собой, и каждому досталось около семидесяти ратлеи 78, да около ста ратлеи отложили для сельского старосты, который жил в доме, куда попала птица; за день до этого он уехал с тремя односельчанами по какому-то делу хозяина деревни. Всю остальную часть дня жители варили это мясо и ели его всеми семьями; на следующее утро они все заболели. Когда староста вернулся и узнал о случившемся, он и его спутники отказались от этого кушанья. Через четыре или пять дней все поселяне умерли; никто из попробовавших мясо этой птицы не остался в живых. Поселок опустел, староста уехал оттуда, и никто больше не возвращался в заброшенную деревню. Мы предположили, что эта птица индийской породы. Она, должно быть, съела какое-нибудь ядовитое животное, а когда яд начал жечь ее тело, она стала носиться по воздуху. Пролетая ночью над этим поселком, птица отяжелела, не могла больше подниматься и держаться в воздухе и упала на землю».
Многие капитаны рассказывали мне, что в Софале зинджей есть птицы, которые хватают зверей клювом или когтями и подымают их в воздух. После этого [55] птица кидает зверя на землю, а когда он разобьется насмерть, опускается вниз и пожирает его. Я слышал также, в Стране Зинджей птицы бросаются на больших черепах, хватают их и подымают в воздух, а потом бросают вниз, на скалу или на гору, так что они разбиваются; затем птицы кидаются на черепаху и пожирают ее. Каждая такая птица может съесть за один день, если ей попадется, пять или шесть черепах, но при виде человека она обращается в бегство: так безобразны жители этой страны.
Капитан Исмаилийя рассказывал мне, будто в высотах Зинджа есть золотые копи; земля там песчаная — ведь большинство рудников имеют песчаную почву. Роясь там в поисках золота, люди часто натыкаются на подземный слой, пронизанный ходами вроде муравьиных. Из ходов выползает множество муравьев, каждый величиной с кошку; их разрубают на части и едят. В триста шестом году 79 эмир Омана Ахмад ибн Хилаль среди прочих подарков привез аль-Муктадиру черного муравья с кошку величиной, сидевшего в железной клетке на цепи. Муравей этот околел по дороге, около Зу-Джабала 80. Его положили в алое и доставили целым в Город Мира; и видел его аль-Муктадир и все жители Багдада. Говорят, этого муравья кормили каждый день, утром и вечером, двумя минами рубленого мяса.
Мухаммад ибн Бабишад рассказывал мне со слов людей, посещавших землю Вак-Вак, будто в этой стране растет большое дерево, листья которого круглы, а иногда продолговаты. Плод этого дерева напоминает тыкву, но размером он больше и имеет вид человеческого лица. Качаясь от дуновения ветра, эти плоды издают звук; внутри они наполнены воздухом, точно плоды ошара 81; если срезать их с дерева, воздух тотчас же выходит, и остается одна кожура. Иногда приезжий матрос соблазнится видом такого плода и срежет его с ветки, чтобы увезти с собой. Но воздух тотчас же выходит оттуда, и остается одна оболочка, черная, как дохлый ворон.
С Мухаммадом ибн Бабишадом я говорил об обезьянах и о том, что про них рассказывают. Он сообщил [56] мне много интересного из этих рассказов и, между прочим, передал следующее:
В области Сенфина 82, в долине Ламери и долине Какола 83 водятся обезьяны необыкновенной величины. Каждый отряд этих животных имеет начальника, который превосходит всех остальных крепостью телосложения. Обезьяны часто выходят из своих лесных чащ на проезжие дороги; они бьют путешественников и не дают им проходу, пока не получат какое-либо домашнее животное — овцу или корову — или еще какую-нибудь пищу.
(пер. Р. Л. Эрлих)
Текст воспроизведен по изданию: Бузург ибн Шахрияр. Книга о чудесах Индии. М. Глав. ред. вост. лит. 1959
Комментарии
1. Коран, сура 96, 3-5.
2. Коран, сура 9,33 и сура 48,28.
3. Басра — город и порт на юге Ирака, на западном берегу р. Шатт аль-Араб, в 90 км от Персидского залива. Основана в 635 г. при завоевании арабами Ирака. В середине X в. была завоевана персидской династией Буидов. В средние века была важнейшей гаванью, через которую шла торговля с Индией и Дальним Востоком.
