Я посмотрела по сторонам, неуверенная в своем следующем шаге. Я знала, что мне просто нужно пойти и атаковать кого-нибудь, но для меня это было все еще странно и непривычно.
«Ты играешь роль, Сидни, – сказала я себе. – Войди в роль. Не думай, что это плохо – помни, кто все эти люди. И что они могли сделать с Джилл».
Я была избавлена от выбора своей следующей жертвы, когда другая девушка решила, что моя предыдущая победа была счастливой случайностью. Такой же процесс, как в прошлый раз, снова заставил меня долго обороняться.
«Лучший бой – тот, которого тебе удалось избежать» – всегда говорил Вольфе.
Я вела своего врага в оживленной погоне, и когда она потеряла терпение и напала на меня, я смогла сбить ее с толку и опрокинуть ее на землю. Она подвернула лодыжку, когда упала, и я смогла забрать ее сердце почти без всякого сопротивления. Кроме того, было ясно, что она выведена из строя, и хотя я чувствовала себя немного виноватой, я была освобождена от ответственности за травму, которая потребует совсем немного времени для восстановления. Судя по крикам, которые окружали меня, другие были не такими удачливыми.
Теперь у меня оказалось три сердца, и я была весьма горда собой. Однако мельком брошенный взгляд на Эдди, сидящего среди других парней-победителей, подсказал мне, что мне не следует чувствовать себя так самоуверенно. Он отчаянно жестикулировал мне, и его сообщение было громким и ясным: пошевеливайся. Моя оборонительная тактика держала меня в безопасности, но не помогала собирать сердца. Быстрая рекогносцировка показала, что у остальных было больше сердец, чем у меня, но прежде чем я избрала новый план действий, решение приняли за меня.
Крупная, грузная девушка, которая сидела рядом со мной, напала на меня со всей своей мощью. Мы столкнулись и упали на землю. Ее кулак сомкнулся вокруг шнурков на моей шее, и она потянула их на себя, чуть не задушив меня в процессе. Магическая сила хлынула сквозь меня, и одним сильным толчком я сбросила ее с себя и вскочила на ноги. Она тоже поднялась на ноги и задумчиво посмотрела на меня, очевидно удивленная той скрытой силе, что таилась за моей миниатюрной наружностью. Крис закричал, предупреждая нас о том, что битва закончится через пять минут. Я приготовилась к нападению высокой девушки, идущей на меня, но она быстро пожала плечами, развернулась и направилась к кому-то другому. И мне понадобилось всего лишь мгновение, чтобы понять почему. У нее было больше всего сердец, чем у какой-либо другой девушки. Когда время было на исходе, она не собиралась рисковать ими и нападать на того, кто удивил ее демонстрацией большой силы. Она избегала рискованных действий и ждала, когда время закончится. Несколько других девушек соревновались за второе место, и внезапно они стали более агрессивными в своих атаках.
А я? Я совершенно точно занимала третье место – если не учитывать того, что здесь не было никакого третьего места.
Я снова переглянулась с Эдди, и теперь в его глазах я увидела настоящее беспокойство. Затем мой пристальный взгляд скользнул на человека, сидящего на трибуне рядом с ним: на Калеба, самодовольного и чувствующего себя в безопасности в своем положении. Недолго думая, я шагнула вперед и дернула Калеба за рубашку. Магическая сила вспыхнула во мне, сочетаясь со мной сильнее, чем когда-либо в обычных обстоятельствах. Я застала его врасплох, и это дало мне дополнительное преимущество. Я нанесла удар, которым Вольфе гордился бы, а затем пнула его в колено. Я ничего ему не сломала, но Калеб упал на землю. Я быстро сняла сердца с его шеи и отступила в сторону, а он замахнулся на меня кулаком и зарычал от гнева. Эдди быстро вскочил, чтобы защитить меня, но в этот момент Крис объявил об окончании сражения.
Он спешил к нам, хмурясь из-за моего необычного поведения.
