Литтлфилд снова отвернулся к окну. Эмпайр‑стейт‑билдинг был освещен зелеными и красными прожекторами: приближалось Рождество. Элиас Литтлфилд подумал, что непременно постарается побыстрее покончить с этим делом, отправить его в архив – и в Колорадо, кататься на лыжах!
– Неужели вам приходится соперничать с другими агентствами? – не унимался Кнопф. – Иногда у меня возникает вопрос, что вы защищаете – страну или собственную карьеру?
– А вдруг это русские, или канадцы, или даже норвежцы, которые стараются нас опередить?
– Нет, им бы хватило ума сначала завладеть уликами, а уж потом действовать.
– Оставьте свой снисходительный тон, Кнопф. Вы годами уверяли нас, что улик не существует. Мы побеспокоили вас, хотя вы в отставке, только из‑за того, что вы в курсе этой истории. Но чем дальше, тем больше я сомневаюсь, что от вас будет прок. Напоминаю, ваша роль здесь вспомогательная: вы наблюдатель, поэтому держите свои соображения при себе.
Кнопф отодвинул кресло, взял с вешалки пальто и вышел за дверь.
Поезд метро с лязгом остановился, двери открылись. Эндрю и Сьюзи нырнули в головной вагон и плюхнулись на ближайшую свободную скамейку.
– Через час после нашего ухода полицейских попросили покинуть комнату Колмана.
– Кто попросил?
– Агенты АНБ. Похоже, этим делом будет заниматься национальная безопасность.
– Откуда ты знаешь?
– Попросил одного знакомого об услуге. Недавно он позвонил и сообщил об этом.
– Я думала, что нам нельзя включать свои телефоны.
– Для того мы и сели в метро – чтобы исчезнуть с их экранов. Выйдем на конечной в Бруклине.
– Нет, на Кристофер‑стрит. У меня тоже есть новости.
Свет прожекторов на строительстве Башни Свободы сливался в темноте в сплошное зарево. Моросящий дождь проникал до костей. На Седьмой авеню можно было оглохнуть от гудков и от визга покрышек по мокрому асфальту.
Сьюзи толкнула дверь дома 178 и сбежала по крутой лестнице в полуподвал, в зал клуба «Виллидж Вэнгард». Было еще рано, и трио Стива Уилсона играло всего для двоих посетителей бара, одного изрядно хватившего типа в отдельном кабинете и еще одного, читавшего сообщения на своем телефоне и лишь иногда от него отрывавшегося. Лоррейн, вдова легендарного основателя клуба Макса Гордона, наблюдала за залом со своего хозяйского места: так она проводила шесть дней в неделю сорок два года подряд.
Кто только не выступал в ее клубе: Телониус Монк, Майлз Дэвис, Хэнк Мобли, Билл Эванс… Для этих музыкантов со всей Америки она была просто Лоррейн, музой этой Мекки джаза. Только Ширли Хорн называла ее «сержантом», но использовать это прозвище никто, кроме нее, не осмеливался.
Сьюзи и Эндрю устроились поодаль от сцены. Лоррейн Гордон подошла к ним и подсела, не спрашивая разрешения.
– Вернулся? Где ты пропадал?
– Ты и здесь завсегдатай? – спросила Сьюзи.
– У него здесь индивидуальная поилка, – заявила хозяйка, не глядя на нее.
– Пришлось отлучиться, – ответил Эндрю.
– Тебе случалось выглядеть и хуже, хотя мое освещение всем льстит. Куда ты дел свою жену?
Не получив ответа на этот вопрос, она спросила, что он будет пить.
– Ничего, – ответила за него Сьюзи. – Он не хочет.
Лоррейн оценила ее дерзость, но воздержалась от комментария. Она не любила женщин, которых про себя окрестила «смазливыми», подозревая их в том, что они добиваются своих целей низменными способами. Ее предубеждение можно было понять: если музыкант терял мастерство или начинал играть пьяным, причиной неизменно были страдания из‑за смазливой девчонки.
