Барханы и руины скрыли Ладену из вида, но я знала — войско на подходе. Не нужно было спрашивать Рая, с рассветом оглядевшего пустыню с высоты и улетевшего к горам. Я ощущала угрозу всем своим существом.
Предчувствие беды лишь углублялось, когда я шла вдоль городской стены, где были выставлены утроенные караулы. Я смотрела на щиты — каркасы, обтянутые кожей, — на мечи и копья, знавшие лучшие времена, шлемы и доспехи… Люди держали головы высоко, поднимали на меня доверчивые взгляды, в которых плескалась уверенность в победе. А я видела нищее, плохо обученное войско. И пусть им управлял опытнейший военачальник, это не рассеивало сомнений.
Я поднялась на стену к Гилберту. Даже прославленный воин здесь, казалось, растерял былую мощь. Вместо лат тело прикрывали кожаные доспехи, вместо доброго имперского меча на потрёпанном поясе висел короткий ларский клинок.
Однако меня тревожило другое.
— Гилберт, ты всегда был со мной честен. Сейчас мне нужна вся твоя откровенность, — сказала я.
— К вашим услугам, госпожа.
— Среди ладенцев — твои бывшие друзья и ученики. Ты уверен, что сможешь поднять оружие против них? Нет позора в том, чтобы избежать битвы, позорно проявить слабость в её разгаре.
— Позвольте спросить, госпожа, а вы сможете спокойно смотреть на гибель тех, кого считали своим народом и семьёй?
— Да, — твёрдо ответила я. — Они пришли убивать. Они первые забыли о былом родстве. Я не пощажу их… если сами не попросят. И если… мы окажемся сильнее.
— Положение серьёзное, не буду скрывать. Но и я, и Райнард, не зря провели столько лет в ладенских войсках. У их построения есть свои слабые места. Доверьтесь нам.
— Ты не ответил на мой вопрос.
— Я приехал в Ладену вместе с вами, госпожа. Я не оставил там семью и не успел завести близких друзей. Если вам по силам сразиться с былыми родичами, к лицу ли мне проявлять слабость?
Я не ответила, лишь устремила взгляд на север. Беспощадный напор надвигающегося войска ощущался, как буря. Спустя час-другой они будут здесь, и мы выпустим первые стрелы. Я представила — и беззвучно взмолилась, чтобы ладенцев вёл не Трэвис. У меня не было никаких причин щадить княжича, но всё же он пытался заступиться за меня…
«Пытался отстоять свою игрушку, — подсказал внутренний голос. — А Райнарду желал гибели».
— Ступайте в укрепления, госпожа, — велел Гилберт. — Мы сделаем всё, что сможем.
— Спасибо, Гилберт, — коротко ответила я. — Да, ещё! Райнард сказал, куда отлучился?
— Он вернётся, — уверенно сказал Гилберт. — Доверьтесь нам.
Я не успела уйти, как из-за барханов выкатилась сияющая волна. Ладенцы подошли даже быстрее, чем мы думали. Похоже, разбивать лагерь они не собирались: конное войско шло прямо на стены. Затем из-за песчаных холмов выкатили осадные орудия: катапульты и баллисты. О, они неплохо подготовились!
— Госпожа, ступайте в укрепления, — повторил Гилберт.
— Катапульты разрушат стены, — шептала я, глядя на страшные орудия. — А копья баллист пробьют драконью чешую, Гилберт! Что нам делать?!
— Уходите! — почти прикрикнул Гилберт.
Я наконец опомнилась и бегом спустилась со стены. Взошла на колоннаду, откуда могла видеть поле боя обычным зрением, и уселась на краю стены. Тут же вскочила, оглянулась на хижины — надо увести в подземелье женщин и детей.
Ладенцы были слишком далеко, чтобы разглядеть лица, зато я узнавала знамёна. Это принадлежало приближённому князя, что часто присылал мне сладкие персики из своего сада, это — военному советнику, который учил меня стрелять… Все эти люди отвернулись от нас с Раем и позволили ему взойти на эшафот, но внутри пойманной птицей билась дурацкая мысль: может, обойдётся? Мыслимо ли скрещивать оружие с теми, с кем рос, делился радостями и горестями, ел за одним столом… А Гилберту каково!
Я прижалась лбом к прохладному камню колонны, медленно выдохнула, прикрыв глаза. Мысленно потянулась к Раю — его сознание бушевало огнём и ветром и почти оттолкнуло меня. Я отстранилась — сейчас не время для вопросов. Он вернётся. А Гилберт не даст слабину. Всё будет хорошо.
Я торопливо оправила платье, вскинула голову и пошла к лестнице — королева, готовая спасти свой народ. Укрою всех беззащитных в подземельях, а сама вернусь и помогу воинам.
