- Неприятности? – осторожно спросила Наталья Ивановна. В чуткости ей было не занимать.
- Небольшие, - улыбнулся я в ответ.
- За бортом минус шестьдесят? – насторожился Дмитрий Николаевич, на самом деле имея в виду настоящие неприятности.
- Что? Что такое? Какие шестьдесят? – всполошился Игорек.
Редакторша посмотрела на часы.
– Может, есть смысл затовариться, - отреагировал Дмитрий Николаевич, - да и продолжить нашу конференцию? – он сделала ударение на «нашу».
- Да, да! Конечно! – тут же завозилась Наталья Ивановна, собираясь немедленно последовать совету.
Уже в номере, когда я поведал об аварии, все трое притихли. Мне даже стало, искренне жаль их. Они как воробушки в непогоду понуро нахохлились, опустив головы.
- А если выбираться отсюда перекладными? – с надеждой спросила Наталья Ивановна. Фотограф с Игорьком тут же вскинули головы. Они смотрели на меня так, словно перед ними был, по меньшей мере, заместитель министра транспорта.
- Исключено. Собственных бортов, я имею в виду и самолеты и вертолеты, у них считайте, что нет. А во-вторых, вечером или в лучшем случае завтра утром все узнают про аварию…
- Так что же делать?!
- Устраиваться на работу в местную газету?! – ровным голосом проговорил сдержанный фотограф.
- Да вы что! Если мы через два дня не будем в Москве!.. – Точно дуплетом выстрелила Наталья Ивановна своими милыми глазками. – А Вы что думаете, Павел Иванович?! – она коснулась взглядом самого сердца.
- Я предлагаю железной дорогой, - произнес я осторожно, ожидая естественной реакции на такое высказывание. И тут же пояснил: - Двое суток и мы в Москве.
Видимо своим пояснением я погасил неминуемый взрыв негодования. Мои приятели снова нахохлились, опустив головы.
- И что для этого надо? – по-деловому спросила редактор журнала «Планета Север».
- Ничего. Билеты я заказал. Утром придет машина и увезет нас в Лабытнанги, на тот берег Оби, это два десятка километров.
- Вот я понимаю северную хватку, - ни с того ни с сего похвалил меня Игорек. Остальные же только кивнули головами.
- Я предлагаю отнестись к предстоящей поездке как к неожиданной экспедиции. Вам, как журналистам в поезде будет весьма полезно увидеть и поговорить с людьми, которые здесь живут давно и с теми которые совсем недавно. Увидеть Полярный Урал, кстати, железная дорога проходит ровно по самому первому пути через Каменный пояс. Скучно не будет.
- Да уж это точно. Но что же все-таки там произошло, в аэропорту? – спросил погрустневший Дмитрий Николаевич. - Как-то с трудом верится, что в наше время такое возможно.
Что мне было сказать, если сам толком ничего не понял из объяснения Валерия. Полетела какая-то штуковина, без которой ну никак нельзя принимать самолеты. И что?!
Настроение моих новых друзей стремительно падало. Я не узнавал ни фотографа, ни Игорька, Даже Наталья, зарывшись в платок, поникла и не поднимала головы. Надо было что-то срочно придумать.
- Слушайте, - неожиданно для себя проговорил я бодро, - а давайте представим себе, что вместе с морозом отключилось бы электричество. То есть не лампочки перегорели и не предохранители повылетали, а вообще во всем городе не стало электроэнергии. А?! И помощи ждать неоткуда, связи-то тоже не стало.
У моих приятелей пооткрывались рты.
- Это как понимать?! – испуганно выдавил из себя Игорек. – Это что намек?!..
- Да ну нет Вы что, это я так, условно, чисто гипотетически.
Я сделал длинную паузу. Обвел взглядом присутствующих, убеждаясь, что все крепко задумались.
