Кенди пришлось трижды мысленно повторить эту сентенцию, прежде чем она вникла в её смысл. Голова пошла кругом.
– С чего ты взял, что я хотела с тобой целоваться? – возмутилась она.
– Une vulgarité dans les manières, – изрек юноша, прищурив глаза.
– Я не понимаю по-французски, – надулась Кенди, порядком от этого уставшая.
– О, разумеется, ты не понимаешь, голубушка, – сказал юноша подозрительно ласковым тоном. – Иначе ты наверняка знала бы, что перед малознакомым мужчиной не следует выставлять напоказ свои достоинства, – он подчеркнул сказанное, воззрившись с высоты своего роста в её декольте.
Кенди вжала голову в плечи и закрыла себя руками – крест накрест.
– О чем ты говоришь? – прошептала она, краснея. – Я ничего не выставляла!
– И снова недоразумение, – ухмыльнулся Эльвендорк, – речь шла об ослепительной улыбке, с которой вы шли мне навстречу, леди Эндри, – вывел он с издевательским почтением. – А вы о чем подумали? – он впился в неё глазами. – Бог ты мой!
– Убери руки! – тоненько вскрикнула Кенди, вжимаясь в стекло.
Держась на расстоянии, Эльвендорк просунул руку ей за спину и вдруг оконное стекло исчезло. Кенди попыталась схватиться за юношу, но он отпрянул, и она, раскинув руки, упала в холодную тьму.
– Вы слишком разгорячились, леди Эндри, – прошептал над ней Эльвендорк, – вам надо охладиться, – и он захлопнул балконные двери прямо у неё перед носом.
__________
Придворный туалет (франц.)
Вульгарность в манерах (франц.)
***
Ночью в лучах фонаря девушка в вечернем платье стояла на балконной балюстраде.
Эмилия одного не могла понять: зачем ей понадобилось отламывать дверную ручку, которую теперь она сжимала, словно бумеранг, в занесенной для броска руке.
|
|
– Ой, – вымолвила девушка смущенно и руку опустила. – Это вы.
– А это вы, – мрачно заключила Эмилия, окинув подопечную сердитым взглядом. – Зачем вы сломали дверь?
– Не могла выйти, – призналась Кенди.
– Дверь была не заперта, – возразила мадам Элрой.
– Я подергала… и… ну… – Кенди протянула ей ручку. – Вот.
– В какую сторону вы…– мадам испустила тяжелый вздох. - Очевидно, не в ту.
– Извините, – пробормотала Кенди, убрав треклятую ручку с глаз долой.
– Я просила вас быть на виду до конца вечера. Вы должны были предупредить меня о том, что хотите отлучиться! Вечно вы не слушаете меня, Кендис, и попадаете в неприятности! Если бы мистер Хайверхилл не подсказал мне, где вас найти, вы просидели бы здесь еще очень, очень долго.
– Подсказал? – возмутилась Кенди. – Так ведь он… – и она прикусила язык, потому что правдиво описать случившееся, минуя эпизод с портьерами, было невозможно.
– Да, – тетушка уставилась на неё с подозрением, – Мистер Хайверхилл сообщил мне о вашем внезапном недомогании.
– О моем недомогании, – повторила Кенди полувопросительно.
– Должна сказать, Кендис, меня удивило, что вам стало дурно от одного бокала шампанского, – заметила мадам Элрой с сомнением в голосе. – Сейчас вы выглядите здоровой.
"Вот врун!"
– Да-а... У меня так ужасно разболелась голова, – пожаловалась Кенди, приложив пальцы к вискам. – Можно я поеду домой?
– Разумеется, нет, – отрезала старая леди.
– Но моя голова… – пролепетала Кенди, сморщившись от несуществующей боли.
– Кендис! – рявкнула мадам Элрой. – Немедленно спускайтесь.
Когда Кенди слезла с балюстрады, тетушка подошла и довольно грубо развернула ее лицом к свету.
