...
Элида нашла своих союзников на бойницах, осматривающих равнину, будто не замечающих разбросанные повсюду мертвые тела. Элида шла, стараясь не смотреть в глаза павшим солдатам, не смотреть на их раны. У нее было конкретное задание от Ирэн — узнать, что там с Шаолом. Вопрос, мучивший Ирэн с самого начала битвы.
Глава 59, часть 2
После нескольких часов помощи целителям Элида искала любую возможность сбежать из комнаты, пропахшей кровью и смертью. Но уже выйдя на улицу, она наконец осознала, что бежать некуда — повсюду смерть. Подойдя к союзникам, она увидела их бледные лица, их напряженные взгляды вдаль, услышала последние слова, и догадалась.
Что-то не так.
На поле битвы целители метались между раненными, держа знамена высоко — так, чтобы всем было видно их местонахождение. Элида покачнулась. Так много раненых. Так много убитых.
Элида поравнялась с Шаолом как раз в тот момент, когда Несрин Фалюк запрыгнула на спину ракина и стрелой полетела вниз — к другим ракинам.
Элида положила ладонь на плечо лорда Шаола, привлекая его внимание. Он был весь в крови, но в ясных глазах боли не было. Зато там плескался испуг.
Элида тут же забыла о сообщении Ирэн.
— Что случилось?
Ей ответила Аэлина, все еще облаченная в странные древние доспехи.
— Дамба ломается. Поток сотрет всех, кто внизу.
О, боги!
Элида перевела взгляд от одного к другому:
— Что можно сделать?
Но теперь ей никто не ответил. Ничего.
Ракин поднялся в небо, удерживая охапку солдат когтями.
— А целителям сказали? — Элида указала на белые знамена. — Ирэн сказала, что Хафиза там.
В наступившей тишине было отчетливо слышно, как Сартак выругался. И тут же побежал к своему ракину. Кадара оповестила округу криком. Она пикировала вниз, каждый раз выдергивая из толпы целителя. В ее задачу входило собрать их, как можно больше.
Элида повернулась к спутникам. Внизу солдаты бежали к крепости, расталкивая трупы и раненных. На языке южного континента послышались четкие приказы, заставляя солдат пускаться в бегство.
— Что еще мы можем сделать? — спросила она.
Но Аэлина, Рован, Фенрис и Гавриэль наблюдали за тем, как ракины поднимают в воздух людей. Позади нервно ходила принцесса Хасар, а Шаол спорил с отцом о размещении солдат в крепости.
Элида смотрела на союзников, пока, наконец, не решилась задать тихий вопрос:
— Где Лоркан?
Никто не повернулся к ней. Тогда она крикнула:
— Где Лоркан?!
Темно-голубые глаза Гавриэля уставились на нее в замешательстве:
— Он... он был на поле боя. Я видел его как раз перед тем, как войска кагана достигли его.
— Где он? — голос Элиды дрогнул.
Фенрис встретил ее взгляд. Затем Рован и Аэлина.
— Где он? — умоляла Элида.
Ответом ей была тишина. Похоже, они знали больше, чем говорили.
Элида развернулась к полю битвы. Осмотрела бесконечный участок упавших тел, выискивая одно. Солдаты бежали, а многие раненые останутся там.
— Где? — но ей снова никто не ответил. Не помня себя, она закричала на Гавриэля. — Где ты его видел в последний раз?
— На другой стороне поля, — напряженно ответил Гавриэль, указывая на равнину. — Я видел его, когда он присоединился к войскам. И больше не видел.
— Дерьмо, — выдохнул Фенрис.
— Используй свою магию, — сказал ему Рован. — Переместись на поле, найди его и верни.
Элида в волнении смотрела на Фенриса.
— Я не могу, — был его ответ.
— Ты не пользовался магией во время боя! — бросил ему Рован. — Тебе должно хватить сил!
Фенрис побледнел, но не отступил.
— Я не могу.
Оглушительная тишина опустилась на бойницы.
Рован зарычал:
— Как ты можешь? Позволить ему умереть? И за что? Аэлина давно его простила! — он нахмурился. Крик разнесся над бойницами. — Спаси его!
Фенрис нервно сглотнул. Вмешалась Аэлина:
— Оставь его, Рован.
Рован зарычал на нее.
Она зарычала в ответ:
— Оставь его!
Между этими двумя произошел молчаливый разговор, и наблюдая, Элида ощутила приступ отчаяния. Рован отступил. Фенрис кивнул — похоже, ему будет плохо снова оказаться на поле битвы.
Элида сделала шаг назад. Другой. Лоркан не мог умереть!
Она бы почувствовала. Почувствовала сердцем и душой, случись с ним что-то такое.
Лоркан там, внизу. Среди этой армии. Скорее всего ранен и нуждается в помощи.