- Сначала остановится котельная, - тихо проговорил фотокорреспондент. - Через полчаса, а может и раньше, люди начнут сжигать все, что может гореть. Через два-три часа сожгут мебель, полы, если они деревянные, межкомнатные двери. Потом все что может гореть вокруг дома – деревья, детские площадки, заборы ну и так далее. И все равно к вечеру температура в домах и на улице будет одинаковой.
- Ну, Дмитрий Николаевич, Вы какой-то апокалипсис рисуете. Типун Вам на язык.
- Нет, нет, пусть продолжает. Тем более что это далеко не фантазия. Это может произойти с любым городом и в любую минуту.
- Давайте я продолжу, - у Игорька нездорово заблестели глаза и раздулись ноздри. – Начнется паника. Люди побегут добывать топливо и еду. Будет действовать закон сильного, как на зоне, или у зверей.
- Послушайте, а что потом?! Это же чудовищно! А помощь?! – У Натальи Ивановны заполыхали глаза и щеки.
- А помощь, предположим, уже идет, но в связи с тем-то и тем-то придет через два-три дня, а может и более.
- Ну ладно, а Власть, Органы, наконец?!
- А что Власть?! Власть тоже люди и у них семьи, родственники….
- Получается что все мы заложники нами же созданной цивилизации?!
- Получается так.
- А где-то, недалеко отсюда в тундре стоят чумы и люди…, - начал, было, я, но Игорек, с присущей ему бестактностью перебил: - Пьют чай! Мы уже поняли Павел Иванович, что аборигены живут экологически чисто и независимо от нашей цивилизации.
- Правильно, - будто не заметив резкости молодого человека, продолжил я. – Я как раз именно это и хотел сказать, обратить внимание, что существует иной образ жизни, который в отличие от нашего, характерен полной независимостью и автономностью. Они заложники Природы, как и все живое на Земле, а мы заложники нами же созданной индустрии. У них есть мера, а у нас это понятие и чувство отсутствует.
- Это что Вы имеете ввиду?
- Мера, помните, я об этом уже говорил вчера, это некое сочетание необходимого и достаточного во всем, что ты делаешь, замышляешь, думаешь.
Сегодня, я должен был сделать доклад по этому поводу. Речь идет, разумеется, о Севере, о том, как прийти сюда, взять то, что надо и уйти, оставив после себя ровно то, что было до твоего прихода. И, главное остаться при этом живым, здоровым и даже получить некоторое удовольствие. Иначе говоря, какая для этого нужна подготовка, экипировка, правила поведения, алгоритм действий ну и многое другое необходимое и достаточное для быстрой адаптации человека и полноценного жизнедеятельного процесса в крайне агрессивной среде.
- А можно по порядку, Павел Иванович, – у Игорька округлились глаза, - это как так, прийти взять и оставить, как было?!
- А почему нет.
- Ну да, – сверкнула глазами Наталья Ивановна, - это как у Шекспира, помните, слова Джульетты: – «…чем больше я отдаю, тем богаче становлюсь!»
- Совершенно верно.
- Нет, подождите! – еще больше посерьезнел Игорь, - я так и не понял, как можно что-то взять, и после этого все осталось, как было?! Это что все из той же оперы: - чем больше рыбы ловишь, тем ее больше становится? Так нет?
- Ну, разумеется Игорь. Это и есть главный закон экологии. Возьми что тебе надо, но оставь, как было. И средств, для этого вполне достаточно.
- Все равно какая-то мистика, не унимался юноша.
- А мне кажется с этим как раз более или менее понятно, - вступил в разговор, долго молчавший Дмитрий Николаевич, - а вот как брать, если за бортом минус пятьдесят, если под ногами мерзлота, если транспорт умер, связи нет и так далее?! Вот это интересно. А летом, я думаю свои «прелести».
- И вчера, - снова подняла голову Наталья Ивановна, - весь день ученые с известными именами и серьезными лицами говорили, говорили, говорили про север, экологию, природу, а сегодня мороз ударил и все…. А когда про аварию узнают, что с ними будет?!..
