Чтобы отвести душу его от пропасти и жизнь его от переправы через поток* (Иов 33:18).
Если же не послушают, то переправятся через поток* и умрут в неразумии (Иов 36:12).
В отличие от других толкователей Ветхого Завета, Тромп убедительно утверждает, что выражения, описывающие шеол, употреблены в самом что ни на есть буквальном смысле и не являются метафорами, но при этом термин <шеол> эволюционировал в сторону <литературному>, <этическому> употреблению, а наследовавший ему новозаветный од продолжил эту тенденцию.
Во всяком случае, ветхозаветный шеол появился в дуалистической главным образом системе, резко противопоставляющей небо и преисподнюю. Например, псалмопевец (Пс. 138:8) обращается к Богу:
Взойду ли на небо - Ты там;
Сойду ли в преисподнюю - и там Ты.
А Исайя (44:24) вкладывает в уста Бога:
Я, Господь, Который сотворил всё,
Один распростер небеса
И Своею силою разостлал землю.
Земля - это, в сущности, единый и неделимый мир живых и мертвых, это в большей степени подземное обиталище, нежели пребывание на поверхности.
Трехчастная система (подобная, например, Дантовой, включающей в потусторонний мир подземный ад, земное чистилище и небесный рай) упоминается очень
* Курсивом отмечены расхождения французского перевода Библии от русского синодального, где в первом случае читаем: <от поражения мечом>, во втором - <погибнут от стрелы>.
редко. Однако Иеремия (10:11-12), напоминая евреям Исхода о могуществе Бога, говорит:
Бош> которые не сотворили неба и земли, Исчезнут с земли и из-под небес Ом сотворил землю силою Своею, Утвердил вселенную мудростью Своею, И разумом Своим распростер небеса.
Пророк различает, таким образом, небо, поднебесный мир и землю (ниже мира); как скажет святой Павел (Фип. 2:10):
Дабм пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних
Хотя шеол страшен, он, однако, не является местом пыток, Тем не менее там обнаруживаются три типа особых наказаний: червивое ложе которого уже не найти в христианских аде и чисти л ише, если, конечно, не пытаться увидеть в этих червях предшественников инфернальных змей, что кажется мне неуместным; жажда и огонь. Я вернусь к огню, о котором уже упоминал. О жажде же, упоминаемой например, у Иеремии (17. - 13):
Отступающие от Меня будут Написаны на прахе, потому что оставили Господа, источник воды живой, говорится ПО крайней мере в двух важных для предыстории чистилища христианских текстах. Это прежде всего история бедного Лазаря и скверного богача, который из недр ада просит, чтобы Лазарь пришел, омочив конец перста своего в воле, дабы прохладить ему язык (Лук. 16, 24). И особенно видение Перпетуи, которое можно назвать первым видением чистилища как места, в <Страстях Перпетуи> (начало III века), где жажда будет основным элементом видения.
Отмечено, что в Ветхом Завете, несмотря на частое упоминание шеола, почти не дано сколько-нибудь точных деталей о нем. Это объясняют, ссылаясь на Екклесиаста (9:4), тем, что Господь является богом живых
Кто находится между живыми, тому есть еще надежда, так как и псу живому лучше, чем мертвому льву.
Эту же мысль Иисус повторит в поразительной манере: <А о воскресении мертвых не читали ли вы ременного вам Богом>: **я Бог Авраама, и Бог Исаака, и Бог Иакова1? Бог не есть Бог мертвых, но живых!> (Мат. 22:31-32.) Господь, несмотря на свое всемогущество над шеол ом, многократно подтвержденное Ветхим Запетом, никогда ис проявляет намерения вывести оттуда мертвого, пока не пришел срок, простить его после сошествия в шеол, сократить его пребывание там.
Таким образом, помимо инфернального образного ряда, применимого также и к чистилищу, в Ветхом Завете нет ничего существенного (не считая весьма специфического момента из второй книги Маккавейской, к которому я еще вернусь ниже), что предвещало бы христианское чистилище.
Только два момента в Ветхом Завете позволяют предположить, что в шеол с можно находиться на особом положений и что оттуда можно быть иавлеченным Богом.
