Переводчики: Алёна Рутова, Саша Тарасова, Наталья Ерина, Алианна Диккерсон, Ирина Бейн, Аллочка Потанина, Анна Емелькина 31 глава




 

Глава 74


Охранники ушли.
Король Валгов остановился в дверном проеме, перекрывая вход в башню.
Маэва спросила:
— Значит ли это, что ты мне рад?
Она распустила пояс на плаще, распахнула полы, демонстрируя прозрачное платье.
Золотые глаза Эравана с интересом осмотрели каждый дюйм предлагаемого тела. Затем он перевел взгляд на лицо:
— Можешь не верить, но я слишком хорошо помню, что ты жена моего брата.
Дорин удивленно моргнул. Он не ожидал, что у демона имеется понятие о чести.
— Я не должна ею быть, — пробормотала Маэва. И теперь Дорин понимал, о чем она его предупредила перед уходом.
Она потрясла головой, и ее густые темные волосы вмиг стали золотыми. Ее лунного оттенка белая кожа приобрела золотистый загар. Угловатые черты лица округлились, темные глаза засверкали бирюзовыми оттенками.
— Мы могли поиграть в то, что нравится тебе.
Ее голос теперь повторял голос Аэлины.
Глаза Эравана вспыхнули. Грудь возбужденно поднималась и опускалась.
— Тебе нравится?
Копия Аэлины улыбнулась соблазнительно.
Дорина охватили отвращение и ужас. Он ведь знал, что Эраван не испытывал настоящей страсти к Аэлине. Не было у него других желаний, кроме желания сделать ей больно.
Не дождавшись ответа, Маэва снова изменила внешность. Теперь золотистые волосы сильно побелели. Бирюзовые глаза стали золотистыми.
Ледяная ярость охватила Дорина, когда Маэва предстала перед королем валгов в образе Маноны.
— А может быть, эта форма тебе кажется самой красивой? — Оглядев себя, Маэва улыбнулась. — Собирались ли вы сделать ее королевой по окончании войны? Или для вас она просто кобыла для разведения?
Ноздри Эравана трепетали.
Дорин сосредоточился на себе, на камнях под ним, на чем угодно, чтобы не дать его магии вспыхнуть при том желании — истинном желании, — что отразилось на лице Эравана.
Но если Маэва окажется внутри этой башни…
Эраван моргнул, прогнав все эмоции со своего лица.
— Ты — жена моего брата, — твердо сказал он. — Какая разница, чью шкуру ты наденешь? Но если тебе надо развлечься, я могу отправить к тебе в комнату кого-нибудь подходящего.
И с этими словами он закрыл дверь.

...

На следующее утро Маэва спрятала Дорина в кармане своего плаща. Прикинувшись полевой мышью, Дорин сидел тихо-тихо и слушал.
— После вчерашнего твоего визита ты отвернулась от моего подарка, — сказал Эраван вместо приветствия.
Дорин вспомнил, что спустя всего 15 минут после их возвращения в комнату Маэвы постучали. С той стороны двери женщина обнаружила красивого молодого человека с абсолютно равнодушным лицом. То был не принц, а просто некий порабощенный молодой человек. Маэва отослала его.
И конечно, Дорин понимал, что не случись он в ее комнате, Маэва могла провести время хорошо. Она и сама ему об этом сказала, прежде чем они легли спать.
— Я надеялась на вино, неразбавленное элем, — мягко улыбнулась Маэва.
Эраван усмехнулся, шурша бумагой.
— Я обдумывал договор между нами и пришел к выводу, что шесть пауков — это мало, даже и восприимчивых к принцессам. В конце концов, ты получишь от этого союза больше. Так что еще ты могла бы мне предложить?
В тесном кармане Дорин весь превратился в слух.
Маэва спросила очень тихо, что говорило о ее крайнем недовольстве ситуацией:
— Чего ты хочешь, брат?
— Принеси оставшуюся часть кхаранкуи. Открой портал и перенеси их сюда.
— Не все будут столь радушными хозяевами.
— Не хозяевами. Солдатами. Я не собираюсь рисковать. Второго этапа не будет.
Живот Дорина скрутился.
Маэва колебалась.
— Ты знаешь, что если я вызову кхаранкуи, ты можешь столкнуться с Аэлиной Галантией и потерпеть неудачу, — она помолчала. — Аньель подтвердил твои самые темные страхи. Я слышала, что произошло. Сила, которую она вызвала, чтобы остановить воду… это было предназначено для меня. Тот взрыв. Но если она вызовет подобную силу снова против тебя… Сможешь ли ты уйти, брат?
— Вот поэтому северный путь с твоими пауками для меня очень важен, — был единственный ответ Эравана.
— Возможно, — возразила Маэва. — Но не забывайте, что вместе мы можем победить. Без пауков. Без принцесс. И даже Аэлина Галантия не сумеет нам противостоять. Мы можем пойти на север и уничтожить ее. А пауков припасем для особого случая. Для других королевств.
Маэва не хотела жертвовать пауками. Будто любила существ, которые оставались верны ей тысячелетиями.
— И кроме того, — продолжила Маэва. — Ты много знаешь о перемещениях между мирами. Но не все, — ее рука скользнула в карман; пальцы провели по шерстке Дорина, словно акцентируя его внимание.
— Полагаю, подробности я узнаю после того, как мы выиграем войну? — сказал Эраван.
— Я хочу показать тебе, завтра. Как только приготовлюсь, — Маэва снова примолкла. — Они слишком могущественны, чтобы я могла открыть портал между сферами. Они слишком дестабилизируют мою магию, пытаясь пронести с собой все, что им принадлежит. Но на одно мгновение… я бы могла бы показать их тебе. Твоих братьев — Оркуса и Мантикса.

