| ЖИЗНЕННЫЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ИНЖЕНЕРА, ИЛИ ХРОНИКА ПИКИРУЮЩЕГО ТОРПЕДИСТА. | |||
год 1959
и "торпедная жизнь" по креновыравниванию осложнилась.
Осложнилась она тем, что созданный в прошлом году креновыравнивающий прибор, на основе авиационной гировертикали, никак не влезал во вновь проектируемые малогабаритные торпеды МГТ-1, АТ-1, СЭТ-40.
Перекисные торпеды ДБСТ и ССТ, в которые устанавливался созданный прибор креновыравнивания, имели диаметр поперечного сечения 533 мм ("калибр 53"), а проектируемые малогабаритные: АТ-1 - калибр 45, МГТ-1 и СЭТ-40 - калибр - 40.
Эти торпеды проектировались в связи с необходимостью противостоять мощному подводному флоту, созданному, к тому времени, у "супостата".
АТ-1 (или ПЛАТ-1) предназначалась для использования авиационными носителями, с вертолетов и самолетов, СЭТ-40 - с подводных и надводных кораблей, МГТ-1 - с ПЛ, причем последнея была предназначена для защиты подводной лодки путем отведения от нее вражеской торпеды: она вызывала наведение атакующей торпеды на себя, вместо наведения на ПЛ.
В.А. Калитаев поставил передо мной новую задачу: необходимо создавать малогабаритный креновыравнивающий прибор.
Как же можно выполнить такую задачу?
Габариты креновыравнивающего прибора на основе гировертикали определялись, главным образом, габаритами электромотора, используемого в гировертикали в качестве ротора гироскопа. Прямой путь для создания малогабаритного прибора заключался в разработке малогабаритной гировертикали на основе уменьшенного электромотора, что представлялось делом непростым и длительным в наших условиях.
Ведь для создания креновыравнивающего прибора для большой торпеды мы просто использовали готовую конструкцию авиационного прибора, предназначенного для визуального контролирования положения самолета. Для превращения его в торпедный управляющий прибор потребовалась сравнительно небольшая переработка его конструкции.
В случае же применения другого электромотора в качестве ротора гироскопа пришлось бы перерабатывать всю схему гировертикали, которая в свой состав включала немало и других непростых устройств, приспосабливать которые представлялось проблематичным.
Другой путь создания требуемого прибора - использовать для него в качестве датчика отклонения торпеды по углу крена "свободный"трехстепенной гироскоп, как у торпеды РАТ-52.
Во-первых, такой путь означал бы новое появление старых проблем от которых мы избавились с введением в состав приборагировертикали, а именно: появились бы проблемы с уходом "нуля отсчета" при движении торпеды на дистанции, с карданными ошибками, неизбежно возникающими в процессе пространственного маневрирования торпед, с зависимостью точности работы системы от начального положения стреляющего корабля, и др.
Во-вторых, создание новой конструкции электрического креновыравнивающего прибора было бы не менее просто, чем создание подобной конструкции прибора курса, над чем, уже длительное время, под руководством В.А. трудился, молодой еще, специалист Игорь Логинов.
Совершенно неприемлем, для новых торпед, был также вариант пневматического прибора торпеды РАТ-52.
Проще всего было применить в качестве датчика угла крена маятник, как это сделано в серийном автографе глубины и крена (прибор АГК). Но АГК использовался только в противокорабельных торпедах при их прямолинейном движении. Никакие пространственные маневры такие торпеды никогда не выполняли.
Проектируемые же противолодочные торпеды были обязаны вражескую лодку искать на различных глубинах и для этого выполнять непростые пространственные маневры - переходить с одной глубины на другую, совершая при этом циркуляции в различных плоскостях. И при этом угол крена маневрирующей торпеды обязательно должен оставаться нулевым, или почти нулевым! Только при таком условии система самонаведения торпеды сможет вести торпеду именно на требуемую цель, а ни куда попало!
Маятник же по своей физической природе - прибор инерционный. Он всегда массой своего груза воспринимает ускорения:
- во-первых всегда земное ускорение силы тяжести, благодаря чему груз маятника устанавливается по вертикали места и любой угол поворота основания, к которому этот маятник подвешен, может наблюдаться и физически определяться, как угол поворота по отношению к земной вертикали (или горизонтали). Это, конечно, если на маятник не действуют еще какие-либо ускорения.
Так маятник может показывать угол крена прямоидущей торпеды.
