Вихри, сжимавшие огромные каменные глыбы сейчас направляли их падение именно на собаку. Та медленно закрыла глаза и опустила голову. Но, как оказалось через секунду – не в знак покорности или смирения с поражением. Это была попытка почерпнуть из самой себя огромную силу, которая воплотилась во второй вспышке, ещё сильнее предыдущей. Она обладала такой силой, что вновь рассеяла поток Песка и остановила падающие колонны, а затем повернуло их движение вспять и вернула отобранное у них время – те вновь стали как новые и водрузились на свои места. Свет, которым горело всё вокруг, казалось, можно было даже потрогать – настолько он был густым и сильным. И не успел монстр опомниться, как увидел, что его противник бежит ему навстречу. Бежит, с силой вдавливая в землю плиты пола. Монстр предпринял ещё попытку – теперь вихри вырывались подобно гейзерам столбами прямо из земли, выбрасывая плиты вверх, но защитница Аджита бежала всё быстрей и быстрей, несмотря ни на что, даже если ей приходилось бежать по летящим в воздухе треугольным камням. Последним отчаянно сильным рывком собака добежала до врага и вонзилась в него своим телом, подобно острому клинку. Этот удар в один миг остановил монстра, лишив его возможности двигаться и сопротивляться. По нему поползли длинные трещины, из которых вылетала жёлтая пыль и последнее, что он сделал – испустил ещё один крик. Но не боли, а ярости. Слепой и совершенно бесполезной. Затем его разорвало, и в белом пламени пыль сгорела меньше, чем за секунду.
Собака вылетела из спины монстра. В этот момент у неё были не свои глаза. Они были… человеческими. Но прошла секунда, животное моргнуло, и глаза вновь стали принадлежать ей.
Она справилась. Она смогла. Хозяин был бы доволен. Она многому от него научилась.
Когда она повернулась, старая реальность уже вступала в свои права, комната опять стала комнатой, а всё остальное растаяло, будто и не было ничего. Собака подошла к Аджиту и лизнула ему ладонь. И сразу же растаяла в воздухе как утренний туман.
Аджит наклонился и ласково погладил своего верного друга. В последний раз насладился красотой солнца, зелёной травы, великолепных могучих облаков, покрасневших от заката, закрывавшего местами такое же великолепное голубое небо, и… проснулся.
****
Глава 17. Аша.
Аша убегал всё дальше и дальше от того места, где на него и Аджита напало чудовище. Сначала вдоль дворцовой стены, потом свернул налево и углубился во дворец. Когда он почувствовал, что уже почти не может бежать, он остановился и прислушался. Ему казалось, что он на всю жизнь запомнит эти тяжёлые шаги, от которых дрожь пробирала всё тело. И даже когда он мысленно представлял этот звук у себя в голове, он чувствовал, как мурашки бегут по его спине. И сразу же вспоминал жуткий холод, которым веяло от чудовища, отчего ему начинало казаться, что оно где-то рядом и его разум в страхе рисует монстра из каждой случайной тени. Но стоило ему пристально прислушаться, и он понимал, что вокруг никого нет. Он стоял один в шёпоте листвы под сиянием гаснущих звёзд – близился рассвет.
Он потерял друга и теперь не знал, что ему делать. В его жизни не было друзей, он всегда привык полагаться на себя и был уверен в себе, но за эти несколько дней, что он знал Аджита, произошло что-то необычное – он обрёл друга и, незаметно для самого себя, настолько привязался к нему, что изменил своим старым принципам. Аджит был старше и мудрее него и, несмотря на свою горячность, он доверял ему и шёл за ним. Теперь он погиб. Надежда – осталась ли она? Живёт ли она ещё в сердце Аши или он потерял её? Но что-то же вело его вперёд! Если бы страх – в этом бы он ни за что себе не признался – владел им безраздельно – он попросту покинул бы город. Это было нетрудно – они оставили лошадей там, у ворот, за стеной города. И дорогу обратно он смог бы найти легко. Но он вдруг вспомнил, что произошло с тем, кто пытался уйти из города – тот рассыпался в пыль. И Аше показалось, что они сейчас очень похожи и его ждёт такая же судьба. Значит, оставался путь вперёд, сквозь тьму и ужас, но вместе с надеждой. Она будет жить, пока жив он.