Прежде всего, Ветхий Завет выделяет в шеоле его крайние глубины, отведенные для особо нечестивых мертвых: народов, не знающих обрезаний, жертв убийства, казненных и умерших без погребения, при этом речь идет скорее о мертвых нечистых, нежели о мертвых преступных*
Некоторые псалмы прямо затрагивают возможность освобождения.
Обратись, Господи, избавь душу мою, Спаси меня ради милости Твоей. Ибо в смерти нет памятования о Тебе; Во гробе кто будет славить Тебя?
(Пс. 6:5-6)
Как овец, заключат их в преисподнюю; Смерть будет пасти их,
И наутро праведники будут владычествовать над ними;
Сила их истощится; Могила - жилище их. Но Бог избавит душу мою от власти преисподней, Когда примет меня.
(Пс 49/48:15-16)
Ибо Ты не оставишь души моей в аде
И не дашь поборнику твоему увидеть тление.
Ты укажешь мне путь жизни:
Полнота радостей пред лицем твоим,
Блаженство в деснице Твоей вовек.
(Пс 16/15:10-11)
Иудеохристианские апокалипсические видения
Между II веком до христианской эры и III веком после (а то и дольше, ибо греческие и особенно латинские версии древнееврейских, древнесирийских, коптских, эфиопских, арабских текстов увидели свет лишь гораздо позднее), некая совокупность текстов, выработанная на Среднем Востоке, главным образом в Палестине и Египте, обогатила решительным образом концепции и представления о потустороннем мире. Большая часть этих текстов не была воспринята различными официальными церквями в качестве так называемых аутентичных документов учения и веры. Они образуют часть корпуса текстов, которые западная христианская церковь именует апокрифами (протестанты называют неканонические ветхозаветные тексты псевдоэпиграфами). Впрочем, некоторым из них признаки апокрифа были приданы уже позднее собором под руководством святого Августина в 397 году и даже Тридентским собором в XVI веке. Многие из них, таким образом, в Средние века могли иметь влияние либо потому, что еще не считались апокрифами и их использование не осуждалось церковью, либо потому, что, исключенные из свода <канонических> текстов, они между тем циркулировали более или менее тайно по различным каналам. Экстраординарным был случай приписываемого апостолу Иоанну Апокалипсиса, который, после непростых споров, был включен в каноническую западную Библию, несмотря на то, что он существенно не отличался от других текстов подобного рода.
Среди этой апокрифической иудеохристианской литературы меня интересуют тексты, которые своими латинскими версиями или влиянием на западное христианство оказали воздействие на представления о потустороннем мире средневекового христианского общества. В генезисе чистилища большую, чем апокрифические евангелия, роль сыграли рассказы о видениях или воображаемых путешествиях в загробный мир, вне зависимости от того, носили они или нет название <апокалипсис> - иначе говоря, откровение. Я не буду здесь заниматься изысканиями, в каком общем историческом и в частном социальном контексте они были выработаны и имели хождение. Я прибегну к социологическому и, собственно говоря, историческому анализу только применительно к временам рождения и распространения определенной концепции чистилища, то есть к XII- XIII векам. Относительно предшествующих эпох я ограничусь выявлением идейного и образного наследия. В этой апокалипсической литературе важную роль играла вера в нисхождение Иисуса в преисподнюю: отблеск этого эпизода как бы пал на весь апокалипсический комплекс. Я буду говорить об этом, опираясь на новозаветные и христианские тексты. Знаменательно, что большинство апокалипсисов повествуют преимущественно о путешествии на небо, а не о схождении в преисподнюю - характерная черта атмосферы ожидания и надежды первых веков христианства.
Из еврейских апокалипсисов возьму Книгу Еноха и Четвертую книгу Ездры, из христианских - Откровение Петра, Откровение Ездры и, в особенности, Откровение Павла.
От Книги Еноха до нас дошел только небольшой фрагмент в кратком латинском переводе, сохранившийся в единственном манускрипте VIII века. Наиболее полная версия, которой мы располагаем, - это версия эфиопская на греческом языке1. Оригинал был записан на семитском языке, возможно древнееврейском, он был составлен во II-I веках до н.э. и испытал египетское влияние. Это составной текст, наиболее древняя часть которого восходит, несомненно, к эпохе возникновения апокалипсической литературы, несколько раньше 170 года до н. э. Таким образом, это один из древнейших памятников такого рода литературы.
