"Эндри, Эндри, Эндри…" – донеслось из темноты.
***
– Да, я говорила: "Не перекладывай свою работу на чужие плечи... " Я отнюдь не шутила, но ты, Эндри, вечно всё не так понимаешь.
Кенди не знала, что ответить, и просто улыбнулась. Само по себе то, что Пруденс, пришла её навестить, вызывало улыбку. Мисс У-меня-для-вас-ничего-нет сидела на подоконнике, скрестив ноги, и тыкала в Кенди алым ногтем.
– Явилась на работу с температурой под сорок! О чем ты, черт побери, думала?
– Не заметила. Сама не знаю, почему...
– Я знаю! – Пруденс подняла руку, как ученица. – У тебя нет привычки смотреться в зеркало. И ты невезучая. Ты подцепила где-то такую выдающуюся инфлюэнцу, что госпиталь закрылся на неделю. Все, кто с тобой контактировал, до сих пор обязаны в масках ходить.
– Я кого-то заразила? – Кенди похолодела. – Может начаться эпидемия? Может…
Пруденс звонко хлопнула в ладоши.
– Эндри, ты неисправима! – объявила она. – Скажи, куда люди обычно обращаются, когда заболевают? Подсказать или сама догадаешься? Эпидемия её волнует, подумать только! Радуйся лучше, что жива осталась! А когда поправишься, не забудь сказать Глории спасибо. Это она заметила, что ты посинела и едва на ногах стоишь. Вовремя забила тревогу.
– Ей, наверное, там трудно одной, – вздохнула Кенди. – Ну, ничего, я скоро поправлюсь.
– Оптимистично, – восхитилась Пруденс, – для человека с кровавым кашлем.
– Доктор Пирсон говорит, кашель скоро пройдет.
– Доктор Пирсон в восторге от того, что ты больна, – Пруденс усмехнулась, –точнее от того, чем ты больна. Они там целый консилиум собрали, чтобы понять, что за редкостную заразу ты подцепила, и как так получилось, что ты выжила. Тебе очень, очень повезло с иммунитетом, Эндри. Кто другой на твоем месте откинулся бы за пару дней. Ой, да не паникуй! Пока всё тихо. Ни симптомов, ни смертей. Если до конца недели никто не заболеет, снимем карантин. И тогда ты сможешь снова целоваться со своим приятелем иностранцем.
Это было слишком даже для Пруденс.
– Чепуха! Нет у меня никакого приятеля.
– Ая-яй! – Пруденс погрозила ей пальцем. – Как не стыдно, Эндри! А еще в школе Мэри Джейн училась! Входными воротами для вируса является, что? – Кенди прижала пальцы к губам. – Правильно, правильно! А знаешь, почему в госпитале никто не заболел? Эти зверушки нежные. Чтобы перейти от одного человека к другому, им нужен мост из слюны, плотный стык. Не просто чихание, а передача рот в рот, ну или… М-м... Впрочем, это не твой случай, овечка. Спорить готова, дальше первой базы у вас не зашло. Что твой дружок иностранец, тоже логично: грязные иммигранты обычно привозят нам такие сувениры из своих отсталых стран.
Кенди закатила глаза.
– Ни с какими иностранцами я не целовалась!
– Это одна версия, – за маской было не видно, но если по голосу судить, Пруденс развлекалась от души. – Но есть и другая. Инфекции переносят гетеры и особы, ведущие разгульный образ жизни. Но я, конечно, не смею предположить, Эндри, что ты целовалась с одной из них.
– Фу-у...
– Да-да, – веселилась поддакнула Пруденс, – так бывает, когда целуешься с кем попало.
– Ни с кем я не целовалась!
– Тем не менее, кто-то тебя заразил, – резонно возразила Пруденс, – и лучше бы тебе вспомнить, кто это был. Возможно, этот человек мертв или смертельно болен. К врачу он, во всяком случае, не обратился. Ладно... Мне пора. У меня, знаешь ли, одна помощница была при смерти, а вторая до сих пор не пришла в себя от потрясения. Чувствительная особа, как оказалось. Приходится за ней присматривать. Не скучай тут, Эндри.
