А хлеб в Мугальской земли родится всякой: проса, пшеница, рожь, и ярица, и ячмень, и овес и иных семен всяких много, только мы не знаем, а колачи белы добре. А овощи в Мугальской земле и сады всякие есть: яблоки, дыни, арбузы, тыквы, вишни, лимоны, огурцы, лук, чеснок и иные всякие овощи. А люди в Мугальской земле мужской пол нечисты, женской пол добре чист; а платье носят по своей вере бархатное и камчатое, а ожерелье у кафтанов у мущин / л. 366 / и у женщин большие по плечам. А вино курят в Мугальской земле из хлеба без хмелю. Каменья дорогово и жемчюгу и золота нет, а сребра много, а идет сребро ис Китая.
А сапоги носят своим образцом, а лошадей добрых нет, а катырей, ишечишков много. А орют плугом и сохами так же, что у тобольских татар; а бороны уски, а долги. А котухты у них, а по нашему патриарх. А только в Мугальской земле 2 котухты, один в 20 лет, а другой в 30 лет, нет ни уса ни бороды. А во храмех у них зделаны места: как придут во храм да сядут по местом. А по их вере тем их кутухтам и цари поклоняются. А то солгано, что кутухта умер да в земле лежал 5 лет, да опять ожил, и то враки Ивана Петрова: человек де умрет и как де опять оживет? Да по их языку лобы, то у них старцы; а постригаются лет в 10, а блуда женскаго не знают от матери, а бороды и усы щиплют и бриют, а ходят без штанов, а мясо едят по вся дни; а манатьи у них камчатые разные цветы, а боры у мантей, что у наших старцов, а клобуки у них желтые. А говорят так: ваша де вера одна с нашею была, а ваши де старцы черные, а наши де белые; а того де мы не ведаем, как наша вера от вашие отскочила. [87]
А за Мугальскою землею к Бухаром есть 3 государства: / л. 366 об. / первое государство Ортурское, а царь в нем Юнакан, а город, сказывают, каменной и царство богато; второе царство Тангуцкое, а царь в нем Суланчин, а город, сказывают, каменной и царство богато же всем; третие царство, словет Железное, а город Шар, а в нем царь Темир, а царство, сказывают, богато, а от Бухар недалече; и ис того государства от Железного царя идет в Китайское государство камень алмаз. А те 3 государства под полднем стоят.
А по другую сторону Черных мугал живут Желтые мугалы, и до моря, городовые и кочевные.
А от Мугальской земли, от Малчикатуна города, до Китайского криму, до рубежа, езду конем 2 дня; а рубежная стена пошла под полдень к Бухаром, 2 месяца ходу до Обдоры-царя. А город у Обдоры-царя деревянной, а царство, сказывают, велико и богато. А другой конец того царства пошел на восток, до моря, 4 месяца ходу. А стена ведена кирпишная, а мы сочли по рубежной стене по обоим концам башен со 100, а к морю и к Бухаром, сказывают, башен многое множество; а башня от башни стоит по стрельбищу. И мы у китайских людей роспрашивали: для чего та стена делана от моря и до Бухар и башни стоят на стене часто? И китайские люди нам сказывали: та де стена ведена от моря и до Бухар потому, что 2 земли / л. 367 / — одна земля Мугальская, а другая Китайская, и то промеж землями рубеж, а башни де потому часто стоят на стене — как де придут какие воинские люди под рубеж, и мы де на тех башнях зажигаем огонь, чтоб люди наши сходилися по местом, чье где место по стене и по башням. А с приходу к рубежу живут об стену Черные мугалы, а за рубежом земля и городы китайские. А скрозь ту стену рубежа в китайской город в Широкалгу пятеры ворота под одну башню. А в той башне седит дьяк от царя китайского Тайбуна, а послан досматривать грамот и печатей от княгини Малчикатуни. А ворота проезные ниски и уски, на коне наклонясь проедешь. А кроме тех ворот у рубежа на стене иных нет; а изо всех государств ездят в те в одне ворота в город в Широкалгу.
