Глава 72
Издали Ферианская Впадина не выглядела как место, где могли скрываться полчища воздушных легионов Мората. Так же было не похоже на то, что тут разводили драконов в течении многих лет. Гнетущая тишина, решила Несрин.
Никаких признаков присутствия короля Валгов видно не было, может именно поэтому ему удавалось столько лет оставаться в секрете. Несрин подошла ближе в возвышающимся двойным вершинам, с одной стороны Северный Клык, а с другой Омега, чуть дальше был Белый клык, отделяющий их всех от цепи Рунских гор. В горной породе едва можно было различить инородные структуры, настолько хорошо они были скрыты. Несрин приходилось долго вглядываться в камень, в принципе как и в клане Эрудин. Горный дом Эрудин был полон движения и жизни. То, что было построено в Ферианской Впадине, было соединено лишь каменным мостом у вершин, и тихим, холодным и унылым, как и всё вокруг.
Блистающий вокруг от солнечного света снег слепил глаза, но ракины продолжали двигаться к вершинам, не теряя высоты. Борте и Аркас летели с севера и при этом очень явно выделялись на белоснежном снегу, словно тёмные пятна. Позади них, за Впадиной, на равнине долины расположилась половина их армии.
Несрин и Борте ждали вместе с другими разведчиками, которые улетели, чтобы сообщить о том, что пришло время для битвы и пора выдвигаться. Уже прошлой ночью армия переправилась через реку под покровом темноты, а те, кого не могли перенести ракины, были доставлены на лодках. Несрин беспокоило лишь то, что их расположение на равнине было не совсем безопасным. За их спинами причудливо разветвлялась Айвери, огибая их почти со всех сторон. Большая часть реки была заморожена, но лёд всё равно легко ломался, так что если что-то пойдёт не по плану отступать будет некуда. Несрин подтолкнула Салхи, облетая Северный клык с южной стороны. Далеко внизу вихри снега слегка рассеялись, показывая что-то похожее на ворота в горе. Ни души, никаких признаков драконов или демонов. Возможно, погода загнала их всех внутрь.
Она посмотрела на юг, на Клыки. Беспокойство чуть затмило разум, армии, идущей через северные пики, так же не было видно. Но именно эта часть армии должна была выйти в Ферианскую впадину с западного хода. Их поход был намного тяжелее, чем тот, который недавно совершила её часть армии. Но если они правильно рассчитали время, если обе части войска вовремя подоспеют ко впадине..то они запрут Морат между ними и сокрушат. Они сделают это без Аэлины Галантии и её силы, без её супруга и их двора.
Несрин направила Салхи облетать Северный Клык. Прищурившись, можно было разглядеть, как Борте точно также облетает Омегу. Никаких признаков врагов, совершенно никого и ничего. И когда Несрин и Борте сделали еще один круг через Ферианскую Впадину, когда зашли так далеко, что взмыли между двумя вершинами, они также не обнаружили никаких признаков.
Как будто враг исчез. Белые Клыки были совершенно пусты и безжизненны.
...
Дикие люди, которые вели их, не допустили разрушения гор, зная, что проходы могут быть занесены снегом, который в своё время был слишком неустойчив, да к тому же давал прорехи и всех их можно было увидеть через дыры в этом снегу. Несмотря на отставание армии, Шаол удивлялся скорости своего путешествия, когда через три дня они сами пересекли горы и ступили на плоскую, тоже покрытую снегом западную равнину. Он никогда не ступал на территорию, хотя технически она принадлежала ему. Официальная граница Адарлана требовала, чтобы равнины проходили мимо Клыков на достаточном расстоянии, прежде чем начинались территории Пустошей. Но всё вокруг до жути было похоже на Пустоши, тихие и завывающее одновременно, странные земли, пугающие и нерушимые, простирающиеся до самого горизонта. Даже самые стойкие каганатские войны отводили взгляды от этих земель, когда они проезжали мимо, на север. Ночью каждый пытался оказаться у огня, быть ближе к людям. Именно ночью Ирэн прижималась к нему ближе шепча на ухо о странности этой земли и её тишине. Как будто сама земля не поет, дрожа уже в который раз повторяла она.
Тут было лучше, подумал Шаол. Они ехали на север, уже обогнув край клыков справа от них, чтобы быть не заметными для разведчиков Эравана.
