III. Предварительная формулировка проблемы

Крупная проблема, состоящая в том, каким образом действия, осуществляемые в соответствии с экономическим принципом в до­машнем хозяйстве и на предприятии, вообще могут быть гармони­зированы с экономическим принципом, должна была бы, таким об­разом, рассматриваться отдельно от этического вопроса. (Осозна­ния со временем того, что решение этой чисто экономической про­блемы имеет существенное значение и с этической точки зрения, по­ка не следует касаться. Иначе данный комплекс проблем никогда не может быть прояснен.)

Поэтому мы временно исключаем вопрос эгоизма или альтруизма и сейчас ставим лишь вопрос согласования между собой индивиду­альных хозяйств, которые сами для себя действуют в соответствии с экономическим принципом. Одна принципиальная точка зрения от­вергает существование гармонии между действиями отдельно взятых людей в соответствии с экономическим принципом; другая — утвер­ждает, что такая гармония существует.

Обе точки зрения вводят в заблуждение. Представители той и другой точек зрения верят в сложившуюся конструкцию мира в том смысле, который они отстаивают.

Однако анализ фактических обстоятельств показал, что от реа­лизованных в каждом случае форм порядка зависит, удастся ли со­здать гармонию или нет. Следовательно, мы не должны принимать гармонию или дисгармонию за политико-экономическую данность. Скорее, важная задача заключается в том, чтобы реализовать фор­мы порядка, в рамках которых установится гармония.

IV. Индивидуальный интерес и общий

А. Конфликт

. Домашняя хозяйка, покупающая сегодня на рынке картофель, фасоль и другие потребительские товары; предприниматель, нанимающий сегодня рабочего или продающий какую-либо машину по цене 800 немецких марок; торговец, покупающий эту машину, — все они планируют и действуют в соответствии с индивидуальными интересами своего домашнего хозяйства или предприятия. Действуют ли они «эгоистично» или «корыстно»? Воз­можно, а может быть, и нет. Со стороны трудно определить это. Вероятно, домашняя хозяйка, делающая покупки, думает только лично о себе. Может быть, она действует в интересах только дру­гих лиц, а именно остальных членов своего домашнего хозяйства. То же самое относится и к фабриканту-машиностроителю, кото­рый, продавая свои машины, возможно, думает только о себе и своей семье, а может быть, преимущественно о своем предприя­тии и о занятых на нем людях. Планирование и деятельность всегда ориентированы на определенную индивидуальную экономи­ческую цель, но это ни в коем случае не означает, что следует поступать эгоистично или из корыстных побуждений.

Независимо от того, кто действует, будь то крестьянин, пред­приниматель, рабочий или розничный торговец, все они сегодня участвуют в одном сопряженном рабочем процессе. Все действуют в интересах только своего весьма ограниченного окружающего ми­ра. Но все они делают это, чтобы приобрести товары, изготовля­емые людьми, которых они не знают и которые действуют также в интересах своего собственного небольшого окружающего мира. И все вместе они заинтересованы в том, чтобы этот общий эконо­мический процесс по возможности полнее преодолевал существу­ющую ограниченность.

Нельзя отрицать того, что фактически между «индивидуаль­ным интересом» и «общим интересом» часто имеет место конф­ликт. Например, в том случае, если несколько фирм производят предметы роскоши, в то время как многие домашние хозяйства не имеют еще достаточно продовольствия и одежды. Очевидно, что там рабочая сила и средства производства используются не для удовлетворения самых неотложных потребностей. Или же руко­водство пула уничтожает пшеницу, а в это же самое время многие домашние хозяйства крайне нуждаются в пшеничном хлебе. Воз­можно, что руководство пула действует в соответствии со своими интересами рентабельности, чем оно одновременно оказывает ус­лугу фермерам — производителям пшеницы, входящим в этот пул. Но снабжение многих покупающих пшеницу домашних хо­зяйств из-за уничтожения ее запасов ухудшается. В целом огра­ниченность товаров преодолевается в меньшей мере, чем это было бы возможно. Как же можно устранить подобные конфликты между индивидуальными и общими интересами?

(Как известно, трудно придать определенное содержание поня­тиям «общий интерес», «производительность», «народнохозяйст­венная производительность» или «общественная полезность». На это нас ориентирует обширная теоретическая литература, например работы Визера и Пигу. В связи с этим интерес представляет кон­цепция инструмента потребительской ренты, разработанная Mapшаллом1. Для экономической политики понятие «общий интерес» отнюдь не излишне, и обозначенная проблема, как соотнести между собой индивидуальный и общий интересы, является проблемой ре­альной жизни, которая не будет устранена ссылками на трудности нахождения ее дефиниции. Эти трудности связаны, прежде всего, с тем, что оценка стоимости товаров варьируется в зависимости от различий в уровнях доходов. Нашего описания будет вполне доста­точно для целей экономической политики.)

2. Но проблема более масштабна. Проявления индивидуально­го экономического интереса могут не только войти в противоречие с общим экономическим интересом, но и нанести ущерб другим порядкам. Пусть монополия, а также отдельно взятое предприя­тие служит своему собственному интересу путем разработки об­щих условий заключения сделок. Но они тем самым могут нару­шить правовую сферу других и ограничить область действия су­ществующего правового порядка, установленного государством. И вновь невольно возникает феномен интердепенденции порядков. Может быть, крупная фирма, которая, преследуя свой индивиду­альный интерес, сильно разрослась, способствовала тому, что об­щественная структура какого-либо региона окажется разрушенной в результате возникновения большого города. Опять возникает конфликт, конфликт между индивидуальным экономическим ин­тересом и добротно структурированной конструкцией общества той или иной страны.

Б. Критика политики laissez-faire

1. Разве не видели этот конфликт сторонники политики laissez-faire? В известной главе своей «Теории этических чувств» Адам Смит описал то, «как гордый и лишенный сантиментов землевладелец окидывает взором свои обширные земельные угодья и, никак не задумываясь о потребностях своих братьев, в своей фантазии сам поедает весь урожай, произрастающий на этих угодьях». Описание продолжается. Далее говорится о том, что этот землевладелец не в состоянии съесть всего того, что бы­ло выращено, что он оказывается вынужденным продать большую часть урожая и что он тем самым содержит многих других людей, что он, не желая этого, служит общему интересу. Этой посылке придается обобщающий характер. Смит говорит о естественном эгоизме и алчности богатых и о том, что они хотят удовлетворять свои собственные суетные и ненасытные вожделения и что вопре­ки этому всеми своими устремлениями они служат также и бед­ным, которые теперь лучше снабжаются продовольствием. «Неви­димая рука ведет их к тому, чтобы осуществлять практически та­кое же распределение жизненно необходимых товаров, которое стало бы возможным, если бы вся земля была поровну поделена между всеми проживающими на ней. Так они стимулируют, не имея на то никакого намерения и не зная этого, интерес общества и предоставляют средства для умножения рода человеческого»2.

Последствия такого понимания проявляются в экономической политике, к примеру, в том виде, в каком они были отражены в Прусской инструкции по руководству предприятиями, датируемой 1808 г. «Государству и его членам всегда выгоднее всего предостав­лять ремеслам возможность идти своим естественным путем, то есть не выделять никого из них и не благоприятствовать никому из них преимущественно путем оказания особой помощи, но и не ограни­чивать никого из них в их становлении, функционировании и рас­ширении, если в этом случае не будет нарушен правовой принцип или если они не нарушают при этом нормы религии, добрые нравы и обычаи или государственную конституцию».

2. В этой попытке политики laissez-faire разрешить проблему просматриваются два элемента.

Только при свободном развитии спонтанных сил, то есть в ус­ловиях свободного проявления индивидуального интереса, можно стимулировать общий интерес. Подавление индивидуальной сво­боды, подобное тому, которое проводила политика меркантилизма через свои бесчисленные регламентирующие акты, ограничивает в рамках индивидуальных интересов многих домашних хозяйств и предприятий работу моторов экономического процесса, которые тем лучше приводят его в движение и тем лучше служат общему интересу, чем свободнее они могут работать. Это одна мысль.

Другая мысль заключается в следующем. Эти свободно развива­ющиеся силы, необходимые для того, чтобы следовать общему ин­тересу, сами по себе приходят в гармоничное соотношение между собой. Следовательно, вопрос, из которого мы исходили, решается сам по себе благодаря рыночному механизму, игре предложения и спроса, которая устанавливает состояние равновесия между многи­ми отдельно взятыми индивидуальными интересами.

3. Идеей политики laissez-faire неоднократно злоупотребляли заинтересованные лица, к примеру, предприниматели, которые в интересах своей свободы, а также якобы и в общих интересах вы­ступали против политико-социальных мер государства. Однако нельзя оценивать идею и экономическую политику по злоупотреб­лению ими. Когда, например, Трайчке3 с пафосом моралиста ве­дет борьбу с этой политикой и представляет дело таким образом, как будто главные идеальные представители laissez-faire, будучи индивидуалистами, не видели общего интереса, то оказывается, что критика направлена совершенно не в ту сторону. Ведь те, кто подвергается критике, хотели служить своей политикой как раз общему интересу и выступали против меркантилистского интер­венционизма, в рамках которого индивидуальный интерес «куп­цов и фабрикантов» берет верх над общим интересом. «Нетрудно установить, кто является изобретателем всей этой меркантильной системы. Это не потребители, как можно подумать, интересами которых пренебрегли, а производители, интересы которых так за­ботливо оберегались, и в числе последних наши купцы и пред­приниматели были главными творцами ее. В меркантилистских мерах... особенно охраняется интерес наших фабрикантов, а инте­рес не только потребителей, но и некоторых других групп произ­водителей был принесен в жертву ему» (А. Смит). Бранные сло­ва по адресу корысти, капиталистической жажды наживы и т.п. не способствовали решению проблемы, как привести в состояние полной гармонии индивидуальный и общий интересы.

4. Обычной критики еще недостаточно. Попробуем глубже вникнуть в суть проблемы. Мы начинаем со второго элемента мысли. Индивидуальный интерес домашних хозяйств и предприя­тий реализуется в двух направлениях. Например, рабочий каж­дый день ходит на фабрику, работает там и получает заработную плату. Руководитель химической фабрики продает химикалии, от­дает производственные распоряжения и т.д. Но одновременно ин­дивидуальный интерес проявляется и с другой стороны. А именно в том, что пытаются также улучшить свои позиции на рынке. Фабрикант, например, тем, что разрабатывает новый секретный технологический процесс, вступает в картели или покупает конку­рента. Рабочий хочет улучшить свое положение на рынке за счет того, что вступает в профсоюз. Таким образом, индивидуальный интерес реализуется не только в экономическом процессе, но и в формировании позиции на рынке или в той форме, в которой на­ходится домашнее хозяйство или предприятие.

Но как только индивидуальный интерес при формировании по­зиции на рынке проявится в «склонности к образованию монопо­лии», он может вступить в противоречие с общим интересом. Ибо тогда речь идет уже о завоевании властных позиций на рынке. Чем большей властью располагают отдельные лица, тем больше опас­ность того, что возникнет конфликт между индивидуальным и об­щим интересами.

Похожей, правда, несколько иной представляется ситуация в том случае, если в процессе реализации интереса, но не из стрем­ления к власти возникают формы экономики, в рамках которой общий интерес не соблюдается. Эта ситуация известна из того, как протекало современное развитие финансов. И мы уже говори­ли об этом подробно. По мере реализации денежной системы, в которой в процессе предоставления кредитов каждый день возни­кают деньги и в которой в результате предоставления кредитов деньги каждый день исчезают, возникает опасность того, что бан­ки, хотя и действуют с позиций индивидуального хозяйства пра­вильно,.наносят при этом ущерб общему интересу. Скажем, при увеличении денежной массы, росте уровня цен и повышении лик­видности банков индивидуальному интересу банков вполне может соответствовать дальнейшее расширение масштабов кредитования, в то время как общий интерес требует уменьшения денежной мас­сы. Было бы безрассудно упрекать банки по этой причине. В рамках существующей формы они действуют правильно, и руко­водитель банка поступает отнюдь не «эгоистично», а в соответст­вии с правильно понятым интересом своего банка и его сотрудни­ков. Но форма ошибочна и ведет к возникновению конфликта между индивидуальным и общим интересами. Это же имеет силу и для случая дефляции. Отдельно взятый банкир должен стре­миться к поддержанию ликвидности своего банка. Исходя из это­го, он станет требовать погашения кредита. Но, делая это и пы­таясь уменьшить число клиентов — должников банка, он усугуб­ляет общее зло дефляции. Дело в том, что погашение кредитов способствует уменьшению денежной массы. Углубление дефляции наносит обратный удар по нему самому, а положение других дол­жников банка ухудшается. Но именно эти правильные с точки зрения индивидуального хозяйства действия оказывают плохую услугу, прежде всего, общему интересу.

Таким образом, в денежном и банковском аппарате в результате спонтанных действий индивидуальных хозяйств и, естественно, в результате реализации индивидуального интереса возникли фор­мы, в рамках которых протекающий теперь повседневный экономи­ческий процесс больше не регулируется так, чтобы индивидуаль­ный и общий интересы согласовывались между собой.

Это делает видимой фундаментальную ошибку второго элемента идеи политики laissez-faire: «невидимая рука» не просто так созда­ет формы, в которых индивидуальный и общий интересы согласу­ются между собой.

5. Но если второй элемент политики laissez-faire должен под­вергаться критике, то первый совершенно правилен. Когда от­дельно взятые домашние хозяйства и предприятия ведут хозяйст­во без чувства ответственности и если отдельно взятые люди не могут действовать самостоятельно, то в результате ущемляется об­щий интерес. Естественное стремление человека к самореализации и развитию своих сил необходимо для того, чтобы в целом до­биться достаточного снабжения товарами. Подавление этих сил во все времена, будь то в эпоху Римской империи позднего периода, меркантилизма или в наше время, оказывалось вредным. В рав­ной мере ошибочно как бросать тень на эти силы, так и превоз­носить их. Пусть при этом будет действенным истинное стремле­ние помочь другим или пусть реализуются «корысть» и чистый эгоизм. В любом случае здесь проявились самые мощные силы, которые необходимы мыслящим и деятельным людям для преодо­ления той экономической ограниченности, в условиях которой живет человек.

Так критика политики laissez-faire приводит к негативному и позитивному результатам. Большая задача экономической полити­ки состоит в том, чтобы направлять силы, возникающие из индиви­дуального интереса, в такое русло, чтобы это стимулировало общий интерес, чтобы осуществлялось рациональное координирование ин­дивидуальных интересов.

Настоящей критикой мы соприкасаемся с идеями, которые Кант развил с совершенно другой стороны в своем учении о праве и государстве. По его мнению, задача государства заключается в том, чтобы найти форму, в рамках которой возможно совместное проживание в сообществе и которая предоставляет по возможности наибольший простор для свободного расцвета индивидуальных сил. Абсолютная свобода естественного состояния должна быть ограни­чена законами, которыми отдельно взятый человек защищен от про­извола других. Но с другой стороны, свободная деятельность многих отдельно взятых людей, соревнующихся между собой, должна двигать общество вперед1. Отсюда становится ясно, что свободный порядок является настоятельной задачей.