(*— Опущена запись с описанием приема и часть сообщений послов (лл. 145 - 149))
/ л. 149 / [...] И диаки спрашивали послов: которые орды и земли за Алтыновою землею ещо есть, и хто которою землею и ордою вла/ л. 150 /деет, и с Алтыном-царем они в миру ли? [112]
И послы говорили: за Мугальскою де их землею Китайское государство да Тангуцкое да Нороганчинское 1, а владетелей де в тех государства — в Китайском государстве Дайбын-царь, а в Тангуцком и в Нороганчизском князцы и тайши, а как их зовут, того они не упомнят; а государь де их Алтын-царь с китайским царем и с тангуцкими князьки в дружбе, а наранчинские де князцы Алтыну-царю недруги.
И дьяки спрашивали послов: сколь далеко Китайское государство от Алтына-царя; и ездят ли к ним Алтына-царя и лабины люди для каких дел или с торгом, и будет ездят, и в тот ли город, где царь живет, или в украинные городы, и с какими товары торговые люди в Китайское государство ездят, и какие товары в Китайском государстве ведутца и в Мутальское государство вывозят; и какая у них вера, и чему молятца; и какой у них язык — один ли с ними или свой; и в дружбе ли с Алтыном-царем? / л. 151 /
И послы говорили: в Китайское государство торговые люди у них ездят часто, и при государевых де послах приехали ис Китайского государства торговые их люди человек с 400; а товары де в Китайской земле — бархаты, камки, золото, серебро, шолк и иные товары, а сукон де никаких нет, а соболи у них дороги, а лисицы черные из цены вон дороги; а ходу де от Алтына-царя до Китайского государства с месяц или мало больши; а вера де у них и язык свой; а в самой ли город, где царь живет, алтыновы люди ходят или в украинные городы, и как они, китайские люди, молятца, того де им слушать не лучилося.
Диаки ж спрашивали про жолтых мугал, где они качюют, и кто ими владеет, и сколь далеко от них, и в которую сторону кочюют?
И послы говорили: жолтые де мугалы кочюют блиско Китайского государства, а от [А]лтына-царя ходу с месяц, а владел ими прож сего Чигирчин-царь, да как / л. 152 / Чигирчин-царь умер, и они де розделили надвое — половиною владеет государь их Алтын-царь, а другою половиною владеет норачинской тайша; а язык де у жолтых мугал свой, а живут кочевным обычаем.
А говоря о делех, думной диак Федор Лихачев пошол ко государю, а послам велел дожидатись государева выходу в Посольском приказе.
ЦГАДА, ф. Монгольские дела, оп. 1, 1637 г., д. № 2, лл. 149-152. Подлинник.
Комментарии:
1. Судя по дальнейшему сообщению монгольских послов о том, что после смерти Лингдан-хана «норангинской тайша» владеет половиной «желтых мугал», можно сделать вывод, что под Нороганчинским (Норангинским) государством здесь подразумеваются владения маньчжурского хана Абахая.
№ 46
1635 г. января 20. — Из выписки в доклад, составленной в Посольском приказе на основании грамот Алтын-хана и ламы Даин Мерген-ланзу о согласии пропускать русские посольства в Китай
/ л. 239 / [...] (Опущена часть выписки о принятии Алтын-ханом русского подданства.)А только де государь изволит послати послов своих в Китайское государство, и у него де, лабы, тем государевым послом провожатые и корм и подводы готовы. / л. 240 / [113]
А что де киргизские люди у его государевых городов отогнали стада конские и животинные и ясашных людей поймали, и про то де он велел сыскать брату своему Дуралу-табуну. А будет они брата ево не послушают, и он де, Алтын-царь, на киргизцов пойдет сам и ясашных людей и отгонные лошеди и животину, что поймали киргизцы, сыщет и отдаст в государевы городы, а лутчих людей киргизцов выдаст головою (Напротив приписка: За то похвалять и велеть о том радеть и промышлять.).
А только де пожалует государь, велит устроить в Томском городе ратных людей тысяч 8 или 10, и он де / л. 241 / под государеву руку подведет многие земли. И на которые де земли государь ему укажет итти, и он готов со всеми своими улусными людьми. И которые де улусы за ево землею, и те де все улусы будет под ево государевою высокою рукою и дань ему, государю, учнут давати.