 

Глава 75


Слава богам, Дэрроу и остальные лорды Террасена мудро проводили время последние несколько месяцев, готовя Оринф к осаде.
Мудрые лорды запасли вдоволь пищи и медикаментов, подготовили места для размещения граждан, выставили караул по городу и на стенах замка. И наконец, укрепили сами стены — там, где камень начал разрушаться.
Все это было хорошо.
Тем не менее, в своей старой комнате в замке Эдион спал плохо. Во-первых, было холодно, а во-вторых, его беспокоила приближающаяся осада. В итоге рассвет он встретил на одной из нижних башен. Здесь наверху завывал ледяной ветер.
Под аркой раздались гулкие шаги.
— Я заметил тебя, когда шел на завтрак, — сказал Рен вместо приветствия.
Комнаты двора лорда Альсбрука всегда находились рядом с башней Эдиона. Однажды летом они разработали систему сигнализации при помощи фонаря.
Это было последнее лето, когда мальчишки еще дружили. После отцу Рена стало известно о намерении Эдиона принести клятву на крови, и мальчики стали соперниками.
Всего одно дружное лето. Последующие года отличались постоянными столкновениями во дворах, в парках, на лестничных клетках. Не обошлось без настоящей драки в Большом зале.
Рой пытался утихомирить парней, но у него это плохо получалось. Рой был плохим лжецом. Он не стал отрицать, что Эдион будет тем, кто принесет клятву верности. В итоге, все так привыкли к этим постоянным дракам, что даже наследный принц смотрел в другую сторону, когда два мальчика валялись в грязи, размахивая кулаками.
Будет ли его собственный отец, Гавриэль, поощрять соперничество? В принципе, это было не важно. Но все же, Эдион попытался представить, что он почувствует, если Гавриэль был бы здесь. Если бы его отец вместе с Роем учили его. И уж не было сомнений, что Гавриэль нашел бы способ укротить соперничество. Как минимум, на его дворе царил мир. Каким бы человеком он стал, если бы Лев был здесь? Гавриэль, вероятно, был бы истреблен со всем своим двором.
Но... он был бы здесь.
Только дурак может так рассуждать! Эдион был тем, кем был. И большую часть времени он об этом не переживал. Рой являлся для него почти что отцом. И пусть бывали времена, когда Эдион смотрел на Роя, Эвалину и Аэлину и чувствовал себя гостем, это не имело значения.
Эдион прогнал глупые мысли из головы. В этих мыслях виновен замок. В этих стена оживали воспоминания.
— Не стоит ожидать, что Дэрроу приготовит один из тех завтраков, к которым мы привыкли, — сказал Эдион.
Сам он есть не хотел. Просто знал, что это необходимо. Еда дает силу. А сила сейчас им очень нужна.
Рен осмотрел город, а за ним равнину Тералис. Пока еще свободную от солдат.
— Я сегодня расскажу о лучниках. И нужно убедиться, что солдаты у ворот знаю, как использовать это кипящее масло.
— Ты знаешь, что делать с ним? — изогнул Эдион бровь.
Рен фыркнул:
— Что тут знать? Нужно просто опрокинуть котел через стену.
Конечно, на деле это действие требовало некоторой сноровки. Но все же, Эдион был благодарен Дэрроу за оснащение.
Был бы у них шанс использовать эти котлы! С башнями ведьм слишком велика вероятность быть погребенными под руинами замка задолго до того, как вражеская армия подойдет к стенам.
— Но вот что действительно важно — это адский огонь. Он удержит их вдали от ворот замка, — пробормотал Рен.
А так же уничтожит всех в округе в том числе.
Эдион уже собирался согласиться, но так ничего и не сказал, лишь хмуро оглядел равнину.
— Долой, — сказал Рен.
Эдион отправил Рена обратно ко входу в башню.
— Нам нужно поговорить с Рольфом.
Не об адском огне у южных и западных ворот. Нет.
Они ждали до наступления темноты, чтобы шпионы Мората, если таковые имелись, не заметили маленькую группу людей, пробирающихся миля за милей через равнину Тералис.
Одетые в черное, люди перемещались по ночному полю. Когда они достигли ориентиров, которые Эдион и Рен собирались использовать для планирования боя в дневное время, Эдион поднял руку.
Илиас подал сигнал, и молчаливые ассасины разошлись. Микены Рольфа, прикрываемые ассасинами, несли тяжелые грузы.
Первым начал работать оборотень. Превратившись в гигантского барсука, размерами не уступающего лошади, барсук выкапывал замерзшую землю сильными лапами.
Видимо, она поранилась, так как в воздухе разнесся запах ее крови, но Лисандру это не остановило.
Закончив с первой ямой, она принялась рыть вторую, а после третью и так далее.
Ассасины и микены уложили в яму ловушку, а после закопали.
Жестокий ветер их совсем не щадил. Но люди упорно работали всю ночь. А на рассвете вернулись в город, так и не замеченные врагом.