Никто ее не остановил, когда она помчалась в крепость. Каждый шаг отдавался болью в ноге, но она сцепила зубы, пробираясь сквозь заполняющееся людьми пространство.
Она дала ему обещание.
Все эти месяцы она давала ему клятву.
Я найду тебя. Всегда.
Элида проталкивалась мимо солдат и целителей, спешащих укрыться в крепости. Она пробивалась вниз, сдерживая рыдания.
Я всегда найду тебя.
Расталкивая людей локтями, пробивая себе дорогу против потока, Элида проталкивалась к воротам. Встречные люди кричали, целеустремленный поток поднимался по лестнице. Но Элида как-то умудрялась спускаться вниз. Шаг за шагом. В какой-то момент поток оказался сильнее, возвращая ее назад. Тогда она закричала:
— Очистите путь для королевы!
С первого раза ее не услышали. Она наполнила свой голос силой, подражая голосам мужчин Фэ, когда те запугивали противников, и повторила приказ. На этот раз люди прижались к стенам. Элида бросилась в маленький проход, то и дело повторяя приказ. Лодыжка болела сильнее с каждым шагом. Но она не обращала внимания на боль.
Наконец, Элида добралась до нижнего уровня и открытых ворот. Отсюда равнина выглядела еще хуже, чем сверху. Тела простирались до самого горизонта. Всем правил хаос. Воины и целители, не глядя неслись к ближайшим лестницам, желая найти спасение. Элида сделала несколько шагов в сторону ворот, прежде чем сообразила, что не успеет пересечь равнину до прорыва плотины.
Он не умер. И она найдёт его.
Элида с надеждой посмотрела на небо. Сейчас бы не помешал ракин. Но все они были заняты делом, и вряд ли хоть один услышит ее призывы о помощи. Элида осмотрела другую сторону ворот. Там солдаты выводили из конюшен лошадей, намереваясь отвести их к пандусам.
Черная кобыла встала на дыбы, ударив копытами по поводырю. Лошадь лорда Шаола. Солдат закричал и отступил, хватаясь за поводья, когда лошадь топнула. В раздражении лошадь прижала уши к голове.
Не размышляя, Элида направилась к лошадям. Она подошла к испуганному солдату и сказала, что заберет лошадь.
Бледный от испуга, солдат бросил ей поводья:
— Удачи!
Фараша так сильно дернула повод, что Элиду чуть не швырнуло на камни. Но она преодолела страх, и подходя к лошади ближе, постаралась говорить ласково:
— Ты нужна мне, яростное сердце, — она заглянула в темные, блуждающие глаза Фараши. — Ты нужна мне… Пожалуйста.
Казалось, лошадь ее поняла. Замерла. Моргнула. Люди бежали мимо, Но Элида крепко держала повод, концентрируясь на Фараше, и ожидая, когда та опустит голову. Словно ждала разрешения.
Стремена были настроены на рост лорда Шаола, но Элиде некогда было подтягивать ремни. Перенося вес на больную лодыжку, она прикусила язык, чтобы не закричать. Оттолкнувшись от земли, она поднялась в седло, благодаря небо, что солдаты не успели снять с лошадей снаряжение. Элида натянула поводья.
— Вперед, Фараша!
С радостным фырканьем Фараша бросилась в толпу. Солдаты отпрыгивали в стороны, издали замечая воинственно настроенную лошадь. Элида и не думала извиняться. Они проскочили в ворота. И за них.
На равнину.
Глава 60
Рован понимал, что его магия лишь отсрочит неизбежное. Хорошо бы слетать к плотине и оценить ущерб самому. Увидев воочию плотину, он смог бы понять, как долго сумеет удержать ее от прорыва. Потому что силу реки за плотиной удержать было невозможно, и рано или поздно она все равно прорвется.
Солдаты и целители вперемежку неслись к воротам. Над полем битвы летали ракины, выдергивая тех, кто оказался первым на пути воды. Но все они были недостаточно быстры. Дамбу прорвет в любой момент.
Рован вгляделся в толпу. Был ли Лоркан среди тех кто бежал, или среди тех, кого выносили ракины?
— Сила, — тихо сказал Фенрис, отвлекая Рована от раздумий. — Единственная вещь, которую мы с Конэллом делили.
— Я знаю, — вздохнул Рован. Конечно, не следовало заставлять Фенриса. — Мне жаль.
Принимая извинения, Фенрис кивнул.
— Мне все еще больно, и я не уверен, что смогу использовать магию снова. Извини.
Рован похлопал его по плечу. Вот и еще один долг Маэвы перед ним. Однажды она за все заплатит.
— Ты, возможно, не нашел бы его.
Фенрис упрямо сжал челюсти.
— Он может быть где угодно.
