Книга о жертвоприношении коня 14 глава

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» девяносто первая глава.

Глава 92

Джанамеджая сказал:

1. Ты должен рассказать мне о том, какое чудо произошло на жертво­приношении, (устроенном) моим предком, мудрым сыном Дхармы.

Вайшампаяна сказал:

2— 11. Услышь, о владыка, царь-тигр, какое великое, несравненное чудо случилось по окончании великого жертвоприношения ашвамедха. Когда были ублаготворены первые среди дваждырожденных, родичи, близкие и при­ближенные, бедняки, незрячие и увечные, о лучший из бхаратов, когда молва о великих дарах (Юдхиштхиры) разнеслась по всем сторонам света, о бха-рата, когда на главу Царя дхармы пали (с небес) цветочные ливни, из норы появился, о безупречный владыка народов, мангуста с золотым боком и испу­стил клич, подобный грому ашани-ваджры. Исторгнув единожды этот клич, заставивший трепетать зверей и птиц, огромный обитатель норы дерзко ска­зал человеческим голосом: «Это ваше жертвоприношение, о владыки людей, не стоит и горстки муки щедрого жителя Курукшетры, живущего сбором колосьев, оставшихся после жатвы».⁴²⁶ Услышав эти слова мангусты, о вла­дыка народов, исполнились величайшего изумления все те быки-брахманы. Затем, приблизившись к мангусте, дваждырожденные вопросили: «Откуда явился ты на жертвоприношение, где собрались праведники? Что за мощь у тебя величайшая? Чему ты обучен?⁴²⁷ Кто покровитель твой? Можем ли мы узнать, кто ты такой, что подвергаешь хуле наше жертвоприношение? Исполнено все жрецами, сведущими в установлениях, без малейшего небре­жения к правилам,⁴²⁸ соответственно предписаниям, как положено; так и надлежит делать, как было сделано.

12 — 17. Достойных почестей почтил по обычаю тот, кто прозрел (сущность) шастр; очищена была мантрами (жертва) и совершилось жертвенное возлия­ние в огонь; неукоснительно раздавалось то, что должно было быть роздано. Быки-брахманы были довольны многообразными подношениями, кшатрии — честным боем, а праотцы — поминальными жертвами. Вайшьи были удовле­творены (оказанным им) покровительством, прекрасные женщины — исполне­нием их желаний, шудры — состраданием к ним, а отдельные люди — тем, что оставалось от подношений. Родственники и приближенные нашего царя были довольны его чистотой, боги — жертвенными дарами и его благими за­слугами, а те, кто обратились к нему за покровительством, — защитой. В чем же тут дело — расскажи, о средоточие истины среди дваждырожденных, из расположения к брахманам, что спрашивают тебя, сообразно услышанному, соответственно виденному. Словам твоим следует верить, ибо ты мудр и облик твой удивителен. Встретившись с брахманами, должен ты говорить правдиво».

18 — 22. Спрошенный так теми дваждырожденными, мангуста сказал с улыб­кой: «Не лживы мои слова, о дваждырожденные, и сказаны не из гордыни. Вот что я произнес, а вы выслушали: „Это ваше жертвоприношение, о вла­дыки людей, не стоит и горстки муки щедрого жителя Курукшетры, живущего сбором колосьев, оставшихся после жатвы". Об этом я непременно должен вам рассказать, о быки-дваждырожденные! Выслушайте же со вниманием то, что я расскажу, о быки-дваждырожденные! Величайшее чудо видел я и ощу­тил на себе — то, что случилось с жителем Курукшетры, живущим сбором колосьев, из-за чего вместе с супругой, невесткой и сыном этот дваждырож-денный достиг небес, а половина моего тела сделалась золотой».

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» девяносто вторая глава.

