Сьюзи бросилась к нему и оглянулась на Эндрю с улыбкой, придавшей ей почти демоническое очарование.
Расстегнув молнию на своей куртке, она запустила под свитер руку и нашарила на груди ключик, висевший на цепочке. Это был тот самый красный ключ, который вернула ей несколько месяцев назад гора‑убийца.
Схватив спиртовую горелку, опрокинув при этом несколько пробирок, она зажгла фитиль, нагрела замок. Ключ вошел в скважину с такой готовностью, словно только и ждал этого мгновения.
В сейфе лежала большая тетрадь в целлофановом пакете. Сьюзи с жадностью и благоговением схватила ее, словно истово верующий священную реликвию. Бросив ее на стол, она плюхнулась на скамейку и стала быстро листать страницы.
Здесь были все подробности операции «Снегурочка», фамилии одобривших ее политиков, людей, дававших на нее деньги. В досье было подколото много фотокопий писем: это была переписка членов правительства, сенаторов из обоих лагерей, носителей громких фамилий, начальников правительственных агентств, глав нефтеперерабатывающих и добывающих компаний. Список осведомленных лиц достигал более двухсот человек. Эндрю не верил собственным глазам.
Операция «Снегурочка» началась в начале 1966 года. Подводные лодки вели на глубине обстрел паковых льдов, а ученые, жившие на этой метеостанции, изучали последствия.
Эндрю выхватил из кармана мобильный телефон.
– Вряд ли здесь ловится сигнал, – ответил он на недоуменный взгляд Сьюзи и принялся фотографировать один документ за другим.
Когда он закончил, до их слуха донесся гул мотора, быстро утонувший в свисте пурги, раскачивавшей барак.
– Надеюсь, он сдержит свое обещание и пришлет к нам спасателей, – сказала Сьюзи, глядя в окошко на грозное небо.
|
|
– Не уверен, что для нас это хорошая новость, – ответил Эндрю. – Кто, по‑твоему, сюда явится?
– Я! – раздалось с порога. Там стоял человек с револьвером в руке.
Незнакомец снял капюшон. Его изможденное лицо свидетельствовало о преклонных годах, и если бы не наставленное на них оружие, Эндрю скрутил бы его без малейшего труда.
– Сядьте! – тихо приказал он, закрывая за собой дверь.
Сьюзи и Эндрю повиновались. Старик сел за соседний стол, слишком далеко, чтобы попытаться отнять у него револьвер.
– Не вздумай! – прикрикнул он на Эндрю, рука которого поползла было к горелке. – Я здесь не один. Поблизости пилот и еще один вооруженный человек, оба не в пример крепче меня. Успокойтесь, я здесь не для того, чтобы вас убить, иначе вы бы уже валялись мертвые. У меня скорее противоположные намерения.
– Что вам надо? – спросил Эндрю.
– Верните досье туда, где вы его взяли, и отдайте мне ваш ключ от сейфа.
– А что потом? – спросила Сьюзи.
– Потом мы вместе улетим. Я оставлю вас в Рейкьявике, оттуда вы отправитесь куда пожелаете.
– Операция «Снегурочка» так и останется тайной?
– Совершенно верно.
– Вы работаете на них? – осведомилась Сьюзи.
– Я думал, вы пошли умом в бабушку. Не разочаровывайте меня. Если бы я работал на них, то забрал бы досье, не спрашивая у вас разрешения, только и всего.
– Кто вы такой? – спросил Эндрю.
– Джордж Эштон. Я был другом Лилиан.
– Перестаньте, – проговорила Сьюзи ледяным тоном, – вы же убили ее и Кнопфа.
Эштон встал и подошел к окну.
– У нас мало времени. Еще полчаса – и погода прикует нас к земле. Пурга здесь может длиться две недели, а у нас нет провизии.
|
|
– Сколько вам платят, чтобы вы заставили нас замолчать? – спросила Сьюзи. – Предлагаю вам вдвое больше.
