- Я повидаюсь с Сарой и немедленно отправлюсь в Акапулько, - решительно заявил Гильберто и почувствовал, что совершенно успокоился от собственных слов.
Всю долгую и мучительную дорогу до Калифорнии он раздумывал, надо ли возвращаться в Мексику. Но так и не приняв никакого решения, он в конце концов забыл об этой проблеме и сосредоточился на мыслях о жене и встрече с ее родителями.
А теперь решение пришло само собой. Он не останется в Штатах, спрятавшись за спиной Герберта Йорка. Он должен встретиться со своим отцом, чтобы расставить все точки над и. И потом, он не может бросить Сегуина, Диану и малыша на произвол судьбы, раз он стали дорогими для его жены людьми. А значит, и для него. И Гильберто снова удивился сам себе - при мысли о том, что он снова встретится с братом, у него потеплело на душе.
- Я еду с вами, - заявил Герберт.
- Но тогда вам придется взять с собой и меня.
Гильберто вздрогнул. Это был голос Сары. Он узнал бы его и через тысячу лет!
Гильберто обернулся - Сара стояла в дверях. Она очень похудела и побледнела, но все равно была воплощением его мечты. И кто сказал, что мечты не сбываются?
Они бросились друг другу в объятия.
Путники спустились с Восточных Сьерра-Мадре в плато Оахака. Перед ними раскинулось бескрайнее плато, расположенное на высоте пять тысяч футов. Дни стояли теплые, но ночью холод пробирал до костей, только и оставалось, что прижаться друг к другу, согревая любимого теплом своего тела.
Ничто, казалось, не грозило счастью Дианы и Сегуина. Все преграды рухнули в Санта-Мария. Диана старалась не думать о предстоящей разлуке, жить настоящим. Они наслаждались своей близостью, прибегали к старым, как мир, уловкам: украдкой обменивались влюбленными взглядами, жарко целовались в укромных уголках.
Вечерами, ускользнув из лагеря, проводили ночи в объятиях друг друга. Лидия понимала, что они любовники, но благоразумно делала вид, что это их личное дело.
Пепито подрос. Теперь и Диана называла крошку Джеймса прозвищем, данным ему Сегуином. Оно соответствовало его ангельскому характеру. Малыш - закаленный путешественник, привык в дороге раскачиваться за спиной кого-нибудь из взрослых. Он загорел и поправился. После ужина, Диана с удовольствием играла с малышом.
Как-то вечером они остановились возле города, носившего название плато. Она забрала у Лидии Пепито, бродила с ним по заросшему травой склону. Потом расстелила одеяло, присела с ним.
Малыш агукал, радостно повизгивал, размахивал пухлыми ручками и сучил ножками, пытаясь вывернуться из пеленок. Она осторожно развернула его, пусть свободно поболтает ножками.
Ребенок был просто чудо как хорош. Диана легонько подбрасывала его, а он смеялся. Он уже мог с посторонней помощью садиться и несколько минут мог просидеть, правда, потом устало валился на бок. Он любил яркие предметы и уже научился держать их. Каждый день малыш делал новые успехи.
Диана подула на животик, Пепито захихикал, замолотил ручками. В порыве нежности Диана крепко прижала его к себе, вдыхая свежий аромат детской кожи.
Но Пепито это не понравилось, он извивался, ерзал, ему хотелось играть.
- Ах ты мой маленький извивающийся червячок. Мне так хочется обнять тебя, но, вижу, тебе это не нравится. - Она засмеялась и снова положила малыша на одеяло. - Ну как, теперь доволен?
Он фыркал, смеялся и тянулся ручонками, пытаясь ухватить ее за волосы - одно из любимых его развлечений. Наконец ему удалось ухватиться за золотистую прядь Дианы и сильно дернуть.
- Какой ты злюка! - ласково проворковала Диана, осторожно высвобождая волосы из его пухлого кулачка. Она достала из кармана нитку цветных стеклянных бус и покачала ими перед лицом Джеймса.