Моя вторая сущность дышала за тонкой преградой — ощутимой, податливой. Очередной пузырёк с драконьим зельем кончился вчера вечером. Что это, если не знак?..
Пятнадцать лет ладенцы вытравливали из меня драконью сущность. «Говори тише, Исабель, не спорь, Исабель. Фу, что за чешуя у тебя на лице, сведи немедленно». Я разжала непроизвольно сжавшиеся кулаки. Сегодня все увидят совсем другую Исабель. Я не пожалею никого.
Глава 2. Крушение надежды
Внутренним зрением два войска выглядели как сплошные массивы цветных искр. Я смотрела и снова открывала глаза — чужие чувства оглушали. Но и обычное зрение не приносило облегчения. Ладенцы разумно не полезли на стены, они поставили катапульты и методично обстреливали нас. Остановились они на пределе досягаемости стрел, поэтому наши люди могли только смотреть, как камни врезаются в стену. Пристрелянные катапульты били в одно и то же место, и все понимали — стена долго не выдержит.
Я то сидела на краю колоннады, обхватив колени, то вскакивала и ходила взад-вперёд, борясь с тревогой. Благо рядом был лишь Тиррен — все воины ушли вниз, все до единого. Стыдиться было не перед кем.
— Где же Рай? — бездумно повторяла я.
Смотреть, как пробивают нашу оборону, было невыносимо. Может, попробовать обратиться прямо сейчас? Но Рай первый раз продержался не больше получаса и не смог взлететь. Значит, нужно дождаться подходящего момента, чтобы не потратить силы напрасно. Но, благие боги, как угадать этот момент!
Где же Рай?
В который раз я потянулась к нему, и снова меня вышибло огненной волной. Очевидно, Рай был на пределе сил. Не удивительно. Я знала, каких трудов стоило заставить ящеров таскать камни в речное русло — мы делали это вместе, и я возвращалась едва живой, настолько неподатливыми, неподъёмными казались их сознания. Объяснить им, как отогнать одну армию и не тронуть другую, да ещё не попасться под стрелы баллист… Невозможно!
Я выдохнула и мысленно коснулась Гилберта. Воин был сосредоточен, угрюм, но спокоен. Тревога немного отступила. Быть может, есть способы оборонять крепости, даже когда на стороне врага численный перевес и орудия?.. Я задержалась рядом с Гилбертом, мысленно присматриваясь. Читать мысли я не могла, но наверняка распознала бы желание сдаться. На мгновение меня охватил жгучий стыд. Воин не побоялся заступиться за нас — единственный из всей Ладены! Как я могла его подозревать!
— Кстати, Исабель, вы посылали разведку в горы узнать, можно ли посадить виноград, — вдруг заговорил Тиррен. — Люди вернулись и сообщили, что нашли подходящую долину. Полагаю, наши предки знали её, там явно бывали люди…
— Так мило, что ты пытаешься меня успокоить, — усмехнулась я. — Прости, но виноград — последнее, что меня сейчас заботит.
— Пользы с нас всё равно никакой, так почему не поболтать? — легкомысленно возразил Тиррен и встал сбоку, побуждая повернуться к нему. — Вы какой виноград предпочитаете? Сладкий к столу или покислее, что раскрывает свою сущность в вине?
— Сладкий, — улыбнулась я. — Но посадить лучше кислый, чтобы делать вино на продажу…
Забота Тиррена меня тронула. А он продолжал — торопливо, нарочито бодро:
— Знаете, в архивах есть прекрасная книга о винодельнях. Предлагаю спуститься и немного почитать. Если положение изменится, нам сообщат. Все знают, что вы храбры, но, право, ни к чему надзирать над воинами! Они справятся.
— Если ты считаешь, что моё присутствие их смущает, я спрячусь за колонной, — заверила его я. И поймала — даже не взгляд, а чуть заметную тень, пробежавшую по лицу Тиррена. Почти бессознательно скользнула в его сознание и окунулась в отчаяние и безнадёжность.
Я резко обернулась туда, куда смотрел Тиррен, не обращая внимания, как он дёргает меня за рукав. И ахнула — с юга подходило второе войско. Орзорум традиционно забыл былые распри с Ладеной и тоже выступил против нас.
Тиррен стоял бледный, кусая губы. Куда подевалось его самообладание!
— Мой долг — заботиться о вас в отсутствии Райнарда, — выговорил он. — Бежим вниз! В подземельях вас не найдут. Исабель, послушайте! Поля, дома — пустое! Построим, засеем заново! Бросим руины, уйдём в горы, начнём строить королевство сначала. Главное, чтобы уцелела ваша кровь!
