Не будет преувеличением сказать, что именно в 1984‑м война против «контрас» пошла всерьез. Время засад против одиночных машин, учителей и мелких подразделений милиции ушло безвозвратно. Отныне группировки «контрас» уже не возвращались в Гондурас без потерь, и их моральный дух сильно упал.
Сандинисты теперь сами применяли тактику засад – «тактических засад по площадям». Батальоны милиции окружали какой‑либо район, в котором предполагалось наличие бандитов. Затем этот район с вертолетов и РСЗО обрабатывала армия, а милиция занимала «зачищенные квадраты». Теперь «контрас» несли тяжелые потери, подчас даже не имея визуального контакта с противником. Советская артиллерия осколочными снарядами вызывала множество ранений, а возвращаться в Гондурас приходилось днями и даже неделями в условиях постоянных боев. Многие раненые «контрас» уже не добирались до своих баз живыми. Один из командиров ФДН, отлеживаясь в лесной хижине с тяжелой раной, отрезал себе ножом ногу по частям, чтобы избежать гангрены.
Сандинисты отселили из охваченных боями северных районов всех мирных жителей и теперь могли «обрабатывать» огнем местность без опасений причинить вред мирному населению. К тому же подобная тактика позволяла минимизировать экономический ущерб, так как переселенцы работали на полях и заводах рядом с дорогами и под защитой войск. «Контрас» же, напротив, были лишены в горных районах былой поддержки (пусть часто и вынужденной) со стороны гражданского населения.
Даже без прекращения финансирования конгрессом многим инструкторам ЦРУ казалось, что песенка «бойцов за свободу» спета. В этих условиях минирование никарагуанских портов было актом отчаяния ЦРУ, которое неумолимо проигрывало войну в никарагуанских горах.
Но американская разведка не желала признавать себя побежденной. В середине 1984 года ЦРУ решило, наконец, добиться единства действий между северным (гондурасским) и южным (костариканским) фронтами «контрас», применив метод сотворения «мучеников» из собственного учебника.
Американцы решили, что на роль «мученика», пожалуй, подойдет командующий силами АРДЕ в Коста‑Рике Пастора. Он наотрез отказывался даже от формального соглашения с ФДН, поскольку считал себя врагом как сандинистов, так и сомосистов (бывших национальных гвардейцев, которые стояли во главе всей ФДН и ее тактических группировок).
К тому же, как и ФДН, АРДЕ активно занималась контрабандой наркотиков. Уже в мае 1984 года в Лэнгли пришла шифровка от резидентуры в Коста‑Рике, в которой говорилось, что в наркобизнес вовлечен один из лидеров АРДЕ Карол Прадо и об этом известно даже таможенным властям США.
Всегда любивший покрасоваться перед журналистами Пастора созвал на 30 мая 1984 года пресс‑конференцию в отдаленном поместье Ла‑Пенка – в джунглях недалеко от никарагуанской границы и рядом с устьем пограничной реки Сан‑Хуан. На каноэ и джипах к Пасторе пробрались примерно три десятка журналистов, в том числе и иностранных (американцы, шведы, датчане). Встреча обещала быть интересной, так как Пастора, по слухам, собирался рассказать о внутренних разногласиях в рядах никарагуанской вооруженной оппозиции.
Пастора появился в окружении телохранителей, но не успел даже раскрыть рта ‑примерно в 19:20 в зале сработала начиненная взрывчаткой С‑4 бомба, замаскированная под камеру и оставленная кем‑то прямо перед героем пресс‑конференции. Он чудом остался жив, но получил ранения ног и ожоги. Пастора быстро покинул Ла‑Пенку на моторной лодке. Однако один из его телохранителей и четверо журналистов (среди них американка Линда Фрезер) погибли. 25 человек были ранены и оставались без врачебной помощи несколько часов, пока их не смогли доставить на лодках до ближайшего доктора. Интересно, что американское посольство в Коста‑Рике, до которого дозвонились журналисты из Ла‑Пенки, отказалось организовать присылку вертолетов на место теракта. Костариканские власти почему‑то в течение 48 часов не отдавали указаний о закрытии границ страны.
Начиненную взрывчаткой «камеру» оставил «датский журналист‑фотограф» Пер Анкер Хансен, которого после этого никто не видел. Со своими коллегами‑датчанами Хансен предпочитал говорить мало, причем на плохом английском и хорошем испанском. Еще до начала пресс‑конференции (которую Пастора хотел было перенести на утро) «Хансен» жестами показал, что с камерой что‑то не в порядке, и вышел из зала. После этого он, видимо, привел бомбу в действие с помощью радиосигнала.