– У вас ничего не болело и не болит, – заключила она, отбросив её руку, как сломанную игрушку. – Что здесь на самом деле произошло? Отвечайте.
Кенди поежилась от резкого порыва ветра. Осенний холод трезвил.
–Я очень устала, – честно ответила она и ничего более не прибавила.
Зачем? Разве тетушка поймет? Разве вступится за неё?
– Осталось полчаса, – чуть смягчившись, заметила мадам Элрой. – Потерпите еще немного.
Кенди обрадовано кивнула и двинулась вслед за тетушкой обратно в зал.
– Да вот еще, – мадам Элрой обернулась и замерла в дверном проеме. – Мистер Хайверхилл.
– А что с ним? – нахмурилась Кенди в ответ на выжидающий взгляд.
– Родственник мистера Уильяма по материнской линии, – представительским тоном огласила мадам и замешкалась с продолжением. – Не ровня Эндри, конечно, и все же... Он происходит из очень знатного рода.
Кенди унеслась мыслями к мистеру Альберту. Говорил ли он хоть раз о своей матери? Что он мог сказать? Она умерла, едва он родился. Ужасно. Значит, Эльвендорк – её племянник, его двоюродный брат, вот почему они похожи. Внешне.
|
|
– Кендис, – позвала мадам Элрой, – вы были достаточно любезны с мистером Хайверхиллом?
– О, да, – Кенди невольно заулыбалась. – Вполне достаточно.
– Хорошо, – сказала тетушка и неожиданно прикрыла дверь. – Подойдите ближе.
Кенди опасливо приблизилась.
– Этот юноша, – тетушка перешла на шепот, – внук брата покойной леди Эндри. Она была очень привязана к родне, бедняжка. К счастью, ей не суждено было дожить до тех прискорбных событий, которые вынудили нас с ними развязаться. Бедняжка испытала бы жесточайшее разочарование, если бы…
Кенди недоуменно заморгала. У неё в голове не укладывалось, как тетушка может полагать счастьем смерть леди Эндри и, что еще более причудливо, называть её при этом "бедняжкой".
–...позор и разорение. Его мать осталась вдовой и, не выждав положенного срока, вновь связала себя узами брака, – вещала старая леди и Кенди поняла, что речь уже идет об Эльвендорке. – Её избранником стал человек настолько неподходящий, что это новое замужество никак нельзя оправдать. Честь этой семьи пострадала необратимо, даже отцовский титул не мог спасти мальчика. Родня отвернулась от него, мать бездействовала, и тогда мистер Уильям, будучи в то время молодым человеком чуть старше вас, решил принять в нем участие. Он – покровитель мистера Хайверхилла.
– То есть Эльвендорк… – начала Кенди, пораженная, – мой брат или вроде того?
– Нет, – сурово покачала головой тетушка, – леди так не говорят. Можно сказать: как, на подобии, словно, будто … – Кенди подавила зевок, – и юный мистер Хайверхилл вам ни в коем случае не брат. Он не связан с Эндри опекунским контрактом, он просто…
"Очередной бедный родственник", – сердито подумала Эмилия, но вслух сказала иное:
– Просто юноша, которому благоволит мистер Уильям. Разумеется, они никогда не встречались. Юный Эльвендорк прервал обучение в университете, когда началась война, и приехал сюда. Впервые.
– А-а, значит, если он спросит про мистера Уильяма, – сообразила Кенди, – рот на замок.
– Что-что? – переспросила мадам, высокого подняв брови.
– Помалкивать, – объяснила Кенди, и вдруг кое-что вспомнила. - Кстати, о тайнах! Я тут недавно узнала о своем решении стать врачом…
– Поговорим об этом позднее, – обронила тетушка, распахнув перед ней двери.
|
|
***
Мадам Элрой сжалилась и позволила подопечной удалиться от посторонних глаз. Кенди обещала, что не уйдет далеко от фонтанчика в нише за колоннадой, на случай если понадобится тетушке. И не ушла – просто спряталась в тени одной из колонн.