Я колебалась ровно одно мгновение. Моя кровь бурлила, прятать её было преступлением.
Орзорумское войско приближалось быстро. Переступали по песку верблюжьи лапы, качались в высоких сёдлах всадники, развевались знамёна. Я их не видела — слишком далеко, но представляла в красках.
Впрочем, орзорумцы остановились, не дойдя до нас с тысячу шагов. В небо потянулись струйки дыма, кое-где забелели шатры — союзники не спешили на подмогу. От сердца чуть отлегло.
А дальше всё стало легко и просто. Раз орзорумцы не рвались сражаться, их будет легко отпугнуть.
Подходящий момент настал.
***
Я спрыгнула с высоты на песок. Тиррен окликнул меня, но я спешила выбраться на простор, на бегу взывая к своей драконьей сущности. Подальше от колоннады, поближе к стене с той стороны, где пока было тихо. Если не смогу взлететь, взберусь повыше и выразительно махну хвостом. Должно хватить.
Внутри бушевала холодная, звонкая решимость. По позвоночнику прошла дрожь, тело заныло от боли, заломило виски. Я вцепилась в камни, почти повисла на них, чудом нащупав трещины. Сердце замерло от ужаса — выдержу ли? Стерплю ли, пока тянутся кости, а сквозь кожу прорастает чешуя?..
Наконец боль и страх схлынули. Я открыла глаза и оглядела себя.
Ничего не произошло.
Я билась о незримую преграду, как бабочка о стекло фонаря. Рвалась к своей сущности — бесполезно. Позвоночник тянуло по всей длине, голову сжало как обручем, но это и близко не напоминало превращение.
Оглушённая, ошарашенная, я опустилась на песок. Может, нужно какое-то заклинание? Особая поза? Другие условия?..
Райнард обратился в каких-то четверть часа, просто отойдя за кучу камней. Даже смешно — как просто у него всё вышло.
Почему я не могу?
В отчаянии я подняла глаза к небу. Я забыла о битве, я желала лишь обратиться. Готова была стерпеть боль, ужас, безумие — всё ради свиста ветра под крыльями. Моими крыльями.
Сквозь грохот катапульт я расслышала свист крыльев — не моих. Райнард возвращался, ведя за собой трёх драконов.
Он пронёсся мимо, как огненный смерч. Катапульты притихли — ладенцы разворачивали их в сторону драконов и заряжали баллисты.
Не успели. Ящеры низко промчались над войском, едва не задевая брюхами шлемы. Кажется, две баллисты успели выстрелить, но копья отскочили от чешуи. В следующий миг мощные орудия сломались, как тростинки, в когтистых лапах. Драконы хватали баллисты и катапульты, как камни, бросали к нашей стене и возвращались. Неистовая, неодолимая сила — вот чем они были. Ладенцы попытались было перестроиться, сплотиться, прикрыться щитами — но сдались, протрубили отступление, могучие воины бросились врассыпную.
Они быстро смекнули рассеяться и укрыться за барханами. Драконы крушили брошенные катапульты; один снизился и развернул крыло перед мчащимися без всадников лошадьми, гоня их в нашу сторону. Копейщики, мечники, лучники, конные и пешие разбегались, забыв обо всём. Изредка какой-то отчаянный воин метал копьё или камень — они отскакивали от прочной драконьей брони, а чаще и вовсе улетали в песок.
Я задержала взгляд на всаднике, не пожелавшем укрыться. Шлем горел на солнце, в руке воин упрямо сжимал копьё и, кажется, призывал беглецов сплотиться вокруг него. Сердце пропустило удар — я узнала Трэвиса. На мгновение мелькнула гордость за него — не сдался, не поддался панике! В следующий миг из-за бархана вылетел высокий всадник — видимо, Грэм, телохранитель — сгрёб княжича в охапку и увёз, перекинув через седло самым непочтительным образом.
Я отвела глаза. На улыбку не было сил. Ах, как я хотела взглянуть бывшему жениху в глаза! Увидеть, как он бледнеет, швырнуть в лицо поднятый крыльями песок! Я всхлипнула. Наши воины на стене ликовали; Гилберт снял шлем и с облегчением стирал пот со лба. Радовался ли он победе или что не пришлось поднимать оружие против бывших друзей?.. Я оглянулась на орзорумцев и недоуменно заморгала — об их войске напоминал лишь брошенный шатёр. Будто грозных союзников не было вовсе.
Огненный шторм слабел. Я поняла, что ещё немного — и Рай не сможет удерживать драконов. Я попыталась проникнуть в его сознание, и снова не смогла — так он был поглощён сражением.
«Мы победили! — внушала я ему, не утирая катящиеся по щекам слёзы. — Отпускай драконов. Мы победили, Рай!»