Настоящий Хансен вскоре нашелся – он был в Дании, но ранее во время поездки в Латинскую Америку у него украли паспорт[1121]. Участников пресскоференции отбирали представители «контрас» в костариканской столице Сан‑Хосе.
Пастора немедленно обвинил в организации покушения ЦРУ. Лидер никарагуанской правой оппозиции Артуро Крус (который в то время уже получал денежное пособие от ЦРУ) обвинил в теракте погибшую американскую журналистку Фрезер, которая якобы взорвала себя по заданию сандинистов.
ЦРУ, естественно, запустило в прессу слух, что Пастору пытались убрать сандинисты, причем с помощью киллера из баскской террористической организации ЭТА. В связях с ЭТА обвинили одного из присутствовавших на пресс‑конференции американских журналистов Тони Авиргана, который сам был ранен.
Версия ЦРУ была «красивой», так как связывала Никарагуа с одной из самых известных в мире террористических организаций. К тому же, вовлекая ЭТА и сандинистов в теракт, ЦРУ компрометировало СФНО в глазах правящей Испанской социалистической рабочей партии, у которой с сандинистами сложились очень хорошие отношения. Называлось даже имя баскского террориста – Хос Мигель Лухуна – но уже через неделю французские власти сообщили, что он сидит в тюрьме.
Слухи об активности ЭТА в Коста‑Рике распускались ЦРУ еще с октября 1983 года, причем говорилось и о том, что террористы хотят убить Пастору. 15 марта 1984 года госдепартамент США (Офис публичной дипломатии, в котором помимо дипломатов работали и представители разведки) нанял «частного консультанта» Луиса Мигеля Торреса, чтобы он подготовил подробный доклад на тему террористической деятельности ЭТА в Центральной Америке. Торрес нашел свидетеля, некоего Монтенегро, который утверждал, что боевики ЭТА вместе с сальвадорскими партизанами провели несколько взрывов в Сальвадоре. Интервью с Монтенегро было «слито» в прессу госдепартаментом сразу же после покушения на Пастору.
Начальник пресс‑службы ФДН Эдгар Чаморро вспомнил, как еще в октябре 1983 года один из сотрудников ЦРУ в Гондурасе попросил его распространить постеры с изображением руки с автоматом, занесенной над картой Центральной Америки, и текстом, в котором говорилось о планировавшихся ЭТА терактах в регионе[1122].
В 1986 году родственники одного из раненных при покушении на Пастору американских журналистов, упомянутого выше Тони Авиргана подали судебный иск против ЦРУ и лиц, связанных с сотрудником Совета национальной безопасности США, подполковником морской пехоты Оливером Нортом.
По версии Авиргана, «человек Норта» в Коста‑Рике миллионер Джон Халл обеспечивал передвижение по стране «Хансену». Смыслом теракта было убрать несговорчивого Пастору и передать руководство «южным фронтом» «контрас» более покладистому и приемлемому для ФДН Фернандо Чаморро (кличка Эль Негро), возглавлявшему контррволюционную группировку ФАРН (испанская аббревиатура – Революционные вооруженные силы Никарагуа).
Еще одной причиной теракта могло стать активное участие группировки Пасторы (АРДЕ) и его лично в контрабанде наркотиков в США. Эта деятельность приняла столь масштабный характер, что скрывать ее от общественности было все труднее. ЦРУ так описывало это в своем официальном отчете: «В январе 1984 года штаб‑квартира (в Лэнгли) получила информацию, что вертолеты, закупленные кубинскими эмигрантами на имя организации „контрас“ Эдена Пасторы – АРДЕ, находятся в Майами на складе, принадлежащем одному бизнесмену. Один из кубинских эмигрантов в Майами (некий Саркис – прим. автора) был установлен в качестве спонсора приобретения этих вертолетов. В январе штаб‑квартира (ЦРУ) получила инофрмацию от ФБР, что Саркис „может стать объектом юридического расследования, связанного с его незаконной деятельностью“. В результате штаб‑квартира ЦРУ предупредила всех своих агентов, поддерживавших контакт с Саркисом, что тот „может быть вовлечен в незаконную торговлю наркотиками“[1123].