– Когда‑то ее бабка играла в твоем клубе, – сказал Эндрю, указывая глазами на Сьюзи. – Лилиан Уокер – это имя тебе что‑нибудь говорит?
– Ровным счетом ничего, – отрезала Лоррейн, смерив взглядом Сьюзи. – Больно много лабухов здесь побывало на моем веку, дорогуша!
– А Лилиан Маккарти? – спросила Сьюзи, борясь с желанием поставить Лоррейн на место.
– В каком году здесь играла твоя бабуля?
– Последний раз – году в шестьдесят шестом.
– Представляешь, мне было тогда двадцать шесть! Мы с Максом даже еще не поженились.
Лоррейн Гордон оглядела свое заведение и задержалась взглядом на стене, увешанной черно‑белыми портретами.
– Нет, не припомню такую.
Сьюзи положила на столик фотографию Лилиан. Лоррейн внимательно на нее посмотрела и подошла к своей фотовыставке. Сняв со стены одну фотографию, она вернулась.
– Вот твоя бабушка! Все, кто здесь выступал, имеют право висеть на этой стене. Все фотографии подписаны. Не забудь повесить на место!
Сьюзи, вцепившись в фотографию трясущимися руками, вглядывалась в сияющее лицо Лилиан. Ни на одной из тех фотографий, которые Сьюзи видела прежде, она не выглядела такой счастливой. Сьюзи прочитала надпись на обороте фотографии и, стараясь не выдать своего удивления, подтолкнула ее к Эндрю.
Вместо посвящения там было написано: «Осло, Культурхисторикс, Фредерикс Гате, 3».
Эндрю наклонился к уху Лоррейн:
– Окажи услугу! Если тебе станут задавать вопросы, нас здесь сегодня не было.
– Не в моих правилах покрывать супружеские измены.
Эндрю посмотрел ей в глаза, и Лоррейн Гордон сообразила, что речь о другом.
– У тебя неприятности с полицией?
– Все сложнее. Мне нужно выиграть время.
– Тогда сматывайтесь! Пройдете по коридору и увидите дверь, ведущую на Вэйверли‑Плейс. Если ваш приход остался незамеченным, то и уйдете вы незамеченными.
Эндрю потащил Сьюзи в «Тейм» – неказистое заведение, где кормили лучшим на Манхэттене фалафелем. После этого они решили пройтись по Уэст‑Виллидж.
– В «Мариотт» нам нельзя, адрес засвечен, – предупредил Эндрю.
– В Нью‑Йорке есть другие отели, выбирай любой, я замерзла.
– Если мы имеем дело с АНБ, то наши данные уже переданы во все отели города. С нами не станет связываться даже самый поганый клоповник.
– Нельзя же бродить всю ночь!
– Я знаю два‑три бара, где мы могли бы укрыться.
– Мне надо поспать.
Эндрю зашел в телефонную кабину на углу Перри и Бликер‑стрит.
– Опять убийство? – спросил инспектор Пильгес.
– Еще нет. Мне необходимо надежное место для ночлега.
– Мотайте в Бронкс, – сказал Пильгес, поразмыслив. – На Уайт‑Плейнс‑роуд есть кафе «Колониэл», найдете там Оскара, скажете, что от меня, он вас устроит, не задавая вопросов. Кто вас преследует, Стилмен? Только что мне перезвонил инспектор Морелли, которого я за вас просил. Оказывается, вас разыскивает вся полиция города.
– АНБ, – ответил Эндрю.
– В таком случае забудьте адрес, который только что слышали. Повесьте трубку и скорее покиньте место, откуда звоните!
Эндрю схватил Сьюзи за руку и побежал к Гудзону, волоча ее за собой. Выскочив на первом же перекрестке на проезжую часть, он остановил такси, залез в него и втащил за собой Сьюзи.
– Я знаю, где нас ни за что не найдут, – прохрипел он.
Долорес выключила компьютер и уже собралась покинуть кабинет, как вдруг на пороге вырос Эндрю с девушкой.
– Сьюзи Бейкер, насколько я понимаю? – спросила она.
