В клинике сосудистых заболеваний головного мозга картина речевого расстройства при поражении лобно-височных отделов наблюдается, как мы уже сказали, весьма часто, но она в отличие от «опухолевых» афазий стабильна и проявляется не столько в сочетании признаков динамической и акустико-мнестической афазии, а в грубой эфферентной моторной афазии, осложненной значительным нарушением понимания речи. На раннем этапе после инсульта эта афазия проявляется как тотальная афазия. Примерно через 2—3 недели у больного появляется некоторая ситуативная активность, не характерная для динамической афазии, грубое нарушение всех видов устной речи, со временем в результате логопедической работы восстанавливается возможность повторения отдельных слов, и при чрезвычайно усиленных, целенаправленных логопедических приемах работы начинает восстанавливаться «ядро» бытового лексикона. Очень существенно то, что эта область головного мозга — устья левой средней мозговой артерии является той зоной перекрытия двух долей — лобной и височной, о которой почему-то никто никогда не писал. А это существенно
![]() |
Стратегия и тактика восстановления речи
важно, так как в этой зоне перекрытия этих двух долей мозга расположены первичные поля речедвигательной и акустической функций, предваряющих начало понимания у ребенка «доречевого периода», то есть ребенка от 9 до 18—24 месяцев. Именно стимуляция речи на слух (Дай ножку! Дай ручку! Пойдем гулять! и т.п.), вовлекающая звуковую имитацию и ответную, еще диффузную «речевую» реакцию младенцев, и является базой будущего формирования вторичных полей II и III функциональных блоков.
В том, что это зона «перекрытия» заднелобной и передне-височной долей мозга, легко убедится, вглядевшись в цитоар-хитектоническую карту головного мозга (по Г.И. Полякову) (рис. 6, 7, 8).
Именно этот самый ранний, еще доречевой этап становления речи являлся предметом изучения очень многих авторов, и прежде всего Г.Л. Розенгард-Пупко, Е.И. Исениной и др.
Поражение у больного, перенесшего инсульт в этой облас
ти головного мозга, приводит к сенсомоторной афазии сосу
дистого генеза, весьма подробно описанной Л.Г. Столяровой
(1972), Ю.Я. Варакиным и М.Р. Лубенской (1985). М.Р. Лубен-
ской разработана методика восстановления понимания при
этой форме афазии.
10. ОСОБЕННОСТИ НАРУШЕНИЯ МЫШЛЕНИЯ ПРИ АФАЗИИ
М.Г. Храковская, изучая особенности мышления у больных с афазией (1978), приводит большой литературный обзор на эту тему. Она пишет, что вопрос о состоянии мышления при афазии был и до сих пор остается остродискуссионным. В конце прошлого века в работах основоположников афазиологии (П. Брока, 1861; К. Вернике, 1874) речевые нарушения при очаговых мозговых поражениях противопоставлялись интеллектуальным расстройствам. В дальнейшем оформилась противоположная точка зрения, согласно которой нарушения Речи у больных с афазией являются проявлением общего ин-
М. К. Шохор-Троцкая
теллекгуального дефекта (П. Мари, 1906), нарушения возможности «символической формулировки и выражения» (Г. Хед, 1926), снижения способности к абстракции (К. Гольдштейн, 1948). Экспериментальные исследования интеллектуальных функций с помощью наборов текстов, начиная с работ Т. Вей-зенбурга и Мак Брайда (1935), показали неоднородность интеллектуальных дефектов и необязательность их для всех больных с афазией. При этом были высказаны предположения о связи этих дефектов с агностико-апраксическими расстройствами (Т. Алажуанин, 1955; Р. Тиссо, Ф. Лермитт и Б. Дюкарне, 1963; О.Л. Зантвилл, 1964; А. Крейндлер и А. Фрадис, 1968). В то же время изучение специфики речевых нарушений обнаруживало у больных с афазией дефекты «речевого» мышления, которые проявлялись в расстройстве стоящей за словом системы его значений и связей (М.С. Лебединский, 1933, 1941; И.Д. Сапир, 1934; Э.С. Бейн, 1957, 1966; В.М. Коган, 1962; И.Т. Власенко, 1974; Е. Вай, 1964; Ф. Лермитт, Д. Дюран, А.Р. Лекур, 1971), а также в нарушениях внутреннего плана высказываний, динамики мысли (А.Р. Лурия, 1963; А.Р. Лурия, Л.С. Цветкова, 1968; Т.В. Рябова, 1970; М. Критчли, 1974).