А за рубежей стоит о стену город китайской каменной, а имя городу Широкалга, а воевода в нем князь Шубин, послан от царя Тайбуна на время. А город высок и хорош и мудр делом, а башни также, что московские, высоки, а в окнах пушки и по воротам; а пушки коротки, и мелкого оружья много, и караулы по воротам и по башням и по стенам стоят. А как солнце за лес закатится, и караульщики ис трех пищалей выстрелят трижды, а города не отпирают поутру до шестаго часа дня.
А в городе ряды многие со всякими товары, а в рядех лавки каменные, выкрашены всякими красками и разными травами выписаны. А товары в лавках всякие, кроме сукон, / л. 367 об. / бархатов и камок на золоте и шелковых много всяких цветов, а каменья дорогова нет (Слова а каменья дорогова нет приписаны на полях.), и овощей всяких, сахаров разных, и гвоздики, корицы, анису, яблоков, дыней, арбузов, огурцов, луку, чесноку, редьки, моркови, постарнаку, капусты, маку, репы, мушкату, фиялку, миндальные ядра, инберь, ревень и иных овощей много, которых мы и не знаем, какие они есть. И харчевни и кабаки; а на кабаках питья всякие разные, а ярыжек и женок блядок много; а тюрьмы каменные стоят по рядом; а за татьбу у них вешают, а за разбой на кол сажают и головы секут, а за прописку руки секут.
А от Ширгикалги до китайского ж города до Широ день езду. Город каменной высок, кругом его, сказывают, день езду. А башен на [88] нем 12, а на башнех и по воротам ружья всякого много и караулы стоят так же, как и в прежнем городе. А ворота у того города пятеры высоки и широки, а затворы железные, гвоздьем железным убито часто, и пушки в воротех стоят, и ядер пушечных много каменных. А от ворот до ворот через город идти половина дня. А воевода в том городе князь Санчин, от Тайбуна-царя послан на время. А в том городе торги прежнево города сильнее, и овощи и харчи, а по утру промеж людьми одна мочно пройти.
А посольские дворы за городом каменные. А кладези кладены каменьем серым, а по верху кладезя обито медью кругом урядно. И тот город первого города краше и хорошее / л. 368 /, украшен всякими узорами урядно добре. А на воеводцком дворе караульщики стоят с протазаны и с алебарды; а набаты у них что руские бочки. А куды воевода поедет Санчак, и над ним держат солничник, тафта желтая.
А от того города Широ до китайского ж города до Яру 3 дня езду. А город каменной велик и высок, а сказывают, что кругом тово города езду полтора дня. А башен на том городе много; а с приезду у того города четверы ворота. А ворота городовые высоки и широки, и затворы також де железные. А по башням и по воротам караулы и пушки и пищали, и всякого мелкого ружья много ж гораздо. А ряды в городе прежних больше, со всякими ж разными товары и с овощами и с харчем; а в городе пустых мест нет; все дворы и лавки каменные и в рядех улицы частые. А воевода в том городе князь Бимбли, а другой князь Фучак. А ямы у них по дороги, что в Руси. А в ряды пойдешь, ино манною пахнет!
А от того Яра-города до Таймы-города 3 дня езду. А город каменной велик и высок; а сказывают, кругом его ехати 2 дня. А с приезду у того города пятеры ворота, а ворота широки и высоки и затворы железные. А дворы и лавки все каменные, и товаров в лавках прежних городов и овощей больше; всего множество; и кабаков с вином и с медом и з заморскими питьями много. А по во/ л. 368 об. /ротам и по башням пушки и всякое ружье и караулы так же, как и в прежних городех. А воеводы в том городе князь Тойивань, да князь Теуда, да князь Зунья, а куды те воеводы поедут, и перед ними бежат батожники человек 20, а над ними несут солнычники тафтяные желтые. А людей в том городе прежних городов больши, и узорочных товаров и овощей всяких и пшена сорочинского много.