Ей было, о чем подумать. Однако в голове, отяжеленной замысловатой прической, мысли подолгу не задерживались. Слишком много впечатлений за один вечер, лиц, слов, сложных чувств – Кенди успокаивал холод гладкого мрамора на щеке, устойчивый столб, на который можно было опереться, не страшась нового провала в неизвестность…
Господи, как же напугал её этот дурак, Эльвендорк! Сердце чуть из груди не выпрыгнуло! Даже теперь Кенди ощущала неприятный холодок в животе – эхо испуга. Вместе с тем при воспоминании о речи мадам Элрой наваливалась тяжесть. Неопределенное будущее рождало новые страхи – тонкие, призрачные, попробуешь объять их мыслью, и они ускользают, отдаляются, почти исчезают. "Но ведь она не может меня принудить, он обещал", – пыталась обуздать их Кенди, и они таяли, как снег под лучами весеннего солнца, но, тая, оседали мутным, вязким: "А что если… А что если…"
Зловещее "позднее" маячило впереди. Кенди пошатнулась, обняв рукой колонну. Она видела кишащее людьми пространство: много воздуха, много света, но в ногах всё равно была противная слабость и черные зернышки танцевали перед глазами.
Музыка стихла. Скоро все начнут расходиться. А ведь с гостями еще и прощаться придется! "Боже, снова на ту площадку?" – ужаснулась Кенди.
Внезапно она различила звук своего имени.
Говорившая стояла у стола с пуншем. Еще не обернувшись, Кенди уже догадывалась, кого увидит. Странно, но при виде Элизы Леган она испытала смесь радости и облегчения: хоть кто-то знакомый! При встрече Кенди на Элизу толком и не смотрела, чтобы не провоцировать. Но теперь могла разглядеть старую знакомую как следует.
Элиза с возрастом все больше напоминала мать: те же волосы, черты лица, фигура. Платье! Тонкое, золотистое, взрослое – никаких пышных юбок, шлейфов и туник, а из кружев – только воротничок и тонкие манжеты с кисточками. Кенди с удовольствием променяла бы свое тесное русалочье платье на такое вот простое, из мягкого шелка.
Бросалось в глаза, что Элиза повзрослела – она была иначе одета и причесана, держалась свободнее. Холодный взгляд, раскованная поза и манера речи в разговоре с человеком на десяток лет старше, бокал шампанского в руке – всё это придавало ей облик замужней дамы. "Может, она вышла замуж?" – предположила Кенди, с сомнением разглядывая её возможного мужа и единственного слушателя – невзрачного мужчину с плохой кожей и осанкой.
Нет, если Элиза замужем, то не за этим господином. В чем нельзя было упрекнуть мисс Леган, так это в отсутствии вкуса на мужчин. Ведь нельзя же ожидать, что она полюбит кого-то за прекрасную душу! А её собеседник на большее рассчитывать не мог, будь он хоть тысячу раз богат и знатен. Кенди даже слуха напрягать не пришлось, чтобы понять, в какие такие материи Элиза его посвящает. Достаточно было услышать слово "конюшня".
"Сцена та же, в ролях те же, – с усмешкой подумала Кенди, - Но где же главный подпевала?"
И точно, Нила крутился неподалеку от сестры. Всё такой же, каким Кенди его запомнила. С той лишь разницей, что Нил кривил губы и с неприязнью поглядывал не на нее, а на Элизу. Почему это? Они что, поссорились? Кавалеру Элизы доставались особенно злющие взгляды. Казалось, Нил сейчас лопнет от переполняющего его презрения.
