- 137 – (157)
где эти сыны человеческие? Они в унижении, в изгнании, в заключении, в лучшем случае - под надзором полиции, на одной линии с оплошными, и потому признанными, злодеями.
Но не одни побрякушки и готовое содержание делают соблазн службы. Самое главное состоит в том, что люди потеряли основу всех понятий – истинное благо человека – и сами лезут в дьявольскую ловушку. Человек хочет послужить народу в высшем смысле служения Богу и ближнему, по своей вере, в смысле самой высокой святыни, и идёт на должность, за жалованье, служить земству или государству. Оно, конечно, очень заманчиво: и Богу послужить, и жалованье получить, но беда в том, что, так как эти две вещи несовместимы, то и окажется, в конце концов, что, вместо Бога и народа, неизбежно поработаешь дьяволу и мироедам. И иначе не может быть, потому что должности и жалованья все находятся в распоряжении священства и начальства, истинная же вера вот уже 1800 лет идёт против священства и начальства, а священство и начальство против истинной веры.
Два обмана, два дьявола, как два вола в ярме, дружно тянут хороших людей на службу. Первый обман состоит в вере в правительство, что будто благо людей обеспечивается извне посредством учреждение и управлений.
В истории народа Божия вместе с появлением правительства появилось и сознание, что это неправда. Глава 16-я Книги Числ повествует о том, как Корей, Дафан и Авирон, и с ними 250 мужей, начальники общества, призываемые на собрания, люди именитые, сказали Моисею и Аарону: «полно вам; всё общество, все святы и среди них Господь! Почему же вы ставите себя выше народа Господня?». Происшествие это в Библии
- 138 – (158)
описано как дело худое, богопротивное, упорное возмущение, бунт; но надо иметь в виду, что дело так изображено в книге, которая приписывается Моисею. Если бы это событие нам пришлось узнать из книги Кореевой, то, может быть, мы увидели бы это в другом свете. Моисея почитают почему-то великим пророком. Но что такое пророк? Пророком мы называем человека, который, появляясь в своё время среди людей, очищает и восстанавливает понятие о хорошем, об истинном благе человека, о Боге, который, во всяком случае, друг истины. Читая же жизнеописание Моисея по Библии, получаешь впечатление властелина, законодателя, атамана кочующего в пустыне племени, гениального проходимца, по-своему мудрого и доброжелательного своему народу – во всяком случае, впечатление замечательной исторической личности, но не пророка. И именно эта самая история с Кореем и является пробным камнем для заключения о том, кто в этом столкновении был пророк. Корей провозгласил истину о равенстве людей перед Богом, и был за это умерщвлён – качество и судьба великого пророка. А Моисей, этот признанный вождь народа, прибег к мелочным упрёкам в зависти к чудодейству и смертоубийству, ко всегдашним и очень нам знакомым средствам всех непророков. Если бы были тогда разумные основания для оправдания этому еврейскому гению своего и братова положения, то он, конечно, выставил бы их, но он этого не сделал.
Разумных достаточных оснований для существования человеческой власти и посредничества между Богом и человеком не было четыре тысячи лет назад, нет и теперь, до тех пор употребляются всё те же средства: ухищрения ума, чудодейство и смертоубийство; мы этих оснований не знаем, и можно думать, что их вообще нет.
Поучительно также говорит о правителе, о царе
- 139 – (159)
писание Книги Судей: IX, 8. Пошли некогда дерева помазать над собой царя и сказали маслине: царствуй над нами. 9. Маслина сказала им: оставлю ли я тук мой, которым чествуют богов и людей, и пойду ли скитаться по деревам? 10. И сказали дерева смоковнице: иди ты царствуй над нами; 11. Смоковница сказала им: оставлю ли я сладость мою и хороший плод мой и пойду ли скитаться по деревам? 14. Наконец сказали все дерева терновнику: иди ты царствуй над нами. 15. Терновник сказал деревам: если вы поистине поставляете меня царём над собою, то идите, покойтесь под сенью моею, если же нет, то выйдет огонь из терновника и пожрёт кедры ливанские».