Если же торпеда начинает маневрировать то на нее саму и на все, что в ней будет расположено (и на маятник также) начинают действовать, вместе с ускорением силы тяжести, дополнительные ускорения и, главным образом, центробежные ускорения, обусловленные наличием угловых и линейных скоростей у торпеды.
- Следовательно, во-вторых, маятник начнет воспринимать дополнительные центробежные ускорения и относительно вертикали места в торпеде повернется не только на угол крена, но еще и на некий дополнительный угол.
Маятник не может показывать угол крена у маневрирующей торпеды.
Это свойство маятника было всем очевидно и никто, и никогда, не пытался использовать маятник для управления в условиях маневрирующего объекта управления.
Но с другой стороны меня "свербила" мысль о конструктивной простоте использования маятника и убеждение, что архисложноразместить датчик на основе какой- либо другой конструкции в таких малых габаритах.
Процесс раздумий привел меня на первый этаж НИИ в помещение, тогда существующего, музея техники, которая, когда-либо, использовалась в торпедостроении.
В дальнейшем этот музей был растаскан по всевозможным углам и ликвидирован как таковой.
Я спустился в помещение этого музея и начал рассматривать конструкции различных, имеющихся там, датчиков систем управления и регистрации. Особенно меня заинтересовал угол со стеллажами, на которых были установлены трофейные конструкции.
Рассматривая их, я все более четко представлял над чем размышляли инженеры фашистской Германии, создававшие приборы управления немецкими торпедами, мне становился понятным ход их мыслей!
(Современным людям это наверняка непонятно, что я, до сих пор, вспоминая этот музей фашистской техники, испытываю чувства нелегкие и, мягко говоря, не очень красивые).
Свои мысли эти спецы воплощали в различные конструкции датчиков, исполненные по отдельности и в комбинации друг-с-другом. Тут были, и маятники, и различные гироскопы, двух-и-трехстепенные.
Эти приборы использовали и традиционную торпедную энергетику - сжатый воздух, а также электрические сигналы различных видов.
Попадались остроумные и неожиданные комбинации и конструкции.
Чувствовалось, что те инженеры планомерно и методично исследовали возможности использования всех технических и физических принципов, известных в тридцатых и в сороковых годах двадцатого столетия.
Большинство этих конструкций в состав действующих торпедных приборов не вошло, но на их основе были созданы и действующие.
В отличие от нашего русского (советского) стиля работы, когда вдруг "клюнет жаренный петух" и мы начинаем лихорадочные поиски путей решения возникших проблем, в немецких разработках чувствовалась заранее продуманная общая стратегия исследования этих разработок.
Значит умно думали и те люди, которые эти исследования финансировали и планировали.
Вот ведь, наверное, в чем смысл работы различных отраслевых НИИ, в отличие от КБ (конструкторских бюро), которые должны хорошо решать именно сиюминутные задачи на основе проработок в НИИ.
А у нас перемешались все задачи НИИ и КБ, что, на мой взгляд, значительно снижало эффективность новых разработок.
В данный момент меня привлекали их конструкции, включающие в свой состав маятники.
Они пробовали ставить в приборах маятники и вертикально, и под углами в различных плоскостях, суммировали его сигналы с демпфирующими сигналами двустепенного гироскопа, и создавали другие схемы.
И тут меня "осенило"!
Мне следует подвесить, как маятник, двустепенной гироскоп - датчик угловой скорости! Тогда, при соответствующей ориентации гироскопа, момент от центробежных сил, действующий на маятник при циркуляциях торпеды, будет компенсироваться действием на него гироскопического момента, и, при соответствующем подборе параметров, маятник на всей дистанции хода торпеды, включая циркуляции, должен будет занимать вертикальное положение, а, следовательно, отклонения торпеды по углу крена будут тут же преобразованы в требуемый управляющий сигнал! Без ошибки!
Это была идея создания малогабаритного (или маятникового) креновыравнивающего торпедного прибора МКВП, которую я тогда же сообщил своему начальнику В.А. Калитаеву, а затем и начальнику отдела И.Т. Шестопалову.
Идею я подкрепил несложными расчетами основных параметров прибора и назвал его ориентировочные габариты и вес.
Должен был получиться прибор значительно меньшего габарита и по весу, чем креновыравнивающий, созданный на основегировертикали. В выгодную сторону у задуманного МКВП должны были отличаться также другие характеристики: простота конструкции, надежность и безотказность в работе, готовность, и другое. Разве, что точность все-таки должна быть несколько ниже, чем у гировертикали.
