Чрезвычайная сложность природы полового влечения, включающего широкий круг явлений, от самых элементарных, ма-шинообразных рефлексов, протекающих на уровне тазовых сегментов, до тончайших воздействий внешней среды, заставляла исследователей привлекать для его изучения все доступные методы, от биографическо-монографических описаний и клинических наблюдений до физиологического и психологического экспериментов. Ниже будут изложены некоторые экспериментальные данные, которые [Способствовали формированию современных научных взглядов на системную природу либидо.
Феномен Тарханова. «С появлением первых теплых весенних дней наступает, как известно, и весьма горячая' половая жизнь у лягушек; в пору любви самцы этих животных, побуждаемые половым инстинктом, приближаются к самкам, обхватывают их своими передними лапками и судорожно держат их в этом положении в течение нескольких дней. Самец выжидает в таком положении момента выхода яиц из заднепроходного отверстия самки и тут же оплодотворяет их выбрасываемой им семенной жидкостью. По выведении самкой всех яиц заканчивается, по-видимому, половой акт самца и он, сходя с самки, освобождает ее совсем и уже к ней более не возвращается».
Так начинается работа выдающегося отечественного физиолога И. Р. Тарханова [242]. Акт совокупления у лягушек длится 4—10 дней. Приведя эксперименты своих предшественников 8ра1апгаш (1786) и Оо11г (1865, 1869), которые показали, что в период спаривания у самца можно отрезать голову или перерезать на определенных уровнях спинной мозг и даже сделать то и другое одновременно, без того чтобы акт совокупления прекратился, а также показавших, что самцы, «разведенные от самок путем пережигания или отрезывания целых конечностей, через короткий промежуток времени вновь сближаются с самками и обхватывают их», И. Р. Тарханов задается вопросом—«в чем заключается „сущность" толчков, исходящих от самки и вызывающих в самце половое влечение?» Из опытов 'Гольтца было известно, что разрушение головного и спинного мозга у самок, обездвиживание их путем хлороформирования и кураризации, вырезывание яичников, сдирание кожи со спины и т. п. не оказывали отрицательного воздействия на рефлекс обхватывания у самцов, тогда как самцы с искусственно набитым брюхом или зашитые в кожу самки всегда отталкивались самцом. Все это заставило Гольтца прийти к заключению, что каждая часть тела самки в пору любви оказывает притягательное действие на самцов, приводящее их в половое возбуждение. Для выяснения же вопроса, через посредство каких органов чувств самца передается ему это притягательное действие самки, у самцов путем перерезок исключалась деятельность тех или других органов чувств — слуха, зрения, обоняния — и наблюдалось, при каких условиях в самцах исчезает половое влечение и при каких нет. Из опытов этого рода оказалось, что самцы при своем влечении к самкам «руководятся не одним каким-либо специальным органом чувства, а всеми чувствующими аппаратами».
В связи с вопросом об источнике импульсов, питающих рефлекс обхватывания и поддерживающих в соответствующих мышечных группах и управляющих ими двигательных центрах продолжительные тонические разряды, представлялась крайне вероятной мысль, что эти влияния исходят из яичек. Гольтц вырезал яички у самцов-лягушек во время совокупления и, к удивлению своему, нашел, что подобная операция не только не обусловливает разлучения пар, но что изувеченные таким образом животные «при первой возможности сближаются с самками и обхватывают их подобно нормальным самцам».
И. Р. Тарханов, повторив опыты своих предшественников и подтвердив их выводы, отметил, что «различные "самцы в период половой жизни относятся не одинаково страстно к самкам; так, одни из них с гораздо меньшим усилием могут быть разъединены от самок и, будучи насильственно разлучены, относятся к этим последним гораздо более вяло и индифферентно, нежели другие самцы, отличающиеся в обоих отношениях крайней горячностью».
В первой фазе собственных экспериментов И. Р. Тарханов удалял у самцов, находящихся в периоде совокупления, различные внутренние органы и установил, что удаление сердца, легких, печени, селезенки, желудка, тонких кишок или почек вовсе не прекращает ни акта совокупления, ни самого полового влечения. Подобный результат был получен и при удалении обоих яичек.
