...
Илькены знали, что среди них был оборотень, и он носил кожу виверны. Лисандра поняла это после того, как она двинулась за них, выпрыгнув из рядов армии, чтобы убить трех илькенов.
Три других ждали, прячась в армии внизу. Засада.
Она едва успела убить двух, размахивая своими зубами, своим шипованным хвостом, прежде чем их отравленные когти заставили ее бежать. Поэтому она направила Илькенов обратно к линиям, прямо в ряды лучников Рена.
Они не отказались от илькенов. Выстрелив в крылья, позволив Лисандре вырвать головы из их тел.
Когда они упали, она бросилась на землю, изменяясь. Она приземлилась как призрачный леопард и поднялась на лапы, которые уже натыкались на щиты Террасена.
Опытное единство Беспощадных ничем не отличалось от явных чисел, вынуждавших их отступать. Воины-фэ, оставшиеся солдаты Молчаливых Ассасинов, армии Ансель и Галана были между ними — ни один из этих смертоносных врагов не мог их остановить.
Поэтому она царапала, разрывала и расчленяла, не обращая внимания на черную желчь в горле. Снег превратился в грязь под лапами. Трупы падали, мужчины и люди, и Валги закричали.
Голос Эдиона раздался над линиями:
— Держи этот правый фланг!
Она осмелилась взглянуть на него. Илькены сосредоточили свои силы там, запуская в людей смерть и яд.
Затем еще один приказ князя:
— Держись левее!
Он переместил Беспощадных среди правого и левого флангов, чтобы сдержать это колебание на южных равнинах, но этого было недостаточно.
Илькены врывались в конницу, лошади визжали, когда отравленные когти вырвали их внутренности, всадников раздавливали падающими телами.
Эдион поскакал к левому флангу, некоторые из его Беспощадных следовали за ним.
Лисандра убивала солдата за солдатом, из обеих концов.
Все еще Морат продвигался вперед. Снова и сильнее, заставляя Беспощадных отступать, как будто они были немного больше, чем ветка, блокирующая их путь.
Ее дыхание горело в легких, ноги болели, но она продолжала сражаться.
После заката ничего не осталось бы, если они продолжат это.
Другие мужчины, похоже, тоже это поняли. Выглянув за пределы илькенов, они сражались с десятками тысяч людей, которые все еще стояли в упорядоченных рядах, ожидая, чтобы убивать, убивать и убивать.
Некоторые из их солдат начали поворачиваться. Бегущие линии фронта.
Некоторые из них швырнули свои щиты и выбежали из войска Мората.
Морат схватил их. Волна вылилась на берег, они врезались в их линию фронта. Прямо в центр, который никогда не ломался, даже когда другие качались.
Они пробили дыру прямо среди них.
Воцарился хаос.
Эдион взревел откуда-то, из сердца ада:
— Перестройте линии!
Приказ был проигнорирован.
Беспощадные попытались и не смогли провести линию. Ансель Бриарклиф проревела ее бегущим людям вернуться на фронт, Галан Ашерир повторял приказы своим солдатам. Рен кричал своим лучникам, чтобы остаться, но они тоже оставили свои посты.
Лисандра порвала голень одного солдата Мората, затем разорвала горло у другого. Ни один из воинов Террасена не оставался позади ее, чтобы обезглавить павшие тела.
Никого нет.
Нет. Это было кончено.
Бесполезно, Эдион крикнул ей.
Лисандра пристально посмотрела на илькенов, пирующих на правом фланге, и поняла, что ей нужно делать.
Глава 47
Эдион предположил, что все они будут убиты там, где они стояли, сражаясь до конца. Падая один за другим, когда они бежали.
Он был сильно отдален от линии, когда Морат приблизился, даже Беспощадные отошли от фронта. Вскоре разгром будет завершен.
Стрелы все еще летели из-за их рядов, Рен установил какой-то порядок, хотя бы для того, чтобы прикрыть их отступление.
Не упорядоченное шествие на север. Нет, солдаты бежали мимо друг друга.
Позорный конец, недостойный упоминания, недостойный его королевства.
Он остался бы — он остался бы здесь, пока не прервалась бы его жизнь.
Тысячи людей проносились мимо него, с ужасом в глазах. Морат гнал их, принцы Валгов улыбались, ожидая смерти.
Готово. Это было сделано здесь, в этой неназванной области до Перранта.
Раздался клич.
Бегущие мужчины начали останавливаться. Повернулись в направлении новостей.
Эдион направил свой меч на солдата Мората, прежде чем тот полностью понял слова.
Пришла королева. Королева находится на передовой.
С глупой надеждой он сканировал небо на пламя.
Ничего подобного.
Страх поселился в его сердце, глубже, чем он знал.
Королева находится на первой линии — на правом фланге.
Лисандра.
Лисандра стала Аэлиной.
Он повернулся к почти пустому правому флангу.
Увидел, как золотоволосая королева в заимствованных доспехах столкнулась с двумя илькенами, с мечом и щитом в руках.