Я бы отдала жизнь, чтобы быть в этот миг рядом с ним. Стать не безмолвным наблюдателем, а союзницей. Слышать ветер в крыльях. Предстать перед ладенцами не скромницей Исабель, а могучим драконом.
Но я проиграла. Почему, почему?
Рай обернулся человеком и встал на вершине бархана — гордый, сильный. Победитель. Обернулся отчего-то не до конца — за спиной трепетали драконьи крылья, поднимая вихрь из опадающей чешуи. По остаткам ладенского войска прокатился дружный вздох, и я запоздало вспомнила, что они считали нас погибшими. Сейчас Рай стоял перед ними, как призрак, как возмездие в вихре чёрной чешуи и песка.
Крылья сложились и исчезли, непостижимым образом скрылись под рубашкой. Кто-то из ладенцев поднял лук, но за спиной Рая распростёр крылья дракон — и стрелок не дерзнул отпустить тетиву. Ящер покорно улёгся на песок, Рай вскочил ему на спину и направил вслед беглецам.
Я слишком поздно поняла, что он задумал. Ящер дёрнулся, выгнулся, замедлил полёт, и чешуя на его брюхе заалела от жара.
Я рванулась к Раю изо всех сил, сквозь огонь и ярость. В человеческом облике пробиться к нему оказалось проще.
«Разве мало погибло здесь от драконьего огня?! — выкрикнула я. — Разве мы с тобой не остались дважды сиротами? Милосердия, Рай!»
Рай услышал. Остановить поток огня было ему не под силу, но он успел направить дракона вверх. Огненный столб взметнулся вверх; наши люди брызнули со стены, укрылись за камнями — слишком свежа была память о гибели города.
***
Когда Рай, сделав прощальный круг над удиравшими ладенцами, вернулся, люди робко выглянули из-за камней. Они не вышли, пока Рай не отпустил ящеров. Драконы неспешно направились к горам, а Рай подошёл ко мне с усталой, но счастливой улыбкой. Рубашка была порвана, и чешуя продолжала осыпаться с груди и плечей.
— Я обещал тебе победу, — усмехнулся он. — Довольна ли моя королева?
— Довольна, мой король, — выговорила я. — Ты совершил невозможное, Рай. А теперь — отдыхай.
— Слава Райнарду! — грохнуло внизу. — Слава Королю-Дракону!
Вверх взлетели платки, головные повязки — всё, что было под рукой. Из подземелий бежали женщины и дети, бросались в объятия своим мужьям, отцам, сыновьям. Тиррен, выросший будто из-под земли, тихонько сунул кому-то ключи, и скоро наверх покатили бочонки со старым вином.
— Кто не оставил свой народ в войне, не оставит его и в радости, — ухмыльнулся Рай. — Идём, Ис! Разделим с людьми счастье победы.
Я оглядела ликующее людское море. Полгода назад эти же люди требовали истинного короля; сегодня они его получили. Тиррен подошёл поздравить Райнарда, оглядел его изорванный наряд, сбросил свою расшитую накидку и накинул ему на плечи.
— Иди один, — проговорила я. — У меня что-то голова раскалывается.
И, не дожидаясь ответа, пошла прочь.
Глава 3. Тайная причина
Вечером город шумел. Все праздновали победу, даже часовым на стене поднесли по кубку разбавленного вина. Славили Райнарда, хвалили горных ящеров, поносили ладенцев, снова славили Короля-дракона… Я сидела на площадке, ускользнув от охраны. Внизу пылали огни, меня же окружала тьма.
Тиррен подошёл неслышно. Вздохнул и сел рядом, едва не касаясь плечом.
— Вы пили зелье, Исабель?
Я безразлично кивнула.
— По двадцать капель?
Снова кивок.
— Могу ли я подробнее расспросить вас об ощущениях…
— Нет. Уходи.
Тиррен снова вздохнул.
— Простите, Исабель, я всё-таки должен задать вам нескромный вопрос. Вы уверены, что не ждёте ребёнка?
— Ребёнка?!
— Именно. Видите ли, дело в том, что в это время женщины не могут оборачиваться. Надо было сказать раньше, но я… как-то неловко было… я думал…
— Ты не виноват, — оборвала я.
Я лихорадочно перебрала последние месяцы. Лунные дни не были регулярными с самого изгнания из Ладены: сказались тяготы пути и непривычная пища. Первое время после близости с Раем я с тревожным ожиданием прислушивалась к себе, но потом меня захватили дела. Так вот что было причиной усталости и сонливости последних дней!
— Я пришлю к вам знахарку, — пообещал Тиррен. — Она подробно вас расспросит, и скажет, справедливы ли опасения. И вообще… надо чтобы при вас в это время была знающая женщина, сами понимаете…
Я жестом велела ему замолчать.
