Географический указатель 21 глава

Второе положение — малочисленность объек­тивных исследований по истории войн и оценки роли, которую играли в них различные соединения, будь то союзные, национальные, либо какого-ни­будь вида вооруженных сил, — существенно влияет на все виды стратегии, которые мы можем создать в настоящее время; это обстоятельство в свою оче­редь наиболее существенно влияет на проблемы на­шей подготовки как к тотальной, так и к ограничен­ной войнам. Если мы ничего не извлекли из уро­ков прошлого, то наши средства и наша стратегия применительно к этим двум возможностям ока­жутся устаревшими. История войн содержит пря­мые или косвенные указания, как следует преодо­левать затруднения, которые мы испытываем в на­стоящее время.

Написание истории часто преследует еще одну цель, помимо увековечения уроков войны в облас­ти руководства, стратегии, тактики и материально-технического обеспечения войск. Она состоит в том, чтобы собрать воедино и показать славные дела, которые вселяют чувство гордости, укрепля­ют традиции и умножают наследие народов и их вооруженных сил. Эта сторона истории касается главным образом доблести, и подход историка к различным явлениям в известной мере зависит от

Заключение

того, в какой степени было больным воображение народа в момент того или иного события и как эти явления отражены в литературе и искусстве. Тот факт, что руководство действиями осуществлялось хорошо или плохо, что сражение было выиграно или проиграно, совершенно случаен137.

Истины, которыми богата история (в военном смысле), выявлять чрезвычайно трудно из-за слож­ности взаимосвязи различных факторов и того мра­ка, который неизбежно окутывает многочисленные явления войны. Но это обстоятельство отнюдь не служит оправданием для отказа от попытки выя­вить руководящие принципы, ибо, как я уже пытал­ся показать, многое зависит от трезвого взгляда на прошлое и от беспристрастного подхода к будущему. Основная трудность при изучении войн и военной истории состоит в том, что каждая война есть новая война. Каждая война характеризуется двумя укоре­нившимися тенденциями: одна тенденция — к про­шлому с его привычками и обычаями и другая— к будущему с его возможностями; и все проблемы войны, от материально-технического обеспечения до всеобщей стратегии, пронизывают эти две диа­метрально противоположные тенденции.

Развитие стратегии в основном зависит от двух факторов: от политических и дипломатических со­ображений и от прогресса в области науки и техни­ки138. Следует заметить, что последний фактор яв­ляется независимым от политического руководства, но тем не менее используется им; он нередко влияет на вооруженные силы и их готовность к войне, по­этому следует уделять ему серьезное внимание и рассматривать его именно с этой точки зрения. Из первого фактора — политических и дипломатичес­ких соображений — вытекают различие нацио-

нальных целей, готовность в случае необходимости проводить политику военными средствами, а также дружественные, враждебные или нейтральные груп­пировки государств в международном масштабе. Этот фактор определяет характер усилий и ресур­сов, выделяемых правительствами на военные ме­роприятия, на подготовку государств к войне, а так­же для ведения действий в географических услови­ях вероятных театров военных действий, равно как и на укрепление тыла. Сейчас нетрудно представить себе, что нынешний состав противостоящих друг другу группировок — Советская Россия со своими приверженцами, с одной стороны, и свободные стра­ны Запада — с другой — может измениться в резуль­тате политических событий и таким образом обус­ловить необходимость коренного пересмотра наших стратегических концепций.

Одна из величайших причин, угрожающих безо­пасности свободных стран, заключается в их врож­денной склонности уставать от приготовлений, про­водимых с целью обороны в течение продолжитель­ных периодов мирного времени, и слишком охотно ослаблять свою оборону, когда потенциальные агрес­соры делают мирные жесты, независимо от их неис­кренности. В этом отношении религиозные конф­ликты прошлого дают хороший урок: неоднократно после многолетних периодов ослабления напряжен­ности фанатизм оживал и давал возможность одер­живать легкие победы над противниками, быстро за­бывающими об агрессии и агрессорах.