Нет.
Слово было ударом по его телу, сильнее, чем любой удар, который ог когда-либо ощущал.
Эдион начал бежать, расталкивая своих людей. К слишком отдаленному правому флангу. К оборотню, сражающемуся с ними, без когтей, клыков или чего-то еще, чтобы защитить ее с этим мечом и щитом.
Нет.
Он отталкивал людей от пути, снег и грязь мешали каждому шагу, когда два илькена прижались ближе к королеве-оборотню.
Наслаждаясь предстоящим убийством.
Но солдаты замедлили движение. Некоторые даже перестроили линии, когда клич погас. Королева здесь. Королева борется на передовой.
Именно поэтому она это сделала. Поэтому она надела беззащитную человеческую форму.
Нет.
Илькены возвышались над ней, ухмыляясь своими ужасными, измученными мордами.
Очень далеко. Он все еще был слишком далеко, чтобы что-то сделать.
Один из илькенов с длинной когтистой рукой...
Ее крик, когда отравленные когти прорвались сквозь ее бедро, прозвучал над грохотом битвы.
Она упала, подняв щит, чтобы прикрыть себя.
Он забрал обратно.
Он забрал обратно все, что он сказал ей, каждый момент гнева в его сердце.
Эдион толкал своих людей, не в силах дышать, думать.
Он забрал обратно; он не имел в виду ни слова, что он сказал, на самом деле.
Лисандра попыталась подняться на травмированную ногу. Илькены рассмеялись.
— Пожалуйста, — взревел Эдион. Слово было поглощено криками умирающих. — Пожалуйста!
Он заключил бы любую сделку, продал бы свою душу темному богу, если бы они ее пощадили.
Он этого не хотел. Он забрал обратно, все эти слова.
Бесполезная. Он назвал ее бесполезной. Бросил ее в снег голую.
Он забрал обратно.
Эдион всхлипнул и бросился к ней, когда Лисандра снова попыталась подняться, используя щит, чтобы сбалансировать вес.
Мужчины сплотились позади нее, ожидая увидеть, что сделает Огненное Сердце. Как она сожжет Илькенов.
Ничего не было видно. Ничего, но ее смерть.
Лисандра поднялась, золотые волосы Аэлины упали ей на лицо, когда она подняла свой щит и протянула меч между ней и илькеном.
Пришла королева; королева борется одна.
Мужчины побежали к передовой. Повернулись на каблуках и помчались за ней.
Лисандра держала свой меч устойчиво в ярости.
Готовая к смерти.
Она отказалась от всего. Согласилась с планами Аэлины, зная, что это может произойти.
Одно изменение, превращение в форму виверны, и она уничтожит илькенов. Но она осталась в теле Аэлины. Держа этот меч, ее единственное оружие, поднятым.
Террасен ее дом. И Аэлина ее королева.
Она умрет, чтобы объединить эту армию. Чтобы линии не ломались. Ради своих солдат в последний раз.
Ее кровь просочилась на снег, и двое Илькенов фыркнули, засмеявшись. Они знали, что скрывалось под ее кожей. То, что это была не королева, с которой они столкнулись.
Она держала меч. Не поддаваясь ни на дюйм, и он сделал еще один шаг.
Для Террасена она сделает это. Для Аэлины.
Он забрал обратно. Он забрал все обратно.
Эдион был всего в сотне футов, когда Илькены ударили.
Он закричал, когда тот, что слева, взмахнул когтями; тот, что справа направился к ней, собираясь опрокинуть на снег.
Лисандра отразила удар своим щитом, отбрасывая илькена, и с ревом взмахнула мечом справа. Разорвав илькена от пупка до грудины.
Черная кровь хлынула, и илькен вскрикнул, достаточно громко, чтобы слышали уши Эдиона. Он споткнулся, упав в снег, откидываясь назад, когда илькен схватился за свой открытый живот.
Эдион побежал тяжелее, теперь она была в тридцати футах от него, пространство между ними было ясно.
Илькен, который показался слева, не был ранен. Глаза Лисандры горели, она снова поднялась на ноги.
Эдион поднял Меч Оринфа со всем, что осталось в нем, когда Лисандра повернулась к атакующему Илькену.
Она начала отступать, защищаясь щитом, все еще слишком медленно, чтобы избежать этих когтей.
Ядовитые когти коснулись ее ног, когда его меч прошел через череп зверя.
Лисандра ударилась о снег, вскрикивая от боли, Эдион выдернул меч из головы Илькена и опустил его на жильную шею. Один. Два раза.
Голова Илькена упала в снег и грязь, воины Мората остановились, чтобы посмотреть.
Кто теперь смотрел на королеву и ее генерала.
Только чтобы встретить волну солдат Террасена, пробегающих мимо Эдиона и Лисандры, из их горла раздались боевые крики.
