- 54 – (73)
нас не удовлетворяет. Каждая религия отталкивает нас в целом, но удовлетворяет некоторой частью, тою, которая согласна с разумом. Кроме того, нам известно, что все религии были установлены людьми выдающегося разума и установлены на основаниях разума. Разум, очевидно, поставлен хозяином в таком важном и первом деле, как религия.
Луки III. 17. Лопата Его в руке Его и Он очистит гумно своё и соберёт пшеницу Свою, а солому сожжёт огнём неугасимым.
После длинной борьбы со своими религиозными заблуждениями и ошибками нас удовлетворяет, наконец, то, что разум наш не может отвергнуть, не отвергая сам себя – это всё хорошее, доброе, разумное, нравственное, чисто духовное, что есть во всех религиях – нас удовлетворяет, наконец, так сказать, эссенция религиозной мудрости; она главная закваска во всякой религии, он она такова, что вся говорит, прежде всего, о том, что над людьми должен царствовать дух, а не плоть; что во главе жизни должны стоять требования духа, а не требования плоти, силы побуждения духа, а не силы и побуждения плоти. Всякая религия возникла, жила и живёт только потому и только для того, чтобы помогать людям покорять плоть духу. Все мудрецы человечества, все эти светильники разума, которые – как говорил Моисей, из жестоковыйного стада, или как говорил Иоанн Креститель, из камней – сделали нас такими, каковы мы есть теперь и мало по малу, но неукоснительно выводят нас из мрака животности на свет Божий, – все эти боги, сотворившие человека, учат нас не каким-нибудь мудрёным наукам, искусствам, культурам, не какому-нибудь другому внешнему или внутреннему благу, а все они учат нас одному, всем нам понятному, учат подчинять побуждения плоти требованиям
- 55 – (74)
разума, учат благу господства власти разума в жизни людей. Истинная вера у Авраама была верою в Бога невидимого и всесильного. Одна старая еврейка рассказала мне любопытное предание о причине бегства Авраама из родительского дома. Рассказывала, что Фарра, отец Авраама, был ремесленник по изготовлению истуканов и вместе с тем жрец, у него была кумирня, где богатые миряне покупали истуканов для своих домов, а кто по бедности купить не мог, тот приносил съестного в кумирню, в жертву дорогим идолам. Молодой Авраам прислуживал в кумирне; он был умный человек, и догадывался, что отец его морочит народ. Однажды он взял муки, приготовил месивку для всех богов кумирни, поставил корыто посредине, и просил богов, чтобы они кушали. Но боги не двигались с места. Тогда он взял топор и изрубил всех богов в щепки, оставил только самого большого и вложил ему в руки топор. По времени пришел отец, увидал такой погром и говорит Аврааму: это ты? Авраам указал на большого истукана с топором и сказал: это он! Отец сказал: да ведь, он не может? Авраам ответил: а коли он не может, так зачем же ты народ обманываешь? Фарра-отец разгневался на Авраама-сына и хотел его убить, но Авраам убежал, взял жену свою и ушёл из родительского дома.
Истинная вера у евреев до Христа состояла в том, чтобы ведать Бога в заповедях Его, заповеди же теперь всем нам понятны и естественны, как выводы здравого разума о жизни человека. Христос дал людям веру в Бога уже не в заповедях, а прямо в разумении человека о его жизни, которое названо, по Евангелию, Сыном Божиим, сыном человеческим, Христом, и которое, по писанию вообще, зовётся Господом., — которого надо возносить, постоянно восстановлять, воскрешать и возвеличивать на место Божества, и через веру в которого
- 56 – (75)
человек открывает и приобретает надежду бессмертия. Всё же то, что по времени вошло в нашу христианскую веру такого, что сопряжено с корыстью для священников и для начальников, то всё опять те же старые фаррины выдумки.