Я хотела детей. Порой думала, на кого они будут похожи, на меня или Рая. Тем более, правителей не спрашивают, им положено производить наследников. Особенно это было важно для Ларского королевства, где никто не мог сказать, как будет передаваться дар, когда столько правящих домов погибли. Но как же трудно отказаться от крыльев ещё на долгих девять месяцев! Полгода я пила зелье, тщательно отмеряя капли, боролась с соблазном пойти путём Рая… Ради чего?
— Я не знаю, что делать, — в отчаянии призналась я. — Так невовремя… Ещё и война…
На глаза навернулись слёзы. Была бы рядом со мной мать… Я вспоминала о ней редко, куда реже, чем в Ладене, но сейчас меня затопило печалью. Да и кого я должна почитать за мать? Женщину, что родила меня и была вынуждена сразу отдать во дворец? Или королеву, воспитавшую меня, как родную, и отдавшую за нас с Раем жизнь? Я так и не вспомнила её лицо, только властный голос и уверенные, но заботливые руки: широкие рукава, тонкие сильные пальцы, перстень с зелёным камнем… Благие боги, я бы сейчас порадовалась даже Соне или княгине Эрминии! Хоть кому-то, с кем можно поделиться!
Огни внизу поблекли, шум стих, давно ушёл Тиррен, не дождавшийся от меня ни слова. Несколько раз сознания касался Рай; я дала понять, что хочу побыть одна. Я не могла поговорить даже с ним. Завтра он снова поднимется вверх, поведёт за собой драконов под восхищёнными взглядами, а я… Мне не видать крыльев долгих девять месяцев.
…Над горами разгорался рассвет, когда я поднялась и направилась в покои. Королева Исабель исполнит свой долг. Мне не привыкать.
***
— Ты сама не своя, — Рай нежно гладил меня по волосам, пока я одевалась утром. — Что с тобой?
— Боялась за тебя вчера, — ответила я и осторожно высвободила волосы, собираясь убрать их в тугой узел. — Ты совершил немыслимое. Подчинить едва обученных драконов, да ещё троих сразу — подвиг, достойный короля.
Райнард не поддался на лесть. Опустил ладони мне на плечи, сомкнул большие пальцы на шейном позвонке и огладил его.
— Ты очень красивая, Ис. Но видела бы ты себя драконьими глазами! Вчера ты сияла, как горный ледник в солнечный день. Стояла на башне и светила, словно маяк. Я никогда не видел тебя такой. Знаешь, я ждал, что твоё обращение случится вчера, таким особенным был твой свет!..
— Не случилось, — резко перебила я.
Я закончила возиться с волосами и медленно выдохнула. Рай не виноват, что так вышло. Я встретилась с ними взглядом в зеркале: в его глазах плескались понимание и сочувствие. Каким счастьем они вспыхнут, когда я скажу, почему не смогла обратиться!
— Мне нужно кое-что тебе сказать, — медленно проговорила я.
Нет, это невозможно! Нельзя сообщать такую новость, когда внутри ещё плещутся обида и зависть. Я обернулась к Раю и положила руку на его плечо, одновременно лаская и удерживая на расстоянии.
— Но сперва я хочу немного прийти в себя. Ты никуда не торопишься?
— Нет, милая. Слетаю быстро в одно местечко в горах и вернусь.
— Что за местечко?
— Исток реки, которая увеличит наши плодородные земли раза в полтора. Но течёт в глубоком ущелье, повернуть её будет трудно. — Он тепло улыбнулся мне: — Война окончена, Ис! Время думать об урожаях. Не зря же ты столько сидела над книгами! Мы соберём много-много зерна, чтобы наши люди забыли о голоде. И чтобы женщины не боялись рожать.
Райнард старался поддержать меня, не догадываясь, как больно жалят его слова. Так будет ещё девять месяцев: Раю — летать, мне — перебирать зёрна и считать, сколько навоза внести под пшеницу…
— Смотри, как бы нас не залило в сезон дождей с этой рекой, — я всё же нашла силы на улыбку. — А то будет у нас здесь Великое Ларское болото. И береги себя. Вернёшься — поговорим.
***
Крылья Рая растворились в солнечных лучах. Я спустилась в библиотеку. Знахарка обещала прийти после обеда — кое-кто всё же пострадал от осколков камней, и я попросила сперва обойти раненых. ещё мне хотелось сперва поискать книги по родильному делу, а заодно дочитать ту книгу о повелителях драконов. Раздел об оборотнях я тогда пропустила, тем более, Тиррен рассказывал достаточно. Вот только о беременности то ли постеснялся говорить, то ли не подумал. Нужно было разузнать, не таит ли моя кровь ещё каких-то особенностей. Едва ли знахарке доводилось принимать королевских младенцев, и она могла знать далеко не всё.