Эдион потащил оборотня позади перестроенных линий, через солдат, которые бежали к их королеве. Копирование материала СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО. Стеклянный трон // Двор шипов и роз © 2016-2018 Переводчики: Алёна Рутова, Саша Тарасова, Наталья Ерина, Алианна Диккерсон, Ирина Бейн, Аллочка Потанина, Анна Емелькина; Редакторы: Алианна Диккерсон, Аня Азарова, Наталья Ерина, Liana O`neil; Специально для группы vk.com/throneofglass_online
Он должен был убрать яд, должен был найти целителя, который мог бы извлечь его немедленно. Осталось всего несколько минут, пока он не дошел до ее сердца...
Лисандра споткнулась, стон послышался на ее губах.
Эдион развернул щит на спине и перекинул ее через плечо. Взглянув на ее ногу, он обнаружил измельченную кожу, но не зеленоватую слизь.
Возможно, боги услышали его. Возможно, это была их капля милосердия: яд Илькенов был использован на других жертвах, прежде чем он дошел до нее.
Но такая потеря крови... Эдион приложил руку к разорванной, кровавой коже, чтобы остановить ее поток. Лисандра застонала.
Эдион просмотрел армию их солдат на любой намек на белые знамена над шлемами. Ничего. Он повернулся к фронту. Возможно, были воины Фэ, достаточно опытные в исцелении.
Эдион остановился. Увидел, что шло над горизонтом.
Железнозубые ведьмы.
Несколько дюжин ведьм на вивернах.
Но не в воздухе. Виверны шли по суше.
Неся гигантскую, передвижную каменную башню за ними. Не обычную осадную башню.
Башню ведьм.
Она поднялась на сто футов в высоту, вся конструкция была встроена в платформу, чей вид он не мог определить под углом к земле, а линии прикованных виверн тащили ее через равнину. Еще дюжина ведьм летела в воздухе вокруг, охраняя ее. Темный камень использовался для ее изготовления, а прорези окон были на всей башне.
Не оконные щели. Порталы, с помощью которых можно было поднять силу зеркал внутри, как описала Манона Черноклювая. Они могут быть настроены в любом направлении, любом фокусе.
Все, что им нужно, источник силы для того, чтобы зеркала зажглись в мир.
О боги.
— Отходите! — крикнул Эдион, когда его люди продолжали собираться. — ОТСТУПАЙТЕ.
С его взглядом Фэ он мог запросто разглядеть верхний уровень башни, более открытый для зеркал, чем другие.
Ведьмы в темных плащах были собраны вокруг того, что казалось изогнутым зеркалом.
Эдион закричал и начал бежать, неся на себе оборотня.
— ОТСТУПАЙТЕ!
Армия увидела, что подошло. Поняли ли они, что это не осадная башня, они ясно понимали его приказ. Видели, что он бежит, с Аэлиной через плечо.
Манона никогда не знала высоту башни, насколько это могло привести к тому, что темная магия сплотилась внутри ее.
Некуда было спрятаться на поле. Никаких провалов на земле, где он мог бы бросить себя и Лисандру, молясь, чтобы взрыв прошел не по ним. Ничего, кроме открытого снега и безумных солдат.
— БЕГИТЕ! — слова прорезали горло Эдиона.
Он взглянул через плечо, ведьмы на вершине башни разошлись, чтобы пропустить маленькую фигуру в одеждах из оникса, ее бледные волосы были распущены.
Черный свет начал светиться вокруг фигуры ведьмы. Она подняла руки над ее головой, сила сплотилась.
Вспышка.
Манона Черноклювая описывала это им. У ведьм не было никакой магии, но это. Способность разжечь силу темной богини в взрыве, который убьет всех вокруг них. В том числе саму ведьму.
Эта темная сила все еще собиралась, оборачиваясь вокруг ведьмы в темной ауре, когда она уходила с места приземления башни.
Прямо в отверстие в центре башни.
Эдион продолжал бежать. Не было выбора, кроме как продолжать двигаться, когда ведьма опустилась в зеркальное ядро башни и отпустила темную силу внутри нее.
Мир содрогнулся.
Эдион бросил Лисандру в грязь и снег и бросился на нее, как будто это каким-то образом защитит ее от ревущей силы, которая вырвалась из башни прямо в их армии.
Одно сердцебиение, их левый фланг сражался, когда они снова отступили.
Вдруг волна черного света врезалась в четырех тысяч солдат.
Когда он отступил, был только пепел и помятый металл.
Глава 48
Силы кагана нанесли удар Морату так, что звук костяных барабанов прекратился.
Не признак полного поражения, но достаточно, чтобы заставить тяжелые хромающие шаги Шаола стать легче, когда он вошел в военную палатку Принцессы Хасар. Ее сульдэ висело на улице, конский волос развевался на ветру с озера. Собственное копье Сартака было погружено в холодную грязь рядом с сестриным. А рядом с копьем Наследника...
Оперевшись на трость, Шаол сделал паузу на копье из эбонита, которое также было там, его черный конский волос все еще сиял, несмотря на его возраст. Чтобы не обозначать королевских дворов внутри, знак их дарганского наследия, но представлять человека, которому они служили. Конский волос слоновой кости на время покоя; и такой во времена войны.