А от Таймы-города до Белово-города 2 дня езду. А тот город каменной бел, что снег, потому и словет Белой, а город велик и высок; а сказывают, кругом де того города ехати 3 дни. А с приезду у того города трои ворота высоки и широки, а те ворота под одну башню, и затворы железные, луженые, гвоздьем убиты черным; а пушки по башням и по воротам великие, и ядра пушечные по 2 пуда, и иного всякого ружья много, и караулы против прежних городов.
А лавки в том городе от ворот до ворот, а на лавках избы и полаты каменные; промеж тех лавок улицы кладены каменей серым, а лавки и дворы все каменные, а перед лавками решетки деревянные, выкрашены всякими красками. А лавки и полаты крыты образцами кирпичными, а подволоки у изб и у полат и у лавок выписаны всякими разными красками, а по стенам стоят обрасцы писаны на толстой бумаги, / л. 369 / а под те образцы подклеивают камки и бархаты. А во храмех у них образцы или болваны деланы глиняные и вызолочены з головы и до ног сусальным золотом, как и в Мугальской земле; страх от них изымет!
А во храмы смотрить пускают всяких людей. Да у них же мы [89] видели в Белом городе, как на соруженье храма збирают: ходят 3 человеки по рядом, 2 человека постукивают палочками в колоколец деревянной, а третей человек образ носит за плечьми да тако ж стукает в колоколец, а образ велик и широк. А у образов подписи нет, а писаны образы мудрено. Да в том же городе видели попугаев и павы, и соколов носят сокольники и карлы. И тот город тех городов всякими товары и узорочьи и овощьми и харчами полнее. А воеводы в, нем князь Тойвань да князь Сулан.
И те воеводы как поедут ко храму или куды-нибудь гулять, и перед ними идут человек по 20 с поротазанами и с алебарды, а батожников человек по 30, а говорят так: «ок, ок», а по руски то: «беги, беги», а над воеводами несут солничники великие, камчатые желтые. Да в том же городе 4 кабаки большие.
А от Белого города ходу 2 дня до Большево Китая, где сам царь Тайбун. Город велик и высок каменной, бел, что снег, а стоит на четыре углы, а круг его езду 4 дни. А по углам стоят башни / л. 369 об. / и посреде стены великие и высокие, а белы, что снег, с подзоры разных красок. А на башнех по окнам и по воротам стоят пушки великие, и караулы по воротам стоят по 20 человек.
Да в том же Большом Китае в Белом городе стоит Магнитовой город, где сам царь Тайбун живет, а от стены, сказывают, Большево Китая от Белова города улицею каменною полднища, а по обеим сторонам улицы и лавки каменные со всякими товары до Магнитова города, а улицы усланы серым каменей, а на лавках избы каменные, а перед лавками решетки деревянные, выкрашены всякими красками. А город Магнитовой, где сам царь Тайбун живет, украшен всякими узорочьи мудрыми, а двор царской стоит середи города Магнитова, а у полат верхи золочены.
А мы у царя Тайбуна не были и царя не видали потому, что идти к царю не с чем. И мне посольской дьяк сказал: у нас де чин таков держит — без поминков де перед царя нашего Тайбуна не ходят. Хоти бы де с вами, с первыми послами, ваш царь Белой послал нашему царю Тайбуну невеликие дары, и вас бы де, послов, с поминками наш царь пустил к собе, и послал бы к нему свои дары; не то дорого, что наш царь пустил к себе, но то дорого, что Белой царь к нашему царю послал бы дары, да и вас бы, послов, пожаловал да отпустил, полно де царь наш / л. 370 / даст вам грамоту к вашему царю.