Видимо, ЦРУ опасалось, что словоохотливый и любящий журналистов (особенно женского пола) Пастора может проболтаться на пресс‑конференции о наркобизнесе «контрас» в Америке, и тогда конгресс США уже никогда не возобновил бы финансирование этих «борцов за свободу». Уже после покушения на Пастору ЦРУ отмечало, что АРДЕ только активизировал контрабанду кокаина в США: «В октябре 1984 года ЦРУ получило иноформацию, позволявшую сделать вывод, что высшие представители АРДЕ, включая многих лиц из ближайшего окружения Пасторы – Адольфо Чаморро, Карло Прадо и Херардо Дурана, установили рабочие отношения с одним наркодилером в Майами. Шифровка от октября 1984 года в штаб‑квартиру (ЦРУ) сообщала, что Адольфо Чаморро – второе лицо в командной структуре после Пасторы – только что заключил „соглашение о взаимной помощи“ с одним из наркодилеров в Майами, чье имя было неизвестно на момент составления шифровки. В шифровке в штаб‑квартиру сообщалось, в частности: „[АРДЕ] предоставит оперативные возможности [АРДЕ] в Коста‑Рике и Никарагуа для обеспечения транспортировки наркотиков и получит содействие официальных лиц правительства Коста‑Рики в предоставлении документации в обмен на финансовую поддержку, самолеты и тренировку летчиков для [АРДЕ]“[1124].
Но в 1988 году суд отверг требование Авиргана о выплате 25 миллионов долларов в виде компенсации ущерба здоровью, сочтя доводы обвинения недоказанными.
В 1990 году уже правительство Коста‑Рики обвинило ЦРУ в организации покушения на Пастору и назвало для дачи показаний двух подозреваемых – кубинского эмигранта Фелипе Видала и упомянутого американского «фермера» Джона Халла[1125], который жил в 1984 году в Коста‑Рике и которого указал в числе организаторов преступления Авирган.
Еще в 1985 году на ранчо Халла костариканская полиция задержала нанятых Робертом Оуэном (о нем ниже) пятерых наемников из американской правой организации «Гражданско‑военное содействие» (Civilian Military Assistance, СМА) по обвинению в нарушении законов Коста‑Рики о нейтралитете и незаконном владении взрывчаткой.
Сам Пастора тоже считал, что его несостоявшееся убийство организовал именно Халл – по его словам, «самый неприкасаемый человек в Коста‑Рике». Представитель Оливера Норта (об этом человеке, курировавшем «контрас» от СНБ США после того, как конгресс запретил делать это ЦРУ, речь пойдет ниже) Роберт Оуэн (очередной «cut out» ЦРУ) в момент покушения на Пастору встречался в Коста‑Рике с Халлом и главой резидентуры ЦРУ Джо Фернандесом. Позднее Оуэн заявил на официальных слушаниях комитета конгресса по расследованию аферы «Иран – „контрас“»: «Я был там на юге со специальной миссией по поручению полковника Норта. В тот вечер, когда это (покушение на Пастору – прим. автора) произошло, я был в Сан‑Хосе». Оуэн, как и Фернандес был шокированы, когда «какие‑то никарагуанцы» передали новость о покушении на Пастору. Оуэн пытался убедить комитет конгресса, что за покушением на Пастору стоял ливийский лидер Каддафи. Объяснялось это так: Каддафи сначала дал Пасторе 3 миллиона долларов, а потом потребовал, чтобы Пастора приехал к нему в Ливию. Но, поскольку тот не торопился, покушением Каддафи отправил ему своего рода послание.
Следует отметить, что версия Халла – Оуэна появилась в самый разгар обострения американско‑ливийских отношений, когда по приказу Рейгана ВВС США нанесли ракетно‑бомбовый удар по резиденции Каддафи, чтобы убить ливийского лидера. Рейган представлял Каддафи как главного мирового террориста, поэтому в его причастности к покушению на Пастору могли бы поверить многие американские СМИ. Правда, было абсолютно неясно, зачем Каддафи, поддерживавший прекрасные отношения с сандинистами, должен был платить Пасторе.
Позднее появились данные, что под личиной «Хансена» скрывался член одной из подпольных левых аргентинских группировок Виталь Роберто Гагэн, погибший в 1989 году при налете на аргентинскую военную базу. Гагэна якобы использовали сандинисты. Костариканским прокурорам так и не удалось найти труп Гагэна, чтобы опознать его на предмет сходства с «Хансеном».