- А Вы знаете что делать, Павел Иванович? – Игорь снова повернулся ко мне.
- Так я как раз над этим и работаю, – ответил я уклончиво.
- И как?! Получается? - В вопросах молодого человека была откровенная ирония.
- Кое-что, - снова ускользнул я от ответа.
- Игорь! – одернула своего практиканта Наталья Ивановна.
- Да нет, все правильно и я его понимаю. - Позвольте, я по этому поводу расскажу небольшую байку. И не дожидаясь ответа начал: - Когда я был студентом, а это было очень давно, у меня был приятель, который на семинарах по философии, политэкономии и другим гуманитарным дисциплинам все время донимал преподавателей, казалось бы, глупейшим вопросом: - «скажите, невинно говорил он, жизнь у нас действительно неплохая, но когда в магазинах появится колбаса?». Мы, как сознательные комсомольцы над ним смеялись, а преподавателей жалели, видя на их лицах растерянность. Но вот годы прошли, и я понял суть этих вопросов. И Игорек прав, спрашивая в принципе про ту же «колбасу». Любая деятельность, в том числе и научная, в конечном счете, должна приносить человеку реальную пользу. Пользу, которую можно съесть и утолить голод, надеть на себя и не замерзнуть, увидеть и снять стресс, получить удовольствие и так далее. Помните, как с этнографами?..
Так вот, на мой взгляд, до тех пор, пока Наука не станет «живым» организмом, не соберет в единую систему все свои институты, весь свой научный потенциал и не поставит перед собой одну единственную цель, я уже ее озвучивал: – «чтобы человек жил долго и счастливо!», не будет результатов, не будет «колбасы»
- А как сейчас?
- А сейчас, грубо говоря, кто во что горазд. Наука дискретна, как дискретны организации и предприятия решающие свои персональные задачи. Отсюда и экономику колотит, ну и как следствие всех нас.
- Так как же все-таки быть с нашим Севером, - вновь напомнил о себе Дмитрий Николаевич, – что же делать? Как выживать в этих условиях, - он кивнул на залитое льдом окно, - как работать?
- Вы же говорили, что дизайн может все, - снова не сдержался Игорек.
- Говорил.
- Тогда скажите как?
Прежде чем ответить, я вынул себя из кресла, прошелся, насколько можно было по номеру - до входной двери и обратно, раз другой, третий. Вопрос был и простой и очень сложный. Как можно было вот так сидя в холодном номере гостиницы за бутылкой коньяка, между прочим, объяснить, что Север это не просто холод, ветер, бездорожье ну и так далее, Север это иная «планета». Планета, которая очень похожая на нашу, но иная, со своими законами, своей историей, тайнами и загадками, культурой, энергетикой и если хотите душой. А раз эдак, то и готовиться к «высадке» на эту «планету» надо ровно так, как мы готовимся к планетам без кавычек. То есть надо готовить некую систему жизнеобеспечения. Как у космонавтов существует термин – модуль жизнеобеспечения, вот такой модуль и надо создать для севера, а не по-детски мечтать, что еще немного и сады будем садить, виноград выращивать, реки повернем вспять, возродим мамонтов и так далее. Потерпим, дескать, приноровимся, и все получится. А зачем. Земли и так для жизни хватает. Вон вся средняя полоса России малозаселенная. Но нет, пищим да лезем на эту во всех отношениях коварную территорию. А как не лезть, если почти все ресурсы, вся будущая экономика там. Ломаем судьбы людей, нарушаем экологию, еще несколько лет и Север действительно будет планетой похожей на Луну, непригодной не только для людей, но и для всего живого.
- Понимаете, - начал я, после того как снова усадил себя в кресло, - прежде чем сказать, как сделать, надо выяснить и объяснить, что делать и зачем.