А город китайской стоит на ровном месте, а кругом его река, имя ей Юхо, а течет в море Чермное. А до моря от Большево Китая, сказывают, 7 дней ходу, а карабли де под Большей Китай под стену не ходят с товары, а ходят в малых судех, в шняках. А те товары царь Тайбун розсылает по всем своим городом Китайского государства. А ис Китайского государства из городов те товары идут за рубеж в Мугальскую землю, и к Алтыну-царю, и в Черные калмаки, и в-ыные во многие земли и государства и в улусы, и к Железному царю в Шар-город под Бухары. А от рубежа с теми товары ездят из Ортулского государства кутухты и лабы, а ис Китайского государства, из Желтых мугал и от Малчикату китаеские люди и Манчины и кутухтины люди со всякими товары: з бархаты, и с отласы, и с камками, и з серебром, и з барсы, и с-ырбизы, с черными зенденьми по всем государствам за рубеж. И на те товары меняют и покупают лошади, и те лошади идут в Китайское государство, а ис Китайского государства идут за море в манцы, а по нашему в немцы. А серебро у них крицами: крицы по 50 рублев, и по 5, и по 3, и по 2 рубли, и в гривну; а по нашему «рубль», а по их «лян». [90]
А люди в Китайском государстве мужской пол и женской чисты, а платье носят свои образцом: рукава широки, что у летников, а под-ысподом полукафтанье по русскому. А людей в Китайском государстве торговых / л. 370 об. / и воинских множество. А бой у них огнянной. А люди китайские к воинскому делу робливы; а воюются они с мугалы з желтыми, а у мугал бой лучной.
А послов де царь наш к вашему царю не посылает для того, что де у вашего царя вещи есть всякие, а у нашего тако же есть. Есть де у нашего царя камень, день и нощь светит, что солнце, по их «сэра», а по-руски «самоцвет», а другой камень ирденият, и как де покинем в воду, и от него вода розступается.
Да роспрашивали мы у посольского дьяка про великую реку Обь, и он нам сказал:
Оби де мы большие реки не слыхали и не знаем; а из-за моря де к нам прибегают манцы на кораблех по всякой год, как свет стал, со всякими товары, а того де я не знаю, устья ли они Обского ищут или с торгом приезжают. А про разбойной карабль ино у нас в Китайском государстве не слыхали, у манцов где бы на море карабль розбили. А манцы к нам приезжают с Черного моря с востоку и с полудня. А тово я не слыхал и не ведаю, куды немцы ездят дороги проведывать.
Да нам же в роспросе сказал в Калге братской мужик тотарин Куштук про Обь-реку великую:
Есть де река великая, имя ей Каратал, / л. 371 / а по той де реке Каратале кочуют улусы Калга, а на вершине де на той реке Каратали кочует Алтын-царь с своими людьми. А та река Каратал в ту Обь великую реку впала, у тое де мы великие реки вершины не ведаем, ни устья не знаем; выпала де она из моря Чермнаго, да опять пала в то ж море Чермное промеж сивером и востоком. А от Куротала де на той реке стоят два города каменных да улусы брацкие земля жилая, а на низ пошли улусы кочевные брацкие же. А из-за тое великой реки приезжают к нам манцы со всякими товары, и меняют с нами и з саяны и на оленьи кожи, и на лосины, и на соболи, и на бобры, и нам дают камки, тафты, бархаты и зендени черные, да опять за ту ж реку и пойдут. Да тот же мужик сказал: да слышил де я у своих людей брацких: бежало де великое судно с низу, а на том судне высоко ни весть что бело, да набежало на песок, да и розбило; и мы де такова судна велика и хороша на той реке не видали и не слыхали, а тово мы не ведаем, куды то судно шло — в Китай или в иную землю; а Китай де у нас по той реке блиско.
ГПБ, РО, F —XVII -15, Сборник собрания Фролова, лл. 364-371. Опубл.: Н. Ф. Демидова, В. С. Мясников, Первые русские дипломаты в Китае, М., 1966, стр. 41-55.