4.... ан-Наджирами — из Наджирама. Наджирам — приморский город в Западном Иране.
5. Мансура — город, основанный арабами на р. Инд, севернее устья. С 871 г. стала главным городом Синда, правители которого только номинально признавали власть халифа. Омар ибн Абд аль-Азиз, отец правителя Абдаллаха, о котором говорится в тексте, захватил власть, убив своего предшественника.
6. 288 г. хиджры (мусульманской эры) соответствует 900 г. н. э.
7. Шейх — буквально старик. В арабских странах — глава рода; деревенский старшина; один из руководителей ремесленно-цеховых организаций и торговых корпораций мусульманского средневекового города.
8. Название области Ра произошло, вероятно, от искаженного санскритского раджа — царь.
9. Кашмир — горная область на севере Индии. В VII-XI вв. Кашмир был одним из важнейших государств Индии. Неизвестно, к каким именно частям его относятся названия Верхний и Нижний Кашмир, упоминаемые в тексте.
10. 270 г. хиджры соответствует 883-884 г. н. э.
11. Ирак — вероятно, Ирак Аджами, или Ирак Персидский — область Среднего Ирана.
12. Касыда — основная композиционная форма арабской поэзии с устойчивой структурой: первая часть — любовного содержания, вторая — описательная, третья — панегирическая. Эта форма выработалась в доисламской поэзии и просуществовала до нового времени.
13. Йасин — название тридцать шестой суры Корана.
14. Коран, сура 36,78-79.
15. Мина — мера веса, около 900 г.
16.... ас-Сирафи — т. е. из Сирафа. Сираф — средневековый порт с большой и глубокой гаванью на северном берегу Персидского залива. С первых веков нашей эры был одним из важнейших центров морской торговли. В IX в. до Сирафа доходили большие китайские суда, осадка которых не позволяла входить в мелководную гавань Басры. В конце X в. значение Сирафа несколько падает за счет усиления Омана.
17. Страны Золота, или Страна Золота, — так арабы называли западную часть Индокитая и острова Малайского архипелага.
18. Серендиб — арабское название острова Цейлон. Серендибские заливы — побережье Индостана против Цейлона. Здесь много речных долин, оканчивающихся заливами.
19. Арабская миля — 750 м.
20. Барид — буквально почтовая станция. Вместе с тем — расстояние между двумя почтовыми станциями, равное приблизительно трем-четырем фарсахам (см. прим. 26).
21. Канудж (Канаудж) — область в Северной Индии в среднем течении реки Ганг.
22. Арека — род пальм, распространенный от Индии до Новой Гвинеи. Одна из ее разновидностей — катеху имеет плод величиной с куриное яйцо, содержащий внутри семя, называемое 6етелев, или арековый орех; это семя употребляется для жевания (см. прим. 135).
23. Забедж, или Забадж, — так арабы называли западную часть Малайского архипелага. Забеджем могли называть также о-в Суматра, на котором был центр государства Шри Виджайя (см. прим. 171).
24. Ламери — северная часть острова Суматра.
25. Острова Вак-Вак — некоторые исследователи полагают, что арабские географы называли так Японию; другие считают, что это Мадагаскар или остров Суматра.
26. Фарсах — мера длины, примерно 5,7 км.
27. 300 г. хиджры соответствует 912-913 г. н. э.
28. Оман — так называли в средние века главный город области Оман на востоке Аравийского полуострова у входа в Персидский залив. Вероятно, это другое название Сухара (см, прим. 59). Оман играл видную роль в торговле с Индией и странами Дальнего Востока.
29. Дирхем — мелкая серебряная монета, первоначально составлявшая 1/20 динара.
30. Море Зинджей — часть Индийского океана у восточного берега Африки. Зинджами арабы называли негров. Страной Зинджей называлось восточное побережье Африки к югу от Абиссинии.
31. Океан Самарканда (Самаркандское море) — неясно, о каком море идет речь.
32. Валь — кит.
33. Йемен — южная часть Аравийского полуострова.
34. 310 г. хиджры соответствует 922-923 г. н. э.
