– Раз я нашел его здесь, значит, она в последний момент передумала.
– Ей не хватило времени, только и всего.
Эндрю разложил фотографии по столу. На всех красовалась Лилиан, снятая на острове: вот она лежит на пляже, вот замахивается топором у сарая, вот расставляет на крыльце цветочные горшки, вот стоит на коленях перед камином и с насмешливой гримасой разжигает огонь. На одной фотографии красовалась голая Лилиан, снятая в ванне со спины. В последний момент она оглянулась и поняла, что ее снимают.
– Не могу тебе позволить подглядывать за моей бабушкой! – Она вырвала нескромную фотографию из рук Эндрю.
– Тебя тогда еще на свете не было! – попробовал он оправдаться.
– Она была неплохо сложена, – заметила Сьюзи.
– Тебе нет нужды ей завидовать.
Сьюзи прищурилась, вглядываясь в снимок.
– Гляди! Видишь зеркало над раковиной? В нем можно разглядеть лицо ее любовника!
Эндрю схватил фотографию и тоже вгляделся в него.
– Пожалуй, только черты нечеткие…
– Видел столик у дивана? На нем лупа! – воскликнула Сьюзи, вскакивая с места.
Фотографию она забрала с собой, Эндрю остался ждать ее на кухне. Заскучав, он поплелся в гостиную. Там Сьюзи изучала фотографию при помощи увеличительного стекла.
– Теперь я понимаю, почему Кнопф называет ее авангардисткой…
– Не понял… – бросил Эндрю, садясь рядом с ней.
– Любовник бабушки был моложе ее минимум на двадцать лет!
– Дай‑ка! – Эндрю отобрал у нее лупу. – Ну вот, теперь и я кое‑что понял, а то все гадал, что имел в виду Бруди, говоря о «вершине власти». – У Эндрю от удивления отвисла челюсть. – Человек с этой фотографии стал спустя тридцать с лишним лет могущественным вице‑президентом США, самым страшным за всю нашу историю.
– Он еще жив?
– Да. Страдает сердечной недостаточностью, но живой.
– Мне необходимо с ним поговорить!
– Ты не только сумасшедшая, но и наивная. Таких наивных женщин я еще не встречал! – фыркнул Эндрю.
– А встречал ты, конечно, уйму женщин!
– Ты не представляешь, кто скрывается за этой добродушной маской. Готов поспорить, что твоя бабушка спохватилась только в день их разрыва.
– Они любили друг друга. Он наверняка многое о ней знает.
– Многое? Дай‑ка я тебя просвещу. Свою политическую карьеру он начал в 27 лет, выбрав наставником Рональда Рамсфельда, впоследствии – самого спорного в нашей истории министра обороны, с которым их с тех пор связывают нерасторжимые узы. Через 12 лет после того, как была сделана эта фотография, любовник твоей бабушки был избран в Конгресс. Он был противником экономических санкций против Южно‑Африканской Республики во времена апартеида, не поддержал намерение Конгресса обратиться к правительству ЮАР с требованием освободить Манделу, а во внутренней политике выступал против создания Министерства образования, считая, что образование – слишком дорогое удовольствие. Побыв несколько лет главой Комитета республиканской партии, он сменил своего наставника на посту министра обороны. При нем произошло вторжение в Панаму и операция «Буря в пустыне». С его стороны это был верх лицемерия: ведь в свое время он пошел на немыслимые уловки, лишь бы не исполнить свой воинский долг во Вьетнаме. Когда к власти вернулись демократы, он тут же отошел от политической жизни и возглавил одну из крупнейших нефтедобывающих компаний. Под его руководством эта мультинациональная структура расширила спектр своей деятельности и через многочисленные филиалы занялась военными поставками. После десяти лет безупречной службы бывший любовник твоей бабушки ушел из бизнеса, чтобы стать вице‑президентом США. При этом он получил скромное «выходное пособие» – что‑то около