Пруденс ушла, не дождавшись прощальных слов и благодарностей. Кенди нравилась эта ее кошачья независимость. Однако её слова о человеке, который был носителем инфекции, теперь не выходили у Кенди из головы. Конечно, доктор Пирсон и остальные тоже задавали вопросы, но никто не спрашивал прямо: "А ты с кем-нибудь целовалась в последнее время?" Потому Кенди не вспомнила про поцелуй под лестницей. Поцелуй был кратким, быстрым, вполне невинным, но правда и то, что Эльвендорк Хайверхилл – иностранец, что на приеме его лихорадило. Если бы он серьезно болел, наверное, об этом уже знали бы все. Или нет? Где он живет вообще?
Кенди болела вот уже третью неделю. Она всё еще была слишком слаба, чтобы выходить. Марта, её добрый ангел, куда-то запропастилась, и оставалось только ждать новостей. Нет, можно, конечно, позвонить в особняк и спросить тетушку. Но будет трудно объяснить ей, с чего это вдруг Кенди заинтересовалась дальним родственником, с которым едва знакома. Тетушка такая подозрительная... Она вцепится в Кенди, как бультерьер, потребует правды, будет грозить потерей доверия.
Услышав шаги в коридоре, Кенди порадовалась, что звонить не придется.
– Смотри! – выпалила Марта с ходу, протягивая Кенди охапку цветов. – Аж три поклонника! Один тайный, другой явный, третий странный...
Кенди с облегчением увидела надпись на карточке, приложенной к букету голубых ирисов. Пожелания скорейшего выздоровления были довольно официальными, и почерк, весь завитушечный, походил на девичий, но подпись не оставляла сомнений.
Раз отправляет девицам букеты, значит, жив-здоров.
– Слава Богу! – порадовалась Кенди, прижав ирисы к груди.
– Знаешь этого "странного мальчика"? – полюбопытствовала Марта.
– Да, он родственник мистера Уильяма, мы познакомились на приеме.
Кенди поднесла цветы к лицу, ожидая услышать сладкий аромат, и не почувствовала ничего. "Как странно… Такие красивые и не пахнут…"
– Голубые ирисы, – пропела Марта, – на языке цветов: надежда. Ха! Я же говорила, ты очаруешь всех мужчин!
– О, да, – улыбнулась Кенди. – Я так очаровала его, что он заразил меня гриппом.
– Думаешь, он? – ахнула Марта.
– Больше некому.
– А его зараза не берет, стало быть. Вот змееныш! И после этого еще на что-то надеется?
Ты на другие-то посмотри, – Марта подвинула к ей букет белых роз. – Они не хуже.
Розы от таинственного поклонника, который не пожелал приложить карточку, пахли изумительно: сладкими грезами лета и Лейквудом.
– Слушай, по-моему, это "Прекрасная Кенди", – поразилась Кенди.
– Девица? – разочарованно протянула Марта.
– Нет же, – рассмеялась Кенди. – Розы Энтони! Ну, помнишь, я рассказывала?...
– Ах, вот оно как, – Марта, заинтригованная, подошла ближе.
Она старалась не показывать страха, но Кенди знала новую подругу уже достаточно хорошо, чтобы замечать, как замедляется её решительная походка всякий раз, когда она входит в комнату. Да, это была Марта, девушка, которая после трех дней знакомства вызвалась быть при ней сиделкой, несмотря на страх – наверное, самый большой в её жизни страх перед невидимыми чудовищами, из-за которых она лишилась матери.
– Мартина, – ласково позвала Кенди. – Я уже не заразна, честное слово.
– А я – что? Я ничего, – пробормотала девушка, с опаской присаживаясь на край кровати. – А вот та размалеванная фифа иного мнения.
– Пруденс работает в госпитале, она должна носить маску, –объяснила Кенди. – Ну, чтобы меня чем-нибудь не заразить.
– Она что, больна? – округлила глаза Марта.
– Нет, просто я сейчас слаба. Если подхвачу инфекцию, могут быть осложения.
– Зачем она к тебе приходила, если у нее инфекция? – возмутилась Марта.
– Она не больна, она… – Кенди сдалась. – А кто прислал гвоздики?
– Не догадываешься? – оседлала Марта любимого конька. – Дам тебе подсказку: букет оставили на пороге.
– Наверное, это Бонапарт, – пошутила Кенди.
Марта прыснула со смеху.
– На этот раз все-таки не пес, а хозяин.
– Ой, – Кенди смутилась. – Адмирал Нейвел? Ты смеешься?
– Ты немножечко переусердствовала, когда пыталась задобрить старого морского волка.