В ходе первой фазы эксперимента внимание И. Р. Тарханова привлекли два мешковидных расширения, лежащих глубоко в самой нижней части брюшной полости, в области таза по бокам и кзади от прямой кишки. Пузырчатые расширения эти
с довольно плотными стенками, с резким беловатым оттенком представляют семенные пузырьки, служащие резервуарами для скопления притекающего к ним сверху семени. Размеры этих пузырьков у различных самцов лягушек варьировали по величине, начиная от чечевичного зерна и до размеров тутовой ягоды. Стенки этих пузырьков представлялись крайне растяжимыми, из чего И. Р. Тарханов заключил, что различный объем этих пузырьков обусловливается большим или меньшим содержанием в них семени. Из семенных пузырьков, переполненных семенем, после надреза их стенок удавалось получить от 6 до 10 крупных капель семени с большим количеством энергично двигающихся «семенных живчиков». В то свремя как вырезывание других внутренних органов никак не сказывалось на половом поведении самцов, искусственное опорожнение семенных пузырьков обусловливало в большинстве случаев быстрое расторжение пар, причем разъединенные самцы относились к животным другого пола совершенно индифферентно и не обнаруживали вслед за этой операцией никаких признаков полового влечения в течение двух или более суток.
В результате И. Р. Тарханов сделал естественное допущение, что «семенные пузырьки и суть по преимуществу органы, в которых в периоде половой жизни лягушек возникают центростремительные импульсы, повышающие возбудимость нервных элементов полового аппарата этих животных».
И. Р. Тарханов установил, что индивидуальные различия между самцами «страстными» и «индифферентными» коррелируют со степенью заполнения семенных пузырьков: «Очевидно, что степень полового влечения у самцов лягушек и сила полового обхватывания находятся в зависимости от степени переполнения семенных пузырьков семенем, которое, растягивая стенки этих органов и возбуждая окончания в них центростремительных нервов, приводит в усиленную рефлекторную деятельность все звенья полового механизма у самцов лягушек».
В (заключительной фазе эксперимента И. Р. Тарханов после предварительного опорожнения искусственно растягивал семенные пузырьки инъекцией в их полость индифферентной жидкости (молока или воды) и наблюдал при этом, как «лягушка, бывшая перед тем крайне индифферентной в половом отношении, после операции начинает обнаруживать признаки полового влечения».
В связи с этим И. Р. Тарханов высказывает следующее предположение: «Не играют ли семенные пузырьки и у млекопитающих животных какой-нибудь выдающейся роли в половой жизни, кроме той, которая признается уже за ними как за простыми резервуарами для семени, и не служат ли эти органы и у этих животных при растяжении их семенем или каким-нибудь другим секретом исходной точкой особых центростремительных импульсов, приводящих в отраженную деятельность различные звенья сложного полового механизма?»
Эксперименты, проведенные в 1963 г. Бичем и Уилсоном, показали, что на крыс действие феномена Тарханова не распространяется {308]. Что же касается человека, то клинические наблюдения над динамикой спонтанных подъемов половой возбудимости у мужчин дают основания предполагать, что изученный И. Р. Тархановым феномен у человека выражен и определяется интенсивностью заполнения семенных пузырьков секретами вспомогательных желез (главным образом самих семенных пузырьков и простаты).
Опыты Харлоу с сотрудниками. В противоположность психоаналитической концепции либидо, согласно которой психические механизмы, обеспечивающие гетеросексуальную направленность полового влечения, формируются аутохтонно, а внешние воздействия лишь задерживают это развитие или приводят к регрессии, отбрасывая индивидуум к ранним, более примитивным стадиям (орально-каннибалистской, анально-садистической и т. п.), Гарри и Маргарет Харлоу из лаборатории по изучению поведения приматов (Висконсинский университет) показали, что формирование у макак-резусов поведенческих навыков, завершающихся способностью к нормальному спариванию, требует активных воздействий определенных факторов внешней среды, что факторы эти имеют социальный характер и что исключение этих социальных факторов приводит к грубой инвалидизации особи.