Точность работы креновыравнивающего на основе гировертикали составляла порядка (1 - 1,5) градуса, а в МКВП я ожидал, что неточность работы составит величину до 5 градусов. Такая величина была в торпедах приемлемой. (От неточности креновыравниваниязависит эффективность самонаведения торпеды на цель).
Идея МКВП была начальниками встречена с удовольствием, но, тем-не-менее, с долей какого-то и недоверия. Мне было предложено выступить с соответствующим докладом на НТС (научно-технический совет) отдела для обсуждения идеи создания прибора с ведущими специалистами отдела, а после этого обсуждения рекомендовалось создать действующий макет, на котором бы было возможно проверить предлагаемый принцип действия прибора.
Еще, после некоторых раздумий, было решено, что я разработаю документацию, по которой в лаборатории отдела смогут изготовить макет прибора, для его установки на катере, который на определенной скорости и в соответствии с задаваемой программой будет на акватории "Маркизовой лужи" выполнять различные циркуляции и прямолинейное движение.
Какое-то время у меня ушло на расчеты, разработку схем макета, конструктивной и электрической, на определение агрегатов, обеспечивающих электропитание макета, подбор аппаратуры, регистрирующей положение маятника макета относительно земной вертикали, и т. п.
Моим ближайшим помощником в то время становится молодой специалист Исаак Любан. К этому времени он уже приобрел кое-какой опыт и помогал мне контролировать ход изготовления в лаборатории макета прибора МКВП.
С помощью И.Т. Шестопалова для испытаний макета МКВП было запланировано выделение катера на "Ленбазе".
Так называлось одно из подразделений НИИ-400, расположенное на Васильевском Острове на берегу Малой Невы, на территории которого еще недавно располагалась также лаборатория нашего отдела.
Сразу после вскрытия акватории Невы и Финского залива ото льда, мы погрузили и разместили на катере все подготовленное оборудование и сам макет прибора, а затем удобно разместились на нем втроем: В.А. Калитаев, И.Б. Любан и я и отправились от набережной Фокина (по современному, от Выборгской) в морской поход куда-то в сторону Кронштадта.
Там наш катер 2 или 3 часа выписывал всевозможные зигзаги, или шел прямо, а мы в это время внимательно наблюдали за поведением испытываемого маятника-гироскопа и за регистрацией его отклонений соответствующими приборами. При этом изменялись не только параметры движения самого катера, но также и параметры испытываемого макета прибора.
Как это ни странно, но законы механики подтверждались: при циркуляциях катера маятник, без работающего гироскопа, отклонялся от вертикали места, как любому маятнику и положено, а вот если включали подачу электропитания на гироскоп, то он обязательно располагался по вертикали, невзирая на маневры катера (при правильной, конечно, установке его параметров).
Что так оно и будет - у меня сомнений не было и у В.А. они, если и были, то теперь исчезли.
С "натурных" испытаний наш катер возвращался мимо островов, по Средней Невке, и причалил (а может - пришвартовался) напротив здания НИИ, к тому же месту откуда мы и отходили.
Постройки дач и дворцов на островах с реки выглядели великолепно!
В отделе мне дали команду приступить к разработке рабочей документации на МКВП - маятниковый креновыравнивющий прибор и, при этом, В.А. Калитаев изрек: "Оформляй на прибор от нашего имени Заявку на изобретение!"
Он имел в виду себя и меня.
Но я попросил разрешения включить в Заявку также И.Б. Любана, который мне хорошо помогал при создании макета прибора и в процессе организации его испытаний. Кроме того я сказал Калитаеву, что хочу поручить Исааку разработку чертежной документации на МКВП, под моим наблюдением и с моей помощью.
В.А. возражать не стал.
До сих пор по системам управления, в том числе и по креновыравниванию, никто у нас заявок на изобретения не подавал, хотя у меня иногда и возникала мысль, что это следовало бы сделать, но, как раньше, когда шла работа по торпеде ТАН-53, так и теперь в нашем 14-ом отделе, руководство все время твердило, что мы все делаем по заданиям и, создавая новые конструкции, мы просто выполняем свою производственную обязанность. А раз так, то и "заикаться" о каких-либо заявках у нас раньше было просто не положено! (Хотя, по-моему, на Ломоносовском филиале заявки тогда составлялись на каждый винт).
