Книга о жертвоприношении коня 12 глава

14 — 26. Увидев, что слон остановился, царь, сын Бхагадатты, снедаемый гневом, принялся метать в Арджуну острые стрелы, но Арджуна, о великий царь, стрелами, разящими стрелы (недруга), остановил каждую, и было это подобно чуду. Тогда царь, властелин Прагджьотиши, в величайшей ярости вновь погнал вперед Индру слонов, подобного мощному ветру. Видя, что тот приближается, могучий сын Пакашасаны направил в слона огнеподобную стрелу. Тяжко раненный ею в самое средоточие жизни, слон внезапно рух­нул на землю, точно гора, снесенная ваджрой Индры.²⁸⁵ Сраженный стре­лою Завоевателя богатств, слон в падении казался сбитой (ударом) ваджры огромной горой, летящей на землю.²⁸⁶ Когда пал тот слон Ваджрадатты, Пандава сказал царю, оказавшемуся на земле: «Не бойся (меня)! Когда я отправлялся в поход, мощнопламенный Юдхиштхира сказал: „Ни за что ты не должен убивать тех царей, о Завоеватель богатств! Все это, о муж-тигр, пусть будет сделано так, чтобы тебе не пришлось губить в бою воинов, о Завоеватель богатств! Ты должен сказать царям со всеми их родичами: «Соблаговолите прибыть на ашвамедху Юдхиштхиры!"» Вняв словам брата, я не собираюсь тебя убивать, о владыка людей! Вставай, тебе нечего стра­шиться, ступай с миром, о царь! Приходи, о великий царь, когда настанет великая ночь полнолуния в (месяце) чайтра.²⁸⁷ Тогда состоится ашвамедха мудрого Царя дхармы». Когда так ему было сказано, тот царь, сын Бхагадатты, поверженный Пандавой, ответил: «Пусть так и будет».

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» семьдесят пятая глава.

Глава 76

Вайшампаяна сказал:

1 — 10. Затем у Того, кто увенчан тиарой, случилась битва с сайндхавами,²⁸⁸ теми, что уцелели после гибели остальных, о великий царь, и с сыновьями павших. Заслышав о том, что Белоконный пришел²⁸⁹ в их владения, те цари в нетерпении поднялись против быка-Пандавы. (Смертоносные) будто яд, ринулись они на коня, (явившегося) в пределы (их царства), не ведая страха пред Партхой, (рожденным) вслед за Бхимасеной. Подошли они совсем близ­ко к жертвенному коню, и предстал перед ними Бибхатсу — пеший, с луком в руках. Те цари, отважнейшие мужи-тигры, прежде поверженные в бою,²⁹⁰ окружили (Арджуну), стремясь одолеть (его). Провозглашая свои имена, на­звания родов²⁹¹ и разные деяния, обрушили они на Партху ливни стрел. Меча жгучие стрелы, способные остановить самого Индру слонов, окружили они Каунтею, стремясь к победе в бою. Не ведая того, сколь грозные деяния способен вершить в битве герой (Арджуна), все те герои, стоя на колесницах, принялись биться с ним, пешим. Бились они с тем героем — погубителем ниватакавачей, сокрушителем саншаптаков, убийцей Сайндхавы,²⁹² сража­лись, окружив исполненного торжества Каунтею тысячей колесниц и десятью тысячами коней.

11 — 20. Памятуя о гибели в битве от рук Савьясачина Джаядратхи, мудрого царя синдху, о Кауравья, все герои разом обрушили ливень стрел, точно Парджанья²⁹³ — (дождь), и, осыпанный ими, Партха блистал, точно солнце меж туч. Покрытый стрелами, бык-Пандава казался, о бхарата, птицей, по­павшей в клетку. Когда Каунтея был покрыт стрелами, огласилось криками ужаса все троемирие, и солнце, о царь, стало темно-багровым.²⁹⁴ Подул, о великий царь, ужасающий ветер, и Раху одновременно поглотил и луну, и солнце.²⁹⁵ На солнце обрушились метеоры, рассыпаясь повсюду, о царь, про­низала дрожь великую гору Кайласу.²⁹⁶ Охваченные горем, тоскою, горячие слезы пролили Семь святых мудрецов²⁹⁷ и даже мудрецы-боги, пришедшие в ужас. Быстро пробив диск (луны), носящей (знак) зайца,²⁹⁸ рухнул вниз заяц — то было дурное (знамение), о царь, одна из примет стихийных бед­ствий. Подобные коричнево-красным цветом окрасу осла, тучи с луками (радуг) и молниями заволокли небосвод, исторгая мясо и кровь. Вот каким стал этот мир, когда героя накрыл ливень стрел, о лучший из бхаратов, и было это подобно чуду.