Кое-что ещё двигало Ашой. Это было любопытство. Ему хотелось разобраться во всём происходящем, он чувствовал какую-то особенную, непостижимую тайну. Что-то грандиозное произошло в эту ночь. И может быть дальше его ждёт что-нибудь ещё более невероятное? Он даже помышлял вернуться назад, но прекрасно понимал, что у него нет шансов – Аджит научил его осторожности. Путь вперёд тоже не сулил ничего хорошего – вдруг произойдёт что-нибудь похуже? Неизвестность дразнила его, держа в напряжении. Иногда настолько, что он проклинал Аджита, того, кого минуту назад он нарёк своим другом, за то, что тот не успел ничего ему объяснить. А ведь он точно что-то знал, и, наверняка, немало. Достаточно для того, чтобы знать, что делать. А Аша не знал и именно это его и тревожило.
Внезапно Аша испугался – ничто вокруг не способствовало этому, было всё так же тихо и спокойно, но ему вдруг показалось, что… он слишком громко мыслит. Его мысли носились как рой пчёл в голове, а он помнил, что произошло недавно. Песчаное чудовище слышало мысли его самого и Аджита и без труда, не видя их, нашло их. А что если и сейчас кто-нибудь уже слышит его? Но вместо того, чтобы попытаться успокоиться и привести мысли в порядок, он разволновался ещё сильнее.
На востоке начинало светлеть – солнце подбиралось всё ближе к кромке горизонта, чтобы, наконец, спасти мир от ночной тьмы. Аша внутренне радовался этому, зная, что так будет легче. Он опять остановился и осмотрелся вокруг.
«Если я хочу что-нибудь сделать – мне сначала следует понять – где я?» – подумал Аша про себя.
Слева от него тянулся высокий забор из металлических остроконечных прутьев, которых упирался вдалеке в стену какой-то башни. Справа стояло невысокое здание, не под стать дворцу, но всё же по-своему величественное, с двумя лестницами по краям, уводящими на второй этаж и одной главной дверью, по обеим сторонам от которой висело два полотна зелёной ткани с жёлтыми полосами. Полотна были исписаны внизу какими-то словами, вверху красовался крупный символ, походивший на полумесяц. Вдоль всего здания из стены наполовину выступали резные колонны, напоминавшие верёвки, скрученные в канат.
Аша, хоть и в нерешительности, но пошёл к зданию – ему захотелось узнать, что там внутри. Он понимал, что ему стоило найти другой вход во дворец, но сделать этого пока не удавалось – за всё время, что он бежал, ему ни разу не попадалось ничего похожего. Поэтому ему только и оставалось, что войти в здание перед ним. По его догадкам оно походило на главное здание казарм, откуда производилось управление и командование солдатами города – нечто подобное было и в Каши. Возможно, внутри он поймёт, куда идти дальше. Может быть тюрьма, где держат пленников, окажется где-нибудь поблизости? Эта последняя мысль приободрила его.
Главные ворота, широкие настолько, что через них легко могло бы пройти пять или шесть колонн солдат, были закрыты. Аша зашагал к правой лестнице, стараясь идти как можно тише – так, будто бы это могло его спасти.
Всё так же аккуратно и медленно, но уже устремлённо, он поднялся по ступенькам, придерживаясь рукой за перила. Его сосредоточенность не давала ему заметить красоту вокруг него. Она начиналась со сладкого утреннего воздуха, перетекала в нежный шелест травы и листьев, а венцом этой красоты был робкий рассвет, который хоть и не нарушил тишины, смог разрушить однообразную густую темноту, подарил всему его собственный настоящий цвет и подсветил капельки росы.