– Вы совершенно ничего не поняли. Те, кого вы вознамерились разоблачить, неприкасаемы. Они – истинные владыки мира, наследники нескольких поколений сильных мира сего, самовластно управляющие всем механизмом системы. Энергетические консорциумы, агропромышленный комплекс, фармацевтика, электроника, системы безопасности, транспорт, банковский сектор – все принадлежит им, даже самые престижные университеты, обучающие нашу будущую элиту доктрине сохранения системы. Когда законы настолько сложны, что их становится невозможно применять, действует только один закон – право сильного. Мы стали рабами черного золота. Мы жаждем не столько равенства и справедливости, сколько бытовых электроприборов, автомобилей, медикаментов, всяческой электроники, света, превращающего ночь в день. У нас световая булимия, и мы полностью зависимы от этих людей. Нам нужно все больше и больше. Энергия стала цементом социальной гармонии, быть ее хозяином – значит обладать неограниченной властью. В каких краях мы воевали в последние годы за дело демократии? Там, где нефть течет рекой, там, где будут проложены нефтепроводы, там, где громоздятся нефтяные терминалы. Считаем ли мы погибших? Крупные финансисты дают средства на избирательные кампании, и избранные таким образом политики обязаны им по гроб жизни. Ключевые посты раздаются преданным им людям. Центральные банки, казначейства, верховные суды, сенат, парламент, всевозможные комиссии – все служит одному и тому же: власти, которая им доверена и которую они хотят сохранить. Когда народы пытаются взять свою судьбу в собственные руки, когда сильные мира сего боятся выпустить из рук поводья, им достаточно немного потрясти рынки. Милое дело – хороший экономический кризис, верное средство, чтобы поставить на колени народы и правительства. Самый независимый предприниматель всегда обязан своему банкиру, ссужающему его деньгами, так и наши прекрасные демократии по уши в долгах, а мультинациональные концерны владеют таким количеством ликвидности, какого никогда не видать целым государствам. Население затягивает пояса, подчиняется политике все более строгой экономии, а для этих концернов никакой закон не писан. Разве выполнены обещания навести порядок в финансовой сфере после большого кризиса? Когда вы прольете свет на то, что они вытворяли сорок шесть лет назад в Арктике, чтобы завладеть запасами энергоносителей, то это станет потрясением не для сильных мира сего, а для нашей страны.
|
|
– А вы, значит, взялись прикрывать их бесчинства из благородного патриотизма? – усмехнулась Сьюзи.
– Я – старик и давно лишился родины.
– Если мы откажемся, вы нас убьете? – спросила она.
Эштон повернулся к ней и со вздохом положил оружие на стол.
– Нет. Но своим отказом вы убьете ее.
– Кого я убью?!
– Свою бабушку, мисс Уокер. Она теперь очень стара, и это досье служит ей охранным свидетельством с тех пор, как я спас ей жизнь. Лилиан собиралась отдать досье норвежским властям, чтобы положить конец операции «Снегурочка». Те, кто был бы ею изобличен, приговорили ее к смерти. Я возглавлял охрану вашего деда. Человек‑невидимка, ни для кого не заметный, никому не говорящий ни «здравствуйте», ни «до свидания». Но ваша бабушка относилась ко мне совершенно по‑другому. Всякий раз – на обеде, коктейле, званом вечере, когда очередной гость проходил мимо меня как мимо неодушевленного предмета, она неизменно меня представляла: «Друг, который мне дорог». Я действительно был ее другом, пользовался ее доверием. Идеальный кандидат в предатели, скажете вы? Все эти шишки, гордые своим положением, тряслись при мысли, что она пойдет до конца, но не знали, где она прячет изобличающие их улики. Они тянули с приказом о ее устранении, пытаясь ими завладеть. У меня была нехитрая задача – убедить вашу бабушку сделать меня сообщником по бегству. Рано или поздно она должна была явиться туда, где спрятала документы, и тогда мне оставалось только их захватить и уничтожить, а ее убить. Но вы удивитесь тому, насколько две противоположности способны объединять усилия, когда речь идет о спасении их любимой. Ее муж и любовник действовали заодно, рассчитывая закончить игру по своим правилам, пусть и с ведома сообщников. Мне было приказано уничтожить документы, а вашу бабушку препроводить в такое место, где она могла бы жить дальше, если только она смирится с жизнью в заточении. Я не сомневался в искренности ее мужа, а вот ее любовник вызывал у меня подозрение. Я был уверен, что, когда я выполню свою миссию, он не позволит ей остаться в живых. И тогда я кое‑что изменил в их планах. Я переправил ее туда, где ее никто никогда не нашел бы. С досье я поступил так же. В США я больше не возвращался: сбежал в Индию и, сидя в Бомбее, раскрыл свои карты. Досье будет храниться в надежном месте при условии, что с головы Лилиан не упадет ни один волос, в противном случае оно всплывет и станет достоянием прессы. Так все и остается вот уже сорок шесть лет. При этом ее бывший возлюбленный так и не смирился с тем, что однажды стал объектом шантажа. Мне совершенно наплевать, какими будут последствия разоблачения операции «Снегурочка», кроме одного: этот человек, вознесшийся на вершину могущества, не откажет себе в удовольствии осуществить план мести, который он вынашивает столько лет, а значит, Лилиан погибнет. Поэтому я в последний раз прошу вас положить досье обратно в сейф и отдать ключ мне.