21 — 32. Со всех сторон окутала его сеть стрел, так что в замешательстве он (уронил) Гандиву, с руки его спал браслет. Пока великоколесничный воин пребывал в смятении, теряя сознание, сайндхавы спешно выпустили в него еще более мощную сеть стрел. Узнав, что Партха охвачен смятением, все небожители с тревогой в душе лишились покоя. Тогда божественные риши, все Семь святых мудрецов и брахманы-риши сотворили молитву во имя по­беды мудрого Партхи. И вот, когда боги разожгли пламя воинской мощи Партхи, о царь, тот мудрый знаток совершенного оружия встал на поле брани, точно утес. Радость кауравов,²⁹⁹ натянул он тогда свой дивный лук, и мощным был звук, (издаваемый) им то и дело, точно (шум некоего) меха­низма.³⁰⁰ И тут могучий Партха своим луком излил на недругов потоки стрел, точно владыка богов³⁰¹ — ливни, и тогда все воины-сайндхавы вместе с ца­рями сделались не видны, покрытые стрелами, точно огни — саранчой. Звон того (лука) поверг в трепет сайндхавов, и они разбежались, терзаемые ужасом. Охваченные горем, роняли они слезы и засыпали (смертным) сном. Появляясь повсюду, лучший из мужей настигал их всех сетями стрел, о царь, подобно огненному колесу. Точно Махендра, Держатель ваджры, во все стороны света посылал сокрушитель недругов сеть своих стрел, подобную сети (стрел) Индры. Истребляя воинство, подобное завесе облаков, солнцеподобный (Арджуна), лучший среди кауравов, блистал, будто Творец дня осенней порой.

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» семьдесят шестая глава.

Глава 77

Вайшампаяна сказал:

/— П. Владетель Гандивы, неодолимый герой, готовый к бою, блистал на поле брани, точно неколебимый Химаван. И тут воины-сайндхавы, снова собравшись с силами, в ярости обрушили (на него), о бхарата, ливни стрел. Но доблестный Каунтея устоял против них, вновь рвущихся (к бой), и спо­койно сказал им, готовым к погибели: «Бейтесь же изо всех своих сил, ста­раясь меня погубить! Совершите все, что необходимо исполнить, ибо ждет вас великий ужас. Я буду сражаться с вами со всеми, останавливая сеть (ваших) стрел. Стойте, устремившие помыслы к бою, я усмирю вашу гордыню». Вот что сказал тогда в гневе Кауравья, Держатель Гандивы, о бхарата, но тут вспомнил он слова старшего брата: «Не следует, брат мой, убивать в бою кшатриев, стремящихся одолеть (тебя), надо их покорить», — вот что сказал великий духом Царь дхармы. Задумался тогда муж-бык Пхальгуна: «Как сказал мне Индра людей, не должен я убивать царей. Так пусть не станут напрасными благие слова Царя дхармы. Не буду я убивать (этих) царей и да будет исполнена воля царя (Юдхиштхиры)». Поразмыслив, тот знаток дхармы, приверженный тому, что на благо его брату, обратился к сайндхавам, опья­ненным боем, с такой речью: «Не стану я губить ни женщин, ни детей, ни тех из вас, готовых (к бою), что скажут: „Я побежден тобою в битве". Вы­слушав это, скажите мне (так) и это будет благом для вас, а иначе попадете в беду, разбитые мной».