— Он может быть мертвым, — пробормотала принцесса Хасар.
— Или ранен, — Шаол направился к краю стены, чтобы еще раз осмотреть поле битвы и плотину за ним.
В нескольких футах от него стояла Аэлина. Ветер трепал ее спутанные, пропитанные кровью волосы. Аэлина молчала, устремив взгляд на плотину. Совсем скоро ее прорвет, и здесь начнется хаос.
Аэлина молчала с тех пор, как Несрин и Сартак принесли страшную весть. Для Аэлины это было нетипично, и Шаол понял, что сейчас в ее душе царил кошмар. Не иметь возможности помочь, когда другие страдают — с таким она не могла смириться. И никакие слова не могли бы снять с нее этот груз вины.
— Я мог бы попробовать отследить его, — внес предложение Гавриэль.
Рован сбросил с себя ползучий страх:
— Я улечу, попробую отследить его и дам вам сигнал.
— О, не беспокойтесь, — вдруг усмехнулась принцесса Хасар, отчего Ровану даже захотелось прикрикнуть на нее. Девушка указала на поле. — Она тебя обогнала.
Рован вгляделся в точку, куда указывала принцесса.
— Нет! — потрясенно выдохнул Фенрис.
Через равнину на Фараше неслась Элида.
— Фараша, — пробормотал Шаол.
— Ее убьют! — Гавриэль весь подобрался, будто собирался спрыгнуть со стены и пуститься на помощь Элиде. — Она будет…
Фараша неслась по упавшим телам, лавируя между ранеными и мертвыми. Элида крутилась в седле, на скаку осматривая поле. И на расстоянии Рован смог разглядеть ее движения. Она выискивала Лоркана, крича его имя.
— Если кто-нибудь из вас пойдет туда — тоже будет убит, — предупредила принцесса Хасар.
Инстинкты, а также многовековые тренировки и сражения, что они вели с Лорканом на пару, приказывали пойти на поиски. Но принцесса была права. Неразумно терять несколько ценных жизней. Особенно теперь.
Лоркан понял бы и согласился — он умел делать подобный жестокий выбор.
А вот Аэлина замыкалась в себе все больше и больше, провожая беспомощным взглядом маленького наездника на равнине.
Фараша была точно ураган. Но к счастью, она не пыталась сбросить Элиду из седла, когда они неслись по усеянной телами равнине.
...
— Лоркан! — ее крик утонул в криках людей и визгов ракинов над головой. — Лоркан!
Она всматривалась в каждое тело, что лежало на земле, выискивая черные блестящие волосы и резкие черты лица. Мертвых было так много, что убирать их отсюда придется веками.
Фараша перепрыгивала через них, а Элида смотрела влево, вправо, под ноги.
Мимо пронеслись дарганские кони с всадниками. Часть неслась в крепость, часть — укрыться в лесу. Фараша протиснулась между ними, норовя укусить каждого, кто встанет на ее пути.
— Лоркан! — слишком тихо!
С ужасом Элида отсчитывала время: как долго продержется плотина? И напоминала сама себе слова клятвы: «Я найду тебя».
И тут же вспомнила свои глупые слова, адресованные ему в последнем разговоре. Ну зачем только она это сказала? А вдруг кто-то из богов услышал ее, и исполнил злые пожелания?!
Как глупо! Весь ее гнев растаял в тот момент, когда она поняла, что его нет рядом с союзниками на крепостных стенах. В этот момент исчезли все распри, ставшие между ними — остался лишь испуг за его жизнь.
— Лоркан!
Фараша продолжала свой бег. Ее черная грива развевалась на ветру.
Элида взмолилась богу — любому, кто услышит — пусть плотина еще продержится. До тех пор, пока она не найдет Лоркана и не приведет в крепость.
Не останавливаясь ни на секунду, Элида неслась во весь опор, продолжая вглядываться в тела. Она упрямо гнала от себя страшные мысли, давая возможность говорить лишь надежде.
...
Стоя на крепостной стене, Шаол не знал, куда смотреть: на людей, на плотину или на молодую леди Перранта, мчащуюся по полю битвы на его коне.
Знакомая теплая ладонь опустилась на его плечо. Даже не оборачиваясь, он знал, что это Ирэн.
— Я только что узнала о плотине. Я послала Элиду узнать о тебе, — тут ее взгляд упал на одиноко скачущего всадника, и слова застряли в горле. — Сильба, спаси ее! — потрясенно прошептала Ирэн.
— Там остался Лоркан, — пояснил Шаол.
Мужчины Фэ напряженно всматривались в даль, провожая взглядом Элиду. Каждый считал ее безумной, и каждый же ею восхищался. Слишком низкая вероятность того, что она найдет Лоркана. Но даже если найдет, их смоет волной от прорвавшейся плотины.