Генеральный прокурор Коста‑Рики вообще заявил, что аргентинские власти не уверены, что погиб именно Гагэн.
Это похоже на очередную «подсадную утку» ЦРУ. Ведь было известно, что аргентинские партизаны уничтожили Сомосу в Парагвае. Поэтому вполне логично было предположить, что они же по заданию сандинистов расправились и с Пасторой. Конечно, это звучало более правдоподобно, чем «след ЭТА».
Но даже если предположить, что покушение осуществила госбезопасность Никарагуа, в этом не было бы ничего странного, – Пастора был лидером вооруженной группировки, которая убивала мирных никарагуанцев, а также представителей правительства, армии и полиции Никарагуа. Израиль, например, занимается подобными акциями и по сей день, не собираясь приносить за это никому никаких извинений.
В любом случае весьма странно, что госдепартамент и ЦРУ разрабатывали версию причастности ЭТА к покушению на Пастору еще до самого покушения. К тому же и сам Пастора указывал на ЦРУ, а не на сандинистов.
Как бы то ни было, после покушения на южном фронте контрреволюции заправляли уже сторонники тесного единства с ФДН, а Пастора отошел в тень.
Пока американцы пытались предотвратить полный распад выпестованной ими контрреволюции, в Никарагуа набирала обороты предвыборная кампания.
Американцы делали ставку на «координадору», которая прилежно выполняла все указания Вашингтона и получала от американцев финансовую помощь. В блок правых сил помимо КОСЕП входили два профцентра – христианско‑демократический НКТ и CUS (получавший дотации от связанного с ЦРУ AIFLD) – и четыре наиболее правые политические партии: Социал‑христианская партия (организация христианско‑демократического толка, получавшая помощь от родственных партий из Западной Европы; на эту партию ориентировался НКТ), Никарагуанская консервативная партия (основанная в июне 1984 года), Социал‑демократическая партия (основана осенью 1979 года, ее лидером был редактор «Ла Пренсы» Педро Хоакин Чаморро‑младший) и Конституционалистская либеральная партия (в 1967 году откололась от правившей тогда либеральной партии Сомосы).
Все эти партии, за исключением Социал‑христианской, были очень малочисленными и не слишком популярными среди населения. Лидер консерваторов Марио Раппачиолли говорил о своих коллегах по «координадоре», что все члены этих партий уместятся в одном автобусе[1126]. О политической позиции «координадоры» можно судить по высказыванию того же Раппачиолли, который считал все основные американские газеты, особенно «Вашингтон Пост» коммунистическими.
Формально «коодинадора» и ее рупор «Ла Пренса» не поддерживали «контрас», но это было лишь данью никарагуанскому общественному мнению, ненавидевшему в своем большинстве «борцов за свободу». Тем не менее лидер ФДН Адольфо Калеро называл «координадору» своим «политическим крылом». Совладелец «Ла Пренсы» (которую в Никарагуа метко окрестили «Ла Прен‑СИА», СИА – по‑испански означало ЦРУ) Чаморро говорил, что борьбу «координадоры» и «контрас» можно сравнить с действиями пехоты и ВВС, поддерживающих друг друга. Во время избирательной кампании «демократическая и независимая» «Ла Пренса» не предоставляла свои страницы даже буржуазным оппозиционным буржуазным партиям, не состоявшим в «координадоре». Большую часть газеты занимали восторженные комментарии американской внешней и внутренней политики.
В сентябре 1984 года советский журналист спросил Педро Хоакина Чаморро‑младшего, почему «Ла Пренса» использует только информацию западных информационных агентств, но игнорирует никарагуанское агентство АНН. Ответ был весьма красноречивым: «Хочу подчеркнуть, что „Ла Пренса“ – газета полностью независимая, демократическая и объективная. Мы не связаны обязательствами ни с одним правительством и критикуем настоящий революционный процесс, выражая точку зрения на него никарагуанского народа. Что же касается публикации „западных“, как Вы выражаетесь, агентств, то мы и не собираемся скрывать, что мы – антикоммунисты. Поэтому и печатаем на своих страницах друзей и не печатаем врагов. Считаем, в „Ла Пренсе“ нечего делать, скажем, кубинскому агентству „Пренса Латина“»[1127].