В настоящее время имеются предпосылки для новой попытки исследования проблемы. Представления о системности высших психических функций, их корреляции друг с другом, а также об особой роли речи в их построении и регуляции высших форм поведения (Л.С. Выготский, 1960; А.Н. Леонтьев, 1955, 1961; П.Я. Гальперин, 1957; Б.Г. Ананьев, I960; А.Р. Лурия, 1962; А.А. Смирнов, 1966; А.А. Люблинская, 1955; А.В. Запорожец, 1960; Д.В. Эльконин, 1960; O.K. Тихомиров, 1969) позволяют признать принципиальную вероятность и специфичность нарушений мышления при афазии — системном нарушении речи. Кроме того, появилась возможность изучения особенностей нарушения мышления у больных с афазией на основе достижений нейропсихологии. В результате нейропсихологических исследований были систематизированы данные о специфике расстройств речи, гнозиса и праксиса
![]() |
Стратегия и тактика восстановления речи
л\.р. Лурия, 1962; И.М. Тонконогий, 1973), об особенностях нарушений различных видов памяти (И.М. Тонконогий, Ц.Н. Цуккерман, В.М. Шкловский, 1965; А.Р. Лурия, 1966, 1974; В.Ф. Михеев, 1968; М. Климковский, 1969; Я.А. Меер-сон, 1970; Н.Н. Трауготт, 1973; Л.Т. Попова, 1973; Е.Д. Хом-ская, 1977; Н.П. Бехтерева, 1977) при различной локализации очага поражения. Были получены данные о структурной неоднородности нарушений высших психических функций, в частности об относительно избирательных нарушениях различных уровней организации таких функций, как цветовой и пространственный гнозис (Е.П. Кок, 1957, 1967), чтение (В.М. Смирнов, 1962), речь (Н.А. Крышова, К.М. Штейнгарт, I960; В.К. Орфинская, 1960; Е.Н. Винарская, 1970).
Нейропсихологические исследования мыслительных процессов немногочисленны. Экспериментально выявлены особенности наглядного (конструктивного) и абстрактного (на примере решения арифметических задач) мышления у больных с поражением лобных и теменных отделов мозга (А.Р. Лурия, Л.С. Цветкова, 1966; Л.С. Цветкова, 1966; С.Г. Гаджиев, 1966). Установлены особенности взаимоотношения речи и мышления в связи с нарушением смысловой структуры слова у больных с моторной и сенсорной афазией (Э.С. Бейн, 1966). Однако, как отмечает А.Р. Лурия (1969), сравнительно малое количество экспериментальных исследований мышления у больных с афазией не позволяет установить, «в какой мере наблюдаемые интеллектуальные дефекты относятся за счет речевых расстройств» (стр. 455), а также выяснить особенности мышления при разных синдромах афазии.
М.Г. Храковская приходит к основному выводу: 1) Выявленные нарушения мышления, так же как и расстройства речевой системы, нельзя рассматривать как проявления общей деменции, поскольку у всех больных с афазией наблюдались целенаправленность при выполнении экспериментальных заданий, адекватное поведение, критическое отношение к собственным речевым расстройствам и определен-
48;
М. К. Шохор-Троцкая
ная успешность в преодолении этих нарушений в процессе ло-готерапии.
2) Проведенные исследования позволили установить, что нарушения мышления у больных с разными синдромами афазии имеют общие особенности: а) избирательность нарушений мышления; б) связь нарушений мышления с системными расстройствами речи, гнозиса и праксиса; в) снижение скорости мыслительной деятельности.