Но Элида упрямо продолжала свой путь, явно намереваясь выиграть гонку со смертью.
Принцесса Хасар облекла всеобщие мысли в слова:
— Девушка — настоящая дура. Храбрейшая из всех, кого я знаю, но дура.
— Хэллас хранит Лоркана, — пробормотал Фенрис. — А Аннэйт — его супруга — присматривает за Эллидой. Возможно, они найдут друг друга.
— Лошадь тоже Хэлласа, — сказал Шаол.
Все повернулись к нему. Шаол покачал головой, указывая на черную кобылу вдалеке.
— С того момента, как я нашел эту лошадь, я называю ее лошадью Хэлласа.
Шаол не сказал, но подумал, что возможно это провидение. Что боги специально натолкнули его на эту лошадь, чтобы он привел ее сюда.
Ирэн сжала его руку, словно хотела сказать, что все поняла.
Никто больше не произнес ни слова. Над крепостной стеной зависло томительное ожидание, сопровождаемое молчанием.
...
— Лоркан! — голос Элиды охрип от крика, но она до сих пор не нашла его.
Элида направила лошадь к озеру; поближе к плотине. Лоркан наверняка выбрал бы озеро из-за его оборонительных преимуществ.
Внизу лежали убитые Валги. Некоторые, казалось, тянули бледные руки к Фараше. Как будто собирались схватить ее, разорвать на части или даже попросить о помощи.
Лошадь топтала их в грязь, ломала черепа и кости.
Лоркан должен найтись. Он тут — пусть раненый, но живой. Элида знала это, верила всем сердцем в это.
Серая поверхность воды казалась насмешкой ада, который мог обрушиться на них в любой момент.
— Лоркан!
Они достигли самого кровавого места на поле, и, замедлив лошадь, Элида привстала в стременах, игнорируя боль в лодыжке. Никогда еще она не чувствовала себя столь маленькой и беззащитной. Ничто в этом огромном море ада.
Элида упала в седло и, подтолкнув Фарашу, направилась к озеру. Он точно должен был пойти туда.
Под ногами лошади мелькали вперемежку черные и золотые доспехи. Плотина все еще держалась.
Но там…
Элида дернула поводья, замедляя коня. Недалеко от кромки воды лежал ряд убитых солдат Мората. Среди черных доспехов не было заметно ни одного золотого. Это было странно. Золотые доспехи встречались везде; реже или чаще, в зависимости от расположения сил противника. Но так чтобы их не было вообще…
Убитые тела Валгов выстилали собой настоящую дорогу. Элида пошла по ней. Всматривалась в каждое лицо, ожидая найти Лоркана. Столько трупов — явно его работа.
У нее вырвался стон отчаяния, когда подойдя к концу тропы, она не обнаружила ничего, кроме золотых доспехов. Элида остановила Фарашу. Гавриэль сказал, что видел его последний раз тут. Неужели он успел отсюда уйти?
Если он ушел, то может быть где угодно! Возможно, вернулся в крепость или отправился в Задубелый лес, и она зря теряет время, разыскивая его тут.
— Лоркан! — ее крик разнесся далеко-далеко. — Лоркан!
Плотину еще не прорвало. Когда прорвет, они сделают по одному вздоху — вот и все, что успеют.
— Лоркан!
Сзади раздался стон. Элида резко развернулась и всмотрелась в трупы. Не сразу, но она увидела оголенную загорелую руку, пробивающуюся сквозь навалившиеся тела. Кто-то, кому принадлежала рука, пытался спихнуть с себя тело солдата.
Раздался еще один стон, и Фараша заинтересованно подошла поближе. Остановилась, принюхиваясь.
Элида спрыгнула с лошади и подбежала к тому, чья окровавленная рука показалась из-под трупа. Она схватилась за черные доспехи и, хрипя от тяжести, потащила тело в сторону. Под ним оказалось еще одно. Его Элида тоже оттащила, пока наконец, не увидела Лоркана. Как мог, обессиленный, воин спихивал с себя трупы.
Едва увидев рану Лоркана, Элида чуть не упала в обморок. Он был весь в крови, а глубокая рана на животе не затягивалась — слишком сильно было повреждение, чтобы Фэ мог залечить эту рану.
Элида ничего не сказала. Постаралась об этом не думать. Не сейчас.
— Плотину вот-вот прорвет, — сообщила она.
Лоркан дернулся и боль затуманила его черные глаза. Элида опустилась на колени, проглотив крик отчаяния,и постаралась приподнять его за плечи.
— Нам нужно вытащить тебя отсюда.
Она попыталась его поднять; его дыхание на секунду прервалось. С таким же успехом Элида могла бы поднимать валуны, предназначенные для постройки крепости.