А будет де государь изволит послать послов своих в Китайскую и в Тангуцкую и в Аргуцкую землю, и у него де тем его государевым послом провожатые и корм и подводы готовы.
На л. 241 помета: Велеть Алтыну-царю самому послать проведать про Китайское и в Тангуцкое и в Аргуцкую землю подлинно, да о том ко государю отписать, потому вскоре и указ государем будет о посылке своих.
ЦГАДА, ф. Монгольские дела, оп. 1, 1637 г., д. № 2, лл. 239-241. Подлинник.
№ 47
1639 г. марта 10 или 11 *.— Грамота монгольского Алтын-хана царю Михаилу Федоровичу со сведениями о Китае и с обязательством проводить туда русских послов
(*— Датируется по времени отпуска посольства В. Старкова Алтын-ханом)
/ л. 53 / Перевод Алтына-царя з грамоты, что привезли ко государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии к Москве послы ево Чечен-бакши с товарыщи в нынешнем во 148 году октября в 13 день.
Божиею милостию утвержденному, праведному, милосердому, светлому московскому великому государю, Белому царю.
Дай господи здраву быти со всем Московским государством. А я, Алтын-царь, на своей земле / л. 54 / на Кангае и на всей Мугальской земле и на всех улусех здорово есми по-прежнему, как прежде сего послы ваши к нам, а наши к вам хаживали з грамотами и с поминки здорово. А что вы, великий государь, Белой царь, писали к нам, чтоб нам с вами, великим государем, [Белым] царем, быть в совете, [и землям] нашим обеим меж собою [в]... [сов]ете ж и в утверженье [быть], и вперед бы нам меж собою [жи]ти в совете, и с поминки б / л. 55 / и з грамотами послов на обе стороны посылати, и тому есми рад, и послы б меж нами ходили без урыву. [114]
Да преж сего били мы челом вам, великому государю, Белому царю: либо на нас каким воинским людем недрузьям нашим приход будет, и вы б, великий государь, велели мне из Сибири дати ратных людей, а чтоб те ваши ратные люди были готовы в Томском городе; и как придут на нас, и мы пришлем в Томской город по ваши ратные люди послов своих. А будет придут какие воинские люди на ваши городы, и я пошлю своих ратных людей вашим [ра]тным людем в помочь. А воины около нас много, и сказать про то не уметь.
Да преж сего писали вы ко мне, / л. 56 / чтоб послать вам послов своих х китайскому царю, и я ныне хочю ехать х китайскому и х тангуцкому и х дюрчицкому царем. И вам бы ко мне прислать послов своих, а я их до китайского и до тангуцкого и до дюрчицкого царей допровожю и назад их провожю и про веру их про чины проведаю. А китайской де царь многолюден, и государство его велико, и городов у него и товаров, золота и серебра, много, и ходу людем нашим в Китайское государство до украинных городов месяц. Люди наши гоняют по 10 000 лошадей, и китайские украинные люди искупят у них те лошеди в один день 1. А тангуцкого царя люди все грамотные, и многолюден, и к людем своим грозен так же, как / л. 57 /... а ведетца, и золота, и серебра, и жемчюгу, и сукон, и камок, и бархатов, и ковров, и корольков белых, и янтарю много. И прислать бы вам послов своих, которых пошлете в Китайское и в Тангуцкое государствы, ныне вскоре, не задержав, чтоб им застать меня, а только они меня не застанут, и им проход будет тяжел.
А прежних моих послов задержали в Томском городе воеводы, и ныне б также послов моих, не задержав, велели отпустить к нам.
А дюрчицкой царь с нами не в совете и от нас далеко.