У всех нас, простых людей, со словом вера, религия связываются понятия о разных чудесах, о том, что надо крестить, венчать, отпевать покойника, говеть, поститься и молиться, о том, чего никак нельзя уразуметь, а только можно верить, т. е. доверять тому, что говорят люди; и люди говорят о страшном суде, о рае, об аде, об ангелах и дьяволах, и говорят так уверенно, как будто они достоверно всё это знают. Человек, который считает себя необразованным и глупым, доверяет тому, который считается между людьми образованным и умным. А этот сам тоже ничего достоверного не знает, и доверяет тому, кого считает сведущее себя и так далее до самого митрополита. Люди думают, что если они, грешные, ничего не понимают, то уж они-то, митрополиты-то, конечно, всё знают и разумеют, на то они митрополиты. Но если кто попробует добиться истины, чтобы уразуметь, то оказывается, что ничего достоверного никто не знает, а только все верят, так что сами митрополиты в этом деле ещё хуже нас, потому что мы верим по неведению, а они близко стоят к делу, видят, что всё это выдумки и не верят, а только притворяются будто верят. Они хорошо знают, что очистить в человеческих понятиях истину ото лжи дело трудное и, главное, дело, опасное для мирского благополучия, а они этим мирским благополучием своим дорожат больше всего. Они оправдывают себя тем, что все, весь народ верит, стало быть, так нужно, пускай и я, если не могу верить, так буду говорить и показывать перед людьми, что верю. Народ полагается на них, а они полагаются на народ. Только таким образом дер-
- 57 – (76)
жится между людьми до сих пор то допотопное идолопоклонство, которое у нас выражается поклонением иконам, крестам, святым местам, мощам угодников, ихним рукавицам и штанам; так держится вера в разные чудеса и небылицы, которые описаны в Свящ. Писаниях и в житиях святых, в роде, например, того, что младенец родился от девы и роженица осталась девою или, что младенец Николай Чудотворец три часа в купели стоял.
Все Священные Писания, конечно, не с неба свалились, а написаны людьми же, а так как людей не бывает совсем безошибочных, безгрешных, то Священное Писание переполнено небылицами. Вот и я теперь стараюсь от всего сердца, по крайнему разумению, думаю, что правильно, но приглашаю и прошу всякого читающего и слушающего глядеть самому перед собой в оба глаза. Чтобы не сбиться с толку, нам следует руководствоваться не слепым доверием в святость писания, а следует руководствоваться своим разумом, отыскивая во всяком писании учительный смысл, потому что писания все написаны для того, чтобы научить людей, а научаться можно только через разум. Если же при всем старании какое-нибудь писание учительного смысла не оказывает, то это может быть только по двум причинам: или я сам не разумею или в писании что-нибудь напутано. Если же я сам не разумею, то кто-нибудь другой разумеет и можно добиться; если же никто не разумеет, то верить надо погодить, потому что предмет веры может оказаться ложью, и я попаду в болото. Пусть стоит себе не понятное писание и ждет человека, который когда-нибудь, может быть, его поймет и объяснит, но я не хожу, завязавши глаза, и не могу верить тому, чего не понимаю.
На самое Евангелие следует смотреть как на учение. Евангелие с внешней даже стороны более похоже на
- 58 – (77)
разумное литературное произведение, чем на историческое бытописание, так что неизвестно был ли на самом деле точно такой человек Исус, он мог на самом деле и не быть, но несомненно, что в лице Исуса автор Евангелия дает нам образец жизни разумения во плоти для научения и подражания*).
Евангелисты приводят родословную Исуса, чтобы показать, что он был сын Давида. Для евреев это имело тогда вес, они высоко ценили плотское происхождение
_____________
*) Во всяком случае, человеку, для того чтобы сознательно относиться к религии, необходимо освободиться и от обаяния личности Исуса, и от обаяния авторитета вообще, освободиться не через отрицание авторитетов, а через уразумение истины.