– Ой, – повторила Кенди, отложив гвоздики. – Но мне и правда было интересно! Он рассказывал про Китай, про опиумную войну…
– А ты всё слушала, а он всё рассказывал, а потом предложил показать шрам…
– Перестань! – Кенди пригрозила, что швырнет в насмешницу подушкой. – Он жаловался, что нога болит, и я предложила… Ох, ну перестань! А то сейчас ка-ак чихну!
– Сдаюсь, – Марта торопливо отодвинулась. – Но цветы оставил адмирал, это точно. Я видела, как он их покупал. Теперь надо разузнать, кто раздобыл твои любимые розы в середине осени и у нас будет фаворит – романтичный и скромный. Надеюсь, он здоров и в опиумных войнах не участвовал. Может, тот неуклюжий очкарик – как его там? Ты говорила, он милый.
Кенди не слушала. Замечталась. Её любимые розы... Кто мог о них знать? Арчи, но он сейчас далеко. Мадам Элрой? Нет, на неё это не похоже, и она, разумеется, приложила бы карточку. Знал еще один человек, который тоже был далеко, но может…
– К тебе гость, – лукаво пропела голова Марты в дверях. – Высокий, белобрысый, глаза голубые...
Кенди встрепенулась. Альберт! Да, конечно, розы от него. Узнал, что она заболела, всё бросил, примчался. Ах, не надо было...
– Любезный такой, – добавила Марта. – Англичанин. Говорит смешно: "Ледиа-андри..."
И счастье её рухнуло.
***
Кенди затянула пояс халат, продела ноги в тапочки, пошаркала к выходу, но у самой двери замерла. Обернулась к зеркалу и подумала: "Ой, нет. "
Кенди тщательно расчесалась, собрала волосы в узел, надела очередной тетушкин подарок – темно-зеленую атласную накидку с золотыми петельками вместо пуговиц и цветочной вышивкой на рукавах. Вот теперь из зеркала глядела леди Эндри. Порядок.
Перед встречей с гостем Кенди ни чуточки не волновалась. Поэтому, наверное, растерялась, когда вошла в гостиную – от его взгляда. Весь черно-белый, с преобладанием черного на этот раз, мистер Хайверхилл расположился в её любимом кресле в позе небрежного изящества: нога на ногу. На его лице застыла тонкая, летучая усмешка, льдисто голубые глаза смотрели прямо в глаза Кенди. Во взгляде – ни робости, ни любопытства. Казалось, он просто оценивает, не переставить ли Кенди в другое место, чтобы не загораживала окно. У Кенди возникло чувство, что это она к нему в гости пришла. Не вовремя, в неподобающем виде и без приглашения.
– Кто-то умер? – пошутила она над его мрачным нарядом.
– Надежда, – серьезно ответил Эльвендорк.
Наконец, он встал и поклонился хозяйке как подобает. Кенди невольно отметила, что траурный черный ему подходит. Сухопарый и тонкий в кости, сложен он был, как на заказ, для бега или полета. В движении он походил на элегантную длинноногую черную птицу, неторопливую такую, хищную – хищник никого не боится. Даже в обычный вежливый поклон он вложил что-то свое, хайверхилловское – ироническую прохладцу. Во всяком случае, Кенди в его прячущихся за ресницами глазах уловила насмешку, смутилась ("Что смешного-то?") и не сразу нашлась с ответом.
А Эльвендорк так и стоял перед ней, склонив голову на бок по-птичьи. Молчал так многозначительно, что Кенди зарделась и опустила взгляд на его шейный платок, единственное светлое пятно в траурном облачении, подколотый тонкой золотой булавкой в виде рапиры с красным камешком на рукояти. Как это ему удается одеваться скромно и при этом выглядеть таким... Интересным? Дом леди Эндри и тот как-то поблек и опростился на фоне гостя.
Кенди почему-то захотелось ткнуть его пальцем в ребра, расшевелить, встряхнуть из костюма, заставить прыгать, бегать и смеяться до колик в животе.
– Говорят, надежда умирает последней, – сказала она с улыбкой.
– Увы, – с безутешным видом вздохнул Эльвендорк, – после маленького недоразумения я еще льстил себе мыслью, что она выживет, но потом выяснилось, что целовать её было роковой ошибкой.
– Ты сам-то как? – забеспокоилась Кенди.
Больным её гость не выглядел.
– Я? – он приблизился к ней с задумчивым видом. – Скорблю, – понизил голос. – А вы?