— У нас выходной день, — сказал Шаолу один из диких людей — Кай. День был необычно солнечным и тёплым. — Сегодня вечером мы отправимся в лагерь к югу от Северного Клыка, а завтрашний поход уже приведет нас к Впадине.
Была еще одна причина, по которой дикие люди вступили в союз с ними, за пределами территории, которую они собирались получить. Весной этого года, когда они охотились на ведьм — целые их кланы и лагеря стали местом побоищ, а после и кровавым месивом. Многие были превращены в золу, и немногие выжившие шептали о темноволосой женщине с нечестивой силой. Шаол был готов поспорить, что это был Кальтэна, но решил не рассказывать диким людям о том, что она уже мертва. Её убили, ну или сожгли, он и сам не знал точно. Сейчас эти сведения не имеют никакого значения. Из двухсот или около того диких людей, которые присоединились к их армии с тех пор, как они покинули Аньель, все шли в Ферианскую Впадину, чтобы отомстить ведьмам. И не только. Они шли на Морат.
Шаол воздержался от упоминания, что он сам убил одного из этих людей почти год назад. Казалось, прошли десятки лет с того времени, как он убил Кейна, в момент последнего поединка с Аэлиной… Селеной. До Ильмаса оставалось всего несколько недель — если они выживут в ближайшие дни, то вполне смогут отпраздновать его. Шаол чуть ускорился, чтобы сравняться с довольно худым, бородатым мужчиной, который в отличие от своих соплеменников пользовался острым умом и понимающими глазами, при отсутствии громады мускулов.
— Есть ли здесь место, где сегодня ночью сможет спрятаться такая большая армия?
Кай, так звали мужчину, покачал головой.
— Не близко. Сегодня вечером мы будем рисковать больше всего.
Взгляд Шаола переместился на дальние ряды целителей, туда где ехала Ирэн. Целители всю дорогу следили за солдатами, помогали раненым или больным, давая тем самым армии шанс двигаться быстрее. Он не видел ее с тех пор, как они проснулись и двинулись в путь, но он знал, как она проводила это путь и чем занималась, исцеляла. Боль в позвоночнике становилась больше и невыносимее с каждым часом.
— Возможно, стоит помолиться. — пробормотал Шаол, поворачивая голову к возвышающимся перед ними горами.
— На этих землях нет богов. — это были последние слова Кая перед тем, как он развернул лошадь и отъехал к группе своих людей.
Место Кая сразу же заняла другая лошадь. Немного повергнув голову Шаол обнаружил, что на этой лошади гордо и непринужденно восседала Аэлина. На её плечах лежал плотный и простой с виду плащ с меховой подкладкой, а рука девушки свободно лежала на рукояти Златинца. Гавриэль ехал немного позади нее, Фенрис рядом с ним. Один следил за западными равнинами; другой следил за плотной стеной вершин справа от них. Тем не менее оба златоволосых мужчины-фэ молчали, когда Аэлина нахмурилась, глядя на исчезающую фигуру Кая.
— Этот человек обладает редким талантом к драматургии, он бы легко нашёл себе место в театре Рафтхола.
— Какая невероятная похвала, давненько от тебя такого не слышал.
Она подмигнула ему, поглаживая пальцем рубиновый камень Златинца. Камень, казалось, вспыхнул в ответ на ласки.
— Я всегда узнаю родственный дух подобного себе.
Несмотря на возможно смертельную битву, которая ждала их впереди, Шаол усмехнулся.
Но затем Аэлина сказала:
— Рован и остальные копили свою магию в течении последних нескольких дней. — она кивнула через плечо Фенрису и Гавриэлю, а затем в том направлении, где ехал Рован во главе всей армии, серебряные волосы Принца-Фэ как будто бы светились, затмевая собой блеск снега вокруг. — Я тоже. Так что мы позаботимся о том, чтобы ничто не навредило этой армии сегодня вечером.
Знающий и понимающий взгляд был кинут на повозки целителей.
— Некоторые... части будут особенно сильно охраняться.