- Так объясните, - нетерпеливо проговорил Игорь, долго терпевший мое молчание. В терпеливом ожидании сидели и Наталья Ивановна с Дмитрием Николаевичем.
Неужели им интересно, с сомнением думал я? Тема не простая и не праздная. Хотя, может, это я что-то не понимаю. Может этим милым журналистам действительно интересно понять кухню, в которой готовятся средства, с помощью которых решаются те или иные проблемы. А тем более проблемы севера? Тогда надо начинать с самого начала. Выдержат ли они? Интересно ли будет?.. Допустим интересно.
- Хорошо. Тогда давайте немного поразмышляем. Скажите, пожалуйста, какие наиболее важные, главные, а точнее решающие вопросы обычно ставятся перед любыми проблемами.
- «Зачем?», «почему?», «как?», «сколько?», хотя нет, «сколько?» это второстепенный вопрос, - начал перечислять Игорь.
- Я думаю вопрос «что», «что делать?» - подхватила Наталья Ивановна.
- Может, я ошибаюсь, но главные вопросы это «что», «как», и «зачем», - спокойно проговорил Дмитрий Николаевич, чем меня приятно удивил.
- Совершенно верно. А какой самый главный вопрос? – продолжил я.
- Конечно вопрос «что?» - снова очень буднично проговорил фотограф. – Что делать? Сначала было слово, то есть «что». А уже потом как делать и зачем делать? Если это касается действий.
- Действительно вопрос «что» определяет суть, сущность, существо, предмет, вещь и так далее. Вопрос «как?», стало быть, как это сделать, как выглядит, как возникает возникает, функционирует и так далее. Вопрос «зачем» или «почему» определяет целеполагание, критику, анализ.
А теперь зададимся вопросом, откуда берется «что?». «Что» как явление, событие, сущность, суть?
- Ну конечно из «зачем», из целеполагания, как Вы сказали, – не задумываясь, ответил Игорь.
- Но вопрос «зачем?» ставится, после того как уже есть «что?». Как мы можем сказать, например, – «зачем нам, скажем, эта вещь, если вещи еще нет, она не существует?».
- Тогда откуда вообще возникает вещь? – тут же среагировал быстрый Игорек.
- Вот это и есть самый главный вопрос. А Вы как думаете?
Все задумались. Мне было интересно, что такой, в общем-то, пустяшный разговор докатился до некой глубины и серьезности.
- Кто-то придумывает, - осторожно взяла на себя смелость Наталья Ивановна.
- Тогда что значит придумывает? Вы же имели ввиду не повторение уже придуманной вещи, не стилизацию или модернизацию ее, а совершенно новую, вот только что рожденную вещь? Так нет?
- Ну да. А придумывает, наверное, изобретатель или конструктор исходя из той или иной потребности.
- Хорошо, он садится, задумывается и… появляется вещь?
- Нет, ну его же учили. У него к этому способности, талант, наконец.
- А тогда что значит «учили»? Вложили в него некий алгоритм действий, формул, каталогов, справок, знаний? Тогда вопрос «что?» совершеннейшим образом переходит в вопрос «как?». Не так ли? То есть само действо, это уже «зачем» и «как». Оно основано на комбинаторике «комплектующих», которая и приводит к прогнозируемому показателю. Это как в компьютере. Мы вложили программу, и она выдает комбинации ровно из того, что в нее вложили. Компьютер это процесс, он выполняет конкретную работу.
- Ну ладно, Павел Иванович, не томите, - проговорил Дмитрий Николаевич и с сожалением посмотрел на ополовиненного «армянина».
- Да, - добавила Наталья Ивановна, – а то голова кругом.
- Ну ладно, я попробую. Дело в том, что эти три вопроса и определяют процесс создания чего-либо – вещи, музыкального или литературного произведения, художественного полотна и так далее. То есть вопрос «что?» - это творчество. Вопрос «как?» - это искусство. А вопрос «зачем?» - это наука. Постараюсь объяснить.