- Вот, хватай их, а не мои волосы.
Его черные глазенки расширились при виде ярких бусин. Нетерпеливо причмокивая губами, он ухватился за бусы, как за спасательный трос, и потянул к себе, пытаясь засунуть их в рот.
Он тянул так сильно, что Диана отпустила, боясь, что нитка порвется. Но Пепито не удержал бусы, и они отлетели к краю одеяла. Малыш изогнулся, пытаясь дотянуться до заветной игрушки, но не достал, огорчился, сморщился и пронзительно завопил.
Диана взяла бусы и вложила их в цепкие пальчики.
- Не нужно реветь, Пепито. Ты же знаешь, я всегда помогу тебе. Какой ты нетерпеливый, - мурлыкала она. - Иногда ты так напоминаешь мне Сегуина.
Как только ему вернули игрушку, личико малыша посветлело, на губах засияла улыбка, он позабыл о недавнем огорчении.
- Я слышал свое имя? - раздался голос Сегуина, сопровождаемый привычным звяканьем шпор. - Добрый вечер. - Он присел рядом, поцеловал Диану и погладил малыша по головке.
- Почему он плакал? Ты пугала его мной?
- Сегуин! Не говори глупостей. Он выронил бусы и закатил истерику. - Диана взглянула на Сегуина. - Он напомнил мне одного человека, с которым я едва знакома и который иногда становится ужасно нетерпеливым. Я просто сказала Пепито, что ты…
Он не дал ей договорить, поцеловав в губы. Сначала просто чмокнул, но спустя несколько мгновений страстно припал к ее губами. Она потянулась к нему, обвила его шею руками.
Закричал Пепито, они отпрянули друг от друга. Сегуин вопросительно поднял брови, но Диана мгновенно поняла, в чем дело: малыш снова выронил игрушку и мгновенно разбушевался.
- Теперь я вижу, что ты подразумеваешь, говоря о его нетерпеливости. - Он усмехнулся, подхватил плачущего ребенка и слегка подбросил. Плач мгновенно прекратился, сменившись восторженным воплем. Руки Сегуина этот малыш любил даже больше ярких игрушек.
Диана смотрела на них с тревогой. Что, если Сегуин уронит ребенка? Она понимала, что это глупо: Сегуин всегда был осторожным с Пепито, но не тревожиться Диана не могла.
А ребенок, казалось, совсем не боялся. Он был в восторге и так смеялся, что начал икать. Сегуин тут же прижал его к себе, легонько похлопывая по попке.
- На сегодня достаточно, старина.
Диана тоже поднялась и погладила малыша по щечке:
- Да-да, хватит, а то Лидия никогда его не уложит… - Она вдруг наморщила нос. - Мне кажется, ты довел ребенка не только до икоты. Надо бы его вымыть.
Скривившись, Сегуин протянул ей Пепито:
- Вот, возьми его. Теперь твоя очередь.
Она ехидно усмехнулась и подняла руки:
- Ну нет! На этот раз придется тебе.
Он затряс головой:
- Играть - это одно, это куда ни шло, но пеленки - женское…
- Да что ты? - притворно возмутилась она. - А кто же тогда говорил в Санта-Марии, что мужчина легко справится с младенцем? Может, продолжим твое образование, папочка?
И не успел он опомниться, как Диана смеясь убежала, бросив на ходу:
- Ждите меня здесь. Я сейчас.
Она вернулась с мокрыми тряпками и свежей пеленкой. Посмеиваясь, смотрела, как Сегуин с мрачным видом держит на вытянутых руках притихшего младенца. Со смехом она забрала у него малыша, положила его на одеяло, обмыла, перепеленала ему ножки и положила Сегуину на руки.
- Видишь, ничего сложного. В следующий раз сам все сделаешь.
Сегуин не обращал внимания на просьбы женщин остановиться в Оахаке хотя бы на одну ночь. Понятно, им хотелось вымыться и выспаться в чистой постели, но опасность была слишком велика. Один с двумя женщинами, он становился легкой добычей. В сельской местности под открытым небом было безопаснее.