Особенности нарушения мышления при разных синдромах афазии определяют основные направления такой коррекцион-ной работы, которая при всех формах афазии должна проводиться в тесной взаимосвязи с восстановлением речи и других высших корковых функций.
В пособии «Преодоление сложных речевых расстройств» мы приводим приемы преодоления нарушений речемысли-тельной деятельности при поражении теменной, височной и лобной долей мозга, при этом во главу угла восстановительного обучения мы ставим зрительное восприятие рисунка, где задействованы затылочные доли правого и левого полушарий, и обязательная опора на чтение и контролируемое больным письмо — опять-таки осуществляемые не только всеми сохранными долями мозга, но прежде всего левой затылочной и левой же лобной долями, как основной базой формирования навыка, условно-рефлекторной дуги, по Г.И. Полякову, в восстановлении нарушенных функций мозга.
К вопросу о левшестве мы хотели бы добавить, что соответствующие пропедевтическим нарушениям речи у детей меры должны содействовать предупреждению у детей раннего дошкольного возраста различных нарушений речи, сказывающихся впоследствии на обучении в школе. Рекомендовать родителям проводить с детьми 6—18 месяцев (особенно в период появления у ребенка указательного жеста) занятия в виде восприятия на слух утрированно произнесенных изолированных гласных и согласных, звуков, входящих в ударный слог слова. Следует обращать внимание на бережное отношение к психике ребенка при обучении его владению правой рукой (все технИ-
![]() |
Стратегия и тактика восстановления речи
ческие промышленные средства приспособлены для правой руки), категорически запрещается жесткое переучивание ребенка с левой на правую руку. При обучении ребенка рисованию (как левой, так и правой рукой), до грамматическому письму и чтению следует фиксировать цветными карандашами зрительное внимание на левой стороне листа.
В целях создания условий для постепенного формирования речевого дыхания и ритмико- мел одической основы речи следует ограничивать стимулирование устной речи начавшего говорить ребенка, желательно в этот момент сопряженное с родителями пение детских песен, потешек и простейших сказок. Ребенок должен слышать плавную речь.
Парциальное левшество должно вносить дисбаланс в согласованную нейродинамическую деятельность различных долей коры головного мозга, о чем свидетельствует специфическое отличие афазий, возникающих при поражении вторичных полей коры головного мозга, у левшей от аналогичных афазий у правшей.
Можно высказать предположение, что при артикуляционных нарушениях у детей левшей происходит задержка формирования не только вторичных, но в некоторых случаях и первичных полей премоторных отделов левого и правого полушарий головного мозга.
Вопрос о выяснении нейрофизиологических причин возникновения речевых нарушений не у всех, а только у части левшей, возможно, объясняется другими этиологическими факторами и выходит за рамки настоящего исследования. •*
11.НЕЙРОЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ ПОДХОД К ПРОБЛЕМАМ НАРУШЕНИЯ РЕЧИ
Прежде чем перейти к раскрытию нейролингвистических °снов речевой деятельности, еще раз кратко остановимся на Психологических функциях правого полушария, при которых своеобразно, как бы вторично, нарушается лингвистическая °снова речи.
М. К. Шохор-Троцкая
В связи с этим остановимся на функциях затылочной, височной, теменной и лобной долей якобы не доминантного по речи правого полушария, построенных по тому же принципу ВПФ, то есть собирающих информацию при помощи первичных, вторичных и третичных полей II и III функциональных блоков.
Отметим одну важную особенность кровоснабжения этих долей. Существенным, с нашей точки зрения, является некоторая «автономность» затылочной доли, психологические функции которой зависят от сохранности церебро-базилляр-ной сосудистой системы, обеспечивающей кровоснабжение коры головного мозга затылочных и отчасти височных долей левого и правого полушарий, а также в значительной степени глубинные отделы головного мозга.
