В. Индивидуальный и общий интерес в централизованно управляемой экономике

1. Критика политики laissez-faire была иной, а именно обобщаю­щей. Уже в эпоху меркантилизма, а позднее в эпоху социализма XIX и XX вв. и, наконец, в учениях о полной занятости вообще от­рицалось, что с позиций индивидуального интереса можно служить общему интересу.

Поэтому, по мнению оппонентов, общий интерес должен быть представлен в выгодном свете непосредственно руководящим сло­ем2, который осуществляет централизованное планирование общего экономического процесса и отдает решающие распоряжения. Более пристальное изучение позволило бы заметить, что при этом лагерь сторонников централизованно управляемой экономики раскололся. Одни придерживаются мнения, что руководящий слой в состоянии распознать общий интерес и что он намерен реализовать этот общий интерес. Другое мнение, начальные истоки которого можно встре­тить уже у Руссо и Сен-Жюста, состоит в том, что руководящему слою надлежит определить, что представляет собой общий интерес. Если, как этого хочет Руссо, общественный договор заставляет рас­творяться в общей совокупности каждого индивида со всеми его правами, то тогда представляется совершенно последовательным просто предоставить руководящему слою общества, государства или централизованно управляемой экономики возможность давать определение общего интереса. В таком случае не отдельные индиви­ды, не потребители, то есть все люди, решают, что является общим интересом, а только руководящий слой.

2. Это широко распространенное мнение о том, что органы цент­рализованного управления представляют общий интерес независи­мо от того, установлен он авторитарно или он отвечает общей воле народа, относится к идеологическому фундаменту всех экономических порядков нашего времени и принадлежит к типу централизо­ванно управляемой экономики.

То, что сам руководящий слой постоянно утверждает, что представляет общий интерес, понятно без дополнительных объяс­нений. Ведь как раз притязание на это позволяет ему узаконить самого себя. Между тем нам следует задаться вопросом, право­мочно ли существование этого притязания. Данный вопрос в ходе дискуссий последнего времени неоднократно оттеснялся на второй план критикой «капитализма», «капиталистического духа» и т.п. Тогда представляется само собой разумеющимся, что устранение индивидуальных интересов домашних хозяйств и предприятий и их замена централизованным планированием немедленно реализу­ют общий интерес. В противоположность этому необходимо, опи­раясь на имеющийся опыт именно последнего времени, выделить следующие моменты:

а) Руководящий слой в централизованно управляемой экономике является неконтролируемой властной группировкой. Имеются все предпосылки для того, чтобы он решительно проводил свой собственный интерес, то есть свою властную волю.

б) Если же все-таки есть желание служить общему интересу, то не­возможно распознать этот общий интерес.

в) Но допустим, что общий интерес действительно может быть рас­познан. Тогда было бы невозможно реализовать его в централи­зованно управляемой экономике.

Вот пример тому. В ст. 3 проекта Закона об огосударствлении английской сталелитейной промышленности, датируемого 1948 г., говорится об общих обязанностях создаваемой новой государствен­ной сталелитейной корпорации: «Общей обязанностью корпорации является такое исполнение полномочий, при котором изделия пред­приятий имелись в распоряжении в таких количествах, а также та­кого типа, качества и габаритов и по таким ценам, которые пред­ставляются корпорации самыми лучшими для того, чтобы служить общественному интересу во всех отношениях». Как же хочет корпо­рация, даже если предположить существование у нее доброй воли, определять, что является здесь общественным интересом? Ну, а ес­ли это можно было бы определить, то какие количества рельсов, чу­гуна, жести и т.д. и какие цены во всех отношениях служат обще­ственному интересу? Функционеры станут давать глобальные оцен­ки. Это все, на что они способны.

г) Если бы мы закрыли глаза на все эти критические моменты, то все равно оставался бы еще один фундаментальный недостаток централизованно управляемой экономики. Он заключается в том, что существенная сила, служащая общему интересу, а имен­но индивидуальный интерес и чувство ответственности людей, будет сведена на нет централизованно управляемой экономикой. Распоряжения центральных органов направляют рабочих на их рабочие места и распределяют между ними потребительские то­вары. Спонтанное намерение улучшить положение не сможет больше проявляться1.

Этот недостаток распознали уже давно. Можно ли его устра­нить в рамках централизованно управляемой экономики? Для ре­шения этого вопроса пытались использовать два метода, а именно прямо противоположные. Первый состоял в том, чтобы с по­мощью воспитания, законодательства и пропаганды преобразовать человека, отвлечь его мысли, чувства и убеждения от его индиви­дуального интереса и ориентировать их на тот общий интерес, ко­торый определялся предписаниями руководящего слоя. «Произ­водственные битвы», «систематическая учеба», в том числе и для взрослых, должны были сделать возможным то, чтобы люди сле­довали приказам центральных административных органов с тем же рвением, с каким они прежде следовали импульсам своих ин­дивидуальных интересов.

Если в этом случае все рассчитано исключительно на подавление своего собственного интереса, то второй метод имеет своей целью мобилизацию индивидуального интереса путем организации, ска­жем, соревнований между рабочими или между предприятиями. Но какой бы метод ни был избран, в раскрытии спонтанных сил человека централизованно управляемую экономику никоим образом нельзя сопоставлять со свободным хозяйством.

В общем и целом имеет силу утверждение: там, где, как кажет­ся, проявляется сила централизованно управляемой экономики, в действительности обнаруживается опасная слабость. Направить де­ятельность и материальные средства производства на общий инте­рес не удается. Не хватает ни желания, ни умения либо ни того и ни другого. А индивидуальный интерес не искореняется. Напротив, он решающим образом проявляется в предписаниях господствующей группы функционеров.

3. Политика laissez-faire мобилизует силы индивидуального ин­тереса с тем, чтобы стимулировать общий интерес. Она недооцени­ла опасности того, что индивидуальный интерес может обратиться против общего интереса. В противоположность этому политика цен­трализованно управляемой экономики частично подавляет индиви­дуальный интерес, то есть интерес тех, кто находится под чьей-либо властью, в то время как этот интерес тем более может буйно расцве­сти в руководящем слое, поскольку последний располагает значи­тельной властью. В этом случае развитие индивидуального интере­са возможно, таким образом, только в небольшом слое. В осталь­ном смягчение напряженности между потребностями и их удовлет­ворением, которое всегда соответствует общему интересу, не может быть в достаточной мере осуществлено централизованно управляе­мой экономикой. Общий интерес, на который оно должно быть пря­мо ориентировано, следовательно, не только не достигается, как в условиях laissez-faire в некоторых четко обозначенных случаях, но и вообще остается в стороне. Кроме того, централизованно управля­емая экономика разрушает также другие порядки, которые служат совокупности, прежде всего правовой порядок.

Г. Органы самоуправления и альтруизм

То, что с помощью принудительных корпораций, сословной структуры экономики, объединения различных заинтересованных групп и других подобных шагов, направленных на установление определенного соотношения между централизованным планирова­нием и свободой, проблема также не решается, после всего сказан­ного выше не требует никаких подробных доказательств.

Правда, некоторые экономисты, в число которых входит также Кейнс, надеются на лучших людей, альтруистов, которые тогда смогли бы руководить органами самоуправления или профессио­нальными сословиями. Подобные надежды вновь и вновь выска­зывали и приверженцы централизованного планирования. Мы увидим, что проблема не решается с помощью альтруизма и что важный вопрос остается открытым даже при господстве альтру­истически настроенных людей (раздел Е). Впрочем, в силе оста­ется вопрос: как же должны появиться такие хорошие, бескоры­стные люди, если одновременно создаются условия, которые на­верняка не сумеют улучшить людей? Руководителям центральных плановых органов или корпораций предоставляется исключитель­ная полнота власти. С другой стороны, большинство остальных людей, то есть подчиняющиеся власти в централизованно управ­ляемой экономике или принудительно организованные в корпора­ции, в большей или меньшей степени являются несвободными. Как показывает весь исторический опыт, существует большая опасность того, что руководителей испортит власть, а людей, под­чиняющихся власти, испортит несвобода.

Д. Конкурентный порядок

1. Помочь расцвету спонтанных сил человека и одновременно позаботиться о том, чтобы они не были обращены против общего интереса, является целью, на которую ориентируется политика конкурентного порядка. Утверждалось, что конкурентный поря­док апеллирует исключительно к корысти или к эгоизму как к движущей силе. Это не так. Конкурентный порядок достаточно реалистичен, чтобы принимать в расчет чудовищную силу эгоизма и инстинкта самосохранения. Но он одновременно в курсе того, что в индивидуальном интересе домашних хозяйств и предприя­тий равным образом проявляются и другие мотивы. Более того, он является единственным типом порядка, который обуздывает силы эгоизма. В типе порядка, присущего централизованно уп­равляемой экономике, бурно развиваются эгоизм и произвол ру­ководящего слоя и его бюрократии. Во властных группировках «свободного» хозяйства laissez-faire или сословного порядка на­блюдается та же картина, хотя властные позиции не столь силь­ны, как это имеет место при централизованном планировании. Но конкурентный порядок вынуждает и чистого эгоиста работать на общий интерес, например торговца или предпринимателя, который действует чисто эгоистично, рационально служить (при от­сутствии желания делать это) преодолению ограниченности потре­бительских товаров.

2. Конечно, конкурентному порядку, как уже подчеркивалось, не везде удается координировать проявления индивидуальных и об­щего интересов.

Руководитель фабрики, к примеру, может так расположить свое предприятие, что дым последнего станет загрязнять воздух города. Вновь имеет место случай, в котором влияние плана индивидуаль­ного хозяйства проявляется вне системы данных этого хозяйства. Мы знаем, что здесь необходим контроль, прово­димый в рамках политики обеспечения занятия промыслом и соци­альной политики.

В этом отношении большое значение имеет то, каким образом мо­жет сказаться неравенство доходов. В условиях конкуренции круп­ный торговец ввозит товары из шелка. Он действует в соответствии с индивидуальным интересом фирмы. Как свидетельствует внутри­заводской экономический расчет, планирование оказывается пра­вильным. Но в той же самой стране еще не удовлетворены неотлож­ные потребности слоев населения с низкими доходами. Правда, по­ток товаров аккуратно регулируется. Однако это происходит без учета «общего интереса» как раз потому, что доходы распределены неравномерно, в результате чего потребности проявляются крайне неодинаково. Можно попытаться достичь выравнивания, используя различные средства, к примеру, устанавливая систему прогрессив­ных налогов. Но оно ограниченно, поскольку слишком большая прогрессия препятствовала бы инвестиционной деятельности, а тем самым и протеканию общего процесса.

В этих местах может дать знать о себе критика конкурентного порядка. Ее чрезмерное утрирование — отличительный признак со­временных дискуссий. Если бы ради устранения этих недостатков выбросили за борт весь конкурентный порядок и внедрили центра­лизованное планирование, то это только усугубило бы указанные недостатки. В нашем последнем примере четко работающий меха­низм цен, который в целом надежно функционирует, заменили бы на централизованное регулирование, в котором доминирует случай­ность глобальных оценок. В таком случае не только станут ввозить­ся или производиться, например, ограниченные количества предме­тов роскоши, но и весь экономический процесс не будет больше на­правлен на общий интерес. Скажем, будут осуществляться чрезмер­ные, правда, неравновесные капиталовложения. Стали бы действовать подобно человеку, который разрушает относительно хорошую машину из-за наличия в ней определенных недостатков для того, чтобы заменить ее на менее производительный, примитивный аппа­рат, создающий угрозу ему самому и обладающий гораздо больши­ми недостатками, чем та машина, которую он уничтожает.