Дорогу им преградил лес. Сегуина вовсе не привлекала перспектива продолжать путь по густым зарослям - можно было угодить в засаду. Но у них не было выбора. Лес тянулся на многие мили, а терять время на объезд было нельзя.
Но проехав по лесу с полчаса, он почти сожалел, что не поехал кругом. В лесу было необычно тихо: не кричали птицы, даже насекомые не жужжали. Его волосы на затылке стали дыбом. Он почуял опасность и тихо приказал женщинам:
- Стойте! Видите тот овраг? Спешивайтесь, ведите туда лошадей. И молча, постарайтесь, чтобы Пепито не кричал. Не показывайтесь, пока я за вами не приду.
От страха у Дианы задрожали губы. Она прошептала:
- Сегуин? Мы в опасности?
- Не знаю. У меня плохое предчувствие. Спрячьтесь, а я поеду вперед.
- Но что, если ты?…
Они смотрели друг другу в глаза.
- Диана, обещай мне не показываться из укрытия, даже если вы услышите выстрелы, даже если я не вернусь. - Он схватил ее за плечи и сжал. - Обещай мне, что вы не выйдете оттуда до сумерек. - Лицо Дианы побледнело от ужаса, а огромные карие глаза налились слезами, но она молча кивнула. Сегуин почувствовал, что она дрожит. - Bueno. - Отпустил ее и взялся за поводья. - Если я не вернусь, дождитесь сумерек, а потом уходите. Помнишь, я показывал тебе Полярную звезду? Будешь ориентироваться на нее. Пойдете строго на запад. Поняла? Подниметесь в гору, перейдете перевал. Оттуда до Акапулько уже недалеко. Денег у вас хватит.
Диана вздохнула.
- Я поняла. Я все сделаю. Но, ради Бога, будь осторожен!
- Буду… Я подожду, пока вы укроетесь в овраге.
Женщины спешились, осторожно спустились с крутого склона и исчезли в кустарнике. И снова наступила зловещая тишина. Дернув за поводья, Сегуин двинулся вперед.
По едва заметной тропинке он продолжал двигаться на запад. Когда он отдалился от оврага примерно на милю, тропа круто повернула вниз к мелкому ручью. У ручья он остановился, спешился, напоил коня, стал наполнять флягу свежей водой, как вдруг со склона донесся топот копыт.
Круто повернувшись, Сегуин выхватил карабин. Но когда направил его к склону, было слишком поздно. На него нацелились шесть ружей.
Их держали люди в широкополых сомбреро, на груди каждого крест-накрест был надет патронташ. Сегуин внимательно всматривался в лица бандитов, но никого не узнавал.
Напряженную тишину нарушил голос плотного приземистого человека, у которого на лице, казалось, отсутствовал нос:
- Брось карабин, и пистолет тоже.
Сегуин молчал, лихорадочно пытаясь найти выход, как-нибудь выкрутиться. Он знал, что оказался в ловушке, и долгие колебания только ухудшают его положение. Он осторожно положил карабин на землю, выпрямился, стал ждать, что они сделают дальше. Может быть, это просто грабители? Может быть, им нужны только карабин и деньги?! Хорошо, если так.
Он попытался расстегнуть кобуру, и тут мертвую тишину разорвали выстрелы.
Считая себя покойником, он инстинктивно бросился на землю. В нескольких футах от себя он заметил огромный валун. Ожидая, что каждое мгновенье в него может попасть пуля, он почти ощущал, как она обжигает тело.
Собрав все силы, он резко перекатился за валун.
Но ничего не произошло. Прижавшись к валуну, он выхватил пистолет, взвел курок, напряженно ожидая, что бандиты кинутся к нему.
Но все было тихо. Лишь из леса доносились глухие крики и топот копыт. «Что за дьявольщина?»- думал он. Он продолжал прислушиваться. Повисла гнетущая тишина. Он похолодел от неожиданной мысли, что бандиты окружили его и сейчас нападут сзади.
