человечества. Других путей не существует. Но отсюда следует, что спасти человечество может только человек. Поэтому Бог и должен был стать человеком. Иначе спасти людей бы­ло бы невозможно.

Надежда Михайловна четко делила сказанное ею на две части: то, что идет от нее самой, и то, что она полу­чает — по ее словам — по «беспроволочному телегра­фу». Информацию последнего рода она всегда давала не­сколько отстранение, подчеркивая значимость ее некото­рой торжественностью интонации. Того, кто пользовался каналами яснослышания, вряд ли удивит заявление, что сведения, которые я решаю ныне вынести на Свет Бо­жий, принадлежат непосредственно Учителю с большой буквы, духовному водителю Блаватской и Рерихов. Если верить чистоте проводнического дара Надежды Михай­ловны, то Он, как бы продолжая рассказ, начатый в «Криптограммах Востока», говорил следующее.

«На горе Мориа располагался священный город, ко­торый должен был принять воплощенного Бога. Но он не принял Его. Я сопровождал воплощенного Бога в Его странствиях. Тогда Я назывался другим именем — Рассул. Но после Голгофы, Распятия и Воскресения Христа я взял имя горы, на которой расположен город, не при­нявший Его и распявший Его. Ибо отныне миссией мо­ей стало утверждение истины Христа на физическом плане бытия».

 

 

УЧЕНИЕ ПАРАКЛЕТА

Мы отмечали Духов день в комнате Надежды Михайловны. По случаю праздника мы даже сделали по глот­ку вина.

— Такого рода праздники и мистерии, — говорила Надежда Михайловна, — совершаются в Космосе, но при помощи таинства церковного обряда они как бы переме­щаются на физический план.

В пятидесятый день после Воскресения Христа апо­столы собрались, как они привыкли собираться, в доме Богоматери. И там на них сошел Дух Святой в виде ог­ненных языков. Изображение этого события можно ви­деть на многих иконах.

Апостолы получили дар пророчества, дар постижения всех языков земли. Не думайте, однако, что имеется в виду простое знание того или иного языка. Нет, этот дар означает нечто другое. Они получили возможность общения в духе с каждым человеком каждой нации. Они получили возможность убеждения человека надуховном языке.

Такое огненное крещение могло быть воспринято лишь избранными. Так было во времена апостолов, Да и потом тоже. Но сейчас наступило особое время. Огонь Духа Святого пронизывает ауру и атмосферу земного плана. То, что было доступным лишь апостолам, сегодня становится открытым для всех. Если еще несколько лет тому назад мы созидали пути приготовления новой эпохи, то сейчас она наступила.

Надежда Михайловна перекрестилась и торжественно продолжала:

— В высшие слои духовной атмосферы нашей планеты вошли волны Параклета — да святится Имя Его в веках и мирах!

Греческое слово «Параклет», или «Параклитос», пере­водится на русский язык как «Утешитель». Лишь в одном из канонических Евангелий, а именно в Евангелии от Иоанна, содержится весть о Его приходе. По свиде­тельству Иоанна, Христос обещает своим ученикам:

«Утешитель же, Дух Святый, которого пошлет Отец во имя Мое, научит вас всему и напомнит все, что Я говорил вам».

Приход Духа Утешителя заповедан в критический момент существования человечества. Его зов должен быть обращен ко всем и должен быть услышан всеми. Вот почему в пророчествах о Его приходе — а Он вы­ступает под разными именами в священных писаниях равных народов — просматривается тенденция преодо­леть ограничение тем или иным именем, той или иной традицией. Вот почему в Евангелии от Иоанна о Нем го­ворится так: «Когда же приидет Он,... то наставит вас на всякую истину».

Русскому писателю Алексею Ремизову, волею судеб очутившемуся в эмиграции, принадлежат слова, кото­рые, на мой взгляд, могли бы стать паролем новой эпо­хи: «Человек человеку — Дух Утешитель».