Если опыты И. Р. Тарханова на самцах лягушек обнажили роль и значение соматического компонента либидо, то эксперименты Харлоу с сотр. [375—381] без преувеличения можно назвать исследованиями по моделированию любви.
Поводом к проведению экспериментов послужило наблюдение, очень далекое от сексуальной сферы. Изучая развитие способностей к научению, Харлоу изолировал молодых обезьян от взрослых, с тем чтобы исключить влияние последних на формирование навыков. Детенышей отнимали от матерей через несколько часов после рождения и держали в индивидуальных клетках. Сравнивая затем животных, полностью изолированных в течение 3, 6 и 12 мес, исследователи установили факт инвалидизации, углублявшейся пропорционально длительности пребывания в одиночестве. Если обезьяны, изолированные на 3 мес, будучи выпущены в вольеру, проявляли признаки сильнейших эмоциональных расстройств, но все же в конце концов адаптировались к жизни среди сородичей, то обезьяны, изолированные на 6 мес и выпущенные к сверстникам, уже не могли оправиться до конца своей жизни: они сидели, сжавшись в комок, обхватив себя руками и раскачиваясь, полностью уйдя в себя. За 8 последующих месяцев они
так и не смогли войти в контакт со своими нормальными ровесниками, и лишь немногие иногда проявляли интерес друг к другу и пытались вступить в игру между собой. Что же касается 12-месячной полной изоляции, то у таких животных полностью отсутствовали какие бы то ни было зачатки исследовательской или игровой активности. Через 10 нед пришлось прекратить наблюдения над содержанием этих животных в общем вольере, так как нормальные обезьяны буквально разрывали 12-месячных изолянтов на части, а те не делали никаких попыток защищаться. Бросающиеся в глаза различия отмечены в мастурбаторной практике этих животных: в группе 6-месячных изолянтов мастурбация, хотя и была редкой, все же наблюдалась, а у 12-месячных изолянтов она практически отсутствовала, в то время как в контрольной группе отмечалась частая и регулярная мастурбация.
С указанными наблюдениями ассоциировались наблюдения над другой серией животных, которые с момента рождения содержались в отдельных клетках, могли видеть и слышать друг друга, но не имели физического контакта. Эта форма изоляции была обозначена как «частичная социальная изоляция». По окончании опытов по «интеллектуальному» научению животные этой группы, достигшие физической зрелости, были переведены в стадо производителей. «И вот тут-то мы заметили, что с ними творится что-то неладное... проходили недели, месяцы, а эти животные не спаривались... И тогда мы поняли, что вырастили стадо обезьян, ненормальных в половом отношении».
Почему же даже частичная социальная изоляция, которая кажется сравнительно мягким видом воздействия, сказывается на поведении животного столь разрушительно? Обезьяна, воспитывающаяся в частичной социальной изоляции, не знает материнской любви. Поскольку она живет в клетке, у нее не может возникнуть чувство привязанности к сверстникам, которое для своего развития требует физического общения'с другими молодыми обезьянами. И, наконец, в условиях проволочной клетки не формируются адекватные проявления полового влечения (рис. 38).
Часть самок, воспитывавшихся в полной изоляции, были затем искусственно оплодотворены, и тогда Харлоу с сотр. обнаружили, что ими создан новый вид животного, который получил у них название «безмамной мамы». Такая обезьяна-мать, выросшая без матери и не знавшая материнской любви, и сама не испытывала любви к своим детям. Многие подобные обезьяны-матери не обращали на своих детенышей никакого внимания, но были и такие, которые обращались с ними необычайно жестоко — придавливали малыша лицом к полу, откусывали у него пальцы и кисти, а одна из них даже вложила голову младенца себе в рот и раскусила ее.На основании этих фактов Харлоу с сотр. пришли к, выводу, что для нормального становления основных форм социального и полового взаимодействия между отдельными взрослыми обезьянами необходимо начиная с младенчества обеспечить им специфическое эмоциональное воздействие, носителем которого на самых ранних стадиях онтогенеза является мать.