Сегуин напряженно прислушался - ни звука. Он облегченно вздохнул. Может, это ловушка? Но какой в этом смысл? Зачем устраивать ловушки, если они уже поймали его?
Он пытался оценить ситуацию. Карабин лежал там же, где он его положил. Коня не было, он убежал, испугавшись стрельбы. Но его жеребец хорошо вышколен, далеко не уйдет. Сегуин подождал немного, прислушался. Лес был наполнен привычными звуками: кричали птицы, жужжали насекомые, что-то шевелилось в траве. Окончательно уверившись, что рядом никого нет, он поднял карабин и поднялся по склону. Здесь, как он и ожидал, тоже никого не было.
Что же произошло? Земля на вершине холма была истоптана, везде следы копыт. Он внимательно осмотрел место происшествия.
И нашел то, что искал. На рыхлой земле склона были отчетливо видны следы, ведущие в разных направлениях. Бандитов, напавших на него, должно быть, вспугнули другие. «Интересно, кто мог спасти меня, даже не подозревая об этом? - думал он. - Может, какая-то другая банда, охраняющая свою территорию? А может, солдаты или полицейский отряд?»
Покачав головой, Сегуин понял, что, вероятно, так никогда и не узнает истины. Но, как бы то ни было, помощь пришла вовремя, момент был как нельзя более подходящий.
Тени удлинились, темнело. «Диана, должно быть, обезумела от страха», - подумал он. Она наверняка слышала пальбу, но ждала, как он приказал. Он взглянул на солнце. Прошло, вероятно, около двух часов с тех пор, как началась перестрелка. Спустившись со склона, Сегуин перепрыгнул через каменистый ручей.
Недалеко от тропы мирно щипал траву его конь. Уже в седле он поблагодарил Пречистую Деву за избавление. Он был счастлив, что возвращается к Диане. Было уже поздно, это означало, что им придется ночевать в лесу… Далеко не самая лучшая перспектива.
Но его занимали не только мысли о Диане. Сегуин никак не мог понять, почему до сих пор его не догнал Хуан.
Где же он или его люди, ведь он просил о помощи? Неужели Джулио Гомес не донес его послание? Если бы Хуан и его люди были рядом, такого бы никогда не случилось.
Сегуин был настолько уверен, что Хуан будет ждать его в Санта-Марии, что даже не думал об охране. Но Хуана там не оказалось, а мысли Сегуина полностью заняла Диана. Он думал только о ней и сделался беспечным. В конце концов, он вполне мог навербовать отряд в этой деревушке, но не сделал этого, нужно признать, только потому, что не желал, чтобы посторонние люди мешали им наслаждаться друг другом.
Сегуин давно признался себе, что Диана, Пепито и Лидия стали… его семьей, единственной семьей, которую ему подарила судьба. Пройдет немного времени, они доберутся до Акапулько и расстанутся навсегда. Но он будет помнить Диану и их любовь вечно. И будет вспоминать Пепито и Лидию… и то, какими свободными и счастливыми они были во время путешествия.
Усилием воли Сегуин отбросил эти горькие мысли и сосредоточился на насущных проблемах. Прежде всего, нужно было думать, как быстрее и безопаснее добраться до Акапулько. На Хуана надеяться было теперь нелепо. Видимо, что-то случилось. Значит, ему придется рассчитывать только на себя и оставшуюся часть пути быть вдвойне осторожным.
- Cono! - выругался Дон Карлос, соскакивая со взмыленного, вздрагивающего коня. Ему и его отряду удалось скрыться в узком каньоне. - Игнасио! - позвал он. - Кто были те люди? - спросил он недовольно, когда Игнасио явился.
- Думаю, это люди Хуана Мартинеса.
- Но как они узнали, что мы едем за Сегуином?
- Не знаю, Дон Карлос. Но я почти уверен, что это они.