«Ла Пренса» оправдывала даже американкие военные учения в Гондурасе, которые, мол, нужны, чтобы смягчить внутреннюю политику сандинистов.
Еще за несколько месяцев до никарагуанских выборов Рейган уже окрестил их «бесстыдством в советском стиле». Теперь перед ЦРУ и госдепартаментом стояла задача это доказать. И здесь «координадора» и «контрас» работали рука об руку. ФДН должна была активизировать вооруженную борьбу и сорвать регистрацию избирателей и голосование. «Координадора» должна была придраться к недемократичности выборов, призвать к их бойкоту и тем самым доказать всему миру их недемократичность.
Главным и заранее невыполнимым требованием «координадоры» было налаживание еще до выборов политического диалога между правительством и «контрас», который мог бы спасти «борцов за свободу» от грозящего им полного разгрома.
Сначала правые вообще требовали провести перед президентскими и парламентскими выборами выборы муниципальные, чтобы избирательными комиссиями на местах руководили уже вновь избранные органы власти. К тому же местные выборы было легче сорвать с помощью «контрас». Но это требование народ не спешил поддержать – люди полагали, что и так имеют достаточно власти через Комитеты сандинистской защиты и другие общественные организации.
Тогда «координадора» потребовала сначала провести выборы в конституционную ассамблею, которая примет конституцию и назначит выборы президента и парламента уже на ее основе. Фактически это означало тактику на затягивание формирования в Никарагуа свободно избранных высших органов власти. Ведь конституцию мог принять и свободно избранный парламент.
В марте 1984 года госсовет принял ключевой для предвыборной кампании законы о политических партиях, а также избирательный закон, в который вошли многие требования оппозиции. Ничего подобного по степени открытости и демократичности в Центральной Америке не было. Сальвадорцы, гватемальцы и гондурасцы могли только мечтать о той степени политической свободы, которая царила в Никарагуа.
Каждая политическая партия страны вне зависимости от ее численности получила из бюджета на предвыборную кампанию одинаковую сумму 9 миллионов кордоб (900 тысяч долларов по официальному курсу). Партиям было разрешено получать дополнительные средства, как от никарагуанских, так и от зарубежных спонсоров. Независимый орган по проведению выборов – Избирательный совет – бесплатно предоставлял партиям необходимые для агитации материалы – бумагу, чернила и т. д.
Во время кампании каждая партия имела право на 22 часа политической рекламы (по 15 минут в день) по государственному телевидению, в самое удобное время и на обоих каналах. Предоставлялось также 44 часа на государственных радиостанциях (по 30 минут в день)[1128].
С началом предвыборной кампании 1 августа 1984 года была отменена политическая цензура. К тому же никарагуанцы и так могли слушать на всей территории страны коротковолновые радиостанции «контрас», а также «Голос Америки» – всего около 70 иностранных радиостанций, большинство которых настраивали людей против сандинистов.
Впервые в истории Никарагуа право голосовать предоставили молодежи, начиная с 16 лет. Это отражало как возрастную структуру страны (средний возраст в Никарагуа был именно 16 лет – вдвое меньше, чем в США), так и выдающуюся роль молодежи в свержении Сомосы и ликвидации неграмотности.
В избирательном законе Никарагуа была прописана крайне подробная и жесткая процедура расследования всех нарушений избирательных прав до голосования и в ходе него. При разработке соответствующих положений Никарагуа учитывала опыт Швеции, Норвегии, Финляндии и Франции, откуда были получены материалы и пособия. Примечательно, что представители Никарагуа посетили и США, чтобы ознакомиться с американской избирательной системой. Правда, поездка удалась только со второго раза, так как сначала никарагуанской делегации было отказано во въездных визах.
По никарагуанской политической традиции (которая копировала опыт США), все избиратели предварительно должны были зарегистрироваться и получить соответствующие удостоверения. Однако эти документы до выборов хранились у специальных избирательных судей, чтобы исключить возможность махинаций с удостоверениями. Сандинисты решили сохранить обязательную регистрацию, так как она должна была послужить одновременно и переписью населения. Но при этом никаких жестких мер ответственности за отказ от регистрации не предусматривалось.
Именно в ходе регистрации избирателей «координадора» и «контрас» решили дать первый бой правительству. И те и другие призвали граждан бойкотировать регистрацию, а «контрас» пригрозили расправой всем тем, кто примет в ней участие. «Ла Пренса» отказалась публиковать информацию о правилах регистрации Высшего избирательного совета. Срыв регистрации фактически означал бы и срыв самих выборов.