Кстати сказать; полезно заглянуть в греческий словарь и пересмотреть всю страничку около слова Хriзtоs (Христос) которое, как имя прилагательное, переводится по-русски следующими словами: хороший, удобный, как раз самый подходящий, наиболее соответствующий своему назначению; отсюда Христоматия—собрание лучших литературных произведений; христография - изящная живопись и т. п. Обнаруживается ясно, что слова Исус Христос говорят следующее: много было и есть людей, но Исус был „Христос" т. е. человек наиболее соответствующий своему назначению человека на земле; и Евангелие, таким образом, есть словесное изображение, Христа, т. е. изображение человека, наиболее соответствующего своему назначению на земле. И, глядя в словарь, не много надо догадки, чтобы убедиться, что божественное и царственное значение этого слова есть именно только церковно-христианское, догматическое, богословское изобретение, что тут случилось то же, что со словом „Исус". Богословы, забывая, что это слово коренное еврейское, произносят его по-своему, по-гречески, и вместо „Исус", как правильно следует писать, пишут „Иисус" просто из желания видеть в чужом слове смысл своих понятий; вроде того, как наше недальномыслие и усиленная простота имя
(окончание сноски со стр. 58)
Густава Листа—переделывает в,,Густолиста". Спросите у евреев, как произносится у них это имя; они произносят „Ишуа", без малейшего намека на двойное „И". Слово Исус по-гречески не значит ничего, кроме чужестранного имени, в написании же „Иисус" это слово уже приобретает смысл греческой речи:,,Иисус" значит «ходящий, живущий, существующий, сущий»; отсюда рукой подать до Ипостаси. Таким образом, слово „Исус" есть простое имя, естественное произведение народной речи, слово же „Иисус" есть искусственное произведение учёного, господского, языческого мира. Поэтому наши старообрядцы небезосновательно говорят, что если написать „Исус", то это будет имя Христа, а если написать "Иисус", то это будет имя Антихриста.
- 59 – (79)
и вели родословные книги. Но в наших глазах непонятно, зачем это нужно, мало ли у Давида было всяких сыновей и потомков. Исуса можно считать сыном Давида, но не по плоти, а по духу - в том смысле, в котором говорится пословица: „помни царя Давида и всю кротость его". Так что родословная Исуса имела временный и местный смысл, но вечного учительного смысла не имеет. Зачатие Исуса без мужа, если может нас чему-нибудь учить, так только тому, чтобы мы между собою не делали разницы между так называемыми законорожденными и незаконнорожденными, что всё равно человек, что сам Исус был незаконнорожденный. Если написано, что Иосиф же, муж её, будучи праведен, не хотел огласить её, но хотел тайно пустить, но ангел небесный, т. е. сила высших свойств его души, совесть его, показала ему, что этого не надо делать, а надо быть довольным тем, что даёт Бог, что жена такой же человек, что дурно менять и рыться в жёнах, как меняет и роется барышник в лошадях. Если это написано в Евангелии, то написано для того, чтобы показать, что поведение Иосифа достойно подражания, а все те дурацкие и мерзкие дела, которые делают люди по случаю бракосочетания и над молодыми новобрачными суть гнусные изуверства, от которых надо отставать и которые надо забывать. Вот какой учительный смысл имеет всё Евангелие. Относительно же непорочного зачатия и рождения я знаю, что порочного рождения младенца не бывает; порочен блуд, т. е. такое детородное дело, которое не преследует целей деторождения; зачатие же и рождение всякого человека в мир всегда не только непорочно, но всегда божественно, всегда от духа святого. Если же тут говорится о чем-нибудь сверхъестественном, то зачем оно нужно? Если нужно нас удивить и чтобы мы бессмысленно верили, то этак можно дойти до того, что поставят перед нами чурбан и скажут, что это Бог, чему в истории было
- 60 – (80)
много примеров, от чего гибло во тьме множество народов, и от чего освобождается человечество непомерными трудами и жертвами. Все религии имеют первоначальный смысл научить людей правильной жизни на земле, но потом, со временем, с поколениями запутаются люди, одни по глупости, другие по подлости, и, мало по малу, начнут верить во всякие небылицы, и невесть для чего.