Смысл притчи тот, что добрые, хорошие люди не находят расчёта царствовать, только негодяй находит в этом расчёт. И какой это неудобный и опасный покровитель! Эта же мысль высказывается прямо в 8 и 12 главах Первой Книги Царств.
По Евангелиям Исус предостерегает своих учеников от закваски фарисейской, саддукейской и закваски Иродовой, т.е., говоря нашим языком, от поповской, научной и правительственной науки о жизни людей. И, наконец, в известной 23 главе от Матфея Христос говорит народу о том, как следует относиться к правительству; он не говорит: вы не признавайте их, бунтуйте, возмущайтесь против них; а, напротив, говорит: признавайте и относитесь к ним, как к правительству, только вы-то сами не будьте такими, по делам их не поступайте; и если что-либо любят они, то это верный признак того, что вам этого любить не следует. И в конце этой громовой речи он высказывает,
- 140 – (160)
что конец их существования – бежать в геенну, принимать на себя кровь праведников, жилище людей делать пустыней.
По смыслу христианства, и просто по разумному смыслу так определяется вообще состояние злодея и негодяя и отношение к нему ученика Христова: относиться к нему следует с добром, как к ближнему, но не следует ему подражать.
Есть одно великое учреждение: природа и человек; и одно великое управление: истина и сознание нормы мысли и жизни. И природа и человек, истина и норма имеют своё бытие – вечное, безусловное, неистребимое. Учреждения же и управления суть изделия ума человеческого, идолы, образа, которым можно поклоняться, можно и горшки покрывать. Философ говорит: власти от Бога, а лихорадка откуда? *) Если мы от лихорадки лечимся, то можно полечиться и от властей.
Сколько прекрасных людей, сколько великих талантов отдали себя учреждениям и управлениям, сколько положено сюда беспросветной работы народов, сколько погибло цветущих стран, отдельных национальностей – сколько жертв; и всё это проваливается в какую-то бездонную пропасть; народ живёт не лучше современников Моисея. И это всё так потому, что место это, пропасть эта – место пустое. Истинные пророки спокон веков указывают человеку благо в обратном направлении, в самом себе: «Ищите прежде Царства Божия и правды его, а прочее всё приложится вам». Пора послушаться.
Когда много личностей в согласии и взаимности разумеют о себе, управляют собою и оберегают себя, то они делают то, что должно делать и без чего
___________
*) Руссо.
- 141 – (161)
нельзя жить. Зло начинается с того момента, когда начинается это разделение, это особенное устройство, организация, учреждение, правительство, где одни начинают разуметь за других, управлять другими и оберегать их; а другие – вольно или невольно освобождают себя от необходимости делать это самим. Зло в том, что учреждения и управления своим существованием возвеличивают бережение моей жизни, моих интересов; тогда как для меня достойно возвеличения пренебрежение моими интересами и погибель жизни для правды, для любви для Бога. Бережение ли, пренебрежение ли – это дело моей воли, моей жизни, священный дар свободы от Отца моего, иже еси на небесех.
В Деяниях (V. 32) описано осуществление коммуны в первые дни христианства; сказано, что никто не имел ничего своего, но всё у них было общее. Там это было не как организация, не как учреждение, не как правительство, а само собой случилось, по внутреннему сознанию; оно и теперь может случаться, но, именно, только случаться, потому что это есть явление истинного человеческого блага, блага разумения и любви, которого нельзя требовать, сделать предметом повинности, фабричного или кустарного производства, но которое приходит свыше, от Бога, и на встречу которому люди идут добровольно, как к благу, единственным внутренним путём, путём убеждения, веры, путём религии, путём уничтожения зла в себе. Все мы «под Богом ходим», нельзя этого самовольно устроить и требовать от других, потому что это будет бунт против законов Бога. На худой конец, если люди сейчас, теперь в своём житейском обиходе не могут обойтись без властей, то пусть держат властей, но пусть помнят и знают, что это дело временное, поганое и греховное. Истинно то, что я человек, частица, детище Божества, ни больше, ни меньше, и выше всякого счёта, причисления и от-
- 142 – (162)
числения. Истинно то, что я есмь, а все эти правительства, государства, земства, коммуны одно только поношение и унижение.