Объединение государств в противостоящие одна другой группировки имеет самое непосред­ственное отношение к разработке конкретной стра­тегии. В этой связи чрезвычайно важное значение имеет политическая и военная разведка как фак-

Глава XV

тор, позволяющий поддерживать нашу стратегию и военную доктрину на современном уровне. Потреб­ность в хорошо поставленной разведке в современ­ной войне ощущается сильнее, чем когда-либо прежде. Современные вооруженные силы, необы­чайно мощные (не обязательно в численном отно­шении) по сравнению с силами прошлого и требую­щие для своего создания значительной части наци­онального потенциала, могут или добиться решаю­щего успеха, или оказаться растраченными впус­тую в зависимости от имеющихся разведыватель­ных данных. Это может оказаться еще более спра­ведливым в будущем. В прошлой войне наше вер­ховное командование в первую очередь требовало от разведки информации относительно боевых действий на суше и на море. Сейчас от разведки прежде всего требуются сведения о размерах запа­сов атомных и водородных бомб противника в мирное время и о его основном военном потенциа­ле. Теперь уже недостаточно знать характер группи­ровки войск противника и состояние его военного потенциала. Мы должны иметь сведения не только о его резервах в мирное время и возможностях производства современного оружия, но и о про­грессе в науке. Мы должны как можно больше знать о планах, намерениях и решении противника начать войну, а также создать систему обнаружения и опо­вещения, которая заблаговременно известит нас о надвигающейся опасности. Это чрезвычайно важно для стратегических военно-воздушных сил, для НАТО и для наших военно-воздушных и военно-морских сил в целом. Очень важно организовать систему заблаговременного предупреждения и опо­вещения-западных стран от Нордкапа до Босфора и Северной Африки с целью как можно быстрее пре-

дупредить штаб верховного главнокомандующего объединенными вооруженными силами в Европе и Соединенное Королевство о грозящем нападении и уведомить об этом стратегическую бомбардиро­вочную авиацию, средства ПВО и гражданской обороны. Америка также должна располагать эф­фективной системой оповещения. Громадное зна­чение в будущей войне приобретет установление связи между европейской системой дальнего обна­ружения и оповещения и аналогичной системой Северной Америки, так как разница во времени по­лета от русских баз до различных баз союзников в этих двух районах (разница, составляющая не­сколько часов) позволила бы сорвать любую по­пытку нанести одновременные удары по всем стра­тегическим районам союзников. Со времени про­шлой войны многое сделано для приведения в по­рядок наших разведывательных служб, тем не менее все еще наблюдается местнический подход к инте­ресам каждого из трех видов вооруженных сил. Со­перничество между ними в области разведки и на­учно-исследовательских работ все еще имеет место. В прошлые времена войны, которые велись меж­ду государствами с помощью профессиональных армий, представляли собой сознательные полити­ческие акты; их масштабы и стратегия в определен­ных пределах находились под контролем. С 1914 года благодаря подъему национализма, бурному ро­сту технических возможностей, а позже — идеоло­гического фанатизма, войны все более становятся войнами между народами, страны которых охваче­ны цепной реакцией, все более втягивающей их в события, не поддающиеся их контролю. Войны на самом деле стали конфликтами, опустошающее действие которых затрагивает целые народы — по-

Глава XV

бедителей и побежденных, распространяется на не­которые другие народы мира и выходит за пределы политики любого правительства. Сейчас техничес­кий прогресс зашел, по-видимому, так далеко, что способы ведения войны и ее характер начинают ко­ренным образом меняться: страх перед водородным оружием тормозит цепную реакцию агрессии, и сами народы заставляют свои правительства поста­вить войну и ее стратегию на надлежащее место.