35. Аль-Муктадир — халиф династии Аббасидов (908-932 гг.).
36. Аден — город в южной части Аравийского полуострова у входа в Красное море. В средние века Аден был крупным торговым центром.
37. Джидда — город на западном берегу Аравийского полуострова на Красном море. Мусульманские паломники, совершавшие хаджж и путешествовавшие в Мекку морем, обычно прибывали в этот порт.
38. Зейла — портовый город на восточном побережье Африки к югу от Баб эль-Мандебского пролива.
39. Хаджж — паломничество в священный город Мекку. Одна из пяти религиозных обязанностей мусульман (см. прим. 56).
40. Море Малагу — можно предположить, что речь идет о какой-то части Южно-Китайского моря.
41. Канопус, или Каноп, — звезда первой величины в созвездии Киля. В Европе видна только на юге.
42. Средневековые арабские географы полагали, что земля имеет вид плоского круга, окруженного черным океаном.
43. Кадикс — портовый город в Южной Испании. Андалусией (аль-Андалус) арабы называли Пиренейский полуостров.
44. В тексте пропуск.
45. Фелу — вид лодки, распространенный в Красном море.
46. Фансур — область на западном побережье Суматры.
47. Канад — род рыбы.
48. Науруз — день иранского Нового года, празднуется в день весеннего равноденствия 21 марта.
49. Хабеш — Абиссиния. Море Хабеша, или Берберское море, — Аденский залив и часть Индийского океана у Сомали.
50. Наснас — сказочное обезьяноподобное существо.
51. Айла — город на берегу Акабского залива. Залив Айла — Акабский залив.
52. Персидское море — Персидский залив.
53. Така — неизвестная местность.
54. В арабском тексте пропуск, восстановленный переводчиком по догадке.
55. Страна Бахам — неизвестно, какая местность имеется в виду.
56. Для мусульман обязательны пять ежедневных молитв: первая молитва при восходе солнца, вторая — в полдень, третья — в послеполуденное время, четвертая — после заката, пятая — с наступлением темноты. Перед каждой молитвой совершаются омовения, предписываемые обрядом.
57. Сенф — область, примыкающая с севера к Сиамскому заливу.
58. 339 г. хиджры соответствует 950 — 951 г. н. э.
59. Сухар — большая торговая гавань в юго-восточной части Омана. Горы аль-Йахмад лежат западнее Сухара.
60. Пядь (шибр) — мера длины, 22,5 см.
61. Марекин, или Манкир, — испорченное Маньякхету, название столицы государства Раштракутов, которое арабы называли царством Бальхара (от искаженного титула раштракутских правителей — «валлабхараджа»).
62. Алаусское (Ларское) побережье — западный берег Индии.
63. 310 г. хиджры соответствует 922 — 923 г. н. э.
64. Канбалу — остров в Индийском океане к востоку от побережья Африки. Судя по содержащимся в арабских источниках описаниям, это Занзибар. Некоторые исследователи отождествляют Канбалу с Мадагаскаром.
65. Софала зинджей — область, населенная негритянскими племенами, на восточном берегу Африки против острова Мадагаскар.
66. Динар — золотая монета, широко распространенная в средние века в странах мусульманского Востока. Вес ее был равен 4,25 г. Ценность динара значительно колебалась в различные эпохи.
67. Восстановлено переводчиком.
68. Хорасан — область на северо-востоке Ирана.
69. Мекка — священный город мусульман в западной части Аравийского полуострова, недалеко от Красного моря. Храм Кааба, находящийся в Мекке, был центром культа у арабов еще в доисламский период; после победы ислама он сделался мусульманской святыней.
70. Ихрам — вступление во время хаджжа на священную для мусульман землю в Мекке и надевание ихрама — специальной одежды, состоящей из двух кусков материи, покрывающих верхнюю и нижнюю часть туловища.
71. Ассуан — область и город в Верхнем Египте.
72. Пост в месяце рамадане (9-й месяц лунного года), одна из пяти основных обязанностей мусульманина.
73. 332 г. хиджры соответствует 943-944 г. н. э.
74. Острова Дибаджат — см. прим. 181 и 182.