Шаол кивнул в знак благодарности. Если бы Аэлина могла использовать свои силы, а ее спутники владели ими, это сделало бы сражение намного, намного легче. Драконы, возможно, даже не смогут подойти достаточно близко, чтобы добраться до их солдат, если Аэлина сможет взорвать их прямо в небесах, ну или Рован сможет сломать их крылья сильным порывом своего холодного ветра. Или просто полностью вырвать воздух из их легких. Он видел достаточно много тренировочных поединков между Фенрисом и Гавриэлем в Аньеле, чтобы знать, что даже без особой магии они будут невероятно смертельными. А Лоркан... Шаол не смел посмотреть через плечо туда, где ехали Лоркан и Элида. По жилам этого война текла тёмная магия. Магия Смерти, и Шаол не горел желанием когда-либо столкнуться с этой силой в бою.
Аэлина лишь легонько кивнула и, потянув за поводья лошади, медленно отъехала к Ровану, а рубин в рукояти меча продолжать сиять как маленькое солнце. Фенрис последовал за ней, охраняя спину своей королевы даже среди союзников.
А вот Гавриэль в свою очередь остался, направляя своего коня рядом с Фарашей и Шаолом. Черная кобыла поглядела на мрачного воина, и лишь фыркнула, но не стала его кусать. Слава богам. Лев слегка улыбнулся ему.
— У меня не было возможности поздравить вас. А ведь такое счастливое событие.
Странные слова для воина, учитывая, что они едва говорили вне советов, но Шаол склонил голову.
— Спасибо.
Гавриэль смотрел на снег и горы — на далекий север, говоря при этом немного отстранёно.
— Цените то, что получите. Я не ценил и потерял, всё ещё корю себя. Упустил драгоценное время. Не увидел, как мой сын превращается в мужчину.
Шаол подумал об этом — о жизни, растущей в утробе Ирэн, о ребенке, которого они воспитают. Мысль о том, что Гавриэль не испытал.
— Мне жаль. — это было единственное, что он мог сказать.
Гавриэль покачал головой, его золотисто-коричневые глаза сияли, а волосы заблестели на слепящем солнце.
— Я не заслуживаю и не требую сочувствия. — Лев посмотрел на него, и Шаол почувствовал на себе вес каждого из столетий Гавриэля. — Но лучше рассказать вам то, что вы, возможно, уже знаете: наслаждайтесь каждым моментом.
— Да. — если он переживет эту войну, он будет. Каждую чертову секунду. Гавриэль легонько тряхнул поводья, намереваясь отвести свою лошадь назад к своим спутникам, но Шаол сказал:
— Я предполагаю, что Эдион не позволил вам легко появиться в его жизни.
Серьезное лицо Гавриэля напряглось.
— У него имеются все основания на такое поведение.
И хотя Эдион был сыном Гавриэля, Шаол сказал:
— Я уверен, что вы уже знаете это, но Эдион столь же упрям и горяч, как она. — он дернул подбородком в сторону Аэлины, которая теперь уехала вперед перед этим сказав что-то Фенрису, Рован рядом… хихикнул, а Фенрис рассмеялся в голос. — Аэлина и Эдион могли бы быть близнецами.
Гавриэль не остановил его,но Шаол видел как пелена грусти затянула глаза Льва.
— Они оба часто говорят одно, но думают совершенно другое. А потом отрицают это до последнего вздоха. — Шаол покачал головой. — Дай Эдиону время. Когда мы доберемся до Оринфа, готов поспорить, что Эдион будет безмерно рад видеть всех, и вас в том числе, даже если не покажет этого.
— Я возвращаю его королеву и еду с армией. Я думаю, он был бы рад увидеть даже своего самого ненавистного врага, если бы они сделали тоже самое. — теперь уже беспокойство плескалось в глазах Гавриэля. Никто не знал как обстоят дела на Севере, кто жив, а кого придётся оплакивать.
Шаол напрягся.
— Мой отец ублюдок, — тихо сказал он. — Он никогда не считался с моим мнением. Он ни разу не задал себе вопрос, которым сейчас мучаетесь вы. — сказал Шаол с толикой ненависти в голосе. — Он никогда не пытался сделать хоть что-то для семьи и никогда не беспокоился. В этом разница.
— Если Эдион решит простить меня…
— Он простит, — уверенно сказал Шаол.
Если нет, то он сам заставит Эдиона это сделать.
— Почему вы так уверены в этом?
Шаол тщательно обдумал свои слова, прежде чем снова встретился с пронзительным взглядом Гавриэля и заговорить.