Внезапно, как вспышка молнии в безнадежном мра­ке, озарила его эта догадка. И неспроста озарила имен­но его. С чувством высокого внутреннего достоинства принял он свою Голгофу: прошел через страдания, уни­жения, испытание разлукой с Родиной, что для него было смерти подобно. Но не ожесточился, не озлобился, не впал в уныние, а поднялся над личной судьбой и болью и потому смог как бы заглянуть в будущее и увидеть: человек человеку — Дух Утешитель».

Как известно, древние римляне были убеждены в прямо противоположном: «Хомо хомини лупус эст» (Человек человеку — волк).

Спустя какое-то время на гималайских вершинах прозвучит другой лозунг. Он дойдет до нас в виде индий­ской поговорки: «Никто тебе не друг, никто тебе не враг, но каждый человек тебе Учитель». Иными словами, говоря: «человек человеку — Учитель».

И вот теперь новый — русский — девиз: «человек человеку — Дух Утешитель».

Попытаемся, однако, прикоснуться к его сокровенной глубине. Что значит «Дух Утешитель»? Ведь это Дух Святой — ипостась Божественного начала. А значит, девиз этот мы можем сформулировать следующим образом: «человек человеку — Бог».

Разумеется, пока мы будем воспринимать данный де­виз — «человек человеку — Бог» — на уровне слов, ни­чего не изменится ни в нас, ни в мире, окружающем нас. Более того, мы можем даже измениться в худшую сто­рону, если попадемся в сети умственного искушения: будем тешить себя мыслью о своей божественно­сти, забывая о той же самой божественности в других людях.

Но если мы будем воспринимать его на уровне серд­ца, то это изменит мир решительней, чем все революции, вместе взятые. Если ты будешь видеть Бога в другом человеке, а он будет видеть Бога в тебе, то это значит, что исчезнет гордыня, разделяющая вас. Развеются вза­имные сомнения, затуманивающие истину. И это значит, что в духовной атмосфере, создаваемой вами, может про­явиться и обязательно проявится Бог.

— Людям, строящим всякие догадки и предположе­ния насчет будущего и судьбы человечества в будущем, можно посоветовать лишь одно, — сказала однажды На­дежда Михайловна. — Не насилуйте Грядущее, не кон­струируйте его в соответствии со стереотипами прошло­го: все равно Грядущее не будет похожим на них. Неда­ром говорится: будьте сами Грядущим, то есть живите и действуйте в атмосфере духа и сердечной интуиции, я тогда Грядущее будет проявляться через вас легко, свободно и радостно.

Работа над собой — вот что должно быть поставлено во главу угла. Не стремление к глобальному масштабу и изменению всей Вселенной, а четкое и конструктивное желание изменить и одухотворить тот микрорайон Вселенной, которым вы, собственно, и являетесь. Учителя повторяли и повторяют: вы должны четко проводить различие между своим вечным «я» и личным «я».

— Без понимания этого различия (а отсюда, естественно вытекает необходимость преодоления своего личного «я») никакие Учения вам не помогут.

Не Учение само по себе является фундаментом истинной религии, а люди, сделавшие Учение жизнью своей.

Апостол Павел называлтаких людей живыми камнями христианства.

Сейчас, как вы знаете, растет число последователей Живой Этики и Агни Йоги. Но по моему мнению — а мне приходилось встречаться с ними, — лишь немногие из них смогут стать живыми камнями этого Учения.Ими станут лишь те, которые осознают, но не умственными клетками, а всем существом своим, что Учение Живой Этики — не теория, а практика. Не читать и перечиты­вать параграфы Учения, а практически прилагать его к своей жизни, к повседневному обиходу — вот в чем со­стоит усвоение Учения. Только тогда и можно рассчи­тывать на достижение цели: очищение и преображение при помощи психической энергии, которая есть не что иное, как энергия Духа.

Но, разумеется, эту энергию Духа высвобождает в человеке не только Агни Йога. Тот же самый процесс очищения и преображения может свершаться и в церкви, и в мечети, и в буддийской пагоде — везде, где че­ловек воспринимает не внешнюю сторону религиозных обрядов, а их внутреннюю сущность.