трехсот миллионов долларов. Будучи ушлым бизнесменом, он прихватил с собой и пухлый пакет акций. Было бы глупо не сделать этого, ведь потом, солгав о наличии у Ирака оружия массового уничтожения и о связях между Аль‑Каидой и Саддамом Хусейном, он использовал свою власть, чтобы развязать войну – якобы как возмездие за теракты 11 сентября. А в той войне большую часть операций по снабжению осуществляли службы, напрямую связанные с его бывшей компанией. Это его сказочно обогатило: за время его вице‑президентства компания нахватала правительственных контрактов на семь миллиардов долларов. Руководя военными действиями, он распределял эти чудесные контракты. Наконец, он был напрямую замешан в деле «Энрона» – крупнейшем скандале в мире бизнеса: ведь он заодно возглавлял Национальную комиссию по энергетике. Да, чуть не забыл! Подозревали, что именно с его подачи возбудили дело против Валери Плейм, агента ЦРУ. Она работала под прикрытием и была разоблачена, так как случились утечки информации из Белого дома. По совместительству Валери была женой посла США, одним из первых заявившего, что представленные Конгрессу доклады о наличии у Ирака оружия массового поражения были сфабрикованы. Ну как, тебе все еще хочется с ним встретиться и потолковать о бабуле?
– Откуда тебе все это известно?
– Зря, что ли, у меня диплом журналиста? – мрачно пробурчал Эндрю. – Этот человек был одним из трех главных «ястребов» Белого дома. Поверь, лучше не переходить ему дорогу.
– Ты уверен, что на фотографии именно он?
– Разве что у него был близнец… Теперь так: все складываем, пару часиков спим, и чтобы на рассвете духу нашего здесь не было!
– Все настолько серьезно?
– Я пока не знаю, во что вляпалась твоя бабушка, но мы только приблизились к этой трясине – и сама видишь, каким смрадом оттуда понесло! Уж поверь, мы имеем дело не с мальчиками из церковного хора.
– Думаешь, он мог быть ее сообщником?
Вопрос Сьюзи заставил Эндрю задуматься.
– Это противоречит рассказу Бруди об их ссоре.
– А вдруг он в последний момент пошел на попятную? Может, он ее и сдал…
– Что бы он ни выкинул, я не удивлюсь. Рад, что ты перестала безоговорочно оправдывать свою бабушку: она ведь на самом деле могла стать изменницей родины.
– Иногда я тебя ненавижу, Стилмен!
– Ты просила помочь тебе установить истину, а не деликатничать.
Эндрю разбудил Сьюзи, лишь только начало светать. Она спала на полу у дивана, на котором он забылся коротким сном.
Они погасили свет, Сьюзи заперла бабушкин дом на ключ.
Они зашагали к причалу. Пошел снег, снежинки таяли над поверхностью озера, отчего пейзаж казался очаровательно мирным.
Эндрю помог Сьюзи сесть в лодку.
– Спасибо, что поехал со мной, – бросила она, опускаясь на скамейку.
Они плыли к берегу в полном молчании, тишину нарушал только треск мотора да плеск воды у форштевня. Сьюзи не сводила глаз с удаляющегося острова. Эндрю взял курс не на Шрун‑Лейк, а на противоположный берег озера. Причалив неподалеку от грунтовой дороги, которую приметил накануне, он вылез и подтянул лодку к берегу.
Их путь лежал через лес. Сьюзи шагала как робот, не обращая внимания на холод и снег, как будто часть ее души осталась на острове.
Спустя час они вышли на дорогу. Стоило Эндрю поднять руку, как рядом с ними затормозил первый же грузовик.
Водитель не задавал им вопросов: в этих краях не принято болтать попусту, как и оставлять на произвол судьбы заблудившихся путников, тем более в разгар зимы.
Полуприцеп ехал на север, Эндрю и Сьюзи надо было на юг. Водитель справился по рации, нет ли поблизости кого‑нибудь из его собратьев, кто ехал бы в Нью‑Йорк.