Второй обман, тянущий хороших людей на службу, заключается в невинном слове «компромисс» (т.е. уступка), которое, когда переносится в несоответствующую и неуместную для него область убеждения, область веры, то делается коварнейшим из словес. Нам, награждённым от Бога некиим горением в сердце божественного огня, нам очень хочется как-нибудь уйти от опасности, от неизбежности первыми, в натуре и полностью жертвовать интересами плоти в пользу интересов духа. Мы слишком твёрдо знаем, что за дела убеждения, за дела Божьи, за дела правды и любви, за дела Христовой веры начальство или показывает нам небо в овчинку, или посылает туда, куда даже и Макар телят не гоняет. Испытанный подпольный путь, тайный путь распространения света истины, путь хотя бы и не насильнический, не менее опасен; и, кроме того, мы видим, что тайна сама по себе заставляет нас двуличничать, уродует и развращает нас. Сознавая же необходимость действовать и жить и чувствуя себя недостаточно мудрыми и неспособными для такого самоотвержения, чтобы идти прямо в разбой, на верную и позорную насильственную смерть, и не находя иного пути, мы ухватываемся за благородное слово «компромисс», и размышляем: всё равно идеал слишком высок и далек, и нам недостижим, будем делать хоть что-нибудь, приближающее к нему. И так, незаметно для себя, совершаем предательство: идём на службу, или, несмотря на пробуждающееся сознание продолжаем служить тому самому начальству, которое, мы знаем, стоит на обмане, насильстве и всяком зле, и которое, в глубине души своей, ненавидим. Когда же опытом жизни познаем, что не приближаемся, а удаляемся от истины, то,
- 143 – (163)
в отчаянии совести, искушаемся погасить в себе этот божественный пламень в радостях плотской жизни, в пьянстве, во всяких грехах, во всяком сквернословии, во всеотрицании и издевательстве над всем. И уже, не говоря об ошибке в предмете веры, у кого из искренно мыслящих, интеллигентных людей, служащих государству или земству, эти последние отвечают даже ихнему идеалу государства или земства; и все за деньги и по должности служат не тому и не так, чему и как следует служить по ихнему личному убеждению. „Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи" — говорит вечное благовествование. И Бог - ли наш, истинный ли Бог наш есть предмет нашей службы и нашего поклонения?
„Не убойтеся от убивающих тело, души же не могущих убити: убойтеся же паче могущего душу и тело погубити"— написано в Евангелии. Кто же может убивать наше тело? Разбойники, стяжатели и особые наемные люди тайной и явной полиции*) по своей должности ищущие, кого бы обидеть, высматривающие, выслеживающие, прикидывающиеся приятелями, чтобы предать и погубить несчастного ближнего; и особые, и тоже наёмные люди суда, власти и начальства, и тоже по должности убивающие людей податями, повинностями, тюрьмами, каторгой, виселицей и расстрелом. А что же может погубить вместе и душу и тело? Это конечно увлечения страстей, изуверство и разные обманы, но из всех обманов вернее всего погубляет служба: поступил на службу, принял присягу, получаешь жалованье и делай, что велят, что требует служба, и нельзя
______________
*) Таинства церковные, тайна государственная, тайная полиция, тайные канцелярии, секретный отделения, секретные бумаги, политические, монастырские секретные тюрьмы, суды при закрытых дверях — тайна, тайна, Вавилон великий, мать блудницам и мерзостям земным.