Он не понял, что каган дал своему Наследнику Небеса вывести на эти земли.
Рядом с Шаолом остановилась Ирэн, ее платье было залито кровью, но глаза были ясны. Они целыми неделями путешествовали с армией, но видя знак своей приверженности этой войне, излучавшей вековые завоевания, которые она контролировала... Это казалось почти святым, это сульдэ. Это было святым.
Шаол положил руку на спину Ирэн, направляя ее через палатку, в украшенное пространство. Для женщины, которая прибыла в Аньэль не слишком поздно, только Хасар каким-то образом сумела получить королевскую палатку, установленную во время битвы.
Подняв свою грязную трость на деревянной платформе, Шаол стиснул зубы, когда сделал шаг вверх. Даже толстые плюшевые ковры не ослабили боль, которая набросилась на его позвоночник, его ноги.
Он успокоился, тяжело опираясь на трость, пока дышал, позволяя равновесию поправляться.
Яростное лицо Ирэн сжалось.
— Посадим тебя в кресло, — пробормотала она, и Шаол кивнул. Сесть, даже на несколько минут, будет благословенным облегчением.
Несрин вошла за ними и, видимо, услышала предложение Ирэн, потому что она сразу же направилась к столу, вокруг которого стояли Сартак и Хасар, и взяла резной деревянный стул. Шаол взволнованно поблагодарил ее.
— А как же золотой диван? — поддразнивала принцесса Хасар, и Ирэн покраснела, несмотря на ее золотисто-коричневую кожу, и отмахнулась от своей подруги.
Шаол привез с собой с южного континента диван, на котором Ирэн исцелила его, на котором он завоевал ее сердце, но он все еще был на борту своего корабля. Ожидал, чтобы если они выживут, стать первым предметом мебели в доме, который он построит для своей жены.
Для ребенка, которого она носила.
Ирэн остановилась у своего кресла, и Шаол взял ее тонкую руку в его пальцы. Грязные, они оба, но ему было все равно. Ей тоже, судя по сжатию его руки.
— Мы превосходим численностью легион Мората, — сказал Сартак, избавляя их от издевательств Хасар, — но как мы решим убивать их, пока мы прокладываем путь в город, все равно нужно тщательно взвешивать, поэтому мы не тратим слишком много сил здесь.
Когда настоящие бои еще впереди. Как будто эти страшные дни осады и кровопролития, как будто люди, убитые сегодня, были только началом.
Хасар сказал:
— Достаточно мудро.
Сартак слегка поморщился.
— Возможно, это не так закончится. — Шаол поднял брови, Хасар сделала то же самое, и Сартак сказал:
— Если бы ты не приехала, сестра, я был в нескольких часах от разрушения плотины и затопления равнины.
Шаол спросил:
— Серьёзно?
Принц потер шею.
— Отчаянная последняя мера.
В самом деле. Волна такого размера уничтожила бы часть города, равнину и горячие источники, а также лиги за ней. Любая армия на ее пути утонула бы — была сметена. Возможно, она даже добралась бы до армии кагана, идущей, чтобы спасти их.
— Тогда давайте будем рады, что мы этого не сделали, — сказала Ирэн, выглядя расстроенной, поскольку она тоже поняла разрушение. Как близко они подошли к катастрофе. Сартак признался ему в достаточной степени: он Наследник, но он хотел, чтобы его сестра узнала, что он не ошибся. Чтобы они могли продумать любой план действий, каким бы легким это ни казалось.
Хасар, похоже, поняла, и кивнула.
Покашливание прорезало палатку, и все они повернулись к открытому входу, чтобы найти взглядом одного из Дарганских капитанов, его меч сжимался его грязной рукой.
— Кто-то пришёл увидеть вас, — пробормотал мужчина. Ни один не спросил, кто это, когда они махнули мужчине, чтобы впустить их.
Через мгновение Шаол был рад, что он сидел.
Несрин прошептала:
— Святые боги.
Шаол был склонен согласиться, когда Аэлина Галантия, Рован Уайтхорн и еще несколько человек вошли в палатку.
Шаол поднялся на ноги.
— Я думал, ты в Террасене, — выпалил он. Все отчеты подтверждали это. Но она стояла здесь, ни одной армии в поле зрения.
Три воина-фэ, широкие и мускулистые как Рован, вошли вместе с нежной, темноволосой человеческой женщиной.
Но Аэлина смотрела на него. Смотрела и смотрела на него.
Никто не заговорил, когда слезы начали скользить по ее лицу.
Не из-за того, что он был здесь, Шаол понял, когда он взял трость и подошел к Аэлине.
Но глядя на него. Стоящего. Человека, который может ходить.
Молодая королева выпустила разбитый смех радости и обняла его за шею. Боль ударила по его позвоночнику при прикосновении, но Шаол держал ее, каждый вопрос ушел с его языка.
Аэлина дрожала, когда она отстранилась.