Комментарии
1. При склейке столбца в Посольском приказе была заклеена первая строка тобольского варианта «Росписи», сообщающая о переезде путешественников от Томска до кочевий енисейских киргизов. О ее существовании свидетельствует аналогичная фраза в московской редакции «Росписи». Кроме того, начальный абзац отчета имеется в грамоте, посланной И. С. Куракину из Москвы с наказом организовать поиски драгоценных камней. Отправляя по этому поводу отписку томскому воеводе Ф. В. Боборыкину, И. С. Куракин повторил содержание упомянутой грамоты: «Ехали они ис Томи до Киргиз 10 ден, а от Киргиз до реки Абакана 6 ден, езду...» («Материалы о русско-монгольских отношениях. 1607-1636», М., 1959, № 30, стр. 87).
2. Несомненно, что это озеро Убсу-нур, сведения о котором мы находим и в статейном списке В. Тюменца и И. Петрова.
3. С юга в озеро Убсу-нур впадает пересыхающая река Цициргана-гол, а несколько восточнее ее — Хурмусун-гол. Неизвестно, какую из них имел в виду Петлин, говоря о реке «с полуден». С востока в озеро течет Нарин-гол, с запада — Хархира-гол, с севера — Тогалыг.
4. Имеется в виду река Тес-Хем.
5. Здесь маршрут Петлина шел по хребту Танну-ула.
6. Наиболее подробный анализ названий улусов и имен князей, указанных в «Росписи» Петлина, дан в диссертации Н. П. Шастиной «Первые сношения Московского государства с Алтын-ханами Западной Монголии» (М., 1950).
7. Княгиня Манчикатута, т. е. Манчи-хатун, известна в истории династии Мин под именем Саньнянцзы. «Княгиня эта, — писал Д. Покотилов, — отличалась недюжинным умом и несла на себе почти все тяготы правления, она заведывала всеми войсками и усиленно заботилась о соблюдении порядка в пограничных местностях империи, зорко следя за тем, чтобы монгольские военачальники не производили никаких грабежей. Все ее боялись и слушались. В благодарность китайцы пожаловали энергичной ханше титул «чжуншунь фужэнь» (Д. Покотилов, История восточных монголов в период династии Мин, 1368-1644, СПб., 1893, стр. 206).
8. По указанию П. Кафарова, опиравшегося на китайские и монгольские источники, Саньнянцзы «жила в Байшин хотоне со своим внуком (а не сыном) Бошокту, в других двух городках жили другие два внука ее Соном и Маоминган» (П. Кафаров, Заметки архимандрита Палладия о путешествии в Китай казака Петлина, — ЗВОРАО, т. VI, СПб., 1892, стр. 307).
9. Ортуское государство обычно отождествляют с Ордосом. Что же касается имени царя Юнокач, то Бэддли считает, что это может быть князь Бушукту Джинон (см. J. F. Baddeley, Russia, Mongolia, China, vol. II, p. 78).
10. По мнению Г. Е. Катанаева, Тангуцкое государство — «это теперешняя провинция Кукунор и прославленная покойным Пржевальским страна тангутов». Однако, как правило, под термином «тангутцкий» в русских документах XVII в. подразумевается «тибетский». Вероятнее всего и в данном случае речь идет о Тибете, (см. Г. Е. Катанаев, Западно-сибирское служилое казачество и его роль в обследовании и занятии русскими Сибири и Средней Азии, вып. 1, СПб., 1908, стр. 110).
11. Вполне вероятно, что Шар — это государство, существовавшее на территории современной Кашгарии (Алтышар) (см. Г. Е. Катанаев, Западно-сибирское служилое казачество и его роль в обследовании и занятии русскими Сибири и Средней Азии, СПб., 1908, стр. 110).
12. Трудно определить, кого Петлин называет «черными монголами». Возможно, это были монголо-китайцы или какой-нибудь из элютских родов, или переселившиеся к тому времени в эти районы некоторые халхасские роды. Может быть, речь идет о малоизвестном племени гэту, появившемся у Великой стены в XVI в. (см. П. Кафаров, Заметки архимандрита Палладия о путешествии в Китай казака Петлина, — «ЗВОРАО», т. VI, СПб., 1892, стр. 307).