Сьюзи протянула Долорес руку, та ответила на рукопожатие без всякого энтузиазма.
– Вы мне нужны, Долорес! – сказал Эндрю, сбрасывая плащ.
– Я уж думала, вы пригласите меня поужинать! Вам повезло, Оливия Стерн ушла отсюда чуть меньше десяти минут назад. Не знаю, чем вы ей насолили, но она рвет и мечет и везде вас ищет. Спрашивала, когда я с вами в последний раз виделась или разговаривала. У меня не было причин ее обманывать.
Долорес опять включила компьютер и занесла руки над клавиатурой.
– Что на этот раз?
– Ничего. Мы просто здесь переночуем.
– В моем кабинете?
– Мой рядом с Оливией, а сосед у меня – Олсон.
– Мне бы ваше умение объяснять, Стилмен! Лучше скажите, что вас ищет полиция всего мира и что вы не собираетесь предаваться грязному разврату, ночуя в моем кабинете с женщиной!
– Он совершенно не в моем вкусе! – возмутилась Сьюзи. – А вообще‑то вы правы: мне надо спрятаться.
Долорес пожала плечами и отъехала от компьютера.
– Что ж, чувствуйте себя как дома. Уборка в шесть утра, хотите, разбужу вас раньше? Меня саму, случается, поднимают в полшестого, – сказала Долорес с невеселой усмешкой и направилась к двери.
– Долорес! – окликнул ее Эндрю.
– Что еще?
– Я бы попросил вас кое‑что найти.
– Так бы и сказали, а то я решила, что вы принимаете меня за содержательницу борделя. Я слушаю, говорите.
– Официальные документы, статьи, все что угодно о нефтяных залежах в Арктике. Отчеты геологических и метеорологических экспедиций в район Северного полюса, последние сведения о таянии льдов, лучше – исходящие от иностранных ученых.
– И все это к завтрашнему дню?
– Хорошо бы к концу недели.
– Вы ко мне заглянете?
– Нет, какое‑то время меня не будет.
– Куда вам отправить мои находки?
– Создайте почтовый ящик на свое имя и используйте как пароль кличку вашего кота. Я в него зайду.
– Вы охотитесь на крупную дичь, Стилмен? – спросила Долорес, уже стоя на пороге.
– Крупнее, чем вы в состоянии представить.
– Когда дело касается вас, я ничего не представляю – чтобы потом не разочаровываться.
Покосившись напоследок на Сьюзи, Долорес исчезла.
Элиас Литтлфилд, сидевший во главе длинного стола, по очереди предоставлял слово своим сотрудникам и выслушивал каждого с напряженным вниманием. Дел было много, совещание тянулось уже два часа. Услышав вибрирование своего телефона, он покосился на него, попросил подчиненных его извинить и перешел в свой кабинет через дверь в углу зала. Сев в кресло, он повернулся лицом к Нью‑Йорку.
– Кнопф только что ушел, – сообщила его собеседница.
– Зачем он приходил?
– Узнать, были ли у меня двое его подопечных. Следуя вашим советам, я ответила правду.
– Фотографию показали?
– Копию, с продиктованной вами надписью на обратной стороне.
– Никто ничего не заподозрил?
– После их ухода я вернула на место фотографию, полученную от Кнопфа, – на случай, если он за ней вернется, но пока что его нет. Я бы ни за что не подумала, что он действует в одиночку, когда он ко мне явился вчера вечером.
– Отчасти это наша вина. Кнопф – человек старой школы. Когда его перевели к нам, мы держали его на расстоянии, и он не смог с этим смириться.
– Что с ним будет?
– За него не беспокойтесь, снова вернется на пенсию, теперь он для нас неопасен. Спасибо за помощь.
Лоррейн Гордон повесила трубку и снова занялась клиентами. Элиас вернулся на совещание.
– Кнопф скоро будет здесь. Я хочу, чтобы к его появлению все были на своих местах. Как дела с прослушкой?