Аша только заметил, что стало немного прохладнее. И сразу после этого он вошёл в здание, отворив полуоткрытую дверь. Воздух здесь был теплее. Аша очутился в небольшой комнатке, на противоположной стороне которой была ещё одна точно такая же дверь, а на боковых стенах – точно такие же знамёна, как и у входа. Свет сочился из окошек над входной дверью и на правой стене, но всё-таки было довольно темно. Аша прошёл через комнатку и отворил вторую дверь. Та предательски заскрипела, и он застыл на месте, прислушиваясь. Но всё, что он услышал – стук собственного сердца. Волнение резко нахлынуло на него, приставив руку к горлу и сдавив дыхание. Ничего не происходило. Скрип двери быстро потерялся где-то в глубине коридора, который лежал сразу за ней. Аша потянул дверную ручку дальше на себя, отчего петля издала ещё один звук, даже дольше и громче первого. Аша сделал несколько шагов и, опять прислушиваясь, осмотрелся. Налево и прямо убегали вдаль два длинных коридора с каменными, желтоватого цвета, стенами и редко посаженными окнами, сквозь которые рассвет бросал свет, что рассеивал полумрак. На ближайшем к индийцу углу в крепление был воткнут большой факел, но он не горел, хотя по довольно густому дыму было видно, что потух он недавно. Вот только зажечь его было некому. У потолка свисали железные светильники, в некоторых ещё потрескивал огонь, но многие уже погасли. А за ними медленно гасли и остальные.
Вокруг царила мёртвая тишина, воздух сквозил ужасом. Аша медленно продвигался по коридору, прочь от двери. По левую руку от него в стене находились двери, некоторые из них были приоткрыты. Аша заглядывал в небольшие щёлки – за ними скрывались разные комнаты – одни совсем маленькие, а другие скорее походили на небольшие залы. Но ни к одной из дверей он не рисковал прикасаться – желание не производить ни одного лишнего звука по-прежнему владело им.
Проходя мимо очередной комнаты, он заметил, что она открыта нараспашку. Аккуратно, держа рукоять меча – он делал это не задумываясь о том, поможет ли ему обычное оружие против этих чудовищ, просто по привычке – он прошёл внутрь комнаты. Она оказалась совсем небольшой, по виду напоминавшей комнату какого-то военачальника. В центре стоял стол, а на нём лежал лист бумаги с большим пером, от которого растекалось большое чернильное пятно, размазанное, помимо того, чьей то рукой по листу. Стул был опрокинут, сзади него в стене торчала стрела. Аша смотрел на стол, на бумагу – в одну точку. В пятно. И на недописанную, измазанную страницу. Чуть повернувшись, он увидел лежавшего в углу убитого бактрийца. Его пронзила пара точно таких же стрел. В его руке был меч – возможно, он успел выхватить его перед смертью. Ему даже удалось пережить первую попытку убить его. Но большего он не смог.
Вновь охваченный мрачными чувствами, он вышел из комнаты и быстро зашагал дальше по коридору. Ему снова казалось, что чудовища находятся где-то совсем близко. Могут запросто появиться прямо из воздуха, из ниоткуда. Но теперь ко всему этому примешивалась злоба, которая, как ему казалось, делала его готовым к схватке. Он уже не обращал внимания на шум, который производил – выходя из комнаты, он зацепил канделябр, который звонко лязгнул о пол, бросив резкий звук по всему коридору. Ярость и скорбь делили его пополам, вытесняя прочь рассудок и осторожность.
Он быстро добрался до конца коридора, и, распахнув очередную дверь, он очутился в небольшой комнате, похожей на ту, через которую он прошёл в здание. Чуть аккуратнее, но почти с той же скоростью он открыл и вторую дверь, которая была выходом. За ним лежала лестница, по которой Аша ринулся вниз.