– А я в недоумении, – также тихо откликнулась Кенди. – Мне сказали, такой заразой можно заболеть от поцелуев с грязными иммигрантами или порочными женщинами. Ты в последнее время целовал кого-нибудь грязного и порочного? Я – нет.
Повисло молчание. Стало слышно, как на кухне гудит холодильный шкаф. Эльвендорк и сам заледенел – Кенди стало не по себе. Чего ждать от человека, когда он замирает вот так, точно статуя, и даже не моргает? На ум приходили варианты один другого щекотливее. Снова поцелует? Ударит? В обморок хлопнется? Бог знает!
Внезапно его напряженные губы дрогнули, он прикрыл глаза, странно дернулся и…
– Что? Это не шутка вообще-то! – Кенди, однако, к нему присоединилась.
Потому что смеялся он заразительно, совсем как мистер Альберт. Хотя, смеху Эльвендорка, не хватало беспечности. Плечи его тряслись, он жмурился, коротко, отрывисто вздыхал, отчего его смех немного напоминал слезы.
– Надеюсь, – Эльвендорк с видимым усилием вернулся к серьезному тону, – мой пол больше не вызывает сомнений.
– Ох, да не было у меня не было сомнений, - заверила его Кенди, осознав, на что он намекает. – Я устала, никого уже толком не разглядывала. А у тебя волосы длинные...
– Настолько длинные, чтобы принять меня за женщину? – Эльвендорк недоверчиво улыбнулся. – С такого близкого расстояния, – и он подошел гораздо ближе, чем они стояли тогда, на лестнице.
– Что ты не женщина, я вижу, вот насчет порочности.... – Кенди ловко вписалась в узкий проем между юношей и диваном и заняла своё любимое кресло, – еще не решила.
Эльвендорк последовал за ней и встал позади, облокотившись на спинку кресла.
– Тебе понравились цветы? – услышала Кенди шепот над самым ухом.
И почувствовала этот шепот. По шее, по спине побежали щекотные мурашки.
К счастью, тут появилась Марта. Что удивительно, она не влетела, как всегда, шумная и говорливая, а медленно вошла и принялась молча расставлять на кофейном столике перед камином чайные принадлежности. Бояться ей вроде было нечего.
– Мартина, ты чего? – улыбнулась ей Кенди, – Что-то случилось?
– Всё в порядке, мисс Уайт, – сухо откликнулась Марта, не поднимая глаз от пола. – Я буду на кухне, если вам понадоблюсь, – она присела, поклонилась и ушла.
– Странная у тебя прислуга, – заметил Эльвендорк с более высокого расстояния.
– Марта не прислуга! – обиделась за подругу Кенди. - И вообще, это ты странный! – она встала и повернулась к гостю. – Сядь, пожалуйста, напротив, чтобы я могла тебя видеть.
–А если я не хочу? – спросил Эльвендорк с вызывающей ухмылкой.
"А если я тебя стукну?" – пронеслось в голове у Кенди.
Эльвендорк, словно услышав её мысли, сделал испуганное лицо.
– Заставишь меня силой? – спросил он, сдвинув брови, – Или лаской? – приглушил голос до интимного шепота.
Кенди поджала губы, сжала кулаки. "Варварский способ! " – в памяти всплыло суровое лицо тетушки Элрой. Языком, значит, не кулаками... Как бы сказала леди из рода Эндри?
– Ты мой гость. Если хочешь им оставаться, веди себя прилично.
Эльвендорк резко выпрямился и, отпихнув с дороги кресло, шагнул на неё. Кенди невольно попытилась, на столике звякнула посуда. Эльвендорк наблюдал её растерянность с нехорошим весельем.
– Боишься? – спросил он резко.
– Еще чего! – храбро ответила Кенди, раздумывая, не позвать ли Марту.
–Ну и правильно, –сказал Эльвендорк, обойдя её, и преспокойненько сел в кресло напротив. – Я не бью женщин. Только целую. Обычно им нравится.
– Молодец, – пробормотала Кенди и, ощутив головокружение, опустилась на диван, подальше от юноши, – Обычно поцелуи нравятся женщинам больше драк, так что ты выбрал верную дорогу в жизни.
–Я придерживался того же мнения, – отозвался Эльвендорк с милой светской улыбочкой и взял со столика чашку. –Однако вы дали мне много пищи для размышлений, –добавил он и со всей серьезностью посмотрел на Кенди. – Леди Эндри, вам не нравятся поцелуи?