13. Так И. Петлин называл Великую китайскую стену, Крым — искаженное от монгольского слова хэрэм, что означает «кремль», «стена».
14. Петлин, очевидно, говорит о протяженности Великой стены до города Цзяюйгуань, где заканчивались владения Минов. Под именем Обдоры-царя здесь скорее всего выступает знаменитый правитель Бухары Абдулла-хан (1557-1598 гг.), проводивший широкую завоевательную политику в Средней Азии. Память о нем, вероятно, еще сохранилась во время поездки Петлина. Под Бухарами Петлин подразумевает Восточный Туркестан (см. П. Кафаров, Заметки архимандрита Палладия о путешествии в Китай казака Петлина. — «ЗВОРАО», т. VI, СПб., 1892, стр. 307; «История Узбекской ССР», т. I, кн. 1, Ташкент, 1955, стр. 405-407).
15. Широкалга — современный город Чжанцзякоу (Калган). Название городов Петлин сообщает в монгольской транскрипции. Очевидно так их называли сопровождавшие Петлина монгольские ламы Тархан и Биликту.
16. Это слово Кафаров расшифровывает как шоу-бэй — комендант крепости (см. П. Кафаров, Заметки архимандрита Палладия о путешествии в Китай казака Петлина, — «ЗВОРАО», т. VI, СПб., 1892, стр. 307-308).
17. В Чжанцзякоу имеется две крепости: верхняя и нижняя, обе они построены при Минской династии. Нижняя, называемая Чжанцзякоу, возведена при императоре Сюаньцзуне в 1429 г., верхняя Лайюанбао — при императоре Шэньцзуне в 1613 г.
18. Широ — (по-монгольски — желтый) — современный город Сюаньхуа, находящийся близ Чжанцзякоу на главном пути к Пекину. При монгольской династии он служил летней резиденцией императоров. С того времени в нем сохранились массивные крепостные арки и сады. В период Минской династии он играл важную роль в обороне северных границ Китая, отсюда крупные воинские силы могли быстро перебрасываться к Великой стене. При Минах же он стал областным центром и назывался Сюаньфучжэнь.
19. Крепостная стена в г. Сюаньхуа имела в длину около 23 км (см. 3. Матусовский, Географическое обозрение Китайской империи, СПб., 1883, стр. 76).
20. «Санчин», как и «шубин», вряд ли являются именами собственными, скорее это искаженная передача китайского слова «сяньчэнь» — сановник, или «цянчэнь» — могущественный сановник.
21. И. Петлин и его спутники, очевидно, следовали по известному торговому тракту от Чжанцзякоу к Пекину. По нему неоднократно проезжали в Пекин в XVIII и XIX вв. русские посольства и члены Русской духовной миссии, оставившие описания своих поездок. По свидетельству Е. Тимковского и Е. Ковалевского, в трех днях пути от Сюаньхуа находится г. Хуайлай. В период Минской династии он назывался Хуайлайвэй. Вполне вероятно, что Петлин со слов монголов называет его Яром (см. Е. Тимковский, Путешествие в Китай через Монголию в 1820-1821 гг., ч. 1, СПб., 1824, стр. 357-368; Е. Ковалевский, Путешествие в Китай, ч. 1, СПб., 1853, стр. 192-194).
22. «Бимби», вероятно, соответствует китайскому «бинбай» — военный инспектор в окружном городе, а «фучан» — китайскому «фуцзян» — полковник.
23. Это, очевидно, крепость и город Нанькоу, расположенные около южного выхода из ущелья Гуаньгоу. У Е. Тимковского и Е. Ковалевского переход от Хуайлая до Нанькоу также занял примерно три дня (см. Е. Тимковский, Путешествие в Китай через Монголию в 1820-1821 гг., ч. 1, СПб., 1824, стр. 373-378; Е. Ковалевский, Путешествие в Китай, ч. 1, СПб., 1853, стр. 132-133).