Сбежав по лестнице, Аша встретился с дуновением холодного ветерка, который сначала заставил почувствовать его лёгкую прохладу, а через секунду ветер донёс до него приятный аромат. Чего-то такого, что ему не хватало… Еда! Он так давно не ел по-нормальному. Вдохнув запах ещё раз, он почувствовал слабость в ногах и боль в животе.
«Странно, – подумал Аша, – ещё минуту назад я ничего этого не понимал и не чувствовал».
Вокруг него стояло ещё несколько зданий, на вид проще того, из которого он выбежал. Аша сразу догадался – это были казармы. И двор был оборудован для тренировок солдат. Всё это было знакомо ему не понаслышке. Возможно, оказавшись в отчасти знакомом месте, он почувствовал себя немного спокойнее.
Он повернул направо и прошёл до ближайшего здания. Вход в него был открыт. Само здание было одноэтажным, но, зайдя внутрь, Аша обнаружил, что пол опущен ниже земли, и от входа до пола нисходит ещё она лестница. Внутри оно было больше, чем казалось снаружи, потолок подпирало несколько круглых колонн. Камень, из которого было сделано всё внутри, имел чуть голубоватый оттенок, а в полумраке, который ещё не был до конца рассеян светом зари, что била из окон, здание солдатской столовой казалось синим. Ровными рядами внизу были расставлены длинные деревянные столы, а по обе стороны от них – такие же длинные лавки. Некоторые из них были сдвинуты или перевёрнуты. Аша спустился по лестнице и подошёл к столам. Не заметив ничего необычного вокруг, Аша переключился на сами столы. Приятный аромат манил его. Отвлекал от всего и тянул к себе.
На столе были расставлены тарелки с какой-то похлёбкой, в которой плавали кусочки мяса. Некоторые тарелки были перевёрнуты или вовсе сброшены на пол. Аша схватил одну из деревянных ложек, лежавших на столе и, зачерпнув ею суп, жадно проглотил его. Он остывший – первое, что заметил Аша. Второе, что он заметил – ему до этого не было абсолютно никакого дела. Вкус, чуть ли не забытый им среди всего того, что произошло, распалил в нём зверский аппетит. Но помимо этого в нём поселилось ещё одно опасное чувство – излишняя уверенность. Вкратце её можно было описать так – всё, что произошло – уже в прошлом. Больше ничего не произойдёт.
Но на самом деле всё лишь только начиналось. Обезоруженный Аша был сейчас предельно уязвим. Причём не только для чудовищ, которые могли наброситься на него в любую секунду, окажись они рядом. А для всего, что могло бы подчинять. Как Пески, что воспользовались обычной человеческой слабостью сейчас и уже почти держали свою жертву у края пропасти. Только вот что находится за краем этой пропасти? Смерть? Или совсем иная бездна?
Вкус мяса давал Аше прилив сил. И одновременно с этим нагонял на него лёгкую сонливость, отчего он видел сейчас всё в немного другом свете. Яснее обычного, но, не видя самого очевидного – он один и он – жертва. И где прятался его палач – он даже не знал. Но человек, обладающий неведением, имеет своё оружие – интуиция и удача. Одна на миллион, которая улыбается ему в темноте, помогая найти путь. И словно зная это, Аша продолжал есть.
Внезапно где-то раздался звон металла о камень. За ним ещё и ещё один, каждый громче предыдущего. Аша замер и вмиг забыл про еду. Первая мысль, которая мелькнула в его голове:
«Оно вернулось за мной!»
Отчего он был так уверен, что это тот самый монстр, убивший Аджита, и зачем он идёт за ним, он даже не подумал – эта мысль загорелась в нём инстинктивно. Чувство тревоги вновь вернулось к нему, даже быстрее, чем он мог себе представить и ближайший страх овладел им. Ближайший и, пожалуй, самый большой. Но при этом и самый понятный. Этот страх имел вполне чёткий, запоминающийся образ. Словно бы становился чуть знакомым, а, значит, из-за этого его можно меньше бояться. В этом и заключается коварство некоторых страхов – они убеждают в том, что мы их познали и больше не боимся. На самом деле это они лучше изучают нас, ища слабости.