Глава 93

Мангуста сказал:

1 — 8. Я поведаю вам, о дваждырожденные, о высочайшем плоде даже са­мого малого дара, добытого праведно и поднесенного брахманом (гостю). Некогда жил на Курукшетре — Поле дхармы, в окружении множества зна­токов дхармы, некий дваждырожденный, кормившийся сбором колосьев, по­добный голубю.⁴²⁹ Вместе с супругой, невесткой и сыном вершил подвижни­чество тот праведник, смиривший свои чувства, и был он чист нравом.⁴³⁰ Верный обету, брахман принимал вместе с ними пищу лишь вечером треть­его дня,⁴³¹ но иногда и на третий день нечего было есть, и тогда лучший из дваждырожденных ел еще три дня спустя. И вот случилась страшная за­суха, а у него, блюдущего дхарму голубя, не оказалось припасов. Услышьте о том, о брахманы! Растения сплошь погибли, так что лишился он пропи­тания. Всякий раз, как наступало время еды, ее не оказывалось, и тогда уходили они все, одолеваемые голодом. Когда солнце палило в середине светлой половины месяца, страдая от жары, терзаемый голодом, предавался брахман подвижничеству вместе с родными, но как ни искал он зерна, не находил ни колоса. Снедаемый голодом, окропляя себя водой, как положено, лучший из дваждырожденных прожил то время едва живой.

9 — 17. И вот однажды, по прошествии вечера третьего дня, собрал он горстку зерна, и подвижники превратили в муку эту малую толику ячменя. Сотворив молитву, исполнив ежедневный обряд и совершив, как должно, жертвенное возлияние огню, подвижники разделили (еду) на мелкие пор­ции.⁴³² И вот, едва они приступили к еде, появился гость — некий дважды­рожденный,⁴³³ и, увидев того гостя, они возрадовались сердцем. Чистые по­мыслами, смиренные, исполненные покорности и веры, незлобивые, победившие гнев праведники, лучшие из дваждырожденных, не ведающие горды­ни, отринувшие самодовольство и одолевшие злобу знатоки дхармы,⁴³⁴ они приветствовали гостя, спросив его, в добром ли он здравии, и в ответ назвали свой род, соблюдающий брахмачарью, а затем провели страдающего от голода гостя в жилище. «Вот аргхья и вода для омовения ног, а вот — циновка для тебя, о безупречный! Вот — чистая пища, добытая праведно, о могучий! Благо тебе — прими поднесенное мною, о лучший из дваждырожденных!» После таких слов (хозяина) дваждырожденный принял его долю еды, съел ее, о Индра царей, но не выказал удовлетворения. (Брахман), живущий сбором колосьев, оставшихся после жатвы, глядя на терзаемого голодом дваждырож-денного, задумался: какой же едой был бы тот удовлетворен?

18 — 29. Сказала ему супруга, о царь: «Отдай ему мою долю и пусть тогда лучший из дваждырожденных идет довольный, куда пожелает». Однако зная, что праведница, так говоря, сама страдает от голода, тот бык-дваждырож-денный, верный дхарме, не согласился (отдать) ее долю. Понимая, что старая подвижница, измученная голодом, ослабла и так истощена, что от нее оста­лись только кожа да кости, что качает ее (от слабости), он отвечал супруге: «Даже черви, насекомые и звери, о прекрасная,⁴³⁵ должны беречь и лелеять своих жен, поэтому ты не должна так говорить. Тот человек, которого, со­страдая ему, женщина бережет и лелеет, может лишиться своей славы и не достичь сияющих миров!» В ответ на эти слова та сказала: «И дхарма, и артха едины у нас с тобой, о дваждырожденный, так что сделай милость, возьми мою долю — четвертую часть той горстки муки. Истина и любовь, дхарма и небеса, что завоевываются добродетелью, — (все это) зиждется для женщины на супруге, от него она этого ждет, о лучший из дваждырожденных! Если от матери (зависит) время, благоприятное для зачатия, то от отца — семя, так что супруг — высочайшее божество, ибо милостью супруга у жен­щины есть и любовь, и плоды ее — сыновья. Именно потому, что ты обе­регаешь меня, ты — супруг мой, оттого что поддерживаешь меня, ты — супруг мой,⁴³⁶ оттого что даруешь сыновей, ты — податель даров. Поэтому возьми мою долю. Ты ведь состарился, одряхлел, измученный голодом, совсем остался без сил, исхудал, изнуренный постом». Когда она так сказала, взял он ее долю еды и обратился (к гостю): «О достойнейший дваждырожденный, прими эту еду». Тот дваждырожденный принял ее и съел, но и тогда не выказал удовлетворения. Заметив это, (брахман), живущий сбором колосьев, вновь погрузился в раздумья.