А которых послов пошлете к тангуцкому царю, и они одним годом сходят и назад в Томской город придут. А прислати б Якова или Степана Греченина да московского доброго человека да толмача московского (В другом переводе того же письма сведения о Китайском государстве переданы следующим образом:
А что де писал ко мне, велел про Китайское дайбун и про Тынгуское и про иные проведываю, про Юнчинское, Богдагай, и Китайское царьство великое и добро, и люди богаты, и всем нашего царства лутче, и людей много, и конца краю нет, и живота и всякого узорочья много; и были люди ево в украинных городех с лошадьми, а лошадей 1000 было, и все розкупили однем часом. А Тунгуское царьство богомольно, а не богато, а людей в нем много и ентарю де и корольков красных и сукна в той земле есть. А про твое грозное государьство они слышат же. А Дюрги де царь недавно стал и и улусам своим грозен, а людей у него в одном городе со 100000, и живота и серебра много, а нам де они недруги. И как де государь производит послать послов своих в Китайское царьство, и я де провожать пошлю. А послов х китайскому парю, опричь // ево украинных городов, не пропустят, а побудет в украинном городе и назад отпустят. А в Тунгуское де царьство государь послов пошлет, и тонгуской царь к себе пустит, а ходу до Тонгуского царьства от них 2 года, а как государь послов в Тонгуское царьство пошлет, и он, Алтын, и сам с ними пойдет молитца. А что он к государю отпустил послов, и государь был пожаловал, послов ево не велел задержать и с ними послов своих отпустил в Тонгуское царьство, что они меня застали, а без меня их проводить будет некому. А послал бы государь в Китайское и в Тонгуцкое послов своих Якова Тухачевского или Степана Греченина, которые были у него (ЦГАДА, ф. Монгольские дела, оп. 2, 1638 г., д. № 1, л. 171-172).).
Да / л. 58 / посла б моего велеть вам послати в Кизылбаши с своими людьми.
Да бью челом вам, великому государю, Белому царю: наряжаюсь ехать х тангуцкому царю, и вам бы пожаловать прислать ко мне золота, и серебра, и жемчюгу, и янтарю, и сукон, и лисиц чорных.
Да послали есми к вам с сею грамотою поминков 2 барса, камка [115] зелена з золотом и с розными цветы, отлас чорной, розцвечен золотом и розными шелки, камка китайка рудожелтая, камка китайка ж красная, камка ценининная китайка ж, да 5 рысей, 200 бумажек травы чаю, 200 соболей.
А с сею грамотою послал есми к вам послов своих в головах Будаш Чечен-бакшу с кошеваром 2.
ЦГАДА, ф. Монгольские дела, оп. 1, 1639 г., д. № 1, лл. 53-58. Перевод XVII в. Другой перевод там же, 1638 г., д. № 1, лл. 170-173.
Комментарии
1. Аналогичные данные о китайско-монгольской торговле были извлечены Д. Покотиловым из китайских источников. Он указывает, что в 1571 г. в Дэшэнпу (близ Датуна) монголы продали в казну 1370 лошадей, оцененных в 10545 лан; и частным образом продано лошадей, мулов, ослов, крупного рогатого скота и баранов 6 тыс. голов. В местности Синцин казне было продано 726 лошадей на сумму 4523 ланы и частным образом 3 тыс. голов скота. В Чжанцзякоу в казенную продажу поступило 1913 лошадей ценою 15277 лан, в частной продаже было 9 тыс. голов скота. В Шуйцюаньин для продажи казне была пригнана 2941 лошадь ценою 16400 лан, а в частной продаже было 4 тыс. голов скота. В каждой из этих местностей торг продолжался примерно две недели (см. Д. Покотилов, История восточных монголов в период династии Мин, 1368—1634, СПб., 1893, стр. 196-197).
2. Узнав о неприязненном приеме, оказанном в ставке Алтын-хана Василию Старкову и Степану Неверову, московское правительство сурово отнеслось к монгольским послам. Послы не были приняты царем Михаилом Федоровичем, привезенные ими подарки (200 соболей, 200 бумажек чаю, камни и атлас) у них не взяли, и вскоре послы и их свита были отправлены в ссылку в г. Чердынь, где пробыли почти год.
№ 48
1639 г. марта 10 или 11 *. — Грамота монгольского табуна Дурал-джайсуна царю Михаилу Федоровичу об отправке посла с «поминками»
(*— Датируется по времени отпуска посольства В. Старкова Алтын-ханом)
/ л. 67 / Перевод з грамоты Дурал-джайсун-табуна.
К великому государю Белому царю послал есми сю грамоту я, Дурал-джайсун-табун, с челобитьем.
Вы, великий государь, Белой царь, и с царевичи здорово ль? А я, худой ясачной человек, здесь здорово. Вам, великому государю, Белому царю, челом бью, что вы меня, дальнего человека Дурал-табуна, жалуете, на том челом бью. И тангуцкие и мугальские и китайские всякие люди, слыша то, что вы меня в дали жалуете, тому дивятца. И я вам, великому государю, Белому царю, на том бью челом, что вы меня жалуете.