Морат появился на горизонте вечером.
С самых высоких башен замка можно было наблюдать за приближением противника.
После копания в сырой земле руки Лисандры покрылись синяками и ссадинами. Но несмотря на это, оборотень стояла рядом с союзниками на одной из башен. Эванджелина цеплялась за нее, стоя рядом с ней.
— Здесь пятнадцать тысяч, — объявила Ансель Бриарклайф, когда на горизонте появилась еще одна линия противника. — Или двадцать.
— Они, должно быть, опустошили Морат, раз их тут так много, — пробормотал принц Галан.
Эванджелина дрожала от страха, и Лисандра крепко обняла девчушку. Чуть ниже по стене, на соседнем проходе, переговаривались лорды. Словно почувствовав внимание Лисандры, Дэрроу бросил на нее быстрый взгляд. После перевел его на Эванджелину. Дэрроу ничего не сказал, но Лисандра не удосужилась хоть сколько-нибудь улыбнуться.
— Тридцать! — сказала Ансель.
— Мы умеем считать, — огрызнулся Рольф.
Ансель подняла вверх винно-красные брови.
— Ты умеешь считать?
Не смотря на ситуацию, Лисандра не сдержала улыбки.
Рольф закатил глаза и вернулся к наблюдению за приближающейся армией.
— Они подойдут к стенам с рассветом, — предположил Эдион с мрачным выражением лица.
Лисандра раздумывала, какую принять форму и какую занять позицию. Летай илькены в их рядах, было бы уместно стать виверной. А вот для более близких перемещений… нет, не знала. Никто ее не просил занять конкретную позицию. Она даже удивлена, что ночью Эдион попросил помочь им с проведением в жизнь плана. Хотя бы она отвлеклась от своего страха.
Она с радостью подарила бы несколько своих дней, лишь бы не приближаться к врагу.
— Пятьдесят тысяч! — Ансель бросила на Рольфа кривой взгляд.
Лисандра проглотила ком в горле. Эванджелина еще теснее прижалась к ней.
На горизонте показались башни ведьм.
Они прорезали серый утренний свет, возвышаясь над армией, будто массивные копья. Три башни; впереди и позади тащились солдаты.
Даже Ансель перестала считать.
— Кошмар! — прошептала Эванджелина, вцепившись в тяжелый плащ Лисандры. — Я не знала, что это будет так ужасно.
Лисандра поцеловала девочку, погладив ее волосы цвета красного золота.
— Никто не причинит тебе вреда.
— Я не за себя боюсь, а за моих друзей.
В глазах Эванджелины стояли слезы ужаса, и Лисандра смахнула их своей рукой, прежде чем увидела, как к ним приближались башни. У нее не нашлось больше слов, чтобы утешить девочку.
— В любую минуту, — пробормотал Эдион.
Лисандра посмотрела вниз на снежную равнину. Из-под снега появились одетые в белое фигуры. В руках они держали пылающие стрелы. Линии фронта Мората были рядом, но не они являлись целью лучников.
Еще ниже по стене Муртаг схватился за древние камни, когда Рен отдал приказ. Огненные стрелы сорвались и полетели. Солдаты Мората нырнули под щиты.
Они не удосужились взглянуть под ноги.
Впрочем, и ведьмы не смотрели на свои башни.
Пылающие стрелы вонзились в землю с точностью, свойственной разве что ассасинам. Прямо на те самые ловушки, что всю ночь укладывали в землю. Как раз тогда, когда над ними проходили башни.
Слепящие вспышки потрясли черную армию. Земля содрогнулась под взрывами.
Следом на врага обрушился каменный дождь. Обеспечив себе таким образом прикрытие, Рен, Илиас и ассасины помчались к белым лошадям, спрятанными за сугробами.
Когда залпы прекратились, а дым рассеялся, на стенах крепости раздался вздох облегчения.
Две из вражеских башен находились прямо над ямами. А ямы были заполнены химическими реакторами и порошками, катализирующими огневые средства Рольфа. Как только в них попала искра, эти две башни разнесло на куски. Обломки лежали в яме, придавив виверн, а также солдат.
Тем не менее, одна башня устояла. Опасная начинка ямы взорвалась слишком рано. Хотя одна из виверн, тащивших башню, пострадала от удара камнями соседней башни, и лежала теперь либо раненая, либо мертвая.
Третья башня остановилась.
Вражеское войско исторгло низкий звук боевого рога, и тоже прекратило движение.
— Спасибо, боги! — сказал Рольф, низко склонив голову.
А Эдион продолжал смотреть на равнину; на белые фигуры, мчащиеся к Оринфу, пытаясь убедиться, что они все возвращаются назад.
— Они надолго остановились? — спросила Эванджелина.
Все повернулись к девочке. Но промолчали. Ответа не было ни у кого.
Что ж, не много времени прошло, прежде чем они снова столкнулись с армией врага на снежной равнине. Правда, отсюда они видели самые дальние ряды построений врага.
— Сто тысяч, — тихо объявила Ансель Бриарклайф.

