Географический указатель 15 глава

При существующих условиях нецелесообразно создавать в масштабе министерства обороны ка­кие-либо громоздкие органы, аналогичные тем, ко­торые имеются в подчиненных ему министерствах. Эту задачу следует решить с помощью секретариа­та министерства обороны. Вне зависимости от ре­комендаций и документов, которые разрабатыва­ются объединенным комитетом планирования, сек­ретариат министерства обороны через свои органы в трех министерствах вооруженных сил может по­лучать объективные рекомендации по тому или иному вопросу для председателя комитета, началь­ников штабов и министра обороны. Министр обо­роны должен требовать такие объективные реко­мендации и пользоваться ими, пусть даже под угро­зой конфликта с начальниками штабов.

Разработка национальной стратегия

Лишь от министерства снабжения секретариат не может быстро получить необходимой объектив­ной рекомендации. Важно как можно скорее испра­вить это положение, так как нельзя допускать, что­бы в таком учреждении не было представителей секретариата министерства обороны. Это особенно необходимо потому, что сейчас существует большой разрыв между требованиями, предъявляемыми ми­нистерством обороны в отношении технического ос­нащения вооруженных сил, и реализацией этих тре­бований министерством снабжения. На ликвида­цию этого разрыва потребуется несколько лет.

Необходимо также согласовывать военные про­блемы с проблемами гражданской обороны. Сейчас министру обороны вменено в обязанность зани­маться этим, и он должен добиться, чтобы секрета­риат имел возможность получать объективные ре­комендации в данной области. Между командова­нием вооруженных сил и политическими деятеля­ми должна существовать какая-то связь не только в отношении ответственности, но и в отношении ру­ководства. Проблема здесь заключается в следую­щем: в какой именно инстанции это делать? Каким образом правительству получать наиболее верные рекомендации и проводить в жизнь свою военную политику? Каким образом лучше всего связать трех начальников штабов, а также руководство гражданской обороной с комитетом обороны?

Назначение председателя комитета начальников штабов представляло собой попытку восполнить существующий разрыв и укрепить министерство обороны, что является имитацией системы, приня­той в США, которая, возможно, имеет определен­ные преимущества, однако в Уайтхолле она, по всей вероятности, лишь увековечит существующие не-

достатки. Эта мера согласуется с духом компро­мисса, царящим в Уайтхолле, но не способствует укреплению централизации.

Усовершенствований и изолированных решений по отдельным вопросам недостаточно, так как зани­маться нужно всей проблемой в целом. Важно осо­знать необходимость срочно отыскать пути, реше­ния указанной проблемы.

Эффективность работы военного аппарата Уайтхолла значительно повысилась бы, если бы, например, практикуемое ежегодно аттестование офицеров, занимающих должности в объединен­ных ведомственных и союзных органах, осуществ­лялось не по линии соответствующих видов во­оруженных, сил, а по линии министерства оборо­ны. Существующая система аттестования, безус­ловно, непригодна для офицеров, находящихся на различных должностях в союзных органах. Прак­тически такую систему аттестования можно рас­пространить на всех офицеров, окончивших кол­ледж имперской обороны (Imperial Defence College) и объединенный штабной колледж (Joint Service Staff College). Для ведения дел по аттесто­ванию было бы достаточно ввести в штат мини­стерства обороны небольшую группу работников, способных объективно подходить к рассмотрению тех или иных вопросов. Все офицеры различных видов вооруженных сил сразу осознали бы важ­ность этого мероприятия, которое оказало бы гро­мадное влияние на их служебную деятельность, сделав ее независимой от соответствующих мини­стерств, являющихся сейчас источником всех пристрастных суждений. Таким путем удалось бы изменить влияние порядка подчинения на дея­тельность объединенных органов.