— 144 — (164)
уже разбирать, что полезно и что вредно душе, потому что надо что-нибудь одно: либо служить, либо душу свою соблюдать. И гибнет в этом капкане душа, а с душою потом гибнет и тело. И много народу служит, каждый уткнулся носом в свое дело, обделывает свою маленькую частичку общего дела, и никто не видит, что все вместе делают мерзостное, богопротивное и смертное дело, дело предательства, убийства, грабежа и обмана над своими братьями и друг над другом. Иуда продал Исуса за 30 сребреников, попы продали императорской власти христову веру за свое положение учителей и пастырей, за жирную жизнь, за высокопреподобие и высокопреосвященство, а мы интеллигентные, либеральные и гуманные люди продаем своего Бога по должности, за жалованье, и это так поганит и терзает нашу душу, что если мы не удавились еще, как Иуда и ещё страшимся быть сами дьяволами и мучителями людей, то из нас последний чёрт верёвки вьёт.
Человек разумеет о себе, о своей жизни, о своей душе; о всякой же другой жизни он разумеет не более, как поскольку это нужно ему для разумения о жизни своей — таково здоровое, естественное состояние человеческого разумения, и в этом именно смысле и следует употреблять слово: разум, разумение. Кто скромен, хорошо владеет своими чувствами, мыслями и поступками, хорошо ведёт своё хозяйство, кто трудолюбив и добродетелен, про того мы говорим, что он разумный человек. Но кто заботится о том, чтобы другие были скромны, держали в узде свои чувства, мысли и поступки, чтобы исправно было чужое хозяйство, чтобы другие были трудолюбивы и добродетельны, а сам живёт, как придётся, какое случится побуждение, того никто не назовёт человеком разумным. Служба есть разумение, забота, суд о чужой жизни при возможно большем забвении о жизни своей; в этом состо-
— 145 – (165)
ит достоинство службы, и это есть больное, противоестественное состояние разумения. Службою способность разуметь упражняется, возбуждается, приводится в действие, но не в то место и не так, как и куда это определено Тем, от Кого происходит жизнь. Чужую жизнь уместно щадить, любить, благоволить ей, но разуметь уместно всегда о жизни своей, и человек совершенно естественно бывает недоволен, когда ему начинают указывать. Чужое указание только тогда принимается с радостью, когда оно бывает делом любви. Служба не может быть делом любви, потому что она совершается по должности и за жалованье; любовь же есть чувство непосредственное, свободное и бескорыстное, и нельзя любить но уставу, по долгу, по найму. Служба, в лучшем случае, есть деятельность разума там, где уместна деятельность любви, пощады, уступки, компромисса; „разумная же деятельность от безумной отличается только уместностью". По этой самой причине и получается такая действительность, что служат люди, искренно служат, стараются об общем благе, а получается на самом деле не благо, не жизнь, а отрава.
Когда человек увлекается каким-нибудь пороком или соблазном, то у него ограничивается и затуманивается зрение и сознание, и он долго не видит неразумности, низости, бедственности своего положения; только когда, после целого ряда последующих телесных и душевных страданий, он, измучившись, обратится к разуму, обратится к Богу, <увидит> наконец, и своё рабство, и свободу, и здоровую жизнь, и увидит цену наслаждения, только тогда ясно обнаруживается перед ним эта пучина погибели. В этом, всецело захватывающем, очаровании соблазна весь ужас положения. Но человеку, отдавшемуся службе, ещё труднее, ещё несравненно труднее увидеть неразумность, низость и бедственность своего положения, потому что порок совершается в самой способно
— 146 — (166)
сти разуметь. Я взят почти от сохи, и если сам не пахал, то в семье у нас, по бедности, справляли полевые работы; вырос в суровых условиях бурсы и сухоядения, служил всё на низших должностях, служил только до 35 лет, и, кроме того, почти за всё время службы я, из любви к делу, много сам мастерил для своего хозяйственного обихода. И всё-таки -- как трудно было мне расстаться со службой! И это могло случиться, конечно, только после того, как основы разумной человеческой жизни были восстановлены и провозглашены с подобающей силой и славой. Но что же будет с теми, которых и родители жили только службой, сами они всю жизнь отдавали службе—которые не стоят в условиях, благоприятных для прозрения?! Мне делается страшно, когда я воображаю судьбу этих, пока зеленеющих, но уже подточенных червём былинок; падут под первым дуновением естественной жизни, и высохнут под первыми лучами восходящего духовного светила, которые ведь не ждут: и жизнь, и светила в своём движении руководствуются не состоянием былинок, но своими законами; и час пробуждения народного будет часом падения для них; и это падение, как падение здания, основанного на песке, будет падение<м> великим: и физическим, и духовным. Служба есть противоестественное употребление высшего человеческого свойства—разумения о жизни; это есть соблазн, которого до последнего времени не видели люди, но который, тем не менее, погибелен; она, как все соблазны, пагубна сугубо: обманывает относительно личного блага и губит благо разумное.