В прошлом неагрессивное государство делало сознательный выбор: подчиниться или воевать, чтобы избежать того, что считалось даже большим злом, чем сама война. В будущем решение вопроса о том, подчиниться или оказать сопротивление, окажется гораздо более сложным делом — настоль­ко серьезны последствия тотальной войны. Здесь агрессору представляется возможность запугивать или шантажировать неагрессивные государства в таких масштабах, о которых предшествующие по­коления не могли и думать. Какова же наша соб­ственная позиция в отношении такого шантажа? Сегодня мы провозгласили, что являемся неагрес­сивными государствами и создали преграду агрес­сии путем создания НАТО, объединенных воору­женных сил в Европе, СЕАТО, а также приняв окончательное решение применять ядерное оружие в стратегических целях. Мы также провозгласили, что готовы применить эти стратегические средства и дальше развивать все имеющиеся средства с це­лью обеспечить их максимальную эффективность в борьбе с агрессией. Это означает, что у наших поли­тических и военных руководителей не должно ос­таваться сомнений относительно того, где нам ра­зоблачить агрессора во лжи и где он сознательно или бессознательно уличит нас.

Заключение

Политические изменения за последние три столе­тия, как и военные и стратегические изменения, при­вели к тому, что озабоченность народов судьбой сво­их государств приняла форму активного участия в определении судьбы нации в целом. Демократия, на­лагая на нас ответственность, дает нам и преимуще­ства, и это — правда. Преданность народа своему су­веренному государству и его готовность к войне, к за­щите интересов своего государства вытекают из мно­гих источников, причем некоторые из них коренятся в самой человеческой природе. Преданность являет­ся результатом внешних условий существования, со­временных традиций и окружающей обстановки и определяется страхом утратить свое «я» путем рас­творения в стандартизованном обществе — безымян­ном, необъятном, безликом и недружелюбном.

Постоянный конфликт между агрессивными и неагрессивными государствами обусловил появле­ние предложения учредить всемирную власть и вручить ей контроль над всеми средствами войны. В этом случае всем государствам пришлось бы от­казаться от собственных, то есть национальных во­оруженных сил, и тогда ни одно государство или группа государств не смогли бы отвергнуть или ос­порить декреты всемирной власти. Разумеется, та­кая организация коренным образом отличалась бы от Организации Объединенных Наций, которая не имеет иных вооруженных сил, кроме контингентов, которые предоставлены в ее распоряжение различ­ными государствами. Из такой верховной военной власти проистекала бы любая другая власть, вклю­чая власть, определяющую жизненный уровень от­дельных государств, власть, переселяющую целые народы, или власть, изменяющую образ жизни или даже религию того или иного государства.

L

Глава XV

Помимо громадных трудностей этнологическо­го, идеологического и религиозного характера, ко­торые возникают при рассмотрении такого предло­жения, действительным камнем преткновения для всемирной власти является вопрос о том, кто будет ее руководителями, ибо, как только суверенные го­сударства откажутся от военной силы, путь назад будет отрезан. Сомнительно, что мы сможем со­здать власть демократическую (по согласию), а не тоталитарную (по принуждению).

Как следствие громадной активности, часто на­блюдаемой внутри отдельных стран, международ­ная политика направляется дипломатической ма­шиной, которая предназначена для защиты нацио­нальных интересов и для достижения объектов дальнего прицела. Ставить точки над «i» она долж­на с большой осторожностью. Вследствие этого на протяжении всей истории было трудно приспосо­бить темп работы дипломатической машины к международным призывам к войне.

Право вызывать у народа волю к ведению вой­ны и выдвигать платформу, вдохновляющую его вести войну, должно принадлежать политическим руководителям страны. Военные же деятели явля­ются лишь агентами политических руководителей. Хотя это распределение обязанностей существова­ло всегда, все же иногда в прошлом политическое и военное руководства сливались в одно целое. Од­нако трудно допустить возможность такого слия­ния в великих демократических странах наших

•J 1 'Н1 и <j и

дней15J, где в современной тотальной воине, напри­мер, наиболее серьезные проблемы касаются скорее внутреннего фронта, чем чисто военных операций. Политические деятели должны также руководить национальной экономикой и обеспечить подрыв на-

Зак/тючение

циональной экономики противника, от которой за­висит мощь вооруженных сил.