II

Глава IX

Непосредственно с этим связано и другое ме­роприятие, которое было бы желательно осуще­ствить, а именно: введение положения об обяза­тельном предварительном согласовании с мини­стром обороны и утверждении им всех кандидатур, выдвигаемых различными военными министер­ствами для назначения в объединенные ведом­ственные и союзные органы. Трудно понять, почему до сих пор не существует такого положения. К ука­занным двум мероприятиям нужно добавить тре­тье — необходимо, чтобы министерства видов во­оруженных сил согласовывали с министром оборо­ны назначения всех адмиралов и генералов. Как правило, адмиралы и генералы занимают посты либо в объединенных ведомственных органах, либо посты, тесно связанные со всеми тремя видами во­оруженных сил. Вряд ли кто будет оспаривать, что министерству обороны, располагающему всеми данными о прохождении службы офицерами в объединенных ведомственных органах, легче су­дить о целесообразности назначения на подобные должности тех или иных лиц, чем любому из под­чиненных ему министерств.

Сейчас важно, чтобы представители наших трех видов вооруженных сил перестали подходить к но­вым видам оружия со своих узковедомственных точек зрения, как они подходили к другим вопро­сам на протяжении всей истории своего существо­вания. В первую очередь нужно принять меры, что­бы новые виды оружия были со всей благосклонно­стью приняты военно-морскими, сухопутными и военно-воздушными силами, даже если им придет­ся пожертвовать некоторыми своими свято храни­мыми традициями и интересами. Оснащение но­вым оружием любого из видов вооруженных сил

Разработка национальной стратегии

должно производиться не просто на пропорцио­нальной основе, а в соответствии с подлинными нуждами всех вооруженных сил в целом. Если по­ложение в этой области не изменится, нам вряд ли удастся добиться подлинного единства командова­ния и наиболее целесообразного использования на­ших ресурсов. Мы не можем больше допускать, чтобы наши министерства вооруженных сил, не заглядывая в будущее, наугад нащупывали пути ис­пользования новых изобретений и новых научных идей, чтобы наши финансовые и материальные ре­сурсы тратились понапрасну.

Хотя союзная объединенная стратегия является самой всеобъемлющей, основным видом стратегии в современных условиях является национальная совместная стратегия. На базе этой стратегии раз­вивается союзная стратегия, и ее должны прини­мать за основу отдельные виды вооруженных сил при формулировании своих стратегий. Сейчас на­циональная стратегия является краеугольным кам­нем для всех других видов стратегии, и если нам удастся преодолеть узковедомственные интересы, у нас будут все основания полагать, что у Англии найдется достаточно таланта, силы и опыта для раз­работки такой национальной совместной страте­гии, которая являлась бы существенным вкладом в дело создания союзной объединенной стратегии.

ГЛАВА

СТРАТЕГИЯ НА ТЕАТРЕ ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ

I

На заре английской военной истории стратегия армии на театре военных действий в основном яв­лялась делом командующего. В то время война но­сила ограниченный характер, и ее вели профессио­нальные войска. Как только командующий отплы­вал из Англии, получив директивы Уайтхолла и располагая выделенными ему силами и средствами для ведения кампании, он должен был в основном полагаться на самого себя, так как связь была плохо развита, и поэтому регулярное руководство боевы­ми действиями из Англии было весьма слабым. Командующий не мог рассчитывать на быструю пе­реброску подкреплений или на получение любой другой помощи.

Морская стратегия прошлого в основном была такой же, как современная, за исключением лишь того, что Адмиралтейство всегда имело конститу­ционные права, которые давали ему возможность осуществлять твердое руководство боевыми дей­ствиями на море. Более того, нередко оно распола­гало более полными разведывательными данными о передвижениях кораблей и войск противника, чем адмирал, находящийся в море. Адмиралтейство в

Стратегия на театре военных действий

тот период находилось в гораздо лучшем положе­нии, так как могло в значительно больших масшта­бах использовать подвижность флота и таким обра­зом осуществлять расстановку сил на морях и океа­нах в соответствии с изменяющейся обстановкой.