Пересадка произошла на заправке в пятнадцати километрах от канадской границы. У Эндрю мелькнула мысль, что благоразумнее было бы пересечь границу, а не возвращаться домой.
Новый шофер оказался не болтливее первого. Все восемь часов, проведенные на колесах, Эндрю и Сьюзи проспали. Водитель высадил их у своего склада в Джерси‑Cити. За Гудзоном сиял вечерними огнями Нью‑Йорк.
– Дома и стены помогают, – сказал Эндрю.
Они сели на паром и решили остаться на палубе, чтобы подышать воздухом. Всех остальных пассажиров парома прогнал вниз холод.
– Как‑то не сходится… – нарушил молчание Эндрю. – Мортон живет всего в шестидесяти километрах от острова, что‑то мне не верится, чтобы ему не было любопытно там побывать.
– С чего ты взял, что он там не бывал?
– В его записях об этом нет ни слова. Позвоню‑ка я ему для очистки совести.
– Что это нам даст?
– Благодаря его записям мы отправились на поиски дома твоей бабки. Он наверняка знает обо всем этом больше, чем соизволил мне сказать.
– Мне надо позвонить Кнопфу, – сказала Сьюзи.
– Помнишь, что твоя бабушка советовала дочери в письме? Никому не доверять! Тебе тоже полезно к этому прислушаться. Эту ночь мы проведем в отеле, у меня есть при себе наличные деньги. Не включай свой мобильный телефон.
– Такое недоверие?
– Вчера на пристани я проявил доверчивость. Ты знаешь, каков был результат.
– А что завтра?
– Я думал об этом всю ночь. Своим романом твоя бабка, вероятно, приблизила страшную развязку, но мне с трудом верится, что это он ее погубил. Решительные ребята преследуют нас по другим причинам. Кажется, одну из этих причин я разгадал.
Паром доставил их в Южный порт. Эндрю и Сьюзи сели в такси и поехали в отель «Мариотт», в баре которого Эндрю прежде был завсегдатаем.
Едва поднявшись в номер, он изъявил желание спуститься вниз – якобы с целью позвонить по телефону.
– Жажда замучила? – язвительно осведомилась Сьюзи.
– Хочу пить, только и всего!
– Матильда говорила то же самое, прежде чем напиться. – С этими словами Сьюзи открыла мини‑бар. – Жажда ее мучила, видите ли! Я была девчонкой, но все равно тащила ей из кухни безалкогольные напитки.
Сьюзи метнула в Эндрю баночку содовой, он ловко поймал снаряд на лету. Она продолжила:
– Мама брала у меня стакан с колой и ставила на ближайший стол. Гладила меня по щеке, снисходительно улыбалась и сбегала. Сначала она, теперь ты?
Эндрю покрутил баночку, поставил ее на столик и выбежал, громко хлопнув за собой дверью.
Эндрю подсел к стойке, бармен, узнав его, налил порцию фернета с колой, которую Эндрю опрокинул залпом. Бармен собирался налить еще, но Эндрю остановил его жестом.
– Не дашь мне свой телефон? В моем села батарейка. Местный звонок.
Бармен выполнил просьбу. Эндрю трижды набрал номер Бена Мортона, но дозвониться не смог. Мортон говорил, что звонить ему нужно вечером. Эндрю сомневался, что такой человек может ни с того ни с сего загулять и не ответить на звонок. В конце концов Эндрю забеспокоился. Человеку, живущему отшельником, нетрудно навлечь на себя неприятности.
Он позвонил в справочную службу, чтобы узнать номер автозаправочной станции в Тернбридже, штат Вермонт. Оператор вызвалась сама соединить его с хозяином.
Заправщик вспомнил Эндрю и спросил, как прошла его встреча со старым хрычом Мортоном. Эндрю объяснил, что как раз ему и звонит и уже начал за него тревожиться.