То, что касается потустороннего мира, находится прежде всего в первой части - в книге Успения Еноха. Енох, сопровождаемый ангелами, был приведен <в некое место (дом), обитатели которого подобны жаркому пламени>, затем в обиталище грома, молнии и живых вод. <И прибыл я к огненной реке, огонь которой тек как вода и впадал в большое море... и достиг я великой тьмы... я увидел горы зимнего мрака... и жерло бездны> (гл. 17). Затем он прибыл к адской скважине: <Затем я узрел глубокую пропасть близ огненных колонн неба, и увидел меж ними нисходящие огненные колонны, которые были безмерны в высоту и глубину> (гл. 18). Тут Енох спросил сопровождавшего его ангела Рафаилу, где находится обитель душ, умерших до осуждения. Так в главе восемнадцатой возникает идея мест загробного мира и категорий умерших, находящихся в состоянии ожидания. В отличие от вавилонян и древних евреев, которые помещали араллу и шеол в подземный мир, и при этом в соответствии с представлениями древних египтян, автор книги располагает загробные места ожидания в отдаленном углу земного пространства. <Оттуда я отправился в другое место, и он показал мне большую высокую гору и суровые скалы на западе. Там были четыре очень глубокие пещеры, очень просторные и гладкие, три из них были темными, а одна - светлой, посередине находился источник воды...> Рафаил объяснил Еноху: <Эти пещеры [созданы], чтобы собирать детей душ умерших... и содержать их там до Судного дня и до времени, которое им приписано; и это долгое время (продлится) до великого суда (который им предстоит)>. Енох смотрит: <Я вижу духов детей людей, которые умерли, их голос достиг неба и жалуется>.
В четырех пещерах обретаются четыре категории умерших, классифицированных согласно невинности или повинности их душ и сообразно страданиям, испытанным или нет на земле. В первой находят приют праведные мученики, это светлая пещера подле источника чистой воды. Вторая принимает прочих праведников, которые пребывают в тени, но на последнем суде обретут вечное вознаграждение. Третья заключает грешников, которые не претерпели никакого наказания или испытания на земле и на суде будут осуждены на вечную кару. И наконец, четвертая категория - это грешники, которые претерпели в этом мире, в частности, те, кто был предан смерти другими грешниками. Такие будут наказаны менее строго.
Продолжая свое путешествие, Енох снова встречается с адом, но тот уже имеет другой вид: <Тогда я сказал: "Почему эта земля благословенна и вся заполнена деревьями, тогда как это ущелье посреди (гор) проклято?"> Уриэль, на сей раз сопровождавший Еноха, ответствовал: <Эта проклятая долина (предназначена) для вечно проклятых> (гл. 27).
Таким образом, в Книге Еноха можно найти образы адской пропасти или узкого ущелья, земной горы как обиталища в промежуточном месте ожидания суда, идею промежуточного состояния между смертью и судом, градацию наказаний, которые при этом лишь отчасти обусловлены людскими заслугами.
Поскольку эта книга составлена из кусков, относящихся к разным эпохам, в ней можно найти противоречия, касающиеся, в частности, загробного мира. В главе 22 первой части ДУШИ праведных мучеников вопиют о мщении, тогда как в пятой части все души праведников погружены в долгий сон под надзором ангелов в ожидании последнего суда. Во второй части (Книга Притчей)
Енох обнаруживает совершенно иное видение места ожидания: он видит ложа отдохновения праведников на краю небес и даже, по-видимому, на небе среди ангелов и рядом с Мессией (гл. 35). Этот образ возлежания в ожидании проявится в некоторых предвосхищениях средневекового чистилища, например в связи с Артуром в Этне. Наконец, в главе 39 мы видим, как души мертвых хлопочут перед божествами в защиту живых: <Они просят, ходатайствуют и молят за детей человеческих>. Эта идея переводимости заслуг в загробный мир будет очень долго утверждаться в Средние века. Только к концу этого периода такая привилегия будет окончательно признана за душами чистилища.
Четвертая книга Ездры тоже составлена из нескольких кусков, соединенных, вероятно, евреем-зелотом около 120 года н.э., иначе говоря, на исходе еврейского апокалипсического периода. Мы располагаем ее версиями на древнесирийском, арабском и армянском языках. Первоначальная греческая версия утрачена. Несколько манускриптов, самые древние из которых восходят к IX веку, сохранили латинскую версию, которую я здесь привожу1.