– Что, черт возьми, по-твоему, ты делаешь? – требовательно спросил он.
– Выигрываю, – ответила я. Я подняла три самостоятельно собранных сердца вместе с грудой тех, что похитила у Калеба. – Ты сказал, что победительницей станет та девушка, у которой будет больше всего сердец к концу часа. Это я.
Крис вспыхнул, оказавшись заложником своих собственных слов:
– Да, но...
– И ты сказал, что в игре приемлема любая тактика.
– Но...
– И, – торжествующе продолжила я, – ты спросил, готовы ли мы сделать что угодно в борьбе со злом. Я готова. Даже если это означает столкнуться с кем-то больше и сильнее меня – а эти вампирские демоны точно будут такими. – Я пренебрежительно махнула рукой в сторону остальных участниц, которые смотрели на нас с открытыми ртами. – В чем смысл борьбы с ними?
Вокруг нас повисла потрясенная тишина, а потом ее сменил смех. Мастер Ангелетти спустился к нам с трибуны, стараясь не споткнуться о свои золотые одежды. Его лицо светилось весельем.
– В ее словах есть смысл, Джарез. Она тебя перехитрила, и я говорю, если она может это сделать – и одолеть крупнейшего конкурента мужского пола – она заслужила свое место.
Калеб покраснел как свекла.
– Я не сделал все, что мог. Она же просто девчонка.
Мастер Ангелетти отмахнулся от него.
– Расслабься. Ты все еще можешь остаться. Эта девушка... как тебя зовут?
– Фиона, сэр. Фиона Грей.
– Фиона Грей может занять одно из женских мест. Похоже, другое место займет вон та юная леди.
Мастер Ангелетти кивнул в сторону высокой девушки, которая избегала рискованных действий и позволила времени выйти. Ее звали Тара, и хотя она не была в восторге от того, что меня объявили победителем, но и не возражала, пока я не претендовала на ее место. А вот девушка, которая заняла бы второе место, обматерила меня. Кажется, это позабавило главных Воинов, однако их решимость не угасла. Ее и других побежденных рекрутов отстранили.
Затем нас, победителей, пригласили на банкет в нашу честь, в помещение, служившее столовой. Мы семеро сели за одним столом, а более опытные Воины заняли остальные. Лично я предпочла бы принять душ, но по крайней мере у меня снова появилась возможность сесть с Эдди. Мы ухмылялись и кивали над своими тарелками с ребрышками, когда остальные вспоминали ключевые моменты предыдущих матчей и говорили о том, как мы «полностью» истребим настоящих вампиров. Большинство, кажется, было впечатлено тем, что я сделала с Калебом, и добро над этим посмеивались. Однако его это явно не забавляло. Во время трапезы он изредка мрачно поглядывал на нас с Эдди, и я надеялась, что не пожалею о своем спасении на арене в последнюю минуту.
После обеда Воины решили, что они достаточно проверили нас на склонность к жестокости – по крайней мере, пока – и что пришло время посмотреть, какими особенностями характера мы обладаем. Нас вызывали одного за другим, чтобы поговорить с верховными мастерами и выбрать группу Воинов, в которой мы хотели бы продвинуться. Они называли нас в алфавитном порядке, что означало, что я шла перед Эдди, и никто не мог предупредить меня о том, что там будет. Но у них мало что менялось из года в год, а Сабрина ознакомила нас с тем, чего нам следовало ожидать: в основном, большой допрос, во время которого мы подтвердили бы, как сильно мы ненавидим вампиров.
Чего я не ожидала, так это того, насколько это напомнит мне переобучение.
Как только меня усадили перед советом мастеров, состоящим из мужчин, мое внимание обратили на большой экран, висящий на стене. На нем появилось фото счастливого невзрачного мороя.
– Что ты видишь? – спросил мастер Ангелетти.