*****
Теперь я совершенно ясно понял, что не только земледелец, но первый пьянчужка сапожник, живущий сам по себе, трудом на своих знакомых заказчиков, перед Богом чище и выше человека трезвого, умного, хорошо
- 147- (167)
знающего своё дело, усердно работающего, и в частной жизни добродетельного, но заранее запродавшего себя, состоящего на должности за жалованье: чем дороже, тем хуже.
Теперь, если я не воспитал, не воплотил ещё в себе недостающего нравственного чувства, недостающего истинного человеческого достоинства, достоинства разумной свободы, то воспитываю, понимаю уже, что нужно, и стою на этом пути. И теперь уже легче мне, я освоился со своим новым положением; легче потому, что я уже переступил первую ступень, переменил способ питания: не состою, как прежде, на содержании и в распоряжении других, а сам себе хозяин, и, согласно со своею совестью и своим желанием, кормлюсь своим трудом; и уже не стыжусь, когда меня люди благодарят, а уверенно и весело говорю: „будьте знакомы на-предки"; потому что это доброе знакомство, это взаимное угождение по совести, при теперешнем моём положении, совершенно естественно, неизбежно, и составляет фундамент материального благополучия.
По видимому только и сделалось, что положение служащего по должности, за жалованье, я переменил на положение ремесленника, но Богу угодно было, чтобы сделалось это сознательно и во исполнение Его воли, и чтобы таким путём заблудившуюся душу мою через разумение привести к Себе и утвердить на вечной основе истинной веры. И я имею смелость сказать, воззвать ко всем рабам должности и жалованья: поднимитесь духом, расследуйте искренно свое положение, становитесь твёрже на свои собственные ноги, и выходите смело на новый путь, путь веры, личной свободы и самосовершенствования, путь непременного господства в жизни своей своего личного убеждения, путь личного религиозного сознания. Солнце правды Христовой восходит и освещает не только ужасающие картины цар-
— 148 — (168)
ствующего насилия, но можно уже различить и главных виновников его. Виновники — это люди, имеющие в себе искру Божию, но которые, вместо того чтобы быть апостолами, соблазнились обманом и сделались предателями. Зло держится не своею грубою, звериною силою, которая инертна, как стихия, а держится оно покупаемою силою личною, интеллигентною. На вас, господа, продающие свой интеллигентный труд по должности, за жалованье, лежит вина царствующего зла. Сознайте это, и перестаньте продаваться, имейте мужество сложить с себя добровольно надетое ярмо; поймите, что вы в старых мехах, не на своем месте, где вы не благодетели, а язва народная, и чем усерднее будет там ваша служба, тем это хуже будет для нас, всех миллионов ваших меньших братьев; пожалейте нас, поймите, что вы, именно вы — те самые люди, которые, от времени прекрасного Иосифа в Египте, всегда делали и делают рабство человека. И посмотрите на пробуждающее<ся> народное движение мысли, как природа начинает делать своё дело обновления жизни; она сделает это, конечно, и без вас, но вы, идя навстречу новой жизни, любовью к братьям можете облегчить и устранить их страдания. Вы -- люди, богатые духом, держите же в себе основное человеческое достоинство, достоинство духовной свободы, не продавайтесь!