75. Кхмер (арабское Кимар или Комар) — Камбоджа. В IX-XIII вв. государство Кхмер было одним из самых мощных государств Индокитайского полуострова. Правители Кхмера подчинили себе всю южную часть полуострова.
76. Сира — неизвестная местность, находившаяся, возможно, в Африке.
77. Шираз — город в южной части Ирана.
78. Ратль, или ритль, — мера веса, равная 144 дирхемам, или 449,28 г.
79. 306 г. хиджры соответствует 918-919 г. н. э.
80. Зу-Джабала, или Джабала, — местность, вероятно, находившаяся в Хиджазе — области в юго-западной части Аравийского полуострова, простирающейся вдоль побережья Красного моря.
81. Ошар, или ошур, — гигантское дерево, растущее в Африке и в западной Азии. Плоды его известны под именем «содомских яблок». Они напоминают большие яблоки, но внутри пусты.
82. Сенфин — область, по-видимому, на острове Суматра.
83. Какола — область в центральной части острова Суматра в долине реки Ангкола.
БУЗУРГ ИБН ШАХРИЯР
КНИГА О ЧУДЕСАХ ИНДИИ
КИТАБ 'АДЖА'ИБ АЛ-ХИНД
Мухаммад ибн Бабишад сказал мне, будто путешественники, проезжавшие в этих местах с караванами, рассказывали ему о своих встречах с отрядами обезьян. Звери эти мешали им продвигаться, нападали на них со всех сторон, дрались, разрывали на них платья и раздирали меха. Все это происходило в безводных пустынях. Когда люди наконец давали что-нибудь обезьянам, те оставляли их в покое, но не пропускали к воде. Большинство путешественников умирало от жажды, и только немногим удавалось добраться до другого источника.
Мухаммад передал мне следующий рассказ со слов одного из своих матросов.
В триста девятом году 84 этот матрос поступил на корабль какого-то капитана и отплыл в Каколу. Благополучно прибыв туда, моряки выгрузили товары на сушу и часть из них понесли в город, отстоявший от моря приблизительно в семи днях пути. Перед своим уходом они вытащили корабль на берег маленькой бухты, в трех-четырех фарсахах от Каколы, устроили перед ним плотину для защиты от моря, накрыли его кусками дерева и подперли со всех сторон.
«Меня, — продолжал рассказчик, — снабдили достаточным количеством провизии и оставили на судне, а сами все ушли в город и остались там торговать. После их ухода на берегу появилась толпа обезьян. Обезьяны бродили вокруг судна и пытались проникнуть на него, а я отгонял их камнями. Но одна крупная обезьяна все-таки взобралась на корабль; я прогнал ее, но она не отстала от меня, а притаилась где-то [57] поблизости от судна. Немного погодя, она снова влезла ко мне. В это время я как раз ел. Я бросил обезьяне кусок хлеба; она сожрала его и пробыла со мной около часа, а потом спустилась на землю, скрылась и не показывалась до самого вечера. Вечером она снова явилась, неся в зубах небольшую ветку, на которой было штук двадцать бананов. Обезьяна крикнула, я выглянул на ее крик, и она, вскарабкавшись на судно, положила бананы к моим ногам; я принялся их есть. После этого обезьяна поселилась у меня; только иногда она уходила, чтобы принести бананов и других плодов, произраставших в этой, долине. Она спала со мной по ночам, и, почувствовав к ней влечение, я сошелся с ней. Но не прошло и трех месяцев, как обезьяна забеременела. Она с трудом двигалась и все показывала на свой живот, давая понять, что понесла от меня. Это подействовало на меня удручающе; я боялся позора, когда товарищи вернутся, и увидят, что я наделал. Мучимый стыдом, я взял лодку, поставил мачту с парусом и привязал якорь; я снес туда также запас провизии и мех воды, одежду и все свое имущество. Затем я выждал время, когда обезьяны не было, спустился в лодку и с большой опасностью дЛя жизни выехал в открытое море, оставив корабль без людей. Проехав двадцать с лишком замов 85 и чуть не погибнув в пути от всяких тягостей, я пристал к одному из островов Арманана 86, где и прожил несколько дней. Здесь я запасся плодами и бананами, наполнил свой мех пресной водой, отдохнул и несколько оправился. Но на этом острове я совсем не видел людей, кроме рыбаков, спускавшихся по реке между деревьями на своих челноках. Потом я опять отправился, в море и, проплыв наугад около семидесяти замов, оказался у острова, называющегося Бедфаркала 87. Немного побыв там, я перебрался в Калу 88, а оттуда вернулся на родину. Некоторое время спустя я встретил своего судовладельца и людей, плававших со мной на его корабле. В ответ на мои расспросы они рассказали, что нашли на судне обезьяну, родившую не то одного, не то двух детенышей. Лица у них были совсем человеческие, грудь без волос и хвосты короче, чем у обыкновенных обезьян. По этому поводу делались разные предположения. [58]
Одни, заметив, что с корабля ничего не пропало, кроме лодки и ее снаряжения, догадывались, что обезьяна забеременела от оставшегося на судне матроса и что он потом уехал в лодке; другие думали, что обезьяна убила матроса, а лодку украл прохожий или какой-нибудь рыбак. А обезьяну и ее детенышей моряки выкинули».
