В давние времена жили двое добрых соседей – Обезьяна и Краб. Отправились они как-то погулять вместе. Неподалеку от реки Обезьяна наткнулась на зернышко хурмы, а Крабу попался рисовый шарик.
– Посмотри, какое лакомство я нашел! – первым похвастался Краб.
– А на это посмотри! – ответила Обезьяна и показала зернышко хурмы.
На самом деле она позавидовала Крабу. Хурму Обезьяна, конечно, любила, но что проку от одного зернышка? Другое дело – рисовый шарик! До чего же он, должно быть, вкусный! Мысль о рисовом шарике засела в голове у Обезьяны и она решил во что бы то ни стало завладеть им. С серьезным видом она обратилась к Крабу:
– Не желаешь ли, господин Краб, поменяться? Я тебе дам мое зернышко, а ты мне – свой шарик.
Краб удивленно вытаращил глаза и сказал:
– Для чего мне это? Сравни мой прекрасный большой рисовый шарик и твое невзрачное крохотное зернышко. Нет уж, меняться не имею ни малейшего желания.
– Да ты погоди сравнивать. Что больше, а что меньше – и так понятно. И твой шарик, конечно, можно сразу съесть, но что тебе останется после этого? Одни только воспоминания. Мое же зернышко – совсем другое дело. Сейчас, его правда, не съешь, но зато зернышко можно посадить в землю. Представь, сколько вкуснейших плодов хурмы ты сможешь собирать каждый год, когда из зернышка вырастет дерево. Я бы и сама так сделала, но у меня уже много таких зернышек, а вот у тебя нет. Давай поменяемся, и ты сам увидишь, как много хурмы может созреть на дереве. Ну, решай скорее. Нет, так нет, я тебя долго упрашивать не буду. Заберу зернышко к себе домой, там и высажу. Только учти, когда поспеют сладкие плоды, я тебе ни одного не дам.
Обезьяна напустила на себя равнодушный вид, так что никто не смог бы заподозрить, глядя на нее, что она ужасно хочет поменяться. Она на разные лады продолжала убеждать Краба, ловко обводя его вокруг пальца. Краб, честно говоря, был довольно простодушен, поэтому в конце концов клюнул на приманку.
– Раз уж это так выгодно, как ты говоришь, я не против посадить семечко, – нерешительно проговорил он.
– Ну, тогда давай мне рисовый шарик.
Как только Краб передал Обезьяне рисовый шарик, она поспешно сунула его в рот и также поспешно принялась жевать, побаиваясь, что Краб изменит свое решение и потребует шарик назад. Передавая свое зернышко Крабу, она сделала такой вид, как будто расстается с величайшим в мире сокровищем.
После этого соседи распрощались.
Как только Краб добрался до дома, он, как научила его Обезьяна, высадил зернышко в саду.
Через какое-то время зернышко дало ростки, появились веточки, а на них – листья. Дерево росло быстро. Каждый день Краб видел, что оно становится выше. Ему нравилось наблюдать за ростом дерева. Он мечтал, что скоро дерево станет большим и на нем появится много плодов, и испытывал от этих мыслей настоящее удовольствие.
Чтобы каштан или персик начали плодоносить надо три года, а для хурмы – целых восемь лет.
И вот, осенью восьмого года вместо зернышка, величиной не больше кончика мизинца, в саду у Краба было большое дерево и, чтобы увидеть его во всех красе, надо было задирать голову. Точно фонариками, всё оно было увешено, красными вкусными плодами. «Не обманула Обезьяна. Всё, так, как она говорила», – удовлетворенно думал Краб. Он был просто в восторге от своего дерева.
Теперь бы можно уже и попробовать хурмы, да вот беда: очень уж низок ростом был Краб, как ни старался достать плоды, дотянуться до них своими клешнями он не мог. Кто-нибудь другой мог бы попытаться вскарабкаться по ветвям дерева наверх, но только не Краб, ведь крабы передвигаются только в одном направлении – вбок. Что же было делать Крабу? Ведь он так хотел отведать вкусных плодов.
«Да, уж, сам я тут, верно, никак не справлюсь, – расстроился Краб. – Значит, надо сходить к моей приятельнице Обезьяне. Пусть поможет и соберет для меня плоды с дерева. Пожалуй, ничего лучше здесь не придумаешь». И Краб помчался к дому Обезьяны.
– Госпожа Обезьяна, ты у себя?
– Здравствуй, господин Краб! Давненько мы с тобой не виделись. Хорошо, что зашел.
– И правда, давно. За это время зернышко хурмы стало большим деревом. Ты еще помнишь, как я выменял его у тебя на рисовый шарик?
– Видишь, я была права. Ну и как? Много ли плодов на дереве?