— Лоркан, — умоляя, простонала она. — Мы должны вытащить тебя отсюда.
Сместив ноги, Лоркан застонал. Элида никогда ранее не видела его слабым и неспособным подняться. Состояние Лоркана напугало ее, но она старалась не показывать этого.
— Вставай, — придав голосу твердости, сказала она. — Вставай!
Лоркан обхватил ее за талию, причинив ей боль. Он был слишком тяжелый; его вес давил на больную лодыжку. Несмотря на ее усилия, он не встал.
— Пожалуйста, вставай!
Его темные глаза остановились на лошади. Словно понимая, что от нее требуется, Фараша медленно приблизилась. Лоркан сумел ухватиться за нижние ремни седла, другую руку опустил на плечо Элиды. Потянулся, пытаясь встать.
Его дыхание стало поверхностным и прерывистым. Рана на животе потекла свежей кровью. Когда он приподнялся, Элида увидела еще одну рану, рассекающую его спину. Сквозь эту страшную рану торчала кость.
Элида задохнулась от ужаса.
Сцепив зубы, девушка нырнула под плечо Лоркана, укладывая его руку себе на плечо.
Бедро и лодыжка отозвались болью.
Лоркан потянул. Фараша стояла, будто вкопанная. Мужчина застонал, покачнулся.
— Не останавливайся, — прошипела Элида. — Не смей останавливаться!
От навалившейся тяжести у нее перехватило дыхание. Но Лоркан выстоял, перемещаясь дюйм за дюймом. Сняв руку с плеча Элиды, он дернулся, чтобы ухватиться за седло.
Лоркан задыхался. Из ран текла свежая кровь. Эта поездка будет для него агонией, но выбора не было.
— Наверх! — Элида скрыла из голоса обуревающие ее ужас и отчаяние. — Садись в седло.
Лоркан уткнулся лбом в седло. Элида обняла его за талию.
— Ты не собирался умирать, — огрызнулась она. — И ты еще не умер. Мы еще не умерли! Так что садись в это седло!
Но все силы Лоркана ушли на поддержание дыхания. Он стоял, не шевелясь, с каждой секундой становясь тяжелее.
— Я обещала находить тебя всегда. Обещала — а ты обещал мне. И я здесь, я пришла за тобой. Я здесь для тебя, ты понимаешь? И мы должны залезть на эту лошадь, потому что для нас это единственный шанс!
Дыхание Лоркана на секунду прервалось. Затем, стиснув зубы, мужчина схватился за седло и, превозмогая боль, сумел вставить ногу в стремя. Элида стояла у него за спиной, поддерживая. Ее ноги по щиколотку утопали в грязи. Страх, что плотину вот-вот прорвет, гнал ее вперед.
— Вставай! — ее крик заглушил отдаленные крики солдат. — Садись в это седло сейчас!
Но Лоркан не двигался; его тело дрожало.
От испуга Элида закричала:
— Встань сейчас же! — и с усилием толкнула мужчину вверх.
Лоркан издал рев, от которого у Элиды заложило уши. Седло скрипнуло, а из ран хлынула кровь, но он поднялся и опустился в седло.
Элида вложила в толчок весь свой вес. И тут же распахнула глаза от пронзающей боли: в лодыжке что-то сломалось. Она споткнулась, отпуская руки. Но Лоркан уже положил ногу на другую сторону лошади. На большее его сил не хватило. Он опустился к шее коня, свесил руки, стараясь обхватить лошадиные бока. Его черные волосы касались гривы Фараши.
Сжав зубы от боли, Элида выпрямилась и посмотрела вдаль. Окровавленная рука проскользила по телу Фараши, безвольно повисая.
Элида проигнорировала это. Сейчас не важно. Она посадила его в седло, теперь нужно доставить его в крепость.
Хромая, девушка отступила на шаг. Запрещая себе чувствовать боль, Элида разогналась и прыгнула.
Лоркан схватил ее за рубашку, помогая. Элида вцепилась в гриву лошади. Мужчина притянул Элиду, практически затащив ее к себе на колени. Выпрямляясь, она услышала позади себя стон.
Что ж, она сделала это! Села на лошадь и взяла поводья. Лоркан обнял ее за талию, положив голову ей на плечо. Его вес давил, но Элида была этому рада.
Со стороны плотины взлетел ракин, несущий золотое знамя. Времени осталось слишком мало.
Элида дернула повод.
— В крепость, друг, — сказала она, ударяя каблуком в бока. — Лети быстрее ветра.
Фараша подчинилась. Услышав за спиной стон боли, Элида обернулась. Убедилась, что Лоркан хорошо сидит в седле, несмотря на удары, что заставляли его мучиться.
— Быстрее, Фараша! — подгоняла Элида, направляя лошадь к крепости.