«Матрос, рассказывавший мне это, — прибавил Мухаммад, — имел очень слабое зрение. Когда я спросил его о причине недуга, он ответил мне: “Глаза мои начали портиться, когда я жил с обезьяной; долгое морское плаванье испортило их еще больше”».
Один моряк рассказывал мне, будто какой-то корабль, который шел из Омана в Сенф, потерпел крушение. Около десяти человек спаслось на лодке, и ветер забросил их на какой-то остров, совершенно им незнакомый. Путешественники бросились на землю и весь остаток дня пролежали без движения: так измучили их все ужасы и бедствия, испытанные на море. Потом они встали, притянули лодку к берегу и провели в ней ночь. Наутро мореплаватели отправились в глубь острова. Они нашли там много пресной воды, богатую растительность и деревья с густой листвой, а также различные плоды, много бананов и сахарного тростника, но людей не видели. Путешественники напились воды, вдоволь наелись плодов, а затем вернулись к лодке, вытащили ее на сушу и подперли кусками дерева. Из листьев банана и других деревьев они соорудили над лодкой прочный навес и тут же устроили убежище для себя. Через пять или шесть дней приближается к ним вдруг толпа обезьян во главе с большой и толстой обезьяной. Стадо остановилось у самой лодки, куда люди со страху попрятались; но животные продолжали стоять, не причиняя им никакого вреда. Сперва главная обезьяна разослала остальных направо и налево, точно начальник своих подчиненных, затем они снова вернулись и стали делать друг другу знаки, словно о чем-то беседуя. С наступлением вечера обезьяны ушли, а путешественники очень боялись, что обезьяны их убьют. Сначала они подумали удрать ночью, но положение их было самое отчаянное: провизии они не имели, дороги не знали, словом, положение было безвыходное. На следующее [59] утро к ним опять подошла обезьяна и стала кружить около лодки. Потом она ушла и вернулась с другой обезьяной, которая показывала ей что-то знаками. Вот что один из мореплавателей рассказал впоследствии моему собеседнику:
«Я последовал за обезьянами до леса. Дальше я идти побоялся и вернулся назад, когда уже прошла часть дня; спутники расспрашивали меня о том, что я видел, и я им все рассказал. На следующий день обезьяны пришли опять точно так же, как и в первый раз. Начальник их по обыкновению сидел около лодки и рассылал подчиненных по своим надобностям. Через час появились две обезьяны. Каждая из них несла по куску самого лучшего золота, которое они бросили на землю перед своим начальником. Потом вернулись другие обезьяны, побеседовали знаками и ушли восвояси. Мы опустились на землю и подобрали золото; оно оказалось превосходного качества, а видом напоминало толстые корни. Мы так обрадовались этой находке, что наполовину забыли о своем несчастье. Наутро снова пришла обезьяна, покрутилась около нас и ушла. Я последовал за ней; пробился сквозь чащу и вышел на равнину, покрытую черным песком. Обезьяна стала разрывать передо мной землю и вдруг остановилась; я присел и, порывшись в песке, нашел спутанные золотые корни. Я выворачивал их без устали, пока все мои пальцы не покрылись кровью; затем я собрал все, что вырыл, и унес с собой. Деревья в лесной чаще росли так густо, что, возвращаясь, я заблудился. Я влез на дерево и провел там ночь. Наутро явились обезьяны; они по обыкновению шли на берег. Я издали последовал за ними и шел все дальше и дальше, пока не увидел море. Тогда я взобрался на дерево и просидел на нем до самой ночи, а после ухода обезьян вернулся к товарищам. Те встретили меня со слезами: “Мы не сомневались, что ты погиб”, — говорили они. Я рассказал им обо всем случившемся и бросил