Сын сказал:

30 — 33. Возьми теперь мою долю еды и отдай брахману, о достойнейший! Думю, это доброе дело, оттого так и поступаю. Должен я всеми силами заботиться о тебе, о лучший из дваждырожденных, ибо праведникам угодна такая забота о престарелом отце. Такой удел назначен сыну — беречь отца в старости, истина⁴³⁷ эта, о брахман-мудрец, известна во всех трех мирах. Ты сможешь вершить подвижничество, только если сохранишь себе жизнь, ибо дыхание жизни и есть высшая дхарма, присутствующая в телах живущих.

Отец сказал:

34 — 36. Даже тысячелетний ты останешься для меня ребенком; только породив сына, отец достигает своей цели. Знаю я, о могучий, дети чувствуют голод сильнее; я старый, сынок, и продержусь, а ты должен быть сильным. Из-за преклонного возраста, сын мой, голод не тяготит меня. Долгое время я предавался подвижничеству, так что нет у меня страха смерти.

Сын сказал:

37. Я — продолжатель твоего рода. Известно, что сын оттого и (зовется) сыном, что спасает отца (от ада).⁴³⁸ Считается, что сын — это сам (отец), поэтому спасая (отца, спасаешь) себя.

Отец сказал:

38 — 45. «Ты подобен мне обликом, добродетелью и смирением, много раз подвергался ты испытаниям и теперь я беру твою долю еды». С этими слова­ми лучший из дваждырожденных, радостный душою, взял эту еду и, улыбаясь, поднес ее тому брахману. Но съев и это, он не выказал удовлетворения, и тут устыдился лучший из дваждырожденных, живущий сбором колосьев. Тогда, желая ублаготворить брахмана, невестка его, праведница, поднялась, взяла свою долю еды и радостно обратилась к своему наставнику:⁴³⁹ «От твоего потомка будет потомство и у меня, так возьми мою долю еды и поднеси гостю. Если будет благополучен твой сын, моими (станут) миры нетленные, и благодаря твоему внуку он достигнет этих (миров), удалившись куда, не знают печали. Как (существует) триада (целей), первая из которых — дхарма,⁴⁴⁰ как (существует) совокупность трех огней,⁴⁴¹ точно так же (суще­ствует) на небесах нерушимое триединство — отец, сыновья и внуки.⁴⁴² Знаем мы, что сын спасает предков (от ада), и оттого, что он (их) спасает, (он и зовется сыном).⁴⁴³ Благодаря сыновьям и внукам (предки) постоянно наслаж­даются благими мирами».

Свекор сказал:

46 — 49. Глядя на то, как тело твое иссушено ветром и зноем, как ты бледна, исхудала, соблюдая строгий обет, как разум твой мутится от голода, как я могу взять твою долю еды, оказавшись губителем дхармы! Ты не должна так говорить, о праведница, ведущая благую жизнь! Разве смогу я смотреть, как ты, верная обету, приверженная добродетели и чистоте, претерпеваешь невзгоды, оставшись без еды на третий день поста.⁴⁴⁴ Я должен тебя постоянно беречь — юную женщину, страдающую от голода, ведь ты, приносящая ра­дость родным, и так измучена постом.

Невестка сказала:

50 — 52. Ты — наставник наставника моего⁴⁴⁵ и поэтому — бог из богов, божество, что превыше других божеств, поэтому возьми мою долю еды, о вла­дыка! И тело мое, и сама моя жизнь, и соблюдение дхармы — смысл всего этого в служении гуру. Твоею, о брахман, милостью обрету я желанные миры. Пусть ты считаешь: следует о (невестке) заботиться, ибо крепка ее предан­ность, но с мыслью: «Это мое» — должен ты взять мою долю еды.