В основе вопроса «что?», на мой взгляд, и со мной, разумеется, можно спорить, лежит некая мировоззренческая суть. То есть право на постановку вопроса «что?» ставит творец, хотя творец он же, если хотите, художник в самом широком смысле этого звания, никогда не ставит перед собой ни цели, ни задачи, он просто творит, опираясь на интуицию. Творчество бескорыстно, свободно и индивидуально. Творчеству обучить невозможно, это главное. В тебе либо есть творческое начало, либо… извини. Только в творчестве мы познаем самое главное в нашем мире - гармонию.
Мои слушатели притихли, переваривали услышанное. По их лицам я понял что это, хоть и с трудом, но удается.
- А вот вопрос «как», то есть искусство, это совсем другое. Хотя эти оба понятия – творчество и искусство часто путают, смешивают, меняют местами. В содержание «искусство», внесли все признаки понятия «творчество», тем самым, исказив суть слов «умелый», «искусный», ««искусство». А зря. Искусство, к примеру, опирается на выработанные человечеством знания. Искусство зависимо и социально. Искусству можно обучать. Именно в искусстве создается красота, которая является лишь частным случаем гармонии. – От легкого волнения я снова встал и молча прошелся по номеру. - Творчество бесценно, - продолжил я, - а искусство всегда можно оценить. В основе творчества лежит мышление. В основе искусства – умение, ремесло. Творящий – создающий. Искусный – умеющий.
- И это все Вы придумали?! – с удивлением спросил Игорек.
- Да нет, - я обвел журналистов взглядом, - это мысли замечательного, заметьте, хантыйского художника Геннадия Райшева. Я с ним во многом согласен и разделяю его философию.
- Ничего себе, это аборигены так думают?! – не сдержался Игорек.
- А я предлагаю выпить, за такую мудрую философию. На слух я тоже со многим согласен. Знаете, я думаю, в фотографии тоже есть место и творчеству и искусству. Давайте по глоточку, - Дмитрий Николаевич стал раздавать бокалы с живой золотистой полоской на самом дне.
Выпили. Закусили и замолчали надолго. Я не мешал. С одной стороны было забавно смотреть на моих новых знакомых, пытающихся осмыслить действительно далеко не простую философию, а с другой – они журналисты и это тоже их работа.
- Интересно, а журналистика это творчество или искусство? – «прочитал» мои мысли Игорек. Мне не хотелось повторяться, и я просительно взглянул на Дмитрия Николаевича. Тот понял и, поставив пустой бокал на тумбочку, даже с некоторым удовольствием объяснил своему коллеге по цеху; - Если ты пишешь свободно, независимо и опираешься на свою интуицию – творишь. Как творят настоящие писатели. А если пишешь по заказу редакции и в свете редакционной политики то, тебе остается написать… искусно.
Коньяк приятно разлился по всему телу, грея и заряжая на активность.
- А можно еще какой-нибудь пример, - у Игорька сильнее обычного разгорелись щеки, и он стал походить на девушку.
- Ну, хорошо, - ответил я, соображая какой же привести пример. – Да вот, кстати, что такое любовь? Как она приходит? Что происходит с нами, когда нас посещает это великое чувство? – Я говорил, не глядя на Наталью Ивановну, прекрасно зная, как она в этот момент смотрит. – Любовь разве может быть корыстной?! В корысти нет, и не может быть чувств.
- Ну да, - добавил Дмитрий Николаевич, – если бы мы выполнили заповедь: «полюби ближнего своего», - в результате на Земле не было не только войн, но и драк, все любили бы всех. Но это не происходит потому, что не получается полюбить искренне и бескорыстно. А раз не получается, то мы еще долго будем в промежутке между людьми и животными.