- Что за черт! Как же так? Ведь я хотел, чтобы наше появление было для Сегуина сюрпризом… Хорошая охота никогда без этого не обходится. - Игнасио молчал, ибо знал, что так будет лучше. - Но Сегуин не видел тебя?
- Нет, сеньор Дон. Только наших людей. Думаю, он не понял, что мы следуем за ним по пятам. Скорее всего, он счел их обыкновенными бандитами.
- Но раз Мартинес все знает, он скажет ему.
Игнасио пожал плечами:
- Мартинес никогда раньше не видел ни вас, ни меня. Что же он скажет?
Дон Карлос помолчал.
- А где женщины и ребенок? - спросил он наконец.
- Не знаю, Дон Карлос.
- Черт возьми! Мне это не нравится. У Мартинеса больше людей.
- Да, сеньор Дон. Думаю, нам надо добраться до Акапулько и поджидать их там. В городе мы наймем столько людей, сколько нужно.
Да и Мартинес поверит, что мы бандиты, раз отстали, уверяю вас.
- Твоими бы устами… - вздохнул Дон Карлос.
Игнасио облизнул губы. Ему не нравилось, когда его считали виноватым. В конце концов, он только хотел убить Сегуина.
- Лошади выдохлись, - заметил Дон Карлос. - Придется здесь передохнуть.
Голос у Дона Карлоса был скучный, тон небрежный, но Игнасио твердо знал - он не смирится с неудачей. Он должен отомстить. Он ждал слишком долго.
Следующие дни и ночи были сплошной пыткой для Сегуина. Канули в прошлое счастливые сладостные ночи. Он постоянно был настороже. Выехав из леса, он стал избегать зарослей, предпочитая двигаться по открытой местности с самой большой возможной скоростью.
Ночи напролет он просиживал у костра, сжимая в руках карабин. А днем ему удавалось отдохнуть далеко не всегда, и только несколько минут. Он не прикасался к Диане, хотя видел, что она тоскует по тем мгновениям, которые они проводили вместе. Но она понимала Сегуина, разделяла его тревоги и полностью подчинилась его решению.
Правда, теперь они довольно много говорили. Едва ли ни каждую ночь Диана подсаживалась к костру, потому что не могла заснуть. Она похудела, черты лица заострились, кожа цвета слоновой кости истончилась, а под выразительными глазами залегли темные тени. Насколько плохо выглядит он сам, Сегуин не задумывался.
Но долго так продолжаться не могло. Ему нужен был отдых, да и Диане тоже. Сегуин давно наметил место, и теперь до него оставался всего лишь день пути. Он вел свой маленький отряд в древний город пирамид, возведенный еще инками.
Этот город был особенным. Проникнуть в него можно было лишь через тоннель в отвесной скале, и этот проход был надежно замаскирован. Когда-то он искал в этих горах серебро, и один старый индеец показал ему тоннель. Сегуин надеялся, что сумеет найти его и теперь, через столько лет. Плато Оахака осталось позади. Теперь они снова поднимались в гору. За перевалом лежал долгожданный Акапулько. Они достигнут его через несколько дней… если только ему удастся немного отдохнуть.
Еще одна бессонная ночь давала о себе знать. Сегуин с трудом держался в седле. Шум в ушах нарастал и временами оглушал его. Перед глазами плыли черные круги. Ему стоило огромных усилий сидеть прямо, но молодой человек чувствовал, что еще немного и он потеряет сознание. Сегуин то и дело мотал головой, и черные круги на некоторое время исчезали. В один из таких моментов он к своему облегчению заметил необычный серовато-розовый каменный столб у входа в каньон.
Та самая скала! Он узнал ее! Там, за каньоном, известняковая стена, изрезанная пещерами. И одна из этих пещер - вход в тоннель.
На радостях пришпорив коня, он поскакал к каменному столбу. К северу от входа в каньон действительно громоздилась изрытая впадинами и пещерами известняковая гора. Через несколько минут его догнали Диана и Лидия.