Между тем, бедняга с вымученной улыбкой отпрянул, насколько позволяли приличия, от наседающей на него мисс Леган. Нил отвлекся от этой парочки, глядел по сторонам. Напряженный, пожалуй, что взволнованный, он то замирал, уставившись в пространство, то облегченно опадал плечам, быстрыми жестами приглаживал волосы, поправлял галстук-бабочку и снова рыскал глазами в толпе. "Интересно, чем Элиза умудрилась ему насолить? – Кенди перевела взгляд на его сестру. – Господи! Да она, кажется, пьяна…"
Кавалер Элизы, нервно оглядываясь, предложил ей руку и что-то прошептал. Элиза руку не приняла и, отнюдь не элегантно качнувшись, зашептала что-то в ответ. Внезапно Кенди услышала громкое дыхание у себя за спиной и резко обернулась, ожидая увидеть Эльверндорка Хайверхилла. Высокий, в черном фраке, но, нет –почему-то это Кенди разочаровало, – всего на миг, так как удивление её было куда сильнее.
– Я тебя напугал? Извини, не хотел, – сказал Нил деликатным тоном, совсем ему не свойственным. – Я искал тебя. Поговорить. Не возражаешь?
Смотрел он в пол.
– Можешь ничего не отвечать, просто выслушай меня, – он поднял глаза, проверил её реакцию. Кенди сообразила, что стоит с открытым ртом. – Если тебе не трудно, старайся делать вид, что я говорю обычные гадости.
– Мне не трудно, – заверила его Кенди, инстинктивно скрестив руки на груди.
– Прежде всего... извини, – сказал он на выдохе. – Понимаю, как это звучит, но... Поверь, я действительно очень сожалею. Прости меня, пожалуйста.
– За что? – ошарашено спросила Кенди.
Нил взглянул на неё исподлобья, покраснел. То ли ударит сейчас, то ли заплачет.
– За всё, – ответил он в итоге истончившимся голосом.
Кенди не знала, что и думать. Только она собралась сказать "Ну, ладно", он разразился пылкой и маловразумительной речью.
– Я пойму если ты не... С твоей стороны это будет… Я заслужил, но ты… Он сказал, ты добрая, и если я буду искренен, то… Но я не надеюсь… Он ведь не знает всего, что мы …
От нелепости происходящего Кенди начал разбирать смех.
"Кто ты, и что сделал с Нилом Леганом?"
– …я просто хотел… мне очень стыдно, – он задохнулся от волнения, его лицо и шея приобрели багровый оттенок.
– Эй! Ты нормально себя чувствуешь? – встревожилась Кенди.
– Не смотри так! – взмолился он. – Если она заметит…О, черт! Она идет сюда!
Нил быстро повернулся спиной к сестре и выпалил на одном дыхании:
– Я совсем не думаю, того, что сейчас скажу, жалеешь теперь, что не вышла за меня замуж, девочка с конюшни?! – закончил он так резко, что Кенди вздрогнула.
Элиза ей улыбнулась.
– Привет, Кенди, – сказала она почти ласково.
"Неужели будет извиняться?" – с легким испугом подумала Кенди.
– Я слышала, дедушка Уильям вновь забрал тебя из приюта, – выводила, как по нотам, Элиза. – Чем на этот раз ты сумела его разжалобить?
– Сказала ему, что ты по мне соскучилась, – включилась Кенди в знакомую с детства игру.
– Ложь! –Элиза нахмурилась, а Нил чуть заметно усмехнулся. – Мне прекрасно жилось без навозной вони, которую ты источаешь! А знаешь, что действительно доставит мне великую радость?
– Мир во все мире? – предположила Кенди.
– День, когда тебя с позором выгонят из этого дома! – огласила Элиза. – Ты не боишься разочаровать своего покровителя? Даже и не знаю, каких достижений на медицинском поприще он от тебя ждет... Ты сбежишь сама или тебя выставят – таков мой прогноз. Если вспомнить, как мало тебя интересовала учеба в колледже, так и вовсе сомнения берут: твоя ли это была идея – поступать в университет?
Тут она, увы, попала в точку. Кенди смешалась и пропустила удар.
– Ей мозгов не хватит, – поддакнул сестре Нил, пристально глядя Кенди в глаза.