А послал есми к вам, великому государю Белому царю, поминков своих — рысь с лапами и с нохтъми и хвостом.
Великий государь, Белой царь, жалуй меня, дальнего....а, ближнего человека, пожалуй, [госу]дарь, меня всячиною, а о том тебе челом бью.
А посол мой Кулюк-богатырь.
ЦГАДА, ф. Монгольские дела, оп. 1, 1939 г., д. № 1, л. 67. Перевод XVII в.
№ 49
1639 г. позднее апреля 8 *. — Из статейного списка посольства сына боярского В. Старкова к монгольскому Алтын-хану 1. — Переговоры о пропуске русских послов в Китай и сведения о Китайском государстве
(*— Датируется по времени выезда посольства из киргизских улусов (см. ЦГАДА, ф. Монгольские дела, оп. 1, 1638 г., д. № 1, л. 109))
/ л. 61 / [...] Да тебя ж, Алтына-царя, в челобитной к великому государю, его царскому величеству, писано: будет великий государь изволит [116] послать послов своих в Китайскую и в Тангуцкую и в Аргунскую землю, и у тебя, царя Алтына, тем государевым послом провожатые и корм и подводы готовы. И ты б, Алтын-царь, в Китайское государство и в Тангуцкую и в Аргунскую землю послал от себя своих людей добрых, кого пригоже, и велел бы проведать про те земли подлинно: хто теми землями владеет, и хто у них по имяном начальные люди, и какая у них вера, и что в которой земли родитца или делают какие узорочья, и ис которых государств и с какими товары к ним приезжают водяным и сухим путем, и в которые государства какие товары от них ходят, и много ли до которые земли ходу, и сколь людно которое государство, и какой у них бой, и с кем они воюютца? Да как твои люди, кого пошлешь, проведают, и о том о всем подлинно от/ л. 62 /пиши к великому государю, а по тому смотря, великого государя, его царского величества, изволенье будет.
И Алтын-царь про то сказал: про Китайское де государство и про Тангуцкую землю, и то де яз знаю и к великому государю отпишу, а про Аргунскую землю не знаю, да и не слыхал.
Да Алтын ж царь говорил: писал де яз, Алтын-царь, преж сего к великому государю в челобитных своих с послы своими с Мерген-Дегою, как был у меня Степан Греченин с товарыщи, чтоб государь меня пожаловал, велел послов моих пропустить через свою землю к турскому царю и в Еросалим и в Кизылбаши и в-Ындею, и про то де мне от государя указу нет и у вас де в наказе тово не написано; и будет де государь меня не пожалует, моих послов в те земли не пропустит, ино де и яз мимо себя государевых послов в Ки/ л. 63 /тайскую и в Тангуцкую землю не пропущу.
А на отпуске Алтын-царь сказал про китайского царя Тайбына: живет китайской царь Тайбын в городе в Кобране 2, а тот город от украинных городов далеко от тех, которые городы от Мугальские земли; а наши де Мугальские люди с торгом приезжают в Китайской к украинным городам, которые городы от нашие земли 2 города — город Сегру да город Баян, а нашева де мугальского торгу кони, коров, бора/ л. 64 /ны и всякой скот, а продаем китайским людем на серебро да на камки, на кумачи, на бязи 3. А про иные узорочья ни про какие не сказал. Да в Мугалах, кроме тех китайских товаров, нет иных никаких. Да Алтын же царь сказал: х китайскому царю Тайбину мимо украинные городы не пропущают никаких людей и ни с какими делы, да и наши де мугальские люди ездят в китайские в украинные городы большими людьми, а малыми де людьми не проехать. А для чего малым людем проезду нет и сколь много мугальских людей в китайские городы ходят с торгом, и про то не сказал.
Да Алтын ж царю говорил: в китайские де городы и в-ыные орды ныне яз пошлю своих добрых людей, кому мочно верить, и велю проведать про все, а проведав де, к государю отпишу [...]
ЦГАДА, ф. Монгольские дела, оп. 1, 1638 г., д. № 1, лл. 61-64. Список.
Комментарии
1. Василий Старков вместе со Степаном Неверовым возглавлял русское посольство к Алтын-хану в 1637-1638 гг. Это посольство, имевшее главной задачей привести к шерти Гомбо Эрдэни, окончилось полной неудачей.