- Ну, ладно, Павел Иванович, а что с остальными вопросами, – Наталья Ивановна плотнее запахнулась в свой платок, - я имею в виду – «что?» и «зачем?».
- А с остальными вопросами проще. Вопрос «зачем?» или «почему?», «откуда?», «сколько?» ну и так далее - прерогатива Науки. Наука собирает, исследует, критикует, систематизирует и делает заключение в виде оценки или прогноза.
- Вопрос «как?» - как я уже сказал, это искусство. Искусство во всем, в том числе и в проектировании с опорой на индустрию, технологию, цифру, что, в конечном счете, приводит к реальной вещи, если хотите.
Странно. Но коньяк не брал. Да и судя по трезвым и внимательным глазам моих собеседников их тоже. Видимо холод в номере был сильнее алкоголя. Я посмотрел на часы – половина второго.
- Ну что будем заканчивать с этими вопросами?
- Да хотелось бы, - за всех отреагировала Наталья Ивановна.
- Ну, тогда потерпите еще немного.
- Да нет, Павел Иванович, мы, вернее я, готов Вас слушать сколько угодно, - горячо подхватил Игорек и подсел еще ближе, – только сначала объясните, в чем же разница между творчеством и искусством? А, Наталья Ивановна? - Игорь вопросительно посмотрел на свою начальницу, дескать, что же ты молчишь, тебе ведь тоже непонятно.
- Хорошо, хорошо, - я удобнее уселся в кресле. – Тогда я попробую чуть подробнее.
Творчество это явление. То есть в творчестве решение приходит само. – Я на секунду задумался. – По-моему Ахматова говорила, что стихи приходят сами. Ребенок, когда рисует, из него образы выплескиваются сами, как и цветосочетания, эмоции. Точно так же пишет картину гениальный художник. Он как бы вынимает из себя душу, это его участь. Как участь женщины быть матерью, участь мужчины охранять, защищать и так далее. В этом, кажется, нет замысла, здесь происходит явление, диктуемое Природой. И именно в творчестве гармония. Равновесие….
- А искусство?
- А искусство это процесс создания красоты. Здесь, цель красота. Помните? Красота это своеобразная интрига, соблазн, помысел к познанию или достижению гармонии. Идеал красоты – гармония. Но как и всякий идеал - недостижим. Поэтому, через красоту мы создаем иллюзию гармонии, не более того.
- Подождите, а дизайн чем занимается, разве не творчеством?
- Дизайн в первую очередь это искусство, искусство создания красоты. Но он не может, и не имеет права заниматься красотой, не ставя перед собой главную цель – стремление все к той же к гармонии.
- А вот тут поподробнее, пожалуйста, Павел Иванович.
- Пожалуйста, возьмем автомобиль, как самый показательный объект дизайнерских разработок. Как бы дизайнеры не старались, каким красивым бы они не создали свой очередной «Мерседес», ни о какой гармонии не может быть и речи.
- Это как?!
- А так. Что такое автомобиль? С одной стороны, причем видимой, это средство передвижения для человека из точки «А», в точку «Б» с максимальной скоростью, комфортом и даже роскошью. А с другой это дороги, карьеры по добыче сырья, заводы и фабрики, это нефтедобыча, трубопроводы, аварии - тридцать тысяч погибших за один год, это криминал и многое, многое другое. А мы с вами договорились, что гармония это когда берешь, а не уменьшается…. Я повторяться не буду.
- Значит, автомобиль может быть красивым, но не гармоничным. Тогда ест ли вообще гармония и где, если есть?
- Так я же говорил, здесь рядом в нескольких километрах от нас стоят чумы, в которых сидят люди и…
- И пьют, пьют, пьют чай, - договорил Игорь и задорно рассмеялся. – Подождите-ка, а разве они не занимаются искусством?! – добавил он, перестав смеяться.