- Я пытаюсь найти место, где мы сможем спокойно отдохнуть, - объяснил он и указал на известняковую стену. - Видите те пещеры? В одной из них начинается тоннель, который ведет к древнему городу. Мы должны отыскать эту пещеру.
Диана и Лидия устало кивнули, и лошади одна за другой зашли в каньон.
Возле стены они спешились.
- Вход расположен на уровне земли, - объяснил Сегуин. - Над входом вырезано изображение ягуара. Он почти незаметен, если специально не искать, но нужно присмотреться.
Женщины кивнули, и они разошлись в разные стороны, медленно осматривая стену. Прошло минут десять, прежде чем раздался крик Дианы:
- Сегуин, Лидия! Кажется, я нашла ее! Идите сюда!
Они поспешили к ней. Действительно, в камне виднелся полустертый рисунок - кошка джунглей.
Улыбнувшись, Сегуин поцеловал Диану и подтвердил:
- Это она. - Диана сунулась было в ход, но он остановил ее. - Подожди, Диана. Там могут быть летучие мыши, а может, и змеи. Нужно сделать факел.
Диана послушно отошла. Сегуин принялась искать сучья и трутовик. Очень скоро ему на глаза попалась вполне подходящая ветка, но стоило ему наклониться, как голова закружилась, и он стал падать. Диана, не спускавшая с него глаз, успела удержать его.
- Что с тобой, Сегуин? Ты болен? - Он провел рукой по лбу, с трудом выпрямился, ожидая, пока пройдет головокружение. - Сегуин?
- Со мной все в порядке. Просто устал. Мне нужно отдохнуть, но для этого я должен быть уверен, что вы в безопасности. Помоги мне с факелом. Чем скорее мы окажемся в городе, тем дольше я смогу отдыхать.
Кивнув, Диана занялась делом, а Сегуин задумался. Он так и не раскрыл Диане своих сомнений. С каждым днем он все больше убеждался, что бандиты, напавшие на него, были не просто бандитами. Он почему-то был убежден, что эти люди специально охотились за ними. А если так, нужно исчезнуть, не оставив никаких следов, пустить преследователей по ложному следу.
Он достал из сумки грубую бечевку и сделал толстый фитиль. Насколько он помнил, тоннель был темным, извилистым, но относительно коротким. Факела должно было хватить.
Когда трутовик разгорелся, он осмотрел пещеру, вспугнув несколько летучих мышей. Они злобно запищали, недовольные вторжением, и разлетелись в разные стороны. Ничего угрожающего в тоннеле не оказалось. Сегуин позвал женщин, показывая им, чтобы они завели лошадей. И тут, в самый последний момент, заупрямилась Лидия.
Она стояла в нескольких фугах от входа в пещеру и медленно водила головой из стороны в сторону. В ее глазах плескался ужас. Пепито, который в этот день был привязан к ее спине, почувствовав ее состояние, начал плакать.
Диана подошла к Лидии и стала гладить малыша по щечке, нашептывая ему ласковые слова, приобнимая другой рукой Лидию. Когда Пепито успокоился, она тихо спросила:
- Что случилось?
Лидия перекрестилась, а потом достала из-за пазухи крест и с чувством его поцеловала:
- Древние города прокляты! Я думала, что смогу войти… но…
Диана удивилась, она не ожидала от всегда спокойной Лидии такого беспричинного испуга. И тогда она зашептала так же ласково, как только что шептала ребенку:
- Лидия, миленькая, не надо бояться духов. Неужели ты веришь в древние проклятия? Разве ты не христианка?
Лидия кивнула.
- Значит Христос и Дева Мария защитят тебя от беды. Посмотри, Лидия. Сегуин совсем ослабел. Он упадет от усталости, если не отдохнет. У нас нет выбора.
В кротких карих глазах Лидии блестели слезы. Она опустила голову и глубоко вздохнула. А потом покорно кивнула, крепко сжала обеими руками крест и выставила его вперед, словно талисман от сглаза.
Тоннель был узкий и извилистый, его кромешную тьму факел освещал слабо. Лошади, казалось, были напутаны не меньше Лидии: они били копытами, тревожно прядали ушами, испуганно косили глазом.