— Я знала, что ты будешь здесь, — выдохнула она, глядя на его тело, на ноги. — Я знала, что ты это сделаешь.
— Не один, — сказал он. Шаол сглотнул, выпустив Аэлину, чтобы потянуть ее руку за собой. К женщине, которую она знала, стоявшей там, вручившей ей медальон.
Возможно, Аэлина не помнит ее, может быть, их встреча много лет назад ничего не значила для нее, но Шаол подтолкнул Ирэн вперед.
— Аэлина, позволь мне представить...
— Ирэн Тауэрс, — выдохнула королева, когда его жена подошла к ней.
Две женщины смотрели друг на друга.
Губы Ирэн дрогнули, когда она открыла серебряный медальон и достала лист бумаги. Руки дрожали, она протянула его королеве. Аэлина дрожала, когда приняла лист.
— Спасибо, — прошептала Ирэн.
Шаол предположил, что все это действительно нужно было сказать.
Аэлина развернула листок, прочитав записку, которую написала, увидев сотни складных и перечитанных линий за последние несколько лет.
— Я пошла к Торре Кэсме, — сказала Ирэн, ее голос дрожал. — Я взяла деньги, которые вы мне дали, и отправилась в Торре. И я стала наследницей главного Целителя. И теперь я вернулась, чтобы делать все, что могу. Я учила каждого целителя, тем урокам которые вы показали мне в ту ночь, о самообороне. Я не растратила это — ни монетку, которую вы мне дали, или момент времени, жизнь, которую вы меня купили. — слезы катились и катились по лицу Ирэн. — Я ничего не потеряла.
Аэлина закрыла глаза, улыбаясь сквозь слезы, и когда она открыла их, она приняла рукопожатие Ирэн.
— Теперь моя очередь поблагодарить тебя. — но взгляд Аэлины упал на обручальное кольцо на пальце Ирэн, и когда она взглянула на Шаола, он ухмыльнулся.
— Уже не Ирэн Тауэрс, — тихо сказал Шаол, — а Ирэн Вэстфол.
Аэлина выпустила задыхающийся, радостный смех, и Рован подошел к ней. Голова Ирэн откинулась назад, чтобы увидеть всю высоту воина, ее глаза расширились — не только из-за размера Рована, но и из-за заостренных ушей, слегка вытянутых клыков и татуировки. Аэлина сказала:
— Тогда позвольте мне познакомить вас, леди Вэстфол, с моим мужем, принцем Рованом Уайтхорном Галантием.
Это было обручальное кольцо на пальце королевы, изумруд, забрызганный грязью, но яркий. На руке Рована блестело золото-рубиновое кольцо.
— Мой мэйт, — добавила Аэлина, взмахнув ресницами в сторону мужчины Фэ. Рован закатил глаза, но не смог полностью скрыть свою улыбку, когда он наклонил голову к Ирэн.
Ирэн поклонилась, но Аэлина фыркнула.
— Не надо, пожалуйста. Это и так уложится в его бессмертной голове. — ее улыбка смягчилась, когда Ирэн покраснела, и Аэлина показала клочок бумаги. — Могу ли я это сохранить? — она посмотрела на медальон Ирэн. — Или он там находится?
Ирэн согнула пальцы королевы вокруг бумаги.
— Это ваше навсегда. Кусочек вашей храбрости, который помог мне найти свою.
Аэлина покачала головой, как бы отклоняя это.
Но Ирэн сжала руку Аэлины.
— Это дало мне мужество, слова, которые вы написали. Каждая миля, которую я прошла, каждый долгий час, когда я училась и работала, это давало мне смелость. Я тоже благодарю вас за это.
Аэлина с трудом сглотнула, и Шаол принял это как разрешение снова присесть, его спина благодарила его. Он сказал королеве:
— Существует еще один человек, ответственный за то, что эта армия здесь. — он указал на Несрин, уже улыбающуюся королеве. — Ракины, которых ты видела, собранные в армию, — это столько же из-за Несрин, сколько из-за меня.
Искра зажгла глаза Аэлины, и обе женщины встретились на полпути в объятиях.
— Я хочу услышать всю историю, — сказал Аэлина. — Каждое слово.
Приглушенная улыбка Несрин расширилась.
— Ты должна. Но позже. — Аэлина похлопала ее по плечу и снова повернулась к двум королевским дворам. Высоким и царственным, но забрызганным грязью, как и королева.
Шаол выпалил:
— Дорин?
Рован ответил:
— Не с нами.
Он взглянул на королевских представителей.
— Они все знают, — сказала Несрин.
— Он с Маноной, — просто сказала Аэлина. Шаол не был полностью уверен в том, что выглядел облегченным. — Охотятся на кое что важное.
Ключи. Святые боги.
Аэлина кивнула. Потом. Он подумает, где теперь может быть Дорин. Аэлина снова кивнула. Тогда придет полная история.
Несрин сказала:
— Могу я представить принцессу Хасар и принца Сартака.