Несколько секунд тишины. Они раздражали фальшивым спокойствием, усиливая волнение.
Вдруг произошло то, что сбило бы с толку любого. Особенно Ашу, который ожидал чего угодно, но не такого. Он отлично видел сквозь вытянутые окна солнечный диск, больше, чем наполовину поднявшийся из-за горизонта – столовая находилась на холме, выше стены, окружавшей дворец, оттого было несложно видеть линию между небом и землёй. И прямо на его глазах солнце поползло вверх быстрее обычного. Намного быстрее. Несколько секунд и дрожащая красная капля уже отрывается от края земли и ползёт вверх, загораясь ярче, желтея, и теряя красный цвет зари.
Таким образом, солнце проплыло секунд за десять примерно половину своего пути и остановилось. Изумлённый Аша не верил своим глазам. Это зрелище поразило его ещё сильней, чем тот луч света, опустившийся на дворец с небес. Сейчас же произошло что-то совсем противоестественное. Но произошло так легко и незаметно, что казалось естественным. Безумная перемена в таком обычном и привычном мире.
Ещё несколько секунд неподвижности. Ни звука, ни вздоха. Будто бы вся природа была обескуражена не меньше самого индийца и пыталась войти в новое русло. Вскоре Аша почувствовал, как сквозь окна пробивается куда более сильный свет, несущий с собой полуденный жар вместо прохлады, царившей здесь.
Продолжая не верить собственным глазам, Аша попятился назад – слишком невыносимо было стоять под ослепительным светом. Если раньше он ничего не понимал, то теперь он не понимал ещё больше. Всё выходило за рамки обычного, дозволенного нормальным порядком вещей. Даже его собственное удивление. И оно не было полностью подвластно ему. Как и его мысли. Возможно, его постоянно кто-то подслушивал, а он даже не может с этим ничего сделать!
Аша повернулся. Происходившее не поддавалось никакому объяснению. Да и не было времени на раздумья – нужно поскорей убежать из этого места. Наверно, самого странного из тех, что Аша успел увидеть во всём дворце. Но, не успев сделать и нескольких шагов, он увидел, как в том месте, где был вход, на пол повалилось несколько огромных камней, которые полностью закрыли выход. Тюрьма… Он оказался в тюрьме, в самой необычной, как он думал, которую только можно вообразить. Не хватало только тюремной стражи.
На несколько секунд ему показалось, что его сердце перестало биться. И что его разумом владеет кто-то другой. Тот, кто развернул его и заставил сделать несколько шагов обратно. Когда он опомнился, он понял, что стоит перед другим большим камнем, оторвавшимся от потолка. На нём горело яркое солнечное пятно. Индиец протянул руку и коснулся куска камня – тот ещё не успел нагреться.
И вновь произошло то, чего Аша никак не ожидал – от того места, куда он приложил руку, по камню побежали трещины, тот стал менять свой цвет на безжизненно-серый, осыпаясь и обкалываясь на краях, поедаемый временем. Словно болезнь, которая с камня прыгнула на пол, на лестницу позади Аши, побежала по стенам и, наконец, взгромоздившись на потолок, отбирая у всего вокруг год за годом за какие-то считанные секунды. Просвет вверху расширился, и теперь солнце заливало столовую почти целиком. Однако, камни у входа по-прежнему не давали Аше выйти, верно неся свой караул.
Аша взглянул наверх – он мог бы выбраться через этот раскол. Но как? У него не было верёвки и некому было её сбросить оттуда, сверху. Вдруг, совсем неожиданно для себя, он вспомнил про Аджита. И тут же испытал ещё одно головокружение – сначала он на секунду представил себя на его месте, почувствовал вкус смерти. Потом осознал, что его друг умер. Осознал ещё раз, намного глубже. Потом эти мысли перемешались, растягивая сознание индийца в две разные стороны.