Лет восемь тому назад в нашем уезде, верстах в 15 от города, около деревни Клишевы, Раменской волости, явился святой колодезь. Народу начало собираться тысячами. Вода из колодца делала исцеление недугов. Рассказывали о каких-то легушках, будто бы вышедших из недужных людей. Исправник с урядниками хотел было всё это прикрыть и колодезь закопать, но в толпе народа их чуть не прибили. Был там и я. На болотистой, неудобной для пашни, но удобной для легушек, низине, вырыта яма, на дне которой стоит грязная вода; в яме копает лопатой и черпает воду известный в околодке маленький, божий человек-недоумок; около ямы – старый, покачнувшийся и погнивший высокий бревенчатый крест, а вокруг много любопытного и праздного народа. Говорят, давно эта яма была и называлась свиным колодцем, а крест был поставлен затем, чтобы обозначить в поле колодезь. Дело, в конце концов, обнаружилось тем, что у трактирщика этой деревни было мало доходу, деревня-то не по тракту; и он приютил странницу, которая разблаговестила, что ей приснилось, будто этот колодезь святой и вода в нём целебная. Люди мало-помалу перестали туда ходить, посмеялись и забыли. Таким образом приходят в мир всякие святые места, явленные иконы и мощи; главной побудительной причиной их всегда бывает корысть подлых людей.
Но, конечно, если кто желает верить, что пень от
- 61 – (81)
разбитого громом дуба есть бог, прогоняющий демонов, и достоин поклонения, то всякие разумные доводы для него бесполезны. Когда в древней Руси князь Владимир бросил киевского бога Перуна в реку и деревяшка поплыла по течению, то народ бежал следом и кричал: „выдыбай, Перуне, выдыбай, боже!" но деревянный бог не выдыбал. Также и теперь со всеми нашими предметами поклонения: крестами, простыми и чудотворными иконами, богородицами, дароносицами, просфорами, престолами, ковчегами, и со всякими мощами; попробуйте их бросить в реку или в огонь, бросьте хоть в помойную яму, и как не кричите, как не плачьте новые киевляне, а вещество останется веществом: гниющее сгниет, горящее сгорит. Поклонение вещественным предметам и изображениям имеет своё происхождение в глубине времен, когда люди из страха перед грозой поклонялись богу грома и молнии Перуну, т. е. подобию человека, сделанному из дерева, камня или металла; когда люди, в благодарность рогатой скотине за молоко, мясо и шкуру, обоготворили быка и поклонялись болвану быка или тельца; когда дикий и глупый человек боготворил и поклонялся, чтобы "умилостивить, всё страшное и злое, которого ужасался, и всё доброе, которого боялся лишиться. Люди же, которые это всё выдумывали, делались особенными служителями этих богов, жрецами. Самое слово „жрец", вероятно, происходит от слов „жарить" и „жрать", так как эти люди приносимые богу жертвы жарили и жрали сами, и делали из этого себе хорошую доходную статью. От них имеют своё прямое духовное происхождение наши священники, как теперешние жрецы своих золотых, серебряных и намалёванных богов; и даже по местам, например, на моей родине, они сохранили до сих пор приношение под „свято", т. е. в жертву богам (Илье, Покрову, Фролу-Лавре и проч.) хлеба,
- 62 – (82)
мёду, яиц, убоины, живых поросят и петухов. Помню, во время обедни, бывало, дьячки запоют свою херувимскую, а петухи и поросята свою. По окончании так называемого богослужения над этими приношениями священник с причтом колдовали, т.е. пели и читали по книгам, дымили кадилом, брызгали их водой, а когда миряне разойдутся, тогда делили их между собой, уносили домой, и, само собой, жарили и жрали, так что, бывало, и я: так нажрёшься этого «свята», что расстроится пищеварение *).
У Евреев спокон веков существует особая вторая заповедь Божия о том, чтобы не поклоняться никаким предметам и изображениям, и истинные Евреи не поклонялись и не поклоняются им до сих пор. В ихних синагогах или молитвенных домах стоит шкаф книгохранилище, в котором хранятся рукописные, точно проверенные, списки еврейского закона; и это у них единственная внешняя святыня, которой они не поклоняются, но около которой собираются, старики читают закон и все молятся невидимому Богу – Иегове. Так было у них всегда, и при Исусе Христе, и все апостолы никаким изображениям не поклонялись. Случилось это у христиан потом, когда в христианство вошло много грубо-языческого народа, который после вековечного поклонения идолам не мог сразу обойтись в религии без вещественных изображений. Это с одной стороны, а с другой – уже при апостоле Павле, как это описывается в «Деяниях» (гл. 19-я) бунтовали художники, что им в таком разе грозит безработица. Или же было так, что Христиане делали изображение Христа в виде пастуха с овечкой на плечах, как иллюстрацию евангельской притчи, и делали разные картины на евангельские сюжеты не для поклонения, а только для учительного
_________
*) Автор по происхождению из духовного сословия.