 

Глава 76


— Возможно ли показать другой мир? — спросил Дорин Маэву, когда они снова оказались в ее комнате в башне.
Маэва села на стул, ее лицо было отстраненным.
— С использованием зеркал, да.
Дорин поднял бровь.
— Ты сам видел силу ведьминых зеркал. Что это сделало с Аэлиной Галантией и Маноной Черноклювой. Как ты думаешь, кто научил ведьм такой власти? Не Фэ. — она рассмеялась. — И как ты думаешь, как я до сих пор могу видеть и слышать голоса моих глаз всю дорогу от Доранеллы? Есть зеркала, чтобы шпионить, путешествовать, убивать. Даже сейчас Эраван использует их в своих интересах с Железнозубыми. С башнями ведьм.
Маэва вздохнула, королева без короны.
— Я могу показать ему то, что он хочет видеть.
Дорин открыл рот и обдумал слова.
— Иллюзия. Ты вообще не планируешь показывать ему Oркуса и Maнтикса.
Она пристально посмотрела на него.
— Ловкость магии — пока ты входишь в башню.
— Я не могу войти.
— Я бродила по мирам, — сказала Маэва. — Я путешествовала между вселенными. Как ты думаешь, будет ли трудно перемещаться между комнатами?
— Что-то не давало тебе отправиться в Террасен все эти годы.
Челюсть Маэвы сжалась.
— Брэннон Галантий знал о моих дарах перемещаться между местами. Заклинания вокруг его королевства мешают мне сделать это.
— Таким образом, ты не можешь перенести туда армию Эравана.
— Нет. Я могу войти только пешком. В любом случае, их слишком много, чтобы я могла держать портал так долго.
— Эраван знает о твоём даре, поэтому он, вероятно, предпримет шаги, чтобы охранять свою комнату.
— Да, и я провела здесь время, медленно распутывая их. Он не такой опытный заклинатель, как думает. — самодовольная, торжествующая улыбка.
И все же Дорин спросил:
— Почему бы не сделать это с самого начала?
— Потому что я еще не решила, что это стоит того риска. Потому что он еще не подтолкнул меня к тому, чтобы я привела сюда своих служанок, чтобы они были просто пехотинцами.
— Ты заботишься о них — о пауках.
— Ваше Величество, ты обнаружишь, что верный друг — это действительно редкая вещь. Им не так легко пожертвовать.
— Ты предложила шестеро из них этим принцессам.
— И я буду помнить это до тех пор, пока я живу, — сказала Маэва, и некоторые эмоции действительно показались на ее лице. — Они пошли охотно. Я говорю себе это всякий раз, когда я смотрю на них сейчас и не вижу ничего подобного тем существам, которых я знала. Они хотели помочь мне. — ее глаза встретились с его взглядом. — Не все Валги злые.
— Эраван злой.
— Да, — сказала она, и ее глаза потемнели. — Он и его братья... они худшие в своем роде. Их правление было веками страха и боли. Они восхищаются такими вещами.
— А ты нет?
Маэва закрутила чернильную прядь вокруг пальца. И не ответила.
Хорошо. Дорин продолжил:
— Так ты прорвешься мимо подопечных Эравана в его комнате, откроешь портал для меня, и я проникну туда, пока ты будешь отвлекать его иллюзией о его братьях. — он нахмурился. — Как только я найду Ключ, он узнает, что ты его обманула. Нам нужно быстро уйти.
Ее губы изогнулись.
— Мы уйдем. Туда, где ты спрятал остальные.
Дорин не показывал свои эмоции на лице.
— Ты уверена, что он не узнает, что его обманули?
— Оркус — его брат. Но Оркус был моим мужем. Иллюзия будет достаточно реальной.
Дорин задумался.
— В какое время мы делаем наш ход?