Правительство объявило 27‑30 июля 1984 года выходными, чтобы каждый никарагуанец мог зарегистрироваться на одном из 4000 участков. 100 из них не смогли открыться из‑за атак «контрас», которые 27 июля убили регистраторов в городках Яли и Муэлье‑де‑лос‑Буэйес. На следующий день в засаду контрреволюционеров попали и работники избирательных комиссий в других районах страны. Тем не менее регистрация дала невиданные в истории Никарагуа результаты – на участки пришли 1 560 580 человек, или 93,7 % населения избирательного возраста[1129].
«Координадора» оказалась перед непростой дилеммой – было понятно, что выборы вполне успешно пройдут и без нее. В начале августа 1984 года правый блок выдвинул своим кандидатом в президенты бывшего главу Национального банка и бывшего члена Хунты национального возрождения Артуро Круса, жившего с 1981 года в Вашингтоне. С весны 1984 года Крус был на содержании ЦРУ.
Крус (который в 1983 году открыто поддержал Пастору) вернулся в Никарагуа и стал вести избирательную кампанию, не регистрируясь официально кандидатом в президенты. Лидер «координадоры» Раппачиолли прямо сказал в августе 1984 года: «Крус не намеревается баллотироваться и заинтересован только в дискредитации выборов»[1130]. За две недели до выборов корреспондент «Нью‑Йорк Таймс» Филипп Таубман цитировал одного из представителей администрации Рейгана: «Администрация никогда не допускала мысли, что Крус останется в предвыборной гонке, так как в этом случае сандинисты могли бы обоснованно утверждать, что выборы были легитимными, а это сделало бы для Соединенных Штатов более сложным противодействие никарагуанскому правительству»[1131].
Реальной силой в «коодинадоре» была организация частного бизнеса – КОСЕП. Ее президент Энрике Боланьос весной и летом 1984 года поддерживал самый плотный контакт с посольством США в Манагуа, а также с представителями ЦРУ в Вашингтоне и Коста‑Рике. КОСЕП получал дотации от американцев еще с 1980 года.
Согласно сценарию ЦРУ, Крус вернулся в Никарагуа 22 июля 1984 года и уже 25 июля (то есть еще до регистрации избирателей) объявил, что «координадора» будет бойкотировать выборы, но продолжит вести избирательную кампанию. В этот же день, 25 июля, «контрас» напали на село Тапасле в департаменте Матагальпа и зверски убили семь мирных крестьян, пытаясь запугать население в преддверии регистрации. Всех убитых перед смертью жестоко мучили – их кастрировали и перерезали горло. Тела некоторых крестьян были расчленены и разбросаны в разные стороны, у одного с лица была срезана кожа[1132].
Даже американских журналистов, симпатизировавших Крусу, поражало то, что кандидата правых больше заботил его имидж за пределами страны. Он говорил, например: «Если сандинисты победят, то в Йеле и Гарварде это вызовет аплодисменты[1133], но победа их будет пирровой, так как не решит ни одного из конфликтов в стране».
Американский журнал «Тайм» 30 июля 1984 года так комментировал возвращение Круса в Никарагуа: «Коалиция оппозиционных партий заявила в этот уикенд, что она выдвинула в качестве президентского кандидата бывшего члена хунты Артуро Круса, который, как ожидается, вернется на этой неделе из своей добровольной ссылки в США. Однако оппозиция настаивает на том, что она не войдет в гонку до тех пор, пока сандинисты не отменят чрезвычайное положение и не ослабят иные формы контроля над страной. Реагируя на заявления сандинистов, президент Рейган заявил, что «ни одно лицо, преданное демократии, не будет участвовать в этих бесстыдных выборах советского стиля»[1134].
Прямо перед началом предвыборной кампании в Никарагуа в американские СМИ была «слита» информация со ссылкой на сотрудника Ведомства США по борьбе с наркотиками: сандинисты якобы используют территорию Никарагуа для доставки кокаина в США. На самом деле организаторы «утечки» из ЦРУ явно валили с больной головы на здоровую – к тому времени и ФБР, и таможня США, и упомянутое ведомство по борьбе с нароктиками, да и само ЦРУ прекрасно знали о поставках огромных партий кокаина в США через никарагуанских «контрас». Вырученные деньги шли как Пасторе, так и Бермудесу. Уже были проведены первые аресты наркокурьеров ФДН и АРДЕ в Майами и Лос‑Анджелесе.