12 — 21. Сказав так, бык-куру, неспешный, безгневный, вступил в бой с теми яростными героями, решившими одолеть его. Сайндхавы, о царь, метнули во Владетеля Гандивы сотни тысяч гладких стрел,³⁰² но Завоеватель богатств своими острыми стрелами рассек на лету эти грозные стрелы, по­добные жгучестью ядовитой змее. После того как рассек он те быстрые стрелы, снабженные журавлиными перьями, заточенные на камне, в бою он пронзил одного за другим (воинов) десятью стрелами. Памятуя об убитом (Арджуной) Джаядратхе, цари-сайндхавы снова принялись метать в Завоева­теля богатств копья и пики, но многомудрый Пандава, Увенчанный тиарой, нарушил планы (недругов) — разбил почти все их (стрелы) и радостно вскри­чал. Стрелами, гладкими в сочленениях, он отсекал головы нападавшим во­инам, стремившимся его одолеть. Те отступали, вновь нападали и отходили снова с шумом, подобным (рокоту) полноводного океана, но, истребляемые Партхой, чей пыл безмерен, они всей своей мощью, сколько хватало сил, бились с Арджуной. Большинство утомленных боем воинов на конях лиши­лось сознания (под ударами) прямых стрел Пхальгуны.

22 — 38. Узнав, что все (воины) утомились, к безгрешному герою на ко­леснице прибыла дочь Дхритараштры Духшала с маленьким внуком, сыном Суратхи.³⁰³ Дабы примирить всех сражающихся, явилась она к Пандаве. При­близившись к Завоевателю богатств, издала она горестный крик, а могучий Завоеватель богатств, завидев ее, опустил свой лук. С опущенным луком Партха, как подобает, обратился к сестре:³⁰⁴ «Что я должен для тебя сде­лать?» Она же произнесла такие слова: «О герой, лучший из бхаратов, по­смотри — это дитя, сын от сына сестры твоей, приветствует тебя, о бык-муж!» Когда она так сказала ему, Арджуна спросил, где же отец его, и Духшала, о царь, отвечала: «Услышь от меня, о герой, как пришел к поги­бели³⁰³ истерзанный тоской отец его, сгоревший от горя по своему отцу. Услышав, что тобой, о безупречный, в сражении был прежде погублен его отец, прознав, что ты вслед за конем явился на битву, он, страдая из-за гибели отца, расстался с жизнью,³⁰⁶ о Завоеватель богатств! Услышав, что пришел Бибхатсу, о безупречный, сын мой, сломленный отчаянием, замертво пал на землю. Увидев, что он упал, я взяла его сына и явилась ныне к тебе, о могучий, в поисках покровительства».³⁰⁷ С этими словами несчастная дочь Дхритараштры испустила горестный крик и воззвала к Партхе, печально стоящему с опущенным вниз лицом: «Обрати свой взор на меня, сестру твою, и на сына от сына сестры твоей! О продолжатель (рода) Куру, знаток дхармы, ты должен сжалиться надо мной, памятуя о царе куру³⁰⁸ и несчастном Джа-ядратхе. Парикшит, погубитель вражеских героев, рожден от Абхиманью, а мой внук, о мощнорукий, рожден от Суратхи. Вместе с ним, о муж-тигр, пришла я к тебе, дабы примирить всех сражающихся. Выслушай эти мои слова! Это прибыл, о мощнорукий, внук несчастного (Джаядратхи), поэтому должен ты явить милость ребенку. Вместе со мной, о губитель врагов, склонив голову, он взывает к тебе — ступай с миром, о мощнорукий Завоеватель богатств! О Партха, знаток дхармы, смилуйся над ничего не ведающим ре­бенком, потерявшим родных, не поддавайся гневу. Ты должен явить ему милость, невзирая на недостойного и бесчестного его деда, безмерно жесто­кого в своих деяниях».

39—46. Завоеватель богатств, вспомнив о царице Гандхари и царе Дхри-тараштре, страдая от горя и бед, ответил на жалобные причитания Духшалы, сетуя на кшатрийскую дхарму: «Позор низкому Дурьодхане, в своей гордыне возжелавшему царства, из-за чего все родичи были отправлены мной в оби­талище Ямы!»³⁰⁹ С этими словами явил Джая милость (царице), принявшись горячо утешать ее и, довольный, обнимая, отпустил (сестру) восвояси. Пре-красноликая Духшала, удержав воинов от великого боя, почтила Партху и удалилась к себе в покои. Тогда тот муж-бык, покоривший воинов-сайндха-вов, снова отправился вслед за конем, идущим куда захочется. Тот герой, о владыка народов, следовал, как должно, за жертвенным (конем), точно Бог богов — Держатель Пинаки по небу за звездной антилопой.³¹⁰ А тот конь вольно ступал, благополучно (минуя) согласно обряду разные края, взращивая (славу) деяния Партхи. Двигаясь так, о бык-бхарата, тот конь вместе с Пан-давой постепенно дошел до владений царя Манипуры.³¹¹

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» семьдесят седьмая глава.