При поражении правой затылочной доли, как известно, возникают оптическая лицевая, цветовая и предметная агнозии. При сохранном периферическом зрении больной перестает узнавать и называть предметы, лица знакомых людей, не различает всю цветовую гамму окружающего нас мира (Е.П. Кок, 1964). Напрашивается очень важный вывод: затылочная доля несет нам 92% всей информации об окружающем нас мире, которую мы оречевляем при помощи лексики. Еще раз подчеркнем, что зрение составляет основу обозначения предметов и явлений природы, научных знаний и т.п. Зрительная, оптическая агнозия на предметный, постоянно меняющийся мир, по нашим наблюдениям, приводит к тяжелейшей инва-лидизации больного, так как она непреодолима1, больной с такого рода агнозией ориентируется в окружающем в основном при помощи сохранного слуха и тактильного опознания небольшого круга «базовых» предметов.
При поражении височной доли правого полушария у правшей возникает акустическая агнозия на все неречевые звуки окружающего нас мира, а также на интонационную функцию
1 Это показал нам многолетний опыт с несколькими больными
![]() |
Стратегия и тактика восстановления речи
речи. Поскольку почти все предметы окружающего нас мира во время движения издают те или иные звуки, больной с акустической агнозией не реагирует на шумы воды или мотора, звонки, треск, звуки падающих предметов, то есть на то, что позволяет здоровому человеку ориентироваться в окружающем мире как днем, так и ночью, определять звуки животных, птиц, особенности походки людей и животных, различного вида транспорта и т.д. и т.п. Акустическая агнозия на неречевые звуки приводит к трудностям опознания по тембру речи окружающих нас лиц, мелодий и тем самым также обедняет функцию называния предметов и речевой коммуникации. Эта группа больных с абсолютно сохранной речью, с сохранным зрением также нуждается в сопровождении их по улице, на службе, в цехе, дома и т.д.
Третья доля второго функционального блока — теменная доля «ответственна» за тактильно-кинестетическое осознание функций своего тела. При поражении этой доли больные утрачивают представления о схеме тела, иногда игнорируют наличие левой руки, в связи с чем роняют взятые этой рукой предметы, считают эту руку лишней, не нужной. Кроме этого, больные могут утратить некоторые важнейшие навыки (одевания, пользования бытовыми приборами и т.п.).
Лобная доля (III функциональный блок) правого полушария выполняет функции планирования, программирования, прогнозирования функций второго функционального блока, организации зрительного, слухового и тактильного контроля за выполняемой деятельностью.
В связи с тем, что нарушенные вследствие инсульта (инфаркта) функции правого полушария головного мозга у правшей, к сожалению, не поддаются восстановлению и «компенсируются» лишь отчасти, «замещающим» эффектом сохранных Долей этого полушария (зрительным при акустической агнозии, тактильно-кинестетическим, ощупывающим предметы быта при оптической агнозии и т.п.), становится очевидным
М. К. Шохор-Троцкая
колоссальная роль правого полушария в полноценной реализации речевой деятельности. Короче, все, о чем мы говорим, мы должны увидеть, услышать, чувствовать и планировать свою сенсорную повседневную деятельность, чему также содействуют глубинные отделы головного мозга, то есть первый функциональный блок.
По счастью, в связи с относительной автономностью затылочной доли, снабжаемой кровеносными сосудами затылочных артерий церебро-базиллярной системы, независимой от деятельности сонной артерии, ствола и ветвей правой средне-мозговой артерии, предметная оптическая и акустическая агнозии наблюдаются во много раз реже, чем нарушения различной степени двигательных функций левых руки и ноги, вызываемые при поражении передних премоторных отделов правого полушария.
Сохранность психологических функций правого полушария при поражении доминантного по речи левого полушария является одной из основных опор в восстановлении речи у больных с афазией. Сохранный зрительный гнозис позволяет логопеду-афазиологу применять при разных формах афазии обширный дидактический материал в виде предметных и сюжетных рисунков, соответствующих той или иной форме афазии, экспрессивного и импрессивного аграмматизма и для восстановления фонематического слуха и слухоречевой памяти при височных формах афазии.