Ездра обращается к Всевышнему: <Если я снискал твою милость, Господи, укажи же твоему слуге после ли смерти или сейчас, когда каждый из нас отдает душу, будем ли мы сохранены в покое вплоть до пришествия времен, когда ты воскресишь творение или же сразу (после смерти) мы будем наказаны>2. И был ему ответ, что <те, кто пренебрегал путем Всевышнего, те, кто пренебрегал его законом и те, кто ненавидел богобоязненных не вни-дут в обители, но будут скитаться и будут затем наказаны, во страданиях и скорбях согласно семи различным <путям>3. Пятый из этих <путей> будет состоять <в наблюдении других (мертвых), которые будут хранимы ан-
1 The Fourth Book of Ezra. The latin version, Cambridge, 1895.
2 Si inveni gratiam coram te, dominc, demonstra et hoc servo tuo, si post mortem vel nunc quando reddimus unusquisque animam suam, si conservati conservabimur in requie, donee veniant tempora ilia in quibus incipies creaturam renovare aut amodo cruciamur (VII, 75).
3...in habitations поп ingredientur, sed vagantes errent amodo in cruciamentis, dolentes simper et tristes per septem vias (VII, 79-80).
гелами в обителях, где будет царить великое безмолвие*1. Здесь обнаруживается идея, встречавшаяся в пятое части Книги Еноха.
С другой стороны, имеются семь <разрядов> {ordines), предназначенных для обителей Спасения [здоровья и безопасности]2. После отделения от тел эти души <будут в течение семи дней свободно видеть реальность, которая им была предсказана, а затем они будут собраны в обителях>3. Таким образом, ожидающие здесь делятся только на две группы: на тех, кого наказывают, и тех> кого оставляют в покое.
Вызывает интерес упоминание о местах сбора загробного мира, именуемых обителями (habitacula). Пространственную концепцию усиливает и расширяет следующий пассаж. <Разряд> тех, кто почитал пути всевышнего будет покоиться согласно семи различных; <разрядов> (ordines). Пятый будет состоять в <радости от ощущения избавления от бренного (тела) и обладания грядущим наследием, от вида еще утесненного и полного горести мира, от коего они избавлены> от того, что, блаженные и бессмертные, они начинают воспринимать вселенную полной пространства>*.
Так выражается чувство пространственного освобождения, забота о пространстве загробного мира, которая представляется мне основополагающей в рождении чистилища. Чистилище станет обителью или совокупностью обителей, местом заточения, но при этом территория увеличится, пространство расширится от ада до чистилища, от чистилища до рая: это великолепно выразит Данте.
Четвертая книга Ездры донесла до нас древних христианских авторов. Конечно, первая достоверная цитата
1 Quinta via, videntes aliorum habitacula ab. angelis conscrvari cum silentio mango (VII, 82).
2 Habitacula sanitatis et securitatis (VII, 121).
3 Scptem diebus crit libertas earum ut villaint septem diebus qui predicti sunt sermons, et postea conjugabuntur in habitaculis suis (VII, 199-201).
4 Quintus ordo, exultantes quomodo corruptibile effugcrint nunc et futurum quomodo hcreditatem possidebunt, autem videntes angustum et (labore) plenum, a quo liberati sunt, et spatiosum incipient reciperc, frumscentes et immortals (VII, 96).
обнаруживается у Климента Александрийского (Stromata, III, 16), одного из <отцов> чистилища, но только что приведенный мною фрагмент стал в IV веке объектом комментария святого Амброзия.
В своем трактате) Амброзии, желая доказать бессмертие души, оспаривает погребальную роскошь римлян. <Наша душа, - говорит он, - не зарывается вместе с телом в могилу... Люди из чистого расточительства строят пышные гробницы, как если бы они были вместилищем (receptacula) души, а не только тела. - И добавляет: - Души же имеют обители выше>1. Он пространно цитирует Четвертую книгу Ездры, его habitacula, говорит он, есть не что иное, как обители (habitationcs), о которых Господь сказал: <В доме Отца Моего обителей много> (Иоан. 14:2). Он извиняется за ссылки на Ездру, которого относит к числу языческих философов, но считает, что это, возможно, произведет впечатление на язычников. После рассуждений об обителях души на основе цитирования того же Ездры он воспроизводит ту же классификацию душ праведников по семи <разрядам>. Смешивая, по сути дела, <пути> и разряды, он делает намек на обители, где царит великий покой (in habitaculis suis cum magna tranquillitate). Он отмечает, что, согласно сообщению Ездры, души праведников начинают входить в пространство счастливыми и бессмертными2. Амброзии заключает свой долгий комментарий фрагмента из Четвертой книги Ездры, выразив удовлетворение тем, что последний закончил упоминанием о душах праведников, которые по истечении семи дней внидут в свои обители, ибо лучше дольше говорить
0 блаженстве праведных, нежели о горестях нечестивых.