— Потому что вы его отец, — просто ответил он. — В глубине души он уже простил вас, и чтобы не было между вами сейчас, он простит, как только признаётся самому себе. — вот он, его собственный тайный позор, все еще воюющий внутри него после всего, что сделал его отец. Даже после сундука, полного писем его матери. Ведь сам Шаол непростительно оступился и до сих пор корил себя за слабость. — А Эдион наконец поймет, что вы пошли спасать Аэлину не ради нее или Рована, а ради него. И что вы остались с ними и идете с этой армией ради него тоже.
Лев отвернулся смотря на север, при этом сверкая глазами.
— Я надеюсь, что вы правы. — никаких попыток отрицать — ведь всё, что Гавриэль сделал и сделает, было только для Эдиона. То, что он идет на север, в настоящий ад, для Эдиона. Воин снова чуть пришпорил коня, начиная обгонять Фарашу. Но Шаол вдруг обнаружил, что говорит то, что должно было остаться в мыслях.
— Я бы хотел, чтобы вы стали моим отцом. Но мне не повезло.
Удивление и что-то гораздо более глубокое пронзили лицо Гавриэля. Он сглотнул и татуировка на его короче чуть сморщилась.
— Спасибо. Возможно это наша участь, никогда не иметь отцов, но надеяться на то, что они превзойдут себя и станут лучше, а их недостатки исчезнут.
Шаол воздержался от того, чтобы сказать Гавриэлю, что его уже более чем достаточно.
Гавриэль тихо продолжил:
— Я постараюсь быть достойным моего сына.
Шаол собирался пробормотать, что Эдиону лучше посчитать Льва достойным, но его прервали две образовавшиеся в небе фигуры. Большие, темные и быстро движущиеся. Шаол схватился за лук, перекинутый через его плечо, когда солдаты закричали, а собственный лук Гавриэля уже был направлен в небо.
Неожиданный крик-приказ Рована остановил уже собравшихся воинов выпустить их стрелы.
— Не сметь стрелять! Опустить луки! — Рован и Аэлина пустили своих лошадей в лёгкий галоп приближаясь к Гавриэлю и Шаолу, копыта лошадей прогремели как гром в ясный день.
— Это Несрин и Борте. — тут же пояснил Принц Фэ. Через несколько минут с неба спустились две женщины, ракины были покрыты льдом холодного ветра вершин, крылья могучих птиц переливались на солнце причудливыми цветами.
— Насколько все плохо? — мгновенно спросила Аэлина, к которой уже успели подъехать и присоединиться Фенрис, Лоркан и Элида. Борте в ответ поморщилась.
— Это не важно. Там нет ничего важного.
Шаол уже собирался надавить на девушку, чтобы та перешла к делу, но его перебила Несрин, разъясняя ситуацию.
— Мы уже трижды пересекли всю Впадину. Даже успели приземлиться в Омаге. — Она сокрушенно покачала головой. — Она пустая.
— Пустая? — переспросил Шаол. — Там совсем никого?
Воины Фэ нервно переглянусь.
— Несколько печей всё ещё оставались тёплыми, когда мы были там. — медленно проговорила Борте. — Скорей всего все драконы и ведьмы ушли относительно недавно, или наоборот ушли давно, а сейчас население горы минимально, лишь дрессировщики и некоторый мелкий персонал.
Ферианская Впадина была пуста. Легион Железнозубых исчез. Рован сжал челюсть и повернул голову, осматривая возвышающийся перед ними пик горы.
— Тогда нам срочно надо допросить всех, кто остался.
Кивок Несрин был мрачным.
— Сартак уже занимается этим.
Глава 73, часть 1
Дорин охотился в Морате в сотне обличий.
На мягких кошачьих лапах или бегая по полу в образе таракана. А то свисал прелестной летучей мышью. Большую часть прошедшей неделе он слушал. Искал.
Эраван его все еще не обнаружил. Возможно, причина такой хорошей скрытности в дикости его магии. Ведь и Маэва узнала его только по воспоминаниям Аэлины.
Ночами Дорин возвращался в башню Маэвы, где они тут же принимались обсуждать все увиденное и подслушанное. Но они не обсуждали, как же она отвлекала Эравана, чтобы он даже не подумал обратить внимание на проползающего мимо паучка или тараканчика.
Она отдала пауков. Нехотя. Дорин слышал как шептались перепуганные слуги о некоем портале, который королеве пришлось открыть, чтобы впустить шесть существ в катакомбы. Куда они, с помощью какой-то страшной магии впустили Валгских принцесс.