Сердце застряло у меня в горле, и внезапно я вернулась в ту подземную тюрьму, привязанная к стулу, к Шеридан с симпатичным, но жестоким лицом, пристально смотревшей на меня сверху вниз
– Что ты видишь, Сидни?
– Мороя, мэм.
– Ошибаешься. Ты видишь порождение зла.
– Я не знаю. Может быть. Мне нужно узнать больше об этих конкретных мороях.
– Тебе не нужно знать ничего, кроме того, что я тебе сказала. Они порождения зла.
И потом она пытала меня, погружая мои руки в кислоту, я чувствовала, будто моя плоть горела, она вынуждала меня терпеть боль, пока я не соглашалась с ней и не повторяла, что все они – порождения зла. Воспоминания были такими сильными, такими яркими, что по коже снова побежали мурашки. Комната стала казаться мне тюрьмой, и я заволновалась, как бы не упасть в обморок перед Воинами.
– Фиона? – окликнул меня мастер Ангелетти, наклонив голову в мою сторону. Несмотря на суровое выражения лица, в его голосе слышалась снисходительность, как будто он думал, что меня пугает их присутствие. – Что ты видишь?
Я сглотнула, снова парализованная страхом из моего прошлого. Пока я упорно молчала, остальные Воины начали с любопытством на меня смотреть. «Это игра, Сидни! – отчаянно повторила я себе. – Ты сделала это тогда, сможешь сделать и сейчас. Это не переобучение. Ты не в западне, а на кону жизнь Джилл».
Джилл.
Мысль о ее имени, воспоминание о ее ясном и невинном лице вернули меня к жизни. Я моргнула и сфокусировалась на экране.
– Зло, сэр, – произнесла я. – Я вижу зло, не имеющее никакого отношения к естественному порядку.
И так все началось. Я отвечала так, как мне подсказала Сабрина, хотя мне не очень-то и нужны были инструкции. Я просто должна была отвечать как на переобучении. Я рассказала им придуманную нами историю о том, как однажды ночью мы с моим братом Фредом подверглись нападению стригоев и едва выжили. Я объяснила, как мы пытались достучаться до органов власти, но нам никто не поверил. Мы узнали правду о зле, которое увидели, и провели следующие несколько лет в поисках помощи, пока наконец не встретили Сабрину и не узнали о Воинах.
Когда опрос закончился, Воины ободряюще улыбнулись мне, довольные моими ответами. Я улыбнулась им в ответ, но внутри меня была жуткая путаница. Я едва могла удержаться от дрожи или потери себя в воспоминаниях о том ужасном времени. Я обнадеживающе кивнула Эдди, когда вышла в комнату ожидания к остальным, а затем опустилась в кресло, благодарная за то, что никто не хотел со мной говорить. Я смогла спокойно посидеть какое-то время, выравнивая дыхание и избавляясь от воспоминаний. Через какое-то время он вернулся, раздраженный от их вопросов, но в целом расслабленный.
– Психи, – пробормотал он мне, улыбаясь всем остальных в комнате. – Я придерживался истории, и они мне поверили.
– То же самое, – ответила я, завидуя тому, как легко ему это далось. На него не давил тот же груз, что на меня.
Когда всех опросили, настало время ужина и очередного банкета в столовой. Пока мы ели, мастер Ортега произнес псалом и прочел длинную проповедь о славе человеческого рода и света и о том, как мы все отлично поработали в хорошем бою. Это было разновидностью того, что я слышала от алхимиков даже до переобучения, и мне стало интересно, буду ли я когда-нибудь свободна от групп людей, пытающихся навязать мне свои убеждения. К счастью, после этого нам предоставили немного личного времени, и Сабрина подошла к нам, чтобы поговорить с нами в углу комнаты. Другие покровители тоже встречались со своими подопечными, так что никто ничего не заподозрил.
– Ну как вы тут, держитесь? – тихо спросила она. Мы кивнули, и она криво мне улыбнулась. – Пойти против Калеба было смело.