Уже сейчас неясно, где кончается ответствен­ность политического руководства и где начинается ответственность верховного военного командова­ния. Еще Мольткеш искал этого разделения сфер ответственности, которое, как и превращение внут­реннего фронта в боевой фронт, особенно примени­тельно к Соединенному Королевству, показывает, насколько далеко ушли мы от обычных концепций. Что касается национальной стратегии Англии, то здесь необходимо учитывать, что разделение от­ветственности — мероприятие искусственное, про­веденное для удобства41. Довольно широко рас­пространена ошибка, состоящая в том, что многие люди путают относительное значение отдельных частей со значением целого; в частности, у мини­стерства обороны явно недостает чувства единства. Если в этой области не произойдет сдвига, наша на­циональная стратегия, вероятно, пострадает, а стра­тегии трех видов вооруженных сил по-прежнему будут избитыми, несмотря на их благие намерения.

Распространенные среди руководителей трех видов вооруженных сил мнения и взгляды разно­образны — от согласия или почти согласия через различные оттенки точки зрения до острейших раз­ногласий. Нередко эти разногласия нельзя оправ­дать с государственной или ведомственной точек зрения; часто они возникают из-за пустяков или на личной почве. Индивидуальная точка зрения воз­никает из комплекса факторов, таких, как воспита­ние, традиции и привычки, связи, патриотизм, ин­теллект, характер, эгоизм, стремление к праздной жизни, честолюбие. Ведомственная точка зрения у каждого вида вооруженных сил особенно сильна.

Обычаи и традиции каждого вида вооруженных сил настолько сильны, что часто именно они опре­деляют индивидуальную точку зрения. И это не так уж удивительно, поскольку карьера индивидуума и открывающиеся перед ним перспективы также за­висят от усвоения данного рода догмы. Таким обра­зом, скрытая основа индивидуальной точки зре­ния, которая в свою очередь пронизывает всю ве­домственную структуру, испытывает влияние осо­бых догматов каждого вида вооруженных сил. Час­то оригинальная точка зрения осуждается или от­клоняется потому, что она представляет собой нов­шество, которое не совпадает с текущими интереса­ми данного вида вооруженных сил. Продвижение по службе того или иного лица в значительной мере зависит от того, припишут ли ему точку зре­ния, угодную лицам, ведающим продвижением по службе в том виде вооруженных сил, в котором это лицо служит в данное время. Не считая исключи­тельных случаев, способности в межведомствен­ном звене не определяют продвижения по службе в такой степени, в какой они определяют в ведом­ственных звеньях. Этот фактор еще ярче выражен в общесоюзническом звене, так как мы еще не до­стигли такого положения, чтобы продвижение по службе лиц, которые отрешаются от предвзятых национальных концепций и ведомственных догм, поощрялось, а эти взгляды, как мы видели, слиш­ком часто определяются интересами вкладчиков капитала. Конечно, точку зрения Соединенных Штатов нередко бывает трудно учесть в союзной стратегии, потому что американцы в большей сте­пени, чем англичане, склонны позволять влиятель­ным группам, проводящим принятую политику, и их приверженцам в вооруженных силах брать верх

Заключение

над интересами дела. Руководителям Соединенно­го Королевства необходимо понять, что американ­цы сталкиваются с такого рода трудностями.

В Соединенном Королевстве в министерстве обороны не так давно был проведен ряд мероприя­тий с целью предоставить министру обороны боль­шую власть над министерствами отдельных видов вооруженных сил в деле распределения нацио­нальных ресурсов между военными ведомствами и силами гражданской обороны в соответствии с по­литикой комитета обороны. Был также назначен освобожденный председатель в качестве четверто­го и беспристрастного члена комитета начальников штабов, как это принято в Соединенных Штатах. Эти меры принесут известную пользу, если упомя­нутое четвертое лицо окажется не только бесприст­растным, но и деятельным и если оно не ограничит­ся принятием к сведению указаний трех начальни­ков штабов, которые в свою очередь получают ука­зания от руководителей своих министерств, обу­словленные узковедомственными интересами. Не­обходимо посмотреть, насколько эффективным окажется это мероприятие.