"Прости, прости, прости…" – говорил его взгляд.
– И ты еще хотел жениться на ней, братец! – гнула своё Элиза. - У тебя, наверное, было что-то со зрением!
– Угу, – мрачно согласился Нил.
– Взгляни на неё повнимательнее, – настойчиво предложила Элиза. – Её удел примитивный физический труд. Она отсталая и... Как это называется? Эволюция наоборот?
– Деградация, – подсказала Кенди, знакомая с этим термином благодаря Пруденс.
– Вот-вот, – хмуро согласилась Элиза. – Ты деградировала, Кенди! С твоим низким интеллектом и привычкой забираться на деревья ты скоро станешь настоящей обезьяной. Мартышка Уайт Эндри – прелестно!
Вместо того, чтобы обидеться, Кенди рассмеялась. Ей вспомнился человек, который любил дразнить её сравнением с обезьянкой.
Элиза решила зайти с другой стороны.
– Ты зря старалась избавиться от веснушек, – медовым тоном сказала она. – Под слоем пудры их всё равно не скроешь, а так ты похожа на восковую куклу, довольно страшную, в самый раз детей перед сном пугать.
– Зачем? – искренне удивилась Кенди, но Элиза её вопрос проигнорировала.
– А что это за платье? – усмехнулась она, окинув своим новым холодным взглядом её наряд. –Ты уверена, что его по тебе шили? То-то я смотрю ты двигаешься, как на шарнирах. Боишься, что оно треснет? Не беспокойся! Эта цветастая тряпка не стоит таких усилий! Уже лет десять, как этот фасон вышел из моды и ткань… – в поисках подходящего определения она посмотрела на брата.
– Дешевка, – буркнул Нил.
– Подарок тетушки Элрой, – вставила свою реплику Кенди.
– Во что пугало не ряди, пугалом оно и останется! – прошипела Элиза, явно задетая.
– Ты уж определись, пугало я, обезьяна или кукла, – предложила Кенди и зевнула во весь рот.
– Ты… – рассвирепела Элиза. – Ты, наверное, думаешь, что стекляшки в волосах и дорогой наряд превратили тебя из конопатой деревенщины в принцессу? Скажи ей, Нил!
Нил метнул на Кенди беспомощный взгляд и с плохо скрываемым отвращением покосился на сестру.
– Дура, – глухо вымолвил он.
– Да! – победоносно вскричала Элиза. – Ты – дура, Кенди, глупая, вульгарная …
– Не остроумно, – раздельно выговорила Кенди, качая головой. – Теряете форму, господа! Хотя нет, извини, Элиза, я не права. Тебе удалось наскучить мне в десять раз быстрее, чем твоему брату. Досаждать людям глупостями определенно твой конек. Не хочешь подумать о карьере на этом поприще?
Не дав Элизе вымолвить ни слова в ответ, Кенди ловко протиснулась между ней и Нилом, и подошла к мадам Элрой, которая как нельзя более кстати оказалась поблизости. Последнее, что она успела заметить: благодарный взгляд Нила и тень улыбки, которая на одну секундочку промелькнула на его лице.
***
– Седьмой, – равнодушно отметил он.
–Тебе-то что? – огрызнулась она и залпом опрокинула в себя содержимое бокала, - У-у-ух…
– Тебе нехорошо?
– Да, – рявкнула она, корчась. – Из-за Кенди!
– А-а, – протянул он и подлил ей еще шампанского.
– Ненавижу её, – прошептала она, выпила и повторила в опустевший бокал. –Ненавижу.
– Расскажи ей о своих чувствах, – предложил он.
– Пошел ты в… – воспитание не позволило леди закончить фразу.
– Как скажете, принцесса, – он лениво улыбнулся. – Сейчас или позднее?
– Зачем ты к ней подходил? – внезапно спросила она, глянув исподлобья.
Он помедлил с ответом.