– Внизу не установить, он обязательно заметит. В квартиру тоже не проникнуть. Его дружок работает дома, а когда он уходит, их помощник по хозяйству проявляет чрезвычайную бдительность.
– Постарайтесь выманить обоих, если понадобится, можете инсценировать пожар. Я хочу, чтобы был слышен каждый звук, вплоть до его пения под душем. Где Бейкер и журналист?
– Мы следили за ними после их выхода из клуба. Они укрылись в здании «Нью‑Йорк таймс», мы наблюдаем за всеми выходами.
– Вы четверо, – обратился Элиас к двум мужчинам и двум женщинам, сидевшим слева от него, – завтра полетите в Норвегию. Разделитесь на две группы. Когда ваши цели доберутся до музея, действуйте. Кнопф придет на свою явку, чтобы встретиться с ними. Займитесь и им, только аккуратно. Если повезет, его удастся взять с досье в руках.
– Вы думаете, он знает, где оно? – спросил человек, сидевший справа от Элиаса. – Почему он не забрал его раньше, чтобы вручить им?
– Потому что он не собирался этого делать. Кнопф не предатель, он никогда бы от нас не отвернулся, если бы ничто не угрожало этой Сьюзи Бейкер. Но у каждого из нас есть своя ахиллесова пята. У него это сенатор Уокер. Он его любил и всегда вел себя как его сторожевой пес. Подозреваю, что он любит его до сих пор. Я бы предпочел, чтобы было не так, но ничего не поделаешь, у нас нет выбора: необходимо заставить замолчать всю эту публику, благо она немногочисленна. Когда Кнопфа поймают с поличным, он снова встанет в наши ряды, он человек благоразумный.
– А его друг? – спросил человек справа.
– Когда вы наконец установите там «жучки», мы узнаем, что ему известно, что нет, и поступим соответственно.
– Вы не считаете, что лучше отпустить поводья? – заговорил другой сотрудник. – Если им не удастся покинуть страну, как же они попадут в Осло?
– Поверьте, Кнопф им это устроит. Если бы им слишком легко удалось сбежать, это бы его насторожило.
Сьюзи привыкла спать на полу, но для Эндрю это было мучением. Он растирал себе бок и корчился от боли.
– Можно было бы попробовать через Канаду, – сказал он, наклоняясь к монитору Долорес.
– Что попробовать?
– Но надежнее через Мексику. Оттуда можно было бы добраться до Гватемалы и вылететь из Гватемала‑Сити в Европу. АНБ в Центральной Америке недолюбливают.
– Добираться до места назначения шесть‑семь дней? С ума сойти!
– Я тоже люблю аэропорт имени Кеннеди. Вылетев из него, мы бы уже завтра приземлились в Осло, а может, были бы уже мертвы, что, кстати, более вероятно.
– Звонить с этого телефона – тоже риск?
– После Уотергейта журналистов больше не подслушивают. Не представляю, чтобы правительство осмелилось поставить на прослушку «Нью‑Йорк таймс»: уж больно рискованно! Куда ты собралась звонить?
– В свое агентство путешествий, – ответила Сьюзи, с вызовом глядя на Эндрю.
– Они начинают работу в 5 часов утра?
Стэнли посмотрел на будильник и закатил глаза. Издав злобный рык, он отшвырнул одеяло к ногам, встал, накинул халат и крикнул надрывающемуся телефону: «Иду!»
– Ты что‑то забыл? – спросил он, схватив трубку.
– Это Сьюзи. Стэнли, мне надо поговорить с Арнольдом.
– Ты в курсе, который час?
– Это срочно.
– Как будто у тебя бывает по‑другому!
– Не бросайте трубку, Стэнли, в этот раз все действительно серьезно и касается самого Арнольда. Разбудите его и передайте ему трубку, очень вас прошу!
– Его нет и не будет несколько дней. Он сделал мне приятный сюрприз – оставил сообщение на нашем автоответчике. Как ты догадываешься, я не знаю, где он. Что ты хотела ему сказать?
– Хотела попросить помочь мне побыстрее попасть в Осло. «Побыстрее» – значит немедленно!