– Да, столько, что и сосчитать нельзя. Только вот есть одна загвоздка. Так обидно! Не могу я залезть на дерево, чтобы собрать плоды. Ног-то много, а толку от них никакого. Теперь вся моя забота о зернышке пропадает даром. Извини, что обременяю тебя, госпожа Обезьяна, но больше мне и попросить-то некого! Будь так добра, полезь на дерево и нарви мне сладких плодов. За это, я конечно, дам тебе пару штучек.
– Ну что ты, дорогой Краб. Не стоит благодарности. Какие пустяки! Мы же как-никак с тобой приятели. Я сейчас же пойду с тобой и нарву тебе сладких плодов.
И вот, дав так легко свое согласие, Обезьяна последовала за крабом к его дому.
Смотрит Обезьяна на дерево: правду сказал Краб, выросло дерево огромным, и плодов на нем просто уйма.
– Красота, что и говорить. А плоды, должно быть, просто восхитительны на вкус!
– А вот ты лезь побыстрее на дерево, рви и бросай их мне. Тогда и узнаем, насколько они хороши.
– Подожди немного, сейчас ты получишь свои плоды.
Обезьяна мгновенно влезла на дерево. Первым делом она сорвала плод и тут же начала с жадностью его поглощать.
– Ай, какая вкуснятина! Ничего прекраснее и быть не может.
– Эй! Что это ты там делаешь? – забеспокоился Краб. – Нарви сначала плодов мне, а потом уже будешь есть свои.
– Должна же я убедиться, что плоды не ядовиты, – сказала Обезьяна и сорвала еще одну спелую хурму.
– Я слышу, как ты чавкаешь! Перестань немедленно и бросай хурму сюда!
– Ладно, ладно, сейчас.
Краб проворно подобрал плод, упавший с дерева, и тут же положил его себе в рот. Но что это? Плод оказался ужасно горьким и Краб сразу выплюнул его.
– Этот плод совсем не сладкий! Будь добра, сорви мне спелых.
– А попробуй-ка этот? Ну что?
Краб с отвращение сплюнул терпкую мякоть.
– Да ты просто привереда, Краб. Тогда получи-ка еще! На вот тебе, на!
И твердые как камень, еще совершенно зеленые плоды, полетели в голову Краба.
– Ай-ай, больно! – закричал Краб, пытаясь укрыться от этой бомбардировки.
Обезьяна запустила еще один плод.
– Зачем ты это делаешь? Мне и правда больно!
– Да что я с тобой нянькаюсь? Знаешь, что? Это всё мои плоды, а ты и вовсе подохни!
Новый поток незрелой хурмы градом посыпался на бедного Краба. В конце концов, весь его панцирь был разбит вдребезги. Только заметив, что Краб уже почти мертв, Обезьяна прекратила обстреливать его незрелой хурмой. Быстро собрав все спелые плоды, какие только были на дереве, она вместе с ними что было духу ринулась домой.
Надо сказать, у Краба был сын. Во время описанного происшествия, его не было дома, он гулял с одним из своих товарищей на дальнем озере. До чего же страшную картину застал он дома, когда вернулся! Под деревом беспомощно лежал его бездыханной отец. Клешни и панцирь у него были раздроблены. Краб уже не мог видеть и слышать, он медленно и мучительно умирал под деревом, которое так заботливо растил в течение семи лет.
Краб-сын чуть было не сошел с ума. Он громко рыдал, обняв безжизненное тело своего отца… Увы! Сделать ничего уже было нельзя, кроме одного: отомстить за смерть отца, уничтожив его убийцу. Но где разыскать его? Может быть, он оставил какой-нибудь след? Юноша сокрушенно огляделся вокруг. Он обратил внимание, что все прекрасные спелые плоды хурмы, еще вчера красовавшиеся на дереве, исчезли, а вся земля кругом была усеяна незрелыми зелеными плодами. Видимо, именно ими был разбит панцирь отца. Неожиданная догадка осенила молодого Краба: «Всё ясно! Не иначе, это сделала Обезьяна. Сколько раз я слышал от отца историю о том, как несколько лет назад, когда он гулял с Обезьяной вдоль реки, она променяла ему зернышко хурмы на рисовый шарик! Теперь, значит, эта гнусная Обезьяна решила воспользоваться трудами моего отца и ради этого так жестоко убила его. Ну конечно, она забрала все спелые плоды хурмы и оставила только зеленые. Что бы ей было не попросить отца по-хорошему? Неужели он не поделился бы с ней вкусными плодами? Вместо этого она вероломно убила его и сбежала! Ну, погоди же, мерзкая Обезьяна! Скоро ты испытаешь на себе, что такое месть Краба».
Юноша был в бешенстве. Глаза его налились кровью, он фыркал и выплевывал пену.
«Однако Обезьяна – коварное и хитрое существо, – задумался опять Краб. – Если она смогла уничтожить моего мудрого отца, как же мне, неопытному и молодому, удастся справиться с ней?»