Этот путь показался Элиде ужасно долгим. Крепость находилась слишком далеко. А главное, еще один вопрос оставался открытым: ждал ли их кто-то?
Держал ли для них ворота?
Каждый удар копыт по земле вторил молчаливой молитве Элиды, пока они неслись по равнине.
«Пожалуйста, придержите ворота!».
Глава 61
Агония была песней в крови Лоркана, его костях, его дыхании.
Каждый шаг лошади, каждый прыжок, который она совершала над телами и обломками, посылал ему звенящую боль. Там не было конца, нет пощады от этого. Это было все, что он мог сделать, чтобы держаться в седле, цепляться за сознание.
Обнимать Элиду.
Она пришла за ним. Как-то нашла его на этом бесконечном поле битвы.
Его имя на ее губах было вызовом, который он никогда не мог отрицать, даже когда смерть держала его так нежно, прижимая его ко всем тем, кого он убил, и ждала его последнего вздоха.
И теперь, направляясь к этой слишком далекой крепости, так далеко позади толп солдат и всадников, мчащихся к воротам, он подумал, будут ли эти минуты его последними. Ее последними.
Она пришла за ним.
Лоркану удалось взглянуть на плотину справа от них. На пути к наезднику, сигнализирующему, что остались лишь считанные минуты, пока не обрушился ад на равнину.
Он не знал, насколько всё плохо. Теперь уже все равно.
Фараша перепрыгнула через груду тел Валгов, и Лоркан не смог сдержать стона, когда теплая кровь потекла по его спине.
Тем не менее Элида продолжала подталкивать лошадь вперед, удерживая их на максимально прямой дороге к крепости.
Нет ракина, чтобы понести их. Нет, его удача была потрачена на то, чтобы выжить так долго, найти ее. Его сила ничего не сделает против этой воды.
Появились самые дальние линии панических солдат, и Фараша пролетела мимо них.
Элида всхлипнула, и он последовал за ее взглядом.
К воротам, все еще открытым.
— Быстрее, Фараша! — она не скрывала грубого ужаса в своем голосе, отчаяния.
Как только плотина прорвется, волна доберется до них меньше чем за минуту.
Она пришла за ним. Она нашла его.
Мир затих. Боль в его теле превратилась в ничто. Во что-то вторичное.
Лоркан обнял Элиду другой рукой, поднес губы к ее уху и сказал:
— Ты должна отпустить меня.
Каждое слово было грубым, его голос напрягся почти до бесполезности.
Элида не обратила внимания.
— Нет.
Эта нежная тишина окутала его, рассеивая туман боли и битвы.
— Ты должна. Ты должна, Элида. Я слишком тяжелый — и без моего веса ты успеешь вовремя.
Соль ее слез заполнила его нос.
Лоркан провел рукой по ее влажной щеке, игнорируя ревущую боль в теле. Лошадь скакала и скакала, как будто она могла превзойти смерть.
— Я люблю тебя, — прошептал он на ухо Элиде. — Я полюбил тебя с того момента, как ты подняла этот топор, чтобы убить илькена. — ее слезы катились по щекам на ветру. — И я буду с тобой… — его голос сломался, но он заставил себя сказать слова, правду в его сердце. — Я буду с тобой всегда.
Он не боялся того, что придет за ним, как только он упадет с лошади. Он совсем не испугался, что это означало, если она доберется до крепости.
Поэтому Лоркан поцеловал Элиду в щеку и позволил себе в последний раз вдохнуть ее запах.
— Я люблю тебя, — повторил он и начал убирать руки с ее талии.
Элида хлопнула рукой по предплечью. Вонзила ее ногти прямо в его кожу, свирепая, как любой ракин.
— Нет.
В ее голосе не было слез. Ничего, кроме твердой, непоколебимой стали.
— Нет, — снова сказала она. Голос Леди Перранта.
Лоркан попытался пошевелить рукой, но ее хватка не сместилась.
Если он упадет с лошади, она упадет с ним.
Вместе. Они либо опередят это, либо умрут вместе.
— Элида...
Но Элида стукнула каблуками по бокам лошади. Она ударила каблуками и закричала:
— ЛЕТИ, ФАРАША. — она взмахнула поводьями. — ЛЕТИ, ЛЕТИ, ЛЕТИ!
И боги помогли ей, эта лошадь понеслась.
Как будто бог, который ее создал, наполнил легкие кобылы своим собственным дыханием, Фараша вздрогнула.
Быстрее ветра. Быстрее смерти.
Фараша обогнала первую бегущую конницу Даргана. Обогнала отчаянных лошадей и всадников на галопе к воротами.
Ее могучее сердце не дрогнуло, даже когда Лоркан знал, что оно бушует до предела.
Меньше мили находилось между ними и крепостью.