– Сядь в самолет и лети!
– Обычная авиалиния исключается.
Стэнли, наматывая на палец телефонный шнур, смотрел на фотографию Арнольда, сделанную в Белизе: редкий случай, когда они позволили себе отдохнуть, хотя даже тогда Стэнли почти не сомневался, что Кнопф выбрал это направление неспроста.
– Если я помогу тебе попасть в Норвегию, то есть хотя бы малая надежда, что ты там останешься? Красивая страна, ты могла бы обрести там счастье, тем более что ты обожаешь холод!
– Если вы поможете мне, Стэнли, то обещаю: ни вас, ни Арнольда я больше не побеспокою.
– Твои бы слова да Богу в уши! Дай подумать. Встретимся через час у катка в Центральном парке.
Повесив трубку, Стэнли взял со столика фотографию и прошептал своему другу:
– Надеюсь, ты сдержишь слово, старина, иначе, вернувшись, ты уже меня здесь не найдешь.
Парк еще тонул в предрассветных сумерках, но на дорожках уже появились первые бегуны, выпускавшие клубы пара при каждом выдохе. Стэнли расхаживал перед входом на каток, хлопая себя руками по бокам, чтобы не окоченеть. Когда Сьюзи дотронулась до его плеча, он вздрогнул.
– Брось эти шутки, у меня слабое сердце!
– Простите, окликать вас было бы рискованно.
– Что ты натворила на этот раз? Хотя нет, не отвечай, ничего не желаю знать!
– Вам удалось?..
– Кажется, ты спешишь? Тогда молчи и слушай.
Посмотрев через плечо Сьюзи, Стэнли спросил:
– Кто это наблюдает за нами из‑за дерева?
– Друг.
– Клоун!.. Явишься к стойке «Атлантик Авиэйшн» в аэропорту Тетерборо в 11 часов, назовешься миссис Кларкс. Если за тобой увяжется этот простофиля, который возомнил себя неведомо кем, выдай его за своего телохранителя. К вам подойдет человек и проведет вас мимо контроля.
– А потом?
– Потом ты доверишься мне и завтра приземлишься в Осло.
– Спасибо, Стэнли.
– Можешь не благодарить. Думаю, Арнольд бы меня одобрил. Я делаю это для него, а не для тебя, хотя, к сожалению, это почти одно и то же. Прощай, Сьюзи.
Стэнли сунул руки в карманы и зашагал прочь. Проходя мимо дерева, за которым прятался Эндрю, он, не оборачиваясь, бросил:
– Не валяйте дурака, молодой человек!
Сказав это, Стэнли растворился в тумане парка.
– Все в порядке, – сказала Сьюзи, подойдя к Эндрю, – билеты в Норвегию готовы.
– Во сколько вылет?
– В одиннадцать, из Тетерборо. Объясню по пути.
Эндрю достал из кармана полученный от Саймона конверт и вынул из него две сотенные купюры.
– Сядешь в такси. Лавки в районе Нолита открываются в восемь. Купишь для нас теплую одежду. Заодно захвати туалетные принадлежности, два фонаря, вообще все, что сочтешь необходимым.
– Мне понадобится вдвое больше, – сказала Сьюзи.
– Я говорю о свитерах и зубных щетках, а не о смокинге и вечернем платье.
– А чем займешься ты, пока я буду заниматься шопингом?
– Тебя это не касается. Встретимся без четверти девять по этому адресу. – Он черкнул адрес на бумажке. – Я буду ждать на тротуаре.
В кафе толпились полицейские в форме – ничего странного для заведения напротив конюшен конной полиции.
Вэлери толкнула дверь и, увидев сидящего у стойки Эндрю, посуровела. Поздоровавшись по пути к бару с несколькими посетителями, она протолкалась к Эндрю. Полицейский, пивший кофе, уступил ей табурет и ушел за столик в углу, к друзьям.
– Что ты здесь делаешь? – спросила она шепотом.
– Пришел повидаться.