...


Сумерки.
Именно тогда Маэва сказала Эравану встретиться. Это предельное пространство между светом и тьмой, когда одна сила уступала другой. Когда она откроет портал для Дорина из комнаты.
Когда солнце садилось — не то, что бы Дорин мог видеть его с облаками и мраком Мората — он обнаружил, что смотрит на стену комнаты Маэвы.
Она ушла несколько минут назад, подарив ему не более, чем прощальный взгляд. Их маршрут побега был проложен, альтернатива этому. Все должно идти по плану.
И тело, которое он теперь носил, золотые волосы и золотые глаза... Если кто-нибудь, кроме самого Эравана, наткнется на башню, они подумают, что это очень странно. У него не было места в себе для страха, для сомнения. Он не думал ни о комнате ошейников под крепостью, ни о каждой извилистой комнате и подземелье, через которые он прошел. Темнота вышла за пределы комнаты.
Дорин отступил назад, когда камни становились темнее, темнее и темнее, а затем исчезли.
Появилась вонь смерти, гнили и ненависти. Гораздо гнилее, чем уровни гробницы ниже.
Это грозило подкосить его колени, но Дорин схватил Дамарис. Собрал его силу и поднял левую руку, слабый золотой свет засиял из его пальцев. Огонь.
С молитвой к богам, Дорин прошел через портал.

 