Возможно, эти мысли могли бы овладеть им, продолжая лишать его рассудка и веры, если бы сзади него вдруг не послышался странный хлопок, который вмиг отрезвил Ашу. Он повернулся и понял, что все, что с ним произошло – это действительно лишь начало. Начало конца – к нему довольно быстро приближался монстр, жадно вгрызавшийся в него взглядом хищных жёлтых глаз.
«Умереть без позора!» – краткая мысль, вспыхнувшая в голове Аши, которая дала ему своеобразный план действий.
Он выхватил меч и отразил первый мощный удар чудовища. Оно было ростом не больше Аши, отчего второй не испытывал абсолютного отчаяния. Если не шансы на победу, то шансы на сопротивление у него были. Шансы побороться за свою жизнь, попытаться доказать, что он её достоин.
Затем послышалась целая серия звонких металлических ударов – Аша продолжал отбивать атаки, медленно отступая назад. Вдруг, в нём проснулась ещё большая уверенность, и он из обороны перешёл в наступление. С ожесточением, издав яростный крик, он начал сильнее и резче размахивать мечом. Один раз ему это удалось настолько, что он выбил меч из рук противника и, не задумываясь, нанёс несколько ударов по его телу: по груди и по животу. Он уже знал, что не увидит крови – это был не человек. Узкие борозды, из которых сочился яркий жёлтый свет, такой же какой горел и в его глазах, появились на местах ударов вместо ран. И почти сразу же исчезли.
Но индиец не отступал и бил наотмашь всё сильней и сильней, нанося раны, которые затягивались уже не так быстро. Сейчас, в слепом гневе он контролировал себя ещё меньше, чем тогда, когда оцепенение и ужас контролировали его. И, тем не менее, это спасало его жизнь, продляя её хотя бы на несколько минут, за которые он собирался успеть доказать, что честь не покинула его, что способен и будет бороться за свою жизнь и не склонит голову перед врагом.
Жёлтые вспышки вспыхивали каждую секунду. Каждая из них была своеобразна – то длинная и узкая, то чуть ли не круглая, когда Аша делал выпад вперёд, протыкая врага. Но сам он чувствовал себя так, будто не убивает своего противника, а лишь копит силы перед главным ударом. И действительно, через несколько секунд его взгляд вспыхнул как-то по-особенному и он, переместив силу всего своего тела в один удар, сделал решающий взмах мечом и перерубил чудовище пополам. В этот же момент из двух половин тела в воздух взметнулось плотное золотистое облако, которое сначала немного сжалось, а затем, словно взорвавшись, разлетелось во все стороны.
Аша почувствовал, как его обдало холодом. Смешанный с ужасом, он забирался в его сердце, выгоняя оттуда любую уверенность, лишая сил и обрывая дыхание. Он закашлял, отчего пыль без проблем попала ему в горло, и он почувствовал её вкус, глотнул её вместе с воздухом. Вкус оказался просто невыносимым, и Аша испытал ощущение, будто он подавился и закашлял ещё сильнее. Он выронил меч и услышал ещё несколько хлопков – прямо перед ним из воздуха возникали другие чудовища – разные, как и люди, но совсем потерявшие человеческий облик.
«Люди… Они все были людьми», – последнее, что мелькнуло в голове Аши перед тем, что начало происходить дальше. Простая мысль, которая была очевидна и ранее, но сейчас он увидел её в каком-то новом свете. Он задумался. Всего на один миг, но это просветление подарило ему намного больше понимания, чем последние несколько часов. Что-то превратило людей в этих чудовищ. То же, что сдвинуло Солнце, то же, что породило столб света, упавший с небес. Всё это – часть чего-то целого, единого. И оно пытается стать ещё больше, вбирая в себя всё в этом мире – людей, камни. Всё, что угодно. Превращаясь в нечто не просто единое, а, скорей, единственное во всём мире. Но если кроме чего-то одного нет ничего, то это и не мир вовсе. Это пустота. Идеальная гармония, лишённая хаоса, источником которого может быть что угодно. Но на первом месте сам человек – источник перемен и преобразований, с его подчас неукротимой натурой, бурей чувств и эмоций, хаотичным роем самых разнообразных мыслей.