Дорин не понимал, радуется ли он, что еще не встречался с этими монстрами. Хотя частенько ему попадались слуги, тащившие на себе изможденные человеческие тела.
— Обед, — сообщали слуги охранникам. Для утоления бездонного голода.
Что могли сделать творения принцессы-паука и что они будут делать с друзьями на Севере? Дорин не мог вспомнить, что Маэва сказала Эравану. Вроде что-то того, что принцесс Валгов готовили для второго этапа запланированного. Видимо, ожидается, что принцессы станут столь мощны, что смогут уничтожить большую часть армии.
Дорин оттачивал свое внимание во время охоты. Довольно часто все инстинкты кричали ему, чтобы он убегал из этого проклятого места. Но Дорин упрямо оставался. Ему нужно было найти ключ.
Порой он готов был поклясться, что чувствует ключ. Ключ источал ужасное потустороннее присутствие. Но каждый раз, когда он бросался вслед за этой силой по коридорам и лестничным клеткам, он находил там только пыль и ветер.
Часто запах темной силы приводил его к башне Эравана. К запертой железной двери и охранникам Валгам перед ней. Это было одно из немногих мест, в котором он не рискнул пока искать. Во-первых, потому что была возможность обнаружить ключ в другом месте.
Запах, раздающийся из подземной комнаты, настиг Дорина, когда он взбежал по извилистой лестнице. Он обернулся мухой — самой естественной и незаметной формой дня. Мухой он пролетел тусклый проход в пещере.
Железнозубые спешили в крепость, готовясь по-видимому, к походу на север.
Он охотился за ключами с рассвета, пока Маэва отвлекала внимание Эравана. Сейчас они должны были находиться через одну крепость от него. — в западных катакомбах. Там, где принцессы-пауки испытывали новые тела.
Так глубоко под крепость Дорин спустился впервые. Он пролетел этажи с кладовками и достиг подземелья. Лестница была спрятана за обычной дверью; в своем человеческом обличье он бы ее не нашел. Ему это удалось лишь благодаря сильному обонянию мухи. Он столько раз проходил мимо, даже и не подозревая о лестнице!
Пролетев над последним витком лестницы, Дорин на миг остановился: гадкий запах чуть не снес с ног.
То был запах самой смерти. Гнилой запах отчаяния. Он его слишком хорошо помнил — такой запах принадлежал валгскому ошейнику!
В голове осталась одна мысль: вернуться!
Но вместо этого Дорин осмотрелся.
Нижний зал был плохо освещен. Всего несколько факелов были закреплены в ржавые скобы. Здесь не было охранников, а в дальнем конце имелись железные двери.
Запах ясно исходил из-под этой двери. Как будто призыв.
Дорин осторожно отпустил магию, проверяя наличие ловушек или охраны. Но не почувствовал ни того, ни другого. Наконец, его магия подобралась к двери. И тут же отпрянула. Словно с той стороны что-то ждало его, Дорина. Затаилось и ждало, и стоило ему почувствовать эту силу, как она спряталась.
Он призвал свою магию к себе.
Железная дверь имела много вмятин и старых царапин. Она запиралась на девять замков разного уровня сложности. То были странные, древние замки.
Он не колебался. Нацелился на узкую щель в полу, проходящую под дверью и, обернувшись комаром, смело прополз. Запах сносил с ног.
Он оказался в грубо отесанной комнате, освещенной одним единственным фонарем, свисающим с потолка. Внутри фонаря танцевали языка зеленого пламени. Не человеческого пламени.
Зеленый свет скользил по куче черного камня, лежащего в центре комнаты. Очевидно, что это куски саркофага.
Вокруг рядком лежали ошейники!
В воздухе Дорина удерживали инстинкты комара. Помогали не обрушиться на эти обломки, хранящиеся в полумраке комнаты.
Гробница Эравана прямо под Моратом. Место, где Элена и Гэвин поймали его в ловушку, а затем отстроили башню. Крепость, скрывающую саркофаг от посторонних глаз.
Вот здесь все и началось. Где спустя столетия, два мальчика — его отец и Перрангтон, играя, рискнули открыть дверь найденным ключом. И случайно освободили Эравана.