Аэлина поклонилась.
— Вечная благодарность вам, — сказала Аэлина, ее голос был действительно королевский.
Любой шок, который Сартак и Хасар испытали, низко кланяясь, был спрятан, когда они поднялись, портреты придворной благодати.
— Мой отец, — сказал Сартак, — остался в каганате, чтобы наблюдать за нашими землями вместе с нашими братьями и сестрами Дувой и Аргуном. Но мой брат Кашин плывет вместе с остальной армией. Когда мы ушли, у нас не было и двух недель.
Аэлина взглянула на Шаола, и он кивнул. Что-то сверкнуло в ее глазах при подтверждении, но королева дернула подбородок в сторону Хасар.
— Вы получили мое письмо?
Письмо, которое Аэлина послала несколько месяцев назад, прося о помощи и обещая лучший мир взамен.
Хасар разглядывала свои ногти.
— Может быть. В наши дни я получаю слишком много писем от других принцесс, чтобы помнить или отвечать всем им.
Аэлина ухмыльнулась, словно они двое говорили на одном языке, который никто не мог понять, специальный код между двумя одинаково высокомерными и гордыми женщинами. Но она указала на своих спутников, которые шагнули вперед.
— Позвольте мне представить моих друзей. Лорд Гавриэль, из Доранеллы. — сказала она, кивнув на рыжевато-золотистого воина, который поклонился. Татуировки покрывали его шею, руки, но каждое его движение было изящным. — Мой дядя, вроде бы, — добавила Аэлина, с ухмылкой глядя на Гавриэля. Увидев сдвинутые брови Шаола, она объяснила:
— Он отец Эдиона.
— Ну, это объясняет несколько вещей, — пробормотала Несрин.
Волосы, широкое лицо... да, это было то же самое. Но где Эдион был огнем, Гавриэль казался камнем. Действительно, его глаза были торжественны, когда он сказал:
— Эдион — моя гордость.
На лице Аэлины промелькнули эмоции, но она указала на темноволосого мужчину. На того, с кем Шаол никогда не захочет сразиться, решил он, исследуя гранитно-высеченные черты, черные глаза и неулыбчивые губы.
— Лоркан Сальватер, изгнанный из Доранеллы, и теперь член моего двора, присягнувший мне на крови. — как будто это не было шоком, Аэлина подмигнула внушительному мужчине. Лоркан нахмурился. — Мы все еще в периоде корректировки, — громко прошептала она, и Ирэн усмехнулась.
Лоркан Сальватер. Шаол не встречал мужчину этой весной в Рафтхоле, но он слышал о нем. То, что он был самым надежным командиром Маэвы, ее самым верным и жестоким воином. Что он хотел убить Аэлину, ненавидел Аэлину. Как это произошло, почему она не была в Террасене со своей армией...
— У вас тоже есть что рассказать, — сказал Шаол.
— Действительно, я знаю. — глаза Аэлины выпучились, и Рован положил руку на ее спину. Произошло что-то ужасное. Шаол осмотрел Аэлину на любой намек на это.
Он остановился, заметив гладкость кожи на шее. Отсутствие шрамов. Отсутствие шрамов на руках, ладонях.
— Позже, — тихо сказала Аэлина. Она выпрямила плечи, и еще один золотистый мужчина вышел вперед. Красивый. Это был единственный способ описать его. — Фенрис... Знаешь, я действительно не знаю твоей фамилии.
Фенрис бросил на королеву взгляд.
— Мунбим.
— Это не так, — прошипел Аэлина, задыхаясь от смеха.
Фенрис положил руку на сердце.
— Я клялся тебе кровью. Я бы солгал?
Еще один мужчина Фэ с клятвой на крови в их дворе. Сквозь палатку Сартак проклинал свой язык. Словно он слышал о Лоркане, Гавриэле и Фенрисе.
Аэлина послала Фенрису пошлый жест, который заставил Хасар посмеяться перед королевской семьей.
— Они едва ли разрушены. Вряд ли подходят для вашей прекрасной компании. — даже Сартак улыбнулся этому. Но это была маленькая, деликатная женщина, на которую теперь указала Аэлина. — И единственный цивилизованный член моего двора, леди Элида Лочан из Перранта.
Перрант. Шаол прочесывал родословные Террасена именно этой зимой, видя списки королевских семей, павших жертвой завоевания десять лет назад.
Среди них было имя Элиды. Другой королевы Террасена, которой удалось уклониться от убийц Адарлана.
Довольно молодая женщина сделала хромающий шаг вперед и бросила реверанс перед королевским двором. Ее сапоги скрывали любые признаки источника травмы, но внимание Ирэн оказалось прямо на ее ноге. Ее лодыжке.
— Для меня большая честь встретиться со всеми вами, — сказала Элида, ее голос был низким и устойчивым. Ее темные глаза оглядели их, хитрые и ясные. Как будто она могла видеть сквозь кожу и кости их души.
Аэлина потерла руки.