Свекор сказал:

53 — 63. «Постоянно сияешь ты, праведница, своим благонравием и, соблю­дая обет дхармы, следуешь образу жизни наставника. Поэтому я возьму твою долю еды. Ты, невестка моя, не заслуживаешь небрежения, принимая в расчет, о великая долей, что ты — лучшая из вершителей дхармы». С этими словами он взял ее долю еды и поднес дваждырожденному. И тогда брахман выказал удовлетворение тому праведнику, великому духом. С радостью в душе тот лучший из дваждырожденных, владеющий Словом, сам Дхарма в человече­ском облике,⁴⁴⁶ сказал быку среди дваждырожденных такие слова: «О лучший из дваждырожденных! Я доволен поднесенным тобой чистым даром, добытым праведно, с усердием и по мере сил. Воистину об этом даре твоем слышат на небесах обитатели неба. Видишь: на землю падает с неба цветочный ливень! Божественные мудрецы, боги, гандхарвы и те, что сопровождают богов, и посланцы богов в изумлении от твоего дара прославляют тебя. Риши-брахманы, стоя в небесных колесницах,⁴⁴⁷ как и те, что удалились в мир Брахмы,⁴⁴⁸ жаждут увидеть тебя, — так ступай же на небо, о бык-дважды-рожденный! Тобой спасены все твои праотцы, ушедшие в мир предков, равно как и многие будущие (потомки) и многочисленные поколения. Благодаря брахмачарье, совершению жертвенного обряда, принесению даров, подвиж­ничеству и неотступному следованию дхарме ступай на небеса, о дважды-рожденный! Боги довольны тобою, о высочайший средь лучших дваждырож­денных, верный обету, — тем, как ты предаешься подвижничеству с вели­чайшею верою.

64 — 75. Своим поступком — тем, что ты с чистой душой ныне, в трудный для тебя час, отказался от всего своего достояния, ты покорил небеса. Голод лишает (людей) мудрости, мешает разумению, сообразному с дхармой, и тот, чей разум подавлен голодом, утрачивает стойкость. Тот, кто побеждает голод, непременно завоевывает небеса; пока дар источает сияние, не погибнет дхар­ма. Невзирая на любовь к сыну и привязанность к супруге, зная свою тяжкую дхарму, не посчитался ты с собственной жаждой еды. Накопление имушества — вещь ничтожная, превыше этого — одаривание заслуживающего по­честей, еще выше — (поднесение дара) вовремя, но вера превыше самого дара. Крайне узки небесные врата и люди не видят их в ослеплении; неодо­лимы запоры небес — страсти, а сердцевина (такого замка) — стяжательство. Но видны эти (врата) мужам, одолевшим гнев, подчинившим себе свои чув­ства, брахманам, наделенным пылом подвижничества, дарующим по мере сил. Считается, что тот, кто (может дать) тысячу даров, но дает сотню, и тот, кто может (дать) сотню, но дает десять, и тот, кто в силах даровать лишь воды, — все они обретают равный плод. Царь Рантидева⁴⁴⁹ подал про­сителю малую толику воды, но от чистого сердца, и за это, о брахман, он отправился на небеса. Дхарме, о сын мой, не по душе дары, поднесенные ради обильных плодов: доволен он и самым малым (подношением), но того, что добыто праведно и очищено верою. Так, царь Нрига даровал в дар дваж-дырожденным тысячи коров, но когда он отдал всего одну чужую, то угодил в Нараку.⁴⁵⁰ Зато царь Шиби, сын Ушинары,⁴⁵¹ верный обету, пожертвовав собственной плотью, достиг блаженных миров и наслаждается на небесах.