После долгих размышлений, не найдя никакого способа решить эту задачу, Краб окончательно загрустил. Неожиданно его осенило: ведь старый Краб всегда водил тесную дружбу с каменной Ступкой. Прежде она была заурядным камнем в каменной ограде, за которой жил Краб. Но потом люди заметили ее, и она быстро приобрела видной положение, получив высокое звание Ступки. Природная честность и прямота были гарантией, что, однажды дав слово, она никогда не нарушит его. Если рассказать ей о печальной участи, постигшей старого Краба, и попросить помочь отомстить, она, уж конечно, не откажет. Не теряя времени, молодой Краб направился прямо к Ступке. Горестно всхлипывая, он поведал ей об ужасной гибели своего отца и всех сопутствующий обстоятельствах.
Ступка проявила искреннее сочувствие и постаралась, как могла, утешить молодого Краба.
– Какое страшное преступление! – возмущалась она. – Представляю, каково тебе сейчас. Но будь уверен, враг не уйдет от возмездия. Я расправлюсь с ним.
На самом деле, Ступка хорошо понимала, что Обезьяна хитра и коварна, и справиться с ней будет непросто, поэтому она позвала к себе своих давних друзей: Печеного Каштана, который славился стрельбой из ружья, и Большую Осу, известного мастера в деле обращения с копьем.
Когда Каштан и Оса пришли к Ступке, она обратилась к ним с такими словами:
– Я очень благодарна, что вы так скоро выполнили мою просьбу. Мне пришлось оторвать вас от дел в связи с чрезвычайным происшествием, которое случилось в наших краях. Видите ли, отец молодого Краба, который присутствует при нашем разговоре, всегда был очень расположен ко мне. Но его больше нет с нами, недавно он был коварно убит небезызвестной нам всем Обезьяной, – тут Ступка рассказала друзьям подробности случившегося. – Я не могла отказать этому юноше в его праведном стремлении совершить возмездие. Однако наш враг известен своей хитростью и дерзостью, и уничтожить его будет не так-то просто. Именно поэтому я прошу вас оказать мне услугу и помочь отомстить за смерть старого Краба. Из-за этого я и потревожила вас.
Выслушав речь Ступки, Каштан вышел вперед и с непоколебимой уверенностью произнес:
– Из ваших слов я делаю вывод, что поводом для раздора стал мой товарищ, плод хурмы. Поскольку я тоже являюсь плодом, полагаю своим долгом помочь господину Крабу в осуществлении возмездия. Сделаю всё, что для этого необходимо.
– Я тоже рада участвовать в этом деле, – не замедлила высказать свое согласие Оса. – Всадить копье в тело этой гнусной Обезьяне, которая давно причиняет мне немало беспокойства, оскверняя мои гнезда, считаю для себя делом чести.
Ступка была очень рада, что ее друзья столь единодушно стремятся ей помочь. То, что они так охотно согласились, придало ей сил.
– У меня уже есть план, я хочу, чтобы вы высказали свое мнение о нем.
– Мы внимательно слушаем тебя.
– Давайте прежде сядем поближе друзья, потому секретность – главное условие успеха в любом деле.
Сам Мондзю не сможет придумать ничего мудрее, чем три человека, когда они совещаются вместе. Ступка, Каштан и Оса, усевшись как можно ближе друг к другу, начали шепотом обсуждать какой-то секретный план и в конце концов пришли к какому-то общему мнению.
– Так будем же начеку, – говорила Ступка.
– Будем держать оружие наготове! – храбро восклицал Каштан.
Посовещавшись, они расстались.
Ступка, которая водила особенно тесную дружбу с отцом Краба, пошла к нему домой и, совершив над покойным необходимые обряды, благоговейно ему поклонилась.
А что же Обезьяна? Вероломно убив Краба, прихватив с собой все сладкие плоды, она была очень довольна собой. Однако, понимая, что совершила преступление, она опасалась страшной мести его родственников. Раздумывая о возможных последствия своего поступка, Обезьяна испытывала сильную тревогу, поэтому несколько дней она не высовывалась из дома, хотя это вынужденное заключение было для нее непривычно. Однако, видя, что ничего не происходит, она постепенно успокоилась.
«Да нет, напрасно я так испугалась, – решила она, в конце концов. – Когда я убивала Краба, в саду не было никаких свидетелей. Сам же Краб умер, а мертвые не говорят. Кто может сказать, что я виновата в его гибели? Ну, а раз никому не известно, что произошло, то мне бояться совершенно нечего. Надо просто перестать беспокоиться».
В один из дней, успокоив себя соображениями подобного рода, Обезьяна прокралась к жилищу Краба. Она хотела узнать, как в действительности обстоят дела. Все было в точности так, как она думала. Молодой Краб и не собирался ей мстить. Родственники Краба пришли к выводу, что старик опрометчиво решился влезть на дерево, чтобы нарвать плодов. В какой-то момент у него просто не хватило сил, и тяжесть собственного тела заставила его разжать клешни. По-видимому, падая, он неоднократно ударялся о ветки дерева, и, в конце концов, упал на разбросанные на земле, твердые, как камень, незрелые плоды хурмы, отчего его панцирь разлетелся на кусочки. Получается, что Краб погиб из-за собственной неосторожности. Как говорится, что посеешь, то и пожнешь. Значит, ни о каком возмездии и речи быть не может.