Перед выдачей Исааку задания на разработку чертежей, я подробно и тщательно произвел выбор типовых узлов конструкции (гироскопов), расчет основных конструктивных параметров прибора, разработал его конструктивную и принципиальную электрическую схемы.
Креновыравнивающий прибор МКВП, спроектированный для малогабаритных торпед, состоял как бы из двух блоков: основным был маятник, представляющий собой двустепенной гироскоп со смещенным центром тяжести, а второй блок представлял собой такжедвустепенной гироскоп, расположенный в приборе так, что он реагировал на угловую скорость кренения торпеды.
Маятник нес на себе токопередающий элемент - ламель, а двустепенной гироскоп - токосъемный контакт.
Таким образом при повороте торпеды по крену у нее появлялся угол крена и угловая скорость кренения и, при этом, в приборе создавался угол между корпусом прибора и, расположенным по вертикали, маятником (от угла крена) и, вдобавок, от угловой скорости и пропорционально ее величине, возникал угол поворота рамки двустепенного гироскопа.
Конструкция маятника прибора - двустепенной гироскоп со смещенным центром тяжести, всегда, и при прямолинейном движении торпеды, и при ее циркуляциях, обеспечивала вертикальное положение маятника.
Электрический сигнал (+27 В), снимаемый с прибора, зависел от знака суммы углов отклонения на маятнике и на рамке двустепенногогироскопа.
При одном знаке он был (+27 В), а при другом - "0" В.
Двустепенной гироскоп был предназначен для демпфирования колебаний сигнала от маятника в процессе управления торпедой по углу крена, а, следовательно, и для сглаживания колебаний торпеды в процессе устранения ее крена.
Кстати отмечу, что именно здесь, впервые в системах управления торпед, по крайне-мере в отечественных системах, был применендвустепенной гироскоп для демпфирования управляющего сигнала системы.
Считаю, что после разработки прибора МКВП в 1959 году, по системам креновыравнивания торпед по настоящее время никаких принципиальных нововведений и изменений не производилось.
И, вообще, насколько мне известно, построение систем креновыравнивания у зарубежных торпед - другое. Не применялись у нихгировертикаль, маятник с компенсацией от действия центробежных сил путем применения двустепенного гироскопа, рассогласование горизонтальных рулей, путем применения суммирующего механизма рассогласования.
Не применялись, поскольку у американцев эти проблемы решал не я, а кто-то другой.
Правда впоследствии кое-что из супостатских конструкций в наших системах, на некоторых торпедах, применение нашло, но это было попозже и об этом тоже вспомним несколько позднее.
Наше креновыравнивание торпед было в мире самым прогресивным креновыравниванием!
Конечно, общее развитие техники, которое произошло во второй половине ХХ века, и которое справедливо назвали технической революцией (ХХ век горазд не только на социальные революции!), наложило свой отпечаток и на развитие конструкций скромных системкреновыравнивания наших торпед, как и на развитие других промышленных конструкций. Особенно заметным, в этом смысле, было влияние прогресса электроники.
Наверняка современным специалистам многие наши тогдашние "потуги" и решения кажутся наивными и смешными, наподобие своего рода "жюльверновских" сооружений, но следует иметь, при этом, в виду, что в то наше время еще и элементарных полупроводников-то не существовало, не говоря уже об операционных решающих усилителях, цифровых и аналоговых микросхемах и о другом.
Однако каких-либо принципиальных изменений в отечественных схемах управления креном торпед за эти годы не произошло.
До 60-х годов партии опытных приборов для изготавливаемых опытных партий торпед изготавливались по нашим чертежам в цехах НИИ. В том числе были изготовлены и первые партии креновыравнивающих приборов с гировертиткалью, первые партии МКВП, рулевых машинок, релейного типа и с пропорциональной перекладкой. Последующие партии приборов изготавливались киевлянами, по чертежам, которые они от нас приняли, практически без изменений.
В музее морского подводного оружия, созданном в "Гидроприборе" уже после 2000-го года, на одном из столиков, расположенном рядом с внушительными образцами демонстрируемого подводного оружия, помещен мой родной МКВП.
Что это есть мой родной прибор, коллектив вспомнил, когда меня торжественно провожали на пенсию в 1987 году. Отметили, молодцы, этот факт различным образом в юбилейных документах.
В том же 1959 году на меня была возложена разработка эскизных проектов по системам креновыравнивания для малогабаритных торпед СЭТ-40 и АТ-1 с приборами МКВП и электромеханическими РМ (рулевыми машинками), рабочим телом у которых была гидравлика (жидкость АМГ-1). В эскизных проектах указанных торпед креновыравнивание было отдельным самостоятельным разделом.