Эштон опять направил револьвер на Сьюзи. Она попыталась что‑то сказать, но только что‑то невнятно промычала.
– Бабушка жива?.. – выдохнула она наконец.
– Повторяю, Сьюзи, она очень стара, но все еще жива.
– Хочу ее увидеть!
Эндрю со вздохом покосился на часы, с величайшей осторожностью забрал у Сьюзи досье и положил его в сейф. Заперев дверцу, он вынул ключ из замочной скважины и подошел к Эштону.
– А теперь поторопимся, – заговорил он. – Только у меня есть встречные условия. Я отдаю вам ключ, и мы летим на вашем самолете в Осло. – Эндрю достал из кармана блокнот и пододвинул его Эштону. – Напишите здесь, где находится Лилиан Уокер.
– Об этом не может быть речи. Я просто вас туда провожу.
Эштон подставил ладонь, Эндрю положил в нее ключ. Старик спрятал его в карман и объявил, что надо поторапливаться.
Двухмоторный самолет побежал по льду, набрал скорость и взмыл в воздух. Когда он завалился на одно крыло, Эндрю и Сьюзи проводили глазами домики метеостанции, не обозначенной ни на одной карте. В двух километрах от станции в небо поднимался столб дыма: там догорал так и не взлетевший желтый «Бивер».
Эштон сдержал слово: он доставил Сьюзи и Эндрю в Осло и даже велел своему подручному подъехать к гостинице. Подручный остался сидеть в машине, Эштон проводил их в холл.
– Я вернусь за вами завтра в полдень. А пока что погуляйте по Осло. Вам больше нечего бояться, теперь вы свободны как ветер. Страховка Лилиан распространилась и на вас. Можете мне верить, я сам выторговывал для нее условия.
Машина забрала их из отеля, как было договорено. На выезде из Осло Эштон завязал обоим глаза и предупредил, что так, вслепую, они будут ехать до места назначения.
Путешествие в полной темноте продолжалось два часа. Когда машина наконец замедлила ход, Эштон разрешил им снять повязки. Эндрю огляделся. В отдалении виднелся монастырь, к которому вела посыпанная гравием дорожка.
– Здесь она и прожила всю жизнь? – испуганно спросила Сьюзи.
– Да, и была очень счастлива. Вы сами увидите, какое это милое местечко, внутри вовсе не так аскетично, как можно подумать.
– Она никогда отсюда не выходила?
– Несколько раз выбиралась в деревню, но ненадолго. Знаю, вы удивлены, но, поверьте, при каждой такой вылазке единственным ее желанием было поскорее вернуться. Есть еще одно обстоятельство, которое вас удивит и, конечно, огорчит. Я не хотел говорить об этом заранее. Лилиан не в себе. Она не сошла с ума, но вот уже два года почти не разговаривает, а если что‑то и говорит, то невпопад. Это такая рассеянность, такой уход в беспросветную даль, из которого нет возврата. Мне очень жаль, Сьюзи, но женщина, которую вы сейчас увидите, совсем не та, с фотографий, которую рисовало ваше воображение. Во всяком случае теперь.
– Все равно это моя бабушка, – прошептала Сьюзи.
Машина подъехала к воротам монастыря. Вышедшие навстречу две монашки повели их по галерее монастырского дворика, потом вверх по лестнице, по обитому деревянными панелями коридору. Впереди шествовали сестры, позади Эштон. Провожатые остановились у двери небольшой гостиной.
– Она ждет вас здесь, – сказала по‑английски, с легким акцентом, та, что постарше. – Постарайтесь ее не утомлять. В вашем распоряжении не больше часа. Мы за вами зайдем.