Успокоившись окончательно, Обезьяна подумала, что было бы нелишним сходить к молодому Крабу и выразить свои соболезнования в связи с постигшем его горем. Такова обезьянья мудрость: глубоко тонет, да мелко плавает.
Пока обезьяна размышляла обо всем этом, к ней постучался посыльный от Краба. Гадая о цели его визита, Обезьяна ввела его внутрь дома и, предложив ему сесть, приготовилась слушать.
– Я пришел сообщить вам печальное известие, – очень вежливо начал посыльный. – На днях наш господин, почтенный Краб, собираясь нарвать плодов хурмы, взобрался на большое дерево, которое растет в его саду. Конечно, делать этого ему не следовало, потому что лазание по деревьям для крабов – вещь совершенно необычная. В результате он не смог удержаться и сорвался вниз, получив множественные повреждения, от которых спустя какое-то время скончался. Сегодня как раз седьмой день со времени его гибели. Поскольку вы были в дружеских отношениях с господином Крабом, его сын хотел бы видеть вас на скромных поминках, которые состоятся сегодня. Кроме того, он просит вас принять в дар дерево хурмы, как память об отце. Ему самому оно больше не нужно. Мой молодой господин велел мне просить вас пожаловать немедленно. Если вы не против, мы могли бы сейчас же отправиться вместе.
– Что я слышу? – постаралась изобразить на лице крайнюю степень удивления Обезьяна. – Какое горе! Неужели такое могло произойти с почтенным господином Крабом? В это трудно поверить! И ведь знаете, получается, что в безвременной кончине моего друга есть доля моей вины. С самого детства мы были с Крабом не разлей вода. Восемь лет тому назад мы вместе гуляли у реки. Случилось так, что каждый из нас одновременно сделал необычную находку. Господин Краб наткнулся на рисовый шарик, а я – на зернышко хурмы. В тот день мы и обменялись. Трудно поверить, что злополучное дерево, ставшее причиной смерти моего друга, выросло из того самого зернышка. Мне очень печально слышать ваш рассказ, тем более, что, выходит, я сама имеют отношение к этому… Если бы я могла знать, что так случится, никогда в жизни я бы не стала меняться. Но что поделаешь, ведь он так просил, и я не могла ему отказать… Ах! Как это всё печально, я просто не нахожу слов…
То ли актерский талант Обезьяны был так велик, то ли она лизнула тайком перец, но она заплакала самым настоящим образом.
«И как только ей это удается? – удивлялся посыльный, который знал о настоящей причине гибели Краба. – Ничего, скоро тебе придется лить слезы по-настоящему».
Тем не менее, он ничем не выдал своего отношения и с почтением сказал:
– Как же искренне вы, должно быть, любили моего покойного хозяина, что так велика ваша скорбь! Что же вы скажете передать молодому господину Крабу?
– Ненужно ничего передавать. Я и так чувствую себя виноватой, что до сих пор не выразила свои соболезнования. Правда, я не знала о случившемся несчастии. Но теперь я намеренна исправить эту оплошность. Пойдемте, я немедленно отправлюсь с вами, чтобы проститься с покойным.
– Молодой господин Краб будет рад, насколько это возможно при настоящих обстоятельствах, что вы будете рядом с ним в эти горестные для нас дни. Не смея больше злоупотреблять вашим вниманием, я, с вашего разрешения, отправлюсь вперед. Будем ожидать вас с нетерпением.
– Хорошо, я сейчас буду.
На этом они распрощались, и Обезьяна стала вслух рассуждать:
«Ну вот, всё точно так, как я и думала. Эти крабы, что молодой, что старый, – настоящие простофили. Глаза навыкате, а ничего вокруг себя не замечают. Вот, полюбуйтесь: его кровный враг рядом с ним, а он и не догадывается. Еще к себе домой зовет, дерево дарит, сейчас, наверное, угощать будет… Не зря говорит пословица: «Вору же и награда». Дурак он и есть дурак! Но, однако, хватит об этом. Его глупость мне на пользу. Поспешу скорее на поминки».
Чем дальше, тем больше крепла уверенность Обезьяны, что преступление сойдет ей с рук. Обезьяна оделась прилично случаю и пошла к жилищу Краба. Его родственники, которые, степенно сидели у каменной ограды по обе стороны от входа, встретили ее глубоким поклоном. От этого Обезьяна совсем загордилась и с высокомерным видом чинно проследовала между ними в переднюю.
Здесь ее поджидал слуга Краба, который, чуть только увидел гостью, приветствовал ее, поклонившись до земли. Он провел ее по коридору во внутренние покои и пригласил сесть на специально приготовленное для нее место.