Для выяснения компонентов, наиболее важных для нормального психофизиологического формирования особи, были сконструированы различные типы суррогатных заменителей матери, одни из которых обеспечивали детенышу ощущение комфорта, вызываемое прикосновением к телу «искусственной» матери, другие — удовольствие от сосания или чувство насыщения. В подавляющем большинстве- случаев младенцы предпочитали тряпочных матерей, не кормивших их молоком, проволочным суррогатам, дававшим молоко. С тех пор фотографии маленьких обезьянок, доверчиво прижимающихся к мягкой искусственной матери,(рис. 39, а), обошли весь мир, наглядно продемонстрировав, что чувство комфорта, возникающее у обезьяньего детеныша при прикосновении к матери, и есть тот главный фактор, та главная побудительная сила, которая привязывает его к ней. Наблюдая за поведением малышей в изолированной комнате, исследователи установили основное свойство тряпочной матери — способность вселять в младенцев чувства безопасности и уверенности. Если детеныша сажали в изолированную комнату с игрушками, но без тряпочной матери (или с проволочным суррогатом, дающим молоко), то он обычно свертывался в комочек и визжал от страха (рис. 40). Стоило, однако, внести туда же тряпочную мать, как малыш поспешно ковылял к ней и вцеплялся в нее изо всех сил. Как только страх его проходил, детеныш начинал обследовать окружающую обстановку и играть (рис. 41), время от времени возвращаясь к своей неживой матери, чтобы потрогать или крепко обнять ее и тем ослабить свое чувство страха и неуверенности (рис. 42).
![]() |
Рис. 38. Молодой самец макаки резус, пытающийся овладеть самкой. |
Рис. 39. Обезьянка, прижимающаяся к тряпичной маме (а) и к упрощенному суррогату (б) [381].
Сравнивал искусственных матерей с настоящими, исследователи пришли к выводу, что настоящие матери, разумеется, лучше: «Тряпочная мать может снабжать детеныша молоком, но ие из такой удобной посуды, как живая. Настоящая мать не дает малышу сосать после того, как он насытился, тогда как никакая искусственная мать не может остановить бесполезное сосание. Настоящая мать приучает детеныша помещать фекалии в одно место..., учит своего младенца понимать жесты и голосовые сигналы других обезьян. Настоящая мать подвижна и реагирует на все нужды младенца..., а суррогатная может лишь пассивно все принимать.
Позднее мать играет активную роль в отторжении младенца от себя... и это наталкивает его... на обследование окружающей... среды. Наконец (и это особенно важно для развития будущей способности к общению со сверстниками}, настоящая мать с гораздо большим успехом... может регулировать первые младенческие игры».
Обобщая свои наблюдения, Харлоу с сотр. пришли к выводу, что основой формирования многих типов социального и полового взаимодействия является любовь, которая у макак-резусов развивается путем последовательной смены и взаимодействия главных видов, или «систем», любви, к которым относятся материнская любовь, любовь младенца к матери, любовь к сверстникам, гетеросексуальная любовь, отцовская любовь.
![]() |
Рис. 40. Отчаяние детеныша, оказавшегося в полной социальной изоляции [381].
Рис. 41. В присутствии искусственной матери обезьянка чувствует себя в полной безопасности [381].
Важная функция материнской любви — направлять игру малышей так, чтобы они успешно играли вместе, а не порознь. Таким образом, материнская любовь оказывается этапом в развитии любви к сверстникам, которую вискон-синские исследователи считают самым важным видом любви с точки зрения ее роли на протяжении всей жизни животиного. Возникая на основе любопытства и исследовательской деятельности и развиваясь затем в процессе игр, общение со сверстниками способствует формированию привязанности к товарищам, развитию основных социальных ролей, торможению агрессивности и созреванию полового чувства.
Гетеросексуальная любовь в свою очередь развивается из любви к сверстникам.
У разных семейств животных гетеросексуальная любовь различается по форме и функциям. «Если это крыса и ее половая жизнь определяется эндокринной системой — все очень просто. Но если перед вами обезьяна... или человек, а гетеросексуальное поведение и здесь реализуется главным образом гонадами — тогда дело плохо... У приматов половая жизнь без предшествующей и сопровождающей ее любви искажается и нарушается» [381].
Рис. 42, Играя, обезьянка время от времени притрагивается к искусственной матери, чтобы прогнать страх и обрести уверенность [381].