– Я подумала, что они оценят смелость, – ответила я.
– И да, и нет, – сказала она. – Такой вызов может прибавить несколько очков, но здесь есть те, кто не любит, когда кто-то нарушает правила.
– Звучит знакомо, – проговорила я, думая об алхимиках.
– Что будет теперь? – спросил Эдди.
Сабрина огляделась и пожала плечами.
– На сегодня хватит. У них раздельные общежития для мужчин и женщин, так что скоро все пойдут спать. Это будет твой шанс, чтобы осмотреться, Сидни. Я проверила объекты чуть раньше, там не очень много закрытых дверей. Ты говорила, что они были бы проблемой, да?
– Точно, – согласилась я. Заклятье невидимости меня, конечно, спрячет от любопытных глаз, но если кто-то увидит дверь, открывающуюся саму по себе, будет неловко. – И еще камеры видеонаблюдения.
Она покачала головой.
– Их здесь нет. Все силы службы безопасности сосредоточены на периметре. Они хотят удержать нас внутри, а остальных – подальше отсюда. Передвигаться по самому лагерю будет не так трудно – особенно если ты станешь невидимой. В тех местах, которые они хотят защитить, дежурят вооруженные охранники, но мимо них, я надеюсь, ты сможешь проскочить.
– Надеюсь, – мы говорили о тренированных парнях с оружием как о досадных незначительных помехах. Изумительно! – Вот только я не особо знаю, куда мне идти.
– Зато я знаю, – произнесла она. – Поняла, когда осматривалась здесь. Если ты глянешь в окно позади меня, то увидишь большое серое здание. Это женское общежитие. Справа от него – мужское, а еще правее – здание главного офиса мастеров. Там-то ты и найдешь ответы на все свои вопросы.
Мы с Эдди посмотрели на указанное окно. Парень нахмурился.
– Бесит, что все держится на тебе. Я чувствую себя бесполезным.
Я погладила его по руке, успокаивая.
– Ты – мое прикрытие. Мне спокойнее, когда я знаю, что ты за моим плечом.
– И нам наверняка понадобится твоя помощь при отходе, – добавила Сабрина.
Я отметила это «нам».
– Ты уходишь с нами?
– Когда вы, ребята, свалите, я влипну в серьезные неприятности из-за фальшивых рекрутов. Даже если начальство не догадается, что я в чем-то замешана, меня обвинят в халатности. Не горю желанием иметь с этим дело. И знаете что? – она вздохнула. – Я хочу поскорее закончить со всем этим. Я буду помогать Маркусу кое в чем другом.
Наше свободное время истекало, и всех отправили по спальням. Крис посоветовал нам, новичкам, постараться отдохнуть особенно хорошо перед завтрашним «грандиозным днем». Я изо всех сил постаралась не скривиться. Этот день выжал меня как лимон, а между тем моя работа еще не была закончена.
Как только я вошла в женское крыло, то обнаружила, что Сабрина была права. Здесь было множество открытых дверных проемов, соединяющих спальни и залы. Так как кондиционеров тут не предусматривалось, почти все окна были открыты. Чтобы создать иллюзию уединения, между комнатами повесили шторки, но они даже не касались пола. Идеальные условия для того, чтобы с легкостью ускользнуть, особенно учитывая то, что девушек было мало, и многие спальни остались незанятыми.
К сожалению, я оказалась не одна в комнате. Какому-то умнику пришло в голову подселить ко мне Тару. Она злобно глянула на меня, когда мы начали укладываться, и высказала пару нелепых угроз относительно того, как она собирается доказать свое превосходство. Однако эта девушка не выглядела готовой придушить меня во сне. Проблема заключалась в том, что если она проснется и увидит мою пустую постель, то заложит меня, не раздумывая. Так что мне придется наложить на нее усыпляющее заклятье – впервые в своей жизни.