Христианские апокалипсисы демонстрируют одновременно преемственность и разрыв с апокалипсисами иудейскими. Преемственность - поскольку они находились в одном и том же контексте и в течение двух
1 Animarum autem superiora esse habitacula (De bono mortis, X, 44, Migne, Patrologie latine, t. 14, col.560).
2 Eo quod spatium, inquit (Esdras) incipiunt recipere fruentes et immortals (Ibid., col. 562).
первых веков христианской эры зачастую справедливее говорить об иудеохристианстве, чем о двух отдельных религиях. Но также и разрыв - потому что наличие или отсутствие фигуры Иисуса, противостояние в отношении Мессии, нарастающая дифференциация общин и доктрин последовательно углубляли расхождения1. Мой выбор в данном случае - в пользу Откровения Петра, несомненно самого древнего и знавшего в первые века больший успех, нежели Откровение Ездры (благодаря чему мы имеем его любопытные средневековые версии) и нежели Откровение Павла. Откровение Петра имело большее влияние в Средние века, именно оно стало основой <Чистилища святого Патрика>, этот текст в конце XII века сыграл решающую роль для рождения чистилища и для Данте.
Откровение Петра, несомненно, было составлено в конце I или начале II века в христианской общине Александрии крещеным евреем> находившимся под влиянием одновременно иудейских апокалипсисов и греческой простонародной эсхатологии2. Оно фигурировало во П веке в каталоге канонических трудов, принятых Римской церковью, но было исключено из канона, установленного Карфагенским собором 397 года. Оно делает особый акцент на инфернальных карах, которые описывает с большой выразительностью, опираясь на образы, восходящие в большинстве случаев через иудаизм и эллинизм к иранскому маздеизму. Средневековая литература загробного мира сохранит его классификацию адских кар согласно категориям грехов и грешников. Поскольку ростовщики будут среди первых, кто окажется в XIII веке в чистилище, то я ограничусь их примером в Откровении Петра: здесь они погружены в кипящее озеро из гноя и крови.
Оно воспроизводит темы традиционных представлений о преисподней - мрак (гл. 21): <Но я увидел и другое
1 Об иудеохристианской апокалиптике см.: J. Danielou, Theologie du judeo-christianisme, I, Paris - Tornai, 1958, p. 131-164.
2 Мы располагаем эфиопским и греческим текстами. Они были превосходно переведены на немецкий язык: Е. Hennecke, W. Schneemelcher, Ncutcstamentliche Apokryphen in deuischer Ubersetztmg, 3 vol., II, Tubingen, 1964, p. 468-483.
место, совершенно мрачное. И было то место казни>; вездесущность огня (гл. 22): <И некоторые были там подвешены за язык. Это были клеветники*, и под ними был огонь, который пылал и мучил их>; гл. 27: <А другие мужи и женщины стояли до середины своего тела в пламени>; гл. 29: <А напротив этих были снова иные мужи и женщины, которые откусывали языки свои и имели пламень огненный в устах своих. Это были лжесвидетели...>.
Откровение Петра твердо придерживалось дуалистического видения и смаковало инфернальные детали. Подобное видение обнаруживается в испытавших его влияние ранних христианских текстах, таких как), приписываемая святому Киприану и являющаяся, вероятно, новатианской. <Жестокое место, которое называют геенной, оглашается великим стенанием жалобным, среди огненных сполохов, в кромешной тьме густого дыма языки пламени разжигают неугасимые пожары, плотный огненный шар сгущается и разрывается на разные виды истязаний... Те, кто не внял гласу Господнему и презрел его повеления, наказуемы соответствующими карами; и по заслугам он назначает спасение или судит преступление... Те, кто неизменно искал и признавал Бога, обретают место Христово, обитель благодати, где изобильная земля покрыта травой в зеленых цветущих пажитях...>1
Из этого дуализма и из этих мрачных тонов возникает, однако же, призыв к справедливости. Ангелы Откровения Петра провозглашают:
Праведен суд Божий, Благ Его суд.