– Здесь не самое подходящее место. Ты в розыске, твоя фотография красуется у входа в участок.
– У твоих коллег привычка взирать на мир сверху вниз, из седла. Никто не обратил на меня внимания. Кому придет в голову, что гонимый по собственной воле заявится прямиком в лапы преследователя?
– Что ты натворил, Эндрю?
– Проявил интерес к делу, затрагивающему людей на самом верху.
– Мало тебе Аргентины?
– Мне нужна ты, Вэлери.
– Понадобилась моя помощь? Ты для этого пришел?
– Нет, ты мне нужна, чтобы жить. Я по тебе тоскую. Хотел, чтобы ты это узнала, прежде чем я отсюда уберусь.
– Куда ты отправляешься?
– Далеко.
– Когда назад?
– Вот уж не знаю! Это опаснее Аргентины.
Вэлери поставила чашку на блюдце и уставилась на поднимающийся над кофе пар.
– Не хочу, Эндрю! Не хочу больше ночевать в кресле в больничной палате и молиться, чтобы ты очнулся. Все, кто толпился у твоего изголовья, спрашивали, не мучился ли ты во сне, до меня самой никому не было дела. Я молча страдала, глядя на тебя и вспоминая, что в день нашей свадьбы ты любил не меня, а другую.
– Ты была для меня единственной причиной цепляться за жизнь. Я знал, что ты рядом, иногда до меня доносился твой голос. Мне хотелось вымолить у тебя прощение, и это придавало мне сил и желания выкарабкаться. Я не мог пошевелиться, язык тоже не ворочался. А когда открыл наконец глаза, тебя не было. Я понимаю, что натворил, и кляну себя за это, только я тебе не изменял. Я на все готов, лишь бы ты меня в конце концов простила. Думаешь, мне не хочется стать лучше – таким, чтобы ты захотела прожить со мной жизнь?
– Еще слишком рано. Или слишком поздно. Я не знаю… – прошептала она.
Эндрю посмотрел на часы над стойкой.
– Мне пора, – сказал он со вздохом. – Оставайся здесь, просто мне нужно было сказать тебе это перед отъездом.
– Что сказать? Что ты безутешен?
– Что я – твой.
Эндрю встал и пошел к двери. По пути он задел полицейского, и тот бросил на него подозрительный взгляд. Вэлери вскочила и бросилась к ним.
– Идем. – Она взяла Эндрю под руку, хлопнула полицейского по плечу, спросила: «Как дела?» и вывела Эндрю из кафе.
– Спасибо, – буркнул Эндрю на тротуаре.
– За что?
Рядом с ними затормозило такси. Через боковое стекло на них глядела Сьюзи. Вэлери уставилась на нее.
– Ты уезжаешь с ней?
Вместо ответа Эндрю покачал головой и распахнул дверцу.
– Ты хотел знать, что сделать, чтобы я тебя простила? Не уезжай!
– Сегодня жертва не ты, Вэлери, потому что это я тебя люблю.
Он пристально посмотрел на нее, потом отвел взгляд и нырнул в такси.
Когда машина отъехала, он оглянулся и посмотрел на Вэлери через заднее стекло. Она одиноко стояла у фонарного столба. Когда такси поворачивало за угол, он увидел, как она открывает дверь кафе.
Она пересекла зал, ничего не видя и не слыша, и снова уселась перед своей чашкой кофе. Полицейский, которого толкнул Эндрю, подошел к ней:
– Что за тип? Лицо его мне показалось знакомым…
– Друг детства. Только мое детство давно позади.
– Я могу тебе чем‑то помочь, Вэлери? Ты как будто не в своей тарелке…
– Можешь. Пригласи меня сегодня поужинать.
– Сумки в багажнике, – доложила Сьюзи. – Не мог придумать ничего лучшего, чем это кафе? Назначил бы мне встречу внутри, раз решил спалиться!
– Пожалуйста, давай помолчим, хотя бы до аэропорта.
Сьюзи больше ни разу не раскрыла рот. Когда машина въехала на мост Джорджа Вашингтона, Эндрю мысленно попрощался с Манхэттеном.