Кроме указанных эскизных проектов я был также занят разработкой технических условий на проектируемые приборы и выпуском другой технической и эксплуатационной документации.
К 1959 - 1960 годам в НИИ-400 было создано новое поколение торпедных приборов управления и регистрации.
Применение сжатого воздуха было сведено к минимому - только для запуска гироскопов за 0,3 - 0, 4 секунды перед выстреливанием.
"Поддув" гироскопов стал электрическим.
Съем сигналов и управление рулевыми машинками и перекладкой рулей стали электрическими.
Рулевые вместо воздуха стали использовать гидравлику.
Была разработана и внедрена на торпедах система активного креновыравнивания на должном техническом уровне и эффективности действия.
Выполнение всех этих работ обеспечило возможность создания для нашего флота оружия, позволяющего ему уверенно выполнять задачи по защите нашего государства от какой-либо внешней агрессии.
Мне посчастливилось работу по системе креновыравнивания проводить от ее истоков и до окончания, а также участвовать в ряде других разработок и работ.
В этом 1959 году, уже после защиты диссертации на ученом совете, но еще до получения "корочек", то есть до утверждения моего ученого звания в Москве, в ВАК (Высшая аттестационная комиссия), меня перевели (из старших инженеров) в старшего научного сотрудника - на должность с которой я и закончил свой трудовой путь в НИИ, но это еще будет не очень скоро.
С одной стороны, мне стало сразу легче дышать, поскольку зарплата сразу подросла до 1750 рублей (если не изменяет память) с 1350 рублей.
С другой стороны, у меня такое "пикирование" вызвало некоторое недоумение: по-моему, я был инженер-конструктор чистой воды, а ни какой, ни научный сотрудник. Научную работу я проводил только в заочном порядке, пребывая в аспирантах-заочниках.
В-третьих, и в связи со вторым, я стал испытывать некоторую неловкость во взаимоотношениях с В.А. Калитаевым - своим ближайшим начальником.
Прибавление мне заработной платы воспринималось мной самим и коллективом отдела, как вещь само собой разумеющаяся и соответствующая той роли, которую я выполнял в секторе. Даром хлеб я не ел. По уровню и характеру работы я себя оценивал, как ведущего инженера, и зарплата, которую мне присвоили сначала, примерно этому и соответствовала. Но, как только, примерно через полгода, из Москвы мне прислали "корочки", моя зарплата - старшего научного сотрудника, сразу подскочила аж за 2000 тысячи рублей! Будь я нормальным ведущим инженером - этого бы не случилось, и я бы вовсе бы не претендовал на такие деньги! Насколько помню, я стал получать больше своего начальника В.А. Калитаева, человека, явно, более заслуженного в торпедизме, хоть тогда у него еще и не было ученых степеней.
Одним слово, такой взлет оценки моего труда был мне, с одной стороны приятен, а с другой нет, но если бы, я бы стал свое недовольство проявлять открыто, то, наверняка, прослыл бы, или ханжой, или бы полным идиотом.
Надо сказать, что я раньше и не слышал, чтобы у нас была такая должность - какой-то там "научный сотрудник"!
Были инженеры, старшие инженеры, ведущие, начальники сектора, отдела, и т.д..
Я хорошо чувствовал, что В.А. Калитаева, человека очень чувствительного и самолюбивого, весьма задевало возвышение его подчиненного в деньгах и ученых званиях, к тому же такого подчиненного, который хоть изредка, но позволяет себе ему, корифеюторпедизма, перечить в чем-то, которого через его голову могут вызывать в командировку, у которого определенный авторитет был достигнут еще до совместной и взаимной работы.
Между тем вопросы креновыравнивания торпед все более выходили за пределы создания только конструкций узлов системыкреновыравнивания, которыми занимались исключительно в нашем отделе № 14.
Я уже раньше писал, что в прошлом году ко мне, как-то, подходил Л. Манусевич, от которого я узнал, что они, в своем теоретическом отделе № 11, начинают исследовать математическое описание креновыравнивания. И вот теперь я узнал, что в теоретическом аспекте вопросами креновыравнивания занялись также и в нашем, пока-что сугубо конструкторском, отделе.