В подземелье было свежо. Обычно я уходила с книгами наверх, но сегодня полумрак и прохлада казались особенно желанными. Книгу в алой обложке пришлось поискать: архивариус уже развёл руками, но я всё же заметила уголок на верхней полке, среди свитков старых, давно отменённых законов. Ругать расстроенного архивариуса рука не поднялась; я пообещала себе спросить за почти пропавшую книгу с Райнарда или Тиррена и тут же выбросила это из головы, углубившись в чтение.
Я листала хрупкие страницы при свете жировой лампы, вчитываясь в старинные письмена. Как хорошо, что мне преподавали древние языки в Марсале! Не без труда, но я разбирала устаревшие слова и обороты.
«Владеющие даром обращения вынашивают детенышей в том облике, в каком произошло зачатие, — гласила книга. — Причины, очевидно, те же, по каким не могут обращаться юноши и девы моложе пятнадцати лет — организмы пресыщены собственными метаморфозами и не выносят новых. По этой причине первое обращение всегда проводится до свадьбы, чтобы молодые люди не увлеклись играми в новом обличье».
Я покачала головой. Всё же повезло мне зачать раньше, чем мы с Раем уединились бы в горах! Задержать превращение на девять месяцев — обидно, но остаться запертой в драконьей шкуре всё-таки хуже.
«Ужасна участь тех, кого зачатие застанет в драконьем образе! Они обращаются назад ценой больших потерь. Обернуться назад позволяет особое зелье, описанное нами в Трактате о травах, однако оно губительно для плода и может без опаски применяться лишь на мужчинах. Оно же применяется в случаях, когда молодые оборотни пребывают в драконьем облике дольше положенного. Следует всегда помнить, что в первый год оборотни должны быть в людском облике не меньше двух третей от каждого дня, а в первые три — не меньше половины, дабы чешуя не приросла намертво и не обратила оборотня в получеловека, получудовище...»
Я перескочила на следующую строку, когда до меня дошёл смысл прочитанного. Я перечитала и похолодела.
Получается, Рай не должен был оборачиваться дольше, чем на восемь часов в сутки. Но он проводил драконом намного, намного больше! И сегодня обратился вновь ради этой проклятой реки.
Я захлопнула книгу и мысленно воззвала к Раю: «Возвращайся!»
Слава богам, я почувствовала его сразу. Он откликнулся мигом: «Уже в пути».
Я вылетела на колоннаду и увидела над пустыней родные крылья. Вот отчего так долго не опадала чешуя, отчего не втягивались крылья! Тело постепенно забывало людской облик и могло полностью утратить память когда угодно. Вчера люди пели славу крылатому королю — а надо было его спасать. Он ещё и потратил столько сил, управляя тремя драконами…
Я кляла себя последними словами за то, что отпустила его. Если бы я сказала ему о ребёнке! Он бы не обратился, а я бы успела показать ему книгу. Благие боги, хоть бы сегодня всё обошлось! После победы Рай сможет не обращаться хоть неделю. Управлять ящерами можно и в человеческом облике — трудно, но вместе мы справимся.
Рай обратился, как всегда, немного не долетев до земли. Крылья снова сложились не сразу, взметнули фонтан песка и опавшей чешуи. А когда облако рассеялась, я не поверила своим глазам.
На песке корчился полузмей, получеловек. Трепетали огрызки крыльев, мускулистые руки с когтями скребли песок. Я услышала сдавленный, нечеловеческий крик и не сразу поняла, что кричала сама.
Глава 4. Трудный выбор
— Вы знали. Знали и не остановили его.
Я цедила слова сквозь зубы, не скрывая презрения и ненависти. Тиррен пытался сохранять самообладание, но плечи вздрагивали, будто я хлестала плетью, а не словами.
— Как я мог остановить его? Осмелюсь напомнить, даже вам не удалось.
— Вы знали, что первый год нельзя оборачиваться часто! Знали и не сказали!
Я не могла больше обращаться к нему на «ты», как к старому знакомому. Тиррен поджал губы и оскорблённо вскинул голову.
— Я? Я ничего не знал! Вы росли в особых условиях, ваш дар… а, сколько можно повторять! Я не лекарь, не придворный, не повелитель драконов, я не имею представления, как у вас всё устроено! Как я мог верить старым книгам, если вы опровергали всё в них написанное! А вы обвиняете, будто я подстроил нарочно! Как это называется?!
— Предательство, Тиррен. Вот как это называется.