Но громовой, стонущий треск расколол мир, отдаваясь эхом от озера, гор.
Он ничего не мог поделать, ничего не мог сделать храбрый, неуклонный конь, когда прорвалась плотина.
...
Рован начал молиться за тех, кто на равнине, за армию, которая должна была быть уничтожена, когда прорвалась плотина.
Стоя на расстоянии нескольких футов, Ирэн тоже шептала свои молитвы. Сильбе, богине нежных смертей. Пусть это будет быстро, пусть это будет безболезненно.
Стена воды, большая как гора, вырвалась на свободу. И бросилась к городу, равнине, с гневом тысячи лет заключения.
— Они этого не успеют, — прошептал Фенрис, глядя на Лоркана и Элиду, скачущих к ним. Так близко — так близко, и все же эта волна прибудет в считанные секунды.
Рован заставил себя стоять там, чтобы наблюдать последние мгновения леди Перранта и его бывшего командира. Это было все, что он мог предложить: свидетельство их смерти, чтобы он мог рассказать историю тем, с кем столкнется. Поэтому они не будут забыты.
Рев надвигающейся волны стал оглушительным даже за много миль.
Тем не менее Элида и Лоркан мчались, Фараша мчала мимо лошади за лошадью.
Даже здесь, они избежали бы волны? Рован осмелился осмотреть зубчатые стены, чтобы оценить, нужно ли ему поднять остальных, нужно ли поднимать Аэлину на более высокий уровень.
Но Аэлины не было рядом.
Ее не было на зубчатой стене вообще.
Сердце Рована остановилось. Просто перестало биться, когда коричневый ракин рухнул с небес, направляясь к центру равнины.
Аркас, ракин Борте. Златоволосая женщина свисала с его когтей.
Aэлина. Аэлина...
Аркас приблизился к земле, растопырив когти. Аэлина упала на землю, катясь, пока она не вскочила на ноги.
Прямо на пути этой волны.
— О боги, — выдохнул Фенрис, увидев ее тоже.
Они все ее видели.
Королева на равнине.
Бесконечная стена воды бушевала на нее.
Крепостные камни начали дрожать. Рован протянул руку, чтобы собраться с силами, страх, как будто он ничего не знал, пронзил его, когда Аэлина подняла руки над головой.
Огненный столб взорвался вокруг нее, поднимая ей волосы.
Волна взревела и взревела на нее, на армию позади нее.
Тряска в крепости была не от волны.
Это не было от той стены воды вообще.
Трещины образовались в земле, рассыпаясь по ней. Паутина от Аэлины.
— Горячие источники, — выдохнул Шаол. — Дно долины полно источников в самой земле.
Горящее сердце мира.
В этот раз крепость сотряслась еще сильнее.
Огненный столп втянулся обратно в Аэлину. Она вытянула руку перед собой, сжав в кулак.
Как будто это остановило бы волну.
Он знал. Как и ее мэйт и карранам, он знал.
— Три месяца, — выдохнул Рован.
Остальные замерли.
— Три месяца, — снова сказал он, его колени дрожали. — Она делала спуск в свою силу в течение трех месяцев.
Каждый день, когда она была с Маэвой, закованная в железо, она углублялась. И она не слишком проникла в эту силу с тех пор, как ее освободили, потому что она продолжала совершать погружение.
Чтобы собрать всю мощь ее магии. Не для Замка, не для Эравана.
Но для смертельного удара Маэве.
Несколько недель спуска привели ее силы к разрушительным уровням. Три месяца этого…
Святые боги. Святые боги.
И когда ее огонь коснулся стены воды, которая теперь возвышалась над ней, когда они столкнулись...
— ВНИЗ! — проревел Рован над кричащими водами. — ПАДАЙТЕ!
Его спутники упали на камни, все в пределах слышимости делали то же самое.
Рован погрузился в его силу. Быстро и сильно погрузился в нее, вырвав остатки магии.
Элида и Лоркан были еще слишком далеко от ворот. Тысячи солдат были все еще слишком далеко от ворот, когда над ними поднялась волна.
Когда Аэлина открыла руку.
Огонь вспыхнул.
Несокрушимый синий огонь. Бушующая душа пламени.
Приливная волна этого.
Выше, чем бушующие воды, сила огня взорвалась от нее, широко распахнувшись.
Волна врезалась в нее. И там, где вода встретила огненную стену, где тысяча лет заключения встретились с тремя месяцами, мир взорвался.
Дымящийся пар, способный растопить плоть из кости, пронесся по равнине.
С грохотом Рован бросил все, что осталось от его магии, в поток пара, стену ветра, которая понеслась к озеру, горам.
Тем не менее вода пришла, разбившись о пламя, которое не дало ни дюйма.