Обезьяна вальяжно развалилась, дожидаясь начала поминок.
Вскоре хозяин – молодой Краб вышел к ней и вежливо поприветствовал ее:
– Добро пожаловать в мой дом, госпожа Обезьяна. Прошу извинить за бедность обстановки.
– Это ты, сын покойного Краба? – важно сказала Обезьяна. – Что и говорить, нежданно-негаданно свалилось на тебя несчастье. Могу представить, что ты сейчас чувствуешь.
В это время в комнату внесли маленький столик со всякими угощениями и сакэ.
Обезьяна была очень довольна вниманием, которое ей оказывали, и окончательно отбросила всякую осторожность. Она с жадностью набросилась на кушанья, которые ей принесли.
Когда Обезьяна набила, наконец, брюхо, ее провели в чайную комнату, где должна была состояться чайная церемония. Молодой Краб попросил ее пока отдохнуть, после чего вышел.
Прошло довольно много времени, а Обезьяна всё еще сидела в одиночестве.
«Я, конечно, знаю, что чайная церемония длится долго, но не до такой же степени! Как же хочется пить! Скорей бы уже дали мне чая», – думала она.
Действие сакэ постепенно проходило, и жажда становилась всё сильнее.
Наконец терпение у Обезьяны лопнуло, и она подошла к жаровне, намереваясь выпить хотя бы простого кипятка. Только она дотронулась до крышки котла, как заранее притаившийся там Каштан, прикинув, что пришло подходящее для решительных действий время, выстрелил в нее из ружья и попал шею.
Обезьяна только ахнула и упала навзничь. Однако она всё еще была жива и, пытаясь рукой остановить кровотечение из раны, хрипя и крича от боли, опрометью выскочила из чайной комнаты.
Снаружи дома путь Обезьяне преградила Оса, которая давно поджидала ее под навесом.
– Вот и ты, подлая Обезьяна! Тебя-то мне и нужно! – с этими словами оса прицелилась и вонзила в щеку Обезьяны огромное острие своего копья.
Обезьяна опешила на мгновение, но тут же решив, что из всех тридцати шести способов сражаться в данном случае наилучшим будет бегство, и что, в конце концов, жизнь дороже чести, стремительно бросилась прочь, прикрывая руками голову.
Может быть, Обезьяне и удалось бы уйти, но путь ее лежал мимо ограды, где затаилась каменная Ступка. Раздался грохот – и вот уже Обезьяна лежит на земле и жалобно стонет, не в силах пошевелиться под тяжестью Ступки.
Тут подоспел молодой Краб, одетый в боевые доспехи. Он остановился над поверженной обезьяной и, поблескивая перед ее лицом клешнями, победно рассмеялся.
– Ну, Обезьяна, догадываешься, что тебя ждет?
– Я… Мне… – лепетала та.
– Конечно, ты прекрасно всё понимаешь. За то, что ты жестоко убила моего отца…
– Это не я… Он полез…
– Ха! Ты и теперь будешь отнекиваться? Я не хочу слушать эту наглую ложь. Сейчас ты замолкнешь навсегда.
Сказав так, Краб широко раскрыл клешни и, сомкнув их на шее Обезьяны, с громким щелчком отсек ей голову.
Так Краб отомстил Обезьяне за смерть своего отца.
Корабль-призрак
В один из годов Хорэки, в осеннюю пору, от побережья Мацумаэ отплыл парусник. Вместе с кормчим Магоскэ команда его состояла из семи человек. Корабль возвращался в залив Ниигата.
На третий день вдали стал виден остров Садо и слева от него берег родной земли. Вдруг налетел сильный ветер, и начался шторм. Поверхность моря вздулась огромными волнами. Матросы кинулись убирать паруса, опасаясь, что корабль в любой момент может перевернуться. А порывы ветра тем временем становились всё более яростными. Кормчий Магоскэ крикнул:
– Руби мачты! Груз за борт!
Но тут появилась огромная волна. Ее гребень, казалось, достигал неба. Волна обрушилась на корабль и разбила его в щепки. Оглушенные матросы в один миг пошли на дно. Только Магоскэ сумел вцепиться в какую-то доску.
Как безжизненный обломок корабля, качался ослепленный дождем Магоскэ на волнах, чувствуя, что ветер и море уносят его куда-то прочь от родных берегов.
Иногда, оказавшись на гребне волны, он пытался посмотреть вдаль, но видел вокруг только бурлящие воды. Начинало смеркаться. Магоскэ не представлял, в каком направлении его несет. Он уже не мог сказать, где находится берег, а где открытое море. Близилась ночь, и нигде не было видно ни паруса, ни земли.