Как-то раз, когда я работал в лаборатории нашего отдела, исследуя поведение какого-то вновь изготовленного узла системы, ко мне вдруг с возгласом: " Закончен труд, завещанный от бога!", обратился, начальник лаборатории и мой давнишний соратник, Р.В. Исаков, который сидел неподалеку за письменным столом, заваленным ворохом каких-то бумаг. Рядом с этим столом, на небольшой тумбе стояла какая-то конструкция, напоминающая ХЧ (хвостовую часть) торпеды. На этой конструкции, изготовленной в лаборатории, была установлена пара настоящих гребных винтов торпеды, и что-то еще там было.
Естественно я его спросил:
- А в чем, Радик, дело?
И Радий Васильевич с удовольствием мне рассказал, что он только что подготовил статью в журнал "Труды НИИ-400", в которой он раскрыл механизм возникновения у торпед крена и способов его устранения, путем воздействия в самой торпеде на этот механизм, создающий у нее крен.
После этого, скорее всего, торпеды не будут нуждаться в каком-либо рассогласовании рулей, и в креновыравнивании вообще!
Дело в том, что движителями у торпеды, сообщающими ей поступательное перемещение в воде, являются два гребных винта, вращающихся в противоположных направлениях. Каждый винт вращается от своего отдельного вала, которые устанавливаются в соответствующих опорах, связанных с корпусом торпеды. Поэтому моменты трения в опорах, возникающие при вращении торпедных валов, передают свои воздействия на корпус торпеды и стараются повернуть ее на угол того-самого крена. Оба вала вращаются в различных направлениях, и каждый из них стремится накренить торпеду в свою сторону. Если их силы, - моменты, равны, то в результате у торпеды будет нулевой крен, а если какой либо из валов со своим винтом будет "перегребать", то от этого у торпеды появится ненулевой угол крена.
Так я его тогда понял.
Мне, старому, по его словам, "хреновыращивателю", конечно все это было очень интересно, но подумалось, что, конечно, перегребаниевинтов - это только одна из причин возникновения у торпед кренения на дистанции.
Как правило, для торпед является неизбежным смещение их центра тяжести вдоль вертикальной собственной оси, на дистанции хода, вследствие расходования топлива, изменяется вывеска торпеды, возникают всевозможные гидродинамические асимметрии, в результате появляются углы скольжения, и другие влияния. Наличия в процессе маневрирования торпед угловых ускорений и скоростей - все это в комплексе создает крены торпед на дистанции, которые необходимо устранять.
А для устранения крена торпед, пока-что не придумано других способов, кроме рассогласования горизонтальных рулей (иногда, вместе с горизонтальными, рассогласовывают и вертикальные рули).
У малогабаритных торпед для креновыравнивания применяют элероны, каждый из которых является частью одного из горизонтальных рулей и работает от отдельной РМ, т. е. создается то же рассогласование горизонтальных рулей, только без "механизма рассогласования". В малогабаритной торпеде для него нет места.
Над теорией креновыравнивания продолжали трудиться и сотрудники отдела № 11.
В этом же 1959 году в 11-ом отделе появился отчет Л.Г. Манусевича: "Анализ бокового движения торпеды частотным методом".
В понятие "боковое движение" входят совместные и математически зависимые движения торпеды в горизонтальной плоскости (по курсу) и относительно продольной торпедной оси.
Боковое движение торпеды я разбирал и анализировал в своей диссертации.
В этом же 1959 году С.М. Левин и Л.Г. Манусевич в отчетах своего 11-го отдела вводили в торпедизме вообще, и в том числе в исследованиях движения по крену, понятие о передаточных функциях и о частотных передаточных функциях.
Насколько я помню в следующем 1960 году на эту тему в "Трудах НИИ-400" появилась статья за подписью Р.В. Исакова и Л.Г.Манусевича.
Так начиналось их творческое содружество, продолжавшееся до конца.
В том же 1959 году Р.В. Исакову удалось убедить руководство НИИ в целесообразности перевода в лабораторию 14-го отдела, из теоретического 11-го отдела, группы, занимающейся там моделированием управляемого движения торпеды на АВМ.
В отделе № 11 традиционно, в основном, занимались определением и исследованием гидродинамических характеристик торпед. Для проектируемых торпед устанавливали вывеску торпеды, площади и формы рулей и оперений, скорость движения торпеды и сопротивление этому движению со стороны водяной среды, параметры гребных винтов, производили прочностные расчеты и т.п.