На стойке «Атлантик Авиэйшн» Сьюзи, как велел Стэнли, представилась как миссис Кларкс. Ее попросили немного подождать. Вскоре к ней подошел мужчина:
– Идите за мной.
Он вывел их из здания, и они пошли вдоль сетки, огораживавшей летное поле с ангарами. Неподалеку пыхтел тягач. Мужчина отогнул чехол на прицепе с чемоданами, бросил в него обе их сумки и жестом приказал обоим лезть туда же.
Тягач тронулся с места. Эндрю и Сьюзи, сидя по‑турецки в прицепе с сумками на коленях, услышали, как со скрежетом заскользили ролики железной шторки, она закрылась, и тягач рывком тронулся с места.
Проехав по летному полю, он остановился рядом с «Гольфстримом‑650», зарегистрированным в Техасе.
Тот же мужчина помог им выбраться из тележки и указал на дверцу люка под фюзеляжем. Тягач загораживал их от терминала.
– Полезайте. До взлета оставайтесь в хвосте. Самолет направляется в Галифакс. В воздухе пилот запросит посадку в Сен‑Пьере и Микелоне. Оттуда вы продолжите полет до Осло, но уже над Норвегией, незадолго до посадки, пилот сообщит о технических неполадках и попросит разрешения сесть на аэродроме в тридцати километрах от Осло. Вы покинете самолет и сядете в автомобиль, который доставит вас туда, куда скажете, и после этого будете действовать по своему усмотрению. Вопросы?
– Никаких, – сказала Сьюзи.
– И последнее. – Мужчина отдал Сьюзи конверт. – Мне поручено вручить вам это. Прибыв к месту назначения, купите «Геральд трибьюн» и откройте раздел объявлений. Полагаю, вы знаете, о чем идет речь. Счастливого пути и успехов.
Эндрю и Сьюзи сели на ленту транспортера и поехали к люку. Дождавшись, пока они исчезнут внутри, мужчина закрыл дверцу люка и подал летчику сигнал. Турбины взревели, самолет стал выруливать на взлетную полосу.
Сначала мимо мелькали кусты, потом потянулась заснеженная равнина. Квадратные участки земли, обнесенные низкими стенами, походили на тюремные дворики и нагоняли тоску. Впереди виднелись хутора с дымящими трубами. Они миновали озеро, несколько деревень и въехали в пригород Осло.
Сьюзи достала из сумки конверт, полученный от их сопровождающего. В нем оказался путеводитель, норвежские кроны и адрес отеля, который она передала водителю.
Отель был скромный, зато хозяин не попросил у них документов и не предложил заполнить никакие бланки.
В номере стояли две узкие кровати под потертыми бархатными покрывалами, разделенные сосновым ночным столиком. Окно выходило на заводскую проходную, где толпились рабочие. Сьюзи задернула перкалевую штору и пошла в душ. Душевая кабинка была тесной, но это можно было стерпеть.
Столовая смахивала на монастырскую трапезную. Завтрак подавала безмолвная женщина без возраста. После ее ухода Эндрю и Сьюзи остались в обществе супружеской пары, устроившейся поближе к буфету. Мужчина читал газету, женщина осторожно намазывала на гренок ярко‑красный конфитюр. После вежливого обмена взглядами все четверо уткнулись в свои тарелки.
Эндрю поднялся в номер за сумками. Расплатившись, они захватили со стойки буклет со схемами города и железной дороги.
Сьюзи, часто жаловавшаяся на бостонский холод, поняла, что все познается в сравнении, когда ее пробрал до костей ледяной ветер, гулявший по улицам столичного пригорода.
Они дошли до вокзала Аскер, где Эндрю осведомился у кассира, с какого пути отходят поезда линии «Драммен» на Осло. Кассир дал объяснения на отличном английском.
Через четверть часа к перрону подполз красный моторный вагон. Это был региональный поезд – такие обслуживают пригороды всех крупных городов мира, только вместо граффити его вагоны покрывали серые полосы налипшего снега.