В отчаянии Магоскэ только и мог, что цепляться за хлипкую доску и молиться всем богам, которых он знал. Волны словно играли человеком, перекидывая его с гребня на гребень, и каждый раз, когда Магоскэ уже прощался с жизнью, чувствуя, что идет ко дну, новая волна вдруг подхватывала его и поднимала высоко вверх, чтобы тут же снова сбросить его с себя.
Когда Магоскэ казалось, что надеяться уже не на что, вдруг откуда-то послышались громкие крики:
– Держи крепче руль! Руби мачты! Бросай груз за борт!
Какой-то корабль летел прямо на Магоскэ. Осознав это, он закричал из последних сил:
– Помогите! Тону!
Неожиданно рядом с ним из ночной мглы возник корабль. Команда человек в десять яростно боролась за свою жизнь.
Однако люди эти не были похожи на живых. Лица их были почти что синими, а фигуры скорее напоминали смутные тени. Они каким-то образом вырисовывались на фоне такой кромешной тьмы, в которой ничего кроме них уже не было видно. Весь корабль тоже казался тенью, отделившейся от ночной мглы. От страха у Магоскэ перехватило дыхание. Корабль миновал его с правой стороны и стал стремительно удаляться.
Неожиданно раздался отчаянный крик многих человеческих голосов. Магоскэ видел, как корабль развалился на части, которые вместе с цеплявшимися за них людьми растаяли у него на глазах. И снова стало слышно только рокот бушующего моря.
– Корабль-призрак! – содрогнулся Магоскэ. Все страшные рассказы, которые он слышал об этом корабле, разом пришли ему на ум. Теперь он был даже рад, что остался незамеченным.
Но вскоре опять раздались отчаянные вопли:
– Держи крепче руль! Руби мачты! Груз за борт! Тонем! – Корабль-призрак снова показался на фоне мглы. Магоскэ опять увидел призывающих на помощь людей, которые из последних сил держались на его палубе. Большая волна ударила корабль, и он рассыпался в щепки. В этот момент тот же самый отчаянный крик пробрал Магоскэ до костей. В нем слышался такой смертельный ужас, что, казалось, невозможно остаться в живых, услышав его дважды. Призрак исчез, и Магоскэ снова остался один посреди кипящего моря.
Но не успел он опомниться, как до него опять донеслись крики:
– Держи крепче руль! Руби мачты! Груз за борт!
Снова призрачная трагедия разыгралась на глазах у Магоскэ. Проклятья, мольбы о помощи, отчаянный вопль тонущих моряков… Когда же этому настанет конец? Сердце Магоскэ сжималось от страха, иногда ему казалось, что он вот-вот потеряет сознание, но он все-таки продолжал крепко держаться за спасительную доску и по-прежнему оставался на поверхности воды.
Но вот, наконец, и утро. С первыми лучами солнца корабль-призрак растаял и уже больше не появлялся. Постепенно ветер и дождь стихли, а море стало не таким яростным. Три долгих дня Магоскэ качался на волнах, едва живой от усталости и голода. Руки у него занемели, в глазах стало темно… Зачем он борется? Все равно конец неизбежен… Вдруг Магоскэ заметил недалеко от себя какой-то предмет, покачивающийся на волнах. Присмотревшись, он различил связку соломы. Магоскэ удалось поймать ее. Внутри связки был полотняный мешочек, а в нем лежали стручки красного перца. После того, как Магоскэ съел около дюжины стручков, он несколько оживился. А через некоторое время Магоскэ увидел корабль. Он стал звать на помощь, его заметили и вытащили из воды. На этом корабле Магоскэ благополучно прибыл в залив Ниигата, а потом встретился со своими родными, которым и поведал эту историю.
Иссумбоси
Давным-давно в селе Нанива, в провинции Сетцу, т. е. там, где теперь находится большой город Осака, жил старик со старухой. У них не было детей, а они сильно желали их иметь. Часто старик говорил, своей старенькой женушке:
– Вот несчастье-то какое: нет, да и нет, детишек! Пусть бы небо послало нам хотя бы мальчика-с-пальчик, – мы и таким были бы довольны.
Но, хотя детей по-прежнему у них не было, все же старики не унывали и продолжали ежедневно приходить в храм и усердно молились:
– Пошли нам небо, сыночка! Услышь нашу молитву и пошли нам хоть крошечного мальчика-с-пальчик.
Долго просили они своего бога. Наконец, он смилостивился над ними и явился им.
– Мне жаль вас, – сказал он старикам, – вам сильно хочется сына, и я дам вам его.
И лишь только старик услышал это, как сейчас же бог куда-то исчез. Старик и старуха очень обрадовались своему счастью. Через 9 месяцев старушка родила маленького, как бы игрушечного, сынка. Удивились такому чуду родители, но рады были и такому своему сынку-наследнику. Они стали его растить, а когда он немного подрос, то назвали его «Иссумбоси», что значит, «Мальчик-с-пальчик».