Таким образом, Уайтхолл, как правило, не мог оказать большого влияния на стратегию командую­щего армией после его отплытия из Англии, в то время как Адмиралтейство постоянно пыталось осуществлять контроль над стратегией военно-мор­ских сил, где бы они ни находились. Именно по этим причинам в прошлом руководство совмест­ными операциями всегда являлось сложным делом. Поэтому зачастую для координации стратегий ар­мии и флота из Англии на места направлялись спе­циальные комиссары, но, как правило, их вмеша­тельство или не давало никаких результатов или сводилось к половинчатым решениям. Естественно, что в таких условиях наши военачальники прошло­го должны были обладать такими высокими лич­ными качествами, как находчивость, храбрость, сильный характер, крайне необходимыми для ус­пешного ведения боевых действий. С тех пор как война перестала быть делом только профессиональ­ных войск, приняла неограниченный характер и стала делом всего государства, правительство с по­мощью своих военных советников осуществляет гораздо больший контроль над стратегией на суше и на море. Все чаще командующие должны были представлять на одобрение Уайтхолла стратегию как того или иного вида вооруженных сил, так и совместную стратегию видов вооруженных сил. Это стало возможным благодаря появлению более совершенных средств связи всех видов. Но если те или иные группы лиц и противились нарушению

равновесия в осуществлении контроля над страте­гией командующими и Уайтхоллом, лишь появле­ние авиации и создание третьего вида вооружен­ных сил в этот период решило данную проблему.

Усиление централизованного контроля над стра­тегией проходило не всегда гладко, хотя, как и нужно было ожидать, все возникавшие недоразу­мения следовало отнести скорее за счет совмест­ной стратегии, чем за счет стратегии какого-либо одного вида вооруженных сил. В качестве примера можно привести Дарданелльскую операцию перио­да первой мировой войны, когда нерешительность, отсутствие в Уайтхолле какой-либо стратегии, пла­на привели к катастрофе, о которой мы уже упоми­нали. Норвежская кампания 1940 года потерпела неудачу по тем же причинам.

Только с вступлением США в войну эти про­блемы и применение объединенной стратегии вы­нудили нас обратить внимание на узконациональ­ный подход к совместной стратегии и совместным операциям. В этом отношении одной из самых сложных проблем являлось планирование и выде­ление авиации для оказания поддержки военно-морскому флоту и армии в соответствии с изменя­ющимися фазами войны.

Особенности сухопутных войск, характер веде­ния войны на суше, а также административно-хо­зяйственные потребности войск (не учитывая в данном случае обычаев и традиций) требуют, что­бы территориально войска были подчинены одному национальному или союзному армейскому главно­командующему, ответственному за сухопутную стратегию в данном районе. Мы приходим к выво­ду, что главнокомандующий сухопутными войска­ми может быть ответствен непосредственно перед

Стратегия на театре военных действий

своим командованием в метрополии или же перед союзным верховным главнокомандующим, назна­ченным для осуществления руководства и коорди­нирования стратегий трех видов вооруженных сил в целях выполнения какой-то определенной задачи.

В войне на море для охраны морских коммуни­каций тех или иных районов обычно создаются флоты, состоящие из различных классов кораблей. Кроме своих морских функций военно-морские силы могут выполнять второстепенные задачи по оказанию поддержки сухопутным войскам или авиации. Также как и главнокомандующий сухо­путными войсками, главнокомандующий военно-морскими силами может быть ответствен перед своими начальниками в метрополии или же перед союзным верховным главнокомандующим, назна­ченным для осуществления руководства и коорди­нирования стратегий всех видов вооруженных сил. Однако в отличие от главнокомандующего сухо­путными войсками главнокомандующий военно-морскими силами — это часто признается необхо­димым — несет ответственность непосредственно перед своими начальниками в метрополии за обес­печение господства на море, но если какая-либо часть его сил оказывает поддержку сухопутным войскам или авиации, то он подчиняется непосред­ственно союзному верховному главнокомандующе­му и главнокомандующему сухопутными или воен­но-воздушными силами.

Во время второй мировой войны Адмиралтей­ство настаивало, чтобы английские военно-морс­кие силы в Юго-Восточной Азии, охранявшие мор­ские коммуникации в Индийском океане и приле­гающих к нему морях, подчинялись главнокоман­дующему военно-морскими силами, который нес

ответственность непосредственно перед Адмирал­тейством. Таким образом, для проведения комби­нированных операций верховный главнокомандую­щий вооруженными силами союзников в Юго-Во­сточной Азии располагал ограниченными военно-морскими силами. Было решено, что, если когда-либо верховному главнокомандующему союзников потребуется поддержка военно-морского флота, главнокомандующий военно-морскими силами окажет ему посильную помощь, не забывая о вы­полнении других задач.