То, что я называю Учением Параклета, строится на очень простой основе. Впрочем, подлинно великое Откро­вение всегда просто. Все, что несет в себе крупицы не­ясного света, имеет право на существование. Все, что несет в себе крупицы небесного света, имеет право на ваше внимание. Поэтому ничто не отрицается. Не отрицается церковь, но не отрицаются и люди, избравшие се­бе путь вне церкви.

Ничто не отрицается, но ничто и не возводится в ранг абсолютной истины. Ибо все воплощенное носит на себе печать ограничения. Поднять над ограничением может лишь Дух. Дух, поднимающий нас над ограничением, есть Дух Святой, Дух Утешитель.

Если в тебе пробудилось это знание, то ты должен поступать лишь по велению сердца: иди в церковь, если это отвечает потребностям твоей души, не иди в церковь если это не отвечает потребностям твоей души. Энергия Духа не терпит ни малейшего насилия с твоей стороны. Она может действовать лишь в чистой атмосфере твоей независимости и внутренней свободы твоей.

Можно ли назвать Учение Параклета религией будущего? Думаю, что нет. Термин «религия», как мне ка­жется, здесь неуместен. Духовная волна Параклета про­нижет все. Произойдет раскрытие тайного и сокровенно­го, что есть в христианской церкви, любой светлой ре­лигии вообще,

— Но попытка такого синтеза, — сказал я, — уже предпринята в Агни Йоге, интегральной йоге Ауробиндо Гхоша, да и других нерелигиозных, а точнее говоря, надрелигиозных духовных учениях нашего века.

— Вы правильно сказали: попытка. Это лишь пер­вый подход к раскрытию тайны, но еще не раскрытие тайны. А что касается Учения Параклета, то оно явит собой синтез всех синтезов.

— То, что происходило с нами, — говорила Надежда Михайловна, — напоминало первые века христианства. Мы, истинно верующие, были загнаны в своеобразные катакомбы. Но насилие над истиной всегда дает обрат­ный результат. Вспомните, чем кончились преследова­ния и казни первых христиан. Тем, что вера утверди­лась, причем в значительной мере за счет ярости пре­следователей, и в конечном итоге завоевала мир.

Аналогичную ситуацию мы наблюдаем и сейчас (правда, время чрезвычайно уплотнилось, и мы имеем дело не с веками, а с десятилетиями и даже годами). На репрессии и гонения всего духовного Россия ответи­ла Новым Откровением, которому суждено (я в этом убеждена) завоевать, а точнее — спасти весь мир.

Это лишь со стороны могло казаться, что все погибло и что Россия превратилась в духовное кладбище. Ничего подобного. Просто ее духовная мощь осела в тайниках, и в уединении и безмолвии выковывалось новое мировоззрение и Новое Учение. Когда тайное станет явным — а это время близко, — люди поймут, что крестные муки распятия, на которые обрекла себя Россия, повторяя подвиг Христа, не были напрасными. Да они и не могут быть напрасными, ибо за распятием следует воскресение и вознесение духа человеческого. Но если это так, то мы должны быть счастливы, да, да, именно счастливы — лично я действительно счастлива, — что оказались причастными величайшему подвигу самопо­жертвования в истории человеческой.

— И вот что примечательно, — продолжала Надежда Михайловна, — проводниками новой духовной волны России стали женщины. Исключительно женщины.

— Ну, это согласуется, — сказал я, — с мыслью Николая Константиновича Рериха о том, что наступает эпоха Матери Мира.

— Она же эпоха Святого Духа, — добавила Надеж­да Михайловна.

— Вот вы высоко чтите, — обратилась Надежда Ми­хайловна ко мне, — автора «Двух жизней» Конкордию Евгеньевну Антарову, сумевшую донести до людей воз­вышенно-гармоничные мысли Учителей Востока[4]. (Меж­ду прочим, Надежда Михайловна была хорошо знакома с Антаровой и даже подарила мне фотографию, запечат­левшую ее в юности в монашеском одеянии: Антарова была послушницей в женском монастыре и собиралась совершить обряд пострижения, но потом раздумала.) Но в том же духовном токе работала и моя старшая подру­га, которую я считала своей наставницей, автор «Книги Египта» — вы недавно ее изучали. Да и сейчас, слава Богу, еще жива и полна энергии женщина высокого ду­ховного плана и огненного характера, которая приобщила меня к Учению Параклета и которой, возможно, — Надежда Михайловна сделала маленькую торжественную паузу, — я когда-нибудь вас представлю.