— Предательство? Позвольте напомнить, что именно я дал вам власть! Если бы не я, с вами бы обошлись как с бродягами!
— Не обошлись бы! Рассмотрели бы чешую и всё поняли!
Тиррен метнул короткий взгляд мне за спину, и я ощутила знакомую уверенность — Гилберт явился оберегать меня. Как всегда.
— Люди верны вам, госпожа, — проронил он, подчёркнуто не глядя на Тиррена. — И готовы ждать возвращения своего короля, сколько потребуется.
Я устремила взгляд на потолок, чтобы не полились непрошенные слёзы. Король-дракон забылся беспокойным сном в пустой кладовой, обессиленный и измученный, и я не знала, как вернуть ему человеческий облик. Да хоть какой-то облик! Оставалось только гадать, что он чувствует. Прикасаясь к его сознанию, я видела мутную взвесь и чёрный вихрь. Лишь изредка вспыхивал пойманный чёрными путами огонёк.
— Я выйду к людям и скажу, что король утомлён сражениями, но скоро вернётся.
Голос сорвался; я опустила глаза, и по щеке всё же скатилась солёная капля. Я понимала, что не смогла бы отговорить Рая привести вчера драконов. На весах лежала судьба всего королевства. У нас обоих не было выбора: ему — лететь, мне — отпустить. Но если бы я знала заранее! Мы бы вели драконов вместе.
Гилберт переступил с ноги на ногу и шумно выдохнул.
— Говори, — бросила я.
— Госпожа, я прошу разрешения схватить этого человека по обвинению в измене. Простите мою дерзость, но по праву командующего обороной и вашего телохранителя осмелюсь дать этот совет. Я глубоко убеждён, что этот человек с самого начала намеревался сделать руками своего короля всю грязную работу, а после вернуть себе власть.
— Ещё один бродяга, которого я спас на свою голову, — всплеснул руками Тиррен. — Тебе ли говорить об измене, ладенский шпион?
— Не смей обвинять Гилберта! Был бы он шпионом, впустил бы войско в город! — возразила я.
— А он почти и впустил! Стоял и смотрел, как рушат стену! Помяните моё слово, он бы пальцем не шевельнул, когда ладенцы ворвались бы в город!
Гилберт смолчал, только желваки ходили на скулах, а рука легла на рукоять меча.
Я в отчаянии прикусила губу. Сомнения всколыхнулись снова. Благие боги, кому мне верить?
Молчание прервал Тиррен:
— Я не держу на вас зла, Исабель. Понимаю, что вам больно и страшно. И знаю, как помочь Райнарду и тем доказать свою верность. Есть одно средство…
— Вы знаете рецепт?
— Я встречал состав в одной книге… Дайте три дня, и я найду её. А вы отдохните, прошу.
— У нас нет трёх дней, — отрезала я. — У Райнарда их нет. Найди рецепт сегодня же, сейчас же! И помни, если ему станет хуже от этого зелья — берегись!
***
— Должен предупредить, я никогда не видел, как оно действует, — болтал Тиррен, раскрывая передо мной книгу, такую старую, что с обложки сыпались частички кожи. — Поэтому не могу отвечать за возможные последствия…
Я оттеснила его и уставилась на потемневшие от времени страницы. Слава богам, древний лекарь писал на орзорумском, который уже тогда был языком учёных юга, и я легко разобрала рецепт.
— Выделения драконьих околоушных желёз, — читал через моё плечо Тиррен, — молотые колючки, крокодильи желудочные камни, молодые рога серны и…
— Щепоть порошка ларского топаза, — закончила я. — Где же это достать?
— Купить на орзорумском базаре, — пожал плечами Тиррен. — В лекарском ряду. Послать людей и купить. Драконьи выделения у нас есть, это то самое зелье, что вы пили. В соединении с ларским топазом оно оказывает успокаивающее действие на обе сущности…
— А топаз, надо думать, есть в ювелирных лавках?
— Нет, — Тиррен поперхнулся воздухом. — Простите, забыл, что вы не можете знать. Ларские топазы — не простые камни, в них заключён особый дар… Сложно объяснить.
— Они есть в нашей сокровищнице?
Тиррен кивнул.
— Идём немедленно!
В сокровищнице я была всего несколько раз — толку в хранящихся там драгоценностях было мало, пока соседи не рвались торговать с нами. Сейчас я в растерянности оглядывала ларцы и плотные мешки, набитые монетами, самоцветами, украшениями. Открыла первую попавшуюся шкатулку — там были рубины. Ощупала мешок — рука наткнулась на обод блюда. На то, чтобы всё здесь перебрать, уйдёт не одна неделя.
— И где нам искать эти топазы?