Я подождала, пока она заснет по-настоящему, а затем тихо выбралась в темную комнату. Занавес в дверном проеме свисал примерно на две трети высоты, позволяя свету из холла попадать в комнату. Я посмотрела на спящую Тару и приготовилась к наложению заклятия. Оно точно не требовало много силы, но зато для него надо было произвести кое-какие довольно сложные расчеты. Заклинание действовало почти как наркотик, и требуемое количество магии зависело от параметров человека. При тусклом освещении я попыталась угадать, сколько примерно она весит. Семьдесят? От слишком слабого заклятия она могла слишком рано проснуться, а я не могла этого допустить. Так что я отбросила сомнения и наложила заклятие, которого хватило бы на человека весом в девяносто килограмм.
Магия наполняла ее, и дыхание ее становилось все более размеренными, а черты лица расслабленными. В какой-то степени я даже оказала ей услугу. Может быть, хороший сон поможет ей быть в лучшей форме на завтрашнем соревновании. Ох, она даже не знает, что будет единственной девушкой среди участников. Отступив, я наложила заклятие и на себя, сделав свое тело невидимым. Чары потребовали много сил – они должны были быть очень стойкими и продержаться весьма долго.
Как только дело было сделано, я опустилась на корточки перед занавесом и проползла под ним, стараясь не задеть ткань. В коридоре неподалеку, подавляя зевоту, стоял охранник с пистолетом. Сегодня он точно не ожидал никаких нарушений. Я легко прошла мимо него прямо к открытому окну и выбралась наружу, в темноту, чтобы исследовать все уголки лагеря Воинов.
ГЛАВА 16
АДРИАН
После того, как Сидни уехала, я плохо спал. Я не мог перестать думать о том, какие опасности ее там поджидали, а я не мог защитить ее. Неважно, что она была смелой, умной и компетентной – и, вероятно, защищала меня лучше, чем я ее. Желание увидеть ее было слишком сильным.
Не прибавляло удобства и кресло-мешок, на котором я спал.
– Ты уверен, что не хочешь спать на диване? – спросил Маркус.
Я покачал головой и пару раз нерешительно ударил по креслу-мешку, чтобы то приняло нужную форму.
– Не беспокойся, – ответил я. – Не знаю, смогу ли я вообще сегодня уснуть.
Он усмехнулся:
– У Хоуи, вероятно, есть кое-что, что поможет тебе уснуть.
– Нет, спасибо, – фыркнул я.
Маркус выключил свет и свернулся калачиком на горчично-желтом диване. Стояла полная тишина, лишь изредка из подвала доносились неотчетливые звуки «Mr. Tambourine Man»[5]. Я безуспешно ворочался, пытаясь устроиться поудобнее. Я попробовал отвлечься от мыслей о Сидни, размышляя о завтрашнем дне, когда мне предстояло помочь ведьмам допрашивать Алисию. Эти мысли не успокаивали, но, по крайней мере, не вызывали беспокойства. Перед тем как уехать, Мод сказала, что завтра вечером кто-то заберет меня отсюда и доставит в место, где находится Алисия. Очевидно, они были заняты, обеспечивая безопасность местоположения и пытаясь уберечь мисс Тервиллигер от шпионажа алхимиков, преследующих ее.
Удивительно, но несмотря на все сумасшедшие условия, мне удалось наконец заснуть. И еще невероятнее, кто-то втянул меня в сон духа. Когда вокруг меня начал медленно материализовываться тропический сад, я понял, кто создатель сна даже прежде, чем она появилась.
– Здравствуй, Соня, – произнес я.
Она возникла из-за кустов жимолости, одетая в повседневную садоводческую одежду, но с безукоризненно уложенными рыжими волосами.
– Адриан, – сказала она вместо приветствия. – В последнее время тебя тяжело было застать спящим. Я не могу понять, какого расписания ты придерживаешься.
– Никакого, – признался я. – Я не особо много спал. Мы были заняты.
– Я тоже. Ходят слухи, что алхимики узнали о том, что ты покинул Двор.