В ответ на его уговоры заправщик пообещал заглянуть к своему заклятому врагу назавтра и справиться о его здоровье. Он, правда, не преминул предупредить, что если того хватила кондрашка, то на похороны его не заманишь.
Немного поколебавшись, Эндрю не выдержал и выдал тайну Мортона: сказал заправщику, что тот не спал с его сестрой. Заправщик ответил, что его это ничуть не удивляет, поскольку он – единственный ребенок у своих родителей, мир их праху.
Телефон трезвонил и трезвонил. Сьюзи, не выдержав, выскочила из ванной и схватила трубку.
– Что ты там делаешь?! Я уже десятый раз звоню!
– Я одеваюсь.
– Жду тебя внизу. Умираю от голода. – Эндрю бросил трубку.
Сьюзи нашла его за столиком у окна. Стоило ей сесть, как официант поставил перед ней порцию пасты, а перед Эндрю тарелку с бифштексом.
– Дело не в образе жизни твоей бабушки, а в документах! – выпалил он.
– Каких документах?
– Тех, что она якобы собиралась передать на Восток.
– Рада слышать, что ты пока не вынес ей обвинительный приговор.
– Я говорил, что не привык судить огульно – ни положительно, ни отрицательно. При ней документов не оказалось, поэтому ни Мортон, ни другие тогдашние журналисты так их и не увидели. Заинтересованные лица ищут их до сих пор, вернее, трясутся от страха, что кто‑нибудь завладеет бумагами раньше их. Подумай, кому интересны стратегические позиции американской армии в войне, завершившейся без малого сорок лет назад? Сомневаюсь, чтобы Пентагон замышлял повторить резню в Сонгми. Нет, тот материал, что твоя бабуля собиралась перебросить за «железный занавес», был, похоже, совсем иного свойства, нежели нам пытаются внушить. Остается выяснить, что за информация оказалась у нее в руках и что она собиралась с ней сделать.
– Это согласуется с тем, что она сказала своему любовнику во время последней ссоры: что она пойдет до конца, чего бы это ей ни стоило.
– Вот только до конца чего? – спросил Эндрю.
Внезапно, подчиняясь силе, природу которой он не смог бы объяснить, он повернул голову и увидел на улице Вэлери. Стоя под зонтиком, она наблюдала, как он ужинает в обществе Сьюзи. Смущенно улыбнувшись ему, она пошла дальше.
– Чего ты ждешь? – спросила Сьюзи.
Эндрю вскочил и ринулся на улицу. Вэлери уже собиралась свернуть за угол. Он помчался за ней. Когда он поравнялся с ней, она уже открывала дверцу такси. Обернувшись, она снова улыбнулась.
– Это не то, что ты думаешь! – крикнул он.
– Бар или твоя знакомая? – спросила Вэлери.
– То и другое. Я не пью, и я один.
– Это твоя жизнь, Эндрю, – медленно произнесла Вэлери. – Не надо оправдываться.
Эндрю не нашел что ответить. Он мечтал об этом моменте долгими бессонными ночами, а теперь оказался не в силах сказать даже пару внятных слов.
– Ты вся светишься, – промямлил он наконец.
– Ты тоже в порядке, – ответила она.
Таксист нетерпеливо оглянулся.
– Мне надо ехать, – сказала она. – Срочно.
– Понимаю.
– Ты действительно в порядке?
– Надеюсь.
– Я очень рада.
– Странно видеть тебя здесь, – проговорил Эндрю с потерянным видом.
– Действительно, странно.
Вэлери села в такси и захлопнула дверцу. Эндрю проводил машину взглядом и побрел обратно. Он не видел, как Вэлери посмотрела на него через заднее стекло.
Он вошел в бар и уселся за столик. Сьюзи доедала свою пасту.
– Она гораздо красивее, чем на фотографии, – произнесла она, нарушая молчание.
Эндрю не ответил.
– Вы с ней часто здесь бывали?
– Более того, именно на этом тротуаре мы встретились.
– Ты часто сюда возвращался, расставшись с ней?