От такого вопроса Кенди зарделась и фыркнула.
– Порой драка предпочтительнее.
– Вы предпочитаете нежности – насилие? – вскинул брови Эльвендорк. – Бог ты мой, леди Эндри, да у вас экстравагантный вкус! Осмелюсь заметить, даже слишком экстравагантный. Не всякий джентльмен отважится рискнуть.
И глянул на неё с вызывающим: "Ну и что ты теперь скажешь?"
– Боже мой! Вы меня осуждаете? Какая жалость! – передразнила его Кенди. –Если джентльмен, который выставил леди на улицу после неудачной попытки покушения на её честь и девичью скромность, недостаточно для меня экстравагантен, тогда я прямо даже и не знаю, где мне такого искать.
И уставилась на него с торжествующим: «Съел?!».
– Право слово, леди Эндри, вы заставляете меня чувствовать себя виноватым, – притворно раскаялся Эльвендорк. –Умоляю, позвольте мне объясниться! – Кенди закатила глаза в знак согласия, хотя притворство ей уже надоело. – Видите ли, мы англичане, приверженцы традиций. По традиции, о таких вещах, как покушение на женскую честь, говорят намеками. Даже полунамеками. Вот почему между нами возникло недопонимание... Я не нашел девичьей скромности в вашем платье, в вашей улыбке, в том, что вы, осмелюсь напомнить, прятались за портьерами с незнакомцем. И насилие, право же, в этом нет ни капли девичьей скромности. По справедливости я не заслуживал такого наказания. Покушение не состоялось...
– Потому что тебе не хватило прыти, – едко заключила Кенди. – И ты решил, отомстить мне, следуя старинной английской традиции: выгонять порядочных женщин на мороз!
–Вовсе нет, – упорно притворялся джентльменом Эльвендорк, хотя видно было, что и его это начало раздражать. – Вы дали мне понять, что вам не по нраву поцелуи, а я дал вам понять, что не люблю драк с теми, кому не могу ответить.
– А чего ты ждал? – возмутилась Кенди. –Что мне понравится? Ты меня не за ту принял! Я, может, тебе и улыбнулась, но только потому… – и она запнулась, не зная, стоит ли называть причину.
Эльвендорк, ожидавший продолжения, сдержанно удивился, когда его не последовало.
– Знаешь, а ты права, –кивнул он, отставив нетронутый чай. –Я тебя не за ту принял. Давай начнем с начала. Кто я такой, тебе наверняка уже объяснили. Кто ты такая, мне известно. За сим можно считать, что наше знакомство состоялось. Итак, мы представлены, но еще не достаточно близко знакомы, чтобы перейти на "ты" и звать друг друга по именам.
– Ерунда какая-то, – нахмурилась Кенди.
–О, нет, леди Эндри, соблюдение приличий вовсе не ерунда, – возразил Эльвендорк с таким видом, будто растолковывает прописные истины туповатому ребенку. – Вы, молодые женщины должны быть сдержаны. Особенно с незнакомыми мужчин. Иначе ваше поведение может быть истолковано, как вызывающее, и тогда… – он коварно усмехнулся. – Вы же не хотите снова подвергнуть опасности свою девичью скромность? Нет? Или я все-таки принял вас за ту?
– За какую еще – ту? – насупилась Кенди, снова теряясь.
– За девушку, –прочувственно ответил Эльвендорк, – которой можно доверить свои чувства без скучных церемоний и ложной скромности. За человека, которому противно притворяться ради сомнительной морали. Я думал, вы свободны от предрассудков, и не станете меня осуждать, если я слегка пренебрегу правилами. И, наконец, я увидел вашу улыбку… – он помолчал, глянул исподлобья. –Но всё это оказалось заблуждением. Вы явно не та, кем мне представлялись, –заключил он, смерив Кенди скучающим взглядом.
Кенди почувствовала себя уязвленной. Она запуталась в его рассуждениях и молчала, нахмурившись, до тех пор, пока в её голове не сложился общий смысл сказанного.
"Он что, меня полной дурой считает?" – подумала она, всерьез рассердившись, и резко сказала:
– Знаешь, а ты прав! Я не настолько свободна от предрассудков, чтобы целоваться с первым встречным за портьерами только потому, что ему хватило наглости избегнуть церемоний и без ложной скромности посчитать себя самым умным! Так что здесь я безо всяких сомнений на стороне морали, и считаю крайне неприличным и даже опасным пренебрегать правилами поведения, когда речь идет об обмене микробами!