– Боюсь, что так, – я прислонился к пальме. – Можешь звонить в любое время, если захочешь поговорить.
Она кивнула.
– Я знаю. Но я хотела пообщаться лицом к лицу. Еще есть кое-то, что ты можешь увидеть только во сне. Или точнее, кое-то.
Мне потребовалось всего мгновение, чтобы понять, что она имела в виду.
– Нина.
На лице Сони отразилась печаль.
– Да. Ее состояние не особо изменилось. Она не совсем в коме, но и ни на что не реагирует. Если поставить перед ней еду, она ее съест. Включить душ, она будет стоять под ним. Но она ничего не делает по собственному желанию. И ничего не говорит.
Шокированный такими новостями, я почувствовал головокружение, поэтому я использовал капельку духа, чтобы создать скамейку и присесть.
– Есть надежда на улучшение? – спросил я.
– Я не знаю, – Соня села рядом со мной. – Я молюсь, чтобы она была. Я не говорю, что надежды нет. Но дух берет свое... его было слишком много со слишком малой подготовкой. Нина была в таком неустойчивом состоянии от его чрезмерного использования и неготовности к тому, что призвала... Его последствия опасны.
Мое сердце упало.
– Я должен был как-то остановить ее.
– Не думаю, что ты смог бы, Адриан. Она была полна решимости сделать все, что, как ей казалось, она должна была, чтобы найти свою сестру.
Я заколебался, почти боясь произнести свои следующие слова.
– Я нашел ее. Я нашел Олив и узнал, почему она сбежала. Но... ну, у этой истории точно нет счастливого конца.
Соня не стала давить на меня, выспрашивая подробности.
– Я не уверена, что ей об этом сказать.
– Сказать ей? – переспросил я.
– Да. Это одна из причин, почему я хотела поговорить с тобой. Когда Нина не могла ответить лично, я пыталась дотянуться до нее во снах духа. Сначала это тоже не работало. Потом у меня начало получаться. Я покажу тебе.
Соня затихла и посмотрела на поляну в саду. После нескольких минут интенсивной концентрации там появился огромный прямоугольный каменный блок. В нем находилось небольшое отверстие, защищенное решеткой. Я встал и заглянул внутрь и задохнулся от того, что увидел. Нина сидела в маленькой каменной клетке, окутанная тенями.
– Нина! – воскликнул я.
Она смотрела на каменную стену с невыразительным лицом, ничего не говоря.
– Нина? Ты слышишь меня?
Соня встала позади меня.
– Я думаю, что слышит, просто не может ответить.
Я указал на прочную каменную тюрьму вокруг нее.
– Откуда она взялась?
– Из ее разума, – ответила Соня. – Так она себя видит: в ловушке. Но честно? Тот факт, что она движется в этом направлении, кажется многообещающим. Прежде она вообще не могла создать хоть какую-то связь. Я надеюсь, со временем у нее будет получаться лучше, поэтому я пытаюсь разговаривать с ней лично или во снах. Я подумала, что ты хотел бы знать, если решишь ее навестить.
– Да, хотел бы, – проговорил я, все еще отходя от шока. Даже во время заключения в тюрьме и под пытками разум Сидни оставался достаточно сильным, чтобы связываться на духовно-сонном уровне. Какой ущерб был причинен Нине, что она оказалась в этом состоянии? Не такую ли опасность навлекаю я на себя, продолжая использовать дух?
– Мне кажется, для нее хорошо разговаривать с разными людьми, – осторожно сказала Соня. – Но, по-моему, лучше избегать определенных тем, пока она не поправится. Например, про несчастливые концы.
Ей не нужно было уточнять, чтобы я понял. Знание правды – что Олив мертва – не поспособствует немедленному выздоровлению Нины. Я кивнул и шагнул обратно к окну каменной клетки.