– Всего раз, когда выписался из больницы.
– Твоя бывшая жена работает где‑то неподалеку?
– Нет, на другом конце города.
– И ты думаешь, что ее появление здесь – случайность?
– Случай – это, знаешь ли…
– Возможно, не ты один ждешь под окнами, чтобы ожили твои воспоминания. Ты веришь в судьбу?
– Когда это мне на руку – верю.
– Тогда доверься ей, – сказала Сьюзи, вставая из‑за стола.
– Ты считаешь, что…
– Что, увидев меня, она испытала ревность?
– Я хотел спросить не об этом.
– Тогда ничего больше не спрашивай. Идем, я засыпаю на ходу.
В лифте, поднимавшем их на двадцатый этаж, Сьюзи обняла Эндрю за шею.
– Хотелось бы мне познакомиться с таким, как ты, Стилмен.
– Разве знакомство еще не состоялось?
– Я имела в виду, в подходящий момент, – ответила Сьюзи, выходя из лифта.
В номере она схватила подушку и одеяло и улеглась под окном.
Сьюзи разбудил уличный шум. Открыв глаза, она не обнаружила Эндрю. Она оделась и спустилась в вестибюль. Бар отеля был закрыт, в зале, где подавали завтрак, Эндрю тоже не оказалось.
Она позвонила в «Нью‑Йорк таймс», где ей ответили, что не видели Стилмена уже несколько дней. Ехать в библиотеку было слишком рано, и Сьюзи рассердилась на себя за то, что не знает, чем заняться в его отсутствие. Она вернулась в номер, открыла дорожную сумку, перечитала письмо Лилиан и, пробежав глазами ноты, сообразила, чем занять утро.
Саймон прохаживался между дверью своего кабинета и окном, бросая на Эндрю испепеляющие взгляды.
– Будешь так болтаться взад‑вперед, у меня разовьется морская болезнь, – предупредил Эндрю.
– Стоит на три дня предоставить тебя самому себе, как ты попадаешь в безвыходное положение.
– Так я и думал: ты – реинкарнация моей матушки. Я не для того пришел, чтобы ты читал мне мораль. Одолжи денег!
– Все так плохо, что ты не можешь воспользоваться своей кредитной карточкой?
– Предпочитаю проявлять осторожность, пока не узнаю, с кем имею дело. И потом, мне потребуется немного больше, чем есть на моем счете.
Саймон присел за свой стол, но тут же вскочил и опять подбежал к окну.
– У тебя что, шило в одном месте? Что тебе не сидится? Послушай, Саймон, я не первый и не последний репортер, чье расследование приводит власти в ярость. Вот ты – любитель автомобилей, считай, что я участвую в гонках. Цель – прийти первым. Команда соперника готова на все, и я это знаю, но мое оружие – типографский станок. Ты жаловался, что тебе грустно смотреть, как я топлю свое горе в фернете с колой, а я, между прочим, уже неделю ни капли не беру в рот. С тех пор, как меня пырнули ножом, я еще не бывал так занят.
– Никак не пойму, тебе нравится быть циником или это просто полнейшая безответственность.
– Я собирался написать большую статью про твой гараж, но я знаю нашу главную редакторшу, ей подавай государственные дела и скандалы. Знала бы она, чего лишается!
– Сколько тебе нужно?
– Пять тысяч для полного спокойствия. Отдам, как только опубликую свой материал.
– Ты даже еще не знаешь, что будешь публиковать!
– Еще нет, но запах падали уже так силен, что я чую: тут прячется крупная дичь.
– Такая сумма наличными…
– Мне лучше не заходить в банки, да и тебя не хочется компрометировать.
– А по‑моему, это уже случилось, – заявил Саймон, глядя в окно.
– Ты о чем?
– Не подходи! У тротуара напротив стоит черный автомобиль, а в нем – какой‑то подозрительный тип.