Однако, в процессе натурных отработок и при исследовании движения торпед теоретики приходили к выводам, что для успешного проектирования торпед необходимо все большее внимание уделять также теориям управляемого движения торпед, ибо только с помощью таких теорий можно было предвидеть при проектировании и понимать на испытаниях как, например, скорость перекладки руля, или трение в осях гироскопа, или любой другой параметр прибора управления, влияют на то, как торпеда пройдет свою дистанцию и сможет ли успешно выполнить поставленную задачу.
Для НИИ было естественно, что все теоретические вопросы решаются в специализированном теоретическом отделе, - в отделе № 11, а в других отделах занимаются конструированием. Но получалось так, что те, кто в 11-ом отделе занимался теорией управления, не всегда в должной мере знали особенности систем управления, которые для торпед, последние годы, начал проектировать отдел № 14.
Таким образом лаборатория 14-го отдела начала быстро из производственного вспомогательного подразделения превращаться в лабораторию исследования управляемого движения торпед путем их математического моделирования на аналогово-вычислительной машине (АВМ). Парк АВМ, который вначале представляла установка ИПТ-5, начал быстро пополняться более совершенными машинами. Группа сотрудников 11 отдела, переведенная в приборный отдел № 14, начала также пополняться сотрудниками последнего.
С этого момента лицо приборного отдела № 14 существенно изменилось: кроме конструирования торпедных приборов, отдел начал отвечать в полной мере также за решение вопросов управляемости торпед: устойчивость их движения, маневренность, качество управления и т.п.
Соответственно, в отделе в частности, и в институте вообще, значительно повысился "удельный вес" (рейтинг) начальника лаборатории Р.В. Исакова: наряду с И.Т. Шестопаловым, В.А. Калитаевым, и даже больше, чем они, он начал собой олицетворять приборный отдел № 14.
К моей деятельности в секторе Калитаева, по конструированию систем, все эти организационные перипетии в отделе отношения не имели никакого.
К этому времени в секторе сформировалась небольшая группа инженеров, работающих под моим руководством. В этой группе были Исаак Любан, Леша Пахомов, Вера Соловьева и другой народ - за давностью времен уже стало забываться, кто именно.
Кроме работы в отделе мне поручили руководство дипломным проектом студентки ЛКИ, ТОМАНОВОЙ ЛАРИСЫСАВЕЛЬЕВНЫ. Естественно темой дипломного проекта у нее была разработка конструкции креновыравнивающего прибора. Эта студентка была дочерью старейшего инженера нашего НИИ - САВЕЛИЯ ЯКОВЛЕВИЧА РОДА. Позже в НИИ также трудились сын С.Я. Рода и муж Ларисы - ТОМАНОВ ВИКТОР, рядом с которым мне в дальнейшем довелось поработать довольно долго, и общение с ним было и приятным, и полезным во всех отношениях.
Подобные родственные кланы в НИИ были не редкостью. Семейные традиции в "торпедной жизни" способствовали развитию отрасли и созданию Щита Родины.
В дальнейшем Лариса Томанова трудилась в моей группе, пока она существовала, и далее в секторе приборов управления при всех его начальниках. Всю жизнь работала конструктором.
В этом же 1959 году, а возможно в 1960, мне как-то поручили рецензировать и составить отзыв по дипломному проекту одного из студентов ЛКИ. Имя его не запомнил, а фамилию, учитывая чувства его близких, не раскрываю. Свой дипломный проект он разрабатывал на нашем киевском заводе № 308. А запомнил я этот случай, поскольку он был весьма странным, мягко говоря.
Очень солидный и очень молодой человек ничего не мог пояснить из написанного в его пояснительной записке к дипломному проекту. А написана там была масса невообразимой чепухи! Также совершенно было непонятно, к чему относятся представленные им чертежи и схемы.
При этом у него был прекрасный отзыв руководителя проекта, кого-то из киевлян.
Хотелось просто посоветовать этому неграмотному, очень вежливому и почтительному толстячку, выбросить в урну всю его макулатуру, и затем прекратить с ним какое-либо общение. Но такой исход был бы, во-первых, небывалым и скандальным и, во-вторых, бесполезным, поскольку, судя по всему, его и без моей рецензии сделали бы инженером.
Как он учился? Обычно такие безграмотные до дипломных проектов не добирались и "отсеивались" из учебных заведений в процессе обучения, если, конечно, у них не было еще одной дополнительной руки, используя которую они все преодолевали!
Одним словом, хотя для меня это и было оскорбительно, выставил я ему за диплом небывало низкую, по тем в те времена, оценку - тройку! Сознавая, что и это очень много.