24. И здесь Петлин принял названия чинов и титулы за имена собственные. «Тойван» — скорее всего искаженное «давай» — князь.
25. Единственным крупным городом, лежащим на полпути от Нанькоу к Пекину, является Чанпин. Очевидно, его и называли наши путешественники Белым городом. При династии Мин Чанпин был окружным городом, здесь находилась последняя почтовая станция на пути от Чжанцзякоу к Пекину.
26. Так Петлин и его товарищи именуют Пекин.
27. Имеется в виду Цзыцзиньчэн — Красный или Запретный город, где жил император. Русские землепроходцы называли его Магнитовым, так как стены его выложены каменными плитами, содержащими магнетит. В расспросе, произведенном в Москве, И. Петлин прямо говорит: «А осереди в городе город же кремль зделан в камени в магните» (стр. 94 настоящего издания).
28. В этой фразе географические названия довольно легко отождествляются с современными: город Китайский — это Пекин, река Юхо — Юйхэ, ров, вырытый вокруг городской стены Пекина, заполненный водой и связанный с системой городских каналов и озер. Юйхэ соединяется также с рекой Байхэ, протекающей в 24 км к востоку от Пекина. Байхэ соединяется у Тяньцзиня с рекой Вэйхэ и под названием Хайхэ впадает в Бохайский залив Желтого моря. Информация Петлина в данном случае достаточно точна.
29. Еще Н. Витсен считал, что манцы — это японцы, Г. Спасский предположил, что манцы — это европейцы. Такого же мнения придерживаются и некоторые современные историки. Бэддли под манцами подразумевает маньчжуров.
Приводя данные о монгольско-китайской торговле И. Петлин в «Росписи» указал, что китайские купцы выменивают у монголов лошадей, отдавая им бархат, атлас, камки, серебро и другие товары, «а лошади идут в Китайское государство, а ис Китайского идут за море в манцы, а по нашему — немцы» (см. стр. 83-84 настоящего издания).
Писарь департамента по приему иностранных гостей Министерства церемоний, беседовавший с Петлиным в Пекине, также информировал его о «манцах»: «Из-за моря де к нам прибегают манцы на кораблях по всякой год с товары, а манцы де к нам прибегают с Черново моря, с востоку и с полудни» (стр. 84 настоящего издания). В тексте московской редакции «Росписи» эта информация изложена значительно шире: «А из-за моря де к нам прибегают манцы на кораблях по всякой год, как свет стал со всякими товары, а того де я не знаю, устья ли они Обского ищут или с торгом приезжают. А про разбойный корабль ино у нас в Китайском государстве не слыхали, у манцев где бы на море корабль разбило. А манцы к нам приезжают с Черного моря с востока и с полудня, а тово я не слыхал и не ведаю куды немцы ездят дороги проведывать» (стр. 90 настоящего издания).
Приведенные отрывки характеризуют «манцев» прежде всего как торговый народ. Причем сфера их торговли весьма обширна и связана с морскими перевозками по путям, идущим с востока и юга. Морскую торговлю Китай вел издавна с Кореей, Японией, странами Юго-Восточной Азии и в новое время с европейцами.
Версия о «манцах», как о европейцах, маловероятна, потому что, во-первых, в рассматриваемый период европейцы не вели регулярной торговли в Китае (а «манцы» приезжают каждый год); во-вторых, европейцы не вывозили из Китая лошадей (а лошади «идут за море в манцы»), и, наконец, в-третьих, европейцы в то время ничего не знали о Приамурье (а «манцы» вели там торговлю).
Ошибочно отождествлять «манцев» и маньчжуров (китайская транскрипция маньчжу — маньцзу), ибо во время поездки Петлина маньчжуры именовались чжурчженями.
