Попробуем рассуждать формально, т. е. метафизически. По Аристотелю, возникновение, становление, существование каждой вещи определяется четырьмя причинами: материальной, формальной, эффицирующей и целевой, или конеч-
===
===
ной. Например, существование стула или, допустим, стола определяется наличием древесины (материальная причина), проекта стула или стола и принадлежностью этого проекта к родовому проекту всех стульев и столов, к идее мебели (родовая, или формальная, причина), наличием мастера и всего процесса "деланья" этого стула (эффицирующая причина) и наличием смыслов этой вещи, ее предназначения (целевая, или конечная, причина).
Если предположить, что эта четырехпричинность Аристотеля может быть распространена на "вещь" культуры, вещь не в предметно-чувственном смысле, а в смысле культурной целостности, то мы увидим, что взаимосвязь бытия и должного представляет собой момент эффицирующей причины такой целостной вещи культуры.
Без должного нет бытия и без бытия нет должного, причем не в относительном, переносном, а именно в буквальном, максимально достоверном смысле.
Даже если ничего нигде нет, что-то где-то всегда должно быть. Это не каламбур, а реальность. В любом безжизненном пространстве, любом космическом вакууме всегда есть что-то, что должно быть: само пространство, энергия, у которой должен быть какой-то показатель, например температура. Свет — это максимальное и минимальное условие существования материи в буквальном смысле как чего-то, что можно измерить, соответственно любое пространство, обладающее светом, уже обладает чем-то, что можно измерить.
Значит, когда мы говорим о самом пустом, самом безжизненном пространстве, о полном космическом вакууме, мы находим в этом пространстве место, или, как говорит Аристотель, "где" и "что", т. е. энергию и свет. Мы также можем сказать, что этому месту должен быть присущ какой-то критерий, например критерий измерения, критерий соотнесенности этого места с чем-то (например, суждение об этом месте) и т. д.
|
|
Вслед за Парменидом мы тоже должны сказать: да, конечно, бытие есть, и прежде всего есть бытие должного и должное бытие.
В пространстве бытия всегда что-то должно быть. Эта должность бытия, выраженная последней фразой, является стимулом всех наших утверждений, т. е. положительных суждений,
===
===
так же как и эффицирующей причиной культурных актов в широком смысле, побуждением к бытию целостного поля культурной деятельности.
Мы утверждаем, что небытия нет, и мы утверждаем, что бытие есть потому, что когда мы знаем бытие, то мы уверены в том, что должно быть; когда мы не знаем бытие, то мы уверены в том, что есть само бытие, на том основании, что всегда что-то должно быть, т. е. что-то долженствует в бытии.
Давайте представим себя искателем сокровищ, который обнаружил в море затонувший корабль. Вы не знаете, что это за корабль, есть ли на нем какие-то ценности, но вы надели гидрокостюм и акваланг и нырнули к этому кораблю.
Почему вы это сделали? Прежде всего потому, что на этом корабле обязательно что-то должно быть из того, что вы рассматриваете как ценность. Вы нырнули за чем-то, что должно быть на этом корабле, и для того чтобы добыть это что-то, вы должны выполнять ряд процедур, позволяющих пловцу быть под водой. Вы опять должны долженствовать, чтобы быть, должны воспроизводить эффицирующую причину своего бытия под водой, иначе вы просто перестанете быть под водой — захлебнетесь, утонете или вас вытолкнет на поверхность.
|
|
Эта ситуация долженствования для того, чтобы быть, совершенно универсальна для культуры. Например, преподаватель должен читать лекции. Бытие преподавателя как преподавателя определяется долженствованием чтения лекций. Преподаватель должен это делать, стремится это делать и в конечном итоге делает это.
Почему преподаватель стремится это делать? Во-первых, к этому его вынуждают обстоятельства материальной жизни. Преподаватель, как и любой другой член общества, включен в определенную систему социальных долженствований, обеспечивающих его материальное существование. Во вторых, преподавательская деятельность, как и любая другая человеческая деятельность, имеет идеальный аспект. Преподаватель читает лекции, учит студентов не только ради своей зарплаты, но и ради истины, в конечном итоге ради знания как такового и передачи этого знания студентам. Ясно, что первая причина деятельности — деятельность ради материального блага — понижает, если можно так выразиться, меру бытия самой деятельности, в то время как идеальная причина — причина деятельности ради са-
===
===
мой этой деятельности — служит к повышению меры бытия этой деятельности.
Ясно также и то, что самый идеальный исполнитель, носитель самых возвышенных идей не может обеспечить непрерывное выполнение своей деятельности. Каким бы, допустим, ученый ни был глубоким знатоком своего предмета, есть что-то, что он не знает и не может объяснить. Каким бы блестящим оратором ни был лектор, он может не прочитать запланированную лекцию просто потому, что он, например, заболел или по какой-либо другой случайной причине.
|
|
Человек в нормальном житейском смысле есть ограниченное, условное существо, не обладающее полнотой бытия. Напротив, Кришна в "Бхагавадгите" представлен абсолютным деятелем, обладающим всей полнотой бытия, ничего никому не должным и именно поэтому постоянно находящимся в действии.
В шлоке 3.22. Кришна говорит, что во всей Вселенной нет ничего, что бы я должен был делать, чем бы я не обладал, но я не прекращаю своей деятельности. С религиозной точки зрения Прабхупада совершенно прав, когда пишет в комментарии, что хотя Господь и нисходит на Землю в определенное время, он не обязан следовать этому правилу, потому что он полностью свободен и волен поступать по своему желанию".
Рассматривая чудесность рождения Кришны, неожиданность его появления в мире в плане культурной ситуации, мы должны прийти к выводу о том, что связка бытия и долженствования в культуре задается идеальным деятелем, который бытийствует в культуре потому, что сам совершенно свободен и совершенно не связан культурным долженствованием. Обобщенно говоря, эффицирующая причина целостной "вещи" культуры задается тем, кто должен быть в культурной актуальности, при этом должен быть ничем ей не должным, т. е. быть абсолютно свободным в ней.