- 63 – (83)
напоминания, но потом невежественные христиане, среди гонений, в душевном расстройстве, начали поклоняться этим изображениям. Таковы были понятные теперь нам побудительные причины, но, кроме того, было, конечно, и много других всевозможных причин, особенно если принять во внимание, что всё это совершалось мало-помалу, постепенно, у многих народов, с разными своими укладами жизни, и на пространстве в тысячи лет, причём, конечно, тайное любостяжание немало играло сердцами богомазов, церковнослужителей и трактирщиков. Так, мало по малу, завелось в христианстве идолопоклонство – утончённое и возвышенное среди людей просвещённых и грубое и дикое в простом народе, как это обыкновенно в языческой вере – идолопоклонство такое, какого никогда не было в еврействе, от которого родилось и отделилось Христианство, как более высокое и совершенное религиозное учение. Но главная причина существования у христиан поклонения изображениям, причина, почему в Евангелии ничего не говорится об этом, и причина того, почему вообще в христианском обществе так много людей и так много людских дел, которых трудно назвать христианскими – главная причина лежит в основе Евангельского учения о непротивлении и любви. Истинные христиане принуждены были терпеть во времени поклонение изображениям, чтобы не дать повода для самого опасного насилия, насилия в деле веры. Если я не бросаю в печь и не выметаю сором какую-нибудь безделушку моего брата или сестры, чтобы их не огорчить, то тем более мне не следует касаться предметов, которых они почитают священными. Нельзя силой вложить в человека мысли и чувства, которых он не может иметь, и безумно изгонять его за это из своей среды. Христианину в борьбе с суевериями должно быть совершенно достаточно любовного отношения к человеку
- 64 – (84)
и разумного освещения дела, потому что он ищет не своего и не того, что есть, что когда-то или очень долго было, но он ищет того, что должно быть по законам жизни, положенным от Бога. Царство Бога, по слову Евангелия, подобно маленькому кусочку дрожжей, которые женщина кладёт в тесто и оставляет, пока само закиснет всё. Главная причина лежит в том, что, в сущности, и не требовалось равноапостольных деяний уничтожения видов, но совершенно достаточно, что ненужное уничтожается само.
Оттуда же, из глубины времён, идёт и эта повадка на чудеса. В древнем мире, когда ещё не было на земле понятия об Истинном Боге, умные люди разными чудесами, колдовством, всякими фокусами старались удержать народ в мирном обществе, не давали ему разбродиться врознь и вконец одичать и озвереть в диких условиях первобытной природы. Чудесами для той же цели пользовались и еврейские вожди учители *), и эта повадка на чудеса перешла и в христианство.
Христианские учители хотели чудесами покорить тёмного человека, чтобы потом мало-помалу воспитать его в христианских правилах разумения и любви. Но чудеса, как обман, не могут действовать вечно; когда-нибудь люди догадаются, что их обманули, и потеряют веру. Оно так и должно быть: как только люди, покорённые обманом, начнут жить приблизительно правильно, успокоются от страха и ожесточения борьбы, в них сейчас же начинает пробуждаться разумение, а разумение первым делом стремится освободиться, разрушить обманы, а разрушатся обманы – потеряется вера; так обманами создаётся заколдованный круг. В природе и в жизни человека, действительно, есть много непонятного и чудесного, но человек имеет разум, чтобы непонятное
__________
*) Читай в Библии: Вторая кн. Маккавейская, 1-я гл.