Шли годы, а мальчик как был маленький, таким и остался и не рос нисколько. Вот и 13 лет ему, а он все маленький, совсем не такой, как все другие дети. Печалило это его родителей. Не везло им: то совсем не было детей, а то родился какой-то игрушечный ребенок, которому не наследником их быть, а сидеть в стеклянной коробочке и служить украшением магазина или богатого дома. Глядя на Иссумбоси, его матъ-старушка часто думала: «Правда, мы просили у бога хоть маленького сынка, но мы не думали, чтобы бог так позабавился над нами». И от соседей старику и старушке не было житья; наконец стало это им невмоготу.
Призвала старушка к себе, сына и сказала ему:
– Почему ты, Иссумбоси, не растешь? Хотя я твоя мать и должна любить тебя, но надо мной все люди смеются, и остаток моей жизни я не могу провести в спокойствии. Да и самой мне стыдно, что сынок мой не такой, как все, другие… Как мне, и не жаль тебя, но я должна попросить тебя оставить наш дом. Но если ты сможешь подрасти, то мы охотно опять примем тебя в свой дом.
Иссумбоси был очень скромный мальчик.
– Хорошо, – ответил он, – хотите вы, чтобы я ушел, и я уйду. Дайте мне, мама, только вашу иголку, которой вы шьете белье и платья.
– Зачем она тебе? – удивилась мать.
– Это будет моя шпага, – отвечал Иссумбоси.
– А ведь верно, – подтвердил отец, – иголка может служить тебе шпагой.
Мать передала Иссумбоси иголку, а он сделал из соломинки ножны для иглы, вложил иголку в соломинку и заткнул последнюю, как саблю, за пояс.
– Еще, мать, прошу у тебя деревянную чашку и небольшую палочку.
– А это зачем тебе? – поинтересовалась мать.
– Чашка мне заменит лодку, а палочка – весло.
– Опять твоя правда, без всяких хлопот у тебя и лодка и весло.
Получил Иссумбоси чашку с иголочкой, вышел из дому и стал прощаться со своими родителями.
– Желаю вам, папа и мама, всего хорошего. Берегите себя и свое здоровье!
Дошел Иссумбоси до воды, спустил на нее свою лодку, сел в нее и поплыл.
«Но куда же мне держать свой путь? – думал Иссумбоси, и, наконец, ему пришло в голову: – Я слышал, что город Киото самый большой в Японии. Недаром это и столица государства. Наверное, в нем очень интересно. Хорошая, однако, мысль побывать в столице, и увидеть всю знать страны. Пойду-ка я в Киото».
И он поплыл вверх против течения реки Иедо.
Маленький Иссумбоси напрягал все свои силы и едва-едва подвигался вперед. Не скоро доплыл он до города. На пути ночевал он, то на камнях у берега реки, то где-нибудь под мостом, переброшенным через реку. Едва-едва, через месяц, добрался он до столицы.
В те времена город Киото был столицей Японии: в нем жил японский император. Когда Иссумбоси попал в Киото, то его родной городок, Нанива, показался ему, по сравнении со столицей, маленьким селом.
Вышел Иссумбоси из своей лодки и отправился осматривать столицу. Ходит он по улицам и видит: роскошные здания, тенистые сады, чистые, широкие улицы. Остановился Иссумбоси перед большими раззолоченными воротами одного дворца и узнал, что это дом князя Сензю.
– А, вот его-то мне и надо! – воскликнул Иссумбоси. – Много мне о нем приходилось слышать!
Он без церемоний вошел в ворота, подошел к сеням дома, легонько постучал в дверь и спросил:
– Разрешите войти?
Как раз, на счастье нашего героя, сам князь Сензю был вблизи двери, в которую стучал Иссумбоси.
«Кто это там?» – подумал князь и, приотворив дверь, выглянул в сени. Но он никого там не заметил.
«Что за загадка? – подумал заинтересованный Сензю. – Я ясно слышал чей-то тихий голосок, а, оказывается, здесь никого нет!»
Вышел князь в сени и стал их обшаривать. Смотрит, возле обуви стоит маленький, крохотный мальчик.
– Что за чудо? Это ты стучался ко мне?
Иссумбоси сделал два шага вперед, по направлению к князю, и вежливо ответил:
– Да, это я стучал.
– Но откуда ты, крошка, пришел сюда?
– Сюда я попал из города Нанива, а зовут меня Иссумбоси.
– Иссумбоси? Как это имя подходите к тебе: ты настоящий мальчик-с-пальчик! Хорошо… А зачем же ты из Нанивы изволил пожаловать сюда?
– Родители выпроводили меня из дому… Некуда было мне идти, и я решил направиться к вам и просить у вас милости: разрешите мне остаться при вашем дворе, и служить вам.
Подумал князь и сказал:
– Хорошо, я приму тебя к себе, на службу… Таких маленьких, как ты, ни у кого из знакомых мне князей нет, и я могу тобой хвастаться перед ними: посмотрите, – скажу я им, – какого я себе раздобыл великана-воина!