Король демонов захватил тело герцога. Его же отец…
Сердце Дорина неистово стучало, когда он проходил мимо ошейников, разглядывая их. Ну, его отцу ошейник был не нужен, ведь он не обладал никакой магией.
Но что имел в виду Эраван, когда сказал, что его отец сражался с ним десятилетиями?
Всю прошлую неделю он гнал от себя эти мысли. Не хотел думать, были ли правдой последние слова его отца. Слова, что он сказал, умирая, на вершине стеклянного замка.
В висках Дорина стучало, пока он кружил над ошейниками. Ошейники протекли в мир своим нечестивым зловонием, пульсируя во времени его кровью.
Казалось, они спят. Может, чего-то ждут?
Скрывались ли в них принцы? Или эти ошейники еще предстояло наполнить?
Кальтэна предупреждала об этой комнате. Ужасное место, куда его заточет Эраван, если поймает. Но все же, почему для хранения ошейников Эраван выбрал именно эту комнату?
Может быть, это было святилище его силы? Место, куда он приходил, когда воспоминания о заточении притуплялись. Словно противопоставлял ошейники саркофагу. Тем, кто пытается снова посадить его в этот гроб.
Магия Дорина стучала внутри него. Был ли здесь ошейник, предназначенный ему? Или Аэлине?
Он сделал несколько кругов, пытаясь почувствовать ключ. Но тщетно.
Он знал, что ошейники почувствуют его. Ледяной укус Валга.
Кальтэна боролась с этим. Смогла уничтожить демона внутри себя.
Он помнил вес колена, прижимающего его к полу. Тогда, еще в стеклянном замке, отец удерживал его, надевая ошейник. Дорин все еще чувствовал гладкий камень на своей шее. В памяти держал руку Сорши, когда он держал ее последний раз.
От воспоминаний его голова закружилась, комната вращалась перед глазами.
Не принц, но и не король.
Ошейники тянулись к нему невидимыми когтями.
Сейчас Дорин ясно осознавал, что был не лучше этих демонов. Потому что в какой-то момент он стал наслаждаться тем, что делал в его теле валг. Он убивал людей и вместе с валгом упивался ненавистью и яростью.
Комната стала опасно закручиваться, сознание тащило его в свои глубины.
Теперь он понимал, что он не совсем человек. Да и не хотел он быть человеком. Может быть, лучше навсегда остаться в другой форме. Возможно, он просто подчинится…
По комнате пронесся мрачный вихрь. Закрутил его, утаскивая глубже в сознание.
Молча закричав, Дорин вырвался. Сжав зубы, отбросил мрачные мысли.
Его не заберут. Он не отдастся им снова!
Некая внешняя сила вдруг потащила его прочь из комнаты, подальше от ошейников.
Он упал в бледную ладонь. На него смотрели темные бездонные глаза. Огромные красные губы приоткрылись, обнажая белоснежные зубы.
— Глупый мальчик, — шепот Маэвы показался ему раскатом грома.
Дорин задыхался. От пережитого его бил озноб. А в голову пришла ужасная мысль, что сейчас Маэва вполне способна его убить: раздавить пальцем комара, кем он и являлся в эту минуту.
Он в ужасе замер, ожидая конца.
Но Маэва держала ладонь открытой. Она пошла по коридору подальше от запечатанной комнаты.
— Знаешь, мне знакомы чувства, испытанные тобой там. Именно поэтому я покинула их мир, — на ее лицо легла тень воспоминаний. — Я чувствовала это каждый день, каждую минуту и секунду.
Уже в комнате Маэвы Дорин не по-джентельменски склонился над ведром, опорожняя желудок.
С ухмылкой Маэва равнодушно наблюдала за ним, сидя на стуле у камина.
— Но ведь ты уже видел ужасы подземелий. По моему раньше ты был значительно крепче. Так что же изменилось сегодня?
Дорин небрежно вытер рот о плечо куртки.
— Не думал, что эти ошейники так на меня повлияют. Мне не следовало встречать их снова.
— Ты был безрассуден, решив войти в эту комнату.
— Вышел бы я оттуда, если бы ты не подоспела вовремя?
Глава 73, часть 2
Дорин хотел бы знать, как она нашла его, как узнала что он в опасности. Но не спросил. Скорее всего, она постоянно следила за ним с помощью своей магии.