- 65 – (85)
делать понятным и несовместимое с достоинством разумного существа делать понятным предметом веры. Вера руководит жизнию человека, и если бы можно было руководствоваться в жизни верою чудесною, то разум был бы нам не нужен, и его бы не было у нас, а между тем он не только есть, но мы по нему живём, и чем дальше живём, тем ценность его поднимается всё выше и выше. Кроме того, чудеса уже потому не годятся для веры, для руководства в жизни, что они служат одинаково добру и злу, и на пользу истины, и на пользу лжи; чудеса делаются не одними только праведниками, они делаются также и колдунами и фокусниками. Так, в древнем мире, когда народ был диким, бессмысленным стадом, бессмысленная чудесная вера имела значение и сослужила свою службу, но теперь эта вера уже давно отжила, и всех тяготит, и ждёт первого луча разумного света, чтобы стать очевидным прахом. Теперь в чудеса верят только люди невежественные, а мыслящие и образованные давно знают, что чудес не бывает; над непонятными же явлениями трудятся естествоиспытатели, и чудесное и непонятное делают понятным. Когда представишь в уме историю христианства, то кажется, будто какой-то злой рок умышленно пихал в христианство всякую мерзость, чтобы запоганить и закопать этот чистый источник премудрости и жизни. Так кажется, но на самом деле христианство выдержало и теперь ещё продолжает выдерживать борьбу, великую и страшную борьбу с язычеством, и не удивительно, что оно дошло до нас в таком растерзанном, грязном, трудно узнаваемом виде. Но теперь христианство - торжествующая религия, языческий мир одряхлел, исстрадался в соблазнах, и тупо глядит угасающим взглядом на возрождающуюся истину, и последние гонения на христиан суть последние дыхания умирающего идола. На теперешних христиан выпадает благодатная и
- 66 – (86)
счастливая доля: очищать свою веру, восстановлять, воскрешать Христа. Будем же делать это, и пусть на обломках старого мира, на гниющей почве разрушения, богато разрастается на просторе новое дерево жизни — познания добра и зла, и тянет побеги свои к небесам, к Богу, к вечному солнцу правды.
IV.
Люди на земном шаре разделяются на многие разные веры: христианство, магометанство, буддизм, браминизм, конфуцианизм и многие другие, но все эти названия суть только словесные, условные, бумажные отметки, нужные жрецам—священникам-учителям и вождям-начальникам; на самом же деле, как невозможно найти двух человек, совершенно подобных по внешности, так невозможно найти двух человек совершенно одной веры. Мы не допытываемся у других людей, как и во что они верят, а приобретаем веру сами, получаем то, без чего жить разумно нельзя, и, обыкновенно, успокаиваемся в приятном заблуждении о единомыслии. Но если бы мы попытались точно выяснить себе и веру свою, и веру окружающих нас людей во всех подробностях отношения к Богу, то увидели бы, что в этой области человеческой жизни, как и вообще в природе, существует бесконечное разнообразие, и совсем нет, на самом деле, того резко определённого разделения людей, которое считается и пишется по названиям; так что есть много евреев по названию, по внешнему виду, но которые по делам жизни суть христиане, и очень много по названию христиан, которые по делам евреи, и т. п. Но есть также люди — и это самое главное — которые делами своей жизни сделали бы честь всякой вере. И, как все люди подобны по внешности в общих чертах, так и в деле веры в общих чертах существует единство. Это единство веры составляет предмет изыскания всех мудрецов, всех истинных друзей
- 67 – (87)
Человечества. Это самое единство в общих чертах сознано и названо в христианской религии Сыном Божиим, сыном человеческим, Христом (воплощением которого авторы Евангелий поставили человека Исуса) не как единство понятий о Боге, а как, прежде всего, единство орудия богопознания, единство человеческого разумения, единство во всех людях света разума. Много блуждали и блуждают люди по бесконечности всевозможных верований, и враждовали, и враждуют между собою за правоту их. Истинная вера будет только та, которая принимается человеком без борьбы, с радостью, как принимается всеми пища, вода, воздух и солнечный свет. Истинная вера будет только та, которая не выдумана умно, но которая лежит в природе вещей, в природе человека, и такая вера есть разумение человека о себе, о своей жизни, о своем положении в этом мире, о своей душе. Каждый человек, раз только он человек, разумеет о добре и зле, прилипает к добру и отстраняется от зла. И все откровения, благовествования, все религиозные священные писания суть труды человеческие на предмет разумения. Никто, нигде, никогда не видал Бога, но каждый человек слышит голос Его в своём сердце. Никаких богоявлений на самом деле никогда не было, а вот когда мы видим, что отворяется на улицу окно и один человек подает другому человеку милостыню—вот это и есть действительное и неопровержимое богоявление. И Евангелие Иоанна говорит в первое слово, что Бога мы знаем в разумении и что разумение—это Бог. И сама жизнь показывает, что потребность разуметь о своей жизни в природе людей есть потребность неистребимая, основная и главная, так что, если в каком-нибудь человеке она почему-нибудь погашена, то гибнет вместе с нею и весь человек; и по этой же единственной причине гибнут народы. И, наоборот, человек возрождается и
- 68 – (88)
наполняется весь уважениями жизни и радостями бытия, когда эта потребность удовлетворяется и главенствует в нём, и при этом же условии так же возрождаются и торжествуют народы.