– Думал, я не заметила, – определила она, закипая.
– Я предлагал ей стать моей наложницей, – он тяжко вздохнул, – не согласилась, ты представляешь?
– Что ты в ней нашел? – плаксиво вымолвила она.
С юмором у неё было туго.
– Что вы все в ней находите? – стенала она, всё больше расходясь. – Ну, что?! Что?!
– Мы? То есть мужчины?– он ей подмигнул. – А сама как думаешь?
– Заткнись, – пьяно качнувшись, она обрушилась ему на плечи.
– Тебе дурно? – он бережно придержал её, попытался поставить ровно – без толку.
– Тебе будет дурно, – пообещала она, дыхнув на него кислятиной, – если ты еще хоть раз посмеешь…
Она рванула его к себе за ворот рубашки, ткань треснула, ногти впились ему в кожу.
– Я всё видела… Понял? – шипела она. – Видела, как ты смотрел на неё, пока думал, что я не вижу!
– Ревнуешь? – удивился он почти искренне. – С чего бы?
Она рассмеялась ему в лицо – громко, желчно… маленькая, злобная, пьяная истеричка. Скинуть бы её на пол и уйти.
– Проводить тебя до машины?
– Скажи мне, – кисло выдохнула она, пиявкой цепляясь за его шею, – ты не передумал?
– На счет твоего милого предложения пойти в…?
– Нет, – она пьяно хихикнула, оценив такого рода юмор. – Ты знаешь. План.
– Ах, план, – он поднял её на руки и понес к выходу из комнаты. – План тот же.
– Япростоподумала, – невнятно промычала она, склонив голову ему на плечо. – А вдруг…
– Что – вдруг? – бездумно спросил он, заглядывая в холл.
Никого.
– Вдруг ты увидишь её и передумаешь, – слезливо прошептала она, – и снова, как всегда…
Она всхлипнула и разразилась плачем, неудержимым и горьким, словно была маленькой девочкой, которой не достался подарок из пиньяты. Он ощутил укол жалости и подбросил её на руках, устраивая поудобнее. Она прижалась к нему с немелодичным воплем. Дрожала, как листик на ветру.
– Ну же, успокойся, – попросил он. – Если родители увидят тебя в таком состоянии, им это очень не понравится. Тебя накажут и…
– Не накажут, – капризно произнесла, разом прекратив хныкать.
Он опустил глаза и увидел её губы – она улыбалась, мерзавка.
– Меня никогда не наказывают, я же не какая-нибудь… – и она, наконец, затихла.
Веки медленно опали, смокнулись ресницы над темноватыми разводами от недавних слез, челюсть безвольно отъехала.
Прежде чем двинуться дальше, он встряхнул её, чтобы ухватить ловчее и не слышать кислого запаха изо рта. Теперь он упирался подбородком в пышные, просушенные вежеталем волосы: светлые, мягкие, как норковая шкурка – словно бы не её, а другой девушки, с другим лицом, голосом, характером – какое приятное наваждение, но, увы… На сапфировое ожерелье, подарок отца, стекали пьяные слюни. Шелковое алебастровое платье, купленное матерью, пузырилось от ветра, обнажая безвольные кукольные ноги. Ей стало холодно и она удавкой стянула руки на его шее, размазала слюну по рубашке. Ненависть, смешавшись с отвращением, ледяным коктейлем жгла его внутренности. Он оставил её беспамятную на заднем сиденье авто и вернулся в особняк.
***
Стычка с Элизой взбодрила Кенди лучше всякого кофе. Она даже нашла в себе силы пообщаться с некоторыми гостями. В частности, мило побеседовала с полноватым юношей – тем самым, что растянулся у её ног перед началом ужина.