— Ну, все кончено и сделано, — объявила она, и направилась к столу и карте. — Мы обсудим, куда вы все планируете отправиться, как только мы уничтожим это живое дерьмо?
Глава 49
Рован разговаривал с капитаном их корабля, когда прилетел ракин.
По словам ее мэйта, ракин чуть не врезался прямо в корабль благодаря плотному туману над морем. Разведчик — с армады на юге.
Он остался среди них, хотя не был посвящен в планы королевской семьи. Все, что она узнала, было то, что армия кагана отправилась в Аньель.
Куда они пойдут после этого — Рафтхол, Эйлуэ — не было решено.
Поэтому Аэлина поможет им решить. Удостовериться, что, когда это дело с Аньелем закончится, армия кагана двинется на север. В Террасен.
И никуда больше. Что она ни сделает, чтобы убедить их, предложит их в обмен на это, она заплатит. Даже если вытащить свою задницу в Аньель означало отсрочку ее возвращения в Террасен.
Она предположила, что лучше вернуться с армией позади нее, чем в одиночку.
Но теперь, стоя в палатке королевских солдат, Аэлина все еще не могла поверить, сколько всего было сделано каганом. Принц Сартак утверждал, что еще впереди армия.
Они проходили через аккуратно организованные палатки и солдат, как пеших, так и внушающих страх кавалеристов. Дарган, легендарные всадники из степей каганата. Народ королевской семьи, захвативший континент.
А потом они увидели ракинов, и даже несчастный Лоркан склонился в страхе перед могучими прекрасными птицами, украшенными богатыми доспехами, и вооруженными всадниками на них. Армия из них была славной.
Взгляд на Рована сказал ей, что его проницательный ум уже вычисляет план.
Так что, небрежно спросила Аэлина, сверкнув усмешкой:
— Куда вы все планировали отправиться после этого?
Принцесса Хасар, столь же проницательная, как Аэлина, вернула ей улыбку — острую как бритва, маленькую красоту.
— Несомненно, вы собираетесь придумать какую-то схему, чтобы убедить нас пойти в Террасен.
В комнате появилось напряжение, но Аэлина фыркнула.
— Собираюсь? Кто говорит, что я еще не начала?
— Боги помогите нам, — пробормотал Шаол. Рован повторил его слова.
Хасар открыла рот, но принц Сартак перебил её:
— Куда мы пойдем, будет решено после того, как Аньель будет спасен.
Лицо принца оставалось тяжелым, расчетливым, но не холодным. В течение нескольких мгновений Аэлина решила, что он ей нравится. И ей понравилось еще больше, когда выяснилось, что он был повенчанным наследником кагана. С Несрин.
К развлечению Аэлины, потому что сама Несрин не была так заинтересована в том, чтобы быть императрицей самой могущественной империи в мире.
Но то, что сказал Сартак...
Элида выпалила:
— Ты хочешь не пойти в Террасен?
Аэлина все еще держалась, ее пальцы сжались.
Принц Сартак сказал осторожно:
— Это был наш первоначальный план, — идти на север, но могут быть и другие места, такие как Аньель, нуждающиеся в освобождении.
— Террасен нуждается в помощи, — сказал Рован, его лицо было спокойным, когда он обследовал своих новых союзников и старых друзей.
— И все же Террасен не призывал нас, — возразила Хасар, совершенно невозмутимая среди воинов Фэ, сердито глядящих на нее. Именно таким человеком, Аэлина надеялась, что она будет, когда она написала ей все эти месяцы назад.
Шаол прочистил горло. Боги высшие, Шаол снова ходил. И женился на Ирэн Тауэрс, которая исцелила его.
Нить в гобелене. Это то, на что была похожа ночь, когда она оставила золото для Ирэн в Иннише. Как потянуть нитку в гобелене, и посмотреть, как далеко и широко она прошла.
Казалось, на всем пути к южному континенту. И она переплелась с армией и исцеленным, счастливым другом. Таким же счастливым, как любой из них может быть в данный момент.
Аэлина встретила взгляд Шаола.
— Сосредоточься на победе в этой битве, — сказал он, кивнув, понимая пожар, который, как она знала, тлел в ее глазах, — и тогда мы это решим.
Принцесса Хасар ухмыльнулась Аэлине.
— Поэтому не забудьте произвести впечатление на нас.
Опять же, это напряжение пробилось сквозь комнату.
Аэлина выдержала взгляд принцессы. Улыбнулась. И ничего не сказала.
Несрин встала на ноги, как бы хорошо понимая, что может означать эта тишина.
— Насколько тверды эти стены? — спросил Гавриэль Шаола, осторожно переводя тему.
Шаол потер челюсть.
— Раньше они выдерживали осады, но Морат бил их целыми днями. Зубцы достаточно прочные, но еще несколько ударов от катапульт и башни могут начать спускаться.
Рован скрестил руки на груди.
— Сегодня стены были нарушены?