В отличие от Откровения Ездры этот широко известный и цитировавшийся в Средние века текст не несет
В переводе В. Витковского: <те, которые предали поруганию путь праведности>.
1 A. Hamak in Texte und Untersuchungen zur Geschichte der altchristlichen Literatur, XIII, 1895, p. 71-73.
в себе никакого предвосхищения чистилища, но дает некоторые его элементы. Здесь можно обнаружить огонь, мост. Добираются сюда по ступеням. Самое главное, здесь можно встретить великих мира сего, это мы увидим в текстах политической полемики у того же Данте.
Откровение Ездры сохранилось в трех версиях: собственно Откровение Ездры, Откровение Седраха и Видение блаженного Ездры. Последнее является самым древним, это латинский перевод с древнееврейского оригинала, он дошел в двух манускриптах: один - X-XI веков, другой - XII века'.
Ездра в сопровождении семи инфернальных ангелов спускается в ад по 70 ступеням. Там он видит огненные врата, перед которыми сидят два льва, изрыгающие из пасти, ноздрей и глаз сильнейшее пламя. Он видит мужей могучих, которые проходят сквозь пламя невредимыми. Ангелы объясняют Ездре, что это праведники, слава о которых достигла неба. Иные пытаются пройти врата, но их пожирают псы и опаляет огонь. Ездра просит Господа простить грешников, но его не слышат. Ангелы объясняют ему, что эти несчастные богохульствовали и грешили с женами перед воскресной мессой. Они опускаются еще на несколько ступеней, и он видит мужей, стоящих под пытками. Там есть огромный котел, наполненный огнем, над языками которого праведники проходят без всякого вреда, а грешники, подталкиваемые дьяволами, падают в него. Затем он видит огненную реку с огромным мостом, с которого падают грешники. Он встречает Ирода, восседающего на огненном троне в окружении стоящих в огне советников. Он различает на востоке обширный огненный путь, на который отправляются многочисленные цари и князья сего мира. Затем он проходит в рай, где всё есть <свет, радость и спасение>. Он еще раз умоляет за проклятых, но Господь говорит ему. <Ездра, я сотворил человека по образу моему и повелел ему избегать греха, а они грешили и потому пребывают в муках>.
1 См.: Apocalypsis Esdrae. Apocatypsis Sedrack. Visio Beati Esdrae, ed. O. Wahl, Leyde, 1977.
обнаруживается у Климента Александрийского (Stromata, III, 16), одного из <отцов> чистилища, но только что приведенный мною фрагмент стал в IV веке объектом комментария святого Амброзия.
В своем трактате (<О благе смерти>) Амброзии, желая доказать бессмертие души, оспаривает погребальную роскошь римлян. <Наша душа, - говорит он, - не зарывается вместе с телом в могилу... Люди из чистого расточительства строят пышные гробницы, как если бы они были вместилищем (receptacula) души, а не только тела. - И добавляет: - Души же имеют обители выше>1. Он пространно цитирует Четвертую книгу Ездры, его habitacula, говорит он, есть не что иное, как обители (habitationes), о которых Господь сказал: <В доме Отца Моего обителей много> (Иоан. 14:2). Он извиняется за ссылки на Ездру, которого относит к числу языческих философов, но считает, что это, возможно, произведет впечатление на язычников. После рассуждений об обителях души на основе цитирования того же Ездры он воспроизводит ту же классификацию душ праведников по семи <разрядам>. Смешивая, по сути дела, <пути> и разряды, он делает намек на обители, где царит великий покой (ш habitaculis suis cum magna tranquillitate). Он отмечает, что, согласно сообщению Ездры, души праведников начинают входить в пространство счастливыми и бессмертными2. Амброзии заключает свой долгий комментарий фрагмента из Четвертой книги Ездры, выразив удовлетворение тем, что последний закончил упоминанием о душах праведников, которые по истечении семи дней внидут в свои обители, ибо лучше дольше говорить о блаженстве праведных, нежели о горестях нечестивых.