Нейролингвистический подход к пониманию нарушения речевых функций при локальных поражениях головного мозга был заложен уже первыми исследованиями, проведенными А.Р. Лурия и Э.С. Бейн, а именно изучением особенностей нарушения понимания, грамматического строя речи, литеральных и вербальных парафазии (А.Р. Лурия, 1975).
Психолингвистика и нейролингвистика, возникновению которых предшествовало бурное развитие различных лингвистических теорий, связаны с именами выдающихся отечествен-
и зарубежных лингвистов. К ним относятся И.А. Бодуэн де Куртенэ, основатель казанской и петербургской лингвистических школ. Учениками его были такие выдающиеся лингвисты, как акад. Л. В. Щерба (ленинградская лингвистическая школа), Р. Якобсон. С их именами связано учение о фонеме и ее дифференциальных признаках, об инварианте и вариантах фонем, о смыслоразличительной функции фонем и ее месте в слоге и слове. Другим лингвистом, давшим толчок изучению вопроса о составных частях речевой деятельности, был швейцарец Фердинанд де Соссюр (1911). Ему принадлежит идея о парадигматической и синтагматической организации речевой деятельности, противопоставлении понятий языка как исторически сложившейся системы знаков и речи, под которой он понимал возможность передачи сообщения при помощи языка.
Парадигматическая система по своему составу является многоуровневой. Она состоит из смыслоразличительных семантических единиц, составляющих слово, и различного рода высказываний. Парадигмами являются фонемы, слоги, лексемы, корень слова, префиксы, суффиксы, флексии, словосочетания, различные типы предложений. Все эти единицы индивидуальны для того или иного языка или диалекта, они объединены в определенные ассоциативные семантические поля, противопоставлены друг другу, имеют ту или иную степень взаимосвязанности и могут дробиться на меньшие составные части. Каждая парадигма состоит из определенного числа дифференциальных признаков, причем при замещении одного признака другим, одной парадигматической единицы другой может возникнуть новая парадигма, парадигматические единицы противопоставлены друг другу и объединены в определенные, пространственно (симультанно) организованные системы. Так, существуют акустические дифференциальные признаки фонем: носовые — ротовые, звонкие — глухие, мяг-— твердые, свистящие — шипящие и т.д.
М. К. Шохор-Троцкая
Однако, кроме акустических характеристик, у каждой фонемы имеются кинестетические, которые теснейшим обра-зом связаны с акустическими. Такие характеристики позволяют различать место и способ образования звуков, определять кинестетические различия звонких и глухих фонем не по силе голоса, а по силе напряжения основного фонемообразу-ющего органа или его части и т.п. Учет кинестетических признаков фонем позволяет понять не только происхождение «вторичного» нарушения фонематического слуха при афферентной моторной афазии, но и основы для перестройки нарушенной функции при акустико-гностической сенсорной афазии.
Единицы парадигматической системы взаимозаменяются по признаку или—или, как, например, смыслоразличительные суффиксы «ищ» и «ик» (домик — домище), префиксы «от» и «под» (отъехал — подъехал и др.), образующие пары антонимов.
Парадигматическая система таких морфем, как суффиксы и префиксы, принимает непосредственно участие в словообразовании, особенно при образовании чрезвычайно большого количества глаголов с приставками, позволяющих получить различные варианты от основного, инвариантного, корневого основания слова.
Нарушения выбора парадигматических единиц языка при афазиях проявляются в литеральных1 и вербальных (словесных) парафазиях, которые наблюдаются преимущественно в устной и реже в письменной речи при поражении задних речевых зон коры головного мозга, а также в виде параграмматиз-ма, то есть выбора флексий при построении развернутого высказывания больных с сенсорной и афферентной моторной афазией (Э.С. Бейн, 1957; Э.С. Бейн, И.Т. Власенко, 1975, и др.).