Кенди, чуть задыхаясь, c яростью глядела на гостя, тот – чтоб ему пусто было – улыбался.
– Туше, – непонятно сказал он и покачал головой. – Не ожидал, и признаю своё поражение в нашем споре, но только при одном условии, – он наклонился к ней, как заговорщик, провел по её лицу синим взглядом и с ангельской улыбкой спросил. – Скажи, почему ты мне улыбалась?
– А-а, ну, если честно, – Кенди вздохнула. – Я приняла тебя не за того, – ей стало смешно, она тоже наклонилась и шепотом добавила. – Издали ты был похож на другого человека.
Секунда и улыбки как ни бывало. Две и Эльвендорк нахмурился. Три и он был зол.
– На кого? – резко спросил он.
Кенди на сей раз не испугалась, не растерялась. Ей просто стало интересно, с чего это он так разозлился – всерьез и по-настоящему.
– Ты его не знаешь, – сказала она и с улыбкой добавила. – Не волнуйся, это не женщина, и давай, признавай поражение.
Эльвендорк коротко кивнул и откинулся в кресле, выразив этими скупыми жестами равнодушие к своему, так называемому, поражению и пресыщение беседой. Кенди оставалось только гадать, что он там подумал на самом деле, этот вселенский притворщик.
– Учтите на будущее, леди Эндри, – вымолвил он врастяжку. – Чары ваши надо мной больше не властны. Не улыбайтесь, не тратьте время попусту. Я вашим игривым улыбкам больше не доверяю. Я буду хладен, пока не увижу на вас пару очков.
–Только не замерзни, – съязвила Кенди, – а то опять подцепишь какую-нибудь заразу.
– Очень тонкое замечание, – сказал Эльвендорк, встав и поклонившись. – Что ж, леди Эндри, положенные для визита вежливости полчаса истекли, благодарю вас за чай, желаю вам скорейшего выздоровления, до свидания, – и он вышел так быстро, что Кенди и глазом не успела моргнуть.
–Подожди! – она нагнала гостя у дверей.
– Что-то еще, леди Эндри? – бросил он через плечо.
И действительно, очень холодно. Кенди даже поежилась от его тона. Хотя, может, сквозняк был виноват?
– Эльвин, я забыла, что... – начала она, теряясь растерялась от произошедшей в юноше перемены. Он повернулся к ней с видом самого живого участия и прикрыл дверь. Опущенный взгляд в тени ресниц был мягким, удивительно ласковым, что неизбежно навело Кенди на мысль о новом покушении на её честь и девичью скромность. – Я хотела сказать, что… что…
Ей стало слышно его дыхание, запах мяты.
–Я жду, – шепнул он с улыбкой, которая спутала все её мысли.
– Мне очень понравилось, спасибо, – выпалила Кенди на одном дыхании, – Цветы! – воскликнула она, краснея, – Я говорила о цветах! Очень. М-м, красивые.
– Я счастлив, – ответил Эльвендорк, тихо смеясь.
А ей в полутьме коридора снова примерещился другой, который взял её руку, поднял к своим губам и… Во сне она всегда видела его таким, каким запомнила, а тут вдруг он поцеловал ей руку: взрослый, высокий, с отпущенными волосами – такой, каким возможно стал бы, если бы не лисья охота.
Грохнула по клавишам горе-пианистка. Залаял Бонапарт. Нетерпеливым жестом он откинул с лица волосы и мираж рассеялся. От поцелуя в щеку она уклонилась.
–Не сердишься? – мягко спросил Эльвендорк.
– Нет-нет, я не… - Кенди нашлась с трудом, – Я тоже так сделала, и… но, лучше не надо, ладно?
–Конечно, – сказал он на прощанье. – Больше никаких поцелуев без очков.
– Угу, – Кенди стало нехорошо. – Ну, пока! – и она закрыла за ним дверь.
В коридоре показалась Марта, точнее её голова.
– Ушел? – спросила она приглушенно, Кенди кивнула. – Слава Богу! – объявила Марта радостно и возникла перед ней целиком. – И пусть больше не приходит!
– Почему? – задумчиво спросила Кенди, прислонившись спиной к двери.