Христианские апокалипсисы демонстрируют одновременно преемственность и разрыв с апокалипсисами иудейскими. Преемственность - поскольку они находились в одном и том же контексте и в течение двух
Animarum autem superiora esse habitacula (De bono mortis, X, 44, Migne, Patrologie latine, t. 14, col.560).
Eo quod spatium, inquit (Esdras) incipiunt recipere fruentes et immortals (Ibid., col. 562).
первых веков христианской эры зачастую справедливее говорить об иудеохристианстве, чем о двух отдельных религиях. Но также и разрыв - потому что наличие или отсутствие фигуры Иисуса, противостояние в отношении Мессии, нарастающая дифференциация общин и доктрин последовательно углубляли расхождения1. Мой выбор в данном случае - в пользу Откровения Петра, несомненно самого древнего и знавшего в первые века больший успех, нежели Откровение Ездры (благодаря чему мы имеем его любопытные средневековые версии) и нежели Откровение Павла. Откровение Петра имело большее влияние в Средние века, именно оно стало основой <Чистилища святого Патрика>, этот текст в конце XII века сыграл решающую роль для рождения чистилища и для Данте.
Откровение Петра, несомненно, было составлено в конце I или начале II века в христианской общине Александрии крещеным евреем, находившимся под влиянием одновременно иудейских апокалипсисов и греческой простонародной эсхатологии2. Оно фигурировало во II веке в каталоге канонических трудов, принятых Римской церковью, но было исключено из канона, установленного Карфагенским собором 397 года. Оно делает особый акцент на инфернальных карах, которые описывает с большой выразительностью, опираясь на образы, восходящие в большинстве случаев через иудаизм и эллинизм к иранскому маздеизму. Средневековая литература загробного мира сохранит его классификацию адских кар согласно категориям грехов и грешников. Поскольку ростовщики будут среди первых, кто окажется в XIII веке в чистилище, то я ограничусь их примером в Откровении Петра: здесь они погружены в кипящее озеро из гноя и крови.
Оно воспроизводит темы традиционных представлений о преисподней - мрак (гл. 21): <Но я увидел и другое
1 Об иудеохристианской апокалиптике см.:]. Danielou, Theologie du judeo-christianisme, I, Paris - Tornai, 1958, p. 131-164.
2 Мы располагаем эфиопским и греческим текстами. Они были превосходно переведены на немецкий язык: Е. Hen песке, W. Schneemelcher, Neu testa men tliche Apokryphen in deutscher Ubersetzung, 3 vol., II, Tubingen, 1964, p. 468-483.
жарой, червями, смрадом, дымом. Он видит (я сохраняю латинское слово vidit, которое повторяется постоянно и характеризует сам жанр апокалипсиса, в котором открывается виденное, которое обыкновенно является невидимым) огненное колесо, на котором сгорает одна за другой тысяча душ. Он видит страшную реку с мостом, через которую проходят все души и где души проклятых бредут по колено, по пояс, по шею или до бровей. Он видит мрачное место, где ростовщики (мужского и женского пола) поедают собственные языки. Он видит место, где одетые в черное жены, которые согрешили против целомудрия и погубили собственных младенцев, преданы драконам и змеям. Он видит нагих женщин и мужчин, обидчиков вдов и сирот, в леднике, где они наполовину горят, наполовину замерзают. И наконец, (я сокращаю) души проклятых, наблюдая, как архангел Михаил сопровождает душу праведника в рай, умоляют его похлопотать за них перед Господом. Архангел приглашает их вместе с Павлом и сопровождающими его ангелами со слезами молить Бога, чтобы он дал им освежение (refrigerium). Соединение бесчисленных плачей в едином вопле заставляет сойти с небес Сына Божия, который напоминает им о своих страданиях и их грехах. Но он уступает молитвам святого Михаила и святого Павла и дает им отсрочку (requies) с субботнего вечера до утра понедельника (ab hora попа sabbati usque in prim secunde ferie). Автор Откровения восхваляет воскресенье. Павел вопрошает ангела, много ли есть адских мук, и тот ответствует: 144 тысячи, - и добавляет, что если бы от Сотворения мира 100 человек, имея каждый по четыре железных языка, говорили без остановки, то они бы и по сей день не закончили перечисление мук ада. Автор этого видения приглашает слушателей его откровения воспеть Vent creator.