Таким образом, мы видим, что выполнение за­дач по оказанию поддержки усложняет деятель­ность флота, однако использование в этой роли ВВС является еще более сложным, поскольку воен­но-воздушные силы представляют собой однород­ные силы, предназначенные для выполнения специ­альных функций, таких, как бомбардировка, веде­ние боя, охрана морских коммуникаций и осуще­ствление перевозок. Кроме того, в связи с тем, что ВВС могут выполнять самые различные задачи, их можно с успехом использовать для оказания под­держки как военно-морскому флоту, так и сухо­путным войскам.

На Среднем Востоке в последней войне во вре­мя боевых действий до сражения у Эль-Аламейна и после него военно-воздушные силы с большим успехом использовали ограниченное количество бомбардировщиков, привлекая их по возможности к стратегическим бомбардировкам, а когда назре­вала необходимость, бомбардировщики оказывали поддержку флоту и сухопутным войскам. При про­ведении операции «Оверлорд» английские и аме­риканские бомбардировщики стратегической авиа­ции оказывали мощную поддержку флоту и сухо-

Стратегия на театре военных действий

путным войскам в подготовительный период, во время высадки, а также в последующих боевых действиях. Хотя использование авиации союзни­ков в Бирме во время второй мировой войны еще долго будет вызывать споры112, этот факт является еще одним примером осуществления функциональ­ного контроля над теми или иными силами.

II

Изменения в теории военно-морской стратегии, являющиеся результатом опыта боевых действий вооруженных сил США на Тихоокеанском театре во время второй мировой войны, настолько серьез­ны, что следует изложить уроки, извлеченные из основных сражений этой кампании. Первые месяцы 1942 года принесли Японии ряд крупных побед113, в результате которых она захватила большую часть стратегических позиций на Тихом океане, причем достигла всего этого значительно быстрее и с гораз­до меньшими потерями, чем предполагал японский генеральный штаб.

Более того, Япония считала, что ей удастся за­крепить свое господство над огромными простран­ствами Тихого океана и наладить добычу нефти в Ост-Индии, прежде чем Америка сможет прийти в себя после Пёрл-Харбора и развернуть свои силы. Стратегическая цель Японии — а в достижении ее она даже не сомневалась — заключалась в том, что­бы уничтожить Тихоокеанский военно-морской флот США и организовать воздушное патрулиро­вание между островом Уэйк, атоллом Мидуэй и Алеутскими островами. Тогда флот Японии мог бы свободно плавать в западной и северной частях Ти­хого океана, а сухопутные войска имели бы воз-

можность высадиться в любом пункте этого райо­на. Прежде всего Япония должна была уничтожить военно-морской флот США — это являлось ее ос­новной задачей. Она была уверена, что в против­ном случае Соединенные Штаты через некоторое время после создания на базе своих огромных ре­сурсов мощных вооруженных сил смогут перейти в контрнаступление.

Поворотный пункт войны на Тихом океане — сражение в Коралловом море1Н, которое произо­шло в результате попытки Японии захватить Порт-Морсби, представлявший собой ключевую пози­цию в период наступления японцев на Австралию. Большую помощь американским вооруженным си­лам в сражении в Коралловом море оказала их раз­ведка. С одной стороны, в результате этой опера­ции Япония достигла тактических успехов в том отношении, что американские потери были значи­тельно большими, чем японские. С другой стороны, это сражение принесло Соединенным Штатам стра­тегическую победу, ибо попытка противника захва­тить Порт-Морсби была сорвана.