Глава 78

Вайшампаяна сказал:

1 — 12. Заслышав о (прибытии) отца-героя, благородный царь Бабхруваха-на вышел ему навстречу, неся пред собой аргхью для брахманов,³¹² однако мудрый Завоеватель богатств, памятуя о дхарме кшатрия, не стал привет­ствовать появившегося перед ним властителя Манипуры.³¹³ Сказал ему в гневе Пхальгуна, верный дхарме: «Не пристало тебе так поступать, нарушая дхарму кшатрия. Я явился в (твои) владения, охраняя жертвенного коня Юдхишт-хиры, так почему же ты, сын мой, не хочешь со мной сразиться? Позор тебе, неразумнейшему, не сведущему в дхарме кшатрия, раз ты приветливо встре­тил меня, явившегося на битву.³¹⁴ Нет для тебя, человека, живущего в этом мире, никакой ценности,³¹⁵ раз ты приветливо, точно женщина, встречаешь меня, явившегося на бой! Если бы я безоружным явился к тебе, неразум­нейший, тогда тебе подобало бы так поступать, ничтожнейший из людей!» Прознав о таких словах своего супруга, не стерпела этого дочь змея Улупи и, продырявив землю, явилась к нему.³¹⁶ Увидела она своего сына,³¹⁷ который (стоял), в задумчивости опустив голову, а супруг ее, о владыка, жаждущий битвы, на все лады поносил его. Чарующая всем своим телом, Улупи, дочь змея, искушенная в дхарме кшатрия,³¹⁸ приблизилась к (сыну) и сказала ему такие слова: «Знай, что я, Улупи, дочь змея, — твоя мать. Исполни, сынок, что я скажу, то будет твоей наивысшей дхармой. Сразись, о губитель врагов, с Завоевателем богатств, лучшим среди куру, и тогда он будет доволен тобой, без сомнения».

13 — 23. Получив наставленье от матери, мощнопламенный царь Бабхру-вахана, о бык-бхарата, устремил свои помыслы к битве. Надев золотые доспехи и сверкающий шлем, поднялся он, мудрый, на мощную колесницу, снаряженную сотней колчанов. Была она снабжена всеми приспособле­ниями, запряжена быстрыми как мысль конями, устройство колес ее было надежным и украшали ее золотые поводья. Водрузив высокочтимый стяг — золотого льва, царь Бабхрувахана двинулся навстречу Партхе. Приблизив­шись к жертвенному коню, охраняемому Партхой, герой повелел своим слу­гам, искушенным в науке о конях, схватить его. Увидев, что конь схвачен, возрадовался в душе Завоеватель богатств и, стоя на земле, вызвал на бой своего сына, находящегося на колеснице.³¹⁹ Тогда царь обрушил на героя тысячи потоков острых стрел, подобных жгучестью ядовитым змеям. И раз­горелся меж любящими (друг друга) отцом и сыном небывалый бой, подоб­ный битве богов и асуров.³²⁰ Муж-тигр Бабхрувахана стрелой, сглаженной в сочленениях, смеясь поразил Увенчанного тиарой в область плеча. С опе­рением вместе вошла она в Каунтею, точно змея в муравейник, и, пронзив его (тело) насквозь, воткнулась в землю. В тяжкой муке приник мудрый (Арджуна) к своему превосходному луку, чтобы обрести чудесную силу, — казалось, что он уже мертв.