Этот студент успешно защитил свой дипломный проект и, через несколько лет, будучи в командировке на заводе в Киеве, я ответил на приветствие какого-то, судя по всему, очень важного начальника, в котором опознал своего "троечника".
Будучи направленным по распределению на киевский завод, он там мгновенно занял руководящую должность и прекрасно с ней справлялся.
Как и чему следует учить молодежь в институте? И какую молодежь? Вопрос.
Правда, тут тоже просматривался семейный клан.
У нас, в секторе В.А. Калитаева, который в дальнейшем был преобразован в "Сектор управляющих приборов" - СУП, через год-другой начал свою трудовую карьеру родной брат моего дипломника. Брат тихо и скромно поднимался вверх по служебной лестнице в секторе и в 90-х годах достиг вершины начальника одного из подразделений НИИ. Родственные гены, если это гены начальства, всегда сказываются!
Редкий случай моей "торпедной жизни" - в 1959 году длительных командировок у меня не случалось. Так, бывали недолгие поездки в Киев и в Москву, на недельку-другую. Из московских поездок запомнил командировку в Академию Наук на какой-то семинар по автоматике, а также командировку на одну из выставок измерительной аппаратуры.
На семинаре по автоматике ощущал себя, как слон в посудной лавке: с трудом воспринимал выступления молодых дарований.
Теория автоматики это Вам не системы управления торпедами, там все основано на использовании инструментов высшей математики, причем такой глубины, мне, которая, была недоступна. Но, все равно, было интересно и даже что-то меня зацепило так, что набрался наглости и тоже выступил. Знай наших!
Выставка измерительных приборов запомнилась высочайшим классом приборов, созданных в некоторых капиталистических странах. Неприятно было осознавать, что мы технически отстаем от века. Германия, Италия и даже некоторые более мелкие страны создавали технику, до которой нам следовало расти и расти. А ведь это были страны, побежденные нами в недавней войне!
Почему они нас так обгоняют?
Было ясно, что виноваты в этом "дубовая" система планирования развития нашей науки и промышленности, бюрократизм, неграмотность руководителей. Думалось, что жизнь все-таки заставит наших правителей создать более гибкие системы управления и решения вопросов технического прогресса. Когда это только будет?
В те годы мне думалось, что вот-вот!
Ждал этого "вот-вот" вначале при Хрущеве, но затем надежда на него стала падать и появилась новая надежда, что Брежнев вот-вот совершит реформу, но довольно быстро стало ясно, что и этот не лучше.
Мне становилось все яснее, что страна не сможет вечно оставаться в рамках, которые ограничивают естественный ход ее развития, но я не ожидал, что на моем веку эти рамки начнут разрушаться, причем разрушая вместе с собой и многое из того, что следовало бы по-хозяйски оберегать!
Короткие командировки в Киев были связаны с приемкой очередной партии вновь изготовленных приборов.
Тут я столкнулся с характерным для нашей промышленности явлением: завод любым способом старался заполучить подпись заказчика (т.е. представителя НИИ) под актом о приемке приборов, даже в случаях явного брака своей работы. Был случай, когда все руководители завода по очереди и вместе, убеждали меня поставить такую подпись. Эти убеждения сопровождались угрозами, обещаниями и другими немыслимыми и мыслимыми способами давления.
Для завода Акт приемки его продукции означает выполнение, или невыполнение плана работ завода, а с этим связана оплата труда его коллектива, а также устойчивость положения руководителей завода в своих креслах.
Представитель предприятия-заказчика на предприятии изготовителе один противостоит всему административному аппарату предприятия-изготовителя, который «популярно» объясняет представителю заказчика, что изготовленная продукция полностью соответствует требованиям задания, а если что-то там еще не нравится заказчику, то это уже Ваши проблемы. Но представителю также ясно, что если принять прибор с этим "что-то", то использование прибора по назначению будет невозможно и, кроме того, изготовитель толкует требования задания неверно.
Чаще всего в таких ситуациях находят компромисс, но не всегда. Принимающий изготовленную продукцию несет очень большую ответственность за свое решение.
В связи с изложенным вспоминается эпизод, случившийся на заводе № 308 при сдаче и приемке вновь спроектированной и изготовленной п
Поиск по сайту©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование. Дата создания страницы: 2018-10-25 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных |
Поиск по сайту: Читайте также: Деталирование сборочного чертежа Когда производственнику особенно важно наличие гибких производственных мощностей? Собственные движения и пространственные скорости звезд |