К счастью, путь занял всего несколько минут, иначе бы перепуганные лошади и Лидия кинулись назад. Все облегченно вздохнули, когда показался яркий солнечный свет.
На горизонте неясно вырисовывался древний город посреди зеленеющей долины. Вид этого вот уже несколько столетий мертвого места воистину вызывал благоговейный страх. Тут уже и Диана не выдержала.
- Это., это… Я никогда…
Лидия, видя, что Диана разделяет ее страхи, рухнула на колени, как подкошенная, и принялась истово креститься, бить поклоны и молить Пречистую Деву Марию Гваделупскую, святую покровительницу Мексики, спасти и сохранить.
Сегуин несколько минут молча смотрел в их сторону, но видя, что по крайней мере лошади спокойны, пожал плечами и принялся внимательно изучать долину. Она казалась совершенно нетронутой. Не видно было ни тропинок, ни свежих следов присутствия человека. Сочная густая трава в человеческий рост спокойно колыхалась на ветру. Сегуин вспомнил, что в городе есть родники. Все было тихо и мирно, и он уверился, что здесь они наконец-то смогут получить долгожданный отдых.
Диана никогда не видела ничего хотя бы приблизительно похожего на этот древний город.
Они ехали сквозь густую траву около часа, прежде чем выбрались на мощенную огромными каменными плитами дорогу. Плиты растрескались так давно, что в их расщелинах успели прорасти кусты и даже небольшие деревца.
По обеим сторонам дороги, полностью заросшим растительностью, расположились каменные террасы и низкие каменные стены.
Чем ближе они приближались к центру города, тем внушительнее становились каменные постройки. Им попадались то массивные, простые по архитектуре постройки на мощных каменных фундаментах, то странные строения, украшенные по фасаду гладкими каменными колоннами. В центре города обнаружилась закрытая с трех сторон гигантских размеров площадь, вымощенная булыжником.
Копыта лошадей звонко цокали по камням, и Диане казалось, что конский топот оскверняет божественную тишину этого города мертвых.
С одной стороны площадь ограничивало невысокое, по сравнению с другими, длинное здание с колоннами. С противоположной стороны размещалось странное сооружение, напоминающее открытый амфитеатр с рядами каменных пологих скамей, окружающих квадратную арену.
В северной части площади вырисовывались очертания огромной пирамиды высотой около двухсот футов.
Узкие каменные ступени вели к плоской площадке, увенчанной открытым каменным павильоном.
Взгляд Дианы лихорадочно блуждал по этим странным постройкам. Преисполненная благоговейного восторга, она чувствовала, как древний город окутывает ее своим могущественным очарованием и таинственностью. Казалось, колеблющийся воздух наполнен душами давно погибших правителей. Она испытывала чувство странного погружения в его застывшее великолепие, и в то же время ее трясло от страха. Ей страстно хотелось поближе осмотреть руины, но у нее возникло странное ощущение, что древний город отталкивает ее, словно она беспардонно вторгается в недоступную для нее, чуждую цивилизацию. Это было завораживающее, но путающее ощущение.
Сегуин спешился.
- Мы остановимся здесь. - Он кивнул в сторону площади: - Там колодец с водой. Внутри здания есть очаг. Это наверное, дворец. В нем сотни комнат, и все они выходят на площадь.
Они заняли большую комнату, как раз ту, в которой был очаг. На полу валялись многочисленные черепки - осколки глиняной посуды, среди которых время от времени попадались целые горшки и миски. И ужасная грязь.
Сегуин достал снаряжение, расседлал лошадей и тут же растянулся на предусмотрительно расстеленных женщинами одеялах. Устроив Сегуина, Диана и Лидия набрали воды, насобирали хвороста, убрали комнату и занялись ужином.
Полночи Диана не смыкала глаз. Лидию пугали тишина и пустынность города. Она упросила Диану лечь рядом и, успокоенная ее присутствием, уснула. А Диана ворочалась без сна, мысли роились в голове, не давали заснуть.