— Одна была, — мрачно сказал Шаол. — Осадная башня. Ракины не смогли прийти вовремя, чтобы убрать ее. — Несрин съежилась, но Сартак не принес извинения. Шаол продолжил:
— Мы закрепили стены, но солдаты Валги вырубили несколько наших людей — людей Аньеля, то есть.
Аэлина обследовала карту, блокируя вызов ослепительной принцессы, которая была зеркалом во многих отношениях.
— Итак, как мы играем? Мы пробираемся по линиям или убиваем их одного за другим?
Несрин ткнула пальцем в карту, прямо на Серебряное озеро.
— Что, если мы подтолкнем их к самому озеру?
Хасар нахмурилась, все следы насмешек исчезли. Морат был движем своей жадностью, чтобы уничтожить город. Они не оценят, что его растопчет дарган, или убьют ракины.
Аэлина бросила взгляд на Рована. Он уже смотрел на нее.
— Мы убедим их отправиться в Террасен, — тихо сказал ее мэйт.
Шаол наклонился вперед, немного задрожал и провел пальцем по западному берегу озера.
— Этот участок озера, к сожалению, неглубок, в сотне ярдов от берега. Армия могла бы пробираться туда, втянуть их в воду.
— Несколько часов в этой воде, — возразила Ирэн, изо всех сил возражая, — убьет их. Гипотермия начнется быстро. Может быть, в течение нескольких минут, в зависимости от ветра.
— Вот если бы Валг стал жертвой таких вещей, — сказала Хасар. — Они не умирают, как настоящие люди, в большинстве случаев, и вы утверждаете, что они родом из земли тьмы и холода. — таким образом, королевские люди действительно знали об их врагах. — Мы могли бы подтолкнуть их к воде, чтобы понять, что им все равно. И при этом рискнуть подвергнуть опасности наши войска. — принцесса ткнула в стены. — Нам лучше подталкивать их прямо в камень, разбивая их об него.
Аэлина была склонна согласиться.
Лоркан открыл рот, чтобы сказать что-то без сомнения неприятное, но шаги, шелестящие в грязи за пределами палатки, заставили их повернуться к входу задолго до того, как ворвалась красивая темноволосая молодая женщина, размахивая двумя косами.
— Ты не поверишь...
Она остановилась, увидев Аэлину. Увидев мужчин Фэ. Ее рот скривился в букву О.
Несрин усмехнулась.
— Борте, познакомься...
Еще один шаг в грязи, тяжелее и медленнее, чем быстрые движения Борте, а затем молодой человек наткнулся на нее, его кожа была не позолоченная золотом солнца, как у королевских детей, а бледная.
— Они вернулись, — задыхался он, глядя на Несрин. — На днях я поклялся, что почувствовал что-то, какие-то изменения, но сегодня они вернулись.
Несрин наклонила голову, занавесь темных волос скользнула по плечу.
— Кто… — Борте сжала руку молодого человека. — Фалкан. Это Фалкан, Несрин.
Принц Сартак встал на сторону Несрин, изящный, как любой воин Фэ.
— Как?
Но молодой человек повернулся к Аэлине, сузив глаза. Как будто пытался ее вспомнить.
Затем он сказал:
— Убийца с рынка в Сандрии.
Аэлина подняла брови.
— Надеюсь, лошадь, которую я украла, не принадлежала тебе.
Фенрис кашлянул. Аэлина бросила воину улыбку через плечо.
Глаза молодого человека посмотрели на её лицо, а затем остановились на огромном изумруде на ее пальце. Затем на еще большем рубине в рукоятке Златинца.
Борте выпалила Несрин:
— Минуту назад мы обедали у костра, а затем Фалкан схватился за живот, как будто он собирался проститься со всеми своими чувствами, — негодующий взгляд от Фалкана к Борте... — а затем его лицо стало молодым. Он молод.
— Я всегда был молод, — пробормотал Фалкан. — Я просто не выглядел так. — его серые глаза снова нашли Аэлину. — Я дал тебе часть Паучьего Шелка.
На мгновение, тогда и теперь смешались события.
— Торговец, — пробормотала Аэлина. Она в последний раз видела его в Красной пустыне, выглядящим на двадцать лет старше. — Ты продал свою молодость стигианскому пауку.
— Вы двое знаете друг друга? — пробормотала Несрин.
— Нити судьбы ткутся вместе странным образом, — сказал Фалкан, затем улыбнулся Аэлине. — Я никогда не знал твоего имени.
Хасар усмехнулась с другой стороны стола.
— Ты уже это знаешь, оборотень.
Прежде чем Фалкану удалось это понять, Фенрис шагнул вперед.
— Оборотень?
Но Несрин сказала:
— И дядя Лисандры.
Аэлина упала в кресло рядом с Шаолом. Рован положил руку ей на плечо, и когда она подняла глаза, она обнаружила, что он смеется.
— Что смешного? — прошипела она.
Рован ухмыльнулся.
— На этот раз, именно он стал тем, кто неожиданно сбил тебя с толку и заставил упасть на задницу.
Аэлина высунула язык. Борте