24 — 39. Но вот сознание возвратилось к нему, и бык-муж, сын Шакры, прославляя своего сына, сказал ему, о владыка земли, такие слова: «Пре­красно, прекрасно, о мощнорукий! Видя подобный твой подвиг, о сын мой, рожденный Читрангадой,³²¹ я доволен тобой, дорогой! Теперь я буду метать в тебя стрелы — будь стоек в бою, о сын мой!» С этими словами (Арджуна), губитель врагов, излил дождем стрелы, но царь своими стрелами рассек на­трое каждую из выпущенных Гандивой (стрел), блеском подобных ашани-ваджре.³²² Тогда Партха чудесными стрелами с заостренными наконечниками снес с колесницы отделанное золотом знамя, подобное золотой пальме. Бык-Пандава, смеясь, лишил затем жизни мощнотелых, стремительно мчавшихся царских коней. В страшном гневе царь быстро сошел с колесницы и пешим принялся яростно биться со своим отцом Пандавой. Довольный отвагой сына, сын Держателя ваджры,³²³ бык средь потомков Панду, не слишком теснил Бабхрувахану, тогда как тот могучий (воин) в пылу сражения вновь осыпал своего отца, отвратившего было лицо, стрелами, подобными ядовитым змеям. И вот Бабхрувахана, в силу молодости — мощно, поразил отца в грудь острой стрелой с красивым оперением. Та стрела, горящая пламенем, точно пыла­ющий (огонь) Пожиратель жертв,³²⁴ неся с собой великую беду, вонзилась, о царь, в Пандаву, пробив ему грудь. Тяжко раненный своим сыном, Завое­ватель богатств, радость куру, в беспамятстве рухнул на землю, о царь! Когда был повержен герой, опора кауравов, сын Читрангады тоже мгновенно впал в беспамятство, отдав все силы битве и видя павшим отца своего, тем бо­лее, что ранее он был жестоко изранен потоками стрел Арджуны. Увидев, что супруг ее повержен и сын пал наземь, Читрангада в тревоге явилась на поле брани. Рыдая, с сердцем, пылающим от боли, смотрела красавица, мать властелина Манипуры, на своего поверженного супруга.

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» семьдесят восьмая глава.

Глава 79

Вайшампаяна сказал:

1 — 8. И тут лотосоокая (Читрангада), в ужасе стеная на все лады, от горя лишилась чувств и пала, недвижимая, на землю. Когда же сознание к ней возвратилось, царица, дивная обликом, увидела Улупи, дочь змея, и сказала ей такие слова: «Посмотри, Улупи, — вот лежит супруг (твой), победоносный в сражениях, из-за тебя пал он в битве от рук моего юного сына. Знаешь ли ты свою дхарму, достойная, верно ли служишь супругу, если из-за тебя пал, поверженный в битве, супруг твой! Даже если Завоеватель богатств всячески виноват пред тобой, я прошу: прости и верни к жизни Завоевателя богатств. Знаешь ли ты свою дхарму, достойная красавица, известная в трех мирах, если, позволив сыну моему погубить супруга, не выказываешь стра­дания. Печалюсь я не о павшем сыне, о дочь змея, а о супруге печалюсь я, которому было оказано такое гостеприимство».³²⁵ Сказав так царице Улупи, дочери змея, славная (Читрангада) приблизилась к своему супругу и произ­несла такие слова:

9 — 18. «Восстань, мой любимый, желая блага первому среди куру, ибо конь твой, о мощнорукий, освобожден мною. Не тебе ли, герой, суждено сопровождать жертвенного коня Царя дхармы, так что же ты лежишь на земле?! В тебе сосредоточена жизнь куру, о радость куру, так почему, даруя жизнь другим, сам ты расстался с жизнью?! Взгляни же, достойная Улупи, на павшего в битве супруга и (моего) сына, которого ты вдохновила на смертоубийство и даже не выказываешь печали. Да будет мирно покоиться на земле сын мой, уходя путем претов,³²⁶ но Гудакеша Виджая с красными (от гнева) очами пусть благополучно живет! Многоженство не порок для мужчины, красавица, это (грех) лишь для женщины — (иметь не одного мужа), так что не допускай и мыслей таких! Этот союз, созданный Дхатри,³²⁷ незыблем и вечен, так что помни об (этом) союзе, и да будет истинным родство твое (с Арджуной). Если теперь же ты мне не явишь живым своего супруга, допустив, чтобы он был убит собственным сыном, я немедля рас­станусь с жизнью. Лишившись и мужа, и сына, настигнутая бедой, я здесь же, у тебя на глазах, о робкая, объявлю смертный пост³²⁸ — нет сомнения». Так сказав дочери змея, что тоже была супругою (Арджуны), Чайтравахини,³²⁹ о владыка людей, замолкла, обрекши себя на смертный пост.