Кандидат на пост президента от СФНО Даниэль Ортега совершенно справедливо расценил сообщения о наркотрафике через Никарагуа как очередную ложь, призванную очернить сандинистов в глазах мировой общественности, чтобы сорвать выборы.
Фактически Крус шантажировал сандинистов – дескать, если те пойдут на уступки и откажутся от революционных завоеваний, он сможет «убедить» «контрас» прекратить войну. Тем самым кандидат «координадоры» признавал, что действует заодно с вооруженной контрреволюцией. Крус был готов официально зарегистрироваться кандидатом только в случае полной амнистии для всех национальных гвардейцев Сомосы и начала прямых переговоров с «контрас»[1135].
Крус и его кандидат на пост вице‑президента, лидер Социал‑христианской партии Адан Флетес попытались добиться от сандинистов уступок с помощью международного давления. Были подключены Социалистический интернационал и бывший президент Венесуэлы Карлос Андрес Перес, у которого с сандинистами были хорошие отношения.
Теперь Крус требовал уже переноса выборов на 1985 год, так как ему якобы не хватало времени на развертывание полноценной избирательной кампании. На самом деле выборы следовало оттянуть по соображениям американской внутренней политики, которые учитывало ЦРУ. Выборы в Никарагуа должны были состояться 4 ноября 1984 года, а 6 ноября в США выбирали президента и часть конгресса. В ЦРУ надеялись на победу Рейгана (в сентябре 1984 года после выхода из гонки Харта она казалась более чем вероятной) и поражение демократов в палате представителей. В этом случае в начале 1985 года можно было снова запросить в конгрессе финансирование «проекта контрас». Но, чтобы получить деньги, Никарагуа надо было представить тоталитарным государством, где нет свободных выборов. Соответственно, до выделения средств конгрессом нового созыва эти выборы не должны были состояться.
СФНО в конце сентября 1984 года пошел на переговоры с «координадорой» при посредничестве президента Колумбии Бетанкура, представителей лидера СДПГ Вилли Брандта, а также Карлоса Андреса Переса. Одновременно фронт обратился в Высший избирательный совет с просьбой продлить срок регистрации кандидатов в президенты, чтобы дать возможность Крусу все же принять участие в выборах. 2 октября 1984 года на переговорах в Рио‑де‑Жанейро СФНО и «коодинадора» практически договорились. В обмен на прекращение огня со стороны «контрас» (что Крус взял на себя) сандинисты согласились перенести выборы на январь 1985 года и увеличить объем бесплатного телеэфира для политических партий, чтобы Круус сумел компенсировать свое неучастие в предвыборной кампании.
Но это соглашение сорвалось, так как «координадора» потребовала у фронта еще несколько дней, чтобы обсудить его текст. СФНО отказался, поскольку в этом случае под угрозу при всех вариантах ставилась дата выборов – 4 ноября 1984 года. Крус, может быть, и хотел баллотироваться, но он ничего не решал. В администрации США постановили, что «координадора» ни при каких условиях не должна участвовать в выборах, чтобы не придавать им международного признания. К тому же если «контрас» прекратили бы огонь хотя бы на время, то все столь тщательно выпестованное ЦРУ движение развалилось бы полностью и окончательно.
В результате «координадора» обвинила СФНО в срыве соглашения Рио‑де‑Жанейро и окончательно решила бойкотировать выборы. «Коммунистическая», с точки зрения «координадоры», газета «Вашингтон Пост» оценила бойкот правых абсолютно верно: «…(бойкот) реально означает, что внутренняя оппозиция, вместо того, чтобы самой играть главную роль, рассчитывает, что финансируемая США партизанская война и иное международное давление помогут ей свергнуть правительство или заставить его еще больше открыть политический процесс… Лидеры оппозиции признали в нескольких интервью, что они никогда всерьез не хотели участвовать в выборах 4 ноября и спорили только о том, стоит ли вести кампанию два месяца, а затем выйти из гонки по причине использования сандинистами административного ресурса»[1136]. Газета отмечала, что все наблюдатели предсказывали победу сандинистов вне зависимости от позиции «координадоры» и Крус (а главным образом его американские покровители) просто не хотел очутиться в роли проигравшего, да еще и с большим отрывом.