Сьюзи толкнула дверь и вошла одна.
Лилиан Уокер сидела в таком большом кресле, что казалась совсем маленькой. Ее неподвижный взгляд был прикован к окну.
Сьюзи медленно приблизилась к ней, опустилась на колени у ее ног, взяла ее руку. Лилиан медленно повернулась к ней и молча улыбнулась.
– Как долго я до вас добиралась! – пробормотала Сьюзи. Положив голову ей на колени, она вдохнула аромат ее духов – сладких бабушкиных духов, верного средства от всех детских бед.
В окно заглянуло солнце.
– Сегодня хорошая погода, не правда ли? – отчетливо произнесла Лилиан.
– Да, хорошая, – выдавила Сьюзи сквозь слезы. – Я вас не знала, но все мое детство было наполнено вами. Я Сьюзи Уокер, ваша внучка. Вы провожали меня в школу, следили, как я делала уроки. Доверяя вам свои тайны, я черпала у вас силы. Вы вели меня по жизни. Если мне что‑то удавалось, то только благодаря вам, в своих неудачах я тоже винила вас. Я упрекала вас за то, что вы далеко, что выпустили меня из‑под надзора. Вечерами я разговаривала с вами, лежа в постели. Другие молятся на сон грядущий, а я обращалась к вам.
Дрожащая рука Лилиан легла на волосы внучки. Обе долго молчали, и только тиканье стенных часов нарушало тишину.
В дверь постучали, появилась голова Эштона. Время свидания вышло.
Сьюзи погладила бабушку по щеке, крепко обняла ее и поцеловала.
– Я все знаю, – зашептала она ей на ухо. – Я прощаю вам то зло, которое вы причинили моей матери. Я вас люблю.
В последний раз заглянув бабушке в глаза, Сьюзи попятилась к двери.
Напоследок она оглянулась, но слезы помешали ей увидеть улыбку на взволнованном лице Лилиан.
Эштон отвел их к машине.
– Мой шофер отвезет вас в отель, чтобы вы забрали вещи, а потом доставит в аэропорт. Я позволил себе купить вам билеты до Нью‑Йорка.
– Я бы хотела увидеться с ней еще, – сказала Сьюзи.
– Может быть, в другой раз. А сейчас вам пора. Я всегда доступен вот по этому номеру. – Он протянул ей листок. – Можете справляться у меня, как она.
– Как бы мне хотелось, чтобы она меня услышала! – сказала Сьюзи, садясь в машину.
– Понимаю вас. Я ежедневно ее навещаю и разговариваю с ней. Иногда она мне улыбается, и в такие моменты мне хочется верить, что она осознает, что я рядом. Счастливого пути!
Дождавшись, пока машина скроется за поворотом, Эштон вернулся в монастырь и поднялся в гостиную, где, сидя в кресле, его ждала Лилиан Уокер.
– Ты ни о чем не жалеешь? – спросил он, закрыв дверь.
– Жалею – что не побывала в Индии.
– Нет, я о…
– Я знаю, о чем ты, Джордж. Нет, так лучше. Я теперь старуха, так что пусть она помнит меня такой, какой видела в своих мечтах. К тому же нельзя не учитывать ее темперамент: если бы я показала свои чувства, она бы не избежала соблазна открыть истину, бросилась бы доказывать мою невиновность. Если ты меня переживешь, то убедишься в моей правоте: уверена, что после моей смерти она все равно этим займется. Упрямством она – вылитая я.
– Когда я примчался на эту базу и ее увидел, у меня чуть сердце не остановилось – до того она на тебя похожа!
– Твое сердце и не такое выдержит, дорогой мой Джордж: чего ты только ни перенес из‑за меня за время нашего знакомства! А теперь вези меня домой, день был чудесный, но он меня сильно утомил.
Джордж Эштон поцеловал Лилиан Уокер в лоб и помог ей подняться. Рука об руку они прошли по длинному монастырскому коридору.
– Надо отблагодарить отзывчивых монахинь, сегодня они пошли нам навстречу и согрешили, пойдя на обман.
– Уже отблагодарил, – ответил Эштон.
– В таком случае нам остается только вернуться, – сказала Лилиан, опираясь на трость. – Обещай мне отдать ей этот ключ после моей смерти.