- А зачем, если они и так живут в полной гармонии с окружающей средой и между собой. Разумеется, у них есть художники, писатели, артисты. Но это не поиск чего-то нового, не стремление к гармонии, а расшифровка ее, рода, мифов, своеобразная ретроспектива своей культуры. Для них это в некотором роде ностальгия, для нас – экзотика, которая таковой и останется. Помните, я рассказывал про одежду? Будет возможность, я вас познакомлю с устройством чума, лодки, нарты…. И вы убедитесь, в справедливости того, что услышали от меня.
Получается что гармония только здесь на Севере?
- Ну конечно нет. Во многих уголках земли, где сохранилось натуральное хозяйство
- А Ваш северный дизайн, каков он? – осторожно спросила Наталья Ивановна. Забравшись на кресло с ногами, кутая себя в пуховой платок и румянясь, толи от холода, толи от алкоголя. Она стала прехорошенькой.
- Да, Вы так и недоговорили, о том, что может сделать дизайн в противостоянии этому аду, - добавил Игорь, кивнув на окно.
- Почему, помню. Но прежде я хотел бы знать на самом ли деле все это вам интересно? Неужели вы не устали?
- Да ну что Вы, в самом деле, Павел Иванович, - не выдержал даже Дмитрий Николаевич, - для меня, например, это крайне любопытно, познавательно и, надеюсь, полезно.
- Павел Иванович, - проговорила и Наталья Ивановна, - для Вас это, кажется, просто и ясно, а мы-то об этом слышим впервые. Впервые, хотя давно работаем в «северном» журнале. Поэтому все, что Вы говорите, о чем рассуждаете нам действительно интересно. Другое дело если Вы устали или надоело говорить, надоела тема, - поступайте, как сочтете нужным. Но нам, я повторяю, очень интересно.
- Ну, хорошо, хорошо. Конечно, я могу рассказать о своем северном дизайне и о «колбасе», которую он создает, рассказать, если хотите, могу кратко, то есть почти тезисно, а могу подробно и обстоятельно. Говорить я не устал, и не устану, поскольку это моя тема и моя профессия. Так как вы хотите?
- Конечно, подробно и обстоятельно, - тут же ответила Наталья Ивановна с удивлением на лице и начальственным утверждением в голосе.
- Хорошо. Тогда я начинаю. – Я повозился в кресле, подыскивая наиболее удобную позу для долгого разговора.
- Итак, мы с Вами выяснили, что такое творчество, искусство и наука. Творчество - это гармония. Искусство - красота, а наука - анализ и прогноз. Это те три компонента, с помощью которых люди создают предметы и вещи. Ранее, при ведении натурального хозяйства доминировало творчество, и образ жизни был довольно гармоничным. С появлением промышленности начался стремительный перекос в сторону искусства и в результате сместились социальные ценности и приоритеты. Стала цениться искусственность, внешняя привлекательность, на поверхность вышла машинная безликость и бездуховность. Но это исторически оправданный процесс. Вспомните диаграмму Гумилева. Этим мы должны переболеть, окрепнуть и перейти на следующий качественный уровень. И на этот уровень выведет именно та самая красота, которая, переболев, очистится. Поскольку красота, как мы выяснили, тяготеет к гармонии, это ее природа. Но до этого очень далеко.
Образ жизни коренного населения Севера, главным образом кочевников тундры, их предметно-вещный мир, образ жизни уже находится в гармонии. Помните? Так почему же нам не присмотреться к этому образу жизни, если мы связываем свое будущее с Севером. Проблема адаптации к среде, выживания и дальнейшее проживание ни куда не делась, а напротив, обострилась. Почему бы нам не поучиться экологической грамотности у северян, не изучить природу факторов через их культуру?
Как сказал Гете: «Если хочешь узнать поэта, отправься в страну поэта…». Так и мы, давайте отправимся на Север, настоящий Север. Но… прежде, чем туда отправиться я бы хотел познакомить вас с дизайном, вернее процессом проектирования. Показать, как зарождается новая вещь. Это необходимо, потому что алгоритм дизайн-проектирования имеет свою особенную специфику и заметно отличается от других проектных процессов.