2. Кобран — очевидно, Пекин.
3. Торговля с монголами производилась на основании закона, изданного в первый год правления минского императора Сяоцзуна (девиз правления Хунчжи, 1488-1506). Согласно этому закону в городах три раза в год устраивались рынки. В 1551 г. были открыты конные рынки в Чжанцзякоу и местечке Дэшэнпу (близ Датуна). Однако уже осенью того же года торговля прекратилась, т. к. монголы вторглись в пограничные области Китая. В 1570-1571 гг. при императоре Муцзуне (девиз правления Лунцин, 1567-1572) торги производились в Дэшэнпу, Чжанцзякоу и в местечке Шуйцюаньин в пров. Шаньси.
Известно, что в 1591 г. был издан императорский указ о прекращении торговли с монголами, однако в 1598 г. одному из монгольских князей, известному в истории Минской династии под именем Шуликэ, было предоставлено право торговать на границе. Вероятно, и в дальнейшем торговля производилась в тех же пунктах и зависела от положения на границе. Монголы привозили на рынки не только лошадей, но и крупный рогатый скот, которых обменивали на китайские товары, главным образом шелковые ткани, хлеб, бобы (см. Д. Покотилов, История восточных монголов в период династии Мин, 1368-1634, СПб., 1893, стр. 166-168, 192-195, 210).
№ 50
1641 г. мая 30. — Из наказной памяти, данной из Якутской приказной избы березовскому пятидесятнику Мартыну Васильеву и десятнику Аксену Аникееву о проведывании путей в Китай
/ л. 347 / Лета 7149-го мая в 30 день. По государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии указу стольники и воеводы Петр Петрович Головин да Матвей Богданович Глебов, да диак Еуфимей Филатов велели итти березовскому пятидесятнику Мартыну Васильеву да десятнику Оксену Оникееву вверх Лены-реки к братцким людей и к неясачным тунгусам, а с ними тобольских, березовских и енисейских служилых людей 50 человек [...] (Опущены части наказной памяти с предписанием о постройке острога в устье р. Куленги и о приведении в русское подданство окружающего населения.).
/ л. 354 / [...] Да им же, Мартыну и Оксену, подпоя вином, роспрашивать братцких людей и тунгусов про Ламу, и про тунгускою вершину, и про мугальских людей, какие по Ламе люди живут, и многие ль, и мугальской князец далеча ль от них живет, и хто именем, и городы у них и острожки есть ли, и какой у них бой, и в Китайское государьство которою рекою ходят, и сколько судового ходу, или сухим путем до Китайского государьства городов, и Шилка-река сколько от них далеча, и Лавкай-князец 1, которой живет на Шилке, сколь далеча от них живет, и серебряная руда на Шилке и медяная далеча ль от Лавкаява улусу, и какой хлеб на Шилке-реке родитца, и куды Шилка-река устьем впала — в Ламу ли или в Большое море, и сухим путем сверх Лены-реки на Шилку-реку до князца Лавкая в сколько ден мощно поспеть, / л. 355 / и судовой ход Ламою до Шилки-реки есть ли, и в сколько ден на Шилку судами поспеть мошно, и с самосадную солью озеро вверх Тунгуски-реки, и далеча ль то соляное озеро от Тунгуски-реки и ленские вершины и от усть Куленги-реки, где оной острог поставят, и какой ход к тому озеру, мошно ли там горами ездить к Тунгуске и к ленской вершине и из острогу? И будет то озеро не самое далеко, днищах в дву или в трех, и к тому озеру послать осмотреть служивого человека с тунгусом или з братцким мужиком, а велеть осмотрить и соли привесть, и тою соль прислать образец в Якутской острог. И про то про все подлинно роспрашивать накрепко, и те их роспросные речи велеть записывать имянно порознь служивому человеку 2.
И поставя острог, и зделать ему чертеж, и с тем чертежей и с роспросными речьми и про братцких людей и неясашных тунгусов, сколько их, ясашных и неясашных тунгусов и братов, которые учинятца вновь под государьскою высокою рукою, и сколько их будет, и про Ламу, и про мугал, и про Китайское государьство ход, и про иные землицы, и про соляное озеро, с тем чертежей и с роспросными речьми прислать 3 человек служивых людей ныне в Якутцкой острог к стольником и воеводам к Петру Петровичю Головину с товарыщи.