Глава 77


Дорин не знал, чего он ожидал от комнаты короля Валгов, но кровать с балдахином из резного черного дерева, умывальник и письменный стол должны были находиться в списке его догадок.
Ничего необычного. Никакого украденного клада, древнего оружия или семейных реликвий, никаких пузырящихся зелий или книг заклинаний, никаких рычащих зверей в углу. Никаких новых ошейников из камня Вэрда.
Спальня и ничего более.
Он осмотрел круглую комнату, даже зашел настолько далеко, что посмотрел вниз по лестнице. Прямой путь к железной двери и охранникам на улице. Ни закрытых шкафов. Ни люков.
Он открыл шкаф и обнаружил только ряды чистой одежды. Ни в одном из ящиков больше ничего не было — и не было никаких скрытых отделений.
Но он чувствовал это. Это потустороннее, ужасное присутствие. Мог ощущать его вокруг себя.
Небольшой шум заставил его завертеться.
И тогда Дорин посмотрел на кровать. То, что он пропустил, лежало между шторами обсидиана, которые едва не поглотили ее хрупкое маленькое тело.
Молодая женщина. Ее лицо было пустым, отсутствующим. И все же она смотрела на него. Как будто она проснулась.
Красивая темноволосая девушка. Не старше двадцати. Как близнец Кальтэны.
Желчь обожгла горло. И когда девушка села, простыни упали, обнажая истощенное обнаженное тело, обнажая слишком тонкую руку и отвратительный пурпурный шрам возле запястья... Он понял, почему он чувствовал присутствие по всей крепости. Оно двигалось.
Его носили. Следом за хозяином. Ее поработителем.
Ошейник из черного камня был надет вокруг ее горла.
И все же она сидела там в этих смятых простынях на кровати. Смотрела на него.
Пустая и истощенная — от боли.
У него не было слов. Была только звенящая тишина.
Кальтэна уничтожила принца Валга внутри нее, но Ключ Вэрда привел ее в бешенство. Дал ей ужасную силу, но разорвал ее разум.
Дорин медленно, осторожно шагнул ближе к кровати.
— Ты проснулась, — сказал он, желая услышать голос короля Валга. Зная, что она увидит ее похитителя.
Моргание.
Дорин был свидетелем экспериментов Эравана, ужасов его темниц. И все же эта молодая женщина, такая худая, с синяками на коже, с дьявольской вещью в ее руке, поистине дьявольский человек, с которым она делила постель…
Он осмелился протянуть нить своей силы. Он приблизился к ее руке и отпрянул.
Да, Ключ был там.
Он подкрался ближе, желая, чтобы она не смотрела на портал в стене.
Молодая женщина слегка дрожала.
Он заставил себя не извергнуть содержимое своего желудка. Ничего не делать, а посмотреть на нее и холодно приказать:
— Дай мне свою руку.
Ее карие глаза смотрели на его лицо, но она протянула руку.
Он чуть не отшатнулся от гнойной раны, в которой вздувались черные вены. Яд тек в ней. Несомненно, рана Кальтэны выглядела так же и поэтому шрам остался даже после смерти.
Но он схватил Дамарис и взял ее за руку.
Лед. Ее кожа была как лед.
— Ложись, — сказал он ей.
Она дрожала, но подчинилась. Готовая сделать это. Для него.
Кальтэна. О боги, Кальтэна. Что она пережила...
Дорин достал нож сбоку — тот, который Соррель подарила ему — и положил на руку. Манона сказала, что Кальтэна сделала то же самое, чтобы освободить его.
Но Дорин послал вспышку своей целительной магии ей в руку. Вызвать онемение и успокоить. Она извивалась, но он держал крепко. Пусть его магия вспыхнет в ней. Она задохнулась, выгнулась, и Дорин воспользовался неожиданным спокойствием, чтобы быстро и ловко вонзить нож.
Три движения, его целительная магия все еще действовала на нее, он успокаивал ее, как мог, а окровавленный осколок был в его пальцах. Его пульсирующая пустота, тошнотворная сила прошла сквозь него.
Последний Ключ Вэрда.
Он опустил ее руку, сунул Ключ Вэрда в карман и повернулся к порталу.
Но рука обхватила его, слабая и дрожащая.
Он повернулся, рука потянулась к Дамарису, и он увидел, что она смотрит на него. Слезы катились по ее лицу.
— Убей меня, — выдохнула она. Дорин моргнул. — Ты… ты оттолкнул его назад.
Не ключ, а демона внутри нее, понял он. Каким-то образом с помощью этой целительной магии...
— Убей меня, — сказала она и начала плакать. — Убей меня, пожалуйста.
Дамарис согрелся в руке. Правда. Он в ужасе уставился на нее.
— Я… я не могу.
Она начала царапать ошейник вокруг ее горла. Как будто она разорвала бы его.
— Пожалуйста, — рыдала она. — Пожалуйста.
У него не было времени, чтобы найти способ снять этот ошейник. Он даже не был уверен, что он снимется без того золотого кольца, которое Аэлина надела на него.
— Я не могу.
Отчаяние и мука заполнили ее глаза.
— Пожалуйста, — все, что она сказала. — Пожалуйста.
Дамарис оставался теплым. Истина. Мольба была ни чем иным, как правдой.
Но он должен был идти — должен был идти сейчас. Он не мог взять ее с собой. Знал, что хотя его магия оттолкнула это внутри нее назад, оно появится снова. И расскажет Эравану, где он был. Что он украл.
Она заплакала и стала рвать руками ее измученное тело.
— Пожалуйста.
Было бы милосердием — убить ее? Было бы худшим преступлением оставить ее здесь с Эраваном? Порабощенную им и демоном Валгом внутри нее?
Дамарис не ответил на его молчаливые вопросы.
И он полностью убрал руку с клинка, уставившись на плачущую девушку.
Манона бы покончила с этим. Освободила ее единственным оставшимся способом. Шаол взял бы ее с собой и проклял бы все последствия. Аэлина... Он не знал, что она сделала бы.
«Кем ты хочешь быть?».
Он не был ни одним из них. Он был... он был ни кем иным, как собой.
Человек, который познал потери и боль, да. Но человек, который познал дружбу и радость.
Потеря и боль — они не сломили его полностью. Без них были бы моменты счастья такими же яркими? Без них будет ли он так усердно бороться, чтобы этого больше не повторилось?
«Кем ты хочешь быть?».
Королем, достойным своей короны. Королем, который восстановит разрушенное, как внутри себя, так и на своих землях.
Девушка рыдала и рыдала, и рука Дорина скользнула к рукояти Дамариса.
Затем прозвучал треск. Ломающихся костей.
В одно мгновение девушка плакала. А в следующий — ее голова свернута набок с невидящим взором.
Дорин обернулся, крик застыл на его губах, когда Маэва вошла в комнату.
— Считай, что это свадебный подарок, ваше величество, — сказала она, ее губы изогнулись. — Избавить тебя от этого решения.
На ее лице была улыбка, ее походка, как у хищника, заставила его магию собраться.
Маэва кивнула в сторону его кармана.
— Отлично сработано.
Ее темная сила напала на его разум.
У него не было возможности схватиться за Дамарис до того, как он попал в ее темную сеть.