Вместе с тем слово «манцы» не вызывает ассоциаций ни с одним из китайских названий для народов соседних стран — Японии и Кореи. К тому же японо-китайская торговля в рассматриваемый период также не была регулярной.
Обратимся теперь к названию самого Китая, вспомним, как именовали его первые европейцы, побывавшие там. Как известно, европейцы — Иоанн де Плано Карпини (1246) и Вильгельм Рубрук (1253), первыми проникшие в Монголию и Центральную Азию, применили для обозначения граничившей с монголами великой соседней империи не китайское название Katay, Cathay или Cathai.
Однако более поздние европейские авторы, побывавшие на Востоке, Марко Поло, Одорик, а также мусульманские писатели Рашид-ад-дин, Ибн-Батута относили этот термин только к Северному Китаю, а Южный они называли Manzu или Mangi.
Академик В. М. Алексеев считал наименование «Manzi» происходящим от китайского «наньцзя» — южные дома, т. е. владения династии Южная Сун (1127-1279) (см. Л. С. Берг, Открытие Камчатки и экспедиции Беринга 1725-1742, М.-Л., 1946, стр. 16). Академик В. В. Бартольд также полагал, что название «Manzi» применялось Марко Поло к владениям династии Сун, завоеванным монголами при Хубилае, но производил его от китайского слова «маньцзы» (так называлось население Южного Китая). (См. В. В. Бартольд, «История изучения Востока в Европе и России», изд. 2, Л., 1925, стр. 89).
Точка зрения В. В. Бартольда предпочтительнее, хотя иероглиф «мань» и применялся для обозначения только некитайского населения южных районов страны. Именно эти «мани» известны в китайской истории как искусные мореходы. Еще в разделе «Географическое описание» книги «Ханьшу» имеется указание на то, что сообщение с южными заморскими странами «осуществлялось на торговых судах варваров-маней» (Чжан Сюань, Мореходство в древнем Китае, М., 1960, стр. 22, 29).
Связав термин «манцы» с Южным Китаем, мы получаем весьма реальную картину торговли манцев, сухопутным, а чаще всего морским путем добиравшихся до Северного Китая, а иногда, очевидно, рисковавших проникать и еще далее на северо-восток.
В «Роспись» Петлина название «манцы» попало непосредственно со слов тех, с кем он общался во время пребывания в Китае. Либо он перенял его у монгольских лам Тархана и Биликты, либо записал по слуху с китайского языка. «Манцы» Петлина могли образоваться и не от сочетания «маньцзы», а от первого иероглифа этого слова и русского суффикса «цы», по аналогии Китай — китайцы.
30. Здесь речь идет не о монголах, а о маньчжурах, которые в 1618 г. заняли китайские города Фушунь и Кайюань (см. Д. Покотилов, История восточных монголов в период династии Мин, СПб., 1893, стр. 214).
31. От монгольского слова «бичечи» — «писарь» заимствовано и китайское слово «битеши» — также означающее «писарь».
32. Т. е. в Калгане (Чжанцзякоу).
33. Национальность Куштака установить трудно. Хотя Петлин и называет его «брацким татарином», т. е. бурятом, однако, такого или близкого имени, а также родового названия в бурятском языке нет. В московской редакции «Росписи» собеседник Петлина назван «брацкий мужик, татарин Куштук». С этим именем ассоциируется куктугир (куктыгир) — название эвенков, живших в XVII в. по рекам Мае, Охоте, Мотыхлее.
34. В переводе с бурятского, а также некоторых диалектов эвенкийского языка «Кара» — означает «черный», «тала» — по-маньчжурски «равнина», по-бурятски «степь», «долина», и в то же время название реки. Оба компонента передают понятие «Реки Черной долины», но на основе какого именно языка Куштук воспроизводит наименование Каратал, решить трудно.
Г. Н. Спасский, предположив, что под этим наименованием подразумевается Енисей, сам усомнился в вероятности этой версии (см. «Сибирский вестник», 1818, ч. 2, стр. 275-276).