Эндрю бросился к окну проверить, действительно ли его выследили, чем вызвал возмущение Саймона. Почти сразу из дома напротив гаража вышла женщина с крохотной собачкой на руках. Шофер распахнул перед ней дверцу и тронулся с места, едва она устроилась на сиденье.
– Все ясно, это ЦРУ. – Эндрю похлопал Саймона по плечу. – У них целая свора чихуахуа – новомодный вариант прикрытия.
– Отвяжись! Машина вызвала у меня подозрение, вот и все.
Саймон достал из сейфа конверт и протянул другу:
– Здесь десять «штук», то, что не истратишь, вернешь.
– Сохранять для тебя чеки?
– Проваливай, пока я не передумал! И постарайся сообщать, как твои дела. Ты уверен, что мне нельзя сопровождать?
– Еще как уверен!
– Ты стал другим. Эта девушка преобразила тебя за три дня.
Эндрю задержался у двери.
– Вчера я столкнулся на улице с Вэлери.
– Знаю, она позвонила мне из дома.
– Позвонила?..
– Это слово можно понять как‑то по‑другому?
– Что она тебе рассказала?
– Спросила, как мои дела, а потом о тебе: встречаешься ли ты сейчас с кем‑нибудь.
– И что ты ответил?
– Что не знаю.
– Почему ты так ответил?
– Потому что это правда, а еще потому, что не хотел, чтобы она ревновала.
– Твой психологический возраст – пять лет. Это был лучший способ обратить ее в бегство.
– Знаешь, что я тебе скажу, старина? Занимайся своими делами, а женскую психологию предоставь старику Саймону.
– Напомни‑ка, когда у тебя в последний раз был роман, который продлился больше двух недель?
– Кыш! У тебя полно работы, у меня тоже.
Вернувшись в отель, Эндрю обнаружил, что номер пуст. Звонить Сьюзи он не стал, полагая, что она последовала его совету не включать мобильник. Мысль, что она могла вернуться к себе домой, встревожила его. Со вчерашнего дня его не покидало желание выпить, воспоминание о последнем фернете с колой жгло душу. Открыв мини‑бар, он обнаружил записку:
«Я в Джульярдской музыкальной школе, в репетиционном классе, спроси профессора Колсона. До скорого. Сью».
Эндрю сел в такси и поехал на 65‑ю улицу.
Секретарь объяснила, где находится репетиционный класс, но предупредила, что профессор занят с ученицей, поэтому его нельзя беспокоить. Эндрю побежал по коридору, не дав женщине договорить и оставив в полном недоумении.
Профессору Колсону было лет шестьдесят, хотя он выглядел гораздо старше: он был в старом сюртуке и съехавшем набок галстуке‑«бабочке», непокорные седые пряди, кое‑как зачесанные назад, обрамляли высокий блестящий лоб.
Он поднялся с табурета навстречу Эндрю и предложил ему подсесть к пианино рядом со Сьюзи.
– Вижу, ты нашел мою записку, – шепнула она ему.
– Ну ты и хитрюга – оставила ее в мини‑баре!
– Кто бы ее там нашел, кроме тебя? – ответила она, приближая лицо к его лицу и словно желая обнюхать.
– Я могу продолжать? – спросил профессор.
– Кто это? – спросил ее Эндрю тоже шепотом.
– Мистер Колсон учил меня игре на фортепьяно, когда я была маленькой. А теперь молчи!
Профессор занес пальцы над клавиатурой и заиграл, глядя в стоявшие перед ним ноты.
– Понимаю, почему ты не продвинулась далеко, – шепнул Эндрю Сьюзи на ухо.
– Эти ноты – полная абракадабра! – вспылил профессор. – Я уже втолковывал это Сьюзи перед вашим приходом. Это какая‑то какофония, от нее впору оглохнуть!
– Это «Снегурочка»?
– Она самая! – воскликнул профессор Колсон, – но ампутированная, лишенная всякого изящества. Больше не могу, это невыносимо! – И он сунул ноты Сьюзи.