– Сама отдашь, ты наверняка меня переживешь, – ответил Джордж Эштон жене.
Самолет приземлился в Нью‑Йорке ранним утром. Сьюзи и Эндрю отправились каждый к себе на квартиру. В обеденное время они встретились во «Фрэнки». Сьюзи ждала Эндрю за его столиком с дорожной сумкой у ног.
– Уезжаю в Бостон, – объяснила она.
– Уже?
– Так лучше.
– Возможно, – согласился Эндрю.
– Я хочу тебя поблагодарить: это было прекрасное путешествие!
– Это я должен тебя благодарить.
– За что?
– Я принял твердое решение: больше ни капли спиртного!
– Ни капли тебе не верю.
– И правильно делаешь. Выпьем? Ты не можешь мне отказать.
– Хорошо, хотя я не знаю, за что мы будем пить, Стилмен.
Эндрю попросил официантку принести им бутылку лучшего вина, какое только есть в заведении.
Говорили они мало, но их взгляды были куда значительнее слов. Наконец Сьюзи встала, повесила сумку на плечо и жестом остановила Эндрю, попытавшегося встать.
– Я не очень‑то умею прощаться…
– Просто скажи мне «до свиданья».
– До свиданья, – послушно проговорил Эндрю.
Сьюзи поцеловала его в губы и ушла.
Эндрю проводил ее взглядом. Когда за ней закрылась дверь ресторана, он развернул «Нью‑Йорк таймс», чтобы попытаться войти в курс текущих событий.
Под конец дня Эндрю приехал в редакцию: он решил пойти к главному редактору и согласиться на любую работу, которую та пожелает ему поручить. Готовясь к худшему, он сначала зашел в кафетерий.
Кто‑то бесцеремонно положил руку ему на плечо, и он от неожиданности опрокинул свой кофе.
– Что вы вытворяете, Стилмен? Заставили меня целую неделю зря трудиться не покладая рук? Или мои находки все‑таки могут вас заинтересовать?
– Смотря что вы нашли, Долорес.
– Не так уж мало. Я собой горжусь. Вытритесь – и живо за мной!
Долорес Салазар привела Эндрю к себе в кабинет, усадила его в свое кресло, наклонилась над ним, чтобы набрать на клавиатуре пароль. Взяв из принтера страницы с результатами своих изысканий, она стала громко читать:
– В 1945 году Соединенные Штаты провели на Северном полюсе крупные военные учения. Операция, получившая название «Мускусный бык», имела цель проделать при помощи большого отряда ледоколов путь во льдах длиной в пять тысяч километров и заодно оценить риск советского вторжения с севера. В 1950 году совместные американо‑канадские силы облетели над полюсом площадь около миллиона квадратных километров. В 1954 году американская подводная лодка «Наутилус» достигла полюса, проплыв под паковыми льдами. Эта экспедиция доказала способность американских ядерных сил нанести удар из Арктики. Спустя десяток лет Советы провели за Полярным кругом термоядерные испытания, вследствие которых в районе Новой Земли исчезло около восьмидесяти миллионов кубических метров льда. И США, и СССР изучали возможности применения небольших ядерных зарядов в мирных коммерческих целях. Советы провели несколько взрывов, в том числе один раз под предлогом прекращения крупной утечки газа в арктическом районе Печоры. Угроза обширного радиоактивного загрязнения не помешала им продолжать изучение возможностей применения ядерного оружия для облегчения доступа к запасам полезных ископаемых в Арктике. На конференции в Анкоридже глава института имени Курчатова рассказывал, как можно использовать атомные подводные лодки для транспортировки сжиженного газа. В 1969 году американский танкер «Манхэттен» доплыл по Северному морскому пути от месторождения Прудо‑Бэй на Аляске до Восточного побережья США, а когда канадское правительство объявило своей собственностью прибрежную полосу в двенадцать миль, поставив США перед свершившимся фактом, ответ не заставил себя ждать. Американское правительство объявило это делом государственной безопасности. Оттава выделила сто миллионов долларов на составление карты минеральных ресурсов в целях ускорения их добычи. Кремль со своей стороны недавно заявил, что добыча нефти и газа в Арктике является ключевым фактором превращения России в энергетическую сверхдержаву. Даже власти Гренландии называют добычу своих ископаемых важным условием достижения независимости от Дании. Богатые государства стремятся наложить лапу на месторождения нефти, газа, никеля и цинка, в том числе на те, которые никому не могут принадлежать и служат доказательством того, что Арктика – достояние мирового сообщества. С тех пор, как эксплуатация Северного морского пути стала считаться неизбежной ввиду таяния льдов, многие страны, в том числе Франция, Китай и Индия, стали проявлять повышенный интерес к паковым льдам, подобно тому, как им издавна не дает покоя Панамский канал. В 2008 году канадцы объявили, что приступают к строительству базы подводных лодок в Нанисвике, которая откроется в 2015 году, а также закладывают шесть нефтедобывающих платформ общей стоимостью три миллиарда долларов. А в 2001 году, когда администрация Буша отрицала всемирное потепление, ВМС США провели первый симпозиум, посвященный военным последствиям круглогодичной навигации в Северном Ледовитом океане. Министр обороны Норвегии представил свой сценарий, согласно которому российские нефтедобывающие компании в ближайшее десятилетие начнут бурить нефтяные скважины за пределами своих территориальных вод, и всерьез утверждал, что раздел Арктики приведет к новой холодной войне между Западом и Востоком.