Аша погружался в эту пустоту. Он, всё ещё пытаясь избавиться от тошнотворного привкуса во рту, видел, как фигуры продолжали появляться в воздухе. Но они становились всё более бесформенными, нереальными. Словно их здесь и не было, а это были всего лишь случайные миражи, нарисованные напуганным воображением Аши.
Лёгкие дуновения обдавали его лицо – тщетные взмахи мечей, который сейчас походили на белые призрачные полосы, рассекавшие воздух и оставлявшие в нём туманные следы. Таяли и стены, и колонны и даже солнечный свет. Последнее, что донеслось из реальности – яростный рык одного из чудовищ, которое, пытаясь нанести удар индийцу, лишь рубило пыльный воздух. После этого всё погрузилось в абсолютное молчание, разбавленное спокойствием. Но покоя Аша не испытывал. Наоборот, он чувствовал, что оказался в месте, ещё более ужасном, чем то, из которого только что исчез. Там жизнь всё же продолжала течь по каким-то законам, ясным ему. Противники и он в схватке за жизнь, за которой могла оказаться смерть, если бы схватка была проиграна. Смерть пугала, но она была понятной. Аша мог свыкнуться с мыслью о ней. Человеческая жизнь вечно летит у самого края пропасти, ежесекундно норовя упасть в неё и оборваться.
Но это место было намного хуже. К своему ужасу Аша осознал, что может быть нечто страшней смерти, даже если та происходит при столь необычных обстоятельствах. Место, в котором нет ничего. Даже его клинок остался где-то там. А он сам был здесь. В месте, где нет ни тьмы, ни света; ни зла, ни добра – ничего. Есть только то, что принёс он с собой – страх перед неизвестностью. Это было его приговором. И Аша даже не знал – вырвется ли он отсюда? Сможет ли сбежать? И как он вообще сюда попал? Может всему виной он сам? Страх опустошает. Теряешь всё старое, что держало тебя в жизни, а ничего нового взамен не находишь и остаёшься где-то посередине, без движения, в мире, который не живёт и не меняется. Весь мир – одно пустое мгновение, размазанное на сотни дней. Тысячи. Миллионы. Растянутое навечно.
И человек всегда радуется всему тому, что спасает его от пустоты, привнося в неё хоть что-то, дающее надежду на перемены. Аша, который хоть и не видел себя и не был до конца уверен, что чувствует себя, был отчего-то уверен, что сейчас стоит на коленях, словно моля о чём-то.
И кто-то, будто внемля его мольбам, шепнул ему, что он должен вытянуть руку вперёд. А за рукой потянется всё тело. И душа. Но только если он в это поверит и сделает всё сам. Ведь в пустоте не за что держаться. Только за себя самого. Оттолкнувшись от собственной, пусть сколь угодно малой, уверенности, можно достичь чего-то, что может помочь вырасти этой уверенности, сделав её намного крепче.
И он ощутил, как его рука сжимает что-то вроде факела. Он не видел огня, но чувствовал его. Не видел потому, что это был совершенно необычный огонь. Обычный лишь разгоняет тьму, а пламя этого факела разгоняло пустоту. И пусть как обычный огонь способен из мрака сделать всего лишь полумрак, этот невидимый факел превращал пустоту не в мир, привычный Аше, а лишь добавлял в него что-то, за что можно было зацепиться взглядом.
Сейчас индиец чувствовал, что стоит на ногах. И чувствует себя увереннее, чем минуту назад. Он опустил глаза и наконец-то смог разглядеть себя – он вновь обрёл тело. Может быть, он и не терял его, но точно сказать он не мог – он не видел его и практически не ощущал. А если и ощущал, то, как бы по привычке, зная, что он и его тело – неразделимые вещи. Но пустота жила по другим, своим законам, которые невозможно осознать за минуту. От этого в нём и родилось столько неуверенности.