Синтагматическая система обеспечивает словосочетание
1 Литера — буква, звук; вербос — глагол, слово.
![]() |
Стратегия и тактика восстановления речи
слов в предложениях в синтаксическом целом, то есть соответствует развертыванию по времени сукцессивных линейных речевых рядов, порождаемых во время высказывания.
Для синтагматической системы характерна взаимосвязь по принципу и—и, где одно слово взаимосвязано с другим по признакам рода, времени, числа и падежа. Известно, что мужской род требует соподчинения подлежащего и сказуемого, определения и подлежащего, сказуемого и дополнения и т.д. Нельзя сказать: «Маленький девочка пошла под школе». В этом предложении нет синтагматических связей между парадигмами, оно аграмматично. Грубое нарушение синтагматических связей (аграмматизм) характерно для «передних» форм афазии — эфферентной моторной и одной из форм динамической афазии (Л.С. Цветкова, 1972; Ж.М. Глозман, 1978; Т.В. Ахутина, 1989).
Исходным для каждого речевого высказывания является наличие замысла или мотива. Каждое творческое устное высказывание состоит из серии синтагм, сочетаний слов в предложении. Именно эти два момента — парадигматическое соотношение отдельных лексических значений, которое образует понятие и которое является актом «симультанного синтеза» отдельных элементов информации, и синтагматическое объединение отдельных слов в целые высказывания, выступающие как «серийная организация речевых процессов», — являются двумя общими психофизиологическими условиями, которые необходимы для превращения мысли в речь и для развертывания высказывания (А.Р. Лурия, 1975).
Сложнейший акт речевого высказывания, его кодирование, путь от мысли к речи, отмечает А.Р. Лурия, начинается с мотива и общего замысла, который с самого начала известен субъекту в общих чертах, проходит стадию внутренней речи, приводит к формированию глубинно-синтаксической структуры, а затем развертывается во внешнее речевое высказывание, °пирающееся на поверхностно синтаксическую структуру.
М. К. Шохор-Троцкая
Речь начинается с определения во внутреннем плане схемы всего высказывания, а затем происходит поиск отдельных парадигм, лексем и морфем, характерных для того или иного языка, в котором существенную роль играет опора на все различные синтагматические средства (порядок слов, флексии, предлоги, союзы в синтагме и предложении). Выбор нужных парадигматических единиц — лексем, префиксов, суффиксов, флексий может осуществляться как через парадигматическую систему значений слов, так и через синтагматическую систему синтаксической взаимосвязанности слов в предложении. Завершается речевое высказывание выбором фонематических и фонетических средств языка, которые могут выбираться как путем включения активной синтагматической системы, так и путем обращения к репродуктивной, парапроизвольной, парадигматической системе.
Процесс декодирования понимания речевого высказывания характеризуется обратной последовательностью и идет от декодирования фонетических единиц речи, встроенных в линейную систему слова, через расчленение звукового потока на слоги, слова, декодирование значений слов, объединений их в различные по объему сукцессивные ряды, состоящие из лексических и синтаксических групп, путем объединения воспринятых синтаксических последовательностей с восприятием интонации и мимики говорящего и лишь после всего этого проникновения в смысл и замысел воспринимаемой речевой информации.
Несомненно, что до настоящего времени большинство афазиологов недостаточно учитывали роль интонационно-мелодической и ритмической канвы воспринимаемой на слух речи. Значению в восприятии и понимании речи эмоциональных и просодических характеристик голоса у здоровых лиц и больных с локальными поражениями мозга уделяли большое внимание такие психологи, как В.А. Артемов (1970), Н.Н. Тра-уготт и соавт. (1976) и др.