– В каком смысле «лишенная изящества»?
– Здесь недостает половины тактов. Можно подумать, кто‑то попытался переписать этот шедевр, сильно его укоротив. Уверяю вас, попытка не удалась.
– Как видишь, не у одного тебя развита интуиция, – прошептала Сьюзи, сияя от гордости.
– Вы знаете, где раздобыть полный вариант оперы?
– А как же! В библиотеке! Я вам помогу.
Он отвел гостей в библиотеку и попросил у служащего партитуру «Снегурочки».
– Чем еще я могу вам помочь? – обратился он к Сьюзи.
Той было неудобно злоупотреблять учтивостью своего старого преподавателя.
– Можете меня познакомить со своим худшим учеником?
– Какая странная просьба! – удивился Колсон. – Почему с худшим, а не с лучшим?
– Я всегда была неравнодушна к тупицам.
– Раз так, вам нужен Джек Колман. Не знаю, как он вообще сюда попал, таланта у него ноль. Скорее всего, вы найдете его в буфете, – сказал Колсон, глядя на часы. – У меня занятие в его классе через полчаса, и он вечно приходит с жирными руками, обжора! Это, конечно, строго между нами.
– Обещаю вас не выдавать, – сказала Сьюзи, прощаясь с профессором.
– Можете выдать, я не против, – сказал профессор со вздохом, идя к двери.
Джек Колман сидел с набитым ртом и перепачканными помадкой губами, жадно облизывая пальцы.
– До чего же я обожаю тупиц! – прошептала Сьюзи, устремляясь к нему.
Молодой человек, крайне удивленный тем, что в его сторону направляется привлекательная молодая женщина, оглянулся, чтобы посмотреть на того, кому так повезло. Сьюзи села напротив него, отщипнула кусок от его булки и отправила себе в рот. Колман от неожиданности перестал жевать.
– Джек?
Он чуть не подавился. Откуда ей известно ее имя?
– У меня неприятности? – тревожно спросил он, видя, что Эндрю тоже садится за его столик.
– Повинную голову меч не сечет. Знаешь такую поговорку? – спросила Сьюзи.
– Честное слово, я отдам деньги до конца недели! – проблеял Колман.
– Может, лучше прямо сегодня? – осведомилась Сьюзи, и Эндрю в очередной раз изумила ее безграничная самоуверенность.
– Не могу, правда, если бы мог, то…
– А если мы тебе поможем? Я могу поручить тебе одну работенку.
– Что я должен сделать? – спросил Колман дрожащим голосом.
– Просто немного нам подсобить, – вмешался Стилмен. – Спокойно доедай свою булочку, мы не собираемся тебе мешать. Нас прислал Колсон.
– Колсон в курсе?!
– Слушай, парень, я не знаю, о чем ты говоришь, меня это не касается. Сколько ты задолжал?
– Две сотни.
– Если захочешь, сможешь их вернуть уже сегодня вечером, – сказал Эндрю, доставая полученный от Саймона конверт, извлекая из него сто долларов и кладя их перед Колманом. Тот уставился на деньги с такой же жадностью, с какой недавно облизывал пальцы.
Эндрю жестом приказал Сьюзи дать тупице найденную на острове партитуру и полный вариант оперы, полученный от Колсона.
– Знаешь игру в семь ошибок?
– Играл в детстве, и неплохо.
– Тут ошибок наберется больше семи, главное – не пропустить ни одной. Ты сравнишь эти две партитуры, обозначишь все ноты, отсутствующие вот на этой старой и пожелтевшей, напряжешь мозги и попытаешься понять, образуют ли они связное произведение или хотя бы что‑то, ради чего их стоило выкинуть из оригинала.
Колман взъерошил себе волосы.
– Что, если у меня получится?
– Получишь еще сотню.
– Когда вам нужен результат?
– Прямо сейчас, – проникновенно произнесла Сьюзи, дотрагиваясь до его руки.