А будет ныне зачем послать не успеть, и на весну со льдом вместе, не измешкав, прислать з государевою ясашною соболиною казною и з чертежей и с росписными речьми и с ясачными книгами служивых людей в Якутцкой острог, сколько человек доведетца [...]
/ л. 359 / [...] К сей наказной памяти государеву цареву и великого князя [118] Михаила Федоровича, всеа Русии печать новые Сибирские земли великие реки Лены приложил стольник и воевода Петр Петрович Головин.
ЦГАДА, ф. Якутская приказная изба, оп. 3, 1640 г., д. № 7-а, лл. 347, 354-355, 359. Отпуск.
Комментарии
1. Первые сведения о владениях даурского князя Лавкая якутская администрация получила в начале 40-х годов. Максим Перфильев летом 1640 г., основываясь на рассказах бурятов, указывал их место в памяти толмачу Кондратию Мясину: «А верхнева волока поплавные воды, сказывали, плыть дни с 4 или 5 до князя Лавкая» (ЦГАДА, ф. Якутская приказная изба, оп. 3, 1640 г., д. № 9, л. 1).
Особый интерес администрации к Лавкаю был вызван тем, что, по словам местного населения, именно в его владениях находились залежи серебряной руды.
2. Вопрос о путях в Китай ставится перед всеми партиями служилых людей, посылаемых в 40-х годах XVII в. из Якутской приказной избы в районы Байкала, в верховья Лены для сбора ясака. Так, в 1642 г. была дана наказная память десятнику С. Скороходову, почти дословно повторяющая публикуемую (см. ЦГАДА, ф. Якутская приказная изба, оп. 1, 1642 г., д. № 31, л. 83).
Нерасторопность служилых людей вызывала недовольство местной администрации. Выговаривая Курбату Иванову его упущения по службе, якутский воевода П. П. Головин писал осенью 1643 г.: «То все зделалось твоим нерадением, прибыли государеве казне нет, и не про которые земли про Мунгал, про Китайское царьство неведомо» (ЦГАДА, ф. Якутская приказная изба, оп. 3, 1644-1645 гг., д. № 100, л. 10).
№ 51
1642 г. ранее сентября 20 *. — Грамота китайского императора Сыцзуна царю Михаилу Федоровичу **
(*— Датируется временем возвращения в Томск тарского казака Е. Вершинина (см. док. № 52))
(**— Грамота дошла до нас в двух списках одного и того же перевода, сделанного в 1675 г. (см. легенду и комментарии). Текст списков имеет незначительные разночтения, которые указываются в подстрочных примечаниях)
/ л. 219 / Во 2-й грамоте (Под этим номером грамота значится в отписке Н. Г. Спафария, в составе которой она сохранилась.) пишет китайского Валлила-хана сын Джуханди 1.
При моем отце 2 от великого государя торговые люди приходили торговать, а ныне от великого государя торговые ко мне не ходят. А как при моем отце великого государя люди приходили 3, и солнце видали, а ныне при мне не ходят. Твои люди, как ко мне придут, и они столь светлы будут, как на небеси месяц. / л. 219 об. / А как твои люди доходить будут, и мне радостно будет, и жаловать их (Во втором списке слово их отсутствует.) стану. Мне ты привез 2 рога лосиные 4, и я тебе дал против того 700 камок 5. И ты мне самое доброе привези, и я стану тебя и свыше дарить. И к великому государю послал из аби ис каменя зделаны 32 чашки. И твои, великого государя, послы ко мне приходили 3 человека 6, я тех твоих, великого государя послов, из своего государства / л. 220 / до Большой реки велел проводить с честию и послал их проводить днища (Во втором списке: днище.) с 3000 человек 7.
А как тот лист писан, тому 26 лет 8.
ЦГАДА, ф. Сношения России с Китаем, оп. 1, кн. 3, лл. 219-220. Список с перевода 1675 г. Второй список с перевода грамоты включен в статейный список Н. Г. Спафария (ф. Сношения России с Китаем, оп. 1, кн. 4, л. 7).