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» семьдесят девятая глава.

Глава 80

Вайшампаяна сказал:

/—75. Перестала проливать слезы царица, приникла к стопам супруга и сидела, вздыхая, устремив взор на сына. И вот, снова придя в себя, царь Бабхрувахана, увидев на поле брани свою мать, произнес: «Что может быть горше того, что моя мать, взращенная в довольстве, припала ныне к земле подле мертвого супруга, погибшего героем! Взирает она на того, кто гу­бил в бою недругов, на лучшего среди тех, кто владеет любым оружием, — мною повержен он в битве, приняв жестокую смерть. Видно, крепкое сердце у этой царицы, если не разорвалось оно на части при виде павшего супруга, широкогрудого, мощнорукого (воина). Я считаю, не настигнет смерть чело­века, если он еще не прошел своего пути, потому-то ни я, ни моя мать не расстались с жизнью. Смотрите: о ужас! — (лежит) на земле пробитый золотой доспех героя-куру, поверженного мною, его сыном! Смотрите же, брахманы: отец мой, герой, покоится на земле — ложе героя, погубленный мной, его сыном! Пусть ныне же совершат брахманы, сопровождающие пер­вого среди куру, следующего за конем, обряд отвращения злых сил, раз он повержен мною в сражении. И пусть укажут мне брахманы, чем я могу искупить величайшее злодеяние — грех отцеубийства на поле брани. После того, как погубил я отца, двенадцать лет проведу я, величайший злодей, в тяжких скитаниях, облаченный лишь в шкуру. И пищу вкушать суждено мне теперь только из черепа моего отца, ибо нет для меня иного пути искупления, раз стал я отцеубийцей. Смотри, дочь величайшего из змеев: тем, что мною повержен супруг твой, я доставил тебе удовольствие, погу­бил в бою Арджуну. Поэтому я ступлю теперь на тот путь, на который встал мой отец. Я не могу, о прекрасная, оставаться в живых. Когда будем мерт­вы и я, и Владетель лука Гандивы, радуйся, мать-царица; истиной я закли­наю себя!»³³⁰

16 — 22. С этими словами царь, сраженный горькою бедою, совершил очищенье водой, о великий царь, и горестно произнес: «Да услышит все сущее, и движущееся, и неподвижное, и ты, моя мать, — истинно я го­ворю, о лучшая среди змеев! Если теперь не восстанет Джая, отец мой, бык-бхарата, то здесь же, на поле брани, я иссушу (постом) свое тело. Нет мне прощения, раз я убил своего отца, и, терзаясь из-за убийства гуру, я непременно низринусь в Нараку.³³¹ Убивший героя-кшатрия освобождается (от греха), даруя сто коров, но мне, убившему своего отца, не достичь ис­купления. Такой, как Завоеватель богатств, мощнопламенный сын Панду, единственный (на земле), и это верный дхарме отец мой. Как обрести мне прощение!» Сказав так, многомудрый царь, сын Завоевателя богатств, со­вершил очищенье водой, о владыка людей, и погрузился в молчание, пре­давшись посту.

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» восьмидесятая глава.

Глава 81

Вайшампаяна сказал:

1 — 10. Когда царь, властелин Манипуры, предался посту вместе с ма­терью, обуянный тоской по своему отцу, Улупи, о губитель врагов, обратилась мыслью к жемчужине, что оживляет (мертвого), и та, достояние змеев,³³² явилась ей. Взяв ее, дочь владыки змеиных царей произнесла такие слова, радующие сердца воинов: «Встань, о сын мой, и не предавайся печали, ибо не тобой был Повержен Джишну, которого не в силах одолеть не только люди, но даже боги вместе с Васавой. Это я наслала такие чары, имя кото­рым — Мохини,³³³ и это ныне на благо Индре мужей, славному твоему отцу. Губитель героев-недругов Каурава явился, чтобы в бою испытать твою воин­скую мощь,³³⁴ о царь, и поэтому я побуждала тебя, о сын мой, к сражению. Не сомневайся, владыка, сын мой, нет на тебе ни малейшего греха. Он — мощнопламенный риши, Пуруша³³⁵ вечный, непреходящий, и сам Шакра не может, сынок, одолеть его в битве. Явилась мне, о владыка народов, эта чудесная жемчужина, что всегда оживляет любого из мертвых Индр среди змеев.³³⁶ Помести же ее на грудь своего отца, о владыка, и ты увидишь, сын мой, что оживет Пандава».