Перед глазами у нее мелькали мозаичные картины, изображающие фантастических существ - полулюдей-полуживотных. Все стены и даже колонны, сперва показавшиеся гладкими, были исчерчены странными, ни на что не похожими рисунками. Они украшали даже ступени пирамиды - странного вида человеческие существа, причудливые животные, таинственные знаки и геометрические фигуры. Фантастические, невероятные рисунки не выходили у нее из головы. Они захватили ее воображение. Что они означали? И почему так волновали ее?
Может быть, Сегуин знал что-нибудь об этих загадочных письменах, но он спал. Только на рассвете Диане удалось с огромным усилием отвязаться от этих будоражащих мыслей и забыться коротким тревожным сном.
Следующий день прошел в обычных заботах. К вечеру женщины стали удивляться - Сегуин все еще не просыпается. Впрочем, у них и мысли не было будить его. Лидия готовила ужин, Диана играла с Пепито.
Когда солнце коснулась горизонта, Сегуин зашевелился, приподнялся, открыл глаза и потянулся.
- Сколько же я спал?
Диана положила Пепито на одеяло и подошла к нему:
- Всю ночь и весь день. Уже вечер. Ты, должно быть, голоден. Вот тушеное мясо, но наши припасы подходят к концу. Как ты думаешь, в долине есть дичь?
- Уверен. Завтра я поохочусь. - Он взял ее за подбородок, с нежностью заглянул в глаза. Но чем дольше смотрел, тем больше хмурился, в глазах появилась тревога: - Диана, что произошло? Заболел Пепито?
- Пепито здоров, - она надеялась, что Лидия не слышит их. Она зашептала: - Этот город. Он такой странный… в нем что-то… Я не могу… Я хочу понять его, но он пугает меня.
Он схватил ее за руку, усадил на колени и, прижав к себе, прошептал в золотистые волосы:
- Не волнуйся, mi preciosa. - Он поцеловал ее в висок. - Я понимаю, какие чувства ты испытываешь. Позже, после ужина, мы поговорим. Но если даже ты нервничаешь, то как же тогда себя чувствует Лидия?
- Я спала рядом с нею прошлой ночью. Со мной ей не так страшно. А днем она, кажется, вообще не нервничала. Хотя, боюсь, ее снова начнет трясти от страха, как только стемнеет.
- Не волнуйся, - шептал он. - Позволь мне позаботиться о тебе.
Ей стало как-то теплее, и сердце, тронутое его обещанием, затрепетало. С тех пор как она приехала в Мексику, он только и делает, что заботится о ней. Но почему-то не хочет связать себя с ней навсегда, хотя она смутно чувствовала, что именно этого он желает больше всего на свете. Он ни разу не заговаривал с ней о любви, даже в момент наивысшей близости, хотя его глаза, губы, поступки, наконец, дышали любовью.
Если бы он только захотел, если бы поверил в ее любовь, если бы только решился разделить с ней свою жизнь, она бы пошла за ним хоть на край света. Никакие трудности или опасности ее бы не остановили. Пусть. Пусть ей будет суждено трудное счастье. Лишь бы оно было.
Ужин прошел спокойно. Диане казалось, что от хозяйственных забот Лидия повеселела.
Но Сегуин все-таки поинтересовался:
- Ну как, Лидия, тебе уже не так страшно?
Она внимательно посмотрела на него, видимо подозревая насмешку, но убедившись, что в вопросе Сегуина нет никакого подвоха, прервала игру с Пепито и спокойно ответила:
- Я больше не боюсь, но все-таки здесь что-то есть… Даже не знаю… - Она пожала плечами: - Мне кажется, что нам не следует оставаться здесь надолго. Я чувствую, что мы здесь чужие.
- Я согласен с тобой. Это место духов. Но мы все-таки пробудем здесь несколько дней. Ровно столько, чтобы я мог отдохнуть и заготовить свежей дичи на дорогу.