Эндрю подошел к карте полушарий, приколотой кнопками к двери кабинета.
– Я вас не впечатлила? – спросила Долорес.
– Если я вам скажу, что все это безумие замыслили пятьдесят лет назад, вы поверите?
– Если это скажете вы, то поверю. Будете это публиковать?
– Увы, у меня на руках не осталось доказательств, чтобы написать статью о наихудшей мерзости из всех, когда‑либо приходивших людям в голову. А жаль, это был бы верный Пулитцер!
– Куда же подевались доказательства?
– Они вон там. – Эндрю ткнул пальцем в полярную шапку. – В кармане ее прекрасной белой мантии.
– У кого в кармане?
– У Снегурочки.
– Доказательства утрачены навсегда?
– Как знать? В конце концов, Пулитцеровская премия может несколько лет подождать. – С этими словами Эндрю вышел и зашагал к себе.
Поднимаясь один в лифте, он включил свой мобильный телефон и стал рассматривать фотографии. При этом он улыбался – возможно, ему поднимала настроение мысль, что вечером его ждет фернет с колой в баре отеля «Мариотта». Хотя причина улыбки могла быть совсем иной.
Как всегда, Вэлери ушла с работы в 6 часов вечера и направилась к станции метро. У перил стояла женщина с большой сумкой у ног и пристально смотрела на нее. Вэлери сразу ее узнала.
– Он ждет вас в баре «Мариотта», – сказала Сьюзи. – Если он попросит вас дать ему второй шанс, подумайте. Эндрю – человек с бесчисленными недостатками, но он все равно потрясающий! Он только о вас и думает. Нельзя говорить «слишком поздно», когда любящий вас человек готов доказать свою любовь.
– Он действительно все это вам говорил?
– В некотором смысле – да.
– Вы с ним спали?
– Не отказалась бы, если бы он захотел. Ему потребовалась изрядная смелость, чтобы пройти дорогой, ведущей к вам.
– А мне – чтобы ожить после его ухода.
Сьюзи заглянула Вэлери в глаза и улыбнулась ей.
– Я желаю вам счастья, – молвила она.
– Вам тоже хватило смелости найти меня, – отозвалась Вэлери.
– Смелость позволяет превозмочь страх, потому что она сильнее его.
Сьюзи подняла с асфальта свои вещи и побрела прочь.
Спустя четверть часа на углу Бродвея и 48‑й улицы остановилось такси. Вэлери расплатилась с водителем и вошла в бар «Мариотта».
Эпилог
24 января Сьюзи Уокер в компании трех горных проводников совершила восхождение на Монблан. Останки Шамира были переданы его родителям.
Больше Сьюзи во Францию не возвращалась. После двух лет упорных тренировок она покорила Гималаи. Поднявшись на одну из главных вершин, она воткнула там свой ледоруб и привязала к нему шарф.
Те, кому удалось туда взобраться после нее, до сих пор могут видеть лоскут красной материи, который полощется на ветру.
От автора
Сведения, собранные Долорес Салазар для Эндрю Стилмена, полностью соответствуют действительности.