 

Глава 78


Он был в комнате Эравана, и все же не в ней.
Маэва промурлыкала ему:
— Отдай мне Ключ, если хочешь.
Рука Дорина скользнула в его карман. К осколку внутри.
— И тогда мы найдем остальные, — продолжила она и поманила к порталу, через который они оба прошли. Он последовал за ней, вытаскивая осколок из кармана. — Эти вещи я запланировала для нас, Ваше Величество. Для нашего союза. С ключами я могла бы сделать тебя вечно молодым. С твоей силой никто не сравниться, даже Аэлина Галантия, и ты защитишь нас от любого, кто попытается вернуться в этот мир снова.
Они оказались в своей комнате, и взмах руки Маэвы привел к исчезновению портала.
— Сейчас же, — приказала она ему. — Мы уходим. Виверна ждет.
Дорин остановился посреди комнаты.
— Разве ты не думаешь, что было бы грубо уйти без записки?
Маэва повернулась к нему, но слишком поздно.
Слишком поздно, потому что когти, которые она вонзила в его разум, погрязли в нем. Словно пламя, раскаленное и обжигающее, набросилось на нее, и она невольно открылась, пытаясь поймать его.
Ловушка внутри ловушки. Та, которую он сделал в тот момент, как увидел ее. Это был простой трюк. Изменить его разум, как будто он двигал свое тело. Чтобы она увидела одну вещь, заглянув внутрь.
Чтобы она увидела то, во что она хочет верить: его ревность и обида на Аэлину; его отчаяние; его наивная глупость. Он позволил своему уму показать эти вещи, чтобы заманить ее внутрь. И каждый раз, когда она подходила близко, уповая на эту слабость в его силе, его магия изучала ее собственную. Точно так же, как он изучил украденное ядро ​​Сейрин, изменяющее форму, он также узнал способность Маэвы проникать в разум и захватывать его.
Нужно было только подождать, чтобы она пошевелилась, позволила ему поставить ловушку, чтобы запечатать ее навсегда.
— Ты… — он улыбнулся и Маэва замолчала.
Дорин сказал в темную бездну своего разума:
«Я когда-то был рабом. Ты действительно думала, что я позволю себе стать им снова?».
Она извивалась, но он крепко ее держал.
«Ты освободишь меня», — прошипела она, и ее голос был не голосом прекрасной королевы, а чем-то злым и холодным. Голодным и ненавистным.
«Ты стара как земля, и все же ты думала, что меня действительно заинтересует твое предложение. — он хихикнул, позволив огню обжечь ее. Маэва взвизгнула, безмолвно и бесконечно в их умах. — Я удивлен, что ты попала в мою ловушку».
«Я убью тебя за это».
«Нет, если я убью тебя первым».
Его огонь стал живым существом, обвив ее бледное горло. В реальном мире, там, где существовали их тела.
«Ты ранила моего друга, — сказал он со смертельным спокойствием. — Будет не сложно покончить с тобой».
«Таким королем ты хочешь стать? Пытать беспомощных женщин?».
Он снова засмеялся.
«Ты не беспомощна. И если бы я мог, я бы запечатал тебя в железном гробу на вечно».
Дорин посмотрел на окна. В потустороннем мире была ночь. Он должен был уйти — быстро. Но он все же сказал:
«Король, которым я хочу быть,это противоположность того, кто ты есть, — он улыбнулся Маэве. — И есть только одна ведьма, которая будет моей королевой».
Земля под ними содрогнулась от грохота. Морат вздрогнул.
Глаза Маэвы расширились еще больше.
Треск эхом отозвался от камней еще громче, чем грохот. Башня покачнулась.
Губы Дорина изогнулись вверх.
«Ты ведь не думала, что я потратил все эти часы только на поиски?».
Он не позволил бы этому существовать еще один день — этой комнате с ошейниками. Ни одного дня больше.
Итак, он разрушит все.
Это было не сложно. Маленькие кусочки магии, самого холодного льда, пронзили трещины в основании Мората. Это поглотило древний камень. Постепенно сеть нестабильности росла с каждым залом и комнатой, в которой он искал. Пока вся восточная половина крепости не была зависима от его силы воли.
