МАХАБХАРАТА
КНИГА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
АШВАМЕДХИКАПАРВА
или КНИГА О ЖЕРТВОПРИНОШЕНИИ КОНЯ
ПЕРЕВОД С САНСКРИТА, ПРЕДИСЛОВИЕ И КОММЕНТАРИЙ
Я. В. ВАСИЛЬКОВА И С. Л. НЕВЕЛЕВОЙ
Текстовый формат подготовлен сайтом
Саморазвитие1.рф
ОТ ПЕРЕВОДЧИКОВ
Опубликование очередного тома комментированного перевода «Махабхараты» (Книга XIV — «Ашвамедхикапарва», или книга «О жертвоприношении коня»), сопровождаемого статьями, в которых с позиций современной науки исследуются содержательные особенности эпического текста, его мировоззренческий и мифоритуальный аспекты, впервые вводит в научный оборот репрезентативный материал, необходимый для изучения древнеиндийского эпоса как явления мировой эпической словесности.
Многослойность эпического содержания, сочетающего рассказ об отправлении одного из важнейших ритуалов индийской древности — ашвамедхи, жертвоприношения коня, — с религиозной дидактикой (раздел «Анугита»), потребовала в первую очередь уточнения принципов перевода, выработанных авторами в прежних изданиях («Махабхарата»: Книга III — «Араньяка-парва», [«Лесная»], 1987; Книга VIII — «Карнапарва», [«О Карне»], 1990; Книга Х — «Сауптикапарва» [«Об избиении спящих воинов»]; Книга XI — «Стрипарва» [«О женах»], обе — 1998). Стихотворный эпический текст, как и в указанных выше изданиях, переводится современной литературной прозой (с некоторой долей архаизации), при сохранении непереводимых (в частности философских) санскритских терминов. Вопросы перевода религиозно-философской терминологии приобретают тем большую остроту, что в отечественной научной традиции в целом они еще весьма далеки от своего окончательного решения. Особая трудность здесь состоит в том, что европейские эквиваленты зачастую совершенно не соответствуют объему содержания индийских религиозно-философских понятий и терминов.
|
|
Тем сложнее была задача, которая стояла перед переводчиком первой половины «Книги о жертвоприношении коня» (главы 1—50), поскольку большая ее часть (главы 16—50) занята религиозно-философским трактатом «Анугита». Исполнитель должен был разработать принципы перевода философского текста, представляющего определенную школу древнеиндийской мысли — раннюю санкхью, причем слово «философский» употребляется здесь достаточно условно: в «Анугите» и то в более поздних ее главах, можно усматривать, пожалуй, лишь зарождение философии, тогда как этот текст в целом представляет санкхью как еще пред-философское, гностическое учение.
Особое внимание было уделено проблеме передачи на русском языке специальной терминологии памятника: для части терминов были подобраны русские эквиваленты, другие же термины, ввиду отсутствия соответствий для них в европейской философской традиции, оставлены без перевода, то есть даны в русской транслитерации, а поле значений каждого из них описывается и разъясняется в сопроводительной статье и в комментарии.
Что касается общих принципов перевода древнеиндийского эпического текста, то здесь необходимо подчеркнуть, что основные усилия переводчиков были направлены, естественно, на передачу смысловой стороны многопланового текста «Книги о жертвоприношении коня», но при учете стилистических особенностей памятника. Центральное место среди традиционных поэтических средств индийского эпоса занимают постоянные (т. е., закрепленные за определенным образом) сравнение и метафора. Формульный характер этих явлений эпической поэтики — иными словами, определенность их метрической позиции в стихе — делает их важнейшим приемом устной импровизационной техники. Подробное освещение особенностей эпической стилистики см. в наших прежних работах; представленных в списке литературы.*
|
|
Стилевые повторы, принадлежащие к числу свидетельств устно-фольклорного генезиса древнеиндийского эпоса, требуют от переводчиков следования определенного рода ограничениям; в целях наиболее приближенного воспроизведения стилистики памятника указанные ее тенденции по возможности соблюдаются. Как и в ранее изданных переводах из «Махабхараты», переводчики придерживаются, за редкими исключениями, соответствия санскритского стиха (шлоки, триштубха и других размеров) русскому предложению, тем более, что санскритский стих, представляя собой, как правило, замкнутое смысловое и грамматическое единство, дает к этому все основания.
Согласно выработанной авторами ранее методике исследования, научный комментарий к переводу содержит необходимые для истолкования текста сведения, с целью накопления которых произведен обзор целого спектра современной (отечественной и зарубежной) исследовательской литературы, соответствующей содержательной проблематике эпоса, которая включает в качестве основных мифологический, этнографический и религиозно-философский аспекты.
|
|
Среди других эпосов древности «Махабхарата» выделяется обостренным вниманием к религиозно-этическим проблемам и обнаженностью мифо-ри-туальных связей. Сопроводительные статьи отвечают указанным направлениям исследования, тем более, что «Ашвамедхикапарва» предоставляет в этом отношении особо ценные сведения.
Статья Я. В. Василькова " Анугита" и " Бхагавадгита": о природе различий между текстами» рассматривает «Анугиту» в сопоставлении со знаменитой проповедью Кришны в книге VI «Махабхараты» — Бхагавадгитой, как бы повторным воспроизведением которой, согласно эпосу, является «Ануги-та», само название последней означает: «Последующая песнь (гита)». Однако, в «Анугите» мы не находим ничего из того, что составляет наиболее существенную часть духовного содержания «Бхагавадгиты»: ни теизма (проповеди личностного Бога, воплощенного на земле в облике Кришны и любви к нему, как высшего из путей спасения), ни специфического призыва к активной деятельности в миру для исполнения своего общественного долга при непременном условии отсутствия какой-либо личной заинтересованности в плодах своих действий. Напротив, в «Анугите» целью адепта провозглашается освобождение, понимаемое как слияние с безличным Божественным началом и осуществляемое на пути Знания (джняна, в европейской терминологии — гносис), а всякая деятельность осуждается, как препятствующая освобождению (точка зрения, с которой наиболее последовательно полемизировал Кришна в «Бхагавадите»).
В статье прослеживается история сложных отношений между двумя изначально родственными явлениями: теистической йогой, представленной в «Гите», и гностической санкхьей. В контексте этих отношений «Бхагавадгита» предстает как реформаторская попытка ликвидировать отрыв все более обособлявшейся и «философизировавшейся» санкхьи от йогической практики и восстановить первоначальное единство пути санкхья-йоги. В то же время «Анугиту» мы можем рассматривать как свидетельство гностического реванша, сказавшегося в традиции «Махабхараты» через несколько столетий после создания основной части «Бхагавадгиты» и надолго, вплоть до Средневековья, нейтрализовавшего влияние идей теистического бхакти.
С. Л. Невелева в статье «Эпическая ашвамедха», отмечая присущую древнеиндийскому эпосу «уникальную прозрачность мифо-ритуальных связей», ставит задачей выяснить, как соотносится эпическое описание ашвамедхи — обряда жертвоприношения коня (главы 70—93, эпизод, давший имя всей XIV книге эпоса) с реальностью подлинного древнеиндийского ритуала. Анализ эпического описания ашвамедхи позволяет сделать вывод о типологической разнослойности его содержания, в котором соединяются черты глубокой «доклассической» архаики и детальный сценарий ведийского жертвоприношения — ритуальная «классика», вступающая в конфликт с новой идеологией набирающего силу индуизма и в то же время освященная присутствием идей раннего бхакти, связанного с образом Кришны. Этот анализ еще раз подтверждает на конкретном материале концепцию, ранее предложенную Я. В. Васильковым, согласно которой уникальность «Махабхараты» состоит именно в том, что эта грандиозная классико-героическая эпопея, отчасти уже трансформировавшаяся в религиозно-дидактическую (поздний эпос), в то же время парадоксальным образом сохраняет некоторые особенности, присущие
этому жанру на стадии архаики, тем самым сочетая в себе черты всех трех этапов — архаического, классического и типологически позднего — в истории развития героического эпоса.
За помощь в подборе иллюстраций и разрешение на их публикацию мы глубоко признательны фотоархиву Института Керн (Лейден, Нидерланды) и Петтери Коскикаллио (Хельсинский университет, Финляндия).
Я. В. Васильков, С. Л. Невелева
АШВАМЕДХИКАПАРВА
КНИГА О ЖЕРТВОПРИНОШЕНИИ КОНЯ
ГЛАВЫ1—15
Глава 1
Вайшампаяна сказал:
1 — 3. Когда царь Дхритараштра1 совершил возлияния воды (для покойного Бхишмы),2 мощнодланный Юдхиштхира,3 пребывавший в полном смятении чувств, пропустил его вперед и (вслед за ним) поднялся (из воды на берег). А поднявшись, хранитель земли, глаза которого затуманились слезами, рухнул на берегу Ганга, словно сраженный охотниками слон. Его, лишающегося чувств, подхватил побуждаемый Кришной4 Бхима;5 сам же Кришна, губитель неприятельских богатырей, крикнул ему «Держись!».
4 — 6. И увидели Пандавы, о царь, праведного духом Юдхиштхиру — страдающим, опустившимся на землю, часто и тяжко воздыхающим; увидели владыку людей едва живым, пораженным сердечной печалью. Снова скорбь обуяла Пандавов и собрались они вокруг (Юдхиштхиры). А могучий и мудрый царь Дхритараштра, рядом с ним сидевший, сказал ему, терзаемому великой скорбью, такое слово:
7—79. «Восстань, о тигр из рода Куру,6 и непрерывно делай дело: ведь исполняя свой кшатрийский7 долг, ты уже покорил всю землю! Теперь же вместе с братьями и друзьями наслаждайся ею, о владыка людей! Я не вижу, о чем тебе печалиться, о достойнейший из блюстителей дхармы!8 Это мне вместе с Гандхари9 надлежит печалиться, о царь: потерял я и сыновей, и царство — словно приснившееся во сне сокровище! Не послушал я благих советов доброжелателя моего, великого духом Видуры10 — и ныне, глупец, раскаиваюсь! Говорил мне прежде благочестивый провидец:11 „Из-за бесчинств Дурьодханы придет гибель вашему роду! Если хочешь, о царь, блага роду своему — да будет казнен скудоумный злодей, царь Суйодхана!12 Кар-на13 и Шакуни14 пусть никогда более не увидят его! И позаботься о том, чтобы отменить все последствия этой игры! Возведи на трон Царя Праведности15 — Юдхиштхиру; и будет он, как подобает великому правителю, хранить эту землю. А если не хочешь, чтобы царствовал Юдхиштхира, сын Кун-ти, — то сам прими царство и правь как самодержец.16 Будь равно справедлив по отношению ко всем существам, о владыка людей, и все твои родичи, о воз-раститель величия рода, пусть подражают в этом тебе!". Но хоть и говорил так ясновидец Видура, я все же последовал, безрассудный, за злодеем Дурьод-ханой, о сын Кунти! Не послушал я сладостных речей того (великого) мужа — и вот пожинаю плод великоскорбный, тону в океане тоски! Смотри, вот перед тобой, о царь, твои престарелые родители,17 терзаемые скорбью! Тебе же самому, о владыка людей, не о чем, мне кажется, скорбеть в этом мире».
Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» первая глава.
Глава 2
Вайшампаяна сказал:
1 — 8. Выслушав эти слова многомудрого царя Дхритараштры, благоразумно промолчал (Юдхиштхира). И тут сказал ему Кешава:18 «Тот, кто чрезмерно предается сердцем скорби, тот причиняет боль своим усопшим предкам, о владыка людей! Совершай лучше всевозможные обряды, сопровождаемые обильными дарениями (брахманам),19 насыщай богов — сомой,20 приношениями свадха21 — numapoel22 Подобному тебе, о многомудрый, не к лицу так держать себя ныне: ведь все, что следует познать — ты познал, все, что следует исполнить, — ты исполнил. Ты воспринял «Царскую дхарму»23 от Бхишмы, чья мать — Бхагиратхи,24 а также от Кришны Двайпаяны,25 Нарады26 и Видуры. Не подобает тебе вести себя по обычаю глупцов; лучше, утвердясь в обычае отцов и дедов, неси свое (царское) бремя! Ведь кшатриям надлежит завоевывать небо своей воинской славой, а тот герой, что пал в битве, тоже неба лишен не будет! Потому — не скорби, о великий царь! Все так и должно было случиться. Тех, кто пали в этой битве, ты больше никогда не увидишь!»
9 — 13. Исполненный духовного пыла Говинда сказал это Праведному царю, Юдхиштхире — и замолк, а Юдхиштхира ответил так: «О Говинда, я знаю, какую ты приязнь ко мне питаешь, с какой любовью и дружбой всегда обо мне печешься. Ты окажешь мне приязнь наивеликую, о досточтимый носитель палицы и диска,27 радость ядавов,28 если соизволишь дать согласие, дабы я ушел в отшельнический лес; ведь не знать мне больше мира и покоя после того, как я стал причиной смерти Деда29 и мужа-тигра Карны, никогда не обращавшегося вспять на поле битвы! Соизволь же назначить мне такое деяние, о смиритель недругов, коим я искуплю свой жестокий поступок, коим очистится моя душа!».
14 — 20. На это ему познавший дхарму, великим пылом наделенный Вьяса сказал, утешая его, такое благое слово: «Незрел еще твой ум, сынок, ты словно опять впал в детство: что толку нам без конца сотрясать словами пространство! Ты познал дхарму кшатриев — тех, кто живут войной; знаешь, как должен поступать царь, дабы не встретиться с неприятностями. Да и Учение об освобождении,30 ты всё прослушал должным порядком, и все сомнения, порождаемые чувственными привязанностями, я в тебе уничтожил. Маловерный и неразумный, ты постоянно преступаешь (веления) смршпи:31 не смей так больше делать, не пристало тебе подобное невежество! Искупительные обряды, какие есть, — все тебе ведомы; ты слышал всё и о воинской дхарме, и о дхарме дарений, о безгрешный! Почему же, познавший все дхармы, во всех Писаниях32 искушенный, ты опять в помрачение впадаешь — словно бы из-за незнания?
Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» вторая глава.
Глава 3
Вьяса сказал:
1 — 3. Боюсь, о Юдхиштхира, что подводит тебя твоя мудрость. Ведь смертный никакого дела не совершает сам, по своей воле. Человека направляет Ишвара33 — к худу ли, к благу ли: так и совершает тот деянья; о чем же тогда печалиться? Ты себя, к тому же, мнишь великим грешником; тогда слушай, чем снимаются в этом мире грехи, о бхарата!34
4 — 10. Деяниями подвижничества, жертвами, дарениями спасают обычно себя люди, которые согрешили, о Юдхиштхира! Жертвою, подвижничеством, даянием очищают себя люди, грех сотворившие, — о муж-тигр, владыка людей! Великие духом асуры35 и боги ради обретения благой заслуги усердно исполняют жертвенный обряд: потому принесение жертв — превыше всего! Именно в жертвах достигнув превосходства, великие духом боги, исполнители обрядов, одержали верх над данавами.36 Соверши, о царь-бхарата, рад-жасую и ашвамедху, а также сарвамедху и нарамедху,Ъ1 о Юдхиштхира! Исполни по всем правилам обряд жертвоприношения коня, сопровождаемый дарениями брахманам, а также раздачей пищи и всевозможных желанных даров, — как (это сделал некогда) Рама, сын Дашаратхи, или как твой предок — великий герой и царь-хранитель земли Бхарата, сын Духшанты и Шакунталы.38
Юдхиштхира сказал:
11 — 18. Бесспорно, жертвоприношение коня может и всю землю очистить; но соизволь выслушать, как я об этом мыслю. Учинив это превеликое побоище своих родичей, я сейчас, о лучший из дваждырожденных, не способен и на самое малое дарение, ибо остался без богатств. У этих же юных царевичей, чьи раны еще не зажили, печальных, терпящих страдания, — я не смею просить богатства! Сам (только что) разорив свою землю, могу ли я, о достойнейший из брахманов, ради жертвоприношения взимать новую подать с обуянных скорбью (подданных)! Из-за злодейств Дурьодханы разорена изобиловавшая богатствами земля, а все цари-владыки земли познали бесславие, о достойнейший из подвижников! Дурьодхана ради богатств опустошил землю; но казна этого злобного сына Дхритараштры после него оказалась пустой! В этом мире полноценным (считают) и такой обряд, когда вся земля служит дакшиной;39 мудрецы полагают это приемлемым видоизменением обряда. Но я не желаю идти на такую подмену; а потому ты, чье богатство составляет пыл подвижничества,40 соизволь оказать мне в этом необходимую помощь.
Вайшампаяна сказал:
19 — 20. На это Кришна Двайпаяна, немного подумав, ответил тогда Парт-хе,41 Царю Справедливости: «Известно, о Партха, что на горе Химаване42 пребывает сокровище, оставленное там брахманами при жертвоприношении владыки земли Марутты. Принеси его оттуда, о сын Кунти: его тебе будет достаточно».
Юдхиштхира сказал:
21. Как при жертвоприношении Марутты собирали это богатство? И когда
жил этот царь, о наилучший из повествователей?43
Вьяса сказал:
22. Если хочешь услышать, то слушай, о Партха, (рассказ) о царе (Ма-
рутте) из рода Карамдхама, а также о времени, когда жил этот великий герой
и правитель, обладатель несметных богатств.
Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» третья глава.
Глава 4
Юдхиштхира сказал:
/. Я хочу услышать повествование об этом царственном риши,44 о Двайпаяна, знаток закона! Поведай мне сказ о Марутте, о безупречный!
Вьяса сказал:
2—7. Давным-давно, во времена Критаюги45 жил владыка Ману, владетель карающего жезла.46 Сын его, великий лучник, был известен под именем Прад-жати. А у Праджати был сын, знаменитый Кшапа; сыном же Кшапы был Икшваку, великий владыка и хранитель земли. У него, о царь, было сто необычайно благочестивых сыновей; и всех их владыка Икшваку сделал хранителями земли. Из них же лучшим был Вимша, идеальный стрелок из лука; а у Вимши был, о бхарата, благородный сын по имени Вивимша. Вивимша имел пятнадцать сыновей, о царь, — как на подбор благочестивых и правдивых, великолепных лучников, праведных, говорящих людям только добрые слова, радостно исполнявших обязанности дарителей. Старший из них, Кха-нинетра, одолел всех остальных.
8 — 22. Этот доблестный Кханинетра безраздельно завладел всем царством, однако не смог уберечь его. Подданные невзлюбили этого царя. Изгнав его из страны, они посвятили на царство его сына, Суварчаса, и очень тому радовались, о Индра царей!47 Бывши свидетелем того, как отца его свергли и изгнали из царства, (Суварчас) сосредоточил все усилия лишь на благе своих подданных. Был он благочестив, правдив, чист, самообуздан и бес-. страстен, и подданные любили своего разумного, преданного дхарме царя. От того, что он во всем следовал дхарме, перевелись у него повозки с казной;48 а когда казна опустела, то бывшие вассалы со всех сторон стали наседать на него. Оставшись без повозок с казной, теснимый многими врагами, царь вместе с домочадцами и населением столицы познал великое страдание. Но даже доведя его до последней крайности, враги все же не могли устранить царя, ибо был он праведен в поступках и стоек в дхарме, о Юдхиштхира! Когда же тому царю и столице его совсем тяжко пришлось, он просто дунул в сложенный кулак, и (на изданный им трубный звук) явилось войско, с помощью которого он одержал верх над всеми соседними царями. Вот почему он прославился как «Трубящий в кулак» — Карамдхама, о царь! Сын его, которого по отцу также звали Карамдхамой,49 жил уже в начале Третаюги.50 Благочестивый, он не уступал достоинствами Индре; сами боги не смогли бы одолеть его! В ту пору все (другие) хранители земли покорялись его воле; благодаря своей силе и добродетели он стал над ними верховным царем!51 Всей душой преданный дхарме царь по имени Авикшит отвагой был равен Индре, неукоснительно исполнял жертвенные обряды, охотно предавался разнообразной деятельности, был стоек, смирил свои чувства. Блеском величия он был подобен Солнцу, смирением сравнялся с Землей, разумностью не уступал Брихаспати,52 неколебимой стойкостью — Химавану. Делом, словом и помыслом, ясностью духа, самообладанием тот царь покорил сердца своих подданных. По всем правилам совершил этот владыка сотню жертвоприношений коня, которые исполнял для него (в качестве главного жреца) сам премудрый владыка Ангирас.53
23 — 27. Но сын его все же превзошел отца своими достоинствами — знаток дхармы по имени Марутта, многославный царь-миродержец.54 Обладающий мощью десяти тысяч слонов, воочию — будто второй Вишну,55 желая совершить жертвоприношение, повелел изготовить тысячами золотые сверкающие сосуды. Достигнув горы Меру56 на северной стороне Химавана, где есть огромная вершина, вся состоящая из золота, — велел он там начать работу. И вот золотых дел мастера изготовили золотых горшков, ковшей, мисок,57 сидений столько, что даже сосчитать было нельзя. Неподалеку оттуда находилась огороженная жертвенная площадка, и на ней всей душой преданный дхарме владыка людей, хранитель земли Марутта по всем правилам совершил жертвенный обряд вместе с собравшимися там другими правителями народов.
Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» четвертая глава.
Глава 5
Юдхиштхира сказал:
1 —2. Как этот царь достиг такого могущества, о достойнейший из владеющих речью?58 И как он сумел добыть (столько) золота, о брахман? Где теперь находится это добытое им сокровище? Как могли бы мы им завладеть, о владыка, чье богатство — пыл подвижничества?59
Вьяса сказал:
3 — 6. Асуры и боги — (две ветви) многочисленного потомства Дакши Праджапати60 — соперничали друг с другом, сынок! А у Ангираса было два сына, избравших для себя один и тот же путь служения — наделенный непомерным величием Брихаспати и владеющий богатством тапаса61 Сам-варта. Жили они, будто чужие друг другу: в непрестанном соперничестве. Брихаспати, однако, то и дело одерживал верх над Самвартой. Тот же, терпя все время от старшего брата поражения, бросил, наконец, дела и, одетый одним лишь пространством,62 охотно предался жизни лесного отшельника.
7— 11. Но (однажды) Васава, победив и истребив всех асуров, добился для себя во вселенной статуса Индры63 и избрал тогда своим царским жрецом — пурохитой старшего сына Ангираса, достойнейшего из брахманов — Брихаспати. В давние времена сам Ангирас был исполнителем обрядов для царя Карамдхамы; тот во всем мире не знал себе равных в доблести, добронравии и силе, могучий, словно Совершитель сотни жертвоприношений,64 всей душой преданный дхарме, твердый в своих обетах. Его колесница, его войско и всевозможные богатства являлись где угодно по дуновению его уст — в силу глубины его йогического созерцания, о царь! Благодаря своим достоинствам тот владыка людей подчинил себе всех земных правителей. Прожив (на земле) сколько ему хотелось, он затем прямо в своем телесном облике пошел на небо. У него же был сын — знаток дхармы, подобный (древнему царю) Яяти,65 по имени Авикшит, губитель недругов, покоривший себе всю землю. Доблестью и добродетелями тот царь был подобен отцу.
12 — 19. А у Авикшита был сын по имени Марутта — могучий воитель, равный самому Васаве, и вся Земля, опоясанная океаном, пылала к нему любовью. Тот царь непрестанно соперничал с Царем богов; однако, и Васаве нелегко было состязаться с Маруттой, о радость Пандавов! Владыка земли Марутта был чист и исполнен достоинств; Шакра,66 как ни старался, не мог его превзойти! И вот, не будучи способен превзойти его, Тот, чью колесницу влекут буланые кони, призвал к себе Брихаспати и в присутствии других богов сказал ему: «Если ты, о Брихаспати, хочешь сделать приятное мне, то не соглашайся исполнять для Марутты ни жертвы богам, ни (заупокойные) приношения Предкам. Ведь я один обрел положение Индры и среди богов, и во всех трех мирах, о Брихаспати; а Марутта — (всего лишь) владыка Земли! Сможешь ли ты после того, как совершал жертвенные обряды для бессмертного царя богов, с чистой совестью совершать их для обреченного на смерть Марутты? Сделай же выбор — благо тебе! — между мною и Маруттой; и лучше отвергни Марутту, по свободному выбору своему — мне окажи предпочтенье!»
20 — 25. На эти слова Индры Брихаспати, на миг задумавшись, так отвечал Царюбогов, о Каунтея:67 «Ты — повелитель всего живого, опора для всех миров, ты сразил (асуров) Намучи и Вишварупу, а также Балу.68 Ты один, о герой, направляешь богов к величайшему благу! Ты неустанно поддерживаешь и землю, и небо, о Губитель Балы! Я, исполнявший (доныне) должность пурохиты при тебе, о владыка сонма богов, Пакашасана, — смогу ли совершать жертвоприношения для смертного Марутты? Будь же спокоен, о владыка богов: никогда я для смертного не возьму в руки жертвенный ковш при исполнении обряда. Слушай, что говорю: пусть воды в огонь превратятся, пусть перевернется земля, пусть солнце лишится сиянья, если я свое слово нарушу!».
26. Выслушав эти слова Брихаспати, Шакра одобрил их и затем удалился, успокоенный, в свой небесный чертог.
Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» пятая глава.
Глава 6
Вьяса сказал:
1. Здесь обычно рассказывают вот такое древнее предание о беседе Бри-хаспати с Маруттой, о бхарата!
2— 3. Узнал царь Марутта о том, какой договор заключил Царь богов с сыном Ангираса, и воспылал гневом. Внук Карамдхамы (тотчас) замыслил совершить жертвенный обряд и, придя к Брихаспати, обратился к нему, красноречивый, с такими словами:
4 — 5. «О владыка — щедрый податель,69 о владеющий сокровищем тапа-са!70 Прежде я приходил к тебе, и с твоего соизволения, о досточтимый, заключили мы договор о совершении жертвенного обряда. Теперь же я собрал все необходимые припасы и хочу начать жертвоприношение. Тебе надлежит совершить его для меня, о святой муж: так за дело, и исполни (обещанное)!
Брихаспати сказал:
6. Я не желаю совершать жертвенный обряд для тебя, о владыка земли.
Меня пригласил Индра, Царь богов, и я ему обещал.
Марутта сказал:
7. Я — твое поле, от отца наследуемое. Велико и мое почтение к тебе.
Не может мне быть отказано в жертвоприношении. Окажи предпочтение
мне, почитающему тебя.
Брихаспати сказал:
8 — 9. Я прежде совершал обряд для бессмертного, и не смогу исполнить его для человека. Уходи или здесь оставайся, о Марутта, — я (все равно) отказываюсь от жертвоприношения. Я не буду твоим жрецом — исполнителем обряда. Кого хочешь другого в этом мире возьми себе в наставники, и пусть он совершит жертву для тебя, о мощнодланный!
Вьяса сказал:
10 — 13. При этих словах царь Марутта исполнился стыда и, огорченный, ушел. По дороге он встретил святого провидца Нараду и, как подобает, замер перед ним в приветствии, почтительно сложив ладони. Тут Нарада и сказал царю: «Не очень-то ты весел сегодня, царственный мудрец! Что могло бы успокоить тебя, о безупречный? Куда ты идешь и откуда несешь свою печаль? Если мне можно слышать об этом, то расскажи все, о царьбык, владыка земли, а я уж не пожалею усилий, чтобы охладить твой гнев, о царь!».
14 — 16. И в ответ на эти слова великого риши Нарады Марутта рассказал все о том, как жестоко обманул его собственный учитель. «Пошел я к сыну Ангираса, наставнику богов Брихаспати, думал видеть его жрецом на своем жертвоприношении. Но он меня не порадовал. Отвергнутый им, я не хочу больше жить! Мой духовный наставник бросил и обманул меня, о Нарада!».
17 — 19. И тогда Нарада ответил на это царю, сыну Авикшита, такими словами, словно бы возвращая его к жизни, о великий царь: «Благочестивый сын Ангираса по имени Самварта, одетый одним пространством, странствует по всей земле, повергая людей в смятение (своим видом и поведением). Если не желает Брихаспати исполнить для тебя обряд — поди к Самварте, о великий царь, умилостивь его, и он совершит жертвоприношение!
Марутта сказал:
20 — 21. Этими словами ты возвратил меня к жизни, о досточтимый Нарада! Но где мне найти Самварту, укажи, о лучший из наделенных речью! И как мне подступиться к нему, чтобы он не отказал? Ведь если и он меня отвергнет, я не смогу жить на свете!
Нарада сказал:
22 — 26. Под видом безумца странствует он, где захочет, но при этом то и дело наведывается в город Варанаси. Ступай к воротам этого города и положи при них мертвое тело. Кто при виде его повернет обратно, тот и есть Самварта, о владыка земли! Следуй за ним по пятам, куда ни направится этот обладатель великого могущества; когда же останешься с ним наедине, сложи почтительно ладони и проси у него защиты. Если он тебя спросит: «Кто тебе сказал обо мне?», отвечай, о губитель недругов, словно бы по принуждению,71 (не желая меня выдавать): «Нарада». А станет расспрашивать, где меня можно найти, — тут же, без колебаний скажи ему, что я взошел на погребальный костер.