– Я рад видеть тебя снова, Нина. Я столько всего хочу рассказать тебе. Столько всего об Олив. И такого... такого по-настоящему невероятного. – Я улыбнулся, вспоминая Деклана. – Ты определенно захочешь это услышать, так что возвращайся к нам скорее, хорошо?
Даже при упоминании имени Олив не последовало ответа или изменения выражения лица.
– Это займет время, – произнесла Соня, мягко касаясь моей руки. – Но все это помогает.
– Спасибо, что рассказала мне о ней, – сказал я.
Когда мой взгляд вернулся к Соне, меня осенило: ей наверняка тоже будет интересно узнать о Деклане. Я не знал наверняка, но у меня было смутное подозрение, что дух в нем был как раз ее заслугой, когда она пыталась повторить свою вакцину. Если бы она увидела его, она могла бы достичь невероятного прогресса... однако именно этого Олив пыталась избежать. За это она умерла.
– Что-то не так? – спросила Соня, заметив мой пристальный взгляд.
Я слабо ей улыбнулся.
– Ничего. Просто столько всего происходит...
– Представляю. Не буду задерживать тебя. Просто хотела показать достижения Нины и то, как ты можешь разговаривать с ней.
– Спасибо, – сказал я, легко обнимая ее. – Я буду навещать ее. Сообщи мне, если она очнется в реальном мире.
Сон растаял, и я вернулся в свой собственный, к собственному удивлению проспав почти до обеда. Когда я проснулся, последовал очередной прием нездоровой пищи. Я еще никогда за всю свою жизнь не хотел салат так, как сейчас. Я узнал от Маркуса, что Сабрина отправила весточку из укрытия Воинов. Они были внутри и в безопасности, и их прикрытие до сих пор не раскрыли.
Я продержался на этой новости весь день, пока вечером рядом с нашей конспиративной квартирой не остановился неизвестный автомобиль. Маркус начал волноваться, пока не узнал в водителе Нейла.
– Джеки Тервиллигер отправила меня за тобой, – объяснил он. – Чуть раньше я забрал ее и встряхнул алхимиков, наблюдавших за ее домом. Она взяла с собой кое-какие вещи для Алисии.
При упоминании Алисии он помрачнел. Она всегда производила на людей такой эффект.
– Я отчасти удивлен, что мне «повезло» быть одним из свидетелей ее допроса, – добавил он. – Эдди на каком-то задании, а Роза и Дмитрий занимаются чем-то таинственным у Кларенса, так что я остался единственным свободным стражем.
– Ты разговаривал с Розой и Дмитрием? – как бы невзначай спросил я.
– Я видел их, – сказал Нейл. – И твою маму. Я заглянул к ним утром. Кстати, о том милом пареньке, о котором она заботится. Не он ли причина, по которой Роза и Дмитрий все время там торчат? Мне показалось, что Роза очень хотела бы пойти со мной.
Я колебался. Нейл все еще не знал, что стал отцом, или что девушка, которую он любил, мертва. Это была огромная жгучая тайна, которую он заслуживал знать, но, опять же, сейчас было неподходящее время. Я, конечно, не собирался раскрывать ее при Маркусе или как бы «между прочим» упомянуть об этом по пути на допрос Алисии.
– Это долгая история, – просто ответил я. – Я объясню позже.
– Ладно, – сказал Нейл. Стражи привыкли к тайнам и принципам служебной необходимости. Он согласился, даже не представляя, насколько это касается его.
Я попросил Маркуса сообщить мне, если он что-нибудь узнает об успехах Сидни и Эдди. После сборов припасов на кухне Хоуи – хотя честно говоря, я уже был сыт всем этим по горло – мы с Нейлом вернулись к цивилизации в Палм-Спрингс. По пути он упомянул, что слышал о болезни Нины, и мне снова пришлось тщательно подбирать слова. Естественно, Нейл хотел знать, не получал ли я каких-либо новостей от Олив, особенно в свете состояния ее сестры. Ненавидя себя за ложь, я расплывчато ответил, что не могу с ней связаться. На его лице отразилось разочарование, и я понял, что очень не хочу говорить и правду тоже, по крайней мере, об Олив.