До этого момента. До тех пор, пока половина его магии не распространилась сквозь эти трещины, и его магия обрушилась на них.
И поэтому Морат начал рушиться.
Улыбнувшись Маэве, Дорин отошел. Отодвинулся, все еще держа ее разум.
Башня снова вздрогнула. У Маэвы перехватило дыхание.
«Ты не можешь оставить меня так. Он найдет меня, он схватит меня...».
«Как ты схватила меня?»
Дорин превратился в ворону, хлопая крыльями по воздуху в комнате.
Морат снова застонал, и над ними поднялся визг ярости, такой пронзительный и неземной, что его кости дрогнули.
«Скажи Эравану, — сказал Дорин, присев на подоконнике, — что я сделал это за Адарлан».
За Соршу, Кальтэну и всех, кого он уничтожил. Так же, как был разрушен Адарлан.
Но из полного разрушения его можно восстановить. Если не он сделает это, то другие.
Возможно, это будет его первый и единственный подарок Адарлану как короля: с чистого листа, если они выживут в этой войне.
Крики заполнили залы. Он отметил, где работали человеческие слуги, где они жили. Когда они будут убегать, они увидят, что их проходы остались нетронутыми. Пока каждый из них не выйдет.
«Пожалуйста, — попросила Маэва, падая на колени, когда башня снова покачнулась. — Пожалуйста».
Он должен позволить Эравану найти ее. Обречь ее на жизнь, которую она предназначала для него. Для Аэлины.
Маэва обвила колени, ее разум и сила были сдержаны. В отчаянии ожидая темного короля, от которого она так старалась убежать. Или боялась, что дрожащая крепость обрушится на нее.
Он знал, что пожалеет об этом. Знал, что он должен убить ее. Но осуждать ее за то, что он пережил...
Он не желал бы этого никому. Даже если это стоило им этой войны.
Он не думал, что это сделает его слабым. Вовсе нет.
За окном Железнозубые взлетели в небо, виверны кричали, когда камни Мората начали рушиться. В долине внизу армия остановилась, чтобы взглянуть на гору, возвышающуюся над ними. На потрясающую башню, построенную на вершине.
«Пожалуйста», — снова сказала Маэва. Уровнем ниже прогремел гневный вопль Эравана — теперь ближе.
И Дорин взлетел в хаотичную ночь.
Тихий крик отчаяния Маэвы следовал за ним по пятам. Весь путь от вершин, возвышающихся над Моратом и этим скалистым обрывом, до двух Ключей Вэрда, похороненных под сланцем.
Он едва мог вспомнить свое собственное имя, когда он сунул их в другой карман. Теперь все три Ключа Вэрда лежали у него.
Затем он вернулся к разуму, все еще привязанному к его.
Это было просто как надрез. Разорвать связь между их умами — и разорвать другую ее часть.
Отрубить дар, который позволял ей прыгать между местами. Открывать эти порталы.
«Больше не выйдет странствовать с помощью магии, — сказал он, когда его грубая магия изменила ее собственную. Изменила саму ее сущность. — Я бы посоветовал тебе купить хорошую пару обуви».
Затем он отпустил разум Маэвы.
Ненавистный, бесконечный крик был единственным ответом.
Дорин снова изменился, став большим и злобным, не более чем стая виверн, летевших на север, чтобы доставить припасы в воздушный легион.
Король — он мог быть королем Адарлана в эти последние дни, которые остались для него. Стереть пятна и гниль того, что было. Начать все заново. Стать тем, кем он хочет.
Дорин поймал быстрый ветер, плывущий твердо и быстро.
И когда он оглянулся назад, на гору и долину, которые пахли смертью, на место, где началось так много ужасных событий, Дорин улыбнулся, и башни Мората рухнули.



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2019-04-30 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: