– Не припомню, по‑моему, нет, – ответил Ноэль.
– У меня сестра уехала в Ливерпуль. Зовет меня переехать к ней.
– А почему вы не едете?
– Что я буду делать в Ливерпуле? Я занимаюсь этим пансионом так давно, что не помню, когда начала. У меня есть постояльцы, которые приезжают каждое лето. Я бы не хотела их подводить. Я, конечно, могла бы его продать, но это будет уже не то. Мое сердце здесь, понимаете?
– Вы одна ведете хозяйство?
– Да, с тех пор, как умер мой Дики. Бог успокоил его душу. Две мои дочки помогают мне летом, когда пансион переполнен. Но зимой здесь ужасно одиноко. Не понимаю, почему я по‑прежнему не закрываю его на зиму. Наверное, случайные постояльцы для меня – лекарство от одиночества. Это как‑то заполняет пустоту, понимаете? Лучик света в непроглядной тьме.
– Нам и вправду уютно, как дома, – сказал Ноэль. – За вас.
Все трое задумчиво потянули свои напитки.
Так они просидели, болтая, около часа, пока миссис Джонс не заснула в кресле и не принялась громко храпеть.
– Знаешь, – начал Ноэль, заново наполняя стакан, – есть же добрые люди на свете. Иногда об этом забываешь, особенно когда ведешь такую жизнь, как у меня. Начинаешь думать, что все вокруг жадные и корыстные. Думаешь, что каждый представитель рода человеческого – продажный и испорченный. Но есть ведь другой мир, верно? Мы иногда можем увидеть проблеск этого мира. Например, когда прилетаешь в Хитроу и смотришь с высоты на эти маленькие забавные домики, словно из детского конструктора. Это мир, в котором люди добры и гостеприимны, они не хотят сделать тебе больно или умыкнуть твой бумажник. Они предлагают тебе чашку чая, предлагают свою машину в виде поддержки, если ты разорился. Но я не могу осесть в этом мире. Я пытался, но так или иначе мои ошибки преследуют меня всю жизнь.
– Это не ошибки, – сказал Пайк. – Это Чес.
– Да, возможно.
– Нам не позволено попасть в этот мир, Ноэль. Мы изгои. Когда мы убили Уильямса и Грина, мы были изгнаны из него навсегда.
– Ты опять заладил своё, да? Вечно возвращаешься к той же теме. Почему ты не можешь все это забыть, выбросить из головы? Ладно, ты совершил ужасный поступок, из‑за которого чувствуешь себя последним гадом. Но люди делают вещи похуже. Я смотрю на это иначе: не обязательно мой ботинок прикончил его, он бы откинул копыта и без моего участия.
– Все не так, Ноэль. Ты не понимаешь.
– Не понимаю чего?
– Когда я понял, что мы сделали, что я сделал. Когда я осознал, что убил два человеческих существа…
– Я знаю, ты чувствовал себя ужасно.
– Нет, в том‑то и дело. Я чувствовал себя превосходно. В том‑то и проблема. Мне понравилось это ощущение. Внутри меня разлилось приятное тепло. Мне было приятно, что я убил их. Я хотел, чтобы это был мой ботинок.
– Господи Иисусе!
– Вот от этого мне и стало хреново. Именно это вычеркнуло из моей жизни десять лет и превратило ночи в кошмар. Я боялся самого себя, того, на что я способен. Понимаешь? Я мог попытаться вновь совершить убийство. Потому что это не трудно. Если ты хоть раз кого‑то убил, все остальное для тебя, что плюнуть.
– Что за хрень, Пайк!
– Я доказал сам себе, что я – мужчина. Я наконец стал тем, кем хотел стать всегда – реально крутым. Никакого притворства. Никакого вранья. Но все оказалось иначе. Это как скорчить рожу, а лицо таким и останется. Как загадать желание и осознать, что назад дороги нет. Я зациклился на этом. На мысли, что я – чудовище.
– Но ты же нормальный парень, Пайк… Я имею в виду. Я не знаю, что имею в виду. – Ноэль сделал глоток виски и подтолкнул кончиком ноги полено в камине. – И что ты собираешься делать всю оставшуюся жизнь? Просто прятаться?
– Не знаю. Я много передумал об этом за последние два дня, и я больше не знаю, что делать. Может, я обманываю самого себя.
– Ты слишком много беспокоишься, слишком много думаешь обо всем. Это все от того, что живешь один. Знаешь, что тебе следует сделать, Пайк? Рискнуть. Господи, да что ты теряешь?
Прежде чем Пайк успел подумать, что сказать в ответ, в дверь позвонили. Раздалось два музыкальных напева. Миссис Джонс не проснулась, и Ноэль выбрался из кресла.
– Я посмотрю, кто это, – сказал он. – Жалко ее будить.
Он бесшумно прошел по толстому ковру в прихожей к застекленной входной двери. Нащупав включатель, он включил свет и открыл дверь.
В дверях стоял мужчина, одетый во все черное и в солнечных очках.
– Привет, Ноэль, – сказал он. Ноэль попытался вспомнить, кто это. Он никак не ожидал увидеть здесь кого‑то из знакомых.
Наконец он вспомнил.
– Красавчик? Какого черта ты здесь делаешь?
– Именно это я собирался спросить у тебя, Ноэль.
– Ищу кое‑кого.
– Это я знаю, – ответил Красавчик.
Ноэль услышал за спиной какой‑то звук и, обернувшись, увидел, что Пайк стоит в холле и смотрит на них.
– Мистер Пайк, я полагаю, – сказал Красавчик.
– Что происходит? – спросил Пайк.
Красавчик кивнул через плечо, предлагая им выйти на улицу. Ноэль повернулся к Пайку и пожал плечами. Они вышли.
На парковке рядом с их «мерседесом» стоял «лэндровер», и Ноэль узнал парня, прислонившегося к машине, руки в карманах. Это был Нодди, в длинном кожаном пальто. Бишоп кивнул парню, правда, без приветливой улыбки.
– Теперь к делу, Ноэль, – сказал Красавчик, закуривая. – Это дело не про тебя. – Он выбросил спичку в цветочную клумбу. – Мы хотим, чтобы ты исчез, понятно?
– Непонятно, – ответил Ноэль. – Причем тут вы?
– Просто слушай, Ноэль. Не пытайся выдрючиваться. Просто слушай.
– Кто эти люди? – спросил Пайк. Ноэль сказал ему.
– Слушайте, – продолжал Красавчик, театрально выпуская дым. – Мы здесь проворачиваем одно щекотливое дельце. Солдатик и я – охрана, и мы не хотим, чтобы какие‑то пришлые ребята путали нам карты, ясно?
Нодди подошел к ним и встал рядом: ноги расставлены, руки по‑прежнему в карманах. Он был шести футов ростом, крепкого сложения и выглядел так, словно примерялся для роли в дешевом вестерне.
– Нам не нужны неприятности, – сказал Красавчик. – Эти дела вас не касаются. Просто уезжайте, ладно?
– Слушайте, – вступил Пайк. – Здесь холодно. Может, перестанете строить из себя недоумков или как?
– Нет смысла подливать масла в огонь, – ответил Красавчик и подмигнул Нодди. Нодди приоткрыл пальто, показывая, что вдоль ноги у него болтается ружье.
– Я скажу вам, что вы должны сделать, – продолжал Красавчик, улыбаясь. – Это ваша машина?
– Да, – ответил Ноэль.
– Чудненько. Вы пойдете, соберете свои шмотки, расплатитесь или что там еще, сядете в машину и вернетесь обратно в Лондон. Здешние дела не про вас. Мы хотим, чтобы вы свалили. Мы хотим, чтобы вы забыли, что приезжали сюда. Иначе у вас будут неприятности.
– Сейчас поздно, – сказал Ноэль.
– Хорошо. Просто из великодушия. Отправляйтесь в кровать, выспитесь и уезжайте утром. Вот так. Это справедливо, верно?
– Вы заодно с Паттерсоном? – спросил Пайк.
– Не знаю никакого Паттерсона. А с этой минуты и вас не знаю.
– Вы прикрываете Паттерсона?
– Я же сказал, что не знаю никакого Паттерсона. Теперь идите спать, и чтобы я вас больше не видел.
– Скажи Паттерсону, что он напрасно тратит свое время, – сказал Пайк. – Есть только один способ покончить с этим. Всегда был только один способ.
Красавчик сделал шаг вперед, одной рукой зажал Пайку рот, а другой сжал его щеки.
– Послушай ты, дряхлая развалина, я сказал тебе, – он покачал голову Пайка из стороны в сторону, – я не знаю никакого Паттерсона. Comprende, жопа?
Красавчик отпустил Пайка и слегка похлопал его по щеке.
– Comprende? Что такое comprende? – спросил Пайк.
– Ты – жопа.
– Я знаю, что такое жопа, но что такое comprende?
– Заткнись, Клоун.
Пайк вздохнул и, глядя в сторону, пробормотал:
– Все строят из себя крутых.
– Ни о чем не беспокойся, старичок, – сказал Красавчик и еще раз покровительственно похлопал Пайка по щеке.
– Спокойной ночи, туристы, – сказал Нодди. Потом они, смеясь, забрались в машину и с шумом уехали в ночь.
– Ну, что ты об этом думаешь? – спросил Ноэль, наблюдая, как свет фар постепенно исчезает во тьме. В ночном воздухе повис запах машинных выхлопов.
– Я думаю, что наш друг Герман‑Херман мог с тем же успехом наврать нам, Ноэль.
– Такая возможность очень вероятна, Пайк. Очень даже вероятна. Что мы теперь будем делать?
– Мы допьем, что у нас осталось, хорошенько отоспимся и посмотрим, что принесет завтрашний день.
– Хорошая мысль.
Глава тридцать первая
Терри Наджент безуспешно искал кнопку включения печки, когда неожиданно с боковой дороги вылетела серебристая «ауди». Терри увидел ее слишком поздно, вывернул руль, пытаясь избежать столкновения, но врезался ей прямо в перед, и его «воксхолл», накренившись, съехал с дороги и уперся в каменную стену.
Двигатель несколько секунд потарахтел, потом, жалобно взвыв, заглох. Из‑под капота пошел дым. Терри выбрался из машины, чтобы оценить повреждения. Весь перед капота «воксхолла» был смят. Он посмотрел на «ауди»: та была лишь слегка поцарапана. Водитель открыл дверцу и вылез из машины. Какой‑то бизнесмен в костюме. Он посмотрел на свою машину, потом на «воксхолл» и, наконец, на Терри.
– Я ничего говорить не буду, – сказал он.
– Ты разбил мою машину, – сказал Терри. – Ты ее расплющил.
– Я ничего говорить не буду.
– Посмотри на мою машину.
– В любом случае, вы ехали слишком быстро, – сказал бизнесмен. – Я не мог вас видеть.
– Я не ехал быстро. Я ехал медленно. Это твоя вина.
– Я ничего говорить не буду. – Мужчина достал маленький кожаный ежедневник из кармана и вынул из него ручку.
– Лучше продиктуйте мне свое имя и адрес по страховке. – Он смотрел на Терри, держа ручку на весу.
Терри забрался в свою машину и попытался завести двигатель. Он немного покрутился, потом что‑то лязгнуло так, что сотряслась вся машина.
– Эй! – Бизнесмен наклонился к окну. – Вы поцарапали мою машину. Вы не можете просто так уехать. Мне нужен номер вашей страховки.
– Это была твоя вина, – повторил Терри.
– Я ничего говорить не буду. Ваше имя?
– Ты разбил мою машину, – сказал Терри и вылез наружу.
Они находились неизвестно где, окруженные только полями и деревьями. Терри не попадалось ни одного дома, по крайней мере, минут пять. Небо было серым и набухшим. Казалось, дождь мог обрушиться на них в любую минуту.
– Имя? – повторил бизнесмен. В его голосе слышалось явное нетерпение.
Терри обошел «воксхолл» и забрал свои вещи из багажника.
– Что вы себе думаете? Что вы делаете?
Терри подошел к серебристой машине и открыл водительскую дверь.
– Я спросил, что вы делаете?
– Я спешу, – сказал Терри и сел за руль. Приборная панель отличалась от той, что была в машине Бэзила, но не настолько, чтобы он не смог разобраться.
– Послушайте! Что вы, черт побери, надумали делать? – Бизнесмен рванул на себя дверь.
Терри вылез из машины и ударил мужчину головой, от чего гнойная опухоль на лбу лопнула. Бизнесмена ударом отбросило с дороги прямо в кювет. Терри почувствовал головокружение, у него зашумело в ушах. Он встряхнулся, закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Через некоторое время все прояснилось и он снова был в норме. Он посмотрел на бизнесмена, который сидел в кювете и смотрел на Терри. Он был бледен, только желто‑красное пятно красовалось у него над глазом. Мужчина выглядел потрясенным и испуганным.
Терри вытер лоб, шмыгнул носом и натянул свою шапочку на лоб. Он тупо посмотрел на мужчину, потом на машины. В голове было абсолютно пусто.
Черт возьми! Ему нужно сосредоточиться. Этот удар головой отбросил его назад.
Неважно.
Он со всем справится.
Он куда‑то ехал. Да. Думай. Куда‑то в Уэльсе.
Что бы Бэзил сделал в такой ситуации?
Он бы посмотрел записи. Вот где ключ. Вот где все ответы. В записях.
Там, на побережье, он забрал у Бэзила все. Спустился вниз с утеса и опустошил его карманы. Там было много разных бумажек, много записок.
Терри представил Бэзила, выходящего из спальни Чеса в Лондоне: он держал в руке бумажки. Так они нашли адрес в Бате. Может быть, и новый адрес там где‑нибудь написан. Прежде Бэзил в них не заглядывал.
Да. Он правильно думает. Верно думает.
Терри достал кипу бумажек из кармана.
Мужчина все еще сидел в кювете и слегка дрожал. Он был похож на животное, сбитое машиной.
Терри присел рядом с ним на возвышении и протянул ему бумажки.
– Прочитай их мне.
– Что? – Бизнесмен смотрел на него широко открытыми, блестящими глазами.
– Прочитай мне, что здесь написано. Здесь, на бумажках. Прочитай мне.
– Я не понимаю, – голос водителя звучал печально.
– Послушай. Это очень просто, – сказал Терри. – Я хочу, чтобы ты прочитал мне все, что здесь написано.
– Прочитать?
– Да. Это что, необычная просьба? Я имею в виду, ты умеешь читать?
– Нет… то есть да.
– Хорошо.
– Извините, извините. – Мужчина дважды моргнул и начал читать, его голос дрожал. – Яйца, молоко, кексы «Джаффа»…
– Нет, – перебил его Терри. – Читай только адреса. Имена и адреса.
– Хорошо. Извините. – Он перебрал листочки. – Энди, Колледж Роуд, 32…
– Дальше.
– Герман, Королевский Полумесяц, 6…
– Да, – Терри улыбнулся. – Его я помню.
Бизнесмен читал все подряд, перебирая бумажки, пока Терри вдруг не остановил его:
– Прочитай‑ка еще раз.
– Ферма на холмах, Кардиган.
– Это то, что мне нужно.
– Здесь есть карта, – сказал мужчина, показывая Терри листок.
– Карта? Расскажи мне, что на ней. Расскажи, как я могу туда добраться отсюда.
Мужчина принялся изучать схему:
– Так. Отсюда вам нужно ехать на север. – Он показал вниз на пустынную дорогу. – Туда. Пока не упретесь в шоссе А‑487, это главная дорога, ее пропустить невозможно. Когда доедете до нее, то свернете налево, по направлению к Кардигану…
Он дал Терри точные указания относительно дороги, и Терри заставил его повторить их несколько раз, пока у него в голове не осталась четкая картинка.
Бэзил бы мог им гордиться.
В целом Терри чувствовал себя этим утром уже лучше. Головная боль притупилась, хотя удар, нанесенный бизнесмену опять ее вернул. Колени все еще немели и побаливали, но он знал, что ему нужно их разминать, двигаться, но так, чтобы они не задевали друг друга.
Ночь он провел на заднем сиденье «воксхолла». После того как он столкнул Бэзила с утеса, он ехал бесцельно часа два, стараясь убраться как можно дальше. Наконец, найдя тихую дорогу, он решил припарковаться там на ночь.
Терри было немного жаль Бэзила. Ведь он довольно часто ему помогал, с тех пор как они вышли из «Уодсуорта», но так было нужно. Тайна есть тайна, а если хоть один человек о ней узнает, то это больше не тайна. Так что теперь ему придется обходиться без помощи этого совращателя малолетних.
Как бы то ни было, этим утром он многого добился. Терри спрашивал у пары прохожих дорогу на Кардиган и, казалось, был уже недалеко. Но тут этот козел в него врезался.
Что ж, в конце концов все обернулось к лучшему. Теперь он точно знал, куда ему надо ехать.
Он встал, забрал у мужчины все бумажки и поблагодарил его. Потом подошел к «ауди» и открыл дверь.
Нет. О чем он только думает?
Этот бизнесмен все знает. Куда он едет и все остальное. Может, он даже догадался, что Терри не умеет читать. Терри вздохнул. Какая досада.
Он обернулся и пошел обратно к бизнесмену.
Мужчина смотрел на него и, наверное, все понял. Он вскочил с тихим блеяньем, перебрался через каменную стену и рванул в поле. Терри побежал за ним быстро, насколько позволяли разбитые ноги. Он перескочил через стену, но при падении вновь ушиб колени и с возгласом упал.
Поле было очень грязным и скользким после дождя. Ноги Терри мучила сильная боль, но он поднялся и побежал вслед за мужчиной.
Бизнесмен тоже застрял, он поскользнулся на глине. Терри видел, что у его шикарных кожаных ботинок была скользкая подошва. Здесь она его подвела. Мужчина весь перемазался в грязи.
Терри подхватил длинную палку и побежал за ним. Бизнесмен снова упал и только начал вставать, когда Терри приложил его палкой. Тому так и не удалось подняться.
Терри перевернул его на спину и надавил палкой на шею, придерживая руками за концы. Своим весом он вдавливал мужчину в землю.
Бизнесмен сопротивлялся, хватался за палку, извивался как змея, его лицо стало багровым. Он смотрел в лицо Терри и пытался что‑то сказать.
Терри оглядел поле. Они находились на вершине холма. Казалось, поле простиралось бесконечно долго.
В небе кружили и кричали птицы, невдалеке паслись овцы.
Ему всегда нравилось бывать за городом. Терри вспомнил, как путешествовал еще ребенком с отцом и матерью. Они забирались в лес Эппинг[54]и устраивали пикники.
Он вобрал полные легкие свежего воздуха.
Ему действительно нужно почаще выезжать на природу.
Теперь мужчина перестал сопротивляться. Терри убрал палку и прощупал пульс на шее. Все в порядке, с ним покончено.
Он спрятал тело под стеной, отряхнулся и вновь забрался в «ауди».
Терри завел двигатель. Звук был более приглушенным и тихим, чем у машины Бэзила.
Он попытался тронуться. Машина дернулась и поехала вперед рывками, потом заглохла. Он снова завел двигатель и отпустил сцепление на сей раз более осторожно, но ему все равно казалось, будто внутри машины сидит какой‑то зверь, готовый вырваться на волю. Поначалу это напугало Терри: если он хоть на минуту расслабится, то все пойдет наперекосяк. Но он быстро привыкал к новой машине, ему даже стала нравиться скрытая в ней мощь.
Может, все и к лучшему. Когда они идентифицируют тело Бэзила, то, возможно, займутся поисками его машины. Замечательная мысль – бросить «воксхолл» здесь. Только потом, когда они найдут второе тело, они, конечно, станут искать и его «ауди». Подумаешь. Он бросит ее незадолго до того, как доберется до фермы. Немножко прогуляется в самом конце. Пока его никто не видел, он вне подозрений.
У него был хороший план, только все несколько усложнилось. Без помощи Бэзила было намного труднее.
Тем не менее Терри был уверен, что найдет то, что ищет. Правда была на его стороне.
Он слегка надавил на акселератор и рискнул переключить передачу. Не может быть, да, он поехал! Терри заулыбался как ребенок и посмотрел на спидометр. Сорок миль в час. Для него это рекорд.
Глава тридцать вторая
Пайк умывался в маленькой раковине, что находилась в номере, когда услышал, что Ноэль зовет его и стучится в дверь.
– Открыто.
Ноэль вошел с выражением лица, которое, казалось, говорило: «Тебе это понравится».
– Они здесь, – сказал он.
– Кто?
– Чип и Дейл.
Пайк плеснул воды на лицо.
– И что?
– Они собираются выпереть нас из города с вооруженным эскортом.
– Да? – Пайк вытер полотенцем лицо.
– Они дали нам пять минут на сборы.
– Неужели?
– Да. Что мы будем делать?
Пайк натянул свою рубашку.
– Я собираюсь сделать то, что нужно было сделать уже давно.
– Что?
– Я собираюсь со всем покончить.
– Ты имеешь в виду…
– Первое, что я хочу от тебя, Ноэль, это порцию классной «Кровавой Мэри».
– С удовольствием. – Ноэль потер руками и, хихикая, вышел из комнаты.
Пайк сел на краешек кровати и надел носки. Сейчас он старался выкинуть из головы все лишнее, закрыться, загнать эмоции внутрь, укрепить внешнюю броню и собрать всю волю в единый мощный кулак.
Сначала собранность, потом взрыв.
Отыскав свои кеды, Пайк надел их и зашнуровал.
Он сделал глубокий вдох и надолго, до предела, задержал дыхание. Потом медленно выдохнул. Казалось, в это время он сбросил годы. Туман в голове рассеялся. Пайк сделал еще пару глубоких вдохов, потом выровнял дыхание. Он чувствовал, как при этом наладился сердечный ритм. Он стал практически невесомым. Вся путаница, что царила в его голове, бесследно исчезла. Больше ничто не отвлекало, ничего не было важно.
Ноэль вернулся с двумя стаканами, наполненными густой и темной «Кровавой Мэри». Он протянул один стакан Пайку, и они чокнулись.
– До меня дошло, Ноэль, – сказал Пайк. – Когда у тебя нет ничего, то и терять нечего. – Он выпил, и «Кровавая Мэри» обожгла его нутро.
– Ну? – жадно спросил Ноэль. – Что ты думаешь?
– Потрясающе. – Пайк встал. – Я готов встретить новый день, Ноэль.
– Ты сделаешь это, верно? Ты созрел. Полное «дидли».
– Полное «дидли», Ноэль. – Он сделал еще глоток и закрыл глаза, наслаждаясь последними каплями. – Полное «дидли».
– О, благой день! – сказал Ноэль. – С возращением, Пайк.
– Возвращаться приятно.
– Тогда пошли.
Пайк открыл глаза:
– Пошли.
Они вышли из комнаты и стали спускаться вниз по лестнице. Красавчик стоял в холле, прислонившись к стене рядом с большим зеркалом. В руке он держал большой охотничий нож, нацеленный на ковер. Пайк ничего не сказал, просто продолжал идти, не останавливаясь. Он пересек холл огромными шагами и приблизился к Красавчику, прежде чем тот успел понять, что происходит.
Пайк пошел в отрыв.
Он схватил Красавчика рукой за шею, буквально пригвоздив к стене. Другой рукой он сильно ударил его по лицу. Красавчик закричал от боли. Пайк снова ударил его и выхватил у него нож. Он кинул нож в сторону, и Ноэль подобрал его.
Продолжая держать Красавчика за шею, Пайк протащил его через столовую и бросил в стеклянную дверь, ведущую в сад. Мужчина упал назад, разбитое стекло обсыпало его кожаную куртку. Не останавливаясь, Пайк подхватил Красавчика и бросил его в декоративный прудик. Затем он присел на корточки и с полминуты держал голову Красавчика под водой. Вода была ледяная, но Пайк этого не замечал. Это напоминало сон или танец, когда тело делает все само по себе.
Он вытащил Красавчика. Тот хватал воздух ртом и трясся, водоросли застряли в его волосах, а из солнечных очков выпала одна линза. Пайк отшвырнул его в сторону и оставил лежать, блюющего, на сырой траве.
Пайк вошел в дом. Миссис Джойс стояла в столовой вместе с Ноэлем и смотрела на разбитое стекло.
– Доброе утро, миссис Джей.
– Доброе утро, мистер Пекинпах.
– Мистер Пекинпах поймал грабителя, – сказал Ноэль.
– О‑о.
Пайк вышел через парадную дверь, ни на секунду не останавливаясь. Нодди сидел на переднем сиденье «лэндровера» и курил сигарету. Его ноги торчали из‑за двери, а сбоку висело ружье. Он увидел приближающегося Пайка, отбросил сигарету и попытался выхватить ружье. Пайк с силой толкнул дверь, ударив по стволу ружья и ноге Нодди. Это дало Пайку время, чтобы обойти машину и вытащить Солдатика наружу. Пайк толкнул его на клумбу, схватил ружье за ствол и принялся избивать им Нодди. Тот пытался прикрыться от града ударов, но бесполезно.
– Не надо, не надо. Пожалуйста‑а, – повторял он снова и снова, в то время как Панк его дубасил. А Пайк продолжал бить, пока ружье не сломалось пополам.
Тут появился Красавчик. Он, хромая, шел из сада. Увидев Пайка, стоящего со сломанным ружьем над Солдатом, он бросился бежать. Пайк пошел за ним, а Красавчик тем временем выскочил на дорогу.
Проезжавшая мимо машина резко вильнула, чтобы избежать столкновения, водитель просигналил и поехал дальше по дороге.
Красавчик упал, и Пайк схватил его за волосы. Дэннис потащил его обратно на парковку, а тот все время визжал и пинался. Нодди стоял, опираясь на все четыре конечности, и стонал. Пайк ударил его ногой по лицу и бросил Красавчика рядом.
Представление закончилось.
Ноэль вышел из дома, держа в руках нож.
– Вот те на! – только и смог он сказать.
– Миссис Джонс в порядке?
– Да. Я сказал ей, что не стоит беспокоить полицию. Сказал, что мы сами разберемся.
– Хорошо. Тогда давай закончим.
Они затолкали этих двух котят в «мерседес». Красавчика посадили за руль, а Пайк сел рядом с ним, приставив нож к животу. Ноэль устроился сзади вместе с Солдатом, который испытывал такую боль, что не мог ничего делать, просто свернулся калачиком и стонал.
– Хорошо, – сказал Пайк. – Поехали.
– Я не могу, – ответил Красавчик. – Думаю, ты мне что‑то сломал.
– Вот беда‑то.
– Бросьте, ребята.
Пайк чуть сильнее вдавил нож, и тот замолк.
– Вези меня к своему главному, – сказал Пайк, и Красавчик завел машину. Музыка Филиппа Гласса тихо полилась из динамиков, и Пайк не стал ее выключать.
Они ехали к морю по узкой виляющей дороге. Здесь не росли деревья, и за поросшими травой крутыми холмами виднелась только голая, потрепанная ненастьем, незащищенная равнина. Пайк изучал указатели, сообщавшие о странных, неведомых местах: Мвнт, Гвберт, Фелинвинт…
Дорога была такой узкой, что проехать по ней могла лишь одна машина. В одном месте им пришлось остановиться и сдать немного назад и в сторону, чтобы пропустить трактор.
Все молчали. От дыхания и тепла четырех потных тел запотели стекла. Пайк включил обогрев стекол на полную мощность.
Через несколько минут они въехали на гребень холма и увидели внизу море: необъятное, серое, туманное, сливающееся на горизонте с небом. Потом они повернули и прекрасный вид скрылся за склоном.
Проехав еще немного, Красавчик свернул на изрытую колеями грязную дорогу, которая шла через широкое поле.
Взошло солнце, его лучи пробивали темные облака, и отражение неба заиграло на капоте машины, медленно плывя. Ветер свистел и шумел, пронизывая машину, и кроме него ничто не нарушало тишину окружавшего пейзажа.
Только внутри машины беспрерывно играла музыка.
Впереди показалась старая ферма с заостренной шиферной крышей. Она была похожа на игрушечную модель. Мощеный двор, сараи, туалет и трактор. Как только они подъехали поближе, стало видно, что все здесь разваливается: дерево потрескалось и сгнило, краска облезла. Трактор во дворе заржавел и зарос сорняками. В крышах сараев виднелись дыры.
Черный джип «чероки», с затемненными стеклами, стоял на той стороне поля рядом с маленьким грязным фургоном, который, как и все здесь, видал лучшие времена. Забрызганный грязью «рэнджровер» был припаркован рядом с домом.
Красавчик поставил машину рядом с «рэнджровером», и они вышли. Пайк потащил Красавчика к двери и заставил его открыть ее.
Они вошли на кухню. Там было темно и пахло капустой. В центре на неровном каменном полу стоял большой дубовый стол, на котором лежали коробки с консервами и овощами. На газовой плите что‑то кипело в большой кастрюле, издавая неприятный запах. По стенам были развешаны тусклые медные сковородки, какая‑то старинная деревенская утварь и заряженный самострел.
– Где все? – спросил Пайк.
– Не знаю. – Красавчик пожал плечами.
Пайк сильнее ткнул его ножом.
– Может быть, внизу, в лаборатории.
– Показывай.
Красавчик вывел их из кухни в узкий коридор. Под ступеньками обнаружилась гнилая деревянная дверь, он толкнул ее, и она проскребла по полу, скрипя дверными петлями.
– Вниз, – сказал Красавчик.
– Тогда пошли. – Пайк толкнул его, и тот, споткнувшись, перескочил через две ступеньки, прежде чем успел ухватиться за перила. Дальше они спускались медленно.
Это не было похоже на лабораторию в понимании Пайка. Скорее некая смесь инженерной мастерской и помещения для школьных экспериментов. Кроме двух‑трех механизмов, о предназначении которых Пайк даже не догадывался, здесь было множество пластиковых ведер и ёмкостей для промывки, соединенных километрами грязных резиновых труб. Здесь стояли чаши с кристаллами и различные бумажные мешки и канистры, наполненные химикатами и порошками. Нашлись даже потрепанные промышленные весы, как большие, так и маленькие, а также печка, работающая на сжиженном бутане и извергающая сухие, вонючие испарения. На пластиковом мусорном ящике спала, свернувшись клубком, кошка. У одной стены стоял большой холодильник, а рядом нечто вроде огромной скороварки. Все было очень ветхим и грязным.
Ноэль и Нодди с грохотом спустились вниз. Ноэль прокашлялся и посмотрел вокруг.
– Привет, – закричал Пайк. – Кто‑нибудь дома?
– Боюсь, что да, – раздался глубокий вежливый голос. Пайк обернулся и увидел мужчину, стоящего наверху лестницы. Он был очень высокий и очень худой, лет примерно сорока – пятидесяти. С растрепанными светлыми волосами и длинной чахлой бородкой, доходящей до груди, в белом халате, подвязанным веревкой, и зеленых резиновых сапогах.
А еще он держал обрез. Который был нацелен в голову Пайка.
– Черт побери, – сказал Ноэль. – Вот и Рэмбо с пушкой.
Пайк держал Красавчика за шею.
– Если ты выстрелишь, – сказал он высокому мужчине, – то можешь попасть в нас обоих.
Высокий мужчина пожал плечами. Пайку было нечего сказать. Таких людей он не понимал. С Нодди и Красавчиком было просто и понятно – слабаки, которые корчат из себя крутых. Понятно, как нужно себя вести с подобными людьми, с людьми в кожаных куртках. Но этот тип? Пайк не знал, как тот может среагировать, на что он способен. Все дело было в резиновых сапогах. Если бы на нем были армейские ботинки или «мартинсы», тогда его можно было бы понять, но резиновые сапоги…