— К ним, — подхватил я, — нужно присоединить еще одну выдающуюся русскую женщину — Елену Ива­новну Рерих. Она в то же самое время работала над книгами Агни Йоги. Как вы знаете, Елена Ивановна бы­ла уверена в космической миссии России, а скептикам и нытикам из числа эмигрантов она говорила: есть белые сестры России. Им труднее, чем нам, но они живут и действуют в России во имя спасения России. Думаю, что она имела в виду вас и тех женщин, о которых вы упоминали.

— Во всяком случае, — сказала Надежда Михайловна, — ни на мгновение не прерывалась в России духов­ная эстафета. Может быть, сроки физического воплоще­ния нашего были продлены затем, чтоб мы имели воз­можность передать ее вам, по разным причинам столь задержавшимся в пути своем.

Однойиз постоянных тем наших бесед была Индия. Это естественно, потому что я занимался тогда продви­жением книг Рериха в печать, писал книгу о Рерихе, а Надежде Михайловне приходилось в то время общать­ся с нашими российскими йогами, как и она, в силу об­стоятельств вынужденных действовать в подполье. Как я понимаю, Надежда Михайловна служила для них свое­образным мостиком к христианству. С церковниками, гневно обличающими любое инакомыслие, общего языка найти они не могли. А вот Надежда Михайловна — де­ло другое. Нередко общение кончалось тем, что йоги при­нимали обряд крещения и, таким образом, добровольно прибивались к православному берегу.

— Почему так тяготеют друг к другу Россия и Ин­дия? — говорила Надежда Михайловна. — Да потому, что две эти страны заповеданы для будущего. На основе их духовного единения сформируется и будет развивать­ся новая раса человечества. Почему так важна дея­тельность Рериха? Да потому, что она служила делу единения России и Индии, а единение России и Индия будет предшествовать эпохе Параклета, ознаменует со­бою начало этой эпохи.

К Западу Надежда Михайловна относилась скептиче­ски. Порою она была категорична.

— Люди, ориентирующиеся на Запад, не понимают, что европейская культура исчерпала свою миссию. Ждать какого-то откровения оттуда нелепо. Да на Западе и сами прекрасно это ощущают и ждут нового духовного импульса от нас или из Индии.

И снова мысли ее возвращались к русско-индийскому сюжету.

— Мы до конца не подозреваем, — утверждала она, — насколько отвечает православию дух светлой ре­лигии Индии, вернее, древнего истока — «Веды», «Упанишады», — из которого впоследствии выросли совре­менные религии Индии. Так, например, Иисусова молит­ва с ее определенным, организующим ритмом дыхания как бы воскрешает принципы древнеиндийской йоги. Близость России и Индии не всегда была выявлена на физическом плане, но всегда была ощутима в плане ду­ховном. Наши страны насыщали друг друга своими флюидациями. Особенность теперешнего времени состоит в том, что в Индии сейчас воплощены многие христиане, а в России — индийские йоги.

— Этим, очевидно, — вступил я в разговор, — сле­дует объяснить столь широкий интерес в нашей стране к йоге и индийским источникам вообще. Но отсюда сле­дует, что и в Индии по идее должен обнаружиться по­добный же интерес к христианству и христианским книгам.

— Он есть, — убежденно заявила Надежда Михайловна. — И он будет шириться, особенно когда станут доступны неизвестные ныне источники христианского эзотеризма.

Вспомните, кстати, Рамакришну, проделавшего не­обычайный эксперимент. Религиозный опыт разных лю­дей он решил пережить непосредственно. Индуистскую веру, к которой он принадлежал по рождению, он сме­нил на мусульманскую, мусульманскую — на христи­анскую. Вспомните, о чем он заявлял в конце жизни, как бы подводя итоги своего эксперимента: наибольшую радость и духовное удовлетворение он получил от слия­ния с волною Иисуса Христа. Думаю, что недаром он обещал воплотиться в будущей жизни — лет через сто — в России: его притягивают сюда ее христианские токи. Уже само обещание — а великие духи всегда вы­полняют обещанное — является, если хотите, залогом грядущего единения Индии и России.