Вскоре я узнал от него, что мы едем к Мод, лидеру Стеллы. За ней не только не следили алхимики, но и под ее домом находилось настоящее подземелье. По крайне мере, так мне сказала Инес, когда мы приехали.
Проходившая мимо Мод услышала это и закатила глаза.
– Это не подземелье, Инес. Это винный погреб.
Мы стояли в гостиной Мод, ожидая остальных членов ковена. Инес презрительно фыркнула.
– Это помещение под землей с каменными стенами, – парировала она. – И там нет винных полок.
– Я еще не установила их, – пояснила Мод.
– Я просто называю вещи своими именами, – ответила Инес.
К нам подошла Джеки.
– Ну, неважно, главное, сейчас оно невероятно полезно для нас. Подземные комнаты превосходно сдерживают магию. Мы можем создать круг, чтобы препятствовать выходкам Алисии, а затем ты используешь свою магию, Адриан. Ах, а вот и остальные.
Вошло еще несколько человек, и общее число ведьм возросло до четырнадцати. По словам Джеки, существовало множество священных чисел в ремесле заклинаний, но чтобы обеспечить надежную защиту против Алисии, нужен был круг из тринадцати, а также кто-то для работы над другими заклинаниями. После двух дней в замороженном состоянии Алисия наверняка ослабла, но после стольких сюрпризов никто не хотел рисковать.
Мы все направились в подвал. Там я увидел Алисию все в том же замороженном состоянии. Я также понял, что согласен с Инес.
– Этот подвал сделан в стиле подземелья, – пробормотал я. – Кто использует такой темный камень для винного погреба? Я ожидал чего-то более тосканского.
– Вот и я о том же, – шепотом ответила она.
Тринадцать ведьм взялись за руки и образовали защитный круг вокруг Алисии, повторяя заклинание, которое должно было сдерживать всю человеческую магию внутри. Мод, отделившись от круга, использовала те же травы и заклинания, которые освободили Эдди в резиденции Вольфе. Глядя на Алисию, застывшую в неуклюжей оборонительной позе, в которой Сидни поймала ее в ловушку, я не мог помочь, но внезапно разделил изначальное нежелание ведьм ее освобождать. Она пыталась убить Сидни, украсть силу Джеки, бросила сестру Джеки в коме. А еще она поймала Джилл и сдала ее Воинам – только чтобы добраться до Сидни. Действительно, Алисия заслуживает того, чтобы навеки остаться статуей.
Завершив заклинание, Мод выскользнула из круга и встала около нас с Нейлом. Мы наблюдали, как Алисия снова оживает, ее ноги подогнулись, поскольку мышцам внезапно заново пришлось учиться функционировать. Однако даже когда она рухнула на пол, лицо ее перекосило злобой, и она подняла руку, выбрасывая молнии. Они ударили в невидимую стену, образованную тринадцатью, и рассеялись, не причинив никакого вреда.
– Вы не можете удерживать меня вечно, – крикнула она. – Как только я освобожусь, я заставлю всех вас заплатить!
Я наклонился к Мод и тихо спросил:
– Тут она права. Что с ней будет?
– Не беспокойся, – пробормотала она в ответ. – Как у вас, мороев, есть ваша собственная тюрьма, так и у нас есть наша.
Прочистив горло, она шагнула вперед, оставаясь за пределами круга, но все еще в поле зрения Алисии.
– Что сейчас с тобой произойдет, зависит от того, насколько ты будешь сговорчивой, Алисия. Мы можем сделать твою жизнь комфортной до тех пор, пока ты не предстанешь перед судом... или очень неприятной.
Алисия показала, что она об этом думает, отправив в Мод огненный шар. Он тоже был уничтожен, и я подумал, что ей стоит считать себя счастливицей, ведь ничего не отскакивает от стены обратно в нее.