– Я тебе должна сказать? – сердито подбоченилась Марта. - Хорошо же, слушай: он не поднялся, когда ты вошла, – загнула она большой палец, – Не поздоровался, – прижала к ладони указательный. – Не извинился, за то, что пришел без приглашения, не спросил, как твое здоровье. Да он со мной был любезнее, чем с тобой! – получился у Марты кулак, которым она потрясла вслед Эльвендорку.
– Мартина, подслушивать нехорошо, – заметила Кенди со слабой улыбкой.
–Я таким не занимаюсь! – возмутилась Марта. –Я умею себя вести, в отличие от некоторых. Я была в столовой и ждала, когда ты попросишь меня подать чай.
– Прости, – расстроилась Кенди. – Я не хотела тебя обидеть.
– Да я не... – Марта экспрессивно замахала рукам, пустяки, мол, брось. – Мне за тебя обидно! Этот гость держался с тобой, как с… – она хмурилась, мучительно подбирая нужное слово, – теперь я тебя обидеть боюсь. Овца ты для него, вот что! Глупая, отбившаяся от стада овца – легкая добыча для волка. Он не влюблен нисколечко. Такому как он, ровню подавай, а с тобой он юлил, шептал, смеялся в голос, мебель двигал... Подумай-ка, разве джентльмены так себя с леди ведут? Ну а ты, душа моя, вообще блеяла, будто и вправду овечка!
–Я не блеяла! – горячо возразила Кенди. – И я не думаю, что он в меня влюблен! Ничего плохого он мне не сделал, просто... Он мне не доверяет, вот и всё.
– И ты решила завоевать его доверие, чтобы он оттаял, – проворчала Марта.
– Нет, – устало вздохнула Кенди, – У него на родине идет война, ему пришлось бросить учебу, уехать от друзей, от семьи, а здесь… Здесь ему не рады, и мне хочется его поддержать, он ведь все-таки брат мистера Альберта.
– Погоди, –Марта прищурилась, – так он этот, что ли? Который тебя заразил? И это называется: "ничего плохого не сделал"?! Да я его больше на порог не пущу! Ишь, наглый какой! Но и ты тоже хороша... Жалеть его вздумала! Нет, милая, не нужен тебе этот странный мальчик. В голове у него кавардак, намерения дурные и вообще, вы не смотритесь, – внесла вердикт Марта, зачем-то отряхнув ладони.
– Куда не смотримся? – удивилась Кенди.
– Да не куда, а вместе не смотритесь, – рассмеялась Марта. – Оба светлелькие. Но ты, моя лапочка, вся мягонькая, живенькая, глазки у тебя добрые, а он худосочный, колючий, того гляди загнется от своей голубой крови. Мой тебе совет, не берись его лечить. Исправить, ты его уже не исправишь, а вот уколоть он тебя может больно. Да что там! Уже видно, кто на кого влияет! Один раз ты с ним поговорила и чуть не умерла!
– Думаю, ты преувеличиваешь, – улыбнулась Кенди. – Мне совсем не хочется его лечить.
И это была чистейшая правда. Эльвендорка ей не нравился. И одновременно нравился, да, вот такой: колючий, отстраненный, непредсказуемый, безмолвно ждущий понимания. Кенди очень хотелось его понять. В этом было что-то знакомое, волнительное и приятное, как звуки любимой песни, которые узнаешь спустя много лет.
– Вот и славно, – наивно обрадовалась Марта. – Пойдем-ка лучше полечим тебя!
Глава 10. Leading Light
– Вы больны, вам нельзя волноваться, – отрезала мадам Элрой.
–Я здорова, – сердито откликнулась Кенди. – И я не волнуюсь. Я не могу вас понимать!
– Врач сказал, что вы должны беречь себя, иначе возможны осложнения, – гнула своё старая леди. – Я обещала мистеру Уильяму следить за вашим благополучием и настаиваю, чтобы вы немедленно вернулись домой.
–Да что с вами со всеми? – обратилась Кенди ко всем присутствующим медикам. – Я прошла осмотр! Со мной всё в порядке! Я здорова! Скажите же ей!
Доктор Пирсон отвел глаза, Пруденс, слегка усмехнувшись, пожала плечами, доктор Леонард прочистил горло и сказал:
– Еще одна неделя постельного режима вам не повредит.
– Стаканчик виски мне тоже не повредит, – процитировала Кенди доктора Мартина.