Майтрейя — это Будда Грядущего. Как известно, Гаутама Будда не призывал людей ограничить себя на веки вечные тем Учением, которое он проповедовал. Он сравнивал свое Учение с лодкой, которая необходима че­ловеку, если он решился переплыть реку. Но, достигнув берега, человек должен оставить лодкуи идти, опираясь на посох Нового Учения.

Майтрейей теософы называют Мирового Учителя, прихода которого они ждут в скором будущем. Где-то в начале века в их среде появился портрет Майтрейи, ны­не достаточно хорошо известный. В облике Будды Гря­дущего или Мирового Учителя угадываются черты Иису­са Христа. Очевидно, это отвечало замыслу автора таин­ственного портрета, — дело в том, что появление его на свет Божий — тайна, и имя его автора тоже тайна — подчеркнуть таким образом мысль о единстве религий.

Надежда Михайловна знала этот портрет («Он произ­вел на меня сильнейшее впечатление в детстве», — при­знавалась она) и знала пророчества о грядущем приходе Майтрейи. В конечном счете, она пришла к выводу (о котором сообщила в одну из очередных наших встреч), что, по ее мнению, Майтрейя является восточной пер­сонификацией Духа Святого. Помню,как она мне гово­рила:

— Христос открыл нам истину, что мы — Сыны Бо­жий. Майтрейя открывает нам другой аспект истины, что мы братья по духу. И то, и другое откровение одинаково божественны.

Я уже говорил и могу лишь повторить, что беседы с Надеждой Михайловной, как правило, находили продол­жение в моих медитациях. Я знакомил ее с итогами сво­их размышлений и переживаний, и это превратилось у нас в традицию. Она внимательно вслушивалась не толь­ко в тексты, но и в ритмику и звучание их, придавая пер­востепенное значение вибрации, пронизывающей матери­ал. Редактировать она не редактировала, но случалось, что слегка корректировала отдельные места, а потом как бы благословляла тексты. Вот почему они являются для меня, если хотите, результатом нашей совместной рабо­ты, а точнее, совместной медитации нашей на тему, ко­торая может быть обозначена греческим именем — Параклет.

I

Новое всегда настолько неожиданно,что его не принимают даже те, кто работал во имя его.

Формы и представления сковывают сознание. Когда же поймут, что Дух — над представлениями и формами, что Дух есть все?

Тот, кто сердцем приблизился к единому источнику Срета, тот не раздражается разнообразными путями, ве­дущими к нему, а благословляет их. Необходимо обра­щать внимание на устремление, а не на формы, в кото­рых оно выявляется.

Единство живет в разнообразии, подобно лучу, кото­рый заставляет по-разному вспыхивать неисчислимые грани кристалла. Не огорчаться надо, а радоваться все­возможным оттенкам цвета. Надо полюбить эти красоч­ные переливы. Это одно из непременных условий воз­вращения в Дом Отца нашего. Путь возвращения — не отрицание, ибо, отрицая, ты отрицаешь Единого, кото­рый проявляется в окружающем мире.

Путь возвращения — утверждение. И если ты хо­чешь утверждать Единого, приучайся видеть Его дыха­ние во всем.

 

II

Бессмертье приблизилось к нам, но вместить его в наше сознанье гораздо труднее, чем смерть. Но ны­не усилия наши должны перестроить сознанье: реаль­ность высшего плана на смену реальностям прежним идет.

Бессмертье должно быть осознано нами в нашем земном воплощенье. Так воскресает твой дух, твое высшее «я».

III

Нет ничего хуже и кощунственней, чем профанация, ложь, суеверие, недомыслие у подножия высшей реаль­ности. Они наказуются с особой силой, ибо возмущены сферы мира Огненного и Духовного, и обратный удар неизбежен, и обратный удар ужасен. Но в нем ты самвиноват, человек.