Но сейчас дар, неизвестно откуда появившийся, давал ему возможность оторваться от этого всего. И он даже получил ответ на один из своих вопросов – да, вырваться из пустоты он сможет. Верней уже смог. Ведь мир, каким бы странным он ни был, обладающий миллионами звёзд, вспыхивающих вокруг Аши, уже далёк от пустоты. Серебристый свет разрезал тьму, опутывавшую всё вокруг. Появились тьма и свет – основа всего, два начала, которые, враждуя и союзничая, порождают всё.
Но звёзды горели не только над головой Аши, так, как он привык это видеть на небе. Звёзды горели под ним, потому что под его ногами не было земли. Небесная сфера целиком обхватила его и со всех сторон окружила приятным блеском.
Аша чувствовал нарастающую уверенность и продолжал водить факелом из стороны в сторону, стараясь оставить как можно меньше пустоты, заполнив её чем угодно. Он словно рисовал на огромном холсте свой собственный мир. Но только он не знал, каким получится его рисунок, так, будто бы рисовал вслепую. Но он старался понять и подчинить эти изменения своей воле. Он попытался очертить линию горизонта и вслед за его рукой вместо чёрного полотна со звёздами, появилась синяя полоса, от которой вверх побежали светлеющие пятна. Он поднял руку чуть выше и представил себе облака, застилавшие почти всё небо. И вслед за его мыслями на небе начали появляться облака, цвет которых плавно менялся от синего к ослепительно белому. И где-то вверху, прямо над ним оставалось место для солнца. Он вскинул руку вверх, будто приказывая солнцу прорваться сквозь пелену облаков. Но кроме небольшой вспышки ничего не произошло. Облака загорелись чуть сильнее, но солнце сквозь них не пробилось. Аша повторил попытку, но на этот раз вообще ничего не произошло. Может быть, он хотел слишком многого? И он решил остановиться. И сразу же почувствовал, как что-то тянет его вверх. Одновременно с его мыслью о том, что стоит прекратить. И он почувствовал, как становится немного ближе к солнцу. Словно в награду за своё решение. То есть, найдя силы отказаться от чего-то, он получил это. Но его взлёт был недолог, и Аша почувствовал, как его тянет вниз. Медленно, но неумолимо. Его поражало, насколько контрастный мир окружал его сейчас – тьма и свет, взлёты и падения. Но ведь всё это – отголоски реального, настоящего мира, того из которого он сбежал или ему помогли сбежать. Теперь он понял, что его путешествие сквозь пустоту было вовсе не наказанием и не приговором, а, скорее, наоборот – спасением. И, осознав это, он вновь почувствовал, как его тело устремляется вверх. И он почувствовал солнечное тепло сильней. А затем – вновь падение. Маленькие осознания тянули его вверх, а бездействие – вниз. Аша понял, что нужно постоянно стремиться вперёд, хотя бы мысленно, пытаясь понять всё окружающее его, для того чтобы двигаться вперёд по-настоящему. Верней вверх, к солнцу, свет которого был здесь, как и огонь чудесного факела – изгоняющим пустоту.
Аша не останавливался и, не переставая размышлять, пытался творить дальше. Хоть он и чувствовал, что твёрдо стоит на ногах, он всё же хотел видеть и ощущать под собой землю, по которой он привык ходить. Но, как и с солнцем, ему это не удавалось. Но нельзя сказать, что просто ничего не происходило. Вместо этого произошло ещё одно чудо: облака, кружившие над его головой, сгущались, превращаясь во что-то твёрдое, с каждой секундой напоминавшее земную твердь. Земля над ним, а не под его ногами. Весь мир наоборот – внизу небо, сверху земля. А может всё правильно, а он сам нарушает все правила? И он сам находится вверх ногами?