— Видите ли… — начал Тиррен, и сердце у меня упало. — Ларских топазов всегда было очень мало. Обычно представили благородных домов носили их на себе в кулонах или перстнях. Камни уравновешивали дар…
— Но из правящих домов никого не осталось! — перебила я его, и тут до меня дошло. — Благие боги! Но послушай, это же камни! Они не могли пропасть в огне!
— Повелители драконов встретили огонь грудью, — мрачно проговорил Тиррен. — Украшения рассыпались в пыль вместе с их телами. Но я уверен, что остались ещё!
Это моя надежда рассыпалась в пыль. Я беспомощно оглядывала сокровищницу. Не то чтобы она была особо велика, лары не гнались за золотом, их богатством были драконы… но найти здесь небольшой камень было невозможно.
Гилберт за моей спиной хмыкнул и привычно взялся за меч.
— Погоди, — выговорила я. — Тиррен! Как выглядели эти топазы?
Перед глазами встали руки, что вытащили нас с Раем с горящей галереи. На самом краю сознания будто колокольчик зазвенел, предвосхищая близкую догадку.
— Королевские топазы зелёные и прозрачные, глубокого благородного цвета, на солнце сияет, как горный хрусталь.
— А теперь вспомни, Тиррен, да вспомни хорошенько! Не его ли носила в перстне королева Квинтен? Та, что вытащила нас из огня и ценой своей жизни отвезла в Ладену, чтобы спасти?
Лицо Тиррена прояснилось и сразу померкло:
— Ну конечно! Только когда мы забрали её прах, кольца при ней не было.
Я прикрыла глаза, борясь с захлестнувшим разочарованием. Зелёный камень. Где-то я его видела в Ладене, но где?..
— Чушь он несёт, — угрюмо проговорил Гилберт. — Зелёных камней завались. Вспомните хоть перстень принца Трэвиса.
Меня будто молнией пронзило. Как я могла не вспомнить? Ладенцы чуть изменили огранку и вставили в другую оправу, но камень был тот же — в этом я теперь была уверена.
— Даже если топаз остался в Ладене, найти его там ещё труднее, чем перебрать здесь каждую монету, — сказал Тиррен. — Я сейчас же позову надёжных людей, и они приступят к поискам. — Он бросил недовольный взгляд на Гилберта. — Потом проверите всё по описи… если пожелаете.
— Погоди, Тиррен, — сказала я. — Я знаю, где найти камень из перстня королевы. И добуду его быстрее, чем ты перетрясёшь сокровищницу.
В комнате воцарилась тишина. На мгновение меня охватил страх. Что я сказала? Это немыслимо, невыполнимо! А затем я ощутила, как меня обволакивает теплом и уверенностью — Гилберт первым оправился от изумления и был готов поддержать меня. Как всегда.
Тиррен выдохнул и упёр руки в бока:
— Послушайте, Исабель. Вы можете считать меня предателем, забыть, как я пытался спасти вас при осаде, как без слов уступил вам власть. Но я никуда вас не отпущу.
— Не верьте ему, — перебил Гилберт. — Вы для него лишь сосуд для наследника королевской крови, при котором можно стать регентом и править до конца жизни.
— Да не хочу я править! — рявкнул Тиррен. — Полагаете, люди примут меня после короля-дракона? Они и раньше… у нас были некоторые недоразумения. Нет, к демонам корону! Признаюсь, я знал, что оборотням нельзя превращаться надолго. Но я был уверен, что обойдётся! Что будут какие-то опасные признаки! Клянусь, после битвы я спросил Райнарда, отчего у него не сразу пропали крылья. Он отмахнулся, сказал, что беспокоиться не о чем и чтобы я не кудахтал над ним. Откуда я мог знать?
— А книгу зачем спрятал? — спросила я.
— Ну спрятал, признаюсь. Чтобы вы не волновались. Всё же шло хорошо! Исабель, поймите, без Райнарда ни мне, ни даже вам не удержать корону. Людям нужен крылатый правитель. Я не поручусь, что за девять месяцев, пока вы не сможете обращаться, не случится очередного бунта. Так что, поверьте, я опечален его недугом не меньше вашего. И не отпущу вас никуда — меня же тут же обвинят, будто нарочно погубил Райнарда и прогнал вас! Если даже вы поверили в это, что говорить о простых людях!
Я приложила ладони к вискам.
— Сколько Райнард протянет между человеком и драконом?.. — прошептала я.
— Завтра же я пошлю человека в Орзорум купить всё нужное, и попробуем давать зелье без топазового порошка. — заверил Тиррен. — Оно должно помочь не ухудшить положение. Райнард силён, Исабель. Уверен, он дождётся лекарства — хотя бы ради вас.
***
Вечером я стояла у новых покоев <