Смертельный удар Маэве. Потрачен здесь, чтобы спасти армию, что может означать спасение Террасена. Чтобы пощадить жизнь на равнине.
Рован стиснул зубы, тяжело дыша от своей истекающей силы. Прорыв скрывался смертельно близко.
Бушующая волна снова и снова бросалась в стену пламени.
Рован не видел, попали ли Элида и Лоркан в крепость. Попали ли другие солдаты и всадники на равнине.
Принцесса Хасар сказала, поднимаясь рядом с ним:
— Эта сила не благословение.
— Скажи это своим солдатам, — прорычал Фенрис, тоже встав.
— Я не это имела в виду, — отрезала Хасар, и на ее лице отразился трепет.
Рован прислонился к зубцам, тяжело дыша, пытаясь удержать смертоносный пар в направлении армии. Когда он остыл и отослал это, унося прочь.
Твердые руки скользнули под его руками, и затем там оказались Фенрис и Гавриэль, подпирающие его между собой.
Минута прошла. Потом другая.
Волна начала снижаться. Огонь горел.
В голове Рована стучало, во рту пересохло.
Время ускользнуло от него. Медный запах заполнил его рот.
Волна спускалась дальше, бушующие воды успокаивались.
Затем рев превратился в стон, волны в вихри.
Пока стена пламени не стала опускаться тоже. Отслеживая воду вниз, и вниз, и вниз. Позволяя ей просочиться в щели земли.
Колени Рована подкосились, но он держался за свою магию достаточно долго, чтобы пар уменьшился. Для этого тоже нужно успокоиться.
Он заполнил равнину, превратив мир в дрейфующий туман. Блокируя вид на королеву в центре.
Тогда упала тишина. Полное молчание.
Огонь мелькнул в тумане, синий превратился в золотой и красный. Приглушенное пульсирующее свечение.
Рован плюнул кровью на камни, его дыхание было словно осколки стекла в горле.
Пылающее пламя сжалось, пар прошел мимо. Пока не осталось только тонкого огненного столба, скрытого на окутанной туманом равнине.
Не столп огня.
Но Аэлина.
Светящаяся раскаленным огнем. Как будто она настолько отдалась пламени, что сама стала огнем.
Огненосица, кто-то шептал внизу зубцов.
Туман вздымался и вздымался, превращая ее в нечто, кроме светящегося столпа.
Молчание стало почтительным.
Слабый ветер с севера обрушился вниз. Завеса тумана отодвинулась, и вот она там.
Она светилась изнутри. Сияющие золотые пряди ее волос плыли по призрачному ветру.
— Наследница Мэлы, — выдохнула Ирэн.
Элида и Лоркан остановились на равнине.
Ветер оттолкнул больше дрейфующего тумана, очистив землю где была Аэлина.
И там, где маячила эта могучая, смертоносная волна, куда навлекла смерть смерть, ничего не осталось.
Три месяца она пела тьме и огню, а они пели в ответ.
В течение трех месяцев она зарывалась так глубоко в свою силу, грабила неизведанные глубины. В то время как Маэва и Каирн работали над ней, она углублялась. Никогда не давая им знать, что она добывает, что она собирает, день за днем.
Смертельный удар. Один, чтобы стереть темную королеву с земли навсегда.
Она держала эту силу в себе даже после того, как была освобождена от оков. Она изо всех сил пыталась подавить ее в эти недели, напряжение было огромным. Иногда было легче говорить. В некоторые дни чванливое высокомерие было ее ключом к игнорированию.
Но когда она увидела эту волну, когда она увидела, как Элида и Лоркан вместе выбрали смерть, когда она увидела армию, которая может спасти Террасен, она поняла. Она чувствовала огонь, спящий под этим городом, и знала, что они пришли сюда по причине.
Она пришла сюда по этой причине.
Река все еще текла от плотины, безобидная и маленькая, устремившаяся к озеру.
Ничего более.
Аэлина подняла пылающую руку перед ней, когда благословенная, охлаждающая пустота наконец наполнила ее.
Медленно, начиная с кончиков пальцев, свечение угасло.
Как будто она была сделана заново, выкована обратно в ее тело.
Вернулась в Аэлину.
Ясность, острая и кристально чистая, наполнила ее тело. Как будто она могла видеть снова, дышать снова.
Дюйм за дюймом золотое сияние исчезало в коже и кости. В женщине.
Белохвостый ястреб уже взлетел ввысь.
Но когда последние лучи исчезли, исчезнув сквозь пальцы, Аэлина упала на колени.
Упала на колени в полной тишине мира и свернулась на боку.
У нее было смутное чувство сильных, знакомых рук, поднявших ее. Лежания на широкой пернатой спине, все еще в этих руках.
Взлетевший в небе последний туман рассеялся на солнце.
А потом настала сладкая тьма.