Вы, наёмные и присяжные специалисты человеколюбия, вы, оцеживающие комара, а верблюда поглощающие, все вы слепые вожди слепых, имейте мужество проснуться и прозреть, потому что свыше, от Отца Света, идет на нас день покаяния и уничижения; и, пока можно делать это не бесчестно, бросайте ваши службы, должности и жалованья, гнушайтесь этого рабства и делайтесь вольными братьями, делайтесь ремесленниками и земледельцами, делайтесь работниками, трудниками, но не рабами. И без колебания
— 149 — (169)
берите приступом эту трудность перемены жизни, берите усилием религиозного чувства, работою для Бога. Но если вы и так уже неустанные работники в таком деле, которое нужно людям, то всё равно уходите; вы в десять раз будете счастливее и праведнее, делая это же своё дело без должности, на основе взаимного добровольного обмена услуг, и не будете службою, этим идолослужительством морочить народ. И не говорите, что это бесполезно, что другие все равно ваше место займут. Пусть займут! Мир живёт вперёд не через других, а через вас, людей убеждения, имеющих в себе искру Божию, находящих вот нужным решать про себя вопрос: служить или не служить прямо или косвенно делам насилия и обмана—решающих этот вопрос для того, чтобы в действительной жизни своей самому поступить по своему убеждению. Куда пойдёте вы, за вами пойдёт весь мир других. Дерево растет не всею своею массою, а едва приметными и сравнительно немногими конечными отпрысками, которые держат в себе направление и истинное начальство и за которыми двигается и разрастается дерево. И дело не в вопросе о том, расти ли, двигаться ли вперед—это не может быть иначе — и не в том, чтобы двигаться как можно проворнее и успешнее; а дело всё в том, чтобы, не жалея себя, работать, отыскивая направление наилучшее, чтобы прямо навстречу солнечному свету.
Уходите, уходите, уходите! Пусть другие ваше место займут, пусть осудят, осмеют и отвергнут вас люди; они ведь, глупые дети, которые не знают, что им самим нужно. А вы знаете, что нужно людям прежде всего и больше всего истинное благо, благо удовлетворения высших потребностей духа: потребности свободы, потребности правды и потребности любви. Это само собою, что народу нужны ученые, и
— 150 – (170)
механики, и агрономы и прочие всяких дел мастера, но поскольку они притом не праведники, постольку наравне с другими волы подъяремные. И потому возвеличивайте в себе вышнего человека, сына человеческого и смело рубите и разрывайте все путы, связывающие его свободу, его праведность, его любовь.
Вы, искренно пекущиеся о пользе своего народа, своего семейства, и делающиеся для этого рабами устава, рабами долга, рабами службы, поймите, что все люди — дети духа; и вашему семейству и вашему народу больше всего нужна своя свобода, своя праведность, своя любовь. И потому делайте из себя образец возвеличения духа, давайте пищи человеческому сердцу, и народ будет тогда счастлив; потому что совершенно счастлив, удовлетворён, истинно живёт не тот человек, которого окружают свобода, праведность и любовь, но тот, который сам свободен, и праведен, и любит.
Тысяча восемьсот лет тому назад Великий Назореянин говорил избранным ученикам своим: (Л. VIII. 10) Вам дано знать тайны царствия Божия, а прочим в притчах, потому что грубы сердца их, так что они смотрят и не видят, слушают и не разумеют. Но теперь исполнилось время видеть и слышать и разуметь всем основу благовествования. В Ветхом Завете был особенный народ Божий, была скиния, священство, начальство, а в наше время давно уже, уже несколько сот лет, как в сознании людей началось делаться всё это ненужным, и теперь готовится отпадать совсем, как отпадает зимняя шелуха змеи: не нужно ни особенной народности, ни церкви, ни государства, ни правительства, и никакого устава учреждения, как насилия, никакой должности, никакой службы, а на место всего того становится вот что:
Марк- IV. 3. Слушайте, вот вышел сеятель.