т^Щр
![]() |
Стратегия и тактика восстановления речи
Парадигматические системы и синтагматические средства связи слов в предложении в разных языках мира весьма различны.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ К I И II ЧАСТЯМ
В первой части показано единство данных нейрофизиологии, психологии речи и нейролингвистики в понимании реализации речевой деятельности. Описано поэтапное овладение ребенком парадигматической и синтагматической системами речи. Этапность становления речевых функций человека обусловлена постепенным созреванием функциональных первичных, вторичных и третичных полей блока восприятия (приема), переработки и хранения информации, связанных прежде всего с процессами кодирования и декодирования внешней речи, и несколько отставленных во времени формированием вторичных процессов, планирования и программирования умственных действий, формируемых в процессе обучения в школьном возрасте. В связи с относительно поздним «созреванием» лобных долей (А.Р. Лурия, 1978) овладение планами и программами решения математических и иных задач различной сложности, овладение развернутым устным и письменным высказыванием по заранее построенному плану завершается у детей в возрасте 12—16 лет.
Иными словами, с одной стороны, выявляется чрезвычайное единство формирования процесса кодирования и декодирования парадигматических, симультанных, пространственно организованных смыслоразличительных семантических единиц и их парадигматических сочетаний (начиная от простей-Шей парадигматической единицы — фонемы и кончая расшифровкой значения таких парадигматических логико-грамматических словосочетаний, как, например, «мамина дочка», «брат отца»), пословиц, поговорок, вычленения из конечного смысла определяемого одним словом, и процесса дешифровки
![]() |
М. К. Шохор-Троцсая
замысла поистине произвольного высказывания, вложенного в словосочетание и осуществляемого уже передними речевыми зонами (А.Р. Лурия, 1975).
С другой стороны, существует этапность овладения ребенком в первые годы жизни разной степени сложности слоговыми структурами, входящими в слово, в синтагматическое линейное оформленное грамматически правильное высказывание, планирование и прогнозирование восприятия на слух различных текстов (допустим, сказок), то есть синтагматических, сукцессивных, развернутых во времени речевых отрезков и периодов, связанных со сложноорганизованной слухорече-вой памятью (Э.Г. Симерницкая и др., 1982; Ж.М. Глозман, 1998), реализуемых как височными, так и премоторными, зад-нелобными и лобными отделами обоих полушарий.
При решении проблемы путей преодоления афазии ясно, что высшие психические функции не локализуются в каких-либо ограниченных участках, в связи с чем очаговое, локальное поражение мозга не приводит к полному выпадению функции. При нарушении мозгового кровообращения или черепно-мозговой травме нарушается одна из составных предпосылок, обеспечивающих психическую функцию: либо кинестетическая, либо акустическая, либо программирующая, регулирующая, планирующая. Этим обеспечивается, с нашей точки зрения, внутрисистемная перестройка функции, при которой возможна компенсация одной нарушенной анализаторной системы за счет перестроечного участия в ней другой.
Все эти данные чрезвычайно важны как для понимания многообразия вариантов афазий, так и для решения методических вопросов компенсации речевых расстройств при афазиях. На всех этих вопросах мы будем неоднократно останавливаться при анализе преодоления синдромов различных форм афазий.
Особое место в нейролингвистике занимает проведенный Т.В. Ахутиной (1989) нейролингвистический анализ механизмов синтаксической организации высказывания, который раскрывает проблемы речевого мышления и речепорождения,
![]() |
Стратегия и тактика восстановления речи
психологические механизмы синтаксической организации речевого высказывания в норме и патологии. Автор различает три уровня переднего аграмматизма, вызываемого соответствующими первичными нарушениями: нарушением семантического и формально-грамматического синтаксиса (первый уровень), полным нарушением формально-грамматического синтаксиса (второй уровень) и его частичным нарушением (третий уровень).
На первом уровне осуществляется наиболее глубокий, смысловой синтаксис, обеспечивающий предикативность ре-чемыслительной деятельности. На втором уровне обеспечивается семантический синтаксис высказывания, а именно ядро построения формально-грамматической структуры. Третий уровень — поверхностный, формально-грамматический, обеспечивающий построение синтаксических форм высказывания, характерных для того или иного языка.