И человек, погрузившись в область писаний, в область разумения человеческого вообще, встречает там определённые, ясно выраженные формы мудрости и очищенные уже понятия о хорошем, выработанные жившими до него людьми, вложенные в плоть и кровь его жизни и дошедшие до него в писаниях и преданиях. И бывают у человека исключительные минуты, когда он поднимается духом и судит о себе, о мире, о Боге, о людях беспристрастно, в состоянии доступной ему разумности *).
В эти минуты и в этом состоянии он устанавливает своё отношение к Богу, устанавливает и определяет свою веру. Но в будничной всегдашней жизни человек не может держать себя всегда на высоте полного обладания разумением и всегда поэтому руководится верою, т.е. тем, что он в те исключительные, сокровенные, чистые минуты установил для себя хорошим, нужным и, по внутреннему побуждению, обязательным. И вот наши познания религиозного откровения и мудрости мудрецов и доступное нам разумение приводят нас к вере в добро, вере, отвечающей, вместе с тем, и сердечным требованиям блага любви. И пусть как мы верили до сих пор в спасительность зла для нашего блага, верили в силу насилия, мести, злости, кулака, розги, суда, штрафа, наказания, разорения, разлучения, тюрьмы, каторги, страха смерти, так теперь да будет верою нашею вера в добро, в разум, в милосердие, в силу любви. Как до сих пор мы знали доброе, а верили злу, надеялись на зло, так и теперь пусть мы знаем злое, а верить и надеяться будем на
________
*) Подобно тому, как говорится об этом в Библии, что вышел Исаак в поле поразмыслить (Бытия XXIV, 63)
- 69 – (89)
добро. И когда нам скажут, что это невозможно для человека, чтобы не противиться злодею, то будем отвечать, что этого требует разумение о жизни человека, что это возможно для веры, что надо верить в силу добра; что вера в добро лежит в природе человека. И так будем верить в добро, и будем стараться совсем не делать зла; и когда в жизни забудемся и затруднимся, как поступить, то будем помнить, что надо поступать по вере в добро.
— Ты, Непостижимый, Кого я называю Богом; Ты, Который причина всего и Который дал мне жизнь, душа моя открыта перед Тобою; укрепи во мне веру в добро, чтобы эта безупречная вера в печалях и в радостях жизни и в самой смерти сберегала меня в исполнений Твоей Воли!
В этом, именно в этом преобразовании человека, в этом установлении в нас нового, высшего отношения к миру, в этом созидании в мире людей все более и более высшей разумности и состоит дело религии. Люди же церкви навязывают нам религию внешнего блеска, пчелиного и деревянного огня, колокольного звона, пения и музыки, религию египетских фараонов, религию поклонения веществу, религию внешнего богослужения, внушают нам бунтарскую, анархическую веру в спасительность насилия и отречения от разума, веру в спасительность зла; сами так верят, и в жизни своей, так или иначе, в конце концов, эти господа духовные руководствуются, в пример для нас, побуждениями плоти. И эти люди, которые на всё живое протягивают свою мёртвую руку, куда эти могут нас вести?! Они, закрывая от нас свет истины, привели уже нас на край пропасти: мы, христиане, начинаем снова боготворить людей, приносим человеческую жертву Кереметю и делаем воровскую свечу *).