— Ошейники сами по себе бесполезны, без хозяина они ничего не могут. Но та комната — источник воспоминаний о страданиях. В этих камнях — концентрация ненависти и боли, — она рассмотрела свои длинные ногти. — Это-то и обмануло тебя. Ты позволил себя обмануть.
Дорин вспомнил, что Кальтэна говорила практически тоже самое.
— Это застало меня врасплох.
Маэва фыркнула, понимая его ложь:
— Ошейники — одно из ярчайших его творений. Его братья не обладали таким интеллектом, чтобы придумать хоть что-то похожее. А вот Эраван всегда фонтанировал идеями, — Маэва откинулась на спинку стула, скрестив ноги. — Но этот дар сделал его высокомерным и слишком уверенным в себе. Именно поэтому он оставил тебя в Рафтхоле с отцом, а не привел сюда. Он думал, что сумеет контролировать вас из далека. Но будь он поосторожнее, то держал бы вас в Морате, пока не обработал как следует.
Перед внутренним взором Дорина возникли ошейники, буквально маня его своим отравленным запахом, проникающим в самую душу.
Дорин вздрогнул.
Маэва тихо рассмеялась, проведя когтями по его спине.
Овладев собой, он повернулся к женщине:
— Вы передали эти пауков его принцессам, хотя и знали, что им предстоит пережить.
Он не продолжил. Хотя все и так было ясно: как она могла это сделать, хотелось бы спросить?
На мгновение по лицу Маэвы пробежала тень сожаления.
— Но я должна была. Как еще я могла доказать свою верность? — она посмотрела на Дамарис, удивленно приподняв брови. — Не желаешь проверить мои слова?
— Хочешь, чтобы я это сделал?
Она лишь цокнула языком.
— Вы и правда разные. Интересно, достался ли тебе какой-нибудь валг, так сказать, по наследству, когда твой отец встретил твою мать?
Об этом спрашивать Дамарис Дорин не решался до сих пор.
— Почему? — он указал рукой на крепость. — Почему Эраван делает это?
Дорин все еще хотел знать. Ответов самого короля ему было мало.
— Потому что он может. Потому что Эраван восхищается такими вещами.
— Ты говоришь так, словно его кто-то научил.
— Так и есть, — она провела рукой по горлу. — Оркус и Мантикс действительно научили его всему. Если эти двое вернуться сюда, то созданное в этих горах Эраваном покажется всем добром.
По крайней мере, это предупреждение Кальтэны он учел. Он не приближался к пещерам за долиной, скрывающих каменных чудовищ и алтари.
— У тебя никогда не было детей? С Оркусом?
— Мой будущий муж действительно желает это знать?
Дорин уселся на пятки.
— Я хочу знать своего врага.
Она немного подумала, прежде чем ответить:
— Я не позволила своему телу созреть настолько, чтобы оно было готово к детям. Такое мое небольшое восстание против Оркуса.
— Являются ли валгские принцы и принцессы потомками других королей?
— Одни да, другие нет. Но пока нет ни одного достойного наследника. С другой стороны, я давно не знаю обстановки. За тысячу лет в их мире многое могло измениться.
Дорин обратил внимание на «их мир». Не ее мир. Маэва же продолжила:
— Призванные принцы вовсе не так сильны, как хотелось Эравану. Как сам Эраван. Конечно, его это раздражает.
— А что с принцессами?
— Женщины — самые смертоносные существа. Но есть сложности с внедрением в хозяина.
Ему казалось, что на шее загорелась белая полоска. Но хоть желудок не взбунтовался.
— Почему ты покинула свой мир?
Она удивленно моргнула.
Он не понял, переспросил:
— Что?
Она наклонила голову.
— Давно я не разговаривала с тем, кто знает меня такой, какая я есть. И с кем-то, чей ум остался нетронутым.
— Даже с Аэлиной?
Ее челюсть напряглась.
— Даже с Аэлиной Лесной Огонь. Я не могла полностью проникнуть в ее разум. Удовлетворялась мелочами, что смогла увидеть.
— Почему ты ее поймала и пытала? — самое подходящее описание того, что произошло в Эйлуэ и после.
— Да потому что она бы никогда не согласилась работать со мной. Да и не защитила бы ни от Эравана, ни даже от валгов.
— Разве твоей силы не достаточно для защиты самой себя? Почему не использовала пауков в своих интересах?