– Через полчаса у меня занятие.
– Колсон разрешил тебе его прогулять.
– Он действительно отправил вас ко мне?
– А что? Разве ты недоволен?
Колман закатил глаза.
– В свое время я тоже у него училась, – сказала Сьюзи. – Он, конечно, суров, но это потому, что он в тебя верит, возлагает на тебя надежды.
– Вы серьезно? – ахнул Колман.
– Серьезнее не бывает.
Эндрю закивал, подтверждая слова своей сообщницы.
– Тогда я начну прямо сейчас. – Колман схватил обе партитуры. – Я живу в студенческом общежитии, корпус С, комната 311, второй этаж. В пять часов вас устроит?
Эндрю записал на визитной карточке номер телефона в баре «Мариотта».
– Набери этот номер ровно в три часа, позови меня и доложи, как продвигается работа. – Эндрю протянул Колману руку.
– Вы журналист? – спросил тот, разглядывая карточку.
– Делай, что тебе говорят, – и ты успешно окончишь учебный год, – назидательно проговорила Сьюзи.
Встав, она с лучезарной улыбкой забрала его булочку.
– Ты поступила с этим мальчишкой омерзительно! – заявил ей Эндрю, когда они очутились на тротуаре 65‑й улицы.
– Ты считаешь, это плохо, что я отобрала у него булочку? Я не завтракала и страшно голодна.
– Не дурачься, я про то, что ты ему наплела про Колсона и про его учебу.
– Ты совершенно не разбираешься в психологии тупицы. Это лучший день в его жизни! Впервые он почувствовал себя нужным, ведь выбор пал не на кого‑то, а именно на него.
– В женской психологии я тоже ничего не смыслю, об этом мне уже говорили.
– Не я, – отрезала Сьюзи.
На площади перед Рокфеллеровским центром бушевал ветер. Кнопф сидел на скамейке лицом к катку. Для него было загадкой, что заставляет людей кругами кататься в такой холод по площадке меньше цирковой арены.
Вулфорд подошел со спины и сел с ним рядом.
– Сразу после вашего звонка я покинул домик Мортона.
– Вы знаете, где она?
– Нет, когда я добрался до острова, их там уже не было.
– Обоих?
– Не знаю.
– То есть как не знаете? Черт возьми, Вулфорд, вам было велено ее привезти.
– На пристани я видел лужу крови.
Кнопф стиснул зубы.
– Вы уверены, что ее уже не было на острове?
– Ни в доме, ни в лесу.
– Вы побывали в деревне?
– После того, что я увидел на острове, лучше было не показываться на глаза жителям.
– Вы там прибрались?
– Зачем, за меня все сделал снег.
– Вы побывали в обеих квартирах?
– И у нее и у него пусто. Я прекрасно помню об осторожности. Ваш журналист крепче, чем я думал, у меня уже есть горький опыт столкновения с ним на лестнице.
– Что с их мобильными телефонами?
– Молчат с момента их высадки на остров.
– Не нравится мне это…
– Эллиоту Бруди можно доверять?
– Он любит деньги и слишком труслив, чтобы меня злить.
– Не беспокойтесь, просто они позаботились о мерах предосторожности.
– Как же мне не беспокоиться?
– Не пора ли нам попросить подмоги?
– Это бы нам только навредило. Кто‑то пытается нас опередить. Пока я не выясню, кто это, мы не должны высовываться. Возвращайтесь в Управление и ловите малейший их шорох. Рано или поздно им понадобятся деньги, без телефона им тоже не обойтись.
– Я свяжусь с вами, сэр, как только будут новости, – сказал Вулфорд, поднимаясь со скамьи.
Кнопф проводил его взглядом. Когда Вулфорд спустился по лестнице вниз, Кнопф вынул из кармана телефон.
– Ну что?
– Он вернулся в отель, – ответил женский голос.
– Что ему понадобилось в Джульярде?
– За ними следил водитель. Условия на местности не позволили подойти ближе.