Бенджамин, так его звали, как оказалось, был похож на Стира вовсе не случайно. Запинаясь и смущаясь, он поведал ей, что мистер Корнуэлл – его двоюродный дядя, следовательно, Арчи – троюродный брат. Очень искренне, с болью в подслеповатых глазах он выразил сожаление о смерти Стира, с которым они долгие годы переписывались, но так и не встретились лицом к лицу. Кенди отбросила королевские штучки и обращалась к нему прямо, по-дружески: рассказала об изобретениях Стира, которые лично испытывала. Они вместе посмеялись, и Бен признался, что тоже увлечен наукой, однако наболтаться в сласть им не удалось, потому что вечер кончился.
Гости проследовали к выходу. Многие уехали раньше, и поток не выглядел таким уж внушительным. Кенди крепко пожала Бену руку и выразила надежду на новую встречу, тот просиял. Это было очень приятно – словно теплый денек после долгих холодов.
На площадке, куда она вошла, чтобы присоединиться к мадам Элрой, было шумно и многолюдно – строгую очередность уже никто не соблюдал, все прощались на ходу. Кенди не удалось отыскать тетушку и, выбравшись из толчеи, она остановилась в нише под лестницей. Тут-то он её и поймал – подкрался со спины, наверное, хотел напугать.
А не вышло!
Кенди почувствовала его приближение, уловила запах табака и перечной мяты.
– Леди Эндри, – шепнул он ей в ухо.
Кенди повернулась, увидела его закутанную в черный плащ фигуру и уже собралась было сказать что-нибудь язвительное, как вдруг осеклась.
– Что с тобой? – она не стала дожидаться ответа и проверила его лоб ладонью.
Его это невинное прикосновение парализовало, а её встревожило.
– У тебя жар, – сообщила ему Кенди. – Тебе нужно срочно в постель!
– Не откажусь, леди Эндри, – нашелся он; рот его скривился в ухмылке, – но как-нибудь в другой раз.
– Глупости, – отрезала Кенди, вглядываясь в его лицо. – У тебя испарина! Ты весь горишь!
– Нет-нет, – покачал головой Эльвендорк. – Горел я час тому назад, а потом весь мой жар расхолодило ваше колено, – Кенди сердито ахнула. – О, прошу вас, не беспокойтесь об этом! – он ангельски улыбнулся и, наклонившись к ней, доверительным шепотом прибавил. – Возможно, со временем у меня даже будут дети.
– Сам виноват, – пробормотала Кенди, – нечего было ко мне приставать.
Лицо юноши приняло озабоченно выражение. Он приложил палец к губам, призывая её говорить тише, и всё бы ничего, да вот только это были её губы.
Кенди удивленно заморгала и не уследила за его пальцами, которые очертили линию её подбородка и, как по клавишам, пробежались от шеи к оголенному плечу, где задержались, будто пробуя кожу на ощупь.
– Ты – опять? – ахнула Кенди, резко отпрянув.
– Что – опять? – спросил Эльвендорк с вежливым интересом.
– Пристаешь ко мне, – хмуро объяснила Кенди.
Юноша посмотрел на неё с выражением: "Кто – я?"
– Здесь какая-то ошибка, леди Эндри, – с чувством сказал он. – Пристает обычно грязь, я же нивелирую…
– Нервируй кого-нибудь другого, – сердито отмахнулась Кенди, – и меня при этом не трогай, а то и вправду без детей останешься, – пригрозила она Эльвендорку, который никак не хотел принимать её всерьез, смотрел надменно, усмехался нагло.
– У вас пушинка, – внезапно сказал он.
Кенди удивленно себя оглядела.
–Нет-нет, не здесь. Вы позволите? – учтиво спросил Эльвендорк и протянул ей руку в просительном жесте.
Не успела Кенди опомниться, как он вдруг начал дуть на неё, словно пытаясь остудить. На его ладонь с её волос слетело маленькое перышко – выбилось, должно быть, из украшения дамской шляпы.
– Пристала к вам, бедняжка, – насмешливо сказал Эльвендорк, протянув пушинку Кенди.
Кенди смотрела на крошечное перышко в его руке со смешанными чувствами – белое на иссиня белом. Поколебавшись, она приняла решение и взяла юношу за запястье.