И Иссумбоси остался служить при дворе князя Сензю.
Хотя Иссумбоси ростом и не вышел, но он был умен, ловок, проворен, исполнял княжеские поручения всегда быстро и жил со всеми в дружбе. Немудрено поэтому, что вскоре сам князь и все его приближенные полюбили Иссумбоси. Понравился он и дочери князя. Когда она куда-нибудь шла, то непременно брала его с собой.
Однажды дочери князя вздумалось пойти помолиться в храм богини Милосердия, который находится в селении Киемизу.
А по дороге в этот храм жило два огромных, страшных демона. Давно уже присмотрели они дочь князя и все ждали лишь удобного случая, чтобы похитить ее. Девушка, ничего не зная об этих демонах, преспокойно дошла до храма, помолилась там и отправилась в обратный путь. Вдруг на дороге, из-за камня, выскочили страшные демоны и бросились на нее. Перепугалась дочь князя, – не знает, что и делать… Страшно закричала она от ужаса…
– Не бойся, княжна, – ободрил ее Иссумбоси и, выхватив из соломинки свою крохотную шпагу, храбро бросился к демонам с криком:
– Слушай, глупый демон! Ты не знаешь, кто я? Я – Иссумбоси, придворный князя Сензю, на дочь которого ты нападаешь… Если ты посмеешь тронуть ее хоть пальцем, то я немедленно исколю тебя моей шпагой…
Демоны захохотали. Их хохот гремел, словно удары гонга.
– Храбрый карлик, ты гордо стоишь пред нами и хвастаешься… А мне даже не хочется марать о твое поганое тело своих зубов… А если тебе хочется помериться со мною силами, то я тебя проглочу одним глотком, – сказал один из демонов, схватил Иссумбоси и, не разжевывая, проглотил малыша целиком.
Иссумбоси, целым и невредимым, проскочил в желудок демона. Здесь он немедленно вооружился своей шпагой-иголкой и, недолго думая, всадил ее в желудок беса…
Взвыл бес от боли… А Иссумбоси знай себе колет да колет. Демон не в состоянии был больше переносить мучения и в судорогах свалился на землю.
Тогда Иссумбоси проворно выскочил из его желудка обратно на землю.
– Ну, нет, не убежишь от меня! – вскричал другой из демонов и подхватил его с земли своей пастью.
Иссумбоси теперь решил не забираться больше в желудок, а быстро пробрался через горло в ноздри демона. Здесь он не остался без дела: вынул свою шпагу, да и запустил ее демону прямо в глаз…
И этот демон взвыл не хуже первого.
– Нет, видно, не простой это человек, – решили бесы. – Не по силам нам совладать с ним… Убежим лучше, пока живы…
Сразу пропала у демонов их сила и смелость, и они давай поскорее удирать от маленького, крохотного мальчика Иссумбоси…
– Куда же вы побежали, жалкие трусы? – насмехался им вдогонку Иссумбоси. – Храбрились, храбрились, да и набок свалились…
Когда демоны исчезли из виду, Иссумбоси подошел к дрожащей дочери князя и вежливо проговорил:
– Княжна, теперь вам некого бояться: бесы убежали. Пойдемте домой!
Сильно обрадовалась дочь князя; ей казалось, что она встретила в этом аду не Иссумбоси, а самого Бога.
– Спасибо, – проговорила она, – ты спас меня от страшной смерти… Когда мы придем к моему отцу, я все расскажу ему, и он щедро наградит тебя дорогими подарками.
Они уже готовы были отправиться домой, как вдруг девушка заметила лежащий на земле молоток.
– Вот счастье! – воскликнула она. – Я нашла молоток; наверное, демон, убегая отсюда, впопыхах уронил его!
И она поспешно подняла молоток.
– Что это такое? – удивленно спросил Иссумбоси.
– Разве ты не знаешь? – улыбнулась княжеская дочь, – это волшебный молоток «учиде-но-козучи»; если владелец его пожелает что-нибудь иметь, то ему следует, лишь сказать вслух свое желание и ударить нисколько раз этим молотком, – и желаемое немедленно появится.
– Правда ли это?
– Конечно, правда! Хочешь, мы сейчас испробуем действие этого молотка? Что бы ты сейчас желал иметь?
Иссумбоси немного подумал и сказал:
– Ничего мне не надо. Я хотел бы только стать ростом, как и все другие люди.
– Так вот чего ты хочешь! – удивилась княжна.
– Да, я хочу вырасти и не быть карликом.
– Хорошо, пусть исполнится твое желание!
Княжеская дочь ударила несколько раз молотком и проговорила:
– Пусть увеличится рост Иссумбоси, пусть увеличится рост Иссумбоси, пусть увеличится рост Иссумбоси!
Едва только успела произнести она в третий раз эти слова, как Иссумбоси сделался такого же роста, как и княжна.
Обрадовался Иссумбоси; была рада этому и дочь князя. Радос<