76 — 82. Не в богатстве заслуга людей праведных, даже если оно собрано их собственными силами; не (обретается) она, о брахман, и различными жертвоприношениями, что как должно готовятся. Гнев уничтожает заслугу дарения, из-за алчности невозможно достичь небес, но тот, кто живет пра­ведно, зная, что такое дарение, подвижничеством обретает небо. Совершив многочисленные жертвоприношения раджасуя, обильные дарами брахма­нам, и многие ашвамедхи, не (обретешь) плода, подобного этому.⁴⁵² Тобою, о безупречный, благодаря горстке муки завоеван мир Брахмы — ступай же, о брахман, если желаешь, в беспыльное обиталище Брахмы. Всех вас, о луч­ший из дваждырожденных, ждет небесная колесница, так поднимайтесь в нее, если угодно. Я — Дхарма, узри меня, о дваждырожденный! Совершено тобой очищение тела, стойка в мире слава твоя, так ступай же на небо вместе с супругой, вместе с сыном и вместе с невесткой!» Когда Дхарма произнес такие слова, дваждырожденный вместе с женою, невесткой и сыном поднялся на колесницу и отправился на небеса.

83 — 89. Когда удалился на небо тот брахман, знаток дхармы, вместе с не­весткой и сыном, а четвертой была супруга, вышел я из своей норы. И тут от запаха той муки, капель воды, прикосновения небесных цветов и частичек (того, что поднес гостю) в дар этот праведник, (силой) подвижничества того брахмана стала золотой моя голова. Благодаря столь малому дару того (брах­мана), средоточия истины, половина моего тела, о брахманы, сделалась зо­лотой. Смотрите, сколь велико (содеянное) подвижничеством того мудреца! О дваждырожденные! Снова и снова, радостный, обхожу я леса подвижников и места жертвоприношений, чтоб и другой бок у меня стал таким же. Про­слышав об этом жертвоприношении мудрого царя куру, явился я с величай­шей надеждой, но не сделался золотым. Поэтому мною в насмешку и были сказаны, о лучшие из дваждырожденных, такие слова: «Не стоит жертво­приношение это и горстки муки». Благодаря частичкам малой толики этой еды сделался я золотым, так что кажется мне, что не стоит их это великое жертвоприношение.

Вайшампаяна сказал:

90 — 93. Сказав так всем тем лучшим из дваждырожденных, (что присут­ствовали) на жертвоприношении, мангуста, о царь, скрылся из вида, а брах­маны те разошлись по домам. Этим мною рассказано тебе все, о покоритель вражеских городов, о том, какое чудо случилось во время великого жертвен­ного обряда — жертвоприношения коня. Не стоит тебе, о царь, испытывать удивление (при виде богатства) какого-либо жертвоприношения; тысячи коти святых мудрецов только благодаря подвижничеству отправились на небеса. Невреждение всем живым существам, удовлетворенность, доброе поведение, праведность, подвижничество, смирение, приверженность истине и раздача даров — вот что считается равноценным.

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» девяносто третья глава.

Глава 94

Джанамеджая сказал:

1 —6. Цари вершат жертвоприношение, великие святые мудрецы — под­вижничество, брахманы же стремятся к умиротворенности, ибо в ней — покой и смирение, о владыка! Поэтому здесь (на земле) нет ничего, что сравнилось бы с плодами жертвоприношения, — вот что я думаю, и нет в том сомнения. Совершая жертвоприношения, многие цари, о лучший из дважды­рожденных, обрели великую славу и после смерти отправились отсюда на небеса. Могучий мощнопламенный Царь богов — Тысячеокий, благодаря жертвоприношениям с обильными дарами брахманам, обрел, великий пылом, безраздельную власть над богами.⁴⁵³ А царь Юдхиштхира, рядом с которым — Бхима и Арджуна, величием и отвагой подобен Царю богов. Так отчего же мангуста посмел подвергнуть хуле ашвамедху, великое жертвоприношение, (совершенное) царем, великим духом?