– Леди Эндри, что вы делаете? – глумливо возмутился он. – Вы забыли, что я вам говорил, о девушках, которые демонстрируют…
– Помолчи, пожалуйста, – попросила Кенди, прислушиваясь к биению его сердца.
Притворно взволнованную мину она оставила без внимания, проигнорировала и бесцеремонное разглядывание, которому он её подверг. Кенди переполняла жалость. Человек может сколь угодно притворяться, но сердце – это сердце. Оно не солжет.
–Тебя всего колотит, – сказала Кенди, отпустив его руку. – У тебя высокая температура и слабый пульс. Зачем ты пришел на прием, если болен? Поезжай как можно скорее домой и… – внезапная мысль осенила её. – Слушай, а где ты живешь? Там есть, кому о тебе позаботиться?
Кенди смотрела на него и не могла понять, о чем он думает – застыл, как тот ледяной орел, и глаза такие же пустые, холодные, совсем ничего не выражают.
– От моей хвори поможет только одно лекарство, – порывисто прошептал он и навис над ней с недвусмысленным намерением снова поцеловать.
– Порка? – предположила Кенди, спокойно выдержав этот притворно страстный порыв.
Внезапно самая настоящая, веселая мальчишеская улыбка скользнула по его губам, и в этот миг он показался ей похожим и на мистера Альберта, и на Энтони.
– Ладно, давай, серьезно, – улыбнулась она в ответ, – я хочу тебе помочь, – и, убедившись, что никто в их сторону не смотрит, приподнялась на цыпочки и...
Он отпрянул с таким видом, будто она его не в щеку поцеловала, а ударила.
– Ты очень странный мальчик, Эльвин, – сказала ему Кенди и поспешила к нарисовавшемуся вдалеке лиловому пятну.
Больше она его в тот вечер не видела, но в мыслях часто возвращалась к тому беззвучному сухому поцелую под лестницей, и своему неловкому бегству, осевшему в памяти сожалением.
***
На исходе приема прозвучал мажорный аккорд.
Прощаясь с Нилом, и его отцом – леди их семейства отсутствовали, – Кенди услышала много приятных слов от отца, но самым теплым было беззвучное "спасибо", которое одними губами прошептал сын. Правда, выглядел он каким-то помятым и расхристанным, но смотрел очень приветливо, мягко и тем делался привлекательнее себя прежнего: лощеного и надутого первого петуха в курятнике. Вне всяких сомнений, скромность была ему к лицу, и Кенди от всего сердца за него порадовалась.
Толпа начинала редеть, человеческий поток распадался на два устья, сходя вниз по двум полукружьям лестниц, соединяясь вновь у основания, исчезая в распахнутых настежь дверях.
Кенди устала так, что ноги едва держали, ступни горели от туфель, шелестящее платье утратило свою радужность, запылилось, осело и утомило слух. И всё же она старалась держаться бодро. Раз леди Иоланда Де Бург дотянула до конца приема, значит и она сможет. Невидимые часы гулко пробили полночь. Холл опустел.
Глава 8. Family Vlues
Шофер отвезет её домой?
Кенди не помнила, чтобы кто-нибудь говорил, где он будет её ждать и когда появится. Она стояла перед окном, провожая взглядом автомобили – исчезающие в темных недрах города желтые огни. А за ней никто не пришел. Никому не было до неё дела.
Мимо сновали по вечернему молчаливые слуги. Властный голос доносился из парадной залы – тетушка отдавала какие-то распоряжения. Железная леди! Не знает усталости...
С широким зевком Кенди устроилась на ближайшей кушетке и повыдергивала из прически цветы и шпильки. Освобожденные волосы рассыпались по плечам. Туфли соскользнули на пол. Кенди поджала ноги. "Когда же…" – пронеслось в голове с тоскливым боем часов. "Позднее", – на сердце стало тяжелей.