Опубл.: Н. Н. Бантыш-Каменский, Дипломатическое собрание дел между Российским и Китайским государствами, Казань, 1882, стр. 7; Ю. А. Арсеньев, Статейный список посольства Н. Спафария в Китай, СПб., 1906, стр. 7-8; J. F. Baddeley, Russia, Mongolia, China, vol. II, London, 1919, p. 73; Чжан Син-лан, Чжун-Си цзяотун шиляо хуйбянь, Пекин, 1930, стр. 530.
Комментарии
1. Эту грамоту, как и грамоту от императора Шэньцзуна (см. док. № 24), перевел по поручению Спафария в 1675 г. китаец, живший в Тобольске. Подлинник грамоты утрачен во время посольства Спафария. Переводчиком была допущена ошибка в определении лица, от имени которого написана данная грамота. Несомненно, что она принадлежит императору Минской династии, о чем свидетельствует ссылка в ней на Шэньцзуна, как на отца императора, и то, что она была написана на китайском языке. Однако упоминаемый в грамоте «Джуханди» не является сыном Шэньцзуна, так как при сыне Шэньцзуна Гуанцзуне, правившем всего один месяц в 1620 г., не было поездок русских в Китай. Единственной точно установленной поездкой русских служилых людей в Китай с 1620 до 1644 г. (конец династии Мин) является торговая экспедиция Емельяна Вершинина в 1640-1642 гг. (см. док. № 52). Вероятнее всего, именно им и была доставлена в Россию эта грамота от императора Сыцзуна (девиз годов правления Чун-чжэнь, 1628-1644 гг.), который был внуком Шэньцзуна. «Джуханди» — вероятнее всего, искаженная передача слов Чжу-хуанди, т. е. император из рода Чжу, который основал династию Мин.
2. Очевидно, переводчик интерпретировал как «отец» термин «сяньцзу», часто употреблявшийся в старых текстах и означавший «прежний (умерший) император», но имеющий также и значение «умерший предок».
3. Здесь, несомненно, речь идет о И. Петлине с товарищами, которые 4 дня (с 1 по 4 сентября 1618 г.) находились в Пекине и вели там торговлю.
4. Подобных предметов мы не встречаем ни среди подарков, преподнесенных монгольским и среднеазиатским владетелями, ни в числе обычных русских товаров. Это свидетельствует о том, что данная грамота была привезена не специально отправленным в Китай посольством, а случайно оказавшимися там русскими людьми — казаками во главе с Е. М. Вершининым. По-видимому, Вершинин и его спутники везли с собою не русские товары, а товары, полученные ими в улусе Дайчина (см. коммент. 1, док. 52).
5. Эти камки и другие предметы, о которых упоминается в грамоте, как о подарках русскому царю, по всей вероятности, были переданы Дайчину.
6. Эти данные соответствуют сведениям о числе участников отряда Вершинина (см. док. № 52). Вершинин и его спутники фигурируют в грамоте в качестве послов, несмотря на указание, данное в 1620 г. Посольским приказом воеводам сибирских городов о запрещении называть так казаков, посланных в Монголию и Китай (см. док. № 33). Это, возможно, объясняется особым положением Вершинина и его товарищей как руководителей торгового каравана ойратов.
7. Вершинин побывал в городе Синине (см. док. № 52), стоящем на реке Сининхэ, которая является притоком Хуанхэ («Большой реки»). Вероятно, по этим рекам и проделали наши путешественники часть обратного пути. В то же время указание на Большую реку, лежащую на пути русского посольства из Китая, говорит о том, что маршрут Вершинина отличался от маршрута И. Петлина.
8. Исходя из предположения, что грамота привезена Вершининым, можно более или менее точно определить время ее составления. Если учесть, что Вершинин выехал к Дайчину в сентябре 1639 г. (см. док. № 52), два года прожил в его улусе, а в Томск вернулся 20 сентября 1642 г., то его торговая поездка в среднеазиатские и китайские города началась осенью 1641 г. (считая, что на обратный путь, согласно данным самого Вершинина, было затрачено 4-4,5 месяца). Следовательно грамота была составлена во второй половине 1641 г. или в первой половине 1642 г., а не в 1649 г., как это следует из указания переводчика.
№ 52
1642 г. не ранее сентября 20 *. — Отписка томского воеводы С. В. Клубкова-Мосальского в Сибирский приказ о пребывании тарского конного казака Е. Вершинина в улусе монгольского тайджи Дайчина
(*— Датируется по упоминанию числа в тексте)