На центральном вокзале Сьюзи поспешила к газетному киоску, купила два экземпляра «Геральд трибьюн» и потащила Эндрю к столику кафе.
– Намажь мне тост маслом! – попросила она, разворачивая газету.
Эндрю заглянул ей через плечо.
– Что ищем?
– Безобидное объявление.
– Откуда такие познания?
– Моим наставником был Кнопф, а я была хорошей ученицей, – ответила Сьюзи. – Он рассказывал, как во время холодной войны объявления в «Геральд» играли роль почты для всех шпионских сетей, общавшихся таким способом совершенно безнаказанно. Сверхсекретные сведения пересекали границы, и никто не мог их перехватить. Каждое утро контрразведчики вчитывались в эти объявления в поисках зашифрованных посланий. Все, я нашла то, что адресовано нам!
Она стала водить пальцем по строчкам:
«Дорогой Кларк,
все хорошо.
Жду тебя в Бергене, будем есть селедку.
Позвони в Бергенхус,
пора покупать мимозу, начинается сезон.
С дружеским приветом».
– Это адресовано тебе?
– Мимоза – любимый цветок моей бабушки, об этом известно только ему и мне.
– Что значит все остальное?
– Что возникла проблема, – ответила Сьюзи. – Думаю, Кнопф в Норвегии.
– Ты по‑прежнему ему доверяешь?
– Больше чем когда‑либо.
Эндрю открыл путеводитель.
– Так мы пойдем в этот Музей естественной истории?
Сьюзи сложила «Геральд трибьюн» и спрятала в сумку.
– Понятия не имею. Если Кнопф пишет, что все хорошо, значит, мы должны понимать его наоборот. Остров Кларкс он упоминает с целью предупредить нас об опасности.
Эндрю, листая путеводитель, задержался на карте Норвегии и стал ее рассматривать.
– Если тебя больше привлекает поедание селедки, то Берген находится вот здесь, на западном побережье. Туда можно добраться поездом или на машине. В обоих случаях на это уйдет часов семь. Лично я за поезд, не представляю, как арендовать машину без документов. Лучше даже не пытаться. – Он захлопнул путеводитель.
– Есть еще вариант – гидросамолет. – Сьюзи указала на рекламу на обложке путеводителя.
Они покинули вокзал и, сев в такси, попросили отвезти их в порт.
Гидросамолет покачивался на своих поплавках у пристани. Компания «Нордэйруэй Тур» располагалась в деревянном домике у воды. Пузатый немолодой мужчина, развалившись в кресле и закинув ноги на низкий столик, мирно похрапывал и урчал во сне, как загруженная дровами старая печка. Сьюзи кашлянула, мужчина открыл глаза, зевнул и улыбнулся во весь рот. Он напоминал Санта‑Клауса из северной сказки, седая борода довершала это сходство.
Сьюзи спросила, можно ли им добраться до Бергена, и услышала, что двухчасовый перелет обойдется в 10 тысяч крон. Но сначала ему надо доставить груз аппаратуры, добавил он, посмотрев на часы. Когда Сьюзи пообещала ему еще две тысячи крон, он согласился с тем, что аппаратура может подождать.
Одномоторный легкий «Бивер» выглядел так же приветливо, как и пилот: толстый нос, просторный фюзеляж – добродушный коротышка на толстых лапах‑поплавках. Эндрю занял место второго пилота – он ничего не смыслил в навигации, однако пилоту не было до этого дела, – Сьюзи примостилась сзади. Двигатель чихнул, выплюнул черный дым и мерно затарахтел. Капитан отдал швартов, удерживавший самолет у причала, и закрыл иллюминатор.
«Бивер» побежал по воде, подпрыгивая на волнах, разбегавшихся от снующих по бухте катеров.
За маяком пилот нажал на рычаг управления, мотор сменил тон, кабина заходила ходуном.
– Снимите ноги с педального рычага, а то мы клюнем носом! – гаркнул летчик. – Педаль, черт бы вас побрал! Да уберите же копыта!