11 — 21. Когда так ему было сказано, царь, не совершивший никакого греха, любовно возложил ту жемчужину на грудь Партхи, отца своего, без­мерного пылом. Едва возложил он эту жемчужину, о герой, ожил могу­чий Джишну. Поднялся он, словно бы пробудившись ото сна,³³⁷ проти­рая покрасневшие глаза, и Бабхрувахана, увидев, что отец его, великий духом, мудрый, восстал в добром здравии, приветствовал его, пришед­шего в себя. Когда муж-тигр поднялся, вновь осененный Лакшми,³³⁸ о вла­дыка, Пакашасана ливнем излил чудесные благодатные цветы.³³⁹ Зазву­чали сами собой барабаны, грохоча будто тучи, с небес послышались гром­кие возгласы: «Прекрасно! Прекрасно!» А мощнорукий Завоеватель бо­гатств спокойно стоял и, обняв Бабхрувахану, вдыхал запах его голо­вы.³⁴⁰ Он увидел неподалеку его мать, измученную страданием, — стояла она рядом с Улупи — и спросил тогда Завоеватель богатств: «Почему, о губитель врагов, на этом поле брани все кажется внушающим и горе, и радость, и изумление — если знаешь, скажи мне. Зачем пришла на поле битвы твоя мать? Зачем явилась сюда Улупи, дочь Индры змеев? Я знаю, что по моей воле вступил ты в битву, но желаю понять причину появле­ния здесь этих женщин». Ответил ему на этот вопрос мудрый властелин Манипуры, с поклоном взывая к его милосердию: «Да будет спрошена Улупи!»

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» восемьдесят первая глава.

Глава 82

Арджуна сказал:

1 — 15. «Что привело тебя, а также мать владыки Манипуры на поле бра­ни, о радость рода кауравьев? Желаешь ты, верно, блага тому царю, о дочь змея, или же хочешь добра мне, о быстроокая! Не сделали ли тебе по не­ведению я или Бабхрувахана (что-либо) неприятное, о прекрасная обликом дева широкобедрая! Уж не провинилась ли в чем царская дочь из рода Читраваханы — Читрангада прекраснобедрая, что, как и ты, приходится мне супругой?» Отвечала ему с улыбкой дочь властителя змеев: «Не провини­лись передо мною ни ты, ни царь Бабхрувахана, ни его мать, что ухаживает за мной как прислужница. Услышь же, как все это было мною совершено. Не следует тебе гневаться на меня, с поклоном взываю я к твоей милости, ибо на благо тебе сделано это мною, о Кауравья безупречный! Услышь же подробно о том, о мощнорукий Завоеватель богатств! В великой битве потомков Бхараты тобой в нарушение дхармы сражен был, о Партха, царь, сын Шантану,³⁴¹ а теперь совершилось искупление того (твоего греха). Бхишма был повержен тобою не в (честном) бою: столкнулся он с Шак-хандином и лишь поэтому был погублен тобой.³⁴² Если бы ты расстался с жизнью, не освободившись (от прегрешения), то из-за своего грешного деяния непременно низринулся бы в ад. Это Васу и Гангой,³⁴³ о храни­тель земли многомудрый, был установлен (путь) искупления, на который ступил ты благодаря своему сыну. Прежде об этом прослышали Васу, когда пришла я на берег Ганга и рассказала, что погиб царь, сын Шан­тану. Боги Васу, погрузившись в воды, при встрече с великой рекой с до­зволения самой Бхагиратхи³⁴⁴ произнесли такую грозную речь: „Бхишма, Шантану сын, был убит Савьясачином, сражаясь не с ним в битве, а встретив­шись с другим (воином), о прекрасная! Потому за прегрешение это мы об­рушим проклятье на Арджуну, о красавица!" И (Ганга) сказала: „Пусть так и будет".