золото на землю перед ними; но это только усилило нашу печаль и заботу: теперь мы разбогатели, но у нас не было никакой возможности увезти это богатство, потому что не на чем было его везти. Лодка была слишком мала и могла [60] затонуть, если бы мы ее нагрузили, да и пути мы не знали. Мы все решили пойти на эту равнину, нарыть золота и снести его к лодке, а в остальном положиться на Аллаха всемогущего и великого. По утрам, если обезьяны не приходили, мы откапывали золото, тащили его к берегу и прятали в яме, которую вырыли около лодки. Так мы откапывали и носили золото целый год; и набралось у нас громадное количество золота неизмеримой ценности. Обезьяны между тем приходили через день; а мы жили, питаясь водой и плодами этого острова.
Вот какова была наша жизнь, когда вдруг приплыл к нам какой-то корабль. Он плыл в Оман или в Сираф, но по дороге его застиг сильный ветер и залило волнами. Путешественники бросили в воду все, что имели с собой, и большинство из них потонуло или задохлось в свирепых волнах, заливавших судно. Увидев остров, они захотели к нему пристать, но, не имея сил двинуться с места, остались в отдалении. Всмотревшись внимательнее, они заметили на берегу нас и нашу лодку. Двое из них обвязали себя канатом и всеми силами старались доплыть до нас. Увидев это, мы взяли веревки, бросились к ним вплавь, встретились с ними и, связав их веревки с нашими, укрепили их на суше. А потом двое из моих товарищей отправились на судно. Там они нашли капитана с матросами и несколько купцов; несчастные были едва живы от пережитого страха и совершенно обессилели — так долго им приходилось черпать воду во время плавания в открытом море. “Притяните корабль на сушу, — взмолились они, — и возьмите все товары, все имущество, которое осталось у нас!” — “Братья, — говорил капитан, — притяните нас к берегу и возьмите себе корабль в полную собственность!” Но товарищи мои ответили: “Мы ни за что не сделаем этого, но, когда мы притянем вас к берегу, вы предоставите нам половину судна в собственность”. “С великою радостью”, — ответили потерпевшие. На этом обе стороны заключили договор и засвидетельствовали его друг перед другом. “Еще одно условие!” — сказали наши. — “В чем оно?” — “Половину судна мы нагрузим своим имуществом; никто не будет нашим совладельцем, и никто не должен препятствовать нам”. — [61] “Согласны”. — “Само собой, — продолжали мои спутники, — что мы нагрузим его обычным грузом, который не испортит судна и не потопит его”. — “Ничто не сравнится с тем, что мы уже испытали, — ответили новоприбывшие, — мы до сих пор не можем оправиться; но, умоляем вас, ради Аллаха, не дайте нам погибнуть окончательно в этом ужасе”. Товарищи наши вернулись вплавь, а тут как раз подошли обезьяны. Видя, что мы тянем канат от корабля, они стали тянуть его вместе с нами, и судно в одно мгновение очутилось у берега.
Приехавшие бросились на сушу, точно влюбившись в нее после всего испытанного. Утром мы показали им то место, где росли плоды; они наелись, напились и наконец пришли в себя. На следующий день обезьяны по обыкновению принесли золото, и мы предпочли отдать его приехавшим, так как сами набрали достаточно. Затем мы нагрузили своим золотом половину судна, а капитан нагрузил золотом другую половину для себя и для своих купцов. Мы запаслись плодами этого острова и, выехав с попутным ветром, прибыли в Индию. Здесь каждый из нас снес свою долю в определенное место, и на каждого человека пришлось по миллиону сто сорок четыре тысячи мискалей 89. С тех пор мы перестали плавать по морям». Это один из самых удивительных рассказов, которые я слышал про обезьян.