- Вот! – воскликнул Игорек, – а я еще вчера пытался Вас об этом попросить. Что же это такое Ваш дизайн? В нем явно, как и в других дисциплинах должны быть свои секреты, методы, законы, наконец!
И фотограф, и ведущий редактор тут же закивали, поддерживая молодого коллегу.
Но едва я открыл рот….
- Может… по одной, и закусим? - осторожно напомнил о себе Дмитрий Николаевич. Протягивая одновременно мне и Наталье Ивановне бокалы с солнечной жидкостью.
- Очень кстати! – заверил я его с серьезным видом.
Мы выпили не чокаясь, словно тайные заговорщики. Закусили и, прожевав, приготовились, и слушать и говорить.
- Только я предупреждаю, это не так романтично как вам может казаться, это довольно тягучая и сложная процедура.
- Ничего, ничего, - с готовностью отозвался Дмитрий Николаевич, обводя взглядом своих коллег, как бы спрашивая «правильно же я говорю?», - времени достаточно, да и если честно, то действительно хотелось бы разобраться что же внутри этого Вашего Дизайна?
- Ну, раз вы готовы, то я начну. И начну с известного высказывания, что все начинается с…. - Я сделал паузу, чтобы мои слушатели сами договорили, но те молчали с удивлением глядя на меня.
- Ну, вот, а я думал, что вы скажете ну, конечно же, с любви.
- Вот как?!
- Да дорогие мои в том числе и дизайн начинается с любви.
У всего на Земле есть начало и конец. Все когда-то родилось, а стало быть, и умрет. Так же и с вещью. Она рождается, живет и… утилизируется, когда отрабатывает свой ресурс, ломается, становится ненужной.
Вы правы, несомненный интерес вызывает сам процесс создания нового, то есть сама дизайн деятельность, дизайн проектирование. Это как в еде, нам ведь хочется знать, что это мы такое съели вкусное или не очень, как она приготовлена, какие в нее вошли ингредиенты, что положили себе вовнутрь? Ну и так далее.
- Пожалуй…
- Так как же выглядит процесс дизайн проектирования? Если предположим, что он выглядит загадочно и таинственно, мистично и искусно – не ошибемся. Все процессы, связанные с творчеством, в значительной мере и таинственны и мистичны, а стало быть, загадочны.
Мы знаем, что одним из самых загадочных и волшебных процессов на Земле, связанных с появлением чего-то нового это – рождение человека. А можем ли мы сравнить создание нового предмета или вещи и рождение человека, имеем ли мы на это право?
- Ну-у, а почему бы и нет. Давайте попробуем.
- Давайте, давайте, интересно….
- Ну что ж, раз все «за» - начнем! - невинно улыбаясь, я снова посмотрел на своих слушателей, у которых слегка вытянулись лица.
- Итак, мы решили, что вполне уместно и даже весьма интересно сравнить рождение вещи с рождением… человека. Проведем эксперимент, сравним эти два, несравнимых процесса.
Мои новые знакомые смотрели на меня уже с гораздо меньшим сомнением, чем только что. Хоть и медленно, но они все же «вкатывались» в мою игру. Это было ожидаемо. Не редко, даже весьма подготовленные студенты старших курсов не сразу и не всегда были готовы включиться в подобный анализ.
- Разумеется, наше сравнение мы начнем с того момента, когда для зарождения человеческой жизни мы имеем все основные предпосылки: - физиологические, нравственные, экономические, культурные и другие. А для создания новой вещи – квалификацию дизайнера, то есть профессиональность, а так же техническое задание, личную инициативу и так далее. Это понятно? - я снова обвел взглядом своих компаньонов и, дождавшись решительных кивков, продолжил.