16 — 32. Поведав о том своему отцу, пребывала я в сильном смятении, а он, услыхав об этом, погрузился в великую скорбь. И вот отец мой отпра­вился к Васу просить за тебя. Снова и снова взывал он к их милости, и они сказали ему: „Юный (сын) его, властелин Манипуры, одержав над ним верх в бою, о великий долей, стрелами повергнет его наземь. Когда так случится, о Индра змеев, он будет свободен от проклятия. Ступай!" (Отец) мне пове­дал о том, что было сказано Васу. Выслушав это, я освободила тебя от проклятия, а ведь сам царь богов³⁴⁵ не может одолеть тебя в битвах. Счита­ется, что сын — это (ты) сам, потому и смог он тебя победить. Не вижу я здесь для себя ничего предосудительного, а как ты считаешь, владыка?» Когда (Улупи) так сказала, Виджая с радостью в душе произнес: «Все, что ты сделала, о царица, — высшее для меня благо». Сказав так, обратился Джая к своему сыну, властителю Манипуры, так, чтобы слышала это Чит-рангада, дочь змея Кауравьи: «В ночь полнолуния грядущего (месяца) Чайтра состоится ашвамедха Юдхиштхиры. Приходи же туда, о царь, вместе с со­ветниками и обеими матерями». Когда так было сказано Партхой, мудрый царь Бабхрувахана с полными слез глазами промолвил: «Я приду по твоему повелению на великое жертвоприношение ашвамедху, чтобы прислуживать дваждырожденным, о знаток дхармы! Ты же, губитель недругов, дабы вы­казать мне приязнь свою, ступай вместе с обеими женами в принадлежа­щий тебе город, и да не будет у тебя в том сомнения! После того, как ты, исцелившийся, счастливо поживешь здесь в своих покоях, владыка, ты сно­ва отправишься вслед за конем, о лучший из победоносных (воителей)!» Когда так было сказано его сыном, Каунтея, Тот, на чьем знамени — обезь­яна, улыбаясь, ответил сыну Читрангады: «Известно тебе, о мощнорукий, что принял я посвящение, так что ныне я не могу войти в этот твой город, о болыиеокий! Жертвенный конь движется по своей воле, и я буду идти (вслед за ним), — благо тебе! — ибо мне нельзя останавливаться». Сын Пакашасаны, лучший из бхаратов, после того как (Бабхрувахана) оказал ему подобающие почести, попрощавшись со своими обеими женами, тронулся в путь.

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» восемьдесят вторая глава.

Глава 83

Вайшампаяна сказал:

1 —9. И вот этот конь, обойдя окаймленную океаном землю, повернул вместе с воином в сторону Города, носящего имя слона. Исполненный пыла, Носитель тиары³⁴⁶ шел вслед за ним и на обратном пути постепенно достиг города Раджагрихи.³⁴⁷ Царь, что приходится сыном сыну (царя) Джарасанд-хи,³⁴⁸ герой, блюдущий кшатрийскую дхарму, едва тот приблизился, совершил в честь битвы возлияние в жертвенный огонь.³⁴⁹ Выйдя из города, Мегхасанд-хи на колеснице, с луком и стрелами, подвязав кожаные щитки, налетел на пешего Завоевателя богатств. Мощнопламенный Мегхасандхи, настигнув За­воевателя богатств, по молодости и неискушенности так обратился к нему, о великий царь: «Что это за конь, которого ведут словно бы посреди женщин, о бхарата! Я захвачу его, а ты попытайся освободить. Если ты не снискал почтения моих предков в бою, то я окажу тебе гостеприимство.³⁵⁰ Сразись же (со мной), я вызываю (тебя) на битву!» Когда так ему было сказано, Пандава, словно бы улыбаясь, ответил: «Я должен остановить того, кто стоит на пути (у меня), — таков мой обет, установленный для меня старшим братом, о царь, и конечно известный тебе. Сражайся же, сколько достанет сил, нет у меня гнева».