— 151 — (171)
Mф. XlII. 4. И, когда он сеял, иное упало при дороге - и налетели птицы, и поклевали его.
5. Иное упало на места каменистые, где немного было земли; и скоро взошло, потому что земля была неглубока.
6. Когда же взошло солнце, увяло, и, как не имело корня, засохло.
7. Иное упало в терние, и выросло терние, и заглушило его.
8. Иное упало на добрую землю, и принесло плод: одно во сто крат, а другое в шестьдесят, иное же в тридцать.
9. Кто имеет уши слышать, да слышит.
16. Ваши же блаженны очи, что видят, и уши ваши, что слышат.
17. Ибо истинно говорю вам, что многие пророки и праведники желали видеть, что вы видите, и не видели; и слышать, что вы слышите и не слышали.
*****
Люди власти и обмана возвеличивают зло, и, при всём старании, не могут уничтожить добро, потому что начало и конец всему у Бога. Точно также не имеет человек власти уничтожить зло, но он, уже имея в себе от Бога начало добра, сам имеет власть возвеличить его. Требуется не что-нибудь необыкновенное, невозможное, а требуется простое и каждому человеку доступное — требуется перемена взгляда. Как 1800 лет тому назад было провозглашено покаяние, т. е. перемена мыслей, так и теперь требуется всё та же перемена мыслей, перемена взгляда, так, чтобы достойно было почитания, уважения и подражания не служение церкви, государству, земству, богатству и прочим идолам, но служение Истине и Совершенному Добру — не идолу, но Богу и живому созданию Божию, чтобы состояние богатого для ограбления, чиновного для угнетения, воен-
— 152 — (172)
ного для человекоубийства, судьи для мщения, церковнослужителя для обмана, чтобы все эти особенные звания и состояния, как состояния зла, были достойны не уважения и вожделения, как это есть теперь, а чтобы они были достойны презрения, как состояние унизительные и порочные, чтобы достойно было уважения только одно состояние добра: состояние простого рабочего человека и брата. Уже теперь полицейские презираются, и человек, послуживший в полиции, много марает тем своё доброе имя. Так вот это отношение презрения, какое теперь есть к полиции — это есть завязь благородного отпрыска на дереве жизни, которой предстоит развернуться, разрастись и покрыть всех, служащих по должности и за жалованье.
Луки, IV. 5. И, возведши Его на высокую гору, дьявол показал ему все царства вселенной во мгновение времени.
6. И сказал Ему дьявол: Тебе дам власть над всеми сими царствами, и славу их; ибо она предана мне, и я, кому хочу, даю её.
7. Итак, если ты поклонишься мне, то все будет Твоё.
8. Исус сказал ему в ответ: отойди от меня сатана; написано: Господу Богу твоему поклоняйся и ему одному служи.
Так ответил Исус. Но этот великий вопрос искушения стоит и теперь, и перед каждым из нас, только нам предстоит не царствовать, а только служить. Кому же мы будем служить, что изберём? Изберём ли мы власть царскую, власть мира сего, власть дьявола; или изберём власть Божию, и ответим вместе с Исусом: отойди от меня, сатана.
Бронница, А. Архангельский
Московской
Губернии, (Бука)
1906 г.
- 153 - (173)
Издание
Общества Истинной Свободы в память Л.Н. Толстого
и
Трудовой Общины-Коммуны «ТРЕЗВАЯ ЖИЗНЬ»
Типография «Совместный Труд», Б.Дмитровка, д. 28/2.
Цена 40 руб.