— Потому что валги боятся определенных способностей, которых нет у моих пауков, — она намотала на палец прядь черных волос. — Обычно при мне находится еще одна женщина Фэ. Ту, у которой есть способности против валгов. Кстати, эта сила отлична от силы Аэлины Галантии. Но сюда я пришла одна. Как бы могла я представить дело, что пришла добровольно, явись она со мной? Так что, я так же беззащитна против Эравана, как и ты.
Дорин не особенно ей поверил. Он встал и направился к столу, где стояла вода, и на тарелке лежало немного еды. Сейчас Дорин был прекрасным обедом для замка короля. Прямо пирушка посреди зимы, доберись он до него.
— Это истинная форма Эравана?
— Ну, мы не похожи на людей или Фэ с вашими невидимыми душами. Наши души имеют форму. И у нас есть тела, которые мы создаем вокруг душ — в качестве украшения. Форма Эравана — это его давнее любимое украшение.
— А как выглядят ваши души?
— Ты найдешь их неприятными.
Он подавил дрожь.
— Полагаю, мы также похожи на оборотней, — Маэва задумалась, а Дорин направился к столу рядом с ней. Каждую ночь он спал на полу у огня, сквозь сон тревожно ожидая нападения. Но нападения не было ни разу. Королева просто спала под балдахином на кровати.
— Кем ты себя ощущаешь: валгом или Фэ?
— Я есть то, кто есть.
На мгновение он увидел в ее глазах вес прожитых лет.
— Но кем ты хочешь быть? — осторожно спросил он.
— Кем-то не таким, как Эраван или его братья.
— Ты не ответила на вопрос.
— Знаешь ли ты, кем хочешь быть? — задала она встречный вопрос.
— Я это выясню, — Дорин потер ладонями лицо. Какой странный между ними разговор. Он перевел тему. — Ключ в его башне. Я уверен.
Губы Маэвы сжались.
Дорин продолжил:
— Как проникнуть — не знаю. У входа охранники, окон нет. Я искал хотя бы трещины в стене, чтобы проникнуть в форме мелкого существа, но их тоже нет, — он пристально посмотрел ей в глаза. — Но нам нужно туда войти. Хотя бы для того, чтобы убедиться.
Она однажды держала в руках ключи и знала, что он чувствовал. Что она так близко подошла…
— Полагаю, ты просишь меня это сделать?
Он скрестил руки.
— Не могу представить другой кандидатуры, кого Эраван допустил бы внутрь.
От удивления Маэва один раз моргнула, но быстро взяла себя в руки.
— Соблазнить, а после предать короля — классика жанра, как вы — люди — говорите... Метод, не раз описанный в книгах.
— Может ли Эравана кто-нибудь соблазнить?
Дорин мог поклясться, что на лице Маэвы появилось выражение отвращения, когда она сказала:
— Может быть.
Они не стали терять время.
Дорин не смог отвести взгляд, когда Маэва махнула рукой, заставив фиолетовое платье исчезнуть. А вместо него на ней оказалось прозрачное черное платье. Почти пеньюар. По ткани проходила золотая вышивка, скрывая все аппетитные места. Их сможет увидеть лишь тот, кто снимет с нее одежду. Когда она отвернулась от зеркала, ее лицо выглядело серьезным.
— Вряд ли тебе понравится то, что ты увидишь, — она накинула на себя плащ, скрывая тело и платье, и выскользнула за дверь.
Он превратился в быстрое насекомое, и последовал за ней. Маэва шла по коридору. К той самой башне.
Он спрятался в трещину в стене, когда Маэва подошла ко входу и обратилась к охранникам.
— Вы знаете, кто я. Что я. Скажите ему, что я пришла.
Он мог бы поклясться, что у Маэвы дрожали руки.
Один из охранников повернулся, стукнул в дверь и вошел. Через мгновение вернулся, молча занял пост.
Маэва ждала. Скоро внутри башни послышались шаги.
Дверь открылась, выпуская наружу ужасный запах и тьму. Дорин не сбежал лишь усилием воли. Эраван, по-прежнему одетый в костюм, несмотря на поздний час, изогнул бровь:
— У нас встреча завтра, сестра.
Маэва шагнула ближе.
— Я пришла не о войне говорить.
Эраван нахмурился, но все же сказал охранникам:
— Оставьте нас.