Вайшампаяна сказал:

7— 16. Слушай же, о муж-бык, царь-бхарата, я расскажу тебе, как поло­жено, о первейшем правиле жертвоприношения и о плоде его. Некогда ве­ликие святые мудрецы поведали об этом Шакре, вершащему жертвоприношение. Когда начался жертвенный обряд и жрецы приступили к действию, когда принесли жертву огню, исполненную многих достоинств, когда при­званы были боги и предстали там высочайшие риши, когда, о царь, прослав­ленные брахманы, громко выкликавшие заклинания, и быстрые, неутомимые быки-адхварью связали скот для умерщвления, великие риши исполнились сострадания, о могучий царь! При виде несчастных животных святые муд­рецы, богатые пылом подвижничества, явились к Шакре и сказали ему: «Не благой это способ жертвоприношения! Это твое заблуждение, хотя ты взыс-куешь великой дхармы, ибо не следует из предписаний, о Сокрушитель твер­дынь, чтобы для принесения жертвы (требовалось бы) столь много скота. Для дхармы губительна эта твоя затея, могучий; это не есть дхарма, хотя (все) делается во имя дхармы: не может считаться дхармой вред, наносимый живому.⁴⁵⁴ Пусть вершат для тебя жертвоприношение сообразно предписан­ному, если ты пожелаешь, и да будет великой твоя дхарма благодаря жерт­воприношению, соответствующему предписаниям. Приноси жертву семенами, о Тысячеокий, что три года пролежали в укрытии, — вот какая великая дхарма, о Шакра, постигается размышлением».

17 — 34. Но не внял Шатакрату этим словам, сказанным риши, прозрев­шими истину, поддался он власти гордыни и заблуждения. Между Шакрой и теми великими мудрецами возник спор величайший о том, что следует приносить в жертву — живое или же неживое. Те риши, прозревшие истину, были повержены в споре, и тогда, чтобы прийти к согласию с Шакрой, спросили они царя Васу: «О великий участью царь! Какой существует обычай насчет жертвоприношений: что надлежит приносить в жертву — жертвенный скот или же непроросшие семена?» Выслушав их слова, царь, не раздумывая над тем, кто сильней, а кто слабей (в этом споре), ответил: «Совершать жертвоприношение следует тем, что есть под рукой». Сказав так, этот царь низринулся в ад: неверно ответил, о царь, могучий властитель чеди. Невежда, взыскующий дхармы, приносит в жертву богатство хотя и обильное, но не­праведно обретенное, и потому не пожинает плода дхармы. Ловит дхарму как птицу тот человек грешный, что дарует брахманам такой дар, хотя и внушающий миру доверие. Грешным деянием обретя богатство, брахман, одо­леваемый безудержно страстью и наваждением, ступает в конце концов на неправедную стезю. Дары, поднесенные таким грешником, утратившим разум, не принося ему блага, пропадают втуне, даже если они огромны. Дар такого злодушного, вредоносного и злоумного нечестивца не приносит ему славы ни здесь, ни в мире ином. Направив свой ум на накопительство, оказавшись во власти ослепления алчностью, он, грешный помыслами, приводит в трепет (все) сущее своей вредоносностью. Тот, кто обретает богатства, движимый алчностью, даже если он совершает жертвоприношения и приносит дары, все равно не достигает успеха теми деяниями из-за дурного пути (обогаще­ния). Но люди благочестивые, богатые пылом подвижничества, поднося в дар сколько есть зерна, кореньев, плодов, овощей или сосуд воды, отправляются на небеса. Такова великая дхарма, а самоотречение, щедрость, милосердие к сущему, целомудрие, верность истине, сострадание, стойкость, смирение — таков корень извечной дхармы. Известны издревле цари-брахманы — Виш-вамитра⁴⁵³ и другие. Вишвамитра, Асита, великий царь Джанака, Какша-сена, Арштишена и царь Синдхудвипа⁴⁵⁶ — эти и многие другие цари, бога­тые пылом подвижничества, достигли высочайшего совершенства верностью истине и дарением праведно обретенного. Брахманы, кшатрии, вайшьи и шудры, предающиеся подвижничеству, очистившись огнем дхармы дарения, достигают небес, о бхарата!

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» девяносто четвертая глава.

Глава 95

Джанамеджая сказал:

1 — 3. Если все существует благодаря отречению от того, что получено в соответствии с дхармой, то поведай мне, о достойный, об этом все пол­ностью, ибо ты искушен в рассказывании. Велик тот плод, что явлен был живущему по обету собирателю зерен за то, что даровал он (гостю немного) муки, велик и (смысл) поведанного мне тобою, о брахман, — истина то несомненная. Каков же высший итог всех жертвоприношений — ты должен рассказать мне об этом подробно, о бык-дваждырожденный!

Вайшампаяна сказал:

4 — 10. Приводят тут такую древнюю быль,⁴⁵⁷ о губитель врагов, о том, что случилось когда-то на великом жертвоприношении Агастьи.⁴⁵⁸ Мощнопла-менный Агастья, приверженный благу всего сущего, принял некогда посвя­щение на двенадцать лет, о великий царь! Были там на жертвоприношении великого духом (риши) огнеподобные жрецы с камнями для размалывания зерен, те, что питались кореньями или же обходились вовсе без пищи и пили лунные лучи. Были там яти,⁴⁵⁹ те, что живут подаянием, довольствуясь остат­ками жертвенной пищи и подвергая себя очищению, пришли и (иные) про­сители. Все они (являли собой) воплощенную дхарму, победившие гнев, под­чинившие чувства, все были стойки в смирении, свободны от гордыни и заблуждений. Ведущие постоянно жизнь праведников, неподвластные зову чувств, собрались там великие мудрецы, дабы вкусить (плодов) жертвопри­ношения. Сколь было сил собрал достойный (праведник) еды на этом жерт­воприношении и не было там ничего неподходящего. Множество отшельни­ков вершило великие жертвенные обряды.

11 — 25. Однако пока продолжалось столь великое жертвоприношение Агастьи, не пролил дождя Тысячеокий, о лучший из бхаратов! И тогда, о царь, во время отправления обряда Агастьи, великого духом, среди отшель­ников, смиривших души, пошли разговоры: «Безгневный Агастья-жертвова-тель раздает еду, но Парджанья не проливает дождя, так откуда же взяться пище? Это великое жертвоприношение отшельника, о брахманы, длится две­надцать лет, и все двенадцать лет бог не проливает дождя. Поразмыслив над этим, надлежит вам выказать свою благосклонность мудрому великому риши Агастье, превзошедшему (всех) силой подвижничества». Едва прозвучали эти слова, пламенный Агастья, владеющий Словом, склонив голову перед от­шельниками, произнес: «Если Васава двенадцать лет не проливает дождя, принесу я умственную жертву,⁴⁶⁰ — таков извечный закон. Если Васава две­надцать лет не проливает дождя, с усердием обращусь я к иным жертво­приношениям, требующим суровых обетов. Это мое жертвоприношение се­менами готовилось много лет, и я довершу его собранным зерном — тут не будет препон. Никак не может быть совершенным напрасно это мое жертво­приношение, прольет бог дождь или же не прольет. Если Индра не испол­нит моей просьбы по доброй воле, я сам стану Индрой и верну к жизни сущее. Кто какую еду имел от рождения, та самая у него и будет; стану я создавать ее еще больше, снова и снова (все) обильно. Да появится здесь ныне золото и иное богатство труднодоступное; и то, что есть в трех мирах, пусть само прибудет сюда! Дивные сонмы апсар вместе с гандхарвами и киннарами,⁴⁶¹ Вишвавасу⁴⁶² и другие пусть всегда почитают вас. Какое ни есть богатство у северных куру, пусть оно все само прибудет сюда, на мое жертвоприношение, как и небо, и пребывающие на небесах, и даже сам Дхарма».

26 — 32. Когда мудрый (Агастья) сказал так, все это свершилось. Узрев мощь подвижничества того отшельника, все подвижники в изумлении про­изнесли такие слова, исполненные великого смысла: «Довольны мы твоей речью, но не желаем урона подвижничеству. Мы удовлетворены жертвопри­ношениями и желаем (действовать по обычаю). Мы стремимся (участвовать) в жертвоприношениях, посвящении, жертвах огню и иных. Да не будут то жертвоприношения, что совершаются самостоятельно, мы не ищем иного. Приверженные своему делу, мы питаемся тем, что накоплено праведно, и жаждем праведного (постижения) Вед путем брахмачарьи. По обычаю, покидая дома на время от полнолуния до новолуния, (следуя) вратами пред­писанного, теми, что прозреваются путем дхармы, станем мы предаваться подвижничеству. Умом ты, как должно, отрицаешь нанесение вреда сущему. И да будешь ты постоянно, могучий, высказываться на жертвоприношениях только о неврежденьи живому. Тогда мы будем довольны, о лучший из лучших дваждырожденных, и по завершении жертвенного обряда, отпущенные тобой, удалимся отсюда».

Вайшампаяна сказал:

33 — 36. Когда они так сказали, Царь богов, Сокрушитель твердынь⁴⁶³ мощ-нопламенный, пролил дождь, узрев силу подвижничества (Агастьи). Хотя жертвоприношение не было завершено, Индра богов, безмерно отважный, возжелал пролить дождь, о Джанамеджая! Владыка Тридцати (богов), о царь-мудрец, выказал милость Агастье — сам явился к нему, следуя за Брихас-пати.⁴⁶⁴ Затем, по завершении жертвенного обряда, Агастья, чрезвычайно довольный, отпустил тех великих отшельников, почтив их, как подобает.

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» девяносто пятая глава.

Глава 96

Джанамеджая сказал:

1. Кто же в обличье мангусты с золотой головой говорил человеческим голосом, — ответь мне на этот вопрос.

Вайшампаяна сказал:

2— 8. Ты не спрашивал меня прежде, потому я и не говорил тебе этого. Слушай же, кто такой этот мангуста с человеческим голосом. Некогда Джа-мадагни⁴⁶⁵ решил принести поминальную жертву. Жертвенная корова сама явилась к нему, и он подоил ее. Поместил он то молоко в новый крепкий чистый кувшин, но Кродха — (Гнев) во плоти перевернул этот сосуд. Воз­желав испытать лучшего из святых мудрецов, подумал злоумный: «Что станет он делать, если случилась такая напасть?» Ведь (Кродха) осквернил молоко. Но отшельник, понимая, что это Кродха, не разгневался на него, и тогда Кродха во плоти, стоя со сложенными ладонями, так сказал ему: «Я побежден, о лучший из рода Бхригу! Лжива молва, (что ходит) в мире, будто страшно гневливы Бхаргавы, если я повержен тобой. Ныне стою я здесь пред тобою, великим духом, смиренным, страшась твоего подвижничества, о праведник! Смилуйся надо мной, о могучий!»

Джамадагни сказал:

9— 15. «Воочию я увидел тебя, о Кродха! Ступай же бестрепетно, ибо нет на тебе отныне греха предо мной, не гневаюсь я на тебя. Да будет тебе известно, что те, которым я предназначил то молоко, — это праотцы,⁴⁶⁶ великие участью. Ступай!» После таких его слов Кродха тут же исчез, ох­ваченный трепетом, и из-за проклятия праотцев превратился в мангусту. Пы­тался он их умилостивить: «Да будет положен конец проклятию!» И те сказали: «Когда ты подвергнешь хуле Дхарму, тогда и освободишься». Когда они так сказали, (мангуста) стал тайком обходить места жертвоприноше­ний, леса дхармы⁴⁶⁷ и наконец пришел на жертвоприношение (Юдхиштхиры). Подвергнув хуле сына Дхармы из-за той пригоршни муки, освободился Крод-ха от проклятия, ибо Юдхиштхира и есть Дхарма. Вот что случилось тогда на жертвоприношении великого духом (царя). Затем у нас на глазах мангу­ста исчез.

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» девяносто шестая глава.