Сражение в Коралловом море явилось для США не только стратегической победой, оно также ознаменовало начало применения нового способа ведения боевых действий на море, ибо это сраже­ние явилось первой операцией военно-морского флота, в которой все потери противнику были на­несены авианосной авиацией. Ни один корабль той и другой стороны не встретил в пределах видимос­ти надводного корабля противника. Правда, при ве­дении этого нового вида боевых действий на море обеими сторонами «было допущено много ошибок, но уроки, извлеченные из использования в сраже­нии в Коралловом море авианосцев, и наглядное

доказательство их ценности для морских сил, полу­ченное в этом же сражении, явились необходимым предварительным условием серьезной победы США в сражении у атолла Мидуэй115, которое по­следовало несколько позже.

Атолл Мидуэй — самый отдаленный аванпост на территории Гавайских островов — со всеми свои­ми авиабазами и базой подводных лодок стоял как часовой на пути к Гавайям. Лишь после сражения у атолла Мидуэй японцы могли осуществить наступ­ление в направлении Гавайских островов и дальше на восток. Ослепленное первыми победами, япон­ское верховное командование не было обеспокоено неудачей в Коралловом море и считало, что япон­ские вооруженные силы без особого труда смогут захватить Порт-Морсби. Японцы также надеялись, что после их налета на остров Цейлон116 англичане не смогут предпринять каких-либо действий про­тив их морских коммуникаций. Таким образом, командование японского военно-морского флота продолжало разрабатывать планы захвата атолла Мидуэй, а затем и западной группы Алеутских ост­ровов. Японцы считали, что нападение на атолл Мидуэй — лучший способ заставить американский флот принять бой. Конечно, главнокомандующий военно-морскими силами США на Тихом океане адмирал Нимиц не мог отдать японцам Мидуэй без боя, как в свое время остров Уэйк117.

Японское военно-морское командование было слишком самоуверенным. Основывая свои планы на внезапности, которая принесла такие значитель­ные успехи во время нападения на Пёрл-Харбор118, оно рассредоточило свои силы в обширном районе северной части Тихого океана и таким образом со­здало все условия для разгрома своего флота аме-

19 Глобальная стратегия

Глава

I

риканцами по частям. Адмиралу Нимицу опять по­везло — он имел хорошую разведку, и это дало ему возможность своевременно планировать контрме­роприятия.

Сражение у атолла Мидуэй началось 4 июня 1942 года. Это поистине великий день в истории военно-морского флота Соединенных Штатов, так как весь ход войны на Тихом океане зависел от ис­хода этого сражения.

Японцы одержали победу в первой фазе сраже­ния за Мидуэй в основном потому, что действия американских самолетов, базировавшихся на атолл Мидуэй, при выполнении задач по бомбардировке и авиаразведке были малоэффективными. В следу­ющей фазе, однако, американская авианосная авиа­ция атаковала японские авианосцы с большой ре­шимостью, и в результате японцы потеряли четыре авианосца — основную силу их военно-морского соединения.

И хотя остальная часть японского флота не по­несла никаких потерь, японцам пришлось отсту­пить в западном направлении, причем без крупных столкновений. После этого японцы стали придер­живаться оборонительной тактики.

Сражение у атолла Мидуэй было вторым круп­ным сражением на Тихом океане, в котором само­леты играли главную роль, а подводные лодки — второстепенную. В этих сражениях ни один ко­рабль той и другой стороны не открыл огня по ко­раблям противника. С кораблей велся только зе­нитный огонь. Сражение у атолла Мидуэй еще больше, чем сражение в Коралловом море, подчер­кнуло решающую роль авианосной авиации в со­временной войне на море. Хотя японский флот имел огромное превосходство в корабельной ар-

Стратегия на театре военных действий

•

тиллерии, он был вынужден отступить, не сделав ни одного выстрела по американским кораблям.

Сражение у Алеутских островов119 и все другие сражения на Тихом океане также сводились к бое­вым действиям авианосной авиации. Таким обра­зом, у США и других стран появилось новое мощ­ное оружие для ведения войны на море.

Что касается подводных лодок, то следует заме­тить, что хотя ни одно судно не было потоплено американскими подводными лодками во время первой мировой войны, работа по их совершен­ствованию не приостанавливалась. Во второй ми­ровой войне американские подводные лодки по своей эффективности в боевых действиях на море занимали второе место после самолетов. Почти одна треть всех потопленных японских военных ко­раблей и не менее 63 процентов японских торговых судов приходилось на долю подводных лодок.

Действия американского военно-морского флота на Тихом океане во время второй мировой войны являются образцом современной морской мощи. Эта мощь зависит в первую очередь от самолетов и во вторую — от подводных лодок. Развитие каждого из этих видов оружия после второй мировой войны еще больше увеличило их ударную мощь.

Во время второй мировой войны была установ­лена практика (как видно, этой практики будут придерживаться и в будущем) назначения верхов­ного главнокомандующего объединенными воору­женными силами союзников, который ведает стра­тегией на театре военных действий (Theatre strategy). В некоторых отношениях проведение

19*

стратегии на театре военных действии ввиду ряда обстоятельств связано с наибольшими трудностя­ми по сравнению со всеми другими видами страте­гий. Верховные главнокомандующие ответственны только перед самыми высшими военными органа­ми союзников12", и поэтому национальные полити­ческие и военные власти не могут осуществлять не-посредственного руководства их действиями. Ясно, что до тех пор, пока чувство общности инте­ресов и коллективной ответственности у союзни­ков не разовьется до такой степени, в какой оно су­ществует в вооруженных силах каждого государ­ства, отношения между верховным главнокоманду­ющим и этими властями могут приводить к серьез­ным осложнениям. Более того, политический глава государства, гражданином которого является вер­ховный главнокомандующий, всегда будет оказы­вать влияние на последнего. Стратегия на театре военных действий имеет отношение не только к объединенной, но и к совместной стратегии. Ввиду того, что стратегия определенного вида вооружен­ных сил одного государства может значительно от­личаться от стратегии такого же вида вооруженных сил другого государства, различия в доктринах и мнениях могут приводить даже к столкновениям между верховными командующими, различными главнокомандующими и командирами на театре военных действий не только в рамках совместной стратегии, но и в рамках стратегии видов воору­женных сил. Верховный главнокомандующий часто должен не упускать из виду боевых действий сил, не находящихся под его командованием, и учиты­вать при проведении своей стратегии и в своих планах боевые действия таких сил, как стратеги­ческие бомбардировщики, военно-морские силы,

Стратегия на театре военных действия

силы сопротивления, транспортная авиация и воз­душно-десантные войска, а это обусловливает не­которые осложнения. Опять-таки из-за нежелания отдельных государств дать согласие на назначение союзного политического руководителя на театре военных действий политические функции обычно возлагаются на верховного главнокомандующего. Их выполнение часто занимает много времени и отвлекает его от решения важных стратегических проблем.

Политические власти союзников избегнут мно­гих перечисленных трудностей, если добьются та­кого положения, при котором их объединенная стратегия, относящаяся к данному театру военных действий, будет четкой и определенной, а полити­ческие проблемы перестанут отрицательно влиять на военное планирование.

IV

До сих пор существует тенденция судить о мощи того или иного государства по эффективно­сти какого-либо одного вида вооруженных сил — флота, армии или авиации. Те, кто придерживает­ся этой ошибочной точки зрения, определяют воен­но-морскую мощь по количеству кораблей, мощь сухопутных сил — по количеству батальонов и мощь военно-воздушных сил — по количеству эс­кадрилий.

Эти люди не мыслят категориями современной тотальной войны, и поэтому они не могут вырабо­тать динамичной и всеобъемлющей политики как для наступательных, так и для оборонительных действий. В наше время нельзя полагаться на мощь какого-нибудь одного вида вооруженных сил, и

Глава X

J

Стратегия на театре военных действий

тот, кто рассматривает виды вооруженных сил раз­дельно и измеряет мощь каждого из них соответ­ственно по числу кораблей, батальонов или эскад­рилий, делает огромную ошибку.