Что касается деятельности верховного командо­вания на театрах военных действий, то вторая ми­ровая война подняла международные оперативные проблемы на невиданную высоту, и их нельзя те­перь решить с помощью мероприятий, касающихся лишь обеспечения взаимодействия вооруженных сил. С целью проведения операций, в которых уча­ствовали громадные союзные и общесоюзные силы, составленные из трех видов вооруженных сил, и в которых несговорчивые лица должны были ис­пользовать противоречивые методы действий, было создано множество различных организаций

26 Глобальная стратегия

Глава XV

верховного командования в зависимости от конк­ретных условий и от влияния отдельных воена­чальников, которых это мероприятие затрагивало. Ни одна из созданных организаций не была совер­шенной. Поэтому мы должны следить за тем, чтобы не упустить из виду особых нужд времени. Наибо­лее важный урок, который нельзя оспорить, состо­ит в том, что необходимо заблаговременно изучать отличительные черты организаций верховного ко­мандования, занимающихся совместными операци­ями (joint operations)112, особенно союзными со­вместными операциями.

Второй фактор, оказывающий влияние на стра­тегию, от которого зависит развитие стратегии, — технический. Он определяет степень оснащенности вооруженных сил средствами ведения войны. На­пример, целый ряд достижений в области вооруже­ния, таких, как изобретение пороха, оружия, заря­жающегося с казенной части, пулеметов, танков, ко­раблей со стальным корпусом и паровым двигате­лем, подводных лодок, самолетов и электронных приборов, есть результат прогресса в области науки и техники; и влияние этих изобретений на страте­гию неоспоримо. Достижения будущего, несомнен­но, повлекут за собой даже более существенные из­менения. Полезно увидеть эти достижения в перс­пективе, чтобы понять, что всего лишь пятьдесят лет тому назад очень немногие верили в возможность полета человека и, разумеется, ни один человек не мог предсказать полеты со сверхзвуковой скорос­тью или господство авиации в военной области в та­ком масштабе, в каком она господствует сейчас. Все-

Заключение

го лишь полтораста лет назад люди не смогли бы по­верить, что энергия пара окажет такое сильное влия­ние на наше процветание и на наш образ жизни; еще менее они смогли бы поверить, что энергия пара окажет такое громадное влияние на стратегию вой­ны и войну вообще. Сегодня эти научные и техни­ческие достижения для нас — уже пройденный этап. Национальная стратегия и потребности наших вооруженных сил в громадной степени усложни­лись в том отношении, что они должны соответ­ствовать условиям холодной, локальной, ограни­ченной и тотальной войн. Очередность удовлетво­рения военных потребностей тотальной войны, с одной стороны, и холодной, локальной и ограни­ченной — с другой, может меняться в зависимости от изменения международной и политической об­становки Эта проблема является очень сложной, поэтому не существует единого мнения по вопросу о том, какой должна быть эта очередность сегодня. Что касается трех видов английских вооруженных сил, то приведенный в данной работе анализ нацио­нальной стратегии показывает, что их численность и организация должны определяться необходимос­тью использования их: во-первых, в качестве сред­ства сдерживания тотальной войны; во-вторых, для выполнения наших обязательств по отношению к НАТО, то есть для поддержания политической и военной устойчивости свободных стран Западной Европы на случай угрозы холодной войны или вторжения; в-третьих, для отражения угрозы хо­лодной и локальной войн в отношении свободных стран в других частях света; в-четвертых, для быст­рого перехода к тотальной войне, если средство сдерживания не подействует; в-пятых, для ведения ограниченной войны.

Глава XV

Следующее важное изменение, которое следует внести в структуру трех видов вооруженных сил, вытекает из необходимости иметь новую концеп­цию готовности не только к тотальной войне, но и к холодной и локальной войнам. Совершенно оче­видно, что в настоящее время наша безопасность зависит от боеспособности наших сил в мирное время, и поэтому, как уже отмечалось, необходимы изменения в области взаимоотношений регуляр­ных и нерегулярных войск; в соотношении сил и средств первой и второй линий обороны и резерва; в мирном и военном производстве, в организации боевой подготовки, а также в наших старых моби­лизационных концепциях.