Некто рассказывал мне, будто в доме одного купца в каком-то поселке... 90 он видел обезьяну, исполнявшую обязанности слуги. Она подметала в доме полы, открывала посетителям дверь и закрывала ее за ними, зажигала и раздувала огонь под котлом, подкладывала в него дрова, отгоняла мух от стола и обмахивала хозяина опахалом.
Говорили мне, будто в йеменском городе Зафаре жил один кузнец; и была у него обезьяна, которая весь день раздувала мехи. Так она прожила целых пять лет; я несколько раз заезжал в этот город и видел ее там.
Рассказывали мне также про другую обезьяну (она принадлежала жителю какого-то йеменского города). Однажды ее хозяин достал кусок мяса, принес его домой и знаком приказал обезьяне стеречь говядину. Но вдруг налетел коршун и унес этот кусок, оставив [62] обезьяну в полной растерянности. На дворе этого дома росло дерево. Обезьяна влезла на его вершину, голову опустила вниз, а зад подняла к небу и приставила к нему обе лапы. Коршун принял зад обезьяны за остаток мяса, которое он похитил, налетел на нее и клюнул. Но обезьяна вцепилась в птицу обеими лапами, схватила ее и отнесла в дом; там она положила коршуна под миску и накрыла сверху чем-то тяжелым. Вернулся хозяин и, не найдя мяса, уже собрался было побить обезьяну, но та сейчас же бросилась к миске и вынула оттуда коршуна. Увидев коршуна, хозяин догадался обо всем, что случилось. Он выщипал коршуну перья и пригвоздил его к дереву.
Про обезьян рассказывают остроумные вещи; между прочим, передают следующее. Какой-то исфаханский 91 шейх, много путешествовавший на своем веку, отправился однажды в Багдад. Он ехал туда с большим караваном, в котором среди других был один юноша, пылкий и сильный, точно мул. Исфаханский шейх по ночам сторожил свои вещи и спал только днем, когда ехал верхом на своем верблюде. И вот однажды ночью, бодрствуя по обыкновению, он увидел, что юноша подошел к одному из погонщиков и уселся сзади него, чтобы соединиться с ним. Погонщик проснулся, набросился на него и намял ему бока, как кожевник мнет кожу. Юноша вернулся, шатаясь, как пьяный, от тумаков и пощечин погонщика; но, едва он пришел в себя, как пошел к нему опять. Задремавший погонщик яростно вскочил и избил его пуще прежнего. Вернувшись на место, молодой человек не мог пошевелиться, но потом он снова собрался с силами и подошел к погонщику в третий раз. Погонщик снова, уже в третий раз, поколотил юношу. Тот ушел от него ползком, мотаясь по земле направо и налево, а погонщик кричал ему вслед: «Если ты сунешься в четвертый раз, я, ей-богу, проткну тебе брюхо!»
«Я наблюдал за этими неоднократными покушениями и слышал слова погонщика. В душе я оправдывал этого человека, однако мне было бы жаль, если бы убили такого юношу. Когда молодой человек очнулся от побоев, я подозвал его и сказал: “Дитя мое, что [63] побудило тебя вести себя так сегодня ночью? Сегодня ты ушел целым из рук этого погонщика, но берегись, как бы он в другой раз не убил тебя и лучше потерпи”. — “Клянусь тебе, дядя! — воскликнул юноша. — У меня теперь бывают ночи, когда огонь похоти не дает мне сомкнуть глаз. Когда я испытываю это волнение, все остальное, чему бы я ни подвергался, ничего для меня не значит”. — “Дитя мое, — ответил я, — между нами и Городом Мира осталось всего два дня езды; в Багдаде мы найдем, чем успокоить твою страсть”. И всю остальную дорогу я из жалости не переставал уговаривать его. Но, когда мы подъехали к Багдаду, меня охватил сильный страх. Я говорил себе: “Это чужестранец, молодой, никогда до сих пор не бывавший в Багдаде. Быть может, он увидит кого-нибудь из свиты халифа или везиров, набросится на него, как набросился на погонщика, и наверняка погибнет”. Поэтому я не оставил своего молодого спутника, а увел его в помещение, где остановился сам.