Деятельность того или иного вида вооруженных сил является лишь составной частью военных уси­лий государства. Действительным мерилом мощи любого государства является его тотальная военная мощь, в которую каждый вид вооруженных сил вносит свой вклад. Тотальная военная мощь госу­дарства может быть определена как мощь воюющей страны, складывающаяся из авиационной мощи, морской.мощи и сухопутной мощи, используемых как единое целое, кроме того, из ее гражданской мощи, которая в свою очередь складывается из мощи метрополии и мощи заморских территорий. Все элементы военной мощи взаимосвязаны и вза­имозависимы. Военно-морской флот, армия, воен­но-воздушные силы, торговый флот, гражданская оборона, торговля, финансы, промышленность, про­паганда, сырье, продовольствие, ученые, конструк­торы, средства связи и, конечно, все рабочие воен­ных предприятий зависят друг от друга и от руко­водства. Действительный военный потенциал госу­дарства является результатом организации, подго­товки, балансирования, координирования и на­правления всех усилий для достижения макси­мальных результатов.

Таким образом, зная характер современной вой­ны, неразумно судить о мощи государства по мощи какого-либо одного вида вооруженных и граждан­ских сил. Военная мощь государства значительно превышает объединенную мощь видов вооружен­ных сил, рассматриваемых не как единое целое. Воздушная мощь стала основной силой воюющей

державы; военно-воздушные силы способны нанес­ти по силам противника молниеносный, а иногда даже решающий удар. Морская мощь поддержива­ет общие военные усилия государства. Сухопутная мощь предназначена для захвата и удержания тер­ритории противника. Гражданская мощь осуществ­ляет снабжение и обеспечивает всеми необходи­мыми средствами ведение войны во всех областях и формах. Один вид мощи зависит от другого; взя­тые в отдельности, даже в своих областях, они не­совершенны и бессильны. Эффективность компо­нентов тотальной военной мощи колеблется; важ­ность той роли, которую они играют в политике, стратегии и тактике, также постоянно изменяется в зависимости от ударной силы наступательной и оборонительной техники.

Стратегия воздушной обороны представляет со­бой другой спорный вопрос. В данном случае про­блема заключается в определении соотношения средств, затрачиваемых на научно-исследователь­ские работы в области воздушного наступления, и воздушной обороны, особенно в области распреде­ления ресурсов воздушной обороны территории страны. Эта проблема касается также установления правильного соотношения расходов на противовоз­душную оборону территории своей страны и на противовоздушную оборону заморских стран; сил авиации, которые следует выделить для армии, во­енно-морского флота, а также для НАТО. В наше время возникли такие сложные проблемы, как сба­лансированность между истребителями и оборони­тельными управляемыми снарядами, а также сба­лансированность между обороной от бомбардиров­щиков и от баллистических ракет. Соединенные Штаты стоят перед спорной проблемой, которая

Глава

оказывает особенно сильное влияние на союзную объединенную стратегию. В данном случае имеется в виду сбалансированность между американскими средствами сдерживания и ресурсами воздушной обороны, а также между количеством самолетов, которые они должны выделить своим сухопутным и военно-морским силам, входящим в состав во­оруженных сил НАТО в Европе. Эти проблемы могут быть разрешены только принятием союзни­ками решений, предусматривающих выработку эффективной экономичной объединенной страте­гии, за которой последует принятие объективных национальных решений, предусматривающих вы­работку эффективной и экономичной совместной стратегии.

Олицетворением воздушной мощи являются военно-воздушные силы, которые используют свои основные средства — самолеты и баллистические ракеты — для нанесения удара непосредственно по противнику, по его вооруженным силам или по его средствам, обеспечивающим существование нации. Но в наши дни, и особенно в будущем, о воздуш­ной мощи следует судить по ее способности нанес­ти удар по противнику и осуществлять перевозку грузов по воздуху. Воздушная мощь зависит от воз­можностей страны обеспечить промышленность не­обходимым сырьем, от количества выпускаемых самолетов, от запасов предметов снабжения, степе­ни подготовки личного состава, запасов продоволь­ствия, от средств связи и путей сообщения. Рабо­чие, торговый флот, защищаемый военно-морским флотом, и войска, охраняющие аэродромы и обес­печивающие противовоздушную оборону страны, являются такой же важной составной частью воз­душной мощи, как и эскадрильи.