Придется также в известной мере изменить структуру политического руководства, ибо на нем лежит ответственность за применение ядерного оружия, которое в случае его применения принесло бы опустошительные результаты, но одновременно могло бы оказать огромное влияние на наших со­юзников и на общественное мнение в отдельной стране и во всем мире. Кроме того, при наличии ограниченных ресурсов для создания запасов уп­равляемых снарядов наряду с серьезными пробле­мами гражданской обороны, включая продоволь­ствие, топливо, транспорт, коммунальные предпри­ятия, производство, моральное состояние населе­ния и, конечно, само наше существование, возник­нет необходимость в согласовании политики и пла­нов верховного командования не только с нашими министерствами, но и с нашими союзниками. В Соединенном Королевстве Уайтхолл наверняка потребует более строгого, чем в прошлом, контроля над руководством военным планированием и про­ведением боевых операций. Благодаря своему воз-

Заключение

действию на национальную жизнь и военный по­тенциал новые боевые средства приведут к тому, что политическое руководство будет стремиться к установлению более жесткого, чем прежде, контро­ля над стратегией и над деятельностью военных ру­ководителей; а это значит, что начальники штабов будут теснее связаны с союзными начальниками штабов. В то же время новые боевые средства пре­доставляют командирам новые возможности для разработки и применения новых тактических при­емов, которые позволяют сокрушить противника.

Необходимость иметь и совершенствовать эти боевые средства и возможность вступать в войну при их наличии обусловили бы всеобщую осве­домленность об общих проблемах трех видов во­оруженных сил. Разведка, своевременное предуп­реждение о приближении авиации противника, опознавание его боевых самолетов, войсковая разведка в самом широком смысле, затрагиваю­щая и стратегию и тактику, — все это имеет перво­степенное значение. Поэтому руководители каж­дого вида вооруженных сил должны также разра­батывать контрмеры с целью максимально затруд­нить наступательные и оборонительные действия противника. И действенность наших новых бое­вых средств могла бы в значительной степени за­висеть от таких контрмер. Наконец, верховное ко­мандование должно с помощью ученых советни­ков обеспечить координацию деятельности трех видов вооруженных сил на любом уровне, потому что будущая война приобретет более научный ха­рактер по сравнению с прошедшими войнами и решения о перевооружении наших войск в даль­нейшем будут иметь гораздо большее значение, чем когда-либо прежде.

5*'

Глава

Вопрос о превращении новых необычных бое­вых средств сегодняшнего дня в обычные боевые средства завтрашнего дня — вопрос времени; раз­личие между обычным и атомным тактическим оружием уже начинает стираться. Западные держа­вы должны со всей серьезностью подойти к вопро­су стоимости вооружений, иначе их ждет перспек­тива колоссальных расходов; общественное мнение Запада по мере роста запасов водородных бомб мо­жет заставить правительство сократить расходы на обычное вооружение.

Мы уже упоминали, что существуют различные мнения по вопросу об очередности основных целей нашей национальной стратегии. Ясно, что гораздо труднее примирить мнения руководителей союз­ных стран по вопросу союзной стратегии — как в области формулирования основных целей, так и в области их реализации. Например, вклад Соеди­ненных Штатов в дело сдерживания агрессора зна­чительно превосходит наш собственный вклад, и мы вполне можем положиться на Соединенные Штаты в области всеобщего сдерживания, а сами ограничиться национальной стороной сдержива­ния. Стратегия НАТО и противовоздушная оборо­на Соединенного Королевства нам гораздо ближе, и мы склонны уделять им гораздо большее внима­ние, чем Соединенные Штаты, разумеется, в свете текущей политики. Далее, у Британского Содруже­ства наций заморских территорий значительно больше, чем у Соединенных Штатов, и мы вполне могли бы оказаться в критическом положении, не имея союзников, поэтому было бы понятно, если бы мы уделили больше внимания тем или иным из этих территорий. В отношении проблем ведения тотальной войны в том случае, если сдерживание

не достигнет цели, следует ожидать глубоких рас­хождений между стратегическими взглядами анг­личан и американцев хотя бы по той причине, что Соединенное Королевство и Америка в различной степени подвержены действию современных средств. Взгляды руководителей союзных держав сильно расходятся и по вопросу о степени уязви­мости соответствующих стран.

Поэтому при формулировании союзной страте­гии придется отказаться от многих национальных интересов. Это.можно проиллюстрировать наследу­ющем примере. В настоящее время на континенте Европы и в Соединенных Штатах существует силь­ное движение, руководители которого выступают за то, чтобы соединить систему ПВО Соединенного Королевства с системами ПВО континентальных стран — участниц НАТО. Аргументируют это пред­ложение тем, что противовоздушная оборона Запад­ной Европы представляет собой единую проблему и что единая система ПВО с единым центральным ко­мандованием действовала бы эффективнее. Однако англичане оспаривают этот аргумент — у них еще свежа в памяти битва за Англию. Если бы средства ПВО союзников для ведения второй мировой вой­ны оказались сведенными воедино, они в огромной степени были бы растрачены в период падения Франции и разгрома наших экспедиционных войск, и таким образом битва за Англию, которая привела к окончательной победе, была бы проиграна.

Оценивая уроки прошлого, необходимо учиты­вать новые факторы: в данном случае — влияние ядерного оружия на решение проблемы ПВО. Даже в современных условиях все еще имеются серьез­ные основания строить противовоздушную оборо­ну Соединенного Королевства отдельно от запад-

Глава XV

неевропейского континента. В противоположность нашим континентальным авиабазам наши авиаци­онные базы в Англии в течение многих лет будут иметь большое значение для успешного проведения стратегии американского стратегического авиаци­онного командования как в смысле сдерживания, так и в смысле фактического ведения любой то­тальной войны. Таким образом подчеркивается особое значение безопасности Англии.

Ясно, что при формулировании нашей союзной стратегии мы еще не можем не идти на компромис­сы, иначе потребовались бы согласованные полити­ческие действия союзников во всех областях, кото­рые связаны с интернациональной стратегией. Сле­дует, однако, надеяться, что с течением времени мы достигнем идеала и, возможно, даже добьемся со­здания объединенного или федеративного верхов­ного правительства для свободного мира.

То, что выше мы называли первоочередными за­дачами стратегии, по сути дела является описанием тех факторов, которые в настоящее время заменя­ют так называемые принципы ведения войны, ис­пользовавшиеся прежде для определения влияю­щих на ход войны преимуществ. Немало было ска­зано слов, чтобы показать, насколько непригодны эти принципы ведения войны для обозначения те­кущих потребностей и в чем состоят современные преимущества. Но если бы это исследование при­вело к установлению лишь одного принципа — принципа перемен, то и тогда оно оправдало бы не только пересмотр наших современных стратегичес­ких ресурсов, но и необходимую гибкость в нашем

подходе к самой стратегии. Этот трюизм в отноше­нии нас не достигает цели, ибо он слишком универ­сален, затрагивает все и вся и поэтому не содержит конкретных уроков или, напротив, содержит столько же уроков, сколько на свете людей, — усло­вия одинаково абсурдные.

Что же в свете принципа перемен является по­стоянным? Какую неизменную черту в клубящемся тумане войны может использовать стратегия? В об­щем, стратегические концепции отстают от разви­тия войны в периоды мира, ожидая начала новой войны как нового стимула роста. В конце каждой войны идеи стратегического преимущества утрачи­вали или ослабляли свою силу одновременно с ок­купацией территории противника, за которой не­сколько позже следовали мирный договор и отвод войск. Это согласуется с содержащимся в одной из первых глав настоящей книги утверждением, что война и стратегия развиваются параллельно, но не одновременно. С момента окончания одной войны до начала другой государства добиваются страте­гического превосходства, причем в старой форме и редко в форме возможностей будущей войны, при­мером чего могут служить новые боевые средства. Это положение иллюстрируют события двух деся­тилетий перед 1939 годом; последующие же 6 лет войны показали, какие быстрые скачки приходи­лось делать